Текст книги "Кто подставил кролика Роджера"

– Эту часть задачки я оставляю тебе, – ответил Хадсон, полируя ногти о лацкан пиджака. И, судя по тому, как сосредоточенно он этим занимался, со стороны могло показаться, что важнее дел у него на сегодня не было. – Когда придет отчет по баллистической экспертизе, я поставлю на свое дело штамп «ЗАКРЫТО». С какой стати меня должно заботить, кто прихлопнул какого-то кролика?! – С этими словами он покинул дом, сел в машину и с ревом умчался прочь, с включенными мигалками и сиреной, привлекая к себе всеобщее внимание, как умел только он.

Кливер взглянул в телескоп, установленный в одном из окон, но для звезд на небе было еще слишком рано.

– Кролик мог пойти на убийство человека? – обратился Кливер ко мне.

– Не знаю. Он, конечно, ненавидел Рокко ДеГризи. Но, с другой стороны, как вы представляете себе кролика-убийцу?

– М-да, я понимаю, о чем ты говоришь, – произнес Кливер, мысленно уплывая в Нетландию, волшебную страну Питера Пена, где дети никогда не взрослеют. Похоже, мультяшки проводят там три четверти своей жизни.

– Вы закончили со мной, капитан?

– А? – Множество крошечных словесных шариков, в каждом из которых заключался маленький вопросительный знак, вырвалось из его головы. Шарики лопались, и вопросительные знаки планировали, словно с парашютом, на пол. У меня возникло сильное искушение собрать их и положить в карман: я знал одного книгоиздателя, который, пожалуй, купил бы их, чтобы сократить расходы на набор текста в своей серии детективов. – Конечно, – очнулся Кливер, – можешь идти. Только не уезжай из города без моего разрешения. И вот еще. Не знаю, насколько серьезно ты относился к этому кролику и его делу, но с этого момента его делом занимаюсь я. Провожу официальное полицейское расследование. Хочешь сохранить свою лицензию – держись подальше. Понял?

– Всё и до конца, – ответил я. – Вмешиваться не буду. – Сунув руку в карман, я скрестил пальцы на удачу. – Обещаю.

14

Лифт в здании, где находился мой офис, работал редко, и мультяшка-швейцар, здоровенная горилла, неплохо зарабатывал, перенося людей на верхние этажи на спине. Сегодня мне повезло. Появился лифт и доставил меня на двенадцатый этаж меньше чем за неделю, что, вероятно, стало скоростным рекордом здания.

Я платил триста баксов в месяц за приемную, где могла бы сидеть секретарша, будь я в состоянии нанять ее, а также за свой кабинет и небольшой туалет. Обычно этот офис сдавали за двести пятьдесят, но с меня взяли лишние полсотни за вид из окна. Открой окно, посмотри вверх, и ты увидишь небо. Посмотри вниз – и увидишь улицу. Посмотри прямо перед собой, и твой взгляд упрется в глухую кирпичную стену соседнего здания. Отличное место. Обшарпанное и по завышенной цене, но оно нравилось мне больше, чем один из тех колов из стали и стекла, которые застройщики продолжают вбивать в сердце некогда живописного города.

Доставая ключи от наружной двери, я заметил кое-что странное. Замок был сильно поцарапан – верный признак вора-любителя. Профессионалы входят и выходят, не оставляя следов, а вот любители всегда всё портят. Распахнув дверь, я вошел в приемную так, как меня учили в Корпусе, – тихо и быстро. Проходя мимо, я захлопнул дверь ногой, но за ней никто не прятался. Мне не потребовалось много времени на обыск приемной, поскольку, кроме двух складных стульев и журнального столика с несколькими потрепанными экземплярами периодики, там ничего не было. Любой, кто сумел бы спрятаться среди этих вещей, вряд ли вызвал бы у меня серьезное беспокойство.

Я проверил дверь, которая вела из этого помещения в мой кабинет. На ее замке тоже виднелись похожие царапины. В офисе есть стенной сейф, в котором я храню оружие. Вот повезет мне, если я наткнусь на грабителя и получу пулю из собственного пистолета.

Несколько раз глубоко вдохнув, я распахнул дверь и короткими перебежками, как морской пехотинец на задании, ворвался в свой кабинет, добавив на этот раз еще и кувырок вперед, что, возможно, было не самой лучшей идеей. Такие приемы требуют предварительных тренировок, иначе может закружиться голова. Именно так и случилось, когда я поднимался из кувырка. Для поддержки я ухватился за край стола, пытаясь при этом внимательно осмотреться. Никто в меня не стрелял, поэтому я решил, что грабитель уже смылся.

И оказался неправ. Когда кабинет перестал кружиться перед моими глазами, я обнаружил кое-кого сидящим с невероятно наглым видом за моим столом. Одно можно сказать наверняка: я узнал бы этого клоуна из тысячи. В длинном фиолетовом плаще, шляпе как у пожарника и футболке с надписью «Поцелуй меня, я пушистый». Если бы я не знал об убийстве, я бы поклялся, что это был…

– Сожалею, что пришлось вот так вломиться в ваш офис, мистер Вэлиант. Это я взломал ваш замок и всё такое… Но я, правда, не знаю, куда еще пойти или к кому обратиться.

– Роджер? Кролик Роджер? – Я обошел стол, открыл нижний ящик, достал бутылку и сделал большой глоток. Я в упор смотрел на кролика, пока до него наконец не дошел посыл и он не убрал свой хвост с моего стула. Смахнув с сиденья несколько шерстинок, я уселся за стол. – Как все это понимать? – спросил я. – И лучше для тебя, чтобы меня устроило твое объяснение.

Он подошел к окну и окинул взглядом вид за пятьдесят долларов.

– Вы приняли меня за настоящего Роджера, – сказал он, – но это не так. Я его двойник, его мысленно созданный дубль.

– Да, я в курсе про эти штуки, – заметил я, вспомнив, как разваливалась рядом со мной на части Джессика Рэббит.

– Так вот, Роджер создал меня вчера вечером около одиннадцати, – продолжил кролик. – На сегодняшнее утро у него была назначена фотосессия, и для съемки требовалась пара красных подтяжек. Он дал мне пятьдесят долларов и отправил купить их.

– Он послал тебя посреди ночи за красными подтяжками?

– Да. Он… то есть, понимаете, иногда мы бываем очень внезапными. Во всяком случае, я ушел и принялся обходить магазины в нашем районе, те из них, что открыты допоздна. Я обошел, наверное, магазинов двадцать, и ни в одном не нашел красных подтяжек. Всё попадались зеленые, синие, желтые, в горошек, оранжевые, полосатые…

Я сделал несколько кругов указательным пальцем. Он уловил мой намек и ускорил свой рассказ.

– Когда наконец мне попался магазин с подтяжками нужного цвета, у продавца не нашлось сдачи. Я отправился в банк, и мне пришлось слоняться по центру города, дожидаясь, пока он откроется. Тогда я разменял банкноту, вернулся в магазин и купил подтяжки. – Он указал на пакет, лежащий на моем столе. – Придя домой около десяти утра, я обнаружил, что там полно полицейских. Я подслушал, как двое из них говорили о том, что произошло. Что меня, вернее, настоящего меня убили. Я не знал, что делать: понимаете, когда дело доходит до чрезвычайной ситуации, я не особо решительный. Наверное, мне следовало представиться полиции, но я испугался. Боялся, что тот, кто добрался до настоящего Роджера, придет и за мной. А потом вспомнил о вас.

– Спасибо.

– Не стоит благодарности. Поскольку предполагалось, что я умер, мне не хотелось ждать в коридоре, где меня могли узнать, поэтому и взломал ваш офис. Подумал, вряд ли вы станете возражать. Вы ведь не возражаете, да? На самом деле это мой первый взлом. Раньше я уже говорил вам, что всегда мечтал стать детективом. И на мой взгляд, каждый детектив должен уметь взламывать замки. Уверен, вы меня понимаете. Поэтому я купил несколько инструментов для взлома, реклама которых размещена на внутренней стороне спичечного коробка. – С этими словами он достал набор отмычек, лишь немного уступающих по размеру и чуть менее неуклюжих, чем железный прут, которым я снимаю колпаки со своей машины. – Их прислали вместе с самоучителем. Довольно аккуратные, да?

– Расскажи-ка мне, – обратился я к нему, в очередной раз приложившись к офисной бутылке, – сколько времени пройдет, прежде чем ты начнешь, ну, сам знаешь, распадаться?

Кролика будто накрыло дурное предчувствие: он уставился на дальнюю стену, словно невидимая рука только что начертала там рецепт рагу из кроличьих потрохов.

– Трудно сказать. Создавая меня, Роджер потратил много ментальной энергии. Наверное, я без труда продержусь сорок восемь часов, прежде чем… пока я…

Темный водянистый бу-бу-шарик шлепнулся на пол, но надо отдать кролику должное: сам он не пролил ни слезинки.

– У вас есть какие-нибудь версии, кто меня убил? – поинтересовался он.

– Да, у меня есть версия. Тебе кто-нибудь звонил вчера вечером? – спросил я. – Или, может, кто-то приходил повидаться с тобой?

Он пожал плечами – нелепое движение для того, у кого почти нет плеч.

– Не знаю. Умственное напряжение, связанное с созданием двойника, как правило, нарушает кратковременную память. Я помню события до вчерашнего вечера, но не дальше.

– Разве ты не помнишь, как тебе позвонила жена? Сказала, что хочет прийти поговорить?

– Джессика? Джессика приходила ко мне? О боже, о боже, о боже! – Самое время поговорить о счастье: если бы Роджер был Флэшем Гордоном, он бы выскочил из своей ракеты и принялся раскачиваться на какой-нибудь звезде. – Я знал, что у вас получится, мистер Вэлиант! Знал, что выбрал правильного человека! И что вы вернете мне Джессику! Как вам удалось? Надавили на Рокко? И всё? Держу пари, так оно и было. Вы узнали, какой у него компромат на нее, и заставили его остановиться!

Стремительным ударом левой я пробил огромную дыру в самом большом из его словесных шариков.

– Не так быстро. Я не знаю наверняка, приходила Джессика к тебе вчера вечером или нет. Если и приходила, то не для примирения.

– Тогда зачем?

– Полиция считает, что она убила тебя, и я согласен с ними.

Кролик так энергично замотал головой, что от кончиков его поникших ушей остался спиральный след на шерстке головы.

– Ни за что! Она любит меня! Она никогда бы не сделала ничего подобного. С какой стати вы подозреваете ее?

– Для начала, вот твои последние слова. – Я достал блокнот и прочитал ему: «Нечестно! Все благодаря тебе? Джессика. Мой контракт». Перевернув блокнот, я положил его на угол стола так, чтобы он сам мог прочитать свое последнее высказывание.

Он дважды провел пальцем по словам, и оба раза оказался в том же самом месте.

– Подождите! Я понял! – воскликнул он, подняв палец вверх, будто проверяя направление ветра. – Я говорил не с Джессикой. Нет, я говорил о ней. Кому-то другому. Рокко ДеГризи! Я говорил о Джессике Рокко ДеГризи, и он выстрелил в меня.

– Давай-ка еще раз, – остановил я его. – По словам полицейских, все наоборот. Ты застрелил его.

– Я застрелил кого?

– Рокко ДеГризи.

– Рокко? – Конечно, парень зарабатывал на жизнь актерством, но его широко раскрытые глаза и сморщенный нос, несомненно, говорили о том, что эта новость ошеломила его. – Вы хотите сказать, полиция считает, что я застрелил Рокко?

– Он мертв как дверной гвоздь. С ним свели счеты примерно за час до того, как ты получил свою пулю. Копы подозревают, что ты явился в дом ДеГризи и убил его. Джессика видела, как ты это сделал, последовала за тобой домой и отомстила.

– Смешно. Я не способен никого убить. Даже Рокко ДеГризи.

– Ты же однажды угрожал убить его. Помнишь? В фотостудии. В присутствии двух надежных свидетелей.

Роджер принялся так активно скакать, что я даже посмотрел, не нарисованы ли у меня на ковре классики, но, кроме крошек дешевого табака и вчерашнего пепла, ничего там не обнаружил.

– Верно. Было дело. Но я не это имел в виду. Я никогда не смог бы убить другое живое существо. Не в моем характере. Я даже муравьев на улице обхожу стороной. В тот день я вел себя неразумно. Но поставьте себя на мое место. Я мирно делаю свою работу, и тут приходит Рокко ДеГризи. Он начинает нести какую-то чушь о том, что нам следует встретиться и разрешить недоразумение по поводу моего контракта. Он прямо так и сказал: недоразумение. Никогда не забуду, как задрожала его жирная рожа, когда он произносил эти слова. Я ответил ему, что никакого недоразумения нет. Он обещал мне персональный комикс, и всё. Конец переговоров. Тут он стал смеяться надо мной, и я набросился на него. Из-за его насмешек я, пожалуй, несколько неразумно вышел из себя, и, кстати, в тот раз я впервые встретил его после того, как он заставил Джессику бросить меня.

– Если он вообще заставил ее.

– Конечно, заставил. Я и раньше говорил, что она никогда не бросила бы меня добровольно. Она любила меня. Джессика любила меня и, я уверен, любит до сих пор. Как бы там ни было, да, в тот день я бросился на Рокко, и, да, я угрожал убить его, но я не собирался воплощать эту угрозу в жизнь.

– Что именно ты помнишь о прошлом вечере?

Большинство шариков с мыслями кролика появлялись либо совсем пустыми, либо слегка затуманенными.

– Боюсь, не очень много. Вечер прошел, в общем-то, как всегда: поужинал, посмотрел телевизор и немного почитал. Никаких гостей, телефонных звонков, ничего необычного. – Выдав еще несколько пустых воспоминаний, он отказался от дальнейших попыток. – Где был убит Рокко?

– У себя дома, в кабинете. Ты бывал там?

– Нет, никогда. По делам мы встречались исключительно у него в офисе. Как его убили?

– Застрелили из револьвера тридцать восьмого калибра.

Кролик открыл мой портсигар и, казалось, был весьма разочарован, обнаружив в нем сигары.

– Так вот о чем речь. Тогда у меня есть оправдание. Я в жизни не стрелял из пистолета, да и нет у меня его.

– А как насчет того, который нашли в твоей тумбочке?

Слова Роджера появлялись с интервалом по меньшей мере в несколько футов между ними и были такими крошечными, что мне пришлось сильно вглядываться, читая их.

– Какого того в моей тумбочке?

– Того револьвера тридцать восьмого калибра, в котором не хватает одной пули. Он у копов. Сейчас проводят баллистическую экспертизу, но, готов поспорить, он окажется орудием убийства.

– Вы шутите. В моей тумбочке? Откуда? У меня никогда не было оружия.

– И ты понятия не имеешь, как он туда попал?

– Ни малейшего. – Он прикрыл глаза. – Разве вы не понимаете? Меня подставили. Кто-то пытается повесить на меня убийство Рокко. Кто-то убил его и подбросил пистолет мне домой. А я, наверное, застукал его за этим, и меня убили, чтобы я замолчал. Звучит логично?

Я согласился.

– Значит, всё так и произошло. – Большой синей банданой он вытер с мордочки пот, затем специальной расческой привел в порядок мех. – Выясните, кто убил Рокко, а также кто убил меня. Очистите мое имя и не допустите, чтобы мой убийца избежал наказания.

– А если тебе не понравится результат моих поисков?

– Как так?

– Сегодня утром я побывал у тебя дома и обнаружил музыкальную строку, которая тянулась из рояля. Песенка «Когда загадываешь желание на звезду». Тебе это о чем-нибудь говорит?

Над головой Роджера вспыхнула лампочка. Меньше 5 ватт, но к концу моей фразы она разгорелась ярче и стала намного горячее.

– Моя любимая песня. Я часто исполняю ее.

– Помнится, ты говорил, что в тот вечер, когда сделал предложение Джессике, ты пел ей серенаду. Случайно, не «Когда загадываешь желание на звезду»?

Лампочка разгорелась до 25 ватт.

– Да, действительно, именно ее я спел для Джессики в тот вечер. Потом мы всегда считали ее нашей песней.

– Значит, если бы она пришла к тебе вчера вечером, ты, естественно, снова исполнил бы для нее эту песню?

75 ватт.

– Полагаю, что да.

– А теперь расскажи о своей охранной сигнализации. Как она работает?

– Это замечательное устройство. Оно соединено со всеми дверями и окнами в доме. Включается автоматически, как только закрывается входная дверь. Перед входом и выходом ее надо обязательно отключать, иначе эта штуковина невероятно громко завоет.

– Когда я пришел к тебе сегодня утром, дверь была приоткрыта. Ее удерживала музыкальная строка, обернутая вокруг дверной ручки. И мне не потребовалось отключать сигнализацию, чтобы войти в дом. Вопрос в том, как выбрался убийца!

– Не понимаю.

– Джессика прожила с тобой в этом доме почти год. Она знала код для отключения сигнализации?

100 ватт.

– Ну конечно, знала!

– Значит, она без труда могла отключить сигнализацию и, застрелив тебя, уйти, не включая ее?

– Ну, наверное, могла.

– А еще кто-то знал код от сигнализации?

– Разумеется, многие люди.

– Назови их.

200 ватт и мигающее предупреждение.

– Ладно, ладно, знала только она.

– Хорошо. Значит, она единственная, кто, кроме тебя, мог выйти из дома, не потревожив сигнализацию. Теперь давай зайдем с другого конца. Чтобы убийца проник в дом, тебе пришлось отключить сигнализацию, верно?

– Да.

– Ты бы отключил ее для Рокко ДеГризи?

– Нет, конечно.

– Для его брата Доминика?

– Ни за что.

– Джессика – как насчет нее?

– Остановитесь прямо здесь! – Его словесный шарик получился таким щербатым, какой можно было бы ожидать от мультяшки, чья голова по плечи зарыта в песок. – Я сердцем чую: Джессика не убивала меня, точно так же, как и я не убивал Рокко ДеГризи. Так что эту линию допроса можно прекратить здесь и сейчас.

– Ладно, тогда попробуем по-другому. – Я вытащил из кармана резинового лягушонка Кермита. – Доводилось видеть его раньше?

Роджер несколько раз сжал игрушку, хихикая каждый раз, когда Кермит высовывал язык.

– Да такие сейчас повсюду. Довольно популярная игрушка. Не могу сказать, что эта чем-то отличается от сотен других, которые я видел. Откуда она у вас?

– Нашел возле твоего дома. Игрушка пробыла там недолго. Полагаю, что ее выронил убийца.

– Тогда Джессика тут ни при чем. Она никогда не стала бы таскать с собой такую глупость.

– Или игрушку мог обронить свидетель, видевший убийцу.

– Гм… – Похоже, кролик не особо обрадовался, услышав, что у его безвременной кончины, возможно, был свидетель. Могу предположить, именно так действует любовь. Заставляет всякий раз надевать шоры, как только ты на полном скаку приближаешься к истине. – Мистер Вэлиант, как я… То есть как меня…

– Одним выстрелом в грудь. По-моему, сработано чисто. Ты не долго мучился, если ты об этом. – Он кивнул, и по его щекам скатились две одинаковые хрустальные слезинки. – И, похоже, тебя застрелили из какого-то старинного мушкета или пистолета. Ты знаешь, у кого может быть такое оружие?

Он отрицательно помотал головой.

– А как насчет других твоих врагов, о ком ты не рассказывал мне и кто, наверное, хотел бы убрать тебя с дороги?

Кролик снова помотал головой. Затем поднес к носу бандану и издал такой громкий звук, словно в мою дверь одновременно ломились все лоси в радиусе десяти кварталов.

– Мистер Вэлиант, – снова сказал он своими крошечными растянутыми словами, – мне осталось совсем недолго. Самое большее – сорок восемь часов. Затем я распадусь, и кролик Роджер исчезнет навсегда. У меня есть одна просьба – сделайте одолжение, выполните ее до того, как меня не станет. Видите ли, мистер Вэлиант, у настоящего Роджера, а теперь и у меня, всегда была мечта – стать частным детективом.

– Ни за что, – твердо ответил я. Не собираюсь я ходить в няньках у детектива с пушистым хвостом! И неважно, последнее это желание умирающего или нет.

– Ну пожалуйста, мистер Вэлиант, пожалуйста! Я буду выполнять все ваши задания. И я же не прошу вас принять меня на постоянной основе. Сорок восемь часов, и я уйду. Уйду из вашей жизни навсегда.

– Два дня – это не так уж много для раскрытия двойного убийства. Если даже я позволю тебе повсюду сопровождать меня, ты можешь уже исчезнуть к тому времени, когда дело будет закрыто.

Он одарил меня тем неотразимым взглядом «пожалуйста-забери-меня-домой», каким смотрит на прохожих щенок за три доллара из витрины зоомагазина.

– Вы же выполните мою просьбу, я знаю, обязательно выполните. Не молчите, мистер Вэлиант! Ну пожалуйста!

Кое-что я, конечно, задолжал кролику, это правда. Если он хочет провести последние часы в этом мире у меня на побегушках, кто я такой, чтобы отказать ему в этом?

– Ладно, беру тебя помощником, но только при одном условии. Друг другу мы всегда говорим правду. Идет?

– Конечно. – Он так быстро кивнул головой, что кончик его уха щелкнул, как хлыст.

– Тогда начнем с того, что ты честно расскажешь мне, зачем тебе понадобилось нападать на себя с пирогом.

Он снова включил взгляд несчастного щенка, вероятно ожидая, что я снова поведусь.

– Нападать на себя? Нет, это сделал Рокко.

Я указал на дверь:

– Всё, прыгай отсюда.

Щенячий взгляд поспешно сменился на взгляд побитой дворняги, а от чувства вины получился такой тяжелый словесный шарик, что на столешнице образовалась небольшая вмятина.

– Зря я не понял сразу, что от вас ничего не скроешь.

– А зачем вообще пытался?

Его взгляд уперся в точку где-то в миллионе миль над моей головой.

– Простая уловка, хотел вызвать сочувствие. Мой психиатр говорит, что все проблемы из детства. Видите ли, я из очень маленького городка, и…

Я помотал головой:

– Избавь меня от подробностей твоей биографии. Меня интересует только здесь и сейчас. Итак, Рокко предлагал тебе персональный комикс? Или это ты тоже выдумал?

– Нет, это не выдумал. Чистая правда. Клянусь.

– А история о тебе и Джессике – как насчет нее?

– Чистейшая правда. Каждое слово. – Он опустил голову. Если бы я не отклонился назад, его ухо вонзилось бы мне в глаз. – Сожалею, что пытался обмануть вас, – чуть слышно произнес он. – Я больше никогда не буду так делать. Даю вам честно слово. – Он выпрямился. На этот раз, когда его ухо просвистело мимо, я сидел уже довольно далеко. – Пожалуйста, не держите на меня зла за этот мой единственный неосмотрительный поступок. Обещаю, с этого момента я буду сама честность.

– И глупость в голосе поубавь тоже. Хочешь работать со мной – веди себя по-человечески.

– Хотите по-человечески, – торжественно произнес Роджер, – я буду вести себя настолько по-человечески, что вы и представить себе не можете.

Он протянул мне лапу, совсем как это сделал бы человек.

В первый и, как я надеялся, в последний раз в жизни я обменялся рукопожатием с кроликом.