Текст книги "Книга № 6802"

Упрёки же в недооценке божественных возможностей, мягко говоря, несостоятельны: речь ведь идёт о совершенно очевидном, о том, что знания Бога о человеке, Им же созданном, далеко не безграничны. Бог – всемогущ, но не всеведущ. Достаточно сравнить между собой фрагменты Быт. 1, 31 и Быт. 6, 6–7, чтобы убедиться, судя по высказываниям Самого же Творца, в полной непредсказуемости для Него поведения человека. Если в конце шестого дня Творения «увидел Бог все, что Он создал, и вот, хорошо весьма», то спустя определённое время (через три библейских главы), «сказал Господь: истреблю с лица земли человеков, которых Я сотворил, от человеков до скотов, и гадов и птиц небесных; ибо Я раскаялся, что сотворил их». (Как видим, несовершенным, с божественной точки зрения, оказался не только человек, но и весь сотворённый Богом мир.) Раскаяться в своём неведении может несовершенный человек, но совершенный (всеведущий и всезнающий) Бог – это уж слишком!

Если в качестве главного критерия «подобия» принять способность человека к творческой деятельности, то неизбежно следует признать у человека-творца и наличие свободы воли (свободы принятия решения и воплощения его в действие) – условия, без которого никакой творческий акт просто невозможен. Это качество Бог передаёт человеку с дыханием жизни.

Свобода воли – это духовная зона, которую Бог создал сугубо для человека. В неё не вхож даже Сам Создатель. Полновластным хозяином в этой зоне является только человек, перед которым Бог ставит те или иные задачи, но не знает заведомо решения, которое человек примет. При этом в оценке действий человека и Своей реакции на человеческие поступки Бог абсолютно свободен. Он может даже уничтожить Своё творение (Быт. 6, 7), но не может сделать его иным, ибо «помышление сердца человеческого – зло от юности его» (Быт. 8, 21). Потому и зло, что эти помышления и поступки, рождённые ими, непредсказуемы, ибо возникли в зоне, «непрозрачной» для Бога.

Конечно, свобода воли Бога соотносится со свободой воли человека, полученной им от Бога, в той же пропорции, что и масштабы творческих задач, решаемых ими. И если масштабы творческой деятельности Бога не ограничены в пространстве: «Се, творю все новое» (Отк. 21, 5) и во времени: «Отец Мой доныне делает, и Я делаю» (Ин. 5, 17), то размах творчества человека лимитирован «обрабатываемой» им гранью эволюции. Но в пределах этой грани Бог замыслил человека не роботом с заложенной в него программой и пусковой кнопкой, а существом самостоятельным, свободным и троичным во «всей полноте и целости». В противном случае человек бы «не был образом и подобием Творца, он был бы игрушкой Творца» [36], с. 10.

Экзамен у древа познания. Торжество духовного начала

В Библии творческое сотрудничество Бога с человеком начинается уже в Эдемском саду, куда Он помещает его, чтобы этот сад возделывать и хранить (Быт. 2, 8, 5). Ясно, что речь идёт о большем, чем уход за деревьями и цветами. Одним из призваний человека является установление и поддержание гармоничных взаимоотношений между всеми земными царствами природы: минеральным, растительным, животным. Эдемский сад (рай) предстаёт в качестве своеобразного полигона (с облегчёнными условиями обучения), где человек, взаимодействуя с Богом, совершенствует и окружающий мир, и свои с ним взаимоотношения. Эта практика потребуется человеку сразу же, как только он сменит благословенный Богом рай на проклятую Богом же землю. Но, совершенствуя всё вокруг себя, человек в первую очередь должен совершенствоваться сам, стремясь приблизить «образ и подобие» к Оригиналу. Готов ли человек к самостоятельному продвижению по спирали эволюции? «Бог, который изображается вовсе не всевидящим и всезнающим, а строгим, но справедливым судьёй» [29], с. 162, не знает ответа. Он устраивает человеку экзамен у древа познания добра и зла, чтобы видеть, как тот распорядится дарованной ему свободой воли.

Человек должен продемонстрировать Творцу способность к принятию самостоятельного устойчивого решения в нелёгкой ситуации выбора. Эту ситуацию, как следует из Библии, создаёт триада «Бог – человек – змей», в которой:

– Бог изначально триедин (Бог-отец есть Творец всего существующего через Бога-Сына оживотворяющей силой Бога – Духа Святого);

– человек, созданный по образу Бога, наследственно триедин (дух, душа, тело) «во всей полноте и целости»;

– змей – сущность, относительно которой в [29], с. 162 говорится: «В христианской традиции прочно утвердилось отождествление змея с дьяволом, сатаной, принявшим лишь обличье змея». Если принять эту версию, то змей становится антиподом Бога – сущностью, пребывающей в противостоянии Творцу. Триединство её проявляется в крайне уродливой форме: ипостась духа сориентирована «наоборот» («Я отрицаю всё – и в этом суть моя», – декларирует Мефистофель своё кредо); душа деформирована эгоцентризмом; возможности тела гипертрофированы, оно может принимать вид змеи, дракона, и даже Ангела света (2 кор. II, 13–14). (В смежной теме № 2 будет рассмотрена иная версия относительно роли змея-сатаны вообще и его «соблазняющего монолога», обращённого к Еве, в частности. В этой связи я настоятельно рекомендую читателю, не знакомому с библейской книгой Иова, внимательно прочитать хотя бы её первые главы.)

Как видим, каждое звено Эдемской триады имеет, в свою очередь, три ипостаси, что делает её трижды троичной, т.е. триадой из троичностей. Так что «райская жизнь» довольно сложна по своей структуре.

В сцене у древа познания Ева оказалась в ситуации выбора между божественным запретом (Быт. 2, 16–17) и дьявольским соблазном (Быт. 3, 2–6). Триада человека оказалась «плотно зажатой» между триадами Бога и змея-сатаны. Принятие Евой решения под воздействием двух полярно противоположных аргументаций и последующее воплощение его в поступок – и есть экзамен на зрелость свободы воли, результаты которого нам известны из Быт. 3, 6. Само же древо познания добра и зла становится символом троичности рая, где одновременно пребывают силы добра, силы зла (даже в раю!) и нейтральный объект – человек, на которого эти силы воздействуют.

***

В данном библейском сюжете Ева предстает ПРАМАТЕРЬЮ ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО ПОСТУПКА. Именно поступка! Не рефлекторного действия в силу инстинкта или наработок, а действия осознанного, мотивированного. Она демонстрирует впервые в истории (библейской, по крайней мере) действие свободы воли, данной человеку Богом. Ева является третейским судьёй в первом библейском поединке Бога и его антипода. Именно её решение определило дальнейшую судьбу человечества. Честь и хвала ей, «матери всех живущих» (Быт. 3, 20), в которой духовное начало одержало убедительную победу над животным инстинктом – страхом перед физической смертью. (Главный довод – «потому что дает знание» – сформулирован в Быт. 3, 6.) Поступок Евы знаменует обретение человеком, обладавшим до тех пор только образом Бога, Его подобия.

Итак, человек приходит на «землю, из которой он взят», как образ и подобие Творца, как полноценный участник божественного эксперимента.

ТРОИЧНОСТЬ ВОКРУГ НАС

В физической природе мы находим три

главных мира и царства…

В каждом царстве снова имеются три

элемента, соответствующие их планам…

Так как закон аналогии проникает

всю природу, то и в человеке мы

находим три главных элемента,

соответствующих трём мирам…

С. Тухолка

Человек по воле Бога пришёл из Эдема в мир сей не с пустыми руками: в его «багаже» среди ценностей, обретённых им в раю, есть свобода воли, знание добра и зла. Он сохранил троичную организацию и связь с Богом (через ипостась Духа). Иными словами, человек сохранил образ и подобие Творца. Следовательно, его сотворчество с Богом продолжается и в новых условиях. Более того, условия существования человека на неприспособленной земле способствуют активизации его творческого начала. Если комфортные условия жизни в Эдеме были обеспечены человеку Богом (Быт. 2, 8, 9), то на суровой земле, способной только произрастить «терние и волчцы», человеку приходится всё начинать с нуля. Поле деятельности огромно, точек приложения творческих способностей более чем достаточно.

Троичное восприятие троичного мира

Прежде, чем что-то сотворить в новом для себя мире, человек должен был как минимум выполнить три условия. Во-первых, познать характер и закономерности этого мира. Во-вторых, осознать (взвесить) свои возможности и соотнести их с потребностями (целью). В-третьих, выработать конкретные практические решения по сотворению (совершенствованию) «чего-либо».

Триада человека в троичном мире

Будучи существом троичным по природной своей структуре, человек естественным образом соединяется с троичной структурой земной природы – её минеральным, животным и растительным миром, занимая при этом высшую ступень в составе биосферы.

И, естественно, «возделывая землю, из которой он взят», т.е. творчески приспосабливая конкретные земные условия (прежде всего – природные), делает это по троичной схеме, являя собой «меру всех вещей». Более того, созданные человеком социальные институты и правила общежития, наработанные критерии оценки добра и зла, сформированная шкала жизненных ценностей – всё это по сути своей троично. Это и естественно, т.к. «лепилось» с единой модели, по единому троичному принципу: приём исходной информации – анализ – решение.

Но человек способен не только активно влиять на среду, видоизменять и формировать условия существования (природные и социальные): он может и сам адаптироваться к ним. Такая гибкость поведения может быть объяснена родственностью «по линии троичности» структур человека и остального мира, созданного Богом.

В повседневной жизни изначальное восприятие внешних объектов и ситуаций происходит на одном из уровней человеческой триады. Вслед за тем к процессу подключаются и остальные её планы. Итог зависит от характера ситуации и особенностей триады человека.

Так, инстинктивное восприятие события, в силу своего быстродействия, выстраивает линию поведения человека как бы автоматически. Например, в ситуациях типа «встреча с грабителями» поведение человека в принципе сводится к трём вариантам: убежать; сопротивляться; просить о пощаде (откупиться кошельком). Инстинкт мгновенно подскажет решение, хотя и не всегда верное (если при этом совершенно отключается мыслительный план).

Интуитивная ориентация в троичной ситуации присуща человеку, находящемуся в определенных условиях (наличие дилеммы, альтернативы и т.п.). Причём решения, подсказанные интуицией, подчас совершенно неожиданные, оказываются сильнее и правильнее логических выводов и умозаключений, например, нахождение третьего варианта из двух возможных. Это полуосознанная по природе своей реакция души на информацию.

И, наконец, ситуация может быть воспринята вполне осознанно, с позиций присущего конкретному человеку уровня духовности. Способ восприятия воздействий внешнего мира «через дух» и есть инструмент, данный Богом человеку для управления инстинктом и контроля над ним. В этом, как следует из предыдущей главы, и кроется смысл божественного эксперимента, точнее – его продолжения в «постэдемских» условиях. В прикладном аспекте подход к троичному миру через человеческую триаду является предпосылкой для выстраивания шкалы жизненных ценностей (материальных, нравственных, духовных) – поведенческого кодекса личности и общества.

Итак, человек способен оценить троичность «мира сего» (как, впрочем, и его «отдельных зон» – объектов, ситуаций, состояний, аспектов, процессов и т.д.), благодаря триединству своих ипостасей.

В процессе троичной обработки каждая ипостась человеческой триады ищет как бы свой аналог в обрабатываемом троичном мире, находит его и работает с ним в «жесткой сцепке». А поскольку человеческая триада соединена с божественной, то любые поступок, мысль (слово) или эмоциональная реакция доходят до Бога.

Образно говоря, информация о поведении человека (на всех его планах) поступает по этим каналам связи в божественный «компьютер» с колоссальным объёмом памяти. Эта информация систематически пополняет базу данных о ходе эксперимента, проводимого Богом на земле. Так что, благодаря соединению триад Творца и творения, жизнь человека находится под постоянным и всепроницающим контролем со стороны Высших сил. Видимо, это и утверждает Христос, говоря своим ученикам: «у вас же и волосы на голове все сочтены (Мф. 10, 30). (Кстати, «Книга жизни» в Откр. 20, 12 напоминает сборник обработанных компьютером информационных материалов о жизни каждого человека.)

За тысячелетия своей истории человечество прошло и ещё пройдёт (см. «Откровение Иоанна Богослова») длинный путь спадов и подъёмов: достаточно прочитать оба библейских Завета. Да и после искупительной смерти Мессии условия пребывания человека на грешной земле менялись, как в калейдоскопе. Рушились одни идеалы и традиции, рождались другие, но принцип троичности земной жизни и структуры человека оставался стабильным. Видимо, на это постоянство и указывает Библия, говоря о Боге, как о гаранте стабильности: «…у которого нет изменений и ни тени перемены» (Иак. 1, 17).

«База» божественного эксперимента, его основополагающий принцип (стабильность троичности субъекта и объекта) не изменяются во времени и пространстве. Основное требование к опыту (чистота его проведения) Богом не нарушено. Меняются лишь условия божественной задачи, предлагаемой человеку, который в соответствии с этим меняет углы и точки зрения на троичность. Но при этом неизменной остаётся сама троичность, которая в нас и вокруг нас.

Триада человека в трёхмерном пространстве

Во вступительной части статьи читателю предлагалось сделать «круговой обзор» с целью обнаружения этой самой троичности. Конечно, всего мы не увидим из-за отдалённости объектов, всего не разгадаем из-за сложных, маскирующих их конфигурацию внешних оболочек. Но кое-что – слишком очевидно, а иное – легко раскрывается (было бы желание).

Пожалуй, наиболее яркой иллюстрацией троичности (в прямом смысле – вокруг нас) является геометрическое пространство с его трёхмерностью. Положение любой точки пространства (объёма) описывается тремя параметрами в декартовой системе координат. Привычные одномерные понятия: длина, ширина, высота – применимы только к объёму, телу и существовать в отрыве от последнего не могут. Эти весьма условные понятия в конечном счёте представляют протяжённость какого-то отрезка линии. Но, превращаясь в линии, они в свою очередь сразу же обретают трёхмерность, т.к. любая физическая линия, как и физическая точка, и плоскость, просто не могут не иметь объёма. Это общеизвестно: как бы ни была мала частица «чего-то», она всегда будет трёхмерной.

Но на практике мы часто пренебрегаем одним или даже двумя размерами в «пользу» третьего. Например, шириной, а ещё более – толщиной линии, оставляя последней лишь её длину, протяжённость. Это допустимо в силу того, что численные значения отбрасываемых размеров ничтожно малы по сравнению с параметром оставшегося размера. Впрочем, это – искусственный приём. Реально же мы живём в трёхмерном мире и состоим из трёхмерных же частиц, т.е. мы «насквозь» троичны физически. Всё это элементарно и очевидно.

Интересно другое – связь трёхмерности пространства (объёма) с троичностью человека, а точнее – некая их аналогия.

Ещё Декарт отождествлял материю с протяжением, считая последнее независящим от нашего субъективного восприятия действительности. Иными словами, он видел взаимосвязь телесной (материальной) составляющей триады человека с протяжением, длиной, т.е. с первой составляющей трёхмерного пространства. Но мы и на интуитивном уровне ощущаем, что человеческое тело и длина «чего-нибудь» как-то взаимосвязаны. (Недаром размеры человеческого тела и его фрагментов послужили прототипами мер длины во многих странах, в том числе и в России.) Длина как первый параметр трёхмерности «длина, ширина, высота» в практике чаще всего бывает базовым размером, наибольшим габаритом, наиболее ощутимым «телесным» фактором.

Ширина же, а точнее образуемая ею совместно с длиной площадь, т.е. двухмерное пространство, аналогично второй ипостаси человеческой троичности – душе. Человек ощущает это подспудно, называя душу широкой, песню как выражение состояния души – раздольной, разливающейся вширь. Душевные эмоции, вообще говоря, ассоциируются у нас с чем-то жидким, растекающимся по поверхности (выплескивать эмоции).

Аналогичные рассуждения применимы и в отношении высоты, вертикали, образующей совместно с длиной и шириной полную трёхмерность пространства, объём. «Высокий дух», «высшая цель», «высокие идеи» и т.д. – вот те «вертикальные» эпитеты, которые мы прилагаем, когда хотим выразить нечто высокородное. Кстати, Дух Божий «дышет, где хочет…» (Ин. 3, 8), т.е. царствует в полном объёме трёхмерного пространства. Итак, существует скрытая, но внутренне ощутимая связь человеческой ипостаси «дух» с высотой, пространством, вертикалью.

Обобщая вышесказанное, можно сделать вывод: мерности пространства и планы человеческой троичности соединены соответствующими связями. И поэтому человек сполна воспринимает своей триадой трёхмерное же окружение.

Троичность «вокруг нас» проявляет себя не только в природной среде, но и в отдельных «зонах и участках» повседневного бытия – ситуациях.

Ситуация выбора

Даже в ситуациях-копиях, которые внешне совершенно однозначны и, казалось бы, не подразумевают второго решения, выбор скрытно присутствует. А точнее – результат выбора, сделанного человеком ранее. Этот результат проявляется в конкретных поступках, которые в сходных ситуациях просто-напросто тиражируются. Например, повседневные действия, связанные с распорядком дня предприятия, учреждения. Мы их совершаем автоматически, не задумываясь и не взвешивая: надо ли завтра вставать в 6.00, чтобы к 7.00 успеть на работу. Какой же здесь выбор? Дело в том, что мы ранее, в своё время, уже сделали добровольный выбор в пользу именно этого предприятия с его условиями работы, в том числе и распорядком дня.

Другим примером кажущейся безвыборности является так называемая тупиковая ситуация. Строго говоря, таких ситуаций нет и быть не может, т.к. человек получил от Творца частицу божественного качества – свободу воли. Как ни парадоксально, но даже прикованный к стене мрачного подземелья обречённый на смерть человек имеет возможность выбора варианта поступка (возможно, последнего в его жизни). Например, узник может: плюнуть в лицо палачу и гордо принять смерть; рухнуть на колени и обнимать ноги врага, умоляя о пощаде; вручить себя божьей воле и смиренно ждать развязки. Так что человек свободен всегда. Правда, с разным количеством степеней этой самой свободы. Но по крайней мере выбор хотя бы одного альтернативного поступка у человека всегда имеется. Другое дело, когда ни один из вариантов не устраивает его, и, не найдя приемлемого решения проблемы, человек характеризует данную ситуацию как тупиковую.

Тем не менее, другой человек в этой же самой ситуации, при тех же вариантах возможных поступков не будет чувствовать себя в тупике. Он сочтёт один из существующих вариантов вполне приемлемым для себя и, как следствие, обретёт утерянное душевное равновесие. Всё зависит от состава и структуры шкалы жизненных ценностей.

Весы – универсальная модель ситуации выбора

Зримым образом троичности, её символом во многих случаях могут быть неравноплечие весы с изменяемой длиной плеч и нагрузкой на чашах. Добиться равновесия чаш на таких весах можно тремя способами (опять же тремя): подбором гирь при неизменной длине плеч; подбором плеч (сдвигом точки равновесия) при неизменной нагрузке на чашах; комбинацией обоих методов.

Весы как модель троичности охватывают практически все жизненные ситуации, связанные с выбором варианта решения. А поскольку наша повседневная действительность практически является набором таких ситуаций, то весы с их колебательным характером успокоения демонстрируют вполне стиль нашей жизни. Извечный гамлетовский вопрос: «Быть или не быть?» фатально преследует нас от рождения до смерти, от подъёма до отбоя, от мелочного до судьбоносного.

Посмотрим же на весы с позиции троичности. Условимся считать конечной целью всех манипуляций с ними достижение равновесия (положение «стрелка на нуле») одним из трёх указанных выше способов.

Весы – это элементарный и вполне привычный для нас механизм. По своему назначению они являются компаратором, т.е. механизмом сравнения массы грузов, одним из которых может быть гиря.

Структурно весы символизируют триаду «действующих лиц», состоящую из: двух противоборствующих грузов на чашах и отсчётного устройства, играющего роль «третейского судьи», оценивающего результат этого противоборства. По своей же динамической сути они достаточно полно имитируют поведение человеческой триады в ряде ситуаций. В частности, в ситуациях типа «отбор» и «выбор». Это и понятно: человек, по сути, взвешивает, оценивает эти ситуации с помощью какого-то своего внутреннего компаратора, внешним символом которого и являются весы. Они моделируют широкий спектр особенностей, присущих не только упомянутым ситуациям. (Это обусловлено техническими характеристиками весов: амплитудой и частотой колебаний, временем успокоения, чувствительностью и пр.) Весы чутко реагируют не только на наличие воздействующего фактора (гири), но и на способ приложения и изменения его (плавно или резко). В общем, в «темпераменте» весов есть что-то от человека.

Попробуем, как и в примере с трёхмерностью пространства, провести некую аналогию в действиях троичных структур – весов и человека. Одновременное воздействие противоположных нагрузок на стрелку-указатель можно уподобить аналогичному влиянию на «живую душу» позывов плоти (инстинктов) – с одной стороны и мотивов духа, сознания (сдерживающих факторов) – с другой. Таким образом, отсчётное устройство весов и душа человека являются «третейскими судьями» в своих троичных системах. Неоднократные смещения точки равновесия (без изменения грузов на чашах) напоминают метания души, ищущей успокоительного решения в рамках имеющихся возможностей. Равновесное состояние весов моделирует нейтральное, умиротворённое состояние души человека (наш «третейский судья» спокоен и отдыхает после принятия трудного решения).

Ситуация выбора «в разрезе»

В общем случае решение такой ситуации сводится к одному из трёх вариантов: двум абсолютным (или то, или другое) и одному равновесному, компромиссному (частично то, частично другое).

Проблемы, с которыми сталкивает нас жизнь, приходят к нам разными путями и выявляются во времени тоже неодинаково. Одни вызревают длительно, постепенно наращивая своё влияние на нашу жизнь (весы, сбалансированные ранее, медленно теряют равновесие под влиянием плавного изменения нагрузки). Другие проблемы обрушиваются на нас внезапно, в виде удара судьбы или рывка (весы резко теряют равновесие под влиянием тяжелой гири, брошенной на одну из чаш).

Но независимо от характера воздействия внешних обстоятельств (удар или медленно надвигающаяся неотвратимость) и степени их сложности решение проблемы в конечном счёте приведёт нас к выбору. Точнее – к последовательному решению одной или нескольких параллельных дилемм: где? когда? какими средствами? и т.д. При этом решение каждой из них не выйдет за рамки трёх упомянутых выше вариантов.

Таким образом, мы просто погружаемся в громоздкую систему троичностей. А поскольку проблемы и «проблемки» преследуют нас повсеместно и повсечасно, то мы практически не выходим из этого окружения.

Мне могут возразить: «Но ведь есть же большие и мелкие проблемы, которые имеют всего лишь одно решение. Примеров – сколь угодно много. О каком же выборе, а значит и троичности, может идти речь, если второго решения просто нет?!»

«Не надо думать, – отвечу я, – что если на сегодня второго решения проблемы нет, то его не существует в природе вообще. Оно просто не найдено в данное время и данным человеком, но вполне вероятно, что оно откроется позже, другим искателям. Загляните ещё раз в Библию и перечитайте фрагменты Дан. 12, 4–9 и МФ. 13, 14, 15».

Кстати, вариантом решения проблемы может стать и обоснованный нами отказ от реализации рассматриваемой возможности. Да, это тоже решение: оставить всё, как есть, дабы не «наломать дров». Ведь нередко наши решения, принимаемые сходу и замешанные на эмоциях, после аналитической рассудочной обработки теряют свою привлекательность. Мы начинаем размышлять, несколько поостыв, о последствиях такого едва не принятого решения, прогнозировать появление новых проблем и… всё возвращаем «на круги свои». (Чаши весов после колебаний приходят в изначальное равновесное состояние.) Но устойчиво ли равновесие души, достигнутое таким образом? Конечно, нет. Скрытая неудовлетворённость будет периодически напоминать о себе, а правильность принятого решения «об отступлении» – ставиться под сомнение. Один человек под влиянием этого будет «замахиваться» и… тут же затухать; другой, в конце концов, решится на экстремальные действия. Но будет ли он в дальнейшем жалеть о содеянном или нет – известно только Богу. Пребывание в таком раздвоении, вероятно, знакомо многим: несостоявшиеся или в конце концов реализованные «замахивания» на семейный развод, размен квартиры, добровольное увольнение и т.д. – кто не пережил подобных ситуаций?

«Ну, хорошо, – скажет всё тот же скептически настроенный читатель, – а если выбор предусматривает несколько возможностей, по крайней мере – больше двух? Принцип троичности в этом случае нарушается?»

«Нет, не нарушается. Ведь каждую из наличных возможностей (независимо от их количества) мы взвешиваем и оцениваем по отдельности, последовательно сверяя их с какой-то своей внутренней меркой (о чём поговорим ниже). Таким образом, сложная ситуация выбора итогового варианта распадается на ряд обычных промежуточных выборов по числу исходных возможностей», – таков вкратце мой ответ.

Естественно, что при последовательной обработке множества вариантов возникают трудности, и гораздо большие, чем в случаях минимальных возможностей выбора. Ведь нам приходится многократно решать одну и ту же троичную задачу, но только с разными значениями параметров.

Но допустим, что наш внутренний компьютер справился с этим множеством данных, вводимых в него, и решение, которое в той или иной степени нас устраивает, найдено. В нём будут относительно полно учтены, увязаны все необходимые параметры и их значения (стрелка весов, качающаяся под воздействием гирь-доводов замерла в положении, близком к нулевому; дисбаланс весов символизирует степень нашей остаточной неудовлетворённости решением).

Наверное, всем знаком мучительный выбор из широкого ассортимента нужной нам вещи. Трудность состоит в согласовании наших возможностей и потребностей. Мы хотим совместить такие параметры (подчас противоречивые), как цена, качество, внешний вид, удобство в эксплуатации и т.д. Кстати, вариант «уйти ни с чем» в такой ситуации не менее вероятен, нежели в условиях минимального выбора. «Всего много, а выбрать нечего», – часто сетует покупатель.

Отбор – первая стадия ситуации выбора

Как уже говорилось, человек, выбирающий единственное решение из нескольких возможных его вариантов, неизбежно сталкивается с определёнными трудностями. Заключаются они в необходимости проведения многократных (по числу вариантов) сравнений. Чего с чем? На первый взгляд кажется, что сопоставляются данные нам возможности между собой. На самом же деле сравнивается каждая из них с одним и тем же эталоном, сокрытым в тайниках человеческой триады.

Таким своеобразным манекеном, на который мы примеряем имеющиеся возможности, являются наши личные представления о правильном и неправильном (применительно к данной ситуации). Это – своего рода модель желаемого в идеале. Мы как бы взвешиваем, сравниваем желаемое с действительным, определяя в какой степени наш идеал совпадает с реальностью.

Применительно к весам, роль такой модели исполняет образцовая гиря, с которой мы сравниваем взвешиваемый груз (каждую из проверяемых возможностей). Таким способом последовательно опробуем все варианты, отбрасывая вначале те, которые вызывают значительный разбаланс весов (менее всего удовлетворяют нас).

Проведя предварительный отбор относительно приемлемых для нас возможностей, мы ещё раз взвешиваем их. Методом последовательного исключения уменьшаем число оставшихся вариантов, пока их, в конце концов, не останется всего два. Это – наиболее вероятный результат. Теперь мы подошли к трудному моменту окончательного выбора, ибо оставшиеся варианты по своей весомости очень близки к эталону, т.е. нашему личному представлению о правильном (а значит и желаемом) варианте решения проблемы.

Конечно, не исключено, что в процессе предварительного отбора мы сразу найдём устраивающий нас вариант (весы полностью уравновесятся). На этом – всё, выбор произведён. Но такое маловероятно: червь сомнения будет точить нас по поводу скоропалительного решения. Разве так уж редки случаи (особенно это характерно для женщин), когда после обретения какой-либо вещи мы проверяем себя на правильность совершённого поступка, т.е. ходим по магазинам: а нет ли там аналогичного, но только лучше и дешевле обретённого? В итоге – радость или расстройство.

Итак, в результате тщательного отбора вероятнее всего останутся два варианта, из которых по условиям данной ситуации надо выбрать один. И вот только теперь мы кладём на чаши весов оба наиболее приемлемых варианта для сравнения их между собой.

Естественно, в каждом из них будут свои «плюсы» и «минусы», качество и количество которых могут учесть только наши внутренние весы, наш «третейский судья», который и вынесет окончательное решение в пользу того или иного варианта (или их возможной комбинации). Конечно, эти весы должны иметь достаточно высокую чувствительность, чтобы уловить все нюансы «за» и «против» в обоих сравниваемых вариантах. В случае равнозначности оценок к исполнению своих обязанностей приступает интуиция, приговор, который является окончательным и бесповоротным.

Если мысленно сбросить внешнюю оболочку ситуации выбора, то внутреннему взору на глубине, сокрытой от взгляда извне, представится взаимоборство ипостасей человеческой триады. Мы увидим, что доводы физической ипостаси (страх, телесный комфорт, материальный интерес и т.д.) и доводы ипостаси духовной (чувство долга, моральные принципы, совесть и т.д.) поочерёдно воздействуют на душу человека. Возникшее под влиянием этой двусторонней обработки душевное желание и определит судьбу выбора.