Текст книги "Проклятые или как сложилась жизнь людей бросивших своего ребенка. Книга первая"

Подумав, Павел сказал, что Ф. засчитают прогул, так как он самовольно покинул рабочее место. Это нехорошо. Кроме того, это навредит репутации – из-за отметки в трудовой книжке.

Потому что в этом документе будет записано, что такой-то гражданин был принят на работу и уволен по собственному желанию в течение одной недели.

Этакое отношение к труду никому не понравится. Подумают, что скандалист или слишком легкомысленный работник. Или даже нарушитель дисциплины.

«Может быть, останешься в солидной организации?» – спросил Павел.

Но Ф. был тверд: «Ни за что!»

И снова Павел все устроил. Он даже постарался сделать так, чтобы Ф. не уволили по собственному желанию, а перевели на работу в другое учреждение.

На новое место Ф. поступил не геологом, а инженером по технике безопасности.

Сначала он очень волновался. И поэтому часто оглядывался. Его терзали навязчивые мысли о том, что в любую минуту с ним может случиться неприятность. Повстречается какой-нибудь хам, разгильдяй. Какой-нибудь словесный разбойник выскочит на него, как хищный лесной зверь.

Но все эти опасения быстро рассеялись.

Ф. даже подумал, что произошло чудо. Он был счастлив. Он смеялся вместе со всеми, хлопал себя по колену и придумывал шутки.

Он сказал Павлу: «Это самое лучшее место, какое я когда-либо видел!»

А все потому, что в коллективе поразительным образом очутились два странных, нелепых человека, и все насмешки доставались им.

Одного прозвали Гуделка, из-за привычки постоянно что-то бормотать себе под нос. Это был неловкий и неряшливо одетый жалкого вида человек. Другой же, наоборот, наряжался слишком ярко и пестро, но при этом нелепо. Его называли Светофор Иванович. И это был тоже своеобразный северянин.

Светофор Иванович неутомимо рассказывал чрезвычайно запутанные, никогда не происходившие истории, которые никто не слушал. Он отчаянно хотел дружбы и внимания. Но истории были слишком бессмысленные. А манера их рассказывать – совершенно никудышная.

И все только смеялись, и никто не настаивал на том, чтобы положить этому конец.

Пожалуй, все были очень рады, что им выпала такая удача – улыбаться и смеяться каждый день.

Ф. не выглядел жалко или странно, не произносил нелепостей и не бормотал под нос, и его с удовольствием пригласили присоединиться к общему веселью.

Ему это пришлось по душе.

Зная Светофора Ивановича только третий день, он позволил себе его высмеять. «Да что вы говорите! – громко воскликнул он, когда рассказчик оказался с ним рядом. – Это грандиозно! Похоже на сочинения писателя Абракадаброва. Не читали? Ну как же! Он писал чистую, подлинную абракадабру!»

Его шутку немедленно похвалили.

И Ф. стал думать над новыми шутками, испытывая состояние, близкое к спортивному азарту.

Через неделю его пригласили в ресторан на банкет.

Один инженер в обеденный перерыв подошел к нему и сказал: «Примите мое приглашение отпраздновать юбилей – пятьдесят лет. Да, да, представьте себе, я прожил уже полвека. Каково! Впрочем, об этом мы поговорим на банкете, который я устраиваю в самом лучшем ресторане города. Окажите любезность – приходите».

«Ах, как замечательно!» – подумал Ф.

На банкете он выпил вина и про себя запел от удовольствия.

Однако это длилось лишь несколько минут, пока в ресторане не появилась знакомая массивная фигура.

Она плыла, эта фигура, по залу, нагло и хищно глядя по сторонам. И на ее верхушке торчала некрасивая мохнатая волчья шапка.

Ф. не успел ничего предпринять, чтобы облегчить свою участь. Он только икнул от неожиданности.

Это был Веня Купапов. Его интересовала какая-то компания в глубине зала, однако он до нее не дошел.

Такие люди всегда ждут случая, и случай ему взял и выпал.

«А, Веня! – вдруг закричал юбиляр и вскочил с места. – Давно не виделись! Давненько. А мне. видишь ли, исполнилось пятьдесят. Срок немалый. Вступаю в могучие лета, как говориться. Полстолетия! Так что прошу выпить за мое крепкое здоровье до глубокой старости».

Веня Купапов не позволил себя упрашивать. Схватил фужер, налил себе коньяку и отправил по назначению.

И увидел побледневшего Ф.

«Ну! Знакомые личности! – закричал он так громко, что прибежали официанты. – Сказочник Вралкин-Сочинялкин! Вот встреча! Вы знаете, что это за тип? Он еще не лил вам в уши свое вранье? Значит, не вечер! Погодите. Этот субъект такое сочинит, такое придумает, что не только уши, но и носы заткнете. Лгунишка первой категории. Барон Мюнхгаузен. Я сразу его узнал, как только увидел. Спрашиваю: «Если ты утверждаешь, что работал в той местности, знаешь ли ты Чулейкина?» А он чуть не лопнул от смущения. Вот так я его и вывел на чистую воду. А вы держитесь. Еще не то от него услышите».

Все стали улыбаться и смотреть на Ф.

«Ну вот, теперь у нас появилась троица! – сказал кто-то. – Гуделка, Светофор Иванович и Ф. Разве мы не об этом мечтали? Вот и сбылось! Где еще могут похвастаться таким ансамблем? Цирк! Можно смело печатать входные билеты!»

Смех, раскатившийся над столом, ударил Ф. в самое сердце.

«А ну, наврите что-нибудь, – сказал кто-то другой. – А мы посмеемся».

Ф. так растерялся, что наклонился и стал заглядывать под стол – будто туда только что закатилось его счастье.

Он слышал, как над ним посмеиваются, и сильно дрожал. Его только что оговорили! Ведь он ничего не сочинял, а всего лишь сказал, что фамилию Чулейкин слышит впервые.

Ему хотелось убежать.

«Смотрите, делает вид, будто не к нему обращаются, – снова сказал кто-то. – Значит, все верно – лгунишка, боится правды».

Из-за боязни оказаться неубедительным Ф. ничего не мог ответить, а только вскочил с места и бросился вон.

Другой бы человек сказал Вене Купапову: «Похоже, ты давно и серьезно болен, Веня. У тебя все смешалось в голове. Ты выдумываешь и сочиняешь быстрее, чем бабочка машет крыльями, и люди, которых никогда не было на свете, у тебя как живые. Ведь нет никакого Чулейкина, и никогда не было. Чем ты докажешь нам, что он существует? Этими твоими базарными воплями? Так это не доказательства, дружище. Ты предъяви что-нибудь серьезное, существенное, чтобы можно было разглядеть и пощупать. А орать и кривляться мы все умеем».

То есть другой бы человек заставил Веню Купапова оправдываться. Поставил бы его в такое положение, в какое Веня сам привык ставить.

Даже если Чулейкин и существует, другой человек спросил бы: «А где доказательства? Слов – мало, и фотографии не годятся, и даже свидетели могут ничего не говорить, потому что не поверю. Пока не предъявишь самого Чулейкина. А до тех пор ты обыкновенный болтун, хоть и кажешься солидным».

Он увязал бы Веню Купапова в трясине суеты и словопрений.

А кто-нибудь сказал бы иное: «Послушайте, Купапов, сразу видно, что вы многое в жизни упустили. Ну, ничего, это поправимо. Идите прямо сейчас в книжный магазин, купите книжку «Правила хорошего тона», полистайте, прочтите страниц этак тридцать. Вам откроется масса полезного. И вы вырастите до размеров личности. Вы узнаете, что нельзя с малознакомым человеком обращаться как с давним, с детства, приятелем. Нельзя тыкать и кричать «врешь!». И что задавать вопросы следует вежливым тоном, если рассчитываешь получить ответ. И что расспросы в первые минуты знакомства – это так же невежливо, как дышать в лицо винным перегаром».

Словом, другие люди взялись бы себя отстаивать. Проявили бы смелость. И тем самым обязательно привлекли бы кого-нибудь на свою сторону.

Но в том-то было и дело, что Ф. не был способен на такие речи. У него не хватало смелости.

А дьявол всегда устраивает козни, учитывая те или иные особенности конкретной личности.

То есть, если бы Ф. не боялся нападок бесцеремонных людей, дьявол придумал бы что-нибудь другое.

Вот почему Ф. получил именно публичные унижения – их он боялся больше всего на свете.

Что же было после этого?

Ф. побежал к Павлу, а тот исказился в лице. Испугался и изумился.

«Помоги мне, пожалуйста! Я не могу оставаться в этом коллективе, не хочу», – начал Ф., но продолжить не смог.

«Оставьте меня в покое! – закричал Павел. – Уходите. Я вас устроил в общежитие, вот и идите туда. А сюда дорогу забудьте! Я с ненормальными людьми дел не хочу иметь и не имею!»

Павел твердо решил разорвать знакомство с Ф. и поэтому перешел на «вы».

«Верно, Пашенька, этот человек сумасшедший», – донесся из комнаты голос жены Павла. Она побоялась выходить в прихожую.

Ф. сильно смутился и побежал в общежитие.

Невероятно: его назвали сумасшедшим!

Он не спал всю ночь, вздыхал и дрожал. Он испытал огромное потрясение, которое сильно ударило по его нервной системе.

Ему хотелось кому-нибудь пожаловаться, но у него не было друзей. Павел его предал, бросил, указал на дверь. Какое коварство!

Как он мог называть этого северянина чудесным человеком и волшебником?

Утром, чувствуя себя очень уставшим, Ф. отправился на работу. Впрочем, ему было страшно туда идти. И тревога его росла с каждой минутой.

Появившись на рабочем месте, Ф. убедился, что его опасения оправдались.

Все смотрели на него с каким-то недобрым любопытством и ожиданием. Некоторые ухмылялись.

Никто не поздоровался с ним с прежней доброжелательностью. Все только кивали. Даже инженер, который пригласил его на банкет по случаю своего юбилея, не подошел к нему, а только кивнул.

От огорчения у Ф. стали путаться мысли. И он вдруг стал тереть лоб и что-то тихо забормотал.

Неожиданно к его столу подошел Гуделка и сказал: «У меня есть горячий чай в термосе. Да. И пирожки с капустой. Хотите пирожков? Они хорошие. Сейчас я вам принесу».

«Смотрите-ка, вот они и подружились! – сказал кто-то, когда Гуделка ушел за чаем и пирожками. – Не хватает только Светофора Ивановича».

Всех это заинтересовало.

Наконец появился Светофор Иванович. Он вошел в кабинет как всегда быстрым шагом и сразу же направился к Ф.

«Что вам нужно?» – испуганно спросил Ф.

«Мне ничего не нужно, – сказал Светофор Иванович. – Но вы послушайте. Когда я работал в одном краю, далеко отсюда, я знал человека, который тоже утверждал, что бывал в одной местности. Но когда его попросили назвать приметы некоего Нестора Ракушкина, он не смог этого сделать. Конечно, он назвал бы, если бы знал Ракушкина, но дело в том, что они не были знакомы. То есть нет, не так… Они были знакомы, только тот человек не хотел выдавать это знакомство… Хотя, если разобраться, он мог это сделать, но почему-то молчал. Нет, не то чтобы молчал, а делал вид, что все это не имеет к нему совершенно никакого отношения. Ну, я не совсем, конечно, правильно говорю, хотя, если разобраться, так оно и было, только имеются некоторые различия с тем, что происходило там, и с вашим случаем, то есть когда вы тоже не захотели выдавать знакомство. Понимаете? Это почти одна и та же история, с той только разницей, что вы говорите одно, а я видел другое, потому что так всегда и происходит в жизни. Вы согласны?»

Ф. очень не нравился исходящий от Светофора Ивановича запах нафталина и хозяйственного мыла, но не это доставляло ему муку. И даже не его речь, которая была, как всегда, сильно запутана.

Его пугало то, что происходило вокруг.

Все другие работники внимательно наблюдали за ним, и было видно, что они ждут какого-то момента.

И вот они громко и весело засмеялись. Потому что вернулся Гуделка и протянул Ф. чай и пирожки.

«Цирковое трио! – завопил кто-то. – Ах, до чего же иногда весело бывает в жизни!»

Остальные тоже что-то кричали.

Через несколько минут Ф. уже бежал по улице.

На него снова обрушилась непредвиденная беда. Мука! Горе!

Вот уже в третьем месте его принимают за кого-то другого. Сначала его назвали сочинителем и бароном Мюнхгаузеном, потом прохиндеем, а затем причислили к странным, нелепым людям.

Почему некоторые люди отрицают ценность такой вещи, как уважение личности? Почему?

Почему же?

Вдруг Ф. осенило: нужно уехать, покинуть север! Потому что этот край не для него. Кому-то здесь хорошо, кто-то даже счастлив, но только не он.

Ф. очень понравилась такая идея.

Он как будто нашел решение трудной проблемы.

Он уедет из этих краев подальше, и все забудется. Ведь жизнь нужно прожить спокойно и счастливо. Разве нет? Конечно, да.

Ф. стал потирать руки. Ему нужна помощь – немедленно. Поэтому он будет действовать как можно быстрее, чтобы поскорее убраться из несчастливого злополучного города.

Разговаривая с самим с собой, да еще с горячностью глубоко убежденного человека, Ф. быстро шагал по тротуару. Любопытных взглядов прохожих он ничуть не стыдился. Ведь этот город он уже не считал своим. Все вокруг было чужое.

Как ни в чем не бывало, он пришел к Павлу в магазин.

«Как, это вы? – изумленно спросил Павел. – Я же сказал вам: оставьте меня!»

«Помоги мне в последний раз. – сказал Ф. – И больше ты меня не увидишь. Я уезжаю отсюда навсегда. Навечно. На всю оставшуюся жизнь!»

Через три дня Ф. покинул север – отправился к двоюродному брату в Барнаул.

Этот двоюродный брат, которого звали Юрий, как-то раз, три года назад, пригласил его: «Приезжай в наш город! Поживешь, поработаешь, женишься!»

Ф. тогда не хотел принимать это приглашение, потому что Юрий казался ему скучным человеком, но теперь он рассуждал иначе: почему бы не поехать? Поеду!

Конечно, ему придется рассказывать о себе – о семье, о работе. Но он не станет противиться и расскажет, что неудачно женился и теперь готов попробовать снова.

Может быть, он и в самом деле женится. Вдруг ему попадется хорошая женщина?

О севере он рассказывать не будет. Никто и никогда не узнает о том, что произошло с ним на севере.

И вот он поехал в поезде, в уютном купе, с хорошими попутчиками. Они угощали его домашней едой. И у него не было никакого чувства неловкости.

Они, кроме того, сказали, что им очень нравятся такие люди, как Ф. Ведь он геолог, мужественный человек, романтик. Что они слышали о геологах? Что эти отважные энтузиасты с рюкзаком и геологическим молотком проходят горы и низины, тайгу и тундру, степи и пустыни, по вечерам сидят у костра и делают записи в полевой книжке, и обо всех природных богатствах страна узнает от них, от геологов.

«Наверное, вы много повидали и испытали», – сказали Ф. попутчики.

И Ф. ответил: «О, да!»

Он рассказал несколько случаев, которые сам слышал когда-то от знакомых геологов. А одну историю он три года назад прочитал в журнале.

Но сейчас он выдал эти случаи как эпизоды своей жизни.

«Ну и ну! – восклицали попутчики. – Надо же! Какой вы все-таки бесстрашный, замечательный человек!»

Ф. сейчас же перестал думать о том. что случилось с ним на севере – выбросил из головы, как далекий печальный зимний день.

«Ну вот, все и наладилось. – подумал он. – А дальше будет еще лучше».

За окном невдалеке бежала узкая речка. Дикие ее берега блистали чистотой. Вокруг было красиво и даже как будто торжественно.

Ф. вдруг вообразил, что это символично. Живописная речка – словно новая полоса его жизни, такая же сверкающая и чистая.

Он обрадовался и развеселился. И внезапно ему захотелось угостить попутчиков шипучим вином в вагоне-ресторане.

Но этот человек не знал, что рядом с ним находится дьявол, которого он вызвал одним своим весьма нехорошим поступком.

Неожиданно в дверь постучали, и в купе просунулась голова проводника: «Вас трое? Так-с. Значит, одно место свободное. Это хорошо».

И в купе вошел еще один попутчик, небольшого роста, но с крупной головой и толстой шеей. От него пахло пивом и рыбой.

«Куда едем? – спросил он всех сразу. – На юг? Деньги транжирить? А я наоборот, еду с юга. То есть я еду с востока, а туда прибыл с юга. Красиво отдыхал на морском курорте, пока карманы не опустели… Вот и уехал. Хотел сто рублей занять у одного кореша, а он, гад. куда-то подевался. Впрочем, это чепуха. Деньги я достал в другом месте – потому что я если чего затеваю, то непременно этого добиваюсь».

Крупноголовый пассажир представился: «Максим Шукилин».

На вид ему было около сорока пяти лет.

Он поглядел в окно, потом на дверь, а потом заметил на руке Ф. часы и закричал: «Не может быть! Вот удача! Такие же котлы, как у меня! Ну, фортуна!»

В порыве радости он с размаху хлопнул себя по колену.

Ф. почувствовал, как страх рождается у него в затылке и течет вниз по спине.

«Слушай, друг, – сказал Максим Шукилин, – понимаешь, какая штука, какой курьез: такие же часы я по дурости пропил в Геленджике. А они – подарок жены. А она, если узнает об этом, устроит скандал. А ее мамаша только этого и ждет. Ты ведь знаешь этих мамаш. Продай! То есть продиктуй мне свой адрес, и я обещаю, что когда приеду, деньги вышлю телеграфом. Ну, договорились?»

Ф.растерялся.

«Вижу, ты ничего не понял, – сказал Максим Шукилин. – Повторяю: ты мне даешь часы, а я тебе высылаю деньги, и не почтой, а телеграфом, чтобы быстрее вышло. Только запиши подробный адрес. Понял? По рукам?»

«Я не хочу продавать часы, – тихо сказал Ф. – Они мне самому нужны».

«Ну ты и сволочь! – крикнул Шукилин. – Человека выручить не хочешь! Видал я таких. Но ты еще не знаешь Шукилина. Я клянчить не умею. Упрашивать не научился. А ну, погляди мне в глаза. Ты что, желаешь, чтобы на меня беда свалилась? Настоящие мужчины должны выручать друг друга, а ты как себя ведешь? Как гнида последняя? А с гнидами как поступают? Тебе это известно?»

Ф. съежился и побледнел от страха, будто слова Максима Шукилина со свистом хлестали его по щекам.

Попутчики молчали, отвернувшись к окну. А затем они объявили, что отправляются в вагон-ресторан и вышли.

Когда дверь за ними закрылась, Шукилин схватил Ф. за воротник.

«Ты меня не зли, гаврик, – сказал он. – Это я тебе хороший совет даю. А то всю оставшуюся жизнь жалеть будешь. Давай выручай меня, и спокойно доедешь до места назначения. Понял? Иначе тебя родные не узнают и потребуют показать паспорт».

От ужаса у Ф. задергались веки. Он мог бы сейчас признать, что убедительнее всего на него действует большая физическая сила и угроза расправы. Но почему так – ему неизвестно.

Шукилин взял часы и стал улыбаться.

«Эх, люблю такие моменты! – сказал он. – Когда кажется, что все, погиб, пропал навсегда, и вдруг – неожиданное избавление. Каково? Часы словно с неба свалились. Чудеса! А ты тоже радуешься за меня? Правильно. Впрочем, погоди радоваться. У тебя есть блокнот и карандаш? А ну, доставай и пиши: «Я, такой-то, от всей души преподнес в дар Максиму Шукилину свои часы марки «Полет». Число, подпись». И передай эту расписочку мне. Для твоего же спокойствия, очкарик. Видишь, как я о тебе забочусь? А то всякие могут сложиться ситуации… Но деньги я тебе все равно вышлю, как обещал. Я же не грабитель!»

Максим Шукилин выглянул в коридор, крикнул: «Эй, моряк, сигареточку не одолжишь закурить?» и вышел.

Ф. подумал, что нет на свете человека несчастнее его.

Он взрослый мужчина, а ему хочется плакать!

Речка за окном исчезла. Вместо нее потянулся высокий, темный и унылый лес.

Ф. стал вздыхать и сутулиться. Ему было так жаль себя, что если бы он знал, что в купе никто не войдет, он бы разрыдался.

Он обиженно твердил себе, что совершенно естественная потребность каждого человека – быть уважаемым другими людьми, а тут в последнее время в этой области одни изъяны. И какое-то странное повторение явлений.

Он нервно кусал губы. Как хорошо было утром, и как чудесно складывался день, пока в купе не вошел четвертый попутчик! Ужасно некультурный и подлый человек. И теперь остаток дня испорчен.

«Больше не буду разговаривать с этим негодяем Шукилиным, что бы ни случилось, – подумал Ф. – Лучше умру».

Он вскочил. Ему захотелось в вагон-ресторан – присоединиться к своим славным попутчикам. Все утро, когда они замечательно разговаривали, его сердце наполнялось ликованием. Великолепное ощущение, самое лучшее на свете. Пусть же оно вернется.

Внезапно Ф. испугался. Он представил себе, что Шукилин пирует сейчас в вагоне-ресторане со случайными знакомыми, и в страхе затоптался у двери.

Но тут попутчики вернулись, и явился и Шукилин.

От него пахло уже не пивом, а водкой. Но что такое: этот несносный хам схватил свои вещи и засобирался!

«Всем до свидания и приятного пути! – сказал он, будто всегда был вежливым человеком. – Переезжаю отсюда в другое купе. Там преферанс, вино и даже бабенка. Прощайте. А тебе, очкарик, отдельное спасибо за часы. Э, ты что, дуешься? Максим Шукилин таких явлений не одобряет. Брось! Ты едешь целым и невредимым, поэтому, наоборот, должен веселиться. Приедешь, родные обрадуются, за стол посадят, напоят, накормят, спать уложат. Очки протрут тряпочкой. Что тебе еще нужно? Ну, пока. Не кисни».

Шукилин унес с собой бутылку лимонада, купленную Ф. на вокзале.

Ф. почувствовал, как страх покидает его грудь, горло и голову. Ему теперь свободнее дышится. Даже пальцы его не так холодны.

И снова их трое – то есть опять они будут замечательно разговаривать.

«Что хорошего заказали в ресторане? – спросил Ф. – Котлеты? Жаркое?»

Попутчики молчали.

Наконец один из них потрогал подбородок и ответил: «Вы не геолог. Геологи – отважные люди, не боятся ни диких зверей, ни сомнительных личностей, потому что не раз подвергали свою жизнь опасности. А вы трус. Струсили. Этот тип забрал у вас часы, оскорблял, а вы ему даже не возразили. Фантазер вы, а не геолог».

У Ф. потемнело в глазах. Он схватил чемодан и выбежал в коридор. Поезд как раз подходил к маленькой станции.

Через пять минут состав уже снова мчался вперед, а Ф. остался на перроне.

Его плечи тряслись от досады и обиды, и уши пылали так, будто у него был жар.

Он думал о том, почему в его жизни происходит столько поразительно гадких вещей.

Разумеется, он мог бы догадаться об этом и назвать истинную причину, не будь он во власти дьявольских козней.

А эти козни как раз заключались в том, что Ф. думал о себе как о несправедливо страдающем человеке. Почему судьба его бьет? Она могла бы бить кого-нибудь другого. Например, Веню Купапова, Шукилина или какую-нибудь другую наглую, бесцеремонную личность.

Ф. чувствовал сильную слабость от своих глубоких переживаний. Колени его просто-таки подгибались.

Ему хотелось где-нибудь посидеть, успокоиться и даже забыться.

Он отправился в станционный буфет.

Ему пришли в голову слова «весьма умеренная обстановка», когда он очутился в буфете. Здесь было уныло, неуютно и пахло чуланом, а не гастрономией.

Буфетчица показалась ему некрасивой из-за бесцветного лица и слишком длинного носа. Он купил у нее чай, бутерброд с колбасой и подумал, что никогда бы не связал жизнь с такой женщиной. И хотя он отметил ее аккуратное телосложение, все равно решил, что на нее нельзя любоваться.

Ф. считал это очень важным – чтобы женщина была симпатичная. Ему очень нравилось глядеть на таких женщин.

Поэтому он без сожаления повернулся к буфетчице спиной, когда стал пить чай.

Но дьявол, как известно, любит все устраивать наоборот. Если нужно одно, он подсунет другое.

Впрочем, иногда, очень редко, люди догадываются о том, что дьявол посылает им козни, и стараются облегчить свою участь. А именно вот чем: не мечтают, не строят планов, не питают надежд. С равнодушием смотрят на вещи. И к завтрашнему дню относятся с ледяным безразличием. Их жизнь становится тусклой и безрадостной.

Такие люди мало разговаривают, почти не улыбаются и часто находятся в задумчивости. Ни к чему не стремятся и ничем не интересуются. В общем, ведут себя так, будто уже утонули в страданиях и почти что умерли.

Они живут в вечном мраке вдали от света и радостей, и дьявол, видя это, перестает посылать им козни. Он думает, что дело уже сделано.

Так рассказывают об этом некоторые осведомленные, наблюдательные и опытные личности.

Но к Ф. это пока не имело никакого отношения.

Ведь он до сих пор еще жил мечтами, надеждами и различными красивыми фантазиями. Продолжал размышлять о хорошей, приятной жизни: о «личном помощнике», симпатичной женщине и уважительном отношении к своей персоне.

Вот если бы кто-нибудь дал ему хороший совет! Например, такой: «Берегитесь. В вашем положении решительно нельзя мечтать и строить планов. А уж утверждать, что такая-то женщина некрасива и поэтому не для вас, и вовсе опрометчиво. Потому что дьявол любит устраивать с людьми самые злые шутки».

Но этого не могло случиться. Поскольку у Ф. уже не было везения.

И вот стоило ему снова подумать о том, что у буфетчицы совершенно неинтересная внешность, как женщина вышла из-за буфетной стойки и неожиданно осыпала его комплиментами. Ни с того ни с сего вылила на него сладкий словесный сироп.

«Должно быть, вы столичный житель. – сказала она. – Такой видный мужчина! И лицо у вас умное и мужественное. И как удивительно вам идут очки! Но почему вы здесь? Наверное, отстали от поезда? До чего же вы стойко держитесь – будто ровным счетом ничего не случилось. Я еще никогда не встречала таких мужчин. Ах. какая счастливая у вас жена! Везет же некоторым женщинам!»

Пережив в своей семейной жизни полную безнадежность относительно похвал и комплиментов. Ф. до сих пор страдал от этого.

Поэтому сладкая речь буфетчицы подействовала на него, как целебная микстура.

Он выпрямил спину и высоко поднял подбородок. Ему даже хотелось закричать: «Еще. еще! Пожалуйста, продолжайте!»

Его лицо порозовело, глаза засветились, пальцы наполнились теплом и сделались мягкими.

«Я не житель столицы, но учился в тамошнем институте. – гордо сказал Ф. – А стойкость – основа моей профессии. Я геолог».

«Ах, я всегда мечтала связать жизнь с таким мужчиной! – воскликнула буфетчица. – Я бы с радостью отправилась бы за ним куда угодно, хоть в тайгу, хоть в пустыню или в горы».

Женщина принесла из кладовой несколько бутылок свежего пива, сыр и каравай теплого хлеба. И стала так заботливо обслуживать Ф., что у него даже голова закружилась от удовольствия.

Он пообещал себе, что впредь будет ценить маленькие станции. Поскольку сейчас ему очень приятно.

Его словно переубедили.

«Вы мужественный, интересный и таинственный мужчина, – сказала буфетчица. – Я с радостью сварю вам кофе».

Два часа пробежали как десять минут.

Когда на станцию прибыл пассажирский поезд, Ф. попрощался с буфетчицей и подумал, что вот и закончился прекрасный момент его жизни. Он уедет и никогда не вернется сюда. Момент был чудесный, но к таким женщинам, как эта буфетчица, такие мужчины, как он не возвращаются. Она добра и услужлива, но, увы, некрасива.

Стоит отметить, что когда в его голове были эти самые мысли, все уже было решено.

Дьявол уже все решил насчет Ф. А бесы, его верные слуги, уже потирали свои лапы.

Ф. поехал в Барнаул, и там попал на свадьбу. Очутился за праздничным столом, рядом со своим братом Юрием. Сводная сестра Юрия вышла замуж и устроила большое застолье. Громко играла музыка, хлопали пробки бутылок и падали к ногам танцующих пар. Улыбки освещали зал, как лампочки. Было очень весело. Ф. ел с большим аппетитом и с удовольствием пил вино.

Его ожидания полностью оправдались. Здесь, в Барнауле, он чувствовал себя хорошо.

Но разве бесы зря находились за его спиной?

Вдруг в зале появилась чрезвычайно привлекательная, эффектная женщина и выбрала себе место за столом рядом с Ф. И сказала ему: «Вы приезжий? Я вас прежде не видела. Люблю смотреть на новые лица!»

У Ф. захватило дух. Он стал волноваться.

Он выпил большой фужер вина, но оно почти не подействовало.

Все же он набрался смелости и бросился ухаживать за красавицей. Развлекал ее разговорами, подавал ей сладости и старался коснуться ее руки.

Они танцевали три раза. И к тому времени, когда объявили медленный танец, Ф. уже твердо решил, что не упустит такую эффектную женщину.

Он опекал ее, как жених, которому она согласилась вручить свою жизнь.

Какие-то люди шептали: «Остановись, парень, иначе пожалеешь», но Ф. слушал лишь свое сердце. А оно кричало: «Это судьба! Не упусти ее!»

Ф. позвали на улицу – освежиться. И холодным вечером, в желтом свете фонаря, его высекли розгами. Он лежал на лавке, а четверо крепких людей держали его руки и ноги.

Его выпороли, как воришку, который забрался в дом и был пойман с поличным. Брюки спустили до колен.

«А вот не надо было упрямиться, – говорил кто-то густым басом. – Сказали – «остановись», значит, нужно было остановиться. А теперь крики и слезы. И почему некоторые взрослые люди настырны, как дети?»

Пьяный смех раскатывался над Ф., и это были не только мужские, но и женские голоса.

Потом раздался голос Юрия.

«Ну, хватит, – сказал Юрий. – Что он вам, мальчик? Отпустите его. Завтра он уедет, обещаю».

Но Ф. уехал через час.

Была ночь. Поезд мчался в кромешной темноте. Попутчики Ф. спали, а сам он стоял в тамбуре, плакал и с ужасом вспоминал порку.

Это было самое сильное оскорбление в его жизни.

Трудно описывать волнение человека, переживающего глубокую личную драму. Отметим лишь, что Ф. испытывал состояние, близкое к помешательству.

Наверное, он сошел бы с ума от горя, если бы вдруг не вспомнил маленькую станцию и буфетчицу с длинным носом.

Он сейчас же наложил одно на другое – доброжелательность на уютную атмосферу, комплименты на обслуживание, и буфетчица вышла у него безупречной женщиной.

Он задергался, засуетился и даже завыл. Он готов был выпрыгнуть из поезда на ходу, потому что сердце его едва не выскакивало из груди от потрясения.

Ф. был потрясен открытием: ему нужен человек, который его пожалеет, и будет ценить, хвалить и обслуживать, и такой человек есть! Буфетчица!

Что же он в таком случае делает в поезде, мчащемся совсем в другую сторону?

…Ф. приехал на маленькую станцию и сразу отправился в буфет. И уже через пять минут рассказывал буфетчице небылицу: в поезде на него напали два хулигана, два бандита, и он нокаутировал обоих. Теперь его ищут дружки тех хулиганов. Через три дня, конечно, все забудется, но где провести это время?

Ф. и сам не знал, зачем придумал такую странную историю. Но все вышло, как он хотел. Женщина и жалела его, и восхищалась им, и гладила руку.

«Я была бы очень рада, если бы вы остановились у меня, – сказала она. – Ах, я была бы счастлива! Такой удивительный мужчина в моем доме! Ведь я мечтаю о вас с той минуты, как только увидела…»

Ф. поднял голову и оглянулся. Ему показалось, что в воздухе разливается благоухание райских цветов.

Он поселился у буфетчицы, прожил два месяца, а спустя это время и вовсе остался у нее.

Сделался ей гражданским мужем.

В маленьком городке не было ни одного учреждения. связанного с геологией, но Ф. рассматривал это обстоятельство как положительное. Ему больше не хотелось быть геологом.

Буфетчица, которую звали Клавдия, помогла своему гражданскому супругу устроиться пожарным инспектором.

И Ф. стал посещать различные организации, проверяя, готовы ли они дать отпор пожару. Новая должность представлялась ему очень значительной.