Текст книги "Восемь строф для тренировки ума"

8 строф для тренировки ума

© ООО «Буки Веди», 2014

© Сонам Ринчен, 2014

* * *

Благодарность

Мне хотелось бы выразить благодарность моему редактору Сьюзан Кайзер.

Глава первая
Подлинность учения

Эти Восемь строф для тренировки ума относятся к особой категории учений, уникальных для Великой колесницы (1). Нам необходимо укрощать и тренировать, конечно же, наш собственный ум, а его тренировка состоит в избавлении от отрицательных эмоций и в развитии созидательных качеств (2). Все отрицательные мысли и чувства, которые причиняют нам столько бед и страданий, коренятся в нашей заботе о себе и заблуждениях. Для преодоления себялюбия нужно развивать сердечную заботу о других, высшим проявлением которой является устремлённость к просветлению (3)–бодхичитта. А для избавления от заблуждений, искажающих наше восприятие истинного способа бытия вещей, необходимо достичь правильного понимания реальности, которое опирается на устремлённость к просветлению.

Крайне важно правильно относиться к учениям Великой колесницы. Если мы стремимся только к почестям, наградам и хорошей репутации, все наши усилия приведут лишь к незначительным результатам – благополучию в этой жизни, и ни один из наших поступков не станет истинной практикой учений Будды. Если мы надеемся обрести благоприятное перерождение и жить в хороших условиях, т.е. желаем родиться человеком или богом, наши действия, направленные на достижение этой цели, являются подлинной практикой учений Будды, но результат в любом случае будет обусловлен глубиной нашей устремлённости.

Если мы осознаём тяготы круговорота бытия (сансары) и порождаем намерение освободиться отвсех присущих ему страданий, наша практика становится причиной обретения собственного покоя, но ограничивается лишь личной выгодой. Особый настрой ума, необходимый при обращении к махаянским учениям, – это забота о совершенном счастье всех живых существ и намерение достичь просветления именно с такой целью.

Когда тибетский учитель Дромтонпа (4) был при смерти, его ученик геше Потова (5) положил голову своего духовного наставника себе на колени. Находясь в полном смятении, вне себя от горя, геше Потова заплакал, и его слёзы пролились на лицо Дромтонпы, который взглянул на него и попросил не скорбеть о его кончине, но сделать сутью своей практики развитие добросердечия. Джово Лек (6), также находившийся тогда в покоях учителя, спросил о смысле сказанного, и Дромтонпа ответил, что это – постоянное хранение в своём сердце бодхичитты. На какое-то время эти слова утешили Потову, но затем он вспомнил, что для развития устремлённости к просветлению нужна опора на подлинного духовного наставника, и вновь затосковал.

Когда великий индийский учитель Атиша (7), основной гуру Дромтонпы, был ещё жив, то повсеместно, по своему обыкновению, прямолинейно напоминал людям о необходимости добросердечия. Дже Цонкапа (8) вторит ему, говоря, что недостаточно, чтобы учение относилось к Великой колеснице – сам практикующий также должен быть последователем Махаяны. У него должна быть бодхичитта,или, по крайней мере, сильное желание породить её в своём сердце.

Без устремлённости к просветлению ни одно из наших занятий не станет практикой Махаяны, а с этой устремлённостью даже самые обычные дела превращаются в истинную практику Великой колесницы. Когда бодхичитта станет нашим постоянным, естественным чувством, её воздействие на нас обретёт невероятную силу. И, даже если нам ещё придётся прилагать усилия для её порождения, это оправданно, потому что благодаря бодхичитте наши добродетели станут причиной достижения полного просветления. Подобно драгоценному эликсиру, бодхичитта может превратить наши обычные поступки в золото.

Однажды, когда Атиша уже жил в Тибете, он познакомился с одним индийским учёным и весь вечер беседовал с ним о последних событиях в Индии. Учёный упомянул, что один практик тантры Хеваджра (9) достиг уровня «вступившего в поток» (10). Атишу изумила эта новость. Практика Тантры является частью Великой колесницы и обычно выполняется с намерением достичь полного просветления как можно быстрее – ради блага других. Тот практикующий обрёл состояние «вступившего в поток» и стал высшим существом (арьей) Колесницы слушателей (шраваков) потому, что занимался практикой Хеваджры с намерением достичь собственного освобождения от круговорота бытия (сансары), при отсутствии бодхичитты. Учёный отметил, что если бы этот человек практиковал даже без такой мотивации, он, вероятно, после смерти отправился бы прямо в низшие миры.

Всё это говорит о том, как важно тренировать свой ум, поскольку результат духовного совершенствования полностью зависит от мотивации. Наставники кадампы считали бодхичитту сердцем всей практики, а прозрения на начальном и промежуточном уровнях (11) – необходимой подготовкой к развитию бодхичитты. Практики высших уровней, такие как шесть совершенств (12) и Тантра, являлись для них способами укрепления и развития устремлённости к просветлению. Это ясно указывает на тот факт, что Тантра – неотъемлемая часть поэтапного пути к просветлению, а не нечто отдельное от него. Без обеих форм бодхичитты – относительной и абсолютной (13) – практика Тантры не может принести плодов.

Учения о тренировке ума объединяют в себе традиции обширного метода и глубокой мудрости, источниками которых служат сутры Совершенства мудрости (14), преподанные Буддой Шакьямуни, и Аватамсака-сутра(15). Традиция обширного метода, которая главным образом связана с деяниями бодхисаттв, была передана от Майтрейи (16) к Асанге (17) и позже дошла до Атиши. Традиция глубокой мудрости, связанная с постижением реальности, перешла к Атише от Манджушри (18), Нагарджуны (19) и других великих индийских учителей. Учения, относящиеся к линии вдохновляющей практики (20), особенно об уравнивании и обмене себя на других, дошли до Атиши через Манджушри, Шантидеву (21) и Дхарма-кирти с Золотых островов (22). В сочинении Восемь строф для тренировки ума главным образом рассматривается этот аспект учений.

Когда Атиша уже стал великим учёным Сутры и Тантры, ряд личных переживаний убедил его в том, что развитие бодхичитты насущно необходимо для достижения просветления. Однажды, делая обхождение вокруг великой ступы в Бодхгайе (23), он увидел перед собой двух женщин, парящих в пространстве. У него на глазах младшая из этих женщин, оказав почести старшей, спросила у неё, что важнее всего для того, кто стремится достичь просветления. На это старшая сказала, что это – бодхичитта. Внутри ступы Атиша увидел, как меньшие по размеру статуи поклоняются бóльшим, и услышал, что бóльшие статуи дают тот же самый ответ на этот вопрос.

Вдохновлённый всем этим, Атиша впоследствии вместе сучениками совершил опасное морское путешествие в Индонезию, занявшее тринадцать месяцев, чтобы встретиться с Дхармакирти с Золотых островов, который, как говорили в то время, обладал наиболее полными наставлениями о развитии бодхичитты. Поднеся наставнику щедрые дары, Атиша попросил его дать целостное учение о том, как взрастить бодхичитту. Дхармакирти поинтересовался у Атиши, считает ли он себя в силах породить чувства великих любви и сострадания, и готов ли он прожить на острове двенадцать лет. Атиша утвердительно ответил на оба вопроса, и его ученичество началось.

Он прожил рядом с учителем двенадцать лет, получил от него все наставления и развил в себе устремлённость к просветлению, применяя эти наставления на практике. Когда Атише настало время отправляться назад, наставник подарил ему маленькую статую Будды, которую хранил с самого детства. Таким образом, Дхармакирти назначил Атишу своим духовным преемником и предрёк, что в будущем Атиша будет давать учения в северной стране снегов.

Атиша осуществил это предсказание, приняв приглашение прибыть в Тибет, чтобы проповедовать учение. Хотя у него было множество учеников в Индии, Непале и Тибете, его ближайшим последователем и истинным духовным сыном стал Дромтон Гьялвей Джунгне, о котором пророчествовала Атише Арья Тара (24).

Находясь в Тибете, Атиша в основном учил важности и способе искреннего принятия Прибежища в Трёх Драгоценностях, а также о причинно-следственной взаимосвязи. Благодаря этому его стали называть «Учитель Прибежища» и «Учитель кармы». Услышав об этих прозвищах, он не только не обиделся, но даже обрадовался. Он преподал Дромтонпе полные наставления о постепенном пути к просветлению. Однажды Дромтонпа спросил, почему только он один получил это учение, и Атиша ответил, что не нашёл никого другого, кто был бы к этому готов. Даровав это учение Дромтонпе, Атиша, в свою очередь, назначил его своим духовным наследником.

После кончины Атиши его мощи отвезли в Ретинг, где для их хранения была возведена ступа. Там же был построен монастырь, положивший начало распространению учений традиции кадам. Гораздо позднее Дже Цонкапа сочинил хвалу Дромтонпе за «озарение благого пути».

Духовными наследниками Дромтонпы стали «трое братьев кадампы»: геше Потова, геше Ченгава и геше Пулчунгва (25). Самым выдающимся из них был геше Потова, который являлся как великим учителем, так и практиком высочайшего уровня. В своих учениях он сочетал традицию тренировки ума, пришедшей от Дхармакирти с Золотых островов, с так называемыми «шестью текстами кадам»: Уровни бодхисаттв Асанги; Украшение сутр Махаяны Майтрейи; Джатаки Арьяшуры; Свод [изречений Будды]; Свод практик Шантидевы; и его же сочинение Вступление на путь деяний бодхисаттвы(26).

Необходимо понимать, что учение, содержащееся в Восьми строфах для тренировки ума, не было придумано тибетцами. Тибетскую традицию буддизма часто ошибочно называют «ламаизмом», словно она совершенно отличается от индийского буддизма. Это серьёзная ошибка. Тибетцы вобрали в себя буддизм во всей его полноте, так, что он стал их «собственностью», и, хотя некоторые внешние формы буддизма могли попасть под влияние тибетской культуры, его внутренняя суть осталась неизменной. Благодаря трудам великих переводчиков бóльшая часть буддийской литературы была переведена на тибетский язык. Точность этих переводов очевидна при их сравнении с текстами или фрагментами текстов, до сих пор сохранившимися на санскрите.

У тибетцев появилась возможность изучать и практиковать учение Будды без необходимости изучать санскрит, потому что тибетские переводчики разработали язык, способный выражать наиболее тонкие философские понятия. Это даёт нам пищу для размышлений. Как было бы чудесно, если бы подобная работа была совершена в наши дни ради перевода книг, разъясняющих великие открытия в западном мире,на тибетский язык!

Говорят, что у геше Потовы было более двух тысяч учеников, из них восемь – близких. Наиболее выдающимися из этих учеников были геше Лангри Тхангпа Дордже Сенге (27) и геше Шарава (29), которых сравнивали с солнцем и луной. Подобно своему духовному наставнику, геше Лангри Тхангпа сделал развитие бодхичитты своей сущностной практикой и в основном учил шести сочинениям кадампы. Он – первый тибетский наставник, который записал эти наставления для тренировки ума. В литературе данного жанра, называемого «этапы пути к просветлению» (29), по-тибетски ламрим, ясно и доступно излагаются суть учений Будды и способ практики. В так называемых трудах о «тренировке ума», по-тибетски лоджонг, содержится квинтэссенция этапов пути. Они посвящены развитию устремлённости к просветлению и практике даяния и принятия.

Геше Чекава (30), автор Семи пунктов тренировки ума, написал один из основных комментариев к Восьми строфам Лангри Тхангпы, на которых основано данное учение. Он родился в восточном Тибете в семье практиков традиции ньингма (31). Он достиг хорошего понимания и опыта практики тантр старого и нового переводов (32), а также был искусен в диалектике. Помимо этого, он прочел более ста томов буддийских писаний и постиг их смысл. Несмотря на глубокие знания, он по-прежнему чувствовал, что ему чего-то недостаёт и ещё предстоит открыть для себя практику, которая быстро приведёт к просветлению.

Как-то ему попался текст сочинения Восемь строф, который вселил в него столько вдохновения и веры, что он решил отправиться на поиски его автора, чтобы получить от него дальнейшие учения. Когда он прибыл в центральный Тибет, геше Лангри Тхангпы уже не было в живых. Однако ему сказали, что геше Шарава владеет тайными наставлениями о том, как практиковать эти Восемь строф.

В то время геше Шарава учил труду Асанги Уровни слушателей. Геше Чекава послушал его учение и был разочарован тем, что в нём не прозвучало ни слова об особых наставлениях, связанных с тренировкой ума. Он решил найти удобный момент для частной беседы с геше Шаравой, чтобы спросить его, действительно ли он обладает знаниями и опытом практики Восьми строф. Если нет, подумал геше Чекава, он будет искать их истинного знатока.

Однажды учеников Шаравы пригласили куда-то на трапезу, и Чекава увидел Шараву,в одиночестве обходящего ступу, сооружённую посреди молодой поросли можжевельника. Чекава робко приблизился к нему, расстелил свою длинную монашескую накидку на земле и попросил наставника присесть. Шарава отказался, сказав, что это неподходящее место для учения, и спросил, что ему нужно. Чекава ответил, что хочет с ним поговорить, на что Шарава заявил, что все важные вещи уже прозвучали на его публичной проповеди. Но, увидев, что этот ответ привёл Чекаву в замешательство, он согласился присесть и, держа в руке свои чётки, сделанные из семян дерева бодхи(33), спросил Чекаву о том, что тот действительно желает.

Тогда Чекава рассказал Шараве, что ему попался текст Восьми строф, и слова в пятой строфе: «Да испытаю я муки поражения и восславлю их победу» тронули его до глубины души и принесли ему большую пользу. Он хотел знать, насколько значимо это учение и опирается ли оно на надёжный источник. Шарава, убедившись в его рвении, решительно ответил, что, вне зависимости от того, были ли ему полезны данные слова, или нет, без применения их на практике просветления достичь невозможно. Что касается источника этого учения – кто мог бы усомниться в авторитете Нагарджуны? Это учение было основано на словах самого Нагарджуны в его сочинении Драгоценная гирлянда(34).

Услышав это, Чекава попросил Шараву дать ему полные наставления по этому труду. Шарава, в свою очередь, спросил его, готов ли он остаться и посвятить всё своё время усердной практике, на что Чекава ответил согласием. Вернувшись в свою комнату, он открыл экземпляр Драгоценной гирлянды Нагарджуны и нашёл там слова, на которые сослался Шарава: «Да созреют во мне их злодеяния, а в них – мои добродетели».

Чекава провёл рядом с Шаравой двенадцать лет, должным образом почитая его как в мыслях, так и на деле. Он ни на миг не забывал о доброте своего духовного наставника и служил ему, как мог. Опираясь на наставления Шаравы, он обрёл глубокие прозрения. Позже он писал:

 
«Не заботясь о страданиях и дурной славе,
В силу глубокого интереса я попросил наставления
О том, как избавиться от заблуждений о 'я'.
Теперь, если я умру, мне будет не о чем жалеть».
 

Чекава предполагал, что, должно быть, уже хорошо освоил эти наставления о тренировке ума в прошлой жизни, поскольку, несмотря на всю свою учёность, по-прежнему чувствовал, что ему недостаёт чего-то важного, до тех пор, пока слова геше Лангри Тхангпы не пробудили в нём глубокие кармические отпечатки. У него тотчас возникла сильная убеждённость в этом учении, и он ни разу не пожалел обо всех трудностях, которые ему пришлось пережить, чтобы получить наставления о способах избавления от себялюбия. В его словах звучит уверенность в себе, которая может родиться только благодаря практике. Это убедительно доказывает, что его сердечной практикой стало развитие бодхичитты. Дже Цонкапа говорит то же самое в своём сочинении Краткое руководство к этапам пути просветления(35):

«Бодхичитта – ствол древа пути Великой колесницы, Основа и опора всех великих практик, Подобная творящему золото эликсиру [стяжания]

двух накоплений

И кладезю благих заслуг, хранилищу несметных добродетелей.

Зная это, отважные бодхисаттвы

Всем сердцем дорожат драгоценным обетом бодхичитты».

Добросердечие может коренным образом изменить нашу повседневную жизнь и сделать все наши поступки осмысленными. Все мы способны его развить независимо от глубины наших философских знаний.

Глава вторая
Особенности этого учения

Об особенностях учения принято говорить для того, чтобы у слушателей возник к нему интерес. Как отмечает геше Чекава в начальных строках своего сочинения Семь пунктов тренировки ума, краткие наставления о тренировке ума подобны алмазу. Если мы найдём алмаз, он может навсегда спасти нас от нищеты и исполнить все наши желания. Точно так же, если эти наставления проникнут в наше сердце,и мы сумеем развить оба вида бодхичитты, применяя их на практике, то полностью избавимся от духовной нищеты и достигнем высших целей. Подобно тому,как кусочек алмаза драгоценнее всех прочих камней и затмевает их своим сиянием, даже частичная практика этих наставлений имеет невероятную силу и ценность. Простое порождение устремлённости к просветлению при каждом благом поступке постепенно приведёт к преображению нашего сознания.

Развивая бодхичитту, мы станем бодхисаттвами и духовными детьми просветлённых. Вступив в это высшее семейство, мы затмим даже Победоносных (архатов), таких как слушатели (шраваки)и постигающие-в-одиночку (пратьекабудды)(37), а также тех, кто обладает пятью видами сверхзнания (38) и способен к явлению разнообразных чудес. Устремлённость к просветлению избавляет от обычной боли, болезней и нищеты, потому что тот, у кого она есть, может использовать любые трудности для её взращивания и укрепления.

Геше Чекава также сравнивает эти наставления с солнцем. Тьма не может скрыть солнце или притупить его свет. Куда бы ни проникали солнечные лучи, они везде разгоняют тьму, поскольку тьма и солнечный свет не могут сосуществовать в одном и том же месте. Подобным образом, это учение рассеивает тьму бесчисленных ложных представлений. Так же, как один луч солнца может изгнать тьму, практика лишь одного аспекта этих наставлений, например, развития сострадания, избавит нас от многочисленных заблуждений и эгоистичных порывов, предотвратит возникновение омрачающих эмоций и пресечёт множество проступков.

Когда наши любовь и сострадание достаточно окрепнут, они повлекут за собой порождение устремлённости к просветлению, и, как только этот ум начнёт нами руководить, все наши обычные поступки станут добродетельными. Бодхисаттвы, обуздавшие свой ум и развившие мощную бодхичитту, способны совершать действия, обычно считающиеся отрицательными, только лишь с благими последствиями. В своём сочинении Двадцать строф об обете бодхисаттвы(39) Чандрагомин говорит:

 
      «Сострадание – не порок
      Благодаря любви и благому уму».
 

Из десяти недобродетелей (40) три недобродетели ума – алчность, злонамеренность и ложные взгляды – являются во всех случаях пагубными. У нас, обычных людей, три недобродетели тела, т.е. убийство, воровство и разврат, и четыре недобродетели речи – ложь, грубые или оскорбительные слова, клевета и пустая болтовня, неизменно побуждаются отрицательным состоянием ума. Что же касается великих бодхисаттв, то, поскольку они совершают подобные поступки лишь с намерением помочь другим, то в этом не только нет ничего дурного, но, напротив, преумножает их заслуги и тем самым приближает их к просветлению. Хотя нам пока с ними не сравниться,и мы должны быть чрезвычайно бдительны во всех наших действиях, у нас есть потенциальная возможность стать бодхисаттвами, если мы будем тренировать и обуздывать свой ум.

Шантидева сравнивает бодхичитту с солнцем и луной:

 
«Это универсальная колесница, спасающая
Всех скитальцев от потерь –
Восходящая луна просветлённого ума,
Утоляющая печали, рождённые омрачениями.
Это могучее солнце, полностью рассеивающее
Мрак и невежество скитальцев» (41).
 

Подобно луне, она охлаждает жар омрачающих эмоций и, подобно солнцу, рассеивает тьму завесы к всеведению, поскольку создает столько благой энергии, что наше понимание значительно возрастает. Омрачения сродни ужасной болезни, которая мучает нас и не даёт нам покоя. Когда у нас породится бодхичитта, то пропадёт одержимость собственной персоной, и все эмоции, вызванные заботой о себе, автоматически начнут ослабевать, пока окончательно не исчезнут.

Наставления о тренировке ума также сравнивают с целебным растением, каждая часть которого – корень, стебель, листья, цветы и плоды – полезны для излечения от различных недугов. Подобным образом, два вида бодхичитты могут исцелить нас от наших заблуждений, эмоциональных бурь и побуждаемых ими действий, которые заставляют нас страдать. Хотя существует множество лекарств от обычных физических расстройств, лишь духовная практика способна исцелить эту болезнь ума. Устремлённость к просветлению подобна панацее от всех бед.

Если бы мы могли практиковать лишь одну часть этих наставлений, к примеру, терпение или добровольное принятие на себя трудностей, то наша жизнь бы в корне изменилась. Разумеется, если у нас есть возможность справиться с жизненными проблемами, мы должны направить на это всю свою энергию.Однако бывает, что нам причиняют вред, наши желания не исполняются, мы попадаем в беду, испытываем разочарование или болеем, и ничего не можем с этим поделать. Тогда, вместо того чтобы расстраиваться, мы можем счесть эти неприятности последствиями наших прошлых поступков и понять, что отрицательный импульс, запущенный такими действиями, истощается посредством данного болезненного переживания. Беду можно сравнить с метлой, сметающей множество накопленных ранее умственных загрязнений.

Геше Чекава говорит, что эти наставления подобны нектару. Обычно яд смертоносен и губителен, но, если мы знаем, как обращаться с токсичными веществами, они могут укрепить наше здоровье и даже спасти нашу жизнь. Дурные условия, окружающие нас в это время, способны украсть у нас все шансы на достижение освобождения, но, если мы умеем с ними справляться, они могут нам помочь и поддержать во внутреннем развитии. Благодаря этим наставлениям яд можно превратить в нектар!

Мы живём в неспокойном мире, в котором преобладают пять видов «отбросов» (42). Отбросы – это то, что остаётся, когда исчезает всё хорошее и целебное. Первый из пяти «отбросов» – это времена упадка, для которых характерны войны и вражда. Второй вид – это пришедшие в упадок живые существа. Тем, у кого было мало омрачений и отрицательных эмоций, было легко помочь, и они уже достигли освобождения, в то время как существа, остающиеся в сансаре, упрямы, и с ними тяжело поладить. Мы можем убедиться втом, что это правда, глядя на самих себя и окружающих нас людей.

Третий вид «отбросов» – это упадок жизненного срока. Хотя на первый взгляд люди стали жить дольше, чем раньше, это лишь потому, что некоторые из них наслаждаются комфортом и благополучием. Такие благоприятные условия позволяют им дожить до конца отведённый им срок. Говорят, что когда-то люди жили гораздо дольше. Многие преждевременно умирают из-за болезней или несчастных случаев и не способны прожить жизнь полностью. Следовательно, у них мало возможностей преобразовать свой ум посредством духовной практики.

Упадочные омрачающие эмоции – это четвёртый вид «отбросов». В настоящее время у нас и у других омрачающие эмоции проявляются особенно бурно и интенсивно. Последний вид упадка – это упадок воззрений. В буддизме «воззрение» означает либо правильное воззрение или постижение реальности, которое также называют «надмирским правильным воззрением», либо «мирское правильное воззрение»– понимание кармы, взаимосвязи между действиями и их плодами. В настоящее время мало кто придерживается верного воззрения о реальности или о карме. Наоборот, преобладает много ложных и экстремистских идей и идеологий, и развратное поведение – в порядке вещей.

Эти различные виды упадка возрастают и получают всё большее распространение. Всё меньше людей находит счастье или создаёт для него причины. Зато у них полно бед и неприятностей, обусловленных внешними и внутренними факторами. Мало кто мыслит позитивно или совершает благие поступки – большинство людей находятся во власти омрачений. Люди не только применяют больше, чем когда-либо, насилия по отношению друг к другу, но также причиняют больше вреда другим формам жизни. У них преобладает извращённое восприятие вещей: они радуются, когда другие страдают, и считают, что те «получили по заслугам». Подобные мысли лишают их возможности развить в себе подлинный альтруизм. Когда же они видят, что другие процветают или совершают благие дела, их мучает зависть, что мешает им радоваться счастью других.

Не удивительно, что так себя ведут обычные люди, но, когда так называемые «духовные практикующие» беспокоятся только об этой жизни и гонятся за наградами, почестями и славой, становится очевидно, что наши дела плохи. Подобный настрой ума ведёт их к соперничеству и вражде, они начинают унижать друг друга, что лишает их и всех остальных счастья, делает невозможным творить добродетели и повергает в отчаяние нравственных.

На что остаётся надеяться, когда так поступают так называемые «духовные последователи»? И что может быть печальнее конфликтов между приверженцами различных конфессий? Духовная практика – корень всего счастья и благополучия в мире, а подобные распри уничтожают этот корень. Основатели крупнейших мировых религий, несомненно, намеревались помочь нам избавиться от бед и обрести покой, и у них не было ни малейших пристрастий или предвзятости.

Окружающая среда полна результатов наших злодеяний. Урожаи гибнут или портятся, лекарства теряют свою целебную силу, природные ресурсы иссякают, пище не хватает питательных свойств, возникают новые болезни, а старые принимают всё более опасные формы. Возрастает количество воров и преступников, и люди все больше обманывают и эксплуатируют друг друга. Из-за выхода из равновесия физических элементов происходит множество стихийных бедствий. Мир изобилует отрицательными внешними и внутренними условиями.

В такие времена практика подобных наставлений приобретает колоссальное значение, потому что позволяет нам преобразовать все эти неблагоприятные факторы в обстоятельства, способствующие достижению просветления. Если мы научимся этому, то, чем труднее будет наше положение, тем полезнее это станет для нашего духовного роста. Так же, как, чем сильнее разгорается огонь, тем больше он приносит топлива, трудности закаляют того, кто практикует тренировку ума. Сумев преобразовать проблемы и принять их на путь, мы сможем оставаться безмятежными и счастливыми, что бы ни случилось. И, даже если у нас не получится превратить всё в причину полного просветления, нам принесёт огромную пользу чуть более спокойная и позитивная реакция на жизненные неудачи.

У данных практических наставлений две цели. Конечная цель – это помощь всем живым существам в обретении непреходящего счастья путём достижения нирваны непребывания (43), наиболее полной и высшей формы просветления. Временная цель – это снаряжение нас всем необходимым для осуществления конечной цели. Для того чтобы помочь всем живым существам достичь просветления, вначале мы должны сами стать буддой. Это означает, что нам нужно практиковать обширные деяния бодхисаттв, в особенности, шесть совершенств, без которых просветление невозможно. Нам это удастся лишь в том случае, если мы будем заботиться о других больше, чем о себе. Практика шести совершенств не приведёт к просветлению, если нами не будет руководить высшая форма альтруизма. Без достаточной заинтересованности в развитии двух видов бодхичитты мы не сможем усердствовать в практике, но, если наша бодхичитта обретёт силу, всё остальное последует за этим само собой.

Эта сила не появится, если вначале мы не пробудим свою махаянскую предрасположенность (44), учась дорожить другими и постоянно порождая в себе любовь и сострадание. Только величайший интерес к глубокому и обширному пути практики Махаяны и горячее желание приносить пользу другим приведёт к пробуждению махаянской предрасположенности. Это должно предшествовать вступлению на путь практики Махаяны.

Было бы невозможно пробудить в себе махаянскую предрасположенность, если бы её уже у нас не было. Все живые существа обладают этим драгоценным потенциалом, который делится на два вида. С точки зрения философской школы читтаматра (45), врождённо присущая предрасположенность (46) – это способность ментального сознания освободиться от всех скверн и развить все немыслимые благие достоинства. Это потенциал для развития незагрязнённого состояния ума (47), которое пробуждается при возникновении благоприятных сопутствующих условий, таких как слушание, размышление и медитация на учения. В этой философской школе предрасположенность развития (48) означает активизированный потенциал при наличии положительного развития. Таким образом, с точки зрения читтаматры, оба аспекта этой предрасположенности являются непостоянными феноменами, порождёнными причинами и условиями.

Здесь, однако, мы следуем воззрению мадхьямика (49), согласно которому врождённо присущая предрасположенность, которой обладают все живые существа, – это природа ясного света (50) ума, а именно, его пустота от самобытия, т.е. его основополагающая природа. Предрасположенность развития относится к ясной и познающей природе ума, к семени развития и возрастания благих качеств, таких как вера и убеждённость, истинное желание освободиться от круговорота бытия, любовь и сострадание. Нет ни малейшего различия между основополагающей природой нашего ума и основополагающей природой сознания просветлённого существа, но в настоящее время наш ум замутнён определёнными загрязняющими факторами. Тем не менее, эти факторы являются временными, и их можно устранить.

Для того чтобы мы это лучше поняли, ум сравнивают с водой, небом и золотом. Загрязнения в воде не являются её неотъемлемой частью, но происходят из других источников. Поскольку вода по природе чиста, эти загрязнения устранимы. Когда в небе возникают облака, они не являются его частью. Как только облака исчезнут, небо вновь прояснится. Золото может быть сплавлено с другими металлами, но после его рафинирования вновь становится чистым, потому что такова его природа.

Ясная и познающая природа ума изначально чиста и всегда была свободна от истинного бытия. В настоящее время наш ум омрачён неведением, из-за которого всё кажется нам истинным или самосущим. Это неведение искажает наше мировосприятие. Все заблуждения и их отпечатки, а также все препятствия можно устранить с помощью развития абсолютной бодхичитты.