Текст книги "Королевский подарок"

ГЛАВА 14

Мариза, верхом на Реме, скакала по зеленым дорсетским холмам. День был прекрасный, теплый и солнечный, в синем небе плыли пушистые белые облачка. Сегодня Мариза еще могла покататься верхом вдоволь, а завтра начинался прием гостей в ее честь, который должен был продолжаться целую неделю.

Ее муж принял известие о приеме совершенно спокойно, что удивило Маризу: она думала, что он избегает показываться на людях и не захочет участвовать в празднестве.

За короткое время ее замужества шотландец уже не раз удивлял ее милыми знаками внимания: подарил котенка; заказал себе печатку с изображением лебедя, узнав, что это – девиз Маризы.

Мариза в знак благодарности тайком вышила ему два носовых платка, один из них она передала слуге Кендоллу с наказом положить в карман графа в первый вечер приема гостей. Мариза была рада увидеть старого слугу Кендолла – эта встреча оживила в ее памяти воспоминания об отце и о детских годах.

Мариза проводила время с бабушкой, беседами с которой никак не могла насытиться после разлуки, и за планами окончательного восстановления Фицхол – ла, и не нашла удобного случая расспросить Кэма, что он думает о разбойничьем нападении на них по дороге в Дорсет. Впрочем, здесь они были в безопасности.

Она увидела впереди, невдалеке от тропы, коттедж. Мариза остановила жеребца, не решив еще, зайдет ли она в дом – это было жилище миссис Бак.

Но не успела она принять решения, дверь домика скрипнула, и на пороге появилась женская фигура.

– Добрый день, графиня! – Миссис Бак подошла к воротам и раскрыла их. – Я ждала вас.

Мариза вздрогнула. Женщине могло быть и двадцать, и сорок лет, но это не была согбенная старушка, как думала Мариза, а плотная сильная женщина.

Мариза колебалась. Она могла еще сделать вид, что не слышала обращения, и пустить Рэма в галоп, но с улыбкой кивнув женщине, въехала в ворота.

Коттедж, довольно большой, был окружен невысокой каменной оградой. На лужайке за домом паслись крупная корова с набухшим молоком выменем, овцы с ягнятами и баран.

Мариза спешилась, привязав вожжи к железному столбику, – Так вы меня ждали?

– Да, – кивнула миссис Бак, и, вынув из кармана передника большую морковку, спросила, любуясь Рэмом: – Можно ему дать? – Конечно!

Белоснежный красавец, склонив шею, похрустывал морковкой. Миссис Бак снова обратилась к Маризе:

– Заходите, графиня, хотя, конечно, в моем доме скромная обстановка… Не хотите ли чего-нибудь выпить?

– Да, спасибо, – ответила Мариза, следуя за хозяйкой в комнату. Мебель была простого дерева, воздух в помещении благоухал ароматами каких-то трав и специй, В очаге висел над огнем котелок; миссис Бак помешала похлебку и сказала:

– Вот мой обед, миледи, живу я скромно, хотя некоторые считают, что Старый Ник осыпает меня золотом. Но я не служу дьяволу.

– Если б я так думала, я не – была бы здесь, – возразила Мариза.

– Я лекарка, знаю секреты целебных трав и использую их. Некоторые относятся ко мне с подозрением, другие принимают такой, какая я есть, и таким я по мере сил помогаю своим искусством. Ваша бабушка хорошо относится ко мне. Она мудрая женщина. Выдержала в жизни много жестоких бед, но выстояла. – Миссис Бак посмотрела на Маризу очень светлыми голубыми глазами: – Вы похожи на нее.

– Это комплимент для меня.

Миссис Бак взяла две деревянные чашки, зачерпнула густое, как сливки, молоко из горшка, стоящего в углу, и поставила их на чисто выскобленный дубовый стол.

– Это не вино, к которому вы привыкли, но хороший напиток.

Мариза села на жесткий стул и осушила чашку до дна. Молоко было свежее и холодное.

– А трапезу вы со мной разделите, миледи? – В голосе миссис Бак чувствовалась неуверенность, – очевидно, она редко приглашала гостей к столу. Должно быть, и заходили-то к ней немногие, считая ее сомнительной особой.

«Совсем по-другому у нас в Ирландии, – подумала Мариза, – там лекарки в чести, их уважают и жители деревни, и хозяева замков». Так было во владениях ее двоюродного брата Килрума.

Особенно уважали ясновидящих и предсказательниц. Когда Маризу ребенком привезли в Ирландию, однажды к ней подошла такая женщина. Она взяла ее руку и, закрыв глаза, подержала в своей. Потом она открыла глаза и сказала:

– Ты будешь нежно любимой дочерью, обожаемой женой и любящей матерью, – любовь родится из любви. Тебе предстоят испытания, но ты преодолеешь их и получишь достойную награду.

Впервые за много лет Мариза вспомнила это предсказание и вздрогнула. «Обожаемая жена… Любящая мать»… Какой насмешкой звучат эти слова сейчас!

– Вас что-то беспокоит? – спросила миссис Бак, ставя перед ней миску густой похлебки из кролика. Мариза начала снимать перчатки.

– Нет. Вдруг вспомнилось что-то из детства…

– Судя по выражению вашего лица, воспоминание неприятное?

– Да нет, скорее загадочное.

Миссис Бак не продолжала расспросов; склонив голову, она прочитала молитву.

Похлебка была густая и пряная. Мариза удивлялась, как хорошо и спокойно чувствует она себя в доме незнакомой женщины, почему вдруг испытывает желание довериться ей.

– Вы хотели разузнать обо мне, не правда ли, миледи? – спросила миссис Бак.

Маризе понравилась прямота вопроса, и она ответила откровенно:

– Да. Я владелица всех поместий Фицджеральдов и на мне лежит ответственность за них. Я должна знать, какие в них живут люди. Это мой долг перед королем.

– Ив особенности необходимо знать о людях, о которых много толков, – дополнила миссис Бак. Мариза улыбнулась и подтвердила.

– Вот именно.

Миссис Бак тряхнула густыми кудрями:

– Скрывать мне нечего, миледи! Уверяю вас, я никому не причиняю вреда, а стараюсь помогать людям, сколько могу.

– А ваша способность предсказывать? – спросила Мариза. – Этот дар – от Бога?

Миссис Бак улыбнулась грустной мягкой улыбкой:

– Да, мой – от Бога. Но этот дар, миледи, по правде говоря, для меня и благословение и проклятие.

– Как это?

– Это благословение, когда я открываю людям что-то радостное в их судьбе, и проклятие, если я должна открыть им, что их ждет злая судьба, а помочь не могу ничем. Так же будет и в вашем случае.

Эта мысль заставила Маризу призадуматься. Она помолчала, потом спросила:

– Вы можете предсказывать, когда угодно, или только по наитию?

Миссис Бак пожала плечами.

– Не всегда. И я не могу угадать, когда наитие сойдет на меня.

Она придвинулась к Маризе и взяла ее нежную руку.

– Я чувствую, что у вас много вопросов ко мне…

– Да, это так, – согласилась Мариза.

– Я попробую ответить на них.

– Сейчас?

– Нет. Я приду к вам сегодня вечером – вы разрешаете?

– Я буду вам признательна!

– Пусть с вами будет Темная Леди.

– Кто?

– Родственница, которая живет с вами, ваша подруга.

– Ах, значит, вы говорите о кузине Брайенне!

– Да, она должна быть с вами. Я постараюсь помочь вам. Может быть, на этот раз мне не удастся, но я попробую, – Миссис Бак отпустила руку Маризы.

– Тогда я буду ждать вас, – сказала Мариза. Она встала, натянула перчатки и с улыбкой поблагодарила хозяйку дома:

– Спасибо за гостеприимство!

– А вам – за ваше доброе отношение. У вас ясный ум, чуждый предубеждений.

– Благодарю за комплимент, – снова улыбнулась Мариза.

Она вышла во двор и отвязала Рэма, приподняв свою длинную юбку, вскочила в седло и заставила коня перепрыгнуть через ограду.

Через мгновение он уже летел в галопе, словно конь из сказки, несущий на спине Красавицу.

Кэм подъезжал на Ромуле к входу в гостиницу «Звезда и Корона» в деревне Фицпембертон. Несколько часов назад он получил письмо от своего друга Джейми Кавинтона, который назначал ему встречу в этом месте. Проезжая по узким деревенским улочкам, он видел, что поселяне глазеют на него и перешептываются. Какого черта согласился он участвовать в этом распроклятом приеме – так же будут глазеть и перешептываться светские кавалеры и дамы! Зачем же он дал согласие? Чтобы угодить своей свекрови – бабушке Маризы? Чтобы не подумали, что он струсил, уклонился? Женитьба Кэма изменила его положение – она вывела его на свет. Получив титул графа Деррана, он не мог больше укрываться в тени, по крайней мере, постоянно.

Ему придется взять на себя заботы об имениях Фицджеральдов. Находясь в течение нескольких дней в обществе жены и ее управляющего, Робина де Уорта, Кэм понял, что заботы эти многообразны и обременительны. Будучи третьим сыном владельца небольшого имения, Кэм до сих пор не участвовал в ведении хозяйства – всем распоряжался отец, с некоторой помощью старших братьев. – Наблюдая, как ведет хозяйство Мариза, Кэм снова удивлялся характеру своей жены – такую энергию и добросовестность в управлении своими владениями проявляли немногие лорды Англии. Они нередко полностью передавали все дела своим управляющим.

В конце переулка Кэм увидел «Звезду и Корону». Передав жеребца выбежавшему из гостиницы слуге, Кэм вошел в помещение и стал высматривать своего друга. Джейми удивил его неожиданным появлением в Дорсете; наверно, его обеспокоило письмо, в котором Кэм сообщил ему о нападении на карету, и он решил проведать друга.

Хозяин гостиницы, высокий лысый человек, подбежал к Кэму:

– Что угодно Вашей Милости?

– Я должен встретиться у вас со своим другом, Джейми Кавинтоном.

– О, стало быть, вы – граф Дерран. Простите, что не узнал Вашу Милость.

– – Не имеет значения. Но где же мой друг?

– Он ждет вас в отдельном кабинете. Разрешите мне проводить вас к нему.

Кэм последовал за хозяином гостиницы медленно, чтобы не утруждать свою больную ногу – ведь вечером предстоял прием. «Единственная выгода от хромоты, – подумал Кэм, – что не надо танцевать, можно сидеть в сторонке, глядя на танцующих». Кэм и раньше не увлекался при дворе танцами, а находил более приятные способы проводить время.

Хозяин гостиницы постучал в дверь, она сразу открылась. На пороге стоял Джейми Кавинтон.

– Джейми! – радостно улыбнулся Кэм.

– Вам не угодно чего-нибудь, милорд? – спросил хозяин гостиницы.

– Я велел, чтобы принесли элю, Кэм, – сказал Джейми.

– Вот и отлично, – отозвался Кэм, снимая плащ и шляпу с пером.

Когда хозяин гостиницы вышел, мужчины крепко обнялись.

– Что привело тебя в Дорсет? – спросил Кэм. – Я не ожидал, что ты приедешь, думал, что ответишь письмом.

– Твое письмо растревожило меня, – заметил Джейми. – Слава Богу, что леди Мариза и леди Брайенна остались невредимы!

– Да, – согласился Кэм, садясь в кресло, туго набитое конским волосом. – Но жаль, что я убил негодяя на месте, не то можно было бы найти концы в этом – деле. – Он отпил глоток эля.

– А тебе не удалось что-нибудь прояснить?

– Ничего, к сожалению.

– Проклятье! – взорвался Кэм, со стуком ставя на стол свой бокал, так что пена пролилась на столик, а брызги зашипели, долетев до огня в камине. – Совсем ничего?

– Я сделал все, что мог.

– Не сомневаюсь, друг! – Кэм заставил себя успокоиться.

– Я поручил расследование своим лучшим людям, – сказал Джейми. – Покушение на графа Деррана, которому только что пожаловал титул сам король, необходимо было расследовать, и я сделал бы это, не будь даже ты моим другом. И Карла надо было известить – жаль, что ты мне этого не позволил. Но ты уверен, Кэм, что бандиты хотели убить именно тебя?

– Да, – подтвердил Кэм. – Я слышал, как один из них спросил мою жену, где же граф Дерран. Значит, это не были обычные грабители с большой дороги, которым безразлично, на кого они напали – лишь бы поживиться. – Он достал из жилета носовой платок и вытер правую руку в перчатке, залитую пивом.

Джейми посмотрел на Кэма сочувственным взглядом и сказал:

– Боюсь, мы никогда не узнаем, кто нанял убийцу. На королевской службе ты мог нажить немало врагов – если б ты стал составлять список, он вышел бы длинноват для успешного расследования.

Кэм повел широкими плечами.

– Да, врагов у меня немало и достаточно опасных. Но очень не хотелось бы прожить остаток жизни, опасаясь кинжала или пули наемного убийцы, в страхе за безопасность жены. Я упустил из виду, что могут явиться какие-то тени из моего прошлого – я думал, что оно похоронено и забыто. Должно быть, мое внезапное возвращение в Лондон кому-то пришлось сильно не по душе.

– Тогда надо нанять людей, которые охраняли бы тебя и твою семью, – предложил Джейми.

– Я могу поручить это управляющему имением бабушки моей жены. В Дорсете любят Фицджеральдов, и здесь опасность нам не грозит.

– Но вы, наверное, собираетесь посетить и другие поместья графини?

– Да, в конце этой недели мы едем в Фицхолл.

– А ты не можешь отговорить жену?

– О нет, она – женщина с твердой волей, а Фицхолл любит больше всех своих владений, и обязательно хочет посетить его. Она относится к этому имению особенным образом – его подарил ей отец еще при жизни.

– А к тебе-то как она относится?

– Не знаю, – искренне ответил Кэм. Джейми бросил взгляд на друга и решил не продолжать расспросов.

– Да, ты спрашивал, зачем я приехал в Дорсет, – сказал он, меняя тему, – по разным причинам. Во-первых, ко Мне прибыл посланец из Шотландии. Как раз в тот день, когда вы уехали в Дорсет.

– Моя дочь? – спросил Кэм. В голосе его зазвучал испуг. – С ней что-нибудь случилось?

– Нет, нет, с Эльсбет все в порядке.

– Кто послал курьера?

– Твоя мать.

Эти два слова как будто хлестнули Кэма: он побледнел, ноздри раздулись от гнева.

– С какой стати графиня Терн заводит с тобой переписку?

– Чтобы узнать о тебе и твоей невесте.

– Как она посмела?! – возмутился Кэм.

– Она твоя мать, Кэм.

– Она – женщина, которая меня родила, и только. Запомни это, Джейми, – сказал Кэм с едкой горечью.

Кэм ничего не рассказывал другу о своем возвращении в Шотландию. Сообщил только, что у него родилась там дочь. Джейми понял, что в семье что-то неладно, потому что, если речь случайно заходила о Шотландии, Кэм умолкал. Но сейчас он решил коснуться раны.

– Что же произошло между вами? – мягко спросил он.

Кэм замер; ужасная сцена с удивительной яркостью возникла в его памяти. Он – любимое дитя, как она всегда называла Кэма, – стоит перед ней, словно преступник, ожидающий приговора. В ее глазах растет ужас, но он не верит, что она может ранить его. Ведь она его так любит, материнская любовь утешит его. И вдруг происходит нечто немыслимое – его красавица – мать с пронзительным воплем убегает прочь от обезображенного сына.

Как может он рассказать это Джейми? Увидеть в его глазах жалость? Нет! Он не в силах рассказывать об этом, и милостыня сострадания ему не нужна.

– Не будем об этом, – коротко ответил Кэм. Джейми кивнул. – Как хочешь, Кэм. Кэм изменил тему беседы:

– Зачем же все – таки ты приехал сюда?

– О! – лукаво улыбнулся Джейми. – У меня была такая спокойная жизнь, и вдруг – гонец за гонцом. Через три дня после получения письма от графини Терн прибывает посланец с письмо от твоей супруги. Она приглашает меня на бал, который дает ее бабушка в честь вашей свадьбы.

– Мариза послала тебе приглашение?

– Написанное ее собственной рукой.

– Она мне ничего не сказала.

– Она хотела, чтобы это было сюрпризом для тебя: Вот почему я снял комнаты в гостинице, а не заявился прямо в поместье.

– Ну, тогда не будем ее разочаровывать, Джейми, – сказал Кэм, надевая плащ. – Встретимся вечером прямо на балу. И я постараюсь выразить изумление, когда ты появишься. Но она проявила внимательность ко мне, пригласив тебя. «Да, – задумчиво повторил он, надевая черную шляпу с пером на свои золотые кудри, – внимательность и деликатность».

ГЛАВА 16

Мариза перебирала драгоценности в своей шкатулке. Чарити уложила ее каштановые волосы в изысканную прическу, и она искала подходящие серьги. О, вот эти – жемчужины, окруженные бриллиантами, – подойдут лучше всего.

Она достала из фарфоровой коробочки круглый кусочек черной материи – мушку – и стала думать, где ее налепить, – приложила к изгибу нижней губы и быстро отклеила.

– Так делают все, – подумала Мариза, – я хочу по-другому.

Потом Мариза бросила взгляд на строй бутылочек с духами и притираниями. Надо выбрать самое подходящее! Аромат, соответствующий ее красоте… И Мариза вспомнила, что король Карл назвал ее: «Роза Англии». А Брайенну – Роза Шотландии. Рука Маризы потянулась к маленькой расписной фарфоровой баночке, где хранился исключительно ценный французский крем с ароматом розы. Окунув в баночку средний палец, она провела им вдоль шеи к ложбинке между грудями; и вдруг представила себе, что это не ее палец, а мужской, длинный и изящный, втирает душистое снадобье в ее нежную кожу. Кровь прилила к ее щекам, и соски ее грудей напряглись, натянув тонкую сорочку. Мариза нахмурилась.

Стук в дверь прервал полет фантазии молодой женщины. Она открыла глаза и увидела в зеркале, что набухшие соски ярко розовеют сквозь ткань сорочки. Удивительное дело – мимолетное воспоминание о прикосновении Кэма к ее груди вызвало такую перемену!

И такое же, как тогда, чувство пульсации и жжения в низу живота.

Стук повторился. Мариза была только, в сорочке и нижней юбочке и потому выглянула в щель приоткрытой двери. Увидев Брайенну, она впустила ее. – Зачем ты это сделала? – спросила Брайенна.

– Ты увидела мой сюрприз? Меня словно осенило. Как только я бросила взгляд на эту ткань, я поняла, что носить ее должна только ты.

– Ты льстишь мне, кузина, это платье лучше пойдет тебе, – возразила Брайенна, беспокойно двигаясь по комнате. – Когда я увидела его на кресле в моей комнате, я сразу вообразила, как ты в нем будешь красива. А я не могу носить таких нарядов, – не забывай, я же в трауре.

– Я не забываю, дорогая кузина, – начала ее убеждать Мариза, – но надо же хоть один вечер отдохнуть от этой черноты! Только сегодня вечером… Я хочу, чтобы ты имела успех, а в этом платье ты будешь выглядеть прекрасно!

– Нет, я не могу, – повторила Брайенна. Мариза решила применить другую тактику:

– Разве ты не хочешь доставить мне удовольствие, дорогая кузина?

– Да почему это так важно для тебя?

– Потому, – ласково сказала Мариза, – что ты для меня – как родная сестра. – Она усадила Брайенну в кресло у окна, где золотые лучи вечернего солнца мягко осветили молодую женщину. – И я вижу постоянную грусть в твоих глазах. Пусть это платье хоть на один вечер осветит их радостью – потом ведь ты снова задрапируешься в свои вдовьи одежды. Ведь платье нравится тебе, разве я не права?

– Да, очень нравится… – смущенно призналась Брайенна. Рано утром, увидев на кресле подарок Маризы к балу, Брайенна восхитилась, невольно погладила чудесную ткань и залюбовалась покроем. Платье, действительно, было достойно королевы.

– Так уступи мне, сестричка. Сделай это для меня! Будь сегодня вечером в этом платье, – нежно настаивала Мариза.

Брайенна любила Маризу и не могла отказать ей в такой малости; кроме того, – подумала Брайенна, – она ведь как вдова просто будет сидеть в уголке бального зала и только смотреть на танцы…

– Хорошо, кузина, – улыбнулась она Маризе, – ты победила.

– Вот увидишь, – обрадованно засмеялась Мариза, – сколько мужских сердец ты победишь на балу. В этом платье тебе не будет равных! – сказала она, целуя кузину, и вспомнила, что должна рассказать ей о встрече с миссис Бак. – Да, жаль, что ты не поехала со мной кататься верхом сегодня утром. Я встретилась с миссис Бак.

– Ну и что ты о ней думаешь?

– Она не колдунья.

– Ну, только для того, чтобы прийти к такому выводу, тебе вовсе не обязательно было с ней встречаться. Ты могла положиться на суждение твоей мудрой бабушки.

– Да, ты права, бабушка умеет распознавать людей, – Мариза поставила локти на колени и уткнула подбородок в сложенные ладони. – Миссис Бак необыкновенная женщина. Я впервые такую встречаю.

– Как это?

– Ну… она очень дружелюбная… очень искренняя… – Мариза искала слова, чтобы точнее выразить свое впечатление. – Мне было хорошо у нее. Я чувствовала себя так, как будто знаю эту женщину долгие годы. Тебе это кажется странным?

Она посмотрела на Брайенну вопросительно.

– Вовсе нет! – ответила та. – Так я себя чувствовала, встретившись с тобой впервые.

– Она призналась мне, что обладает даром ясновидения.

Брайенна перевела дыхание.

– И что же ты от нее узнала? – взволнованно спросила она кузину.

– Пока ничего. Этот дар посещает ее внезапно, она не всегда может читать в людских душах и угадывать будущее. Но она обещала мне попытаться. Сегодня вечером, до начала бала. Сейчас она уже, должно быть, идет сюда, чтобы поговорить с нами до приема гостей.

– С нами? – переспросила Брайенна.

– Да. Она сказала, что ты тоже должна быть при этом.

– Я? – Брайенна побледнела. – Зачем?

– Я не знаю… – Мариза не сказала кузине, что миссис Бак назвала ее «Темной Леди».

Страх сковал тело Брайенны, она словно оцепенела. Зачем хочет ее видеть эта женщина? Неужели ее дар позволил ей проникнуть в тщательно скрываемую тайну Брайенны, и все раскроется? Как долго она скрывает от людей правду!

Мариза увидела, как страх метнулся в золотисто – карих глазах Брайенны и встревоженно спросила:

– Тебе нехорошо?

– Нет, ничего, – успокоила ее кузина, с трудом поднимаясь с кресла, – но я сегодня не совсем здорова с утра, лучше мне полежать до начала приема. Ты уж извинись перед миссис Бак.

Мариза обняла кузину за хрупкие плечи и погладила ее руку, вдруг заметив коротко срезанные ногти – почему Брайенна не ухаживает за такими красивыми руками? И как она похудела!

– С тобой что-то происходит. Ты должна мне рассказать.

– Рассказывать нечего. – Брайенна говорила кротко, но твердо. – А за твой чудесный подарок большое спасибо, милая кузина. Я буду в этом платье на твоем празднестве. Обещаю!

Мариза глядела, как она медленно идет к двери, и думала о том, что же это такое гнетет душу Брайенны. Потеря любимого мужа?

Мариза помнила, что в девичестве юная красавица Брайенна была жизнерадостной хохотушкой, золотисто – карие глаза ее искрились радостью. Мариза и Брайенна часами болтали, поверяя друг другу девичьи секреты, и однажды Брайенна призналась подруге, что Донал Макбрайд сделал ей предложение и она согласилась. Во время свадьбы Брайенна казалась Ма – ризе такой счастливой, и они с Доналом были такой красивой парой! Словно прекрасная дама и рыцарь в песнях трубадуров.

Следующий раз Мариза увидела Брайенну уже вдовой, в глубоком трауре, с потухшими глазами. Значит, любовь – такой бесценный дар, что с потерей ее жизнь уже ничего не стоит?..

Миссис Бак остановилась у входа в дом Фицджеральдов. На сердце у нее было тяжело. Вспышки видений промелькнули в ее сознании, когда она у себя дома сосредоточенно думала о Маризе Фицджеральд, и она поняла, что молодая женщина окружена кольцом опасности, что ей угрожают какие-то злые силы. Но видения были смутные – что она может сказать Маризе? Поверит ли ей та?

Миссис Бак не могла понять, что за человек видится ей во тьме, страдающий, изнемогающий от боли. Не похоже, что это враг Маризы, но кто же он? Почему он является в ее видениях, когда она думает о Маризе? Почему страдает? Кричит от боли, словно раненный лесной зверь? Нет, он не враг Маризе… Тогда его пронзительный вопль, может быть, – призыв о помощи? Обращенный к Маризе?

В ее голове проносился вихрь видений. Озарение близко… если оно наступит. Как всегда в такие минуты она ощущала стук молоточков в голове, давящую на череп боль, и ее била дрожь… хотя вечер был теплый. Но уже вот – вот наступит ночь, и тогда она все поймет, из вихря ее видений выйдет на свет правда о судьбе Маризы… и о другой, Темной Леди.

Она постучала медным молотком, я тяжелая дверь открылась. Пожилая служанка посмотрела на миссис Бак недоверчиво:

– Чего вам надо?

Взгляд служанки был пронзительный и недобрый. Миссис Бак не смутилась и ответила ясным голосом:

– У меня дело к графине.

– Какое?

– Это вас не касается. Доложите ей, что пришла миссис Бак.

– Подождите здесь… – она захлопнула дверь, оставив миссис Бак на крыльце. Очевидно, служанка боялась даже впустить ее в дом. Миссис Бак печально улыбнулась. Ее не трогают такие выходки… да и небезопасно отвечать на них. Ведь мать миссис Бак, ясновидящая, была объявлена ведьмой и сожжена на костре пуританами, и та же участь грозила тогда ей, еще ребенку – если бы не вступилась старая графиня.

Дверь наконец медленно открылась.

– Графиня ждет вас, – проворчала женщина и впустила миссис Бак в дом. – Вот Чарити, горничная графини. Она проведет вас в покои Ее Милости.

– Спасибо, – сказала миссис Бак и последовала за Чарити по широкой лестнице. Введя ее в гостиную Маризы, девушка доложила:

– Миссис Бак, миледи! – и сразу удалилась. Мариза сидела на низкой софе.

– Садитесь рядом со мной! – приветливо улыбнулась она гостье. – Хотите глоток хереса?

– Спасибо… – Миссис Бак тоже села на софу, перед которой на овальном столике вишневого дерева стоял серебряный поднос, а на нем – бутылка рубино – •во – красного испанского вина. Мариза наполнила два небольших серебряных кубка и протянула один из них миссис Бак.

– Вы когда-нибудь пили херес? – спросила она.

– Нет.

– Тогда вы получите большое удовольствие – это превосходное вино!

Мариза маленькими глоточками пила вино, стараясь, чтобы миссис Бак не заметила, что она нервничает. Та тоже отпила глоток, но сразу поставила свой кубок обратно на поднос и пристально поглядела в лицо Маризы.

– Вы окружены глубокой любовью, леди, – сказала она, – но зависть и ненависть тоже живут возле вас.

– Ненависть? – удивилась Мариза. – Чья?

– Мне это неясно, леди, – сказала миссис Бак, сжимая руки на коленях. – Иногда мой дар дает мне только ощущение, а не четкое изображение.

– Можете ли вы хотя бы сказать, близок ли мне человек, от которого исходит опасность? Он где-то рядом!

Миссис Бак закрыла свои бледно – голубые глаза, помолчала и медленно сказала:

– Нет, миледи. Этот человек далеко. Но он следит за вами, как охотник за добычей, и желает в конце своей охоты пролить кровь.

– О! – сказала Мариза. – А Вы знаете, что на мою карету напали, когда мы ехали сюда из Лондона?

– Но, слава Богу, вы целы и невредимы. – Миссис Бак взяла руку Маризы – ту, на которой было обручальное кольцо. Она подняла глаза и посмотрела долгим взглядом в зеленые глаза Маризы. И не задавая вопросов, миссис Бак знала, что фактически брак не свершился, что графиня – девственница, и ей только еще предстоит познать с мужем плотские утехи. – Вы испытаете счастье любви, она будет глубока и сильна, – сказала она Маризе. – Доверьтесь своему сердцу, и оно укажет вам верный путь. Сердце знает то, что рассудку неведомо.

– Вы уверены? – взволнованно спросила Мариза. Где же она найдет эту любовь, о которой миссис Бак говорит так убежденно? Может быть, эта женщина говорит то, что, по ее мнению, Мариза хочет услышать, а о странности ее брака и не догадывается?

Но миссис Бак продолжала уверенно и вдохновенно:

– Счеты будут сведены, испытания останутся позади, отважное сердце победит. – Она отпустила руку Маризы и сказала:

– Я бы хотела побольше рассказать вам об угрозе, назвать имя – но не могу. Это видение неотчетливое.

– Я найму охрану, – сказала Мариза.

– Я чувствую, что вы во мне сомневаетесь?

– Может быть, – честно призналась Мариза.

– Я не могу заставить вас верить моим словам. Вы можете поверить, а можете и не поверить.

– Ну, – сказала Мариза, – скажем так: я принимаю то, что вы сказали.

Миссис Бак спросила со скептической улыбкой:

– Принимать – не значит поверить?

– Не совсем.

– Ну, что ж, верьте или не верьте, но вы найдете то, что ищете, и оно окажется совсем близко, – Миссис Бак ласково улыбнулась, почувствовав, что ее охватывает чувство спокойного удовлетворения – сама она не сомневалась в правильности своего предсказания и радовалась, что судьба Маризы сложится благополучно. Она помолчала, потом сказала светлым добрым тоном: – Путешествие окончится благополучно, путница достигнет цели… – Потом миссис Бак встала и попрощалась:

– Я оставляю вас, миледи, вы должны готовиться к балу… – Она пошла к дверям, но сразу остановилась и спросила;

– Почему Темная Леди не пришла? Где она?

– Моя кузина Брайенна отдыхает в своей комнате, – ответила Мариза. – Я могу передать ей то, что вы скажете для нее.

– Я не хотела бы спорить с вами, миледи, но мне надо видеть ее самое.

– Моя кузина недавно овдовела, – объяснила Мариза. – До сих пор скорбь изнуряет ее, она не совсем здорова. Боюсь, что она не захочет принять вас.

– Но я все – таки попробую, – сказала миссис Бак. – Вы разрешите мне?

– Ее комнаты внизу, двери выходят в холл, на левую сторону.

– Желаю вам всего хорошего. Бог да благословит вас, миледи!

– Спасибо, желаю вам того же, миссис Бак!

Брайенна, склонив голову и перебирая перламутровые четки, читала молитвы. Католичка в протестантской стране, она молилась не в церкви, а дома.

Король Карл относился терпимо к своим подданным – католикам. В Лондоне Мариза даже смогла устроить так, что к Брайенне приходил католический священник. В Дорсете это было невозможно – но Брайенна не сожалела об этом. Ведь она все равно не решилась бы на исповеди признаться в своей вине – Брайенна была убеждена, что на ее совести – две смерти. И она не могла поведать даже служителю Бога о тягчайшем грехе женщины, которая так любила Брайенну, что из-за этого убила ее мужа, Донала Макбрайда. Было признано, что он умер в результате несчастного случая, что так же погибла и служанка, но Брайенна знала, что дело обстоит иначе. Это была служанка Брайенны, Бриджет, ее старая няня. Та самая, что помогла несчастной молодой женщине в первую брачную ночь, когда Брайенна едва не умерла от кровотечения. Которая видела, как терзается Брайенна, ожидая ночами прихода Донала, и как измучена, унижена, раздавлена она бывает после этих ночных набегов. Бриджет слышала, как муж Брайенны похваляется своими мужскими достоинствами, не понимая, что ведет себя с женой в постели, словно грубая скотина. И Бриджет умоляла Брайенну покинуть мужа и укрыться у своего брата Килруна, который бы ее, конечно, принял.

Но Брайенна не решалась на это из-за ложного стыда и ложно понятого чувства супружеского долга. А если бы она решилась уйти от мужа, Донал был бы жив, и Бриджет тоже. Во всяком случае жива была бы Бриджет. Донала, наверное, узнав об унижении своей любимой младшей сестры, убил бы на дуэли Килрун, брат Брайенны.

Донал в эту ночь напился и стал ломиться в закрытую на задвижку спальню Брайенны, которая лежала в постели с приступом мигрени, – Бриджет ухаживала за ней. Служанке пришлось открыть. Он ворвался в комнату, отпихнул от кровати Бриджет, которая поила свою госпожу настоем из трав. Он выставил служанку из комнаты и снова запер дверь на задвижку. Брайенна молила мужа не трогать ее сегодня, но он только пьяно ухмылялся, расстегивая штаны. Когда он вошел в нее, Брайенна закричала от боли. Она слышала, как Бриджет мечется за дверью, но Донал промычал, не отрываясь от жены: «Уйди, старая ворона, не то я тебе шею сверну. Не смей мешать, я хочу вволю побаловаться с женой!»