Текст книги "Королевский подарок"

Джейми слегка улыбнулся про себя, – да, его недаром называют «королевским пуританином».

«А что делает сейчас его друг наверху? Изгонит ли эта авантюра злых демонов, обуявших его душу и тело? – озабоченно подумал Джейми. – Хоть на время?»

Пейшенс вошла в затемненную комнату. Приближался час обеда, и она уже чувствовала голод. «Может быть, этот мужчина не задержит ее надолго, – подумала она. – Большинство из них быстро удовлетворяют свои потребности. Получит свое, а испытала ли удовольствие женщина, – им и дела нет». Но, в общем – то, ей здесь жаловаться не на что. У нее постоянная клиентура и зарабатывала она неплохо. Скоро скопит хорошее приданое, выйдет замуж за фермера у себя на родине, заведет детишек. Но это все потом, а сейчас, как обычно, надо ублажать посетителя.

– Какое удовольствие могу я вам доставить, милорд? – спросила она, медленно подходя к Кэму.

– Подойди ближе! – сказал Кэм.

Она подошла и села в кресло у кровати. Он повернулся к ней, стараясь, чтобы правая сторона его лица осталась в тени. Он хотел бы, чтобы все произошло в темноте и без замедления, – поскорее удовлетворить свою похоть и покинуть этот дом.

– Не зажечь ли еще свечей? – спросила она, охваченная желанием увидеть его лицо. Но когда он повернулся к ней, из ее горла вырвался крик.

– Теперь вы знаете, почему я предпочитаю темноту, миссис, хотя это вас и не касается! – Он увидел под натянутой тканью рубашки ее маленькие груди, погладил их затянутой в перчатку рукой, сдвинул вниз рубашку и охватил маленькую чашу ладонью. Она глубоко вздохнула и тихо застонала. Он привлек ее на колени и прижался губами к ее груди.

Пейшенс расстегнула пуговицы рубашки, и он приник к ее грудям лицом, впивая аромат и облизывая их. Когда он начал жадно втягивать в рот то один то другой сосок, Пейшенс охватило острое желание. Она вцепилась в его шелковистые золотые кудри и гладила ими свою кожу: волосы были нежны, словно шелк. Притянув к себе его правую руку, она зубами сорвала с нее перчатку, бросила ее на пол и прижала изуродованные пальцы к своему телу.

Кэм задрал левой рукой красную нижнюю юбку лежащей на его коленях женщины и ощутил нежные завитки и истекающую горячей влагой желания плоть.

Пейшенс приподнялась, упираясь в его сильные ляжки, запустила руку в его широкие штаны, украшенные кружевами. Добыча была в ее руке, и она ощутила, как наливается силой мужская плоть. Через секунду она лежала на нем, вдавив набухающий член в свое межножье. Тело Кэма задвигалось в такт движениям опытной проститутки, но перед глазами его возник образ другого женского тела – прекрасного обнаженного тела его жены, окутанного облаком каштановых волос. И ему казалось, что это в ее тело он рвется, проникает, достигает ее заветных глубин, в то время как нежные руки ласкают его грудь.

– Мариза, – застонал он, – Мариза…

ГЛАВА 5

– Какие-то «важные дела» за пределами города, – скептически сообщила Мариза, прочитав записку.

– Этим он объясняет свой вчерашний отъезд? – спросила Брайенна.

– Да, – отозвалась Мариза. – Это ложь, конечно.

– Почему ты так думаешь?

Мариза сняла перчатки из тонко выделанной оленьей кожи и небрежно бросила на круглый мраморный столик, где лежала записка.

– А по-твоему, какое «важное дело» заставит мужчину оторваться от молодой жены в свадебную ночь? И провести всю эту ночь вдали от нее, неизвестно где? – Мариза подняла записку и гневно скомкала ее в ладони, глядя в лицо кузины.

– Тебе нечего ответить, Брайенна.

– Может быть, – отважилась возразить Брайенна, – его вызвал король…

– Нет и нет, совершенно неправдоподобно! – раздраженно вскричала Мариза. – Король сам устроил эту свадьбу, и вдруг он, по-твоему, решает испортить молодоженам свадебную ночь!

Золотисто-карие глаза Брайенны приняли задумчивое выражение.

– Знаешь ли, не впервые король использует свою власть, чтобы оторвать мужчину от женщины, которую он пожелал для себя!

– Король пожелал меня?! – засмеялась Мариза. – Ты мне льстишь, кузина. Зачем я ему? Ни одна из придворных дам ему не откажет, и в его распоряжении такая превосходная любовница, как Барбара Палмер. Он вовсе не пресытился ею. Не сомневаюсь, что будь Я доступной женщиной. Его Величество не отказался бы от мимолетного удовольствия: такова натура Стюартов. Но он понимает, что я не такова, и я вижу также, что он не желает и не собирается оскорбить чувства своего друга.

– Значит, Бьюкенен приедет сегодня к ужину?

– Полагаю, что приедет.

– Может быть, он пожелает ужинать с тобой наедине.

Мариза расправила скомканную записку и перечитала ее:

– Он приведет с собой своего друга, Джейми Кавинтона. То есть вовсе не собирается быть со мной наедине.

– Все – таки лучше я поужинаю у себя, – настаивала Брайенна.

– Ерунда, – этим ты мне не поможешь, – мягко возразила ей Мариза. – Ты будешь за столом сегодня вечером вместе с нами. – Я приказываю, и так оно и будет, – заявила она притворно – деспотическим тоном с искорками юмора в зеленых глазах. Потом Мариза снова натянула перчатку и распорядилась:

– Ну, а теперь ты поедешь вместе со мной в Уайт – холл.

– Я предпочла бы остаться дома, кузина, – тихо сказала Брайенна.

– Почему?

– Я ведь недавно потеряла мужа, лучше мне не являться во дворец…

– Но ведь это не прием и не званый вечер! Король пригласил своего барышника, и мы будем любоваться превосходными конями! Там больше никого и не будет. Уверяю тебя, Брайенна.

– Срок моего вдовства еще не кончился. И, конечно, там будет общество. Уж где король, там и придворные. (А где придворные, там и сплетни, подумала про себя Брайенна. Начнут шептаться, случайно ли погиб ее муж…)

– Даже в черном вдовьем одеянии ты посрамишь своим блеском всех этих надменных щеголих, – Мариза ласково посмотрела на Брайенну и пошутила: – Ведь это и есть причина, – ты боишься, что Барбара Палмер тебя приревнует?

Брайенна засмеялась:

– Нет, не угадала, кузиночка. Уж если Барбара кого приревнует к королю, так это тебя.

– Пальцем в небо. Уж мне-то Карл Стюарт ни к чему.

– Будь осторожна при дворе, кузина, – предупредила Брайенна.

– Что ты имеешь в виду?

– Тебя будут обхаживать, льстить. Ты – красавица и завидная добыча.

Мариза почувствовала в тоне Брайенны серьезное опасение.

– Не беспокойся, сестричка! – засмеялась она. – Я знаю цену придворным льстецам и не поддамся им. Будь я доступной женщиной, и то понадобилось бы несравненно больше, чем смазливая физиономия и хорошо подвешенный язык, чтобы я уступила мужчине. А больше ничем придворные кавалеры не обладают. Но ты ведь знаешь, что я – не доступная придворная дама. А что ты будешь делать, когда я уеду в Уайтхолл?

– Заберусь в сад с книгой из твоей библиотеки и почитаю.

– О, я бы сама с удовольствием! – глаза Маризы затуманились. – Как долго я была вдали от моих любимых книг во время изгнания!

«И как далеки те годы, – подумала она, – когда я ребенком забиралась на колени отца, сидящего в кресле у камина, и лепетала: „Расскажи мне историю, папочка!“ – И отец начинал один из своих многочисленных рассказов об отважных предках и их подвигах, о благородных поступках и подлых изменах, о нерушимой верности, о безграничной любви. Обычно рядом сидела мать со своим вышиванием – потом Мариза поняла, что работы матери были подлинным искусством – она рисовала иглой, как талантливые художники рисуют кистью. И братья были тут же со своими няньками – счастливая семья, каких много жило в старинных поместьях Англии до смутных времен Кромвеля. Страна раскололась, гражданская война истребила множество мужчин. Смех и веселье, семейное счастье – все осталось лишь в воспоминаниях. Теперь война кончилась, и святой долг женщин призывал их восстановить счастливые семейные очаги».

Но как Мариза могла создать свой семейный очаг, если муж отвергнул ее? Она готова была отдаться ему во имя семейной чести, а он нанес смертельный удар ее гордости!

Мариза резко дернула ожерелье с сапфиром – свадебный подарок короля. Нет, у нее есть достоинство и навязываться мужу она не станет!

– Спасибо, Бридж, больше ничего не надо, – сказал Джейми слуге, который откупорил бутылку бургундского, подал ему и Кэму по пирогу с начинкой из дичи и поставил на стол китайскую фарфоровую тарелку с теплым хлебом домашней выпечки и куском свежесбитого масла. Джейми налил Кэму вина, внимательно поглядывая в лицо друга. После того, как они вернулись из борделя, Кэм выглядел спокойным. Но Джейми не знал, что выражает это спокойствие – телесное и душевное удовлетворение, или разочарование в предпринятой попытке.

Кэм видел вопрос в карих глазах Джейми, и знал, что это не праздное или похотливое любопытство, а искренняя тревога за его душевное спокойствие. Но что рассказать? Что он – по-прежнему мужчина и справился с мужским делом, хотя Кэм был достаточно искушен, чтобы его обманули профессиональные возгласы восторга Пейшеис…

Рассказать ему, что она пыталась целовать его лицо, но он теперь, оказывается, не выносит прикосновения женских губ ни к иссеченной шрамами правой стороне лица, ни к оставшейся невредимой левой. Он вообще не хотел нежности со стороны проститутки, используя ее словно ночной горшок.

Так он поступил с женщиной, которая родила ему дочь. Горькая улыбка искривила полные губы Кэма.

Он был пьян и озлоблен в тот день, вернувшись в поместье отца. Семья в панике взирала на угрюмого, мрачного, молчаливого человека, которого все помнили приветливым и жизнерадостным. Однажды поздним вечером, гуляя в окрестностях, он увидел бегущую через луг смазливую девчонку, одну из горничных своей невестки. Он кинулся на нее словно волк на ягненка, и после короткого яростного плотского соединения без малейшего признака нежности отпустил ее, и она убежала. Кэмерон совершенно забыл про этот эпизод, и вспомнил только тогда, когда его брат упомянул, что горничная уволена – она забеременела и не хотела назвать имени отца ребенка. Вот тогда Кэм взял дело в свои руки. Он вернул женщину в поместье, заявив семье, что отпрыск Бьюкененов должен расти среди родственников. Женщине предоставили коттедж, куда ей доставлялось все необходимое. Мать умерла при родах, но дочь родилась здоровая и красивая, как две капли воды похожая на Кэма. Взяв ее впервые на руки, он почувствовал радость и благодарность Богу, и вознес молитву за помин души усопшей, лежащей в углу комнаты на убогом ложе.

С тех пор Кэм регулярно навещал ребенка, но делал это по вечерам, чтоб сумерки скрадывали его черты, – он боялся напугать девочку. Нянька на это время выходила. Иногда он подолгу сидел у кровати спящей дочери, гладя время от времени ее золотистые кудри. Однажды ему даже послышалось, что она промурлыкала во сне: «Папочка…»

Сейчас Кэм почувствовал, как глаза его увлажнились при воспоминании о дочери, которую он ни разу в жизни не обнял.

– Ты намереваешься вернуться сегодня к своей жене? – спросил его вдруг Джейми.

Кэм положил на стол нож и вилку и устремил на Джейми взгляд своего ярко – синего глаза.

– Да, – сказал он. – Я послал ей утром известие о своих дальнейших планах.

– И какие же у тебя планы?

– Относительно чего? – отозвался Кэм. Обычно флегматичный Джейми на этот раз всерьез рассердился:

– Твои намерения в отношении жены и вашего брака.

Кэм подцепил вилкой хрустящую корочку пирога.

– Это – мое дело, – заявил он, и, поднося вилку ко рту, заметил, с явным намерением изменить тему: – У тебя совсем неплохая кухарка, Джейми…

Но Джейми упорствовал: – А как обстоит дело с твоим графским титулом?

Кэм повел широкими плечами.

– Как обстоит дело с графским титулом? – рассеянно повторил он.

– Да! Присвоил ли тебе король титул графа Дерран?

Кэм отпил глоток красного бургундского вина, наслаждаясь его ароматом. Он полюбил французские вина, когда делил с королем изгнание во Франции.

– Да. Это записано в брачном контракте. Я теперь – граф Дерран. – Кэм улыбнулся. – Если же я умру без наследника, моя жена останется графиней Дерран.

– Думал ли ты, – настойчиво продолжал расспросы Джейми, – о своем новом статусе? Теперь ты – один из самых могущественных людей королевства. А придворные завистливы и готовы утопить тебя в ложке воды. Остерегись, не подавай повод к сплетням.

– Думаешь, я этого не знаю, Джейми? Будь моя воля, я предпочел бы быть господином самого маленького владения в Шотландии, вблизи своей родни. Но король пожелал, чтобы я взял в жены эту Маризу Фицджеральд и получил ее титул. Как мог я не повиноваться королю?

– Значит, ты должен продолжить династию?

– Знать не знаю о династии, Джейми! Зачем мне великие замыслы? Я хочу сына. Моей крови, законного наследника.

– Это же имеет в виду и король, – сказал Джейми, – ведь он ищет сейчас законного союза. Ведь Карл Стюарт настрогал десяток незаконных сыновей, и если не будет законного наследника трона, развал в стране неизбежен.

– Давай лучше поговорим о тебе, Джейми. Кому достанется растущее богатство Кавинтонов? Похоже, ты сам не думаешь о сыне, о наследнике, все заботишься о других? – спросил Кэм.

– Это серьезный вопрос, и я буду обдумывать его тщательно и не спеша, – заявил Джейми. – Женщину, которую я мог бы полюбить, найти нелегко.

– Ты гонишься за бесплодной мечтой, дорогой мой, – колко возразил Кэм. – Любовь? Да нет ее на свете. Похоть – есть. В результате разрешить проблему несложно. Жена – для потомства, шлюха – для сладострастия.

– Это что же, твой теперешний принцип жизни? – спросил Джейми, задумчиво глядя на друга светло – карими глазами.

Кэм медленно отпил глоток вина.

– Нет, теперь я женат, и с остальным покончено.

– А вчерашнее?

– Напоследок, – вздохнул Кэм. Он подцепил на вилку кусочек начинки из пирога и переменил тему разговора:

– Я хочу, чтобы ты сегодня вечером ужинал со мной и моей женой.

– Думаешь, я тебе понадоблюсь? Не лучше ли будет вам провести вечер вдвоем?

– Никаких споров, Джейми, я уже обо всем договорился. Давай – ка сыграем партию в шахматы.

Племенные жеребцы…

Она решила купить несколько коней на племя, и король обещал ей помочь в выборе.

– Графиня, – раздался за ее спиной глубокий низкий голос, – как я рад видеть вас, черт возьми! Обопритесь о мою руку!

– С удовольствием. Ваше Величество, – отозвалась Мариза. Она знала, что король любит прогуливаться ранним утром в своем красивом парке Сент – Джеймс с собаками. И на этот раз его провождали три спаниеля, которые закрутились вокруг юбок Маризы.

– Вам нравится прогулка?

– Да, Ваше Величество, – Мариза, к счастью, надела вельветовое платье темно – розового цвета, и не озябла – уже становилось прохладно.

– Ну вот и прекрасно! – Карл смотрел с высоты своего роста на свою привлекательную спутницу, свежесть которой среди его накрашенных до ушей придворных дам казалась просто поразительной. Если бы она была замужем за обычным придворным, согласным играть роль «man complaisant»', Карл охотно приударил бы за графиней Дерран. Она была умна и остра на язык, – а Карл ценил в женщинах оба эти качества. Глубокий четырехугольный вырез открывал белую грудь, которая притягивала взор короля.

Мариза заметила пристальный взгляд Карла и забеспокоилась. Румянец прихлынул к ее щекам.

Напряженность разрядилась благодаря одному из спаниелей, который вдруг залился неистовым лаем, увидев на дереве белку. Карл отозвал спаниеля;

Мариза вздохнула с облегчением и нагнулась, чтобы погладить собаку, которая облизала ей пальцы языком.

– Вы любите собак? – спросил Карл.

– О да. Ваше Величество, – сказала Мариза, выпрямляясь. – В поместье моего кузена Килруна у меня было несколько любимцев. Особенно я дружила с одной овчаркой. Это был верный и храбрый пес.

– Почему «был»? – спросил Карл. Мариза грустно улыбнулась в ответ.

– Он погиб на охоте. Из-за меня, вернее, спасая мне жизнь. Мы охотились на медведя и уже нашли его берлогу. Моя лошадь оступилась и хромала; я придержала ее и отстала от остальных. В это время прямо на меня выскочил медведь. А у меня только небольшой кинжал – неподходящее орудие защиты против такого зверя.

– Ну и перепугались же вы, могу себе представить, – заметил Карл.

– Действительно, я была в ужасе, Ваше Величество, – подтвердила Мариза. – Странная мысль промелькнула у меня в голове: отец отправил меня в Ирландию, чтобы уберечь от сторонников Кромвеля, а погибну здесь в лапах дикого зверя. Но я вспомнила, что Фицджеральды никогда не падают духом и не сдаются бе з борьбы, – Мариза помолчала, любуясь стаей диких уток, плывущих по пруду. – В это время примчалась собака и вцепилась в медведя. Она погибла, но меня спасла.

Они медленно шли дальше по тропинке, когда Мариза вдруг услышала заданный лукавым дразнящим тоном неожиданный вопрос.

– А вы знаете латынь, графиня?

– Учитель мой считал, что я занималась ею прилежно.

– Тогда переведите мне: «Aut Caesar aut nullus».

Подумав не более минуты, Мариза отчеканила: «Либо Цезарь, либо никто».

– Верно! – засмеялся Карл, сверкнув белоснежными зубами, которые особенно ярко выделялись на его смуглом лице.

– А я, графиня, внес бы в вашем случае поправку: «Либо Фицджеральд, либо никто».

Смех Маризы зазвучал громко и весело, как почтовый рожок.

– И вы правы в данном случае, Ваше Величество. Отвага всегда была присуща нашей семье, думаю, что так будет и впредь.

Мариза умышленно не обратила внимание на некую двусмысленность шутки и смотрела на короля ясным невинным взглядом.

– Дорогая графиня, – заметил Карл, – в вас сама гордость являет себя как добродетель.

– О, Ваше Величество слишком милостивы к своим скромным подданным.

В ответ Карл засмеялся густым мужским смехом.

– Я восхищен вашим ответом, графиня, и нашей совместной прогулкой, но, наверное, пора уже вернуться в Уайтхолл. Думаю, лошади уже доставлены и приготовлены для осмотра.

Они повернули назад, и Мариза удивленно наблюдала, как радостно встречный простой люд приветствует своего короля. Их восхищал не его превосходный французский костюм, а обаяние и сила его личности; они восхищались им. Все глазели и на Маризу; раздавались возгласы:

– У короля новая забавница! Ничего не скажешь, выбрать он умеет: красотка что надо!

Комментарий достиг слуха короля, который повернулся к Маризе и тихо спросил ее:

– Вы не оскорблены, графиня? Мариза подняла на него глаза:

– Конечно, нет, Ваше Величество. Ни об одной вашей спутнице никогда не подумают, что она – целомудренная гордячка, которая способна противиться королю, самому обаятельному мужчине Англии. Они говорили бы то же самое, будь на моей голове корона.

Карл поднял к своим губам руку Маризы и заявил восхищенно:

– Клянусь всеми чудесами мира, вы – потрясающая женщина, графиня! Поистине редкостная.

Мариза улыбнулась и возразила:

– Я предпочитаю быть просто порядочной женщиной, Ваше Величество!

– Что делает вас еще более редкостной! – галантно заключил Карл.

Они уже подошли к месту, где стояли их грумы, держа под уздцы оседланных лошадей. Когда они подъезжали к Уайтхоллу, Карл бросил взгляд на всадницу, скакавшую рядом с ним, и подумал: «Надеюсь, мой друг – шотландец оценит в конечном счете подарок, который я ему преподнес…»

ГЛАВА 6

Небольшая столовая лондонского дома Фицджеральдов была ярко освещена. В свете многочисленных свечей мягко сияло полированное дерево стола из золотистого дуба; на нем были расставлены старинные оловянные блюда, светившиеся тусклым блеском, полные яркими апельсинами, сияющими как золото лимонами, спелыми винными ягодами, душистыми яблоками и полновесными гроздьями винограда. На обоих концах стола стояли серебряные вазы с орехами разных видов, чищенными и нечищенными, и рядом с каждой вазой – изящные серебряные щипцы для колки орехов.

В комнату вошли две служанки; каждая несла оловянное блюдо с нарезанными ломтями свежего хлеба. В руках у третьей – деревянный поднос драгоценного красного дерева, на котором лежали четыре шарика свежевзбитого масла. Она разложила их на тарелках – стол был накрыт на четыре прибора. У каждого из приборов лежала снежно – белая салфетка, на одной из них в углу была вышита золотой нитью буква «Б», окруженная изящным витьем виноградных лоз. Служанки знали, что вышивку делала их хозяйка.

Увидев в дверях Маризу и Брайенну, служанки присели.

Мариза внимательно оглядела стол. Она плохо себя чувствовала с утра, но решила, что не позволит кому – либо это заметить. Мариза увидела, что Брайенна глядит на нее и сызнова обрадовалась присутствию кузины. Это ее поддержит.

– Я вижу, ты надела сегодня вечером «ожерелье Дювессы», – отметила Брайенна. Мариза улыбнулась и тронула левой рукой роскошное ожерелье из золота и рубинов, украшавшее ее шею. На запястье блестел браслет такой же работы, а в ушах кроваво – красными огнями сияли рубиновые серьги. Это был драгоценный гарнитур О'Нилов, который из поколения в поколение переходил к старшему наследнику семьи Фицджеральдов. Теперь Мариза должна была хранить его для жены своего старшего сына.

– Это было любимое украшение мамы, – с грустной улыбкой сказала Мариза Брайенне.

Отправляя дочь в Ирландию, мать вручила Маризе ящичек из слоновой кости с наследственными драгоценностями Фицджеральдов.

Господь не допустит, чтобы эти священные для нашего рода украшения попали в лапы приспешников Кромвеля, – сказала мать и закончила со слезами на глазах:

– Ты последняя в роду Фицджеральдов, дочка. Носи их с честью.

Мариза увидела, что Брайенна вышла к столу по-прежнему в трауре, надев только скромную нитку жемчугов, прилегающих к ее нежной шее.

– Расскажи о своем визите к королю, – попросила Брайенна.

– Его Величество был очень добр ко мне, – ответила Мариза. – Находиться в его обществе – огромное удовольствие. Он такой остроумный, а в лошадях разбирается как никто. Хотя он уверил меня, что мой муж – лошадник под стать ему самому. А какую пару жеребцов он помог мне выбрать! – Глаза Маризы засияли восторгом. – Белоснежные красавцы!

– Ты собираешься скрещивать их со своими ирландскими кобылами?

– Да! – кивнула Мариза, взяв с блюда сочную виноградину и посасывая ее. – У меня будет лучший конный завод в Англии… после королевского, разумеется. И я восстановлю свое поместье таким, каким оно было до Кромвеля. Самое прекрасное наше поместье и самое дорогое для меня! – Мариза подумала о других поместьях Фицджеральдов, разграбленных бандами Кромвеля и покинутых крестьянами. Мариза и ее бабушка, вдовствующая графиня Дорсет, помогли многим фермерам восстановить хозяйства, но оставалось еще много несделанного, и наследница Фицджеральдов твердо решила, что будет заниматься восстановлением своих владений, а не вести праздную светскую жизнь в Лондоне.

Одна их служанок, молоденькая девушка по имени Бесс, вбежала в столовую и неуклюже присела.

– Прошу прощения, миледи, мальчик прибежал из конюшни и говорит, что милорд прибыл с каким-то гостем.

– Спасибо, Бесс.

– Попросить их прийти сюда?

– Нет, попроси пройти в библиотеку.

– Да, миледи.

Брайенна удивленно взглянула на кузину. Что затеяла Мариза?

– Миледи ждет вас в библиотеке, милорд, – сообщила Бесс Кэмерону.

Тот, изогнув золотистую бровь, с наигранным изумлением взглянул на Джейми.

– Ну, ладно, веди, девочка, – сказал он Бесс своим бархатным баритоном и мужчины последовали за ней.

Кэмерон шел медленно, постукивая об пол золотым наконечником своей палки. Пройдя через длинный коридор и поднявшись по небольшой лесенке, они оказались перед дверью в библиотеку. Бесс тихонько постучала, вошла и, пропустив в открытую дверь мужчин, объявила:

– Граф Дерран и мистер Кавинтон!

– Спасибо, Бесс, можешь идти, – сказала Мариза, движением гибкой руки показала мужчинам, что они должны сесть, и спросила:

– Не желаете ли выпить здесь до обеда вина, джентльмены?

В вежливом вопросе Кэм сразу ощутил оскорбление: жена не назвала его графом. Заметила это и вторая женщина, сидящая за столом, уголки ее рта изогнулись в улыбке.

Мариза налила в два кубка бледную жидкость и подала их мужчинам. Джейми поднял к глазам свой, любуясь прекрасной чеканкой, украшающей низкую чашу на выпуклой ножке.

– Ах, извините, – спохватилась Мариза, – я не представила вам мою кузину. Леди Брайенна О'Дэлей Макбрайд прибыла в Англию погостить у меня. Брайенна, представляю тебе мистера Джейми Кавинтона, одного из самых влиятельных лиц при дворе Его Величества.

Джейми встал и поцеловал руку Брайенны:

– Счастлив познакомиться с вами, ваш покорный слуга.

– Спасибо, сэр, – ответила Брайеина своим нежным, очень тихим голосом.

– А теперь, дорогая кузина, – продолжала Мариза, – ты должна познакомиться с человеком, которому король отдал меня в жены. Представляю тебе Кэмерона, барона Бьюкенена, моего мужа.

Брайенна улыбнулась и кивнула Кэму, почти прошептав своим тихим голосом:

– С радостью приветствую вас как своего нового родственника…

– Это в большей степени радость и честь для меня, – сказал Кэм, вставая и поднося к губам руку Брайенны, – вы теперь входите в мою семью, прекрасная кузина, как и все родственники моей супруги.

Брайенна снова села и взяла в руки свой бокал.

– О, вы не имеете представления, мой новый кузен, как расширится ваша семья: О'Дэлей – многочисленный клан.

– Родственные связи поддерживают человека в жизни, и чем они многочисленнее, тем лучше, – возразил Кэм.

– Принимаю ваши слова и от имени своего брата Килруна. Он будет счастлив узнать о вашем отношении к родственникам Маризы, потому что он очень любит ее и принимает участие в ее судьбе.

– О, у моей супруги немало покровителей и защитников, – насмешливо заметил Кэм, приветствуя Маризу поднятым кубком и отпивая глоток.

– Что вы имеете в виду, супруг мой? – резко спросила Мариза.

– То, что немало придворных возносят вам хвалы… да и сам король тоже.

Джейми поспешил вмешаться, чтобы предотвратить назревавшую между супругами ссору.

– Какое превосходное вино, миледи. Где вы купили его?

– Я обратилась к моему лондонскому поставщику, полагаясь на его вкус. Когда я вернулась в Лондон, винные погреба в моем доме оказались почти пусты.

– Это – превосходное вино из урожаев рейнских виноградников. Я даже знаком с семьей, которая его делает, – заметил Кэм.

– О, вы были в Германии, кузен? – удивилась Брайенна.

– Да, когда король жил там в изгнании, кузина Брайенна.

– Вы были вместе с королем в изгнании? – спросила Мариза.

– Да.

– А какую службу вы несли при Его Величестве? – спросила Брайенна. Ответил Джейми:

– Кэм был агентом короля.

– Агентом? – удивилась Мариза. – А какого рода поручения вам приходилось выполнять?

– В мои обязанности входило собирать информацию, необходимую Его Величеству.

– О, так вы были шпионом? – глаза Маризы широко раскрылись.

– Лучше сказать – полномочным представителем короля, – вмешался Джейми.

– Да не приукрашивай факты, Джейми! – беспечно засмеялся Кэм. – Я делал то, что должен был делать, вот и все. – Тень улыбки мелькнула на его губах при воспоминании об эпизоде с немецким виноторговцем. Летом 1654 года в Германии Кэм, по приказу короля, используя свое знание немецкого языка, изображал наемника, готового продать свои услуги за хорошую цену. Его свели с богатым купцом и дали понять, что он должен будет убить одного человека. Кэм сделал вид, что согласен быть наемным убийцей, но купец опасался назвать ему имя предполагаемой жертвы. Тогда Кэм, забравшись в постель жены виноторговца, разузнал все подробности предполагаемого плана: разомлев в объятиях юного красавца, женщина все выболтала. Карл и Кэм потом весело смеялись над этой историей, распивая превосходное рейнское вино.

– Наверное, у вас была нелегкая работа, – задумчиво сказала Мариза, – ведь у короля множество врагов.

Кэму почудилось какое-то странное выражение во взгляде ее холодных зеленых глаз, – он как будто смягчился. «Я дурак, – подумал он, – воображаю, что это может быть хотя бы тень… сочувствия? восхищения? То, что могло бы вызвать это восхищение, произошло в невозвратном прошлом, а сейчас ее изумрудные глаза глядят на ярко освещенное пламенем свечей страшное, уродливое лицо. Какое уж тут восхищение! Или даже сочувствие…»

Он взял белоснежную льняную салфетку, чтобы вытереть рот, и увидел в углу изящно вышитую букву «Б», окруженную затейливым узором.

– Правда, красивая вышивка, милорд? – спросила Брайенна.

– Великолепная, дорогая кузина, – ответил Кэм. – Это вы вышивали?

– Нет, – покраснела Брайенна, – Я не так искусна. Это работа Маризы.

Он всмотрелся в изящную вышивку. Да, его леди жена умеет владеть иглой.

Джейми тоже пристально разглядел узор и признал:

– Это просто изумительная работа, графиня. Глаза Маризы заблестели от удовольствия, и она отпила глоток вина.

– Спасибо за комплименты. Это часть моего приданого. Я сделала эту вышивку как маленький дополнительный подарок тому, кто взял меня в жены.

Кэм вслушивался в слова Маризы – в тоне не было насмешки, зеленые глаза смотрели на него спокойно и доверчиво. Но ведь женщине нельзя верить! Она лжет с улыбкой, лжет, даже отдаваясь мужчине.

– Весьма польщен, – сказал он чопорно и отпил глоток вина. – Работа исключительного качества. Не нахожу слов, чтобы выразить свою признательность.

Мариза уловила в его словах то, что и ожидала – скрытую насмешку. Но почему-то не почувствовала гнев. – На душе у нее стало легче и спокойнее. Она ощущала его, но не могла понять. Ведь перед ней человек, который так поступил с ней в свадебную ночь! Почему же гнев ее утихает?

Брайенна переводила взгляд с кузины на шотландца. В его взгляде было что-то затаенное – она чувствовала это, потому что ей и самой приходилось скрывать свои чувства. А в зеленых глазах Маризы она увидела влажный блеск сострадания. Какая она порывистая и переменчивая, ее кузина: вчера ее взгляд метал молнии, когда она рассказывала Брайенне про свою брачную ночь… и вот она уже не сердится на мужа… В самом деле не сердится? Брайенна услышала щелканье щипцов для орехов в левой руке Кэмерона: какие у него тонкие изящные пальцы… Брайенна сидела так, что видела левую, неповрежденную сторону лица Кэма – да, женщины, наверное, сходили с ума, увидев эти ангельские черты.

Брайенна опустила глаза. Когда она снова подняла их, то увидела, что второй мужчина, сидящий за столом напротив, не сводит с нее взгляда. Брайенна вздрогнула. Мужчины редко бросали на нее похотливые взгляды – она была слишком скромной, сдержанной, грустной. Но Джейми смотрел на нее особенным взглядом, в котором ей почудились понимание, сочувствие и задумчивое восхищение. Восхищение именно тем, что она была непохожа на других женщин своего круга, сочувствие ее грусти, таящейся в глубине ее золотисто – карих глаз.

Джейми перевел взгляд на своего друга и с огорчением увидел, что тот по-прежнему настроен оборонительно и даже агрессивно и не доверяет Маризе. Справедливы ли опасения его друга? Мариза – красавица, умница, отнюдь не пустая светская вертушка, это видно сразу. Но как она относится к Кэмерону? Когда тот перешагнул порог библиотеки, Джейми, внимательно глядевший на Маризу, не увидел в ее глазах ни страха, ни отвращения. А ведь эти чувства можно было прочитать на лицах многих людей – женщин и мужчин – когда они глядели на Кэмерона. Итак, Мариза не испытывает отвращения к Кэму. Но это не значит, что она испытывает – или может испытать – любовь…