Текст книги "Любовь и долг"

Гейл Мэлин
Любовь и долг

Глава первая

Год 1809

Полночь. Канун Нового года

Рафаэль де Веласко вышел из-за письменного стола и распахнул окно кабинета. На волнах холодного воздуха в комнату ворвался колокольный звон церкви в деревне Риофрио.

Рафаэль задумался: что принесет новый год его многострадальному отечеству?

Из задумчивости его вывел осторожный стук в дверь. Лицо вошедшего слуги было озабоченным.

– К вам гость, дон Рафаэль.

Не успел слуга договорить, как его оттеснил от двери высокий пожилой человек в сутане священника.

– Входи, кузен. Мой дом – твой дом, – с еле уловимым сарказмом сказал Рафаэль.

Санчо Ортего-и-Кастуэро понял издевку.

– Давай не будем ссориться, Рафаэль. Я не за этим пришел.

– Что же привело тебя сюда? – поинтересовался Рафаэль, жестом приглашая гостя занять место у огня.

– Ты все тот же, друг мой, такой же прямолинейный, – натянуто засмеялся Санчо.

В ответ Рафаэль лишь пожал плечами.

– Может, хотя бы предложишь мне бокал вина? – спросил Санчо.

Губы Рафаэля скривила усмешка.

– А я могу тебе доверять? – с наигранной безмятежностью спросил Рафаэль. – Помнится, в прошлый раз ты отказался пить со мной.

– Я тогда разозлился, – покраснев, пробурчал Санчо. – Ты же знаешь, что у меня и в мыслях не было обзывать тебя предателем. Признаюсь, я вел себя ужасно, но я сожалею об этом.

Рафаэль молчал, вспоминая их ссору. Тогда Санчо был на грани того, чтобы запустить в него стакан с вином, – но в последнее мгновение родственные чувства взяли верх, и он этого не сделал.

– Мы оба любим Испанию и хотим ей добра, – продолжал Санчо. – Не будем спорить о методах.

– В том-то и дело, – ответил Рафаэль, – что большая часть несчастий, происходящих в нашей стране, проистекают оттого, что мы не можем договориться о методах.

– Значит…

– Я тоже сожалею о нашей ссоре, – прервал кузена Рафаэль и улыбнулся. – С возвращением тебя, кузен.

Санчо вскочил и стал трясти протянутую ему руку.

Потом оба сели за низкий полированный столик, на котором стоял серебряный поднос с открытой бутылкой вина и двумя хрустальными бокалами.

– Ты кого-то ждешь? – насторожился Санчо.

– Я ждал, что Элена (это была сестра Рафаэля) выпьет со мной за Новый год, но она рано ушла спать.

Рафаэль разлил вино, и Санчо залюбовался его рубиновым цветом.

– Насколько могу судить, это вино сделано из винограда, собранного на виноградниках Каса-дель-Агила, – сказал он, вдохнув аромат вина.

– Вижу, ты не потерял интерес к прелестям жизни, кузен, – подмигнул Рафаэль.

– Я строго соблюдаю все посты, – начал было оправдываться Санчо, но понял, что Рафаэль просто над ним подтрунивает, и похлопал себя по округлому животу. – Не заметно, да?

Рафаэль отпил глоток вина и, поставив бокал, спросил:

– Так что же привело тебя сюда, Санчо?

– Я приехал, чтобы убедить тебя изменить свое мнение, – Санчо не стал ходить вокруг да около.

– А я уже изменил, – спокойно сказал Рафаэль.

– Значит, ты уже не сторонник короля? – радостно воскликнул Санчо.

Рафаэль кивнул.

– Я приветствовал французов как освободителей, которые помогли бы нам свергнуть Годоя и его коррумпированный режим. Но я ошибся.

Санчо мог только догадываться, чего стоило это короткое признание его гордому кузену.

Годой был любовником королевы и практически диктатором Испании. При нем все в стране пришло в упадок. Непомерные налоги разоряли торговцев и фермеров. Морской флот не мог оправиться после поражения при Трафальгаре, а армия настоятельно нуждалась в реформах. Однако король Карлос бездействовал.

Наполеон Бонапарт, союзник Испании, дабы навязать блокаду Англии, решил обеспечить своим армиям проход через Испанию в Португалию. Годой дал на это согласие, считая, что народ всегда поддерживал противостояние с Португалией. Однако Наполеон не удержался от искушения присоединить Испанию к своей империи.

Французы заманили короля и наследного принца Фердинанда в Байонну и вынудили их подписать отречение от престола. После этого популярность французов резко пошла на убыль, и испанцы вышли на улицы.

Новость о резне, учиненной во французском гарнизоне, и кровавой карательной операции маршала Мюрата с быстротой молнии распространилась по всей стране.

Рафаэля раздирали противоречивые чувства. Он безуспешно пытался примирить это предательство со всем тем, что его восхищало в Наполеоне.

А потом жарким летним днем в Каса-дель-Агила приехал Санчо и сообщил, что он собирается стать полковым капелланом.

Сражение у мыса Трафальгар, в котором франко-испанский флот был разгромлен английской эскадрой под командованием адмирала Нельсона. – Здесь и далее примечания переводчика.

– Рафаэль, ты прекрасно владеешь оружием, – убеждал он кузена. – Присоединяйся к нам, и мы выкинем ненавистных захватчиков обратно за Пиренеи.

– Прекрасные слова, но красноречием бой не выиграешь. У нас нет ни единого генерала, достойного этого звания.

– Среди нас много отважных людей, – возразил Санчо.

– А оружие у вас есть? А боеприпасы? А продовольствие? Толпа крестьян, одетых в солдатские мундиры, вряд ли сможет противостоять самому выдающемуся со времен Юлия Цезаря военному гению, каким является Наполеон.

Ссора разгоралась и кончилась тем, что Санчо поклялся, что ноги его в Каса-дель-Агила больше не будет.

– Ты сказал, что изменил свое мнение. Значит ли это, что ты решил присоединиться к нам?

Рафаэль покачал головой.

– Боюсь, не в моем характере быть солдатом регулярной армии.

Санчо понимающе усмехнулся.

– Ты для этого слишком независим и упрям, друг мой.

– Признаюсь тебе, вопреки тому, что случилось в Байлене, я не верю, что мы можем выиграть войну, пользуясь методами Наполеона.

Санчо хотел возразить, но задумался. Они одержали победу над французами при Байлене и выгнали их из Мадрида, но эта победа вынудила вступить в схватку самого Наполеона. К концу года император прошел победным маршем по всей Испании и прогнал ее новых союзников – англичан.

– Надо искать новые методы. Те, что позволят нам воспользоваться своими преимуществами. – Глаза Рафаэля заблестели.

– У тебя есть план? – воодушевился Санчо.

– Небольшая группа людей, хорошо знакомых с местностью, может передвигаться незамеченной. Они могут неожиданно нападать и тем самым деморализовать регулярные войска.

– Партизаны? – изумился Санчо. – Ты собираешься воевать с французами партизанскими методами?

– Я заставлю их бояться собственной тени! – Губы Рафаэля сложились в такую зловещую улыбку, что у Санчо холодок пробежал по спине.

– Предлагаю тост, – сказал он, немного оправившись. – Желаю, чтобы новый год был удачным для твоего плана и для Испании.

– Смерть французам! – Рафаэль поднял бокал.

– Боже, мадемуазель, какая незадача! Дезирэ Фонтэн взглянула на сломанную ось коляски, нанятую за бешеные деньги в Байонне, а потом на месье Боше – толстого коротышку, согласившегося сопровождать ее в поездке через всю Испанию.

– Да, не повезло, – вздохнула она. – Тем не менее я твердо намерена продолжить путешествие.

– Но каким образом, мадемуазель? – удивился Пьер. Это был кучер – третий в их компании, поскольку горничная Дезирэ наотрез отказалась пересечь границу Испании. – Ось вряд ли можно починить.

– Придется поискать другой экипаж, – спокойно ответила Дезирэ.

– Месье Ламонту это не понравится, – побледнев, возразил кучер.

– Не беспокойся, я напишу месье Ламонту и все объясню. Позаботься о лошадях, Пьер, – сказала она.

– Да, мадемуазель, сейчас их распрягу.

Дезирэ вздохнула с облегчением. Но тут месье Боше, сидевший с унылым видом на обочине и то и дело прикладывавшийся к серебряной фляжке с коньяком, заявил:

– Надо возвращаться во Францию.

– Что? Но это же смешно!

– Я настаиваю на этом, дорогая. – Месье Боше с трудом встал.

– Вы ранены, месье? – поспешила ему на помощь Дезирэ.

– У меня все тело болит.

– Хорошая горячая ванна вылечит все ваши недуги, месье. – Коротышка посмотрел на Дезирэ с явной неприязнью, но она решила не обращать на это внимания. – К тому же мне сказали, что в гостинице в Витории отличный повар.

– Сомневаюсь, – огрызнулся Боше. – Я еще ни разу не ел ничего приличного в этой стране. А из-за проклятых клопов не спал ни единой ночи.

Дезирэ подавила в себе желание прикрикнуть на него и мысленно сосчитала до десяти.

Зачем только она послушалась мадам де Толли и согласилась взять в провожатые этого зануду!

– Я понимаю, почему вы хотите навестить Этьена, дитя мое, – говорила она. – Здесь скучно, и никто, кроме Гортензии, не может составить вам компанию. Жаль, что в округе нет молодежи, с которой вы могли бы общаться. В вашем возрасте надо развлекаться.

– Да, временами я чувствую себя страшно одиноко, – признавалась Дезирэ. – Особенно после того, как умерла мама.

– А вы всегда мечтали путешествовать, – понимающе кивала мадам. – Но вы не можете отправиться так далеко с одной горничной. Это не принято!

Дезирэ охотно согласилась, но, когда она предложила в качестве сопровождающей жившую вместе с нею пожилую кузину Гортензию, мадам де Толли расхохоталась.

– Конечно, Гортензия была преданной компаньонкой твоей матери и охотно согласилась стать твоей опекуншей после ее смерти, но она слишком стара для такого путешествия. Нет, дитя мое, тебе нужен мужчина, который сможет тебя защитить.

Мадам на минуту задумалась. Дезирэ была сиротой. Этьен и Гортензия были ее единственными родственниками, если не считать английской родни, с которой она давно прервала всякие отношения.

– Ага! – наконец воскликнула мадам. – Думаю, я знаю подходящего человека!

Спустя несколько недель вызванный письмом мадам де Толли месье Боше прибыл в небольшой замок близ Орлеана, где жила Дезирэ. Вид месье Боше озадачил девушку.

Прошло шестнадцать лет с тех пор, как Клод Боше помог мадам де Толли спастить от террора, свирепствовавшего в Париже. Ему было под шестьдесят, и его речь была немного невнятной, а любовь к коньяку несколько притупила его некогда острый ум и округлила его бывшую когда-то стройной талию.

Но Дезирэ страшно хотелось поехать к брату, а месье Боше, по-видимому, был честен и не станет ее обманывать, вот она и решилась его нанять. Он довольно деятельно помогал ей в сборах, но, когда они уже были в дороге, Дезирэ поняла, что он невероятно ленив.

Время, видимо, умерило его любовь к приключениям.

– Мне жаль, месье, что вы не получаете удовольствия от нашего путешествия. Но, поскольку никто из нас не пострадал, я не вижу причины отказываться от своих планов.

– Вы просто не хотите понять, мадемуазель…

Не желая больше слушать его жалобы, Дезирэ отвернулась от него и направилась к коляске. Осмотрев ее, она поняла, что для дальнейшего путешествия экипаж непригоден.

– Лошади не пострадали, мадемуазель, – доложил Пьер.

– Вот и хорошо. Ты можешь соорудить что-нибудь вроде поводьев?

– Но ведь это не верховые лошади, – пожал плечами Пьер. – Вам на них не удержаться.

У кучера был такой несчастный вид, что она решила не говорить ему, что ее строгий английский дедушка позаботился о том, чтобы сделать из нее искусную наездницу.

– Я обещаю, что не позволю месье Ламонту обвинить тебя в случившемся.

– Меня не это беспокоит, мадемуазель Фон-тэн, а слухи о партизанах.

– Неужели ты веришь всей этой чепухе?

– Это вовсе не чепуха. Мы живем ближе к границе с Испанией, чем вы, северяне. Если бы мне платили по одному су[1]1
  Мелкая французская монета.


[Закрыть] за каждую историю, которую я слышал о партизанах, я был бы богатым человеком. Всем известно, что они пытают любого француза, который попадает им в лапы.

Дезирэ не поверила ни единому слову.

– Мой брат близок к королю Жозефу и знает, как обстоят дела. Будь все так плохо, он никогда бы не согласился встретиться со мной в Мадриде.

Пьер, хотя и кивал, явно оставался при своем мнении, и Дезирэ решительно проговорила:

– Сам император сказал, что проблемы, с которыми мы столкнулись здесь в прошлом году, устранены. Испанская армия разгромлена.

– А народ Испании знает об этом, мадемуазель? – нахмурился Пьер. – Какой толк от того, что император сделал своего брата королем, если большинство испанцев нас ненавидят? Помяните мое слово, добром это не кончится.

Дезирэ на минуту задумалась. Пьер был молод, но глупым его не назовешь. Может, и вправду горячее желание повидать Этьена мешает ей трезво оценить то, что происходит?

Пока они ехали по Франции, она вообще ни разу не слышала о партизанах. Наполеон провозгласил свою власть над Испанией и уверял, что большая часть испанцев его поддерживает.

Ситуация в стране была сложной. Престарелый король Карлос не пользовался поддержкой своих подданных, а королева Мария-Луиза слыла бессовестной распутницей. Но поспешное возведение на испанский престол брата Наполеона – Жозефа – больно ударило по национальной гордости испанцев.

Все же французы контролировали ситуацию. Они выгнали англичан из Испании, а в ближайшее время завоюют и Португалию – маршал Султ уже занял город Опорто, – и тогда весь полуостров окажется в руках французов.

Если рассуждать логически, думала Дезирэ, страхи Пьера необоснованны. К тому же они проехали большую часть пути, и было бы глупо возвращаться.

– Я уверена, что слухи о зверствах партизан сильно преувеличены, – отмахнулась Дезирэ.

Месье Боше отреагировал с нескрываемым сарказмом:

– Все это замечательно, дорогая, но каким образом вы собираетесь добраться до Витории?

Уязвленная его тоном, Дезирэ сверкнула глазами.

– Дождемся, когда появится какая-нибудь карета. Это же королевская дорога на Мадрид, я уверена, что нас подвезут.

– Ха! Мы можем прождать несколько часов!

– Тогда пойдем пешком. До Витории осталось не больше лиги.[2]2
  Лига = 4, 83 км.


[Закрыть] Если поторопимся, то будем в Витории через час-полтора.

– Пешком? – изумился Боше.

– Вы можете предложить что-нибудь другое?

– Да! Отказаться от этого безумного предприятия!

Синие глаза Дезирэ вспыхнули презрением.

– Всего пару недель назад вы довольно быстро согласились сопровождать меня, месье!

– Когда мы были в Орлеане, ситуация казалась иной. – Боше надул губы, словно обиженный ребенок. – Но сейчас у меня была возможность собрать кое-какую информацию и трезво оценить факты. Я отказываюсь продолжать путешествие без надлежащего вооруженного эскорта, мадемуазель.

– Вам заплатили за то, чтобы вы сопровождали меня до Бургоса, месье Боше, где меня встретит мой брат. – Дезирэ уже начала терять терпение. – Откуда я возьму вооруженную охрану, месье? Давайте не будем терять время и продолжим наше путешествие.

– Мы должны повернуть обратно, – упрямился Боше. – Вы можете написать брату, чтобы он встретил вас на границе.

Дезирэ закусила губу, опасаясь, что может нагрубить.

– Не говорите глупостей! – вспыхнула она. – Мой брат занятой человек. А я не просто хочу провести в Испании несколько дней, а намерена попросить брата разрешить мне остаться.

– Боже мой! Да вас зарежут в собственной постели!

– Что за чепуха!

– Если вы не хотите прислушаться к тому, что я говорю, – высокомерно заявил Боше, – я отказываюсь служить вам и уезжаю.

– Вы не желаете выполнять взятые на себя обязательства? – Дезирэ была поражена.

– Вы заплатили вперед только половину моего гонорара, – напомнил Боше. – Мы уже отъехали достаточно далеко от Орлеана, так что, полагаю, я выполнил свой долг.

– Вы мошенник!

– Вы меня оскорбили, мадемуазель. – У Боше задрожал подбородок. – Но лучше уж я буду мошенником, чем мертвецом.

Дезирэ стало не по себе: она остается одна в чужой стране – не очень-то веселая перспектива. Но она взяла себя в руки и сказала с ледяной холодностью:

– Как пожелаете, месье. Не сомневаюсь, что обойдусь без компании ленивого пьяницы. – Отвернувшись от Боше, она попросила Пьера достать из коляски ее чемоданы.

Несмотря на возражения кучера, она все еще надеялась, что сможет сесть верхом на одну из лошадей, тем более что у нее был с собой костюм для верховой езды.

Неожиданно она обратила внимание на то, что Боше о чем-то шепчется с Пьером.

– В чем дело? – осведомилась она.

– Я же сказал, что оставляю вас. – Боше выхватил из коляски свой чемодан и сунул его Пьеру. – Возьми и постарайся как-нибудь его пристроить.

Дезирэ бросилась к лошадям, но Боше преградил ей дорогу.

– У вас нет на них прав! – Лицо Дезирэ покрылось красными пятнами.

– Ошибаетесь, – хихикнул Боше. – Лошади, конечно, были наняты за ваши деньги, дорогая, но, поскольку они не могут довезти нас до Витории, полагаю, наш контракт можно считать расторгнутым.

– Да вы просто вор! – в негодовании воскликнула Дезирэ.

– Я не собираюсь оставлять их себе, – парировал Боше. – Я верну их в конюшню месье Ламонта. Так что вам незачем ему писать.

– Вы что же, ждете, что я вас за это еще и благодарить буду?

– Ваш тон неуместен, мадемуазель.

Возражать было бесполезно. У этого человека нет чести, и она не станет унижаться, вступая в перебранку.

Она попробовала поднять свои чемоданы, но поняла, что оба ей не донести.

– Пьер, – обратилась она к кучеру, – ты мне поможешь?

– Он ничего не понесет! – Торжествующие нотки в голосе Боше ошеломили ее.

– Ты тоже возвращаешься? – Дезирэ в ужасе взглянула на Пьера.

Тот опустил голову и кивнул.

– Проводи меня до Бургоса, и я тебя щедро вознагражу, – попросила она, поступаясь своей гордостью.

– Мне правда жаль, мадемуазель, – переминаясь с ноги на ногу, ответил Пьер. – Я бы помог вам, но месье Ламонт шкуру с меня сдерет за эту коляску. Я могу потерять работу, если…

– Я ему все объясню…

– Моя жена ждет нашего первого ребенка. Если я не вернусь, она будет беспокоиться.

– Поехали, мы теряем время, – вмешался Боше и приказал Пьеру помочь ему взобраться на лошадь. Без седла и поводьев это было довольно трудно, но лошадь попалась смирная и Боше удалось сесть на ее широкую спину. Пьер направился к другой лошади и вдруг замешкался.

– Поедемте с нами, мадемуазель, – сказал он. Дезирэ покачала головой и обратилась к Боше:

– Верните деньги, которые я дала вам на хранение. – Приказание Дезирэ явно застало Боше врасплох, и Дезирэ поняла, что он намеревался ее обокрасть. – И все мои документы!

– Эй, отдайте все! – сурово приказал Пьер. Взглянув на сжатые кулаки Пьера, Боше вздохнул и повиновался.

– Благодарю. – Дезирэ бросила на Боше презрительный взгляд и отвернулась.

Гортензия настояла на том, чтобы в каждую рубашку был вшит потайной карман. Как только эти двое уедут, она хорошенько спрячет все ценности.

– Так вы не передумали, дорогая? – насмешливо спросил Боше, но его глаза все же смотрели виновато.

– Поезжайте, и пропадите вы пропадом!

Отвернувшись, она стала спокойно перекладывать в чемодан поменьше все, что ей могло понадобиться в дальнейшем путешествии.

Когда в мареве палящего солнца показались золоченые шпили Витории, Дезирэ поставила на землю чемодан и расправила затекшие пальцы.

Долина Витории лежала перед ней, как великолепный изумруд, среди окружавших ее гор. Королевская дорога на Мадрид пересекала ее с северо-востока на юго-запад. К сожалению, в этот час она оказалась пустынной – ни одного экипажа.

Сняв перчатки, она подхватила чемодан и пошла дальше. Какой смысл жалеть себя? Этим ведь не поможешь.

Как часто именно это говорил ей дедушка. Всякий раз, когда она терпела неудачу, сэр Уильям настаивал на том, чтобы она пыталась снова и снова, пока не добивалась успеха.

– Хотя ты и дочь нищей эмигрантки, в тебе также течет кровь Кавендишей. Так что покажи характер, Энн.

Дед с бабкой отказывались называть ее Дезирэ. Несмотря на протесты Коринны Фонтэн, они называли девочку ее вторым именем. В детстве это не волновало Дезирэ – мало ли какие причуды бывают у взрослых. Только когда выросла, она поняла, что это был один из способов уменьшить влияние матери.

Гостиница в Витории, которую ей рекомендовали, находилась недалеко от главной площади. Она называлась “Белая Богородица”, очевидно, в честь знаменитой статуи из яшмы, стоящей в нише над входом старой церкви Святого Михаила.

Дома в Витории были преимущественно каменные, многие – с эркерами. Совсем не таким она представляла себе испанский город. Если бы не жара, она вполне могла бы подумать, что вернулась в Англию.

Спросив дорогу, Дезирэ свернула на короткую улочку, но тут из дверей какого-то дома вышли двое мужчин и остановились, загородив дорогу.

– Извините меня, джентльмены. – Очевидно, где-то в подсознании всплыли предостережения Пьера о зверствах над французами, и она обратилась к мужчинам по-английски.

Тот, что был выше ростом, обернулся, и она увидела суровое, загорелое лицо, с тонкими черными бровями и такими же черными глазами. Взгляд незнакомца остановился на Дезирэ лишь на несколько мгновений, но она могла бы поклясться, что от него не ускользнула ни единая деталь ее внешности – от растрепанных светлых волос до пыльных кожаных ботинок.

Кивнув, он отступил назад, пропуская ее, но, пока шла по улице, она спиной чувствовала его сверлящий взгляд.

Гостиницу Дезирэ нашла сразу. Ворота были распахнуты настежь, и она поспешила укрыться в тенистом дворе, подальше от непонятно почему взволновавшего ее взгляда темноволосого незнакомца.

Во дворе Дезирэ встретила полная женщина в черном. Она была явно удивлена, что девушку никто не сопровождает. Дезирэ попыталась объяснить, что ей нужна комната.

В ответ женщина разразилась длинной тирадой на кастильском наречии.

– Извините. Я не понимаю. – Дезирэ стала мучительно вспоминать испанские слова, чтобы убедить рассерженную хозяйку в том, что она порядочная девушка.

– Не могу ли я чем-нибудь помочь?

Дезирэ обернулась на голос. Высокий испанец, тот самый, который привлек внимание девушки, появился словно из воздуха.

– Извините, но, насколько я понимаю, вам нужна комната.

От неожиданности Дезирэ растерялась. Его английский был безупречен.

Между хозяйкой гостиницы и незнакомцем вспыхнула короткая перепалка: женщина явно была против, но неожиданный покровитель Дезирэ совершенно очевидно привык, чтобы ему повиновались.

– Вам отведут комнату окнами в сад. Там вам будет спокойнее.

– Спасибо. – Дезирэ уже пришла в себя. – Вы очень добры…

– Разрешите представиться: Рафаэль де Веласко, – сказал он с легким поклоном. – А вы, сеньорита?

Значит, он заметил, что обручального кольца нет.

– Меня зовут Энн Кавендиш. – Дезирэ инстинктивно чувствовала, что не стоит говорить всей правды.

В те дни Испания и Англия были союзниками. Возможно, будет безопаснее взять фамилию отца, хотя Этьен, приезжавший в отпуск, жаловался, что испанцы известны своей ограниченностью и настроены враждебно ко всем иностранцам.

Рафаэль де Веласко безусловно, был очень привлекателен. Широкоплеч, но худощав и строен, – как говорится, мужчина в расцвете сил. Возраст Дезирэ не смогла определить. Может, тридцать? В его буйной шевелюре не было видно ни единого седого волоса, а смуглая кожа была гладкой. Красиво очерченный рот с пухлой нижней губой контрастировал с твердым подбородком, высокими скулами и носом с горбинкой.

Внешность аристократа, подумала Дезирэ, но одет как простолюдин. Похож на пирата, а манеры – джентльмена. Дезирэ терялась в догадках.

Размышления Дезирэ были прерваны появлением хозяйки гостиницы. У нее в руках был высокий кувшин и две глиняные кружки.

– Я приказал Консуэло принести вам еды. Пока ее готовят, – Рафаэль придвинул Дезирэ стул, – давайте присядем.

Почему она чувствует себя в его присутствии так неуверенно, недоумевала Дезирэ.

Она взрослая (ей уже исполнился двадцать один год) и самостоятельная женщина. После смерти матери она научилась вести дом и была хозяйкой на всех приемах, которые устраивал Этьен для своих друзей-офицеров.

Ей было гораздо интереснее говорить с мужчинами о лошадях, чем обсуждать моду с женщинами. Дезирэ оживлялась в кругу друзей брата. Она никогда не чувствовала себя с ними неловко или застенчиво. Возможно, это было следствием ее немного странного воспитания – дедушка относился к ней, как к мальчишке, и даже научил ее стрелять и ловить рыбу.

Короче говоря, ей нравилась мужская компания, но она не станет поощрять Рафаэля де Веласко, каким бы привлекательным он ни был.

Не потому, что он незнакомец. И конечно же, не потому, что он испанец, а значит, потенциальный враг ее страны. Она инстинктивно отгораживалась от его невероятного мужского обаяния. Пусть ей не удастся не думать о том, каково это будет – ощутить на своих губах его поцелуй, сидеть и пить с ним не следует!

С другой стороны, стол стоял в тени конского каштана, а у нее так устали ноги от долгой ходьбы, а губы пересохли от жажды!

– Вы не хотите отдохнуть, сеньорита? Или вы мне не доверяете?

– А следует?

– Неужели я признаюсь, что не следует? – Его глаза лукаво блеснули.

Его дерзость невольно рассмешила Дезирэ, но ей не понравилась его самоуверенность. Наблюдая, как он разливает содержимое кувшина по кружкам, она подумала, что он наверняка пользуется успехом у женщин. И она пожалела, что выглядит так неопрятно.

Глупости! Какая разница, что он о ней подумает! Через минуту он уйдет, и она никогда его больше не увидит.

Эта мысль почему-то привела ее в уныние.

Дезирэ взяла кружку и стала пить беловатую жидкость. Вкус был приятный, чувствовались лимон и корица.

– Очень вкусно, – сказала она. – А что это такое?

– Называется хорчата. Готовится из миндаля. Утолив жажду, Дезирэ немного расслабилась.

Она и не подозревала, как ее утомили события сегодняшнего утра.

– Могу я вас спросить, мисс Кавендиш, что привело вас в Виторию?

Вопрос застал ее врасплох.

– Это, конечно, ваше дело, но вы не можете не понимать, что путешествовать в одиночку опасно. Не говоря уже о том, что вы плохо говорите по-испански. Красивая женщина подвергает себя риску, если ее не сопровождает мужчина.

Он считает ее красивой? Она покраснела, и это ее рассердило.

– Меня должны встретить, – коротко сказала она.

– Сегодня?

Его настойчивость напугала ее. Ему-то какое дело?

– Завтра, – солгала она и добавила решительным тоном: – Спасибо вам за помощь, но думаю, что теперь я справлюсь сама. – Она встала. – Не смею вас больше задерживать, сеньор.

Он тоже встал. Его глаза потемнели, словно она его оскорбила своим тоном.

– До свидания, сеньорита.

Он круто повернулся, но в воротах двора остановился и оглянулся.

– Если вам все же понадобится помощь, учтите – моя комната напротив вашей.

Он тоже остановился в этой гостинице!

Она почувствовала смутное беспокойство.

Рафаэль де Веласко, видимо, воспитанный человек, но что-то подсказывало ей, что он опасен и ей лучше в дальнейшем не иметь с ним дело.