Текст книги "Властелин Безмолвного Королевства"

Жизнь жестока, беспощадна, немилосердна. Такой ее знал Пайпер Хект. Счастье и наслаждения преходящи. Нужно пользоваться каждым мгновением. Единственное, что у Пайпера Хекта раньше было постоянного и надежного, – ша-луг и верность солдатского братства. Именно это он и пытался, как умел, воссоздать в своем изгнании.

– Пайпер, тебя что-то встревожило.

– Моя вера пошатнулась, господин. Дух мой смущен.

– Чего тебе недостает?

– Не знаю. В этом-то и беда. Быть может, высшей цели? Когда-то она у меня была.

И снова на лице у принципата Делари промелькнуло разочарование.

– Нам пора вниз. Чашку оставь здесь, Герис заберет.

– Что это за женщина? Ты еще на нее пялился? – ревниво спросила Анна, когда они вышли из особняка принципата.

– Внучка Делари. Дочь Дрокера. Он зачем-то мне ее показывал. Может, чтобы продемонстрировать, как заботится о своих. Дрокер же вроде как меня усыновил. Мне все кажется, я ее где-то уже видел. Вот пытался припомнить где.

Но на самом деле о внучке Делари он в тот момент не думал: вокруг творилось что-то странное, что-то явно стряслось. Хект подозвал солдата из городского полка:

– Куда все подевались?

Возле дома принципата не осталось ни его собственных телохранителей, ни рыцарей из Братства Войны.

– Господин, там заметили вооруженных людей. Они караулили возле улицы, мимо которой должны были ехать наши кареты. Возможно, это засада. Поэтому парни из бротского и патриаршего полков решили проверить.

И в тот же миг, словно в подтверждение его слов, издалека донеслось бряцание оружия. Услышав это, Анна тут же позабыла о своем недовольстве.

– Похоже, у нас неприятности, и гораздо более серьезные, чем моя ревность.

– Чего?

Пайперу Хекту редко удавалось понять смысл женских намеков. Анна ведь была первой особой женского пола, с которой он проводил столько времени.

– Нужно отвезти детей домой. По другой дороге.

А вот это Хект понял прекрасно.

– Нет. Поедем так, как собирались. Может, нас нарочно хотят заставить сменить дорогу.

– Ты – профессионал, тебе и карты в руки, – согласилась Анна, усаживая детей в карету.

Дети были сами не свои от волнения. Пайперу даже показалось, что Вэли вот-вот заговорит, но Пелла не умолкал ни на минуту, не давая никому и рта раскрыть.

На месте засады Хект велел кучеру остановиться. К ним подбежал молодой офицер:

– Господин главнокомандующий, мы с ними разделались.

– Неужели? А пленные есть, господин Студьо?

– Э-э-э… Нет. Парни из Братства всех перебили. Очень уж они разозлились.

– Заберите тела, – со вздохом велел Пайпер. – Может, по ним удастся что-нибудь узнать.

Однако при тусклом свете фонарей ничего особенного он в мертвецах не углядел.

– Быть может, все же сумеем найти какие-нибудь улики. Если есть раненые, проследите, чтобы им немедленно оказали помощь.

Проклятие! Почему не взяли пленников!

Амулет на запястье у Хекта дернулся несколько раз, но едва-едва. Вокруг рыскали создания Ночи, слетевшиеся на боль и ярость.

– Это был отвлекающий маневр или основная засада? – спросил Пайпер, забираясь в карету.

– Люди из Братства сказали, что основная засада.

– Интересно. Езжай, – велел Хект кучеру и оглядел свою странную семейку.

Вэли, бледная как полотно, смотрела на него не отрываясь. Пелла словно онемел. Анна взяла мальчишку за руку и держала крепко-крепко.

– Славный был вечер. Правда. И ко мне отнеслись лучше, чем я ожидала. – Она зябко поежилась, хотя было не так уж и холодно. – Может, потому, что из женатых с супругой явился только Титус.

Да и детей почти не было – лишь Консентовы отпрыски да Вэли с Пеллой. Эти двое выжали из ситуации все возможное и напросились на все подачки: Пелла вдохновенно рассказывал направо и налево трагическую историю маленькой немой девочки.

– Почему бы им и не приударить за тобой? Они же поголовно ловеласы. А ты там была самая красивая. Я бы и с принципатом побоялся тебя наедине оставлять. Бедняжка Арманд.

– Пайпер! – возмутилась Анна, хотя комплимент ей явно пришелся по душе, на церемонии она тоже своего не упустила и выпила вдосталь хорошего вина. – А куда вы со стариком ходили? Или это тайна, про которую девочкам знать не положено?

– Кофе пили. Амбонипсгские зерна прекрасной обжарки. Может, он делиться не хотел с остальными.

Внезапно Хект вздрогнул.

– В чем дело? – спросила Анна.

– Стало вдруг не по себе. Словно за нами увязалось что-то зловещее.

– Кумушки на площади говорят, что такое теперь сплошь и рядом. Многие боятся выходить на улицу с наступлением темноты.

Ничего удивительного. В Броте было опасно даже в самые спокойные времена. Пайпер выглянул в окно, но ничего необычного не увидел. На улице было безлюдно, лишь одинокий прохожий в коричневых лохмотьях, пошатываясь, брел вдоль дома, не обращая внимания на карету.

Пайпер Хект и Анна Мозилла вращались в разных кругах. Он только и делал, что изучал положение дел в полках и отрядах, думал, как накормить и вооружить свои войска, чем им заплатить, куда отправить, как избежать недовольства. Приходилось постоянно просчитывать действия граальских военачальников, мелких врагов патриарха, да и самого Безупречного тоже. С последним мороки было не в пример больше. С самим главой церкви Пайпер не встречался, но его решения всегда оказывались иррациональными и менялись по малейшему капризу. Многие из них, как, например, с теми злополучными репрессальными грамотами Хейдена Бэка, принимались в тесном избранном кругу, состоявшем из патриарших сподвижников, настолько близких Безупречному, что даже его собственный родственник, Бронт Донето, зачастую не знал, что они затевают.

– У меня такое чувство, – признался Хект, – что я все больше разочаровываю принципата Делари. Только никак не пойму, в чем дело.

– Тогда тебе придется рассказать мне поподробнее. Если только это не сверхсекретные принципатские дела.

Он описал ей недавний разговор с Муньеро Делари, и Анна задала несколько вопросов. Толковых вопросов.

– Ясно, что это не просто большая карта. Раз ее прячут так глубоко под землей, скрывают ото всех, значит это, скорее всего, могущественный магический артефакт. Или когда-нибудь превратится в могущественный артефакт. Вроде как они все еще работают над ней.

– Приехали. Погоди, сначала я посмотрю. – Хект все еще чувствовал чье-то присутствие, хотя амулет не подавал признаков жизни. – Вы, детишки, сразу в постель.

Никто и не подумал спорить. Обессиленная Вэли уже клевала носом, как бы не пришлось ее нести на руках. Да и Пелла едва ворочал языком.

На улице Пайпер не увидел ничего подозрительного. Он весьма щедро расплатился с кучером, и тот прямо рассыпался в любезностях. Времена нынче были тяжелые.

Карета тронулась, лошади цокали копытами по влажной мостовой. Пошел мелкий дождик. Все зашли в дом, Хект – последним, спиной вперед, словно солдат, прикрывающий отступление. Экипаж завернул за угол, свет его фонарей померк, и наступила непроглядная тьма.

Анна отправилась укладывать детей, а Хект проверил замки и ставни. Вэли действительно пришлось нести.

Уже лежа в кровати, все еще взбудораженный, Хект признался:

– Я все думаю о том, что ты сказала про карту. Вот за это я тебя и люблю! Сам я ни за что бы не догадался.

Может, именно из-за этого принципат казался таким разочарованным?

– Пайпер, что это была за засада? Они на тебя охотились?

– Вряд ли.

– О чем вы говорили со стариком, когда пили кофе?

– О Руденсе Шнайделе.

– Он думает, ты что-то знаешь, но не говоришь?

Сама Анна явно подозревала, что Хект чего-то недоговаривает.

– Милая, я впервые услышал об этом Руденсе Шнайделе только пару недель назад.

– Так, может, и он о Пайпере Хекте раньше не слышал. Или вы знаете друг друга под другими именами. Так часто бывает.

Хект решил поразмышлять об этом на досуге.

Он собрался было сказать, что не знает никого из Артесипеи, никогда и слыхом не слыхивал об Атафильском хребте, где якобы обретался этот Шнайдель. Но так и замер с открытым ртом. Ему в голову пришла одна мысль, связанная с Вэли. Как же он раньше не додумался! Придется кое-куда наведаться с новообращенным чалдарянином, пока Консентовы шпионы окончательно с ним не порвали.

– Тут много кто умалчивает о своем истинном происхождении, – продолжала меж тем Анна. – Ну да ладно, давай лучше выясним, не слишком ли я набралась и способна ли еще на шалости.

Кошмар казался таким правдоподобным, что Хект верил в него еще какое-то время после пробуждения.

– Что с тобой? – спросила Анна. – Тебя трясет.

– Кошмар приснился. Давно уже их не было.

– Тот самый, с твоей матерью?

Пайпер нахмурился. Он не считал Анну ясновидящей, и сама она никогда себя ясновидящей не называла, но иногда ей удавалось его удивить.

– С нее все началось. Как всегда.

Как тогда, когда он вспоминал и плакал по ночам в школе неутомимых отроков – только-только очутившись там. Хект не был уверен, что узнал бы мать теперь, даже если бы она явилась перед ним точно такая же, как в его детстве, и надрала бы ему уши.

– Наверное, это очень страшно, когда ты маленький, а родных никого.

– Родных можно завести на новом месте. Иначе не выжить. В том-то и дело.

В школах ша-луг обучали жестоких и закаленных воинов, которые презирали всех, кто не был ша-луг.

Пайпер Хект боялся, что размяк за время своего вынужденного пребывания среди западных варваров, но внутри он оставался истинным ша-луг. Воины-рабы все еще были его братьями, его семьей.

– А дальше?

– А? Ну да. Дальше начались ужасы. Там было какое-то чудовище, я его не видел, но чувствовал. Если бы смог поймать – убил бы. Но поймать никак не удавалось. Оно вытворяло разные мерзости с близкими мне людьми и все ближе и ближе подбиралось ко мне. На самом деле я был не охотником, а дичью.

– Пайпер, сон очень мрачный, но ведь это всего лишь сон.

Хект хмыкнул. Похоже на то, но…

– Не совсем. Мой разум как будто пытался облечь все в понятные мне образы.

– Попробуешь заснуть снова?

– Вряд ли получится. Но я постараюсь.

Пайпер провалился в сон быстрее, чем ожидал. Но ощущение притаившегося поблизости ужаса не покидало его и там.

Утром Анна не стала его будить. Но потом ей все-таки пришлось – когда явились соседи в поисках какого-нибудь официального лица.

– Они не знали, куда еще пойти, – объяснила она, пока Пайпер приходил в себя.

Недовольно бурча, он вышел на холодную улицу, чтобы осмотреть тело, которое обнаружили чьи-то ребятишки. Пелла и Вэли увязались за Анной, но держались на почтительном расстоянии, чтобы Хект случайно не заметил их и не отослал домой.

При виде тела Пайпер вздрогнул – не потому, что оно было страшно изуродовано, а потому, что узнал покойника. Этому человеку полагалось быть от вечного города никак не ближе тысячи миль.

– Ваша честь, вы его узнали?

– Нет. Прощу прощения. Просто эти раны…

– Он не первый, кого вот так прожевали и выплюнули, – сказал какой-то зевака.

– Да, – согласился другой. – Только этот уж больно на иноземца смахивает.

Хект кивнул. Мертвец выглядел так, словно при жизни притворялся жителем Брота, но о самом Броте при этом знал маловато.

Это был Хагид, сын Нассима Ализарина аль-Джебала, солдат из отряда Элса Тейджа. Отец отправил его вместе с Тейджем, чтобы мальчик возмужал в походе. Сам Нассим Ализарин, по прозвищу Гора, был приятелем Гордимера Льва – они вместе учились в одной школе для ша-луг. Нассим отправил тогда Хагида на задание с негласным условием: его сын должен вернуться живым, даже если ради этого придется погибнуть всем остальным.

Они вернулись в дом. Дети задержались на улице.

– Он был славным парнем, – сказал Хект Анне. – Очень старался. Но начал на пятнадцать лет позже всех нас. Мне удалось тогда доставить его живым домой, но я и представить себе не мог, что он когда-нибудь покинет Аль-Кварн.

– Ты уверен, что это он? Может, просто похож?

– Уверен! – гневно отозвался Хект. – Очередная загадка, а у меня нет времени ее разгадывать. И поручить никому нельзя.

– Посмотрим.

– Милая! Перед тем как что-то затевать, вспомни, что случилось с…

В дом вбежал Пелла:

– Анна! Ты бы это видела! С него местами кожу содрали! И вспороли живот! И говорят, вытащили сердце и печень.

Под гневным взглядом Хекта мальчишка умолк.

– Запомни, – велел Пайпер, – по городу все еще бродит это нечто.

Пелла должным образом устрашился. И страшился где-то около минуты.

– Ну хотя бы Вэли хватило ума испугаться, – вздохнула Анна, когда дети умчались на кухню. – Нужно за ними присматривать.

Но двое непосед уже возвращались обратно, на ходу они с аппетитом уплетали булочки, щедро усыпая пол крошками.

– Это безнадежно! – пожаловалась Анна. – Фреки от меня уйдет.

Фреки Благови служила в доме приходящей горничной. Она была беженкой и находилась в отчаянном положении, поэтому не ушла бы от Анны ни за что.

– Как буду в банях, поговорю с Геррин и Юной.

– Вот уж нет. Еще не хватало, чтобы ты привел в мой дом своих девушек для забав.

Хект радостно уцепился за эту возможность и принялся спорить. Так можно было отвлечь Анну от мыслей о Хагиде.

Главнокомандующего редко оставляли одного. Особенно после недавних покушений. Хект хотел выбраться в вечный город, затеряться среди всеобщей суматохи, незаметно навестить дринджерийское посольство или убежище шпиона из каифата Аль-Минфета, но ему это так и не удалось.

– Ты и этот труп велел забрать? – спросил принципат Делари.

– Да, ваша милость. Подумал, вы захотите его осмотреть.

– У нас уже набралась целая коллекция. Хотя тех, с ночной засады, начали раздавать родне. За ними пришли родственники. А вот тех, кто напал на тебя, пришлось похоронить. Их никто не хватился.

– Трупы с ночной засады опознали? – удивился Хект.

– Сплошь жители Брота. Обозлившиеся на жизнь. Решили показать, почем фунт лиха, тому, кто оказался у власти именно в тот момент, когда жизнь их обозлила. Если ты понимаешь, о чем я.

Хект не понимал.

– У нас тут бунтарские настроения. Но пока никто из официальных лиц не обратил на это внимания.

Это Хект вполне понимал.

– Дэвы не потрудились нас предупредить?

– Скажем так: человек моего положения не может искренне верить в благие намерения тех, кто поклоняется ложным богам.

Хект подумал, не напомнить ли принципату об исторических фактах: Аарон Чалдарянский никогда не утверждал, что его бог чем-то отличается от дэвского бога. А вот от позднейшего епископального бога он отличался, и весьма.

– Были ли среди убитых дэвы?

– Нет. В основном безработные епископальные чалдаряне. По словам родственников, они спелись с теми, кто винит во всех несчастьях Безупречного.

– Интересно. И это после того, как им столетиями внушали, что патриарх непогрешим. Это какой-то большой заговор?

– Да, мне кажется, эта засада лишь часть плана. Но ее устраивали наспех, тяп-ляп – просто кучка пьяниц подначивала друг друга в кабаке. Они не собирались доводить до смертоубийства. И не довели бы, не вмешайся Братство Войны.

– Да, эти не терпят полумер. У них все либо черное, либо белое.

– Люди определенного типа во всем бросаются в крайности. И обычно естественным образом рано или поздно вступают в Братство.

Дальше разбираться с телами пришлось Пинкусу Горту. Родственников погибших арестовывать он не стал – надеялся вызнать про их связи.

– Может, это Пинкус все устроил, чтобы не вылететь со службы. Нет, ваша милость, я шучу. Но пять кланов, похоже, больше не видят особого смысла в городском полке.

– А-а. Мне порой трудно понять, когда ты шутишь.

– Вы такой не один, ваша милость.

– Да. Итак, взглянем на тело.

Делари что-то бормотал себе под нос. Хект постарался не путаться у старика под ногами. Он опасался, что принципат определит, откуда родом был погибший.

– Вероятно, кальзирец, – заключил Делари. – Определенно, праманин. Впрочем, его единственный и истинный Бог не защитил его от этого чудовища.

– О чем вы, ваша милость?

– Пайпер, у нас неприятности. Я о таком раньше только читал.

– Что случилось, ваша милость?

– Здесь некромант – волшебник, который убивает людей ради своего колдовства. И он швырнул нам этот труп прямо в лицо. Бросает вызов, хочет, чтобы мы начали охоту. Наверное, хочет выманить.

– Неужели?

Хект не хотел в это верить. Фиральдию давно обжили. Подобные фокусы не случались со времен зловещих императоров Древнего Брота, которые любили потешить свое самолюбие.

– Если какой-то выродок сотворил такое ради своего колдовства, не бродят ли теперь по городу могучие создания Ночи, с которыми не так-то просто покончить?

– Именно. Нужно было это предвидеть. Возможно, назревают серьезные трудности.

– Что я могу сделать?

Они как раз шли к покоям Делари.

– Ничего. Сделай вид, что ничего не заметил. Если это чудовище решит, что мы не обратили внимания, то потеряет бдительность.

– Хорошо.

– Ты, похоже, испугался.

– Верно. В таких делах у меня опыта нет. Я и вообразить не могу, чем это чревато.

– Вообрази самое страшное. Ужас и безумие ждут нас.

– Что вы хотите сказать, ваша милость?

– Мне вроде как знать не положено. Дружки Безупречного держат меня за такого же древнего старика, как Хьюго Монгоз. И совершенно не понимают, что Монгоз совсем не тот, кем кажется.

Хект нетерпеливо дернулся, и Делари улыбнулся.

– Придется тебе сначала выслушать небольшую лекцию, а уж потом я перейду к плохим новостям.

Пайпер сделал каменное лицо. Пусть принципат распинается сколько угодно, раз на него нашла охота.

– Ладно, Пайпер, на меч бросаться еще рано – буду немногословен. Здесь, во дворце Чиаро, мы не просто делимся на сторонников и противников Бенедокто, стараясь примкнуть к победителю, – мы также образуем союзы, исходя из способностей каждого управлять Орудиями Ночи. И желания такие способности применять. Например, мы с Донето расходимся в отношении полоумных амбиций Безупречного, но синхронно стараемся обуздать силы коллегии.

– Я так и думал. Слишком уж мало вы с принципатом Донето цапаетесь.

– Хорошо, – улыбнулся старик. – Ладно, ты не спрашиваешь, так вот тебе новости: Безупречный все-таки желает покарать герцога Джерму фон Дрессера и Кларенцу. Прослышал, что Лотарь болен и вряд ли оправится, а имперцев сейчас занимает лишь вопрос престолонаследия.

Хект не стал говорить, что думает по этому поводу. Даже принципат Делари серьезно недооценивал имперцев. Кроме Пинкуса Горта, никто, насколько было известно Пайперу, не принимал Ферриса Ренфрау всерьез. В случае Делари все ясно: ему на ухо ведь нашептывал всякую чушь Оса Стил. А еще мальчишка мгновенно сообщал хозяевам обо всем, что узнавал старик.

Значит, Феррис Ренфрау узнает о замысле Безупречного еще до того, как о походе на Кларенцу объявят официально.

– Стоит ли мне спорить и выступать против этой идиотской затеи?

– Чем больше с Безупречным споришь, тем больше он упрямится.

– Да, знавал я таких. Взять хоть сестру… Что такое, ваша милость?

– Ты о чем? А, ничего-ничего. Я просто удивился. Ты никогда не рассказывал о родных.

– Редко о них думаю. А если и вспоминаю, то лишь в присутствии тех, кому по-настоящему доверяю.

Пайпер надеялся, что его слова прозвучали достаточно расплывчато. Он не осмеливался показать свое истинное лицо.

Они добрались до принципатовых покоев.

– Тебе пора на службу, – сказал старик, ступив одной ногой на порог. – Приказы доставят утром. А я поразузнаю насчет этого некроманта.

Хект краем глаза заметил Осу Стила. Мальчишка обладал поразительным талантом прятаться по темным углам. Если в комнате висел гобелен, то за ним запросто мог оказаться Оса Стил.

– Не списывайте Лотаря со счетов, – сказал на прощание Хект. – Ему постоянно нездоровится. Но он всегда справляется с болезнью.

Делари нахмурился. Подобное слышать ему хотелось не больше, чем Безупречному. Хотя, возможно, по совершенно иным причинам.

На Пинкуса Горта Хект наткнулся прямо во дворце.

– Вижу, ты уже слышал, – поприветствовал его Горт. – Мой начальничек обязательно бы спросил откуда.

– А ты сам как узнал? – спросил Пайпер, не уточняя, о чем идет речь.

– Мой начальничек – приятель твоего начальничка. А у меня есть приятели, которые держат ушки на макушке, когда он что-нибудь говорит. Он, знаешь ли, сам с собой разговаривает, когда думает, что один.

– Главное, чтобы сам себе отвечать не начал.

– Так он начал. Ей-ей. Жутковатое зрелище.

– Может, это у него потому, что слишком долго сидел с нами взаперти в Племенце.

Горт усмехнулся.

– Так чего ты хотел, Пинкус?

– Рассказать тебе новости.

– Вот спасибо-то. Ценю твою заботу.

– А еще спросить про прошлую ночь. Все плохо?

– Еще хуже. – И Хект рассказал о мертвеце, найденном возле дома Анны Мозиллы.

– Да, похоже, дело дрянь. Страшилка из сказочек.

– Никому не говори. Мы не хотим, чтобы это чудище догадалось, что мы все знаем.

– Да не вопрос, дружище. В такое дерьмо я не полезу. Но вот что касается другого дерьма – вернее, тех, кто его мутит, – я этим как раз занимаюсь. Ладно, удачи тебе, если не увидимся до твоей новой войнушки.

– Удача мне понадобится.

Хекту платили, и платили неплохо, не за то, чтобы он думал, а за то, чтобы исполнял патриаршую волю, хоть бы и нелепую. Если уж отец церкви отвлекся от мыслей о Святых Землях, лучше потакать полезным безумствам.

Хект часто спрашивал себя: а не сошел ли Безупречный с ума? Он почти не знал своего работодателя. Они редко встречались и говорили-то, наверное, всего однажды – обменялись парой фраз по настоянию самого патриарха. Вряд ли Безупречный узнает его в лицо, а Хект ведь главный солдат в войске церковников.

Вряд ли ситуация как-то изменится. Приказы ему, как обычно, передаст Бронт Донето или другой патриарший подручный – из родственников, не так широко известных, как Бронт.

Титус Консент был мрачнее тучи.

– Пожалел уже о своем решении? – поинтересовался Хект.

– Не совсем.

– Неужели? Значит, ты себя лучше знаешь, чем я – себя. Разве каждый бротский дэв не пытается теперь тебе насолить?

– Господин, – у Консента на лице появилось странное выражение, – можете вы припомнить хоть одного дэва, который обратился?

Хект не смог.

– Наверняка таких немало. Ведь взялись же откуда-то чалдаряне и прамане.

– Верно. Основатели церкви обратились. Но не все, а лишь некоторые – те из них, кто изначально не был дэвом. А дэвы так и считали себя дэвами.

– К чему ты клонишь?

– Обращения среди дэвов случались, но крайне редко. Бротские дэвы не припомнят здесь подобных случаев. Так что они свято верят, что и на этот раз ничего такого не произошло.

– Понятно. Это нам на руку. – Хект и сам не особенно верил в обращение Титуса. – Это слегка облегчит мне жизнь.

Может быть.

С точки зрения Пайпера, Консент, к несчастью, хорошо понимал, какие недостатки приобрел, став чалдарянином.

– Каким же образом?

– Я боялся, что прикроются твои источники информации. А ведь именно сейчас они нам так нужны.

– Ясно, – кивнул Консент. – Но это вряд ли бы произошло, даже поверь дэвы в истинность моего обращения. Тут же действует принцип баш на баш – информация нужна и тем и другим. А они очень хотят знать, что творится в голове у патриарха.

Хект это отлично понимал. Об этом хотели знать все.

– Но почему они все еще с нами? Война ведь окончилась.

Дэвы согласились шпионить для патриарха во время кальзирского священного похода только при условии, что тамошних дэвов он не тронет.

– Потому что знают: будут и другие священные походы. Пока на патриаршем престоле Безупречный. Или даже после, если этот таинственный умственный недуг передастся его наследнику. И всегда будут дэвы, нуждающиеся в защите.

– У меня к тебе два дела. Во-первых, Кларенца – это самое неотложное. Нам скоро прикажут выступать. Возможно, в течение ближайших нескольких часов.

– Я занимаюсь этим с того момента, как герцог Джерма отколол этот свой номер. Войско в хорошей форме. Главное – действуйте быстро и решительно. Имперцы не смогут сейчас ответить, они слишком истощены своими внутренними распрями.

Но ведь прямо на коленках у принципата Делари сидит Оса Стил.

– Они узнают обо всем, стоит нам лишь натянуть походные сапоги.

Консент понимающе кивнул. В Броте полно было имперских шпионов и просто сочувствующих.

– А второе дело?

– Есть один человек, которым очень интересуется Братство Войны. Возможно, даже особое ведомство. Кто он, я не знаю. У него пропала дочь – злодеи выкрали ее, потому что хотят выкрутить руки папочке, чтобы тот помог им с каким-то секретным заговором. Мне нужно знать, кто это.

– И больше никаких сведений?

– Больше ничего не известно. Все, что я знаю, я подслушал в Сонсе. Именно там и затевается заговор.

– Наших теперь в Сонсе нет. Я думал, вы знаете. Столько было воплей и возмущения по поводу нечестных дэвов, которые вдруг решили постоять за себя.

Хект кивнул, хотя Титусу и не поверил.

– К делу точно причастен один из кланов, а может, и не один – Дуранданти. Они и раньше водили дружбу с Братством. Возможно, заговорщики получают приказы из Кастелла-доллас-Понтеллас: нам с Гортом вручили перед отъездом курьерский пакет.

– Если это тайный заговор, связанный с Кастеллой, то наверняка не обошлось и без патриарха.

– Я тоже об этом думал.

– Сделаю, что смогу, главнокомандующий, – чуть склонился в поклоне Консент.

Две сотни солдат во главе с Хектом расположились в полумиле от восточных ворот Кларенцы. С собой они прихватили две небольшие медные пушки. Для осады двухсот человек, конечно, было недостаточно, но они успешно перекрыли движение по дороге, ведущей в город, славный своим узорным шитьем и изысканным цветным стеклом.

Герцог Джерма сражаться не пожелал. Он и его семейство были богобоязненными епископальными чалдарянами, и герцог не хотел доводить патриарха до крайности, чтобы тот начал рассылать буллы и отлучать их от церкви. Впрочем, приветствовать главнокомандующего фон Дрессер тоже не стал, выказав явное неуважение к Безупречному.

Вместе с Редферном Бехтером Пайпер Хект сидел в полотняном шатре с откинутым пологом. Стоял промозглый зимний день, еще один в череде таких же мрачных дождливых дней. Они смотрели на Кларенцу и дрожали от холода. Город гигантским хряком темнел в дождевой дымке.

– Можно занять загородные поместья на юге от Кларенцы, – предложил Бехтер.

– Действуй. Я просчитался – думал, тяжелая жизнь в полевых условиях сплотит солдат, но все оказалось гораздо гаже, чем я предполагал.

– Люблю, когда с командиром можно договориться. Дрокер еще долго отказывался бы признать очевидное. От сплоченных солдат толку мало, если они дохнут от воспаления легких.

Хект согласно что-то промычал. Такова правда военного ремесла – больше жизней обычно уносят болезни, чем вражеские клинки. Так было и во время священного похода в Кальзир. Зачастую войны были не очень кровопролитными, последнее грандиозное сражение на западе произошло восемь лет назад при Тамзе.

Сержант Бехтер служил помощником у главнокомандующего, но успел уже обзавестись и собственным помощником – юнцом из Кревельдии, по имени Драго Прозек. Кревельдия была провинцией Восточной Империи, но обычаи ее и религия больше напоминали фиральдийские. Прозек числился послушником в Братстве Войны. Вот уже много лет Братство набирало новичков в основном среди епископальных чалдарян Восточной Империи.

Там они часто подвергались гонениям, хотя и не таким жестоким, как дэвы и дейншокины.

Под навесом появился Прозек:

– Разрешите доложить, сержант.

Бехтер махнул рукой, Драго наклонился и что-то быстро зашептал ему на ухо. Пайпер не сумел разобрать, что именно. Нашептывал Прозек целую минуту. Редферн время от времени кивал. Наконец Драко выпрямился и чуть отошел, выйти из-под навеса, однако, он не торопился.

– Прибыл курьер из Кастеллы, – сообщил Бехтер. – Привез обычные бумаги и кое-какие новости. В Броте беспорядки. Люди недовольны, не хватает еды, у некоторых нет крыши над головой. Кто-то мутит воду. А еще прибыл первый сундук с деньгами из Арнгенда.

Быть может, уже не нужно будет воевать против Кларенцы? Ведь Безупречному теперь хватит денег, чтобы выкупить обратно любовь герцога Джермы.

Драго Прозек привел курьера. Тот вручил главнокомандующему мешок с бумагами и передал кое-что на словах:

– Никто точно не знает, сколько заплатила Анна, но, похоже, Безупречный сможет расплатиться со всеми своими кредиторами. Даже с теми, кому задолжал еще со времен выборов. И еще останется, чтобы учинить какое-нибудь непотребство.

Плохо дело, подумал Хект. Безупречный снова начнет брать в долг. А значит, погибнет куча народу.

– Сержант, чует мое сердце, нам с тобой скоро придется снова наведаться в Коннек.

– Не хотелось бы. Вот уж куда совсем не горю желанием вернуться. Едва ли наш следующий поход будет таким приятным, как прошлый.

– А прошлый, значит, был приятным?

– Должен был быть. И был бы, если бы в епископа Серифса Ночь не вселилась.

– Да уж, он сделал все возможное, чтобы его возненавидели лютой ненавистью.

– Те, кто там сейчас орудует, видимо, еще хуже.

– Не сомневаюсь. Где Седлако? Я его с утра не видел. Мне нужно знать, залают ли сегодня наши псы.

«Псами» он называл пушки – их отлили дэвские умельцы, которым он описал орудия, виденные на востоке. Ша-луг считали свои фальконеты секретным оружием, но фиральдийские дэвы, как выяснилось, знали о них и об огненном порошке гораздо больше его самого.

– Ему никак не удается просушить огненный порошок настолько, чтобы он взрывался, – объяснил Бехтер.

Действительно, в такую погоду огненный порошок постоянно мок, и Седлако сушил его на очень слабом огне, тщательно оберегая от открытого пламени.

– Скажите-ка, гонец, – спросил Хект, открывая мешок, – вы сами видели эти бротские беспорядки?

– Нет, господин. Но отряд из Кастеллы подняли по тревоге. И патриаршую стражу тоже. Только городской полк сам справился.

– И они еще хотят избавиться от Пинкуса, – пробормотал себе под нос Пайпер.

Пять кланов Брота считали содержание городского полка бесполезной тратой денег, ведь его нельзя было использовать, чтобы стравливать их друг с другом.

– Продолжайте, я слушаю, – сказал Хект, просматривая документы.

Титус Консент был прав: его бывшие единоверцы не прекратили дел с патриархом.

Сам Консент участвовал в их нынешней кампании и сейчас как раз был за стенами Кларенцы. Пока осада еще не началась, Хект собирался лишь припугнуть герцога Джерму. Но если фон Дрессер по-прежнему будет упрямиться, а его приятели-имперцы – бездействовать, вот тогда они вызовут подкрепление и устроят настоящую осаду.

Это было прекрасно известно и самому Хекту, и герцогу.

Слухи о нежданном пополнении патриаршей казны разойдутся быстро, и солдаты проявят больше рвения.

Хект, по природе своей циник, засомневался: а не выдумал ли Безупречный всю эту историю?

Как ему теперь помешать, если Анна Менандская действительно прислала денег?