Текст книги "Властелин Безмолвного Королевства"

– Пайп, твой начальник совсем свихнулся, – прошептал Горт. – О чем он только думал? Этот Реймон Гарит был одним из героев кальзирского священного похода. Значит, так-то его отблагодарили?

– Да, обычная благодарность владык. Безупречный за всю свою жизнь и шагу не сделал из Брота. Он никого не видит, кроме кучки сторонников и родных. А значит, слышит только то, что ему хочется слышать. Патриарх искренне верит, что все в мире жаждут того же, что и он сам, – узреть нового спасителя, который поведет их в бой. С самого детства все шло, как ему хотелось, и теперь он решил, что так будет всегда и везде. Он убежден в собственной непогрешимости и божественной природе. Вряд ли кто-нибудь сумеет его переубедить и раскрыть ему глаза на истинное положение вещей. Я пытался, хотя близко подобраться и поговорить с ним мне ни разу не удалось.

– Люди такого склада обычно довольно быстро отправляются в мир иной.

– Теперь понятно, откуда Безупречный и его кликуши рассчитывали взять денег.

– Он вечно надеется ограбить каких-нибудь еретиков.

– В Кальзире у него это не вышло, не выйдет и в Коннеке. Коннек – процветающий край, там очень долго царил мир. Но деньги и драгоценности по большей части разворуют в процессе завоевания.

– Проклятье! – выругался Горт. – Ведь новости-то доберутся до Брота быстрее нас. Нас хватятся, и тогда дела наши плохи.

Хект уже успел об этом подумать. Когда новости достигнут древнего города, там, как обычно, начнется бестолковая беготня, сопровождаемая криками и воплями.

– Да, возможно, эта тайная поездка не лучшим образом повлияет на наше продвижение по службе.

– Может, к нему на службу перейдем, – махнул Горт рукой в сторону Ферриса Ренфрау, который как раз направлялся к их столу.

– Уже слышали вести из Коннека? – вместо приветствия сказал имперский шпион.

Хект кивнул.

– Знайте же, хоть меня они и порадовали, ни император, ни я не имеем никакого отношения к поражению Хейдена Бэка.

– Ну тогда все в порядке.

Ренфрау ухмыльнулся. Такого за ним раньше не водилось.

– Безупречный… Нет. Не стану выражаться неподобающе об отце церкви, – продолжал Ренфрау. – Но что еще подумать, если человек нанимает гролсачских солдат, да не просто, а во главе с Бэком. Памятуя обо всех тех поражениях, которые они потерпели за последние десять лет. Да, зима в Гролсаче точно будет не из легких.

– Хейдена Бэка он нанял, потому что остальным хватило ума отказаться, – вмешался Горт. – Но бог с ними, с гениальными идеями Безупречного. Все дело в том, что в Гролсаче жизнь не сахар. Хотя выходцам оттуда приходится не так уж и плохо – никто ведь от них ничего путного не ждет, так что никаких разочарований. Если житель Гролсача пытается выбиться в люди, у него ничего не выходит и все только становится хуже. – Последнюю фразу Пинкус пробормотал едва слышно.

– Сказано со знанием дела.

– Те, кто поумнее, делают оттуда ноги и устраиваются служить где-нибудь в другом месте, – продолжал Горт. – И им хорошо, и Гролсачу выгодно – лишних ртов меньше.

– Если уезжают те, кто поумнее, что же можно сказать об умственных способностях тех, кто остался?

Горт пожал плечами. Он не был знаком с Феррисом Ренфрау и не слышал о его манере: имперский шпион считал себя самым умным и вечно кичился перед собеседниками, затевая бессмысленные споры.

– За тобой тут бегает пара ребятишек, – сказал Ренфрау, поворачиваясь к Хекту. – Откуда они?

– Для прикрытия. Да еще тут кое у кого приступ сентиментальности случился. – Пайпер кивнул в сторону Горта. – Говорит, один из мальчишек – вылитый он в детстве.

– Тот, что пострашнее?

– Он самый. Полезная малышня. Наши глаза и уши. Только вот младший немой.

– Вы из Сонсы явились.

Хект кивнул. Понятно, что Ренфрау и так уже это знает.

– Что там творится?

– Не успели понять, долго не задерживались.

«Но времени подобрать двух уличных оборванцев вам хватило», – словно говорил недоверчивый взгляд серых глаз Ренфрау.

– Город совсем пустой, сплошная помойка, – пришел на помощь Горт. – Я-то думал, там народу куча, лавки, конторы. Думаю, они так и не оправились после того восстания дэвов.

– Возможно.

Хект видел, что Ренфрау не терпится выудить из них побольше информации, но он боится каждым новым вопросом выдать важные сведения. Именно поэтому Пайпер не стал спрашивать о Вэли Дюмейн.

Уж кто-кто, а Ренфрау наверняка про нее знает.

– Поддержит ли Лотарь герцога Кларенцы? – перевел Хект разговор на другую тему.

– А что сделает патриарх, – усмехнулся Феррис, – если фон Дрессер вдруг образумится?

Пайпер улыбнулся.

Внезапно Ренфрау увидел что-то такое, что его отвлекло. Возможно, даже поразило. Удивление вспыхнуло в его взгляде, но через мгновение погасло.

– Он же не лелеет несбыточную мечту…

– Лелеет, и не одну, – перебил Горт. – Он весь во власти мечтаний и иллюзий. Ведет себя словно спятившая обезьяна, налакавшаяся перебродившего соку.

«Это еще что такое?» – подумал Хект.

– Но нас бы здесь не было, – сказал он вслух, – если бы он затеял все всерьез, так ведь?

Ренфрау хмыкнул, встал из-за стола и направился к дверям.

Следом за ним вышел еще один посетитель.

– Он надеялся, что мы этого типа не заметим, – сказал Хект.

– Да. Весьма любопытно. Это ведь Лайс Таннер.

– Не знаю такого.

– Сантеринец. Он среди прочих сбежал из Сантерина после тамошней последней заварушки, которая разразилась из-за прав на престол. Пытался устроиться на службу к патриарху. Безуспешно. У него брат – епископ.

– Значит, теперь он работает на императора?

– Думаю, он завербовался к Ренфрау еще до того, как отправился проситься к Безупречному. Нужно за ним понаблюдать, проследить – кто ему помогает. Или он один сюда явился? Интересно, Ренфрау понял, что мы его заметили?

– Полагаю, не исключает такую возможность.

– Пайп, мне это все не по нутру. Вокруг нас что-то затевается, а мы и понятия не имеем, что именно.

– Со мной всю жизнь так. Начни я вдруг понимать, что происходит, – здорово обеспокоился бы.

Вечером, когда Хект и Горт вместе с детьми ужинали, наконец явились бротские дезертиры.

– Вот и они, – прошептал Пинкус, незаметно передавая Вэли свою миску.

Девочка так же незаметно затолкала ее под лавку. В последнее время Вэли казалась более умиротворенной, хоть по-прежнему не разговаривала. Горт отодвинулся в тень и опустил голову.

– Пелла, – тоже шепотом сказал Хект, – видишь тех двоих, что сейчас вошли? Иди на улицу и подожди, пока они не выйдут из трактира. Проследи, только чтоб незаметно.

Пайпер оглянулся в поисках Ферриса Ренфрау, но тот еще не успел занять свой излюбленный темный угол.

Пелла и Вэли отправились к задней двери, Пелла громко что-то болтал про нужник. Никто не обратил на них ни малейшего внимания – дети уже сделались привычной частью обстановки.

– Что теперь? – спросил Горт.

– А теперь я жалею, что не отправил Пеллу подслушивать.

Дезертиры о чем-то спросили одноглазого (как его зовут, Хект так и не вызнал), тот указал на одного из давешних подозрительных типов. Тот как раз молился перед едой, но вновь прибывшие молитву прервали.

Молящийся не обрадовался.

– Явно не хотел, чтоб его здесь застали, – предположил Хект.

– Ты чего-нибудь еще про них разузнал полезного?

– Молятся постоянно. Вон тот сказал рыжей служанке, что священник. Из Ормьендена. Но откуда именно, не уточнил.

В Ормьендене встречались сторонники Безупречного – в основном сумасшедшие фанатики. У Непорочного там было больше союзников, хоть и не таких рьяных.

– Все набожные святоши обычно те еще проныры, кому бы ни молились. Но эти типы, судя по виду, еще того хуже.

Хект и сам так думал. Но ничего дельного разузнать о путниках не смог.

– Вот и второй пожаловал. А где же третий-то?

Подошедший якобы священник, казалось, был чем-то обеспокоен, но дезертиры не обратили на это никакого внимания.

– Мои ребятки требуют свои деньги, – принялся Горт додумывать происходившую на другом конце зала беседу. – Хотят поскорее убраться отсюда. А те им в ответ: не кипешите, а то люди заметят. И на ночь глядя ехать не советуем, ведь на севере от города орудует ночная тварь.

Так оно и было. Утром всего в нескольких милях от Алицеи нашли обескровленное тело.

– А мои ребятки и говорят: нам плевать. Они ж сюда прискакали все в мыле – боялись, что железнозадый Горт их сцапает и устроит веселую жизнь.

– Я бы тоже испугался.

– И правильно… Ой-ой!

– Что?

– Святоши только что навешали им лапши на уши: мол, деньги спрятаны не в самом трактире. Наверное, в конюшне. Или другую какую чушь. И теперь они потащатся за нашими священничками на улицу.

Дезертиры и их собеседники поднялись.

– Они что – совсем дураки?

– Судя по тому, что участвовали в покушении на тебя, да.

– Твоя правда. – Хотя это, вполне вероятно, была и не глупость, а просто излишняя самонадеянность. – Нельзя их упускать.

– Вот зараза! – шепотом выругался Горт. – Ну и времечко выбрал твой имперский дружок.

В свой темный угол проскользнул Феррис Ренфрау. Что же у них за дела были с Лайсом Таннером? Почему имперец не уехал? Может, у него в «Рыцаре жезлов» постоянное место встречи с агентами?

– Уходят через заднюю дверь. Там сортиры и конюшни.

– А позади лес – там проще всего темное дело провернуть.

Вроде бы Ренфрау заинтересовался четырьмя направившимися к выходу путниками. А потом перевел взгляд на Хекта.

Разумеется, хочет по возможности сунуть нос в их дела.

– Ничего не поделаешь, – пробормотал Пинкус. – Пошли. Жалко, что сегодня народу так мало.

Дезертиры были не совсем круглыми дураками, – пока священники не смотрели, они тайком проверили, на месте ли оружие. Ренфрау еще больше оживился.

– Ты прав, ничего не поделаешь.

Чтобы попасть в нужник, нужно было пройти через кухню – темную, задымленную и такую грязную, что одного взгляда хватило бы, чтобы еще неделю есть не хотелось. Толстый повар, грязный и волосатый, тоскливо уламывал скучающую служанку, которая явно не рвалась запрыгнуть к нему в постель. На вид она была года на три старше Вэли.

– Что это все намылились бегать в сортир сегодня? – громко спросил повар. – И ведь не пьют совсем, мочиться-то чем будут? Вот ты, – он ткнул пальцем в Хекта, – ты вообще ни разу не выпил. Подозрительно.

– Братец, так дело-то не в пиве, – отозвался Горт, – это еда твоя поганая наружу просится, ветры чуешь?

Повар решил было обидеться, но потом передумал – чего зря силы тратить, лучше сэкономить их, чтоб на девчонку хватило.

– Это его дочь, видимо, – сказал Хект.

– Может, и так, но я его не виню за грязные мыслишки. Что-то в ней такое есть.

На улице их поджидал Пелла.

– Ваша честь и ваша честь, – прошептал он, – они в конюшню пошли. С теми двумя, которые уже на постоялом дворе жили.

– А Вэли где?

– Следит.

– Покажи где, а потом ступайте с Вэли в трактир. И спать ложитесь. Нужно хорошенько выспаться. Завтра снова тронемся в путь.

– Так вы их ждали?

– Да, давай пошевеливайся.

Пелла двигался с таким проворством, словно видел в темноте. Хект и Горт тихонько шли следом. Пайпер недоумевал, куда же подевался третий священник.

В конюшне было тихо. Мальчишки-конюхи спали, лошади дремали, даже крысы, похоже, сегодня взяли выходной. Амулет на запястье у Хекта никак себя не проявлял, – значит, никакого колдовства тут не вершится и никто из ночных созданий в событиях не заинтересован.

Дезертиры и святоши отправились не в саму конюшню, а в прилегающий амбар. Там горел фонарь, и свет просачивался сквозь щели. Горт жестами велел Пелле забирать Вэли и идти внутрь, а потом едва слышно выдохнул в ухо Пайперу:

– Не зевай. Третий где-то поблизости.

Хект кивнул и поднялся на цыпочки, чтобы заглянуть в щель между бревнами.

Третий святоша, оказывается, ждал внутри. Он помогал своим подельникам подвинуть мешки с овсом. Горе-убийцы, похоже, волновались гораздо больше, чем их наниматели.

Хект удивился: святоши вроде как собираются платить. Значит, дезертирам удалось убедить их, что покушение прошло удачно.

– Что за чушь, – прошептал Горт, – эти двое ведь даже не убийцы, а так – завести тебя в ловушку должны были.

Пайпер сжал Гортов локоть – не время сейчас разговаривать.

Трое святош отсчитали серебро. Дезертиры заспорили было о сумме – хотели получить долю, причитавшуюся погибшим соучастникам, утверждали, что у тех остались жены и дети.

Им предложили взять половину первоначальной суммы или убираться несолоно хлебавши.

Дезертиры взяли деньги. Судя по тону, они действительно переживали из-за осиротевших семей. Видимо, в заговоре участвовала родня.

Бывшие подопечные Горта немногословно обрисовали покушение – рассказ порядком отличался от того, что помнил Хект.

Почему же святоши так легко согласились отдать деньги?

Хотя дезертиры не представляют для них угрозы – они ведь явно про этих троих ничего не знают.

Забрав свои деньги, горе-убийцы отправились в конюшню, растолкали конюхов и велели седлать лошадей.

– Лошадки-то притомились совсем. Так и сдохнут у вас, ежели ночью их еще погоните дальше. А на севере на дороге страшилище засело, – завозмущался было один из мальчишек, но потом выпалил: – Ой, спасибо, ваша честь! – и больше уже ничего не говорил.

Видимо, получил монетку.

Хект все вглядывался в амбарную щель. Трое святош расселись на мешках с овсом. Помолились, потом один достал трубку для кафа, набил ее и спросил:

– Койн приготовился?

– Я послал ему весточку. Он обо всем позаботится.

Только тут Хект заметил, что Пелла не пошел спать, а по-прежнему ошивается поблизости. Он разозлился, но ничего не сказал: не хватало еще, чтоб мальчишка начал спорить и их выдал.

– Что думаешь? – выдохнул Пайпер на ухо Пинкусу.

– Нужно действовать. Другого такого шанса не будет. Отсюда бежать им некуда.

Но святош было трое, и чего ждать от их – непонятно.

Первым в амбар вошел Горт – он хотел застать врагов врасплох. Изумленные священники, окутанные клубами кафового дыма, хотели было вскочить на ноги, но тут появился Пайпер Хект.

– Господа, мы просто заглянули на огонек, – сказал Горт. – У вас тут кафом так приятно пахнет. Не раскурить ли нам вместе трубочку?

Вслед за Хектом в амбар просочился и Пелла, в руке он сжимал небольшое поленце, которое, видимо, почитал грозной дубиной.

– Меня зовут Пинкус Горт. Это – мой друг Пайпер Хект. А тот молодой человек – весьма известный литературный герой. Теперь вы знаете, кто мы. Надо бы потолковать за трубочкой.

Одно из перечисленных имен троица точно узнала.

Пелла переводил взгляд со священников на своих покровителей и обратно. Он-то никаких имен не узнал, но обрадовался, решив, что уж эти-то настоящие.

– Я бы не стал, – предупредил Горт. – Вы же не убийцы. А мы как раз профессионалы. Будете хвататься за ножи – прольется кровь.

Один из святош его не послушал.

С проворством, изрядно удивившим Хекта (да и священников тоже), Пинкус выбил нож у него из рук.

– Повторюсь, мы с вами сейчас вместе выкурим трубку и потолкуем об одном убийстве, – сказал Горт, подобрав нож. – Пайп, не желаешь ли метнуть?

– Да нет, ты прекрасно справляешься. Но медлить не будем.

Горт бросил нож и угодил в горло самому дальнему священнику.

– Эй ты, будешь за него отвечать, – велел он второму – сидевшему рядом. – Сделаешь все как надо – он останется в живых. Хотя, может, вы хотите проявить характер? Тогда умрут все. Откопают вас не скоро, так что протухнуть успеете, да еще и овес приличный загадите.

– Сядь, – приказал Хект тому святоше, у которого Пинкус выбил нож. – Говори. Кто вы такие?

Тот заговорил не сразу – видимо, собирался с духом, потом все-таки выдавил:

– Мы священники. Вернее, послушники.

– Священники не убивают людей.

– Пайп, да они только тем и заняты, просто при этом чушь всякую несут и дешевые оправдания придумывают. Но продолжай. Занятная история получается. Наша же собственная церковь пытается всадить нам нож в спину.

– Не церковь. Вернее, не ваша церковь. Мы не служим узурпатору.

– Вот дерьмище! Да вы из Вискесмента! Неужели Непорочный?

Хект с трудом верил своим ушам. Все знали, что антипатриарх слаб и толком ни на что не способен – настоящий клоун, а не глава церкви, хоть закон и на его стороне. Пьянство вот-вот сведет его в могилу, и тогда про антипатриархов все благополучно забудут, ведь на Непорочном II они и закончатся.

– Давай-ка поподробнее, – приказал Пайпер.

– Вы действительно главнокомандующий Брота?

– Да. А что?

– Совет решил, что вы – самое опасное оружие в руках узурпатора. Без вас Безупречному ни за что не сколотить армию и не выбраться за пределы собственных владений. Особенно после смерти императора.

Все были уверены, что после смерти Лотаря империя ослабнет и в ней воцарится хаос. Следующей на престол должна взойти его сестра Катрин, и ей придется разбираться с толпой курфюрстов и знати, ведь всем им точно не понравится подчиняться женщине.

– Тогда понятно, почему покушение организовано из рук вон плохо, – пробормотал Горт. – Надо же – антипатриарх, кто бы мог подумать, что у него кишка не так уж и тонка?

– Если еще они правду нам говорят, – заметил Хект. – Мне приходит на ум несколько людей, которых вполне хватило бы на такое, если бы только моя смерть им действительно понадобилась.

А кому-то явно понадобилась. Ведь попыток было уже довольно много.

Двое священников принялись молиться над раненым собратом. Пайпер вывел Пеллу из амбара.

– Пойди присмотри за Вэли. Не дело, если они поймут, что ты с нами. Это не очень хорошие люди.

Но священники явно растеряли запал и драться уже не рвались.

– Пайп, и что теперь? – спросил Горт. – Священников из Вискесмента я как-то не рассчитывал поймать.

– Да и я тоже.

Куда теперь? Во всю прыть мчаться в Брот, надеясь обогнать вести о коннекском разгроме? Но им уже не успеть.

– Что-то мы с тобой не обмозговали как следует наше приключение.

– Совсем как юнцы зеленые, – ударился в философствование Горт. – Так поступают те, кому нечего терять.

– Да. Господа, еще один важный вопрос: куда вы отправили тех глупцов, которым только что заплатили?

– Они столкнутся с разбойниками. Если не будут сражаться – останутся живы, только деньги потеряют.

– То есть убивать вы их не собирались?

– Мы не убиваем людей, – оскорбленно вскинулся было священник, но потом осекся. – Ладно, их убивать нам незачем. Они все равно затеряются в Гролсаче среди кучи народа. Да они и не знают ничего толком. Но денег тратить нам нельзя – нельзя опустошать казну Непорочного.

Значит, платить наемникам никто не собирался изначально.

– Почему?

– Потому что мы почти уже не получаем доходов. Узурпатор…

– Я имею в виду, почему понадобилось меня убивать?

– Я же сказал – вы единственный…

– Лжешь.

Это какая-то чушь. Не такая он важная шишка. Его вполне можно заменить. Хотя бы тем же Гортом.

– Пайп, он сам в это верит, – встрял Пинкус. – Ему так сказали.

– Глупость какая-то, – прорычал Хект.

– Глупца уму-разуму не научишь. Пайп, а ты, видать, действительно высоко забрался, раз люди, которых ты знать не знаешь, искренне верят, что тебя надо пристукнуть.

– Завидуешь?

– Ну нет. Я, братец, не желаю, чтобы какой-нибудь недоумок жаждал мне глотку перерезать. Разве что ревнивый муженек какой красотки, да и то лучше лет через сто – не раньше.

– Вера слаба в вас, – произнес один из священников.

– Хватит мне тут заливать про веру, ты, слуга Божий. Я уже почти сорок лет небо копчу и не встречал еще такого Орудия, которое рвалось бы улучшить мне жизнь.

– Довольно религиозных споров, – вмешался Хект. – Ночь на дворе. Я устал и зол. Вот как мы поступим. Вы отправитесь обратно в Вискесмент и передадите слово в слово: если еще хоть кто-то покусится на мою жизнь, я восприму это как личное оскорбление. И пошлю настоящих знатоков своего ремесла, а не тех неумех, которые обычно выполняют волю Безупречного. Имперские шпионы на этот раз вас ни о чем предупредить не успеют.

Оса Стил шпионил для императора, и благодаря ему уже сорвалось одно патриаршее покушение на жизнь Непорочного II.

Протиснувшись мимо лежавшего на полу раненого, Горт принялся копаться среди мешков с овсом и вскоре нашел там полупустой кожаный кошель.

– Какая жалость. Похоже, они и правда почти все деньги отдали Оберо и Огьеру.

– Заберем у них лошадей, – предложил Хект. – Жить хотите? Тогда прогуляетесь пешком.

Один из священников мрачно кивнул.

– Следите, чтобы в рану не попадала грязь, – посоветовал Горт. – Если заражения не будет, он выкарабкается. И найдите ведьму-целительницу. Пусть наложит припарку.

Это был простой и дельный совет, какой можно услышать на поле боя.

– Пинкус, все – закругляйся.

– Что? Ты разве не хочешь узнать, кто предложил нашим знакомым такую занимательную работу? Вы же, ребята, не сами все это придумали? И явно не ваш герой Непорочный все организовал. Такие затеи – дело серьезное, нужно шпионить, нанимать людей, обучать их. А вы просто деньги привезли. Наверное, у вас и указания разные имеются – смотря как в Броте все пройдет. Так?

На лицах священников отразился испуг.

– Видишь, Пайп? Надо просто правильно задавать вопросы. Кто вас послал?

После короткого и весьма бодрого допроса, хотя и без пыток, горе-заговорщики назвали имя – Руденс Шнайдель.

Именно этот самый Руденс Шнайдель и руководил всем – спланировал убийство, нанял людей, провел разведку, дал кому надо взятки и отправил двух безработных послушников заплатить убийцам. Времена нынче трудные, а работенка непыльная – вот они и согласились.

– Руденс Шнайдель? – переспросил Горт. – Пайп, это что, какой-то твой земляк, у которого на тебя большущий зуб? Ты сестру его, что ли, опозорил?

– Да я первый раз о нем слышу.

– Но судя по имени, он из твоих краев.

– Да, похоже на то. Кто-нибудь из вас лично его встречал?

Тот священник, который и рассказал про Шнайделя, помотал головой. Он явно и сам был не рад, что столько выболтал.

– Он действовал через посредника.

– А выглядит он как – описать сможешь?

Ну разумеется, не сможет. Во всяком случае, не подробно.

– Я спрашивал о Шнайделе у посредника. Тот сказал, что видел его лишь однажды. Если это вообще был Шнайдель. Говорил он с сильным акцентом, так что понять его почти нельзя было.

А описание им дали такое, что под него подошел бы любой прохожий на городской улице где-нибудь в Фиральдии: не толстый, но и не худой, не высокий, но и не низкий, волосы не темные, но и не светлые, кожа не смуглая, но и не бледная.

– Ну, это все я уже проходил, – расстроился Хект, вспомнив, как пытался выследить ведьму Старкден, стараниями которой едва не отправился на небеса ша-луг Элс Тейдж, превратившийся потом в возвращавшегося из чалдарянского священного похода рыцаря, сэра Эльфорда да Скеса. – Он в дополнение к прочим радостям не колдун, часом?

– Ладно, имя у нас есть, – наклонившись ближе, прошептал ему на ухо Горт. – Я напущу на него Бо. А нам пора заняться делом.

Пайпер кивнул:

– Тогда довольно. Спокойной ночи, господа. Мы помолимся за вас, братья.

За час до рассвета Хекта разбудил Пелла.

– Господин, эти священники нацелились украсть своих лошадей и сбежать.

– А ты откуда знаешь?

– Вэли видела. Она меня и растолкала.

– Понятно.

Пайпер еще только натягивал штаны, а по мостовой за окном уже зацокали копыта.

– Не спится им, значит.

– Да, господин.

– Я теперь уже и господин?

– Да, господин.

Слова мальчишки Хекта позабавили, но времени разбираться в хитросплетениях Пелловых мыслей у него не было.

Впрочем, как оказалось, времени вполне достаточно – заговорщики из Вискесмента успели улизнуть.

Теперь торопиться им было некуда. Пешая дорога в Брот предстояла долгая.

– Давайте прикинемся путниками, бредущими на юг в поисках работы, – предложил Горт. – Только вот выглядим мы чересчур состоятельно, надо бы победнее.

Внезапно словно ниоткуда появился Феррис Ренфрау. Хект спрашивал себя, что именно ему известно о событиях прошлой ночи. Имперский шпион, похоже, обрадовался, что они уезжают. У Пинкуса немедленно случился приступ паранойи.

– Может, он собирается сцапать нас где-нибудь на проселочной дороге.

– А какой ему с того прок?

– Еще какой! Тогда на ближайшие десять лет конец всем надеждам Безупречного. Где этому недоумку найти еще двух таких молодцов, как мы с тобой?

– Весомый аргумент. Но что-то сомневаюсь я, что он ценит нас так же высоко, как мы сами себя ценим. Но чтоб ты не переживал, пойду и сам все спрошу у Ренфрау.

– Что? Ты спятил?

– Имя Руденс Шнайдель вам о чем-нибудь говорит? – спросил Хект, подойдя к Феррису. – Этот человек не связан с Вискесментом?

– О нем ходили весьма неприятные слухи, – удивленно приподнял бровь Ренфрау. – По всей видимости, волшебник. Не из последних. Но больше ничего не известно. А что?

– В Броте произошло покушение. Вы еще о нем услышите. За ним стоит Шнайдель. Быть может, это как-то вам пригодится.

– Скорее всего, нет. В Вискесменте все больше и больше отбиваются от рук. Скажи своему приятелю, что я его трогать не буду. На этот раз.

– У него что, на лице все написано? – рассмеялся Хект.

– Вот именно.

– Я передам. И еще одно имя – Дюмейн.

– Дюмейн?

– Только имя мне и известно. Услышал в Сонсе. Вернее, подслушал. У одного заговорщика, связанного с кланом Дуранданти.

– Я знаю только одних Дюмейнов – это семья не очень знатных аристократов из Арнгенда. Нынешний виконт Дюмейн враждует с Анной Менандской. Вернее, это она с ним враждует. Дюмейн – мелкая сошка и играет не очень большую роль в делах Арнгенда, разве что Анна иногда использует его в качестве козла отпущения, когда рушатся ее планы. Но он почти все время сидит в родовом поместье – отгоняет родню, которая ходит в вассалах у короля Сантерина. Он имел глупость отвергнуть Анну. Причем на глазах у всех.

Анна Менандская была любовницей невменяемого арнгендского короля Шарльва и хотела, чтобы после его смерти трон занял ее сын Регард. Законных детей у Шарльва не было. Анна славилась своей невероятной похотью, а еще злокозненностью – она жестоко расправлялась с теми, кто осмеливался перейти ей дорогу.

– Что-то тут не вяжется. Наверное, я неправильно расслышал.

– Ой, кажется, дела плохи.

На Западном тракте показался всадник. Конь под седоком настолько обессилел, что едва переставлял ноги. Было видно, что животное безбожно загнано. Только вины всадника в этом быть не могло – он был привязан к седлу и находился без сознания.

Горт бросился вперед и поймал коня за уздцы. Животное не сопротивлялось – силы у него кончились.

Хект и Ренфрау подошли ближе. Стряслась какая-то беда. Лошадь и всадник были покрыты засохшей кровью – своей и чужой.

– Огьер, – сказал Пинкус, – на три четверти мертвый.

– Они нам солгали, – отозвался Хект.

– Те святоши? Да ты шутишь. Быть того не может, чтоб священник да соврал. Но – нет. Они тут ни при чем. Взгляни на раны.

Пайпер вместе с Ренфрау обошли вокруг скакуна, который совсем поник и опустил голову до самой земли. Хект отвязал Огьера, и Горт с Феррисом стащили его на землю.

– Он будто с медведем бешеным столкнулся, – задумчиво протянул Хект. – Или с голодным львом.

– Львом? Какие львы, Пайп? В этих краях никаких львов не видали со времен Древней Бротской Империи.

– Да, – согласился Ренфрау. – В древности их использовали в кровавых забавах. Может, они и потом изредка забредали, перейдя через Гибр-аль-Тар, но ко временам праманского завоевания их истребили даже на дальних берегах Родного моря.

– Мне это знать совершенно незачем.

Рука у Хекта слегка заныла – амулет реагировал на остаточное волшебство, исходившее от коня и всадника. Они явно столкнулись с чем-то или кем-то весьма могущественным.

Вокруг начали собираться зеваки из «Рыцаря жезлов». Хект и Ренфрау отгоняли их, пока Горт расспрашивал бывшего дезертира.

Огьер был весь покрыт кровью, но раны его оказались не смертельными. Хотя за жизнь ему побороться придется – раны от когтей всегда начинали гноиться.

Один из постояльцев «Рыцаря жезлов» признался, что немного знаком с целительством. Когда его убедили, что никто не собирается доносить на него церковникам, он взялся лечить раненого.

У служителей епископальной чалдарянской церкви начиналась настоящая шизофрения, когда речь заходила о силах, связанных с Орудиями Ночи. Они выступали против любых сношений с колдунами и ведьмами, хотя некоторые из самых высокопоставленных церковников как раз и считались самыми могучими волшебниками. Тех же, у кого обнаруживался соответствующий талант, но кто не принадлежал церкви, часто преследовали. Особенно когда в дело вступали охотники на ведьм из особого ведомства.

– Ну и? – спросил Хект, когда Пинкус наконец закончил расспросы. – Что он тебе рассказал?

– Сплошная ирония судьбы.

– Какие ты, оказывается, выражения знаешь.

– Ладно, не издевайся. Сейчас все расскажу разом. А потом надо двигать отсюда.

– Давай уже.

– На Огьера и Оберо напали разбойники и ограбили их. Они как раз спорили, убить им путников или оставить в живых, но внезапно стало очень холодно. Сгустился туман. Свет луны померк. Послышались вопли. На Огьера набросилось какое-то когтистое чудовище, у которого из пасти разило гнильем, но что-то его отвлекло, и оно не успело прикончить свою жертву. Он потерял сознание, а очнулся уже на рассвете. Несколько лошадей разбежалось, остальных – так же как и его брата и всех разбойников – чудовище разорвало в клочья. Огьер побрел в Алицею, потому что больше в голову ему ничего не пришло. По дороге он то и дело терял сознание; когда чувствовал приступ слабости, прятался. Говорит, в какой-то момент мимо по дороге проскакали наши святоши. Он пытался их предупредить, но они не услышали. А потом оттуда, откуда он как раз шел, донеслись страшные вопли. Но Огьер не останавливался. В поле ему попалась оседланная лошадь, он поймал ее за уздцы, успокоил, кое-как влез в седло и привязал себя к нему – на тот случай, если вдруг опять шлепнется в обморок. В лесу кто-то зарычал, послышался хруст веток. Лошадь от страха понесла. Постепенно силы ее иссякли, бежать она больше не могла и дошла до города уже шагом. И вот Огьер здесь.

– А что случилось с деньгами?

Кое-кто из созданий Ночи не переносил серебра, очень многие – железа (хотя этого неблагородного металла боялись в основном мелкие духи).

– У того, у кого при себе были монеты, шансов выжить прибавилось.

Горт снова быстро расспросил раненого и вернулся к Пайперу.

– У него при себе было немного серебра, – озадаченно сказал Пинкус. – Разбойники его не нашли. Остальные деньги забрал их предводитель. Но его, как и остальных, прикончило чудовище. Деньги, наверное, еще лежат где-то там.

Горт говорил тихо, но его все равно услышали. Зеваки тут же потеряли интерес к происшествию и заторопились по каким-то срочным делам. Хотя никто из них даже не знал, о какой сумме идет речь.