Текст книги "Орудия Ночи. Жестокие игры богов"

Пайпер боялся, что ничего уже не исправить: возможно, Зир потерян навсегда.

– Я как-то раз переносился вместе с Герис, – признался вознесшийся. – Такого натерпелся, больше никогда этого делать не буду.

– Мне тоже несладко приходилось. Ренфрау, вы свое дело сделали, теперь чем займетесь?

– Тем, чем всегда занимается Феррис Ренфрау, – незаметным призраком буду защищать граальский престол и шпионить за его врагами.

– Войско Праведных граальскому престолу не враг.

– Пока. Но все меняется.

Хект не сумел скрыть раздражение:

– Расслабьтесь, предводитель. Шучу. Никаких затруднений пока не вижу.

Краем левого глаза Хект уловил какое-то движение и повернулся. Ренфрау и Гриммсон тоже. Но в комнате никого не было. Черные горошины Ренфрау никак не отреагировали.

– Титус, что нашим известно про Асгриммура? – спросил Хект.

– Достаточно, чтобы они забеспокоились.

– Может, не будем никому говорить, кем он был раньше? Придумаем ему какой-нибудь крюк вместо руки?

– Ну… назовем его Лапочкой, не дадим снова космы отрастить, как у деревенщины, одежки подберем сообразно времени, – может, и сойдет. Только люди, чья жизнь будет от него зависеть, захотят знать, кто он такой.

– Мы же наемники, а все наемники врут о своем прошлом. И о том, откуда явились. Доверие зарабатываем нынешними своими поступками.

Асгриммур их будто не слушал.

– Старейшие будут заняты с Врислакисом и Дьордьевайсом, – сказал он. – Нам достались не самые лучшие из Лучезарных.

– Жду объяснений. – Хект сцепил пальцы перед подбородком.

– Каких?

– Тогда ты вроде как намекал, что всех вывел из игры. Навсегда. К тому же верховного божества и Изгнанницы больше нет. Так что же выходит, не все угодили в ловушку?

– В нее угодило двенадцать Орудий, – кивнул Асгриммур, – почти половина, но боги не первой величины.

– А остальные? – проворчал Хект. – Могу еще имен семь-восемь назвать.

– Когда элен-коферы закрыли врата меж мирами, их не было в Обители. Они сейчас в Юсериме и там и останутся до конца времен, если только гномы снова не откроют проход. Ты же видел Железноглазого. Незачем ему передумывать, ведь гномов в награду лишь трудиться заставят.

– Предводитель, – вмешался Ренфрау, – ты разводишь совершенно бессмысленную суету. У нас и так дел хватает. – С этими словами главный имперский шпион развернулся на стуле, уставился куда-то в угол и что-то неразборчиво прорычал.

Черные горошины принялись кататься по полу, но ничего вроде бы не обнаружили.

Гриммсон тоже смотрел в угол комнаты, чуть искоса.

Хект догадывался, в чем тут дело.

– Не знаю, кто именно из вас явился, но выходите уже. Живо! – велел он.

В мерцающем воздухе сначала возникла вертикальная полоса, и уже вскоре на месте неясного двухмерного силуэта появилась чуть зардевшаяся Лила.

– Отец, а ты уверен?

Хект оглянулся на караульных. Вытаращив глаза от изумления, те уже схватились за оружие. Промашка вышла. Не нужно было девчонку звать. Теперь придется какое-то правдоподобное объяснение выдумывать.

– Наш Пайпер, как всегда, отменно соображает, – пробормотал он себе под нос. – Теперь уж поздно. Зачем ты здесь?

– Просто хотела проверить, все ли с тобой в порядке.

– Мать послала?

– Нет, Герис.

– Герис?

Пайпер удивился. Да еще Лила говорит так прямолинейно.

– В Броте творится что-то странное, – объяснила она. – Да и по всей Фиральдии. Герис говорит, это Старейшие шалят. – Лила повернулась к Гриммсону. – Очень хочет с тобой повидаться.

Титус Консент все шире таращил глаза – до него наконец дошло, что за таинственные визиты были у Пайпера по ночам.

– Но это невозможно! Все это просто невозможно!

– Придется привыкать, – сказал ему Хект. – Возможно или нет – теперь вам всем с этим жить. То ли еще будет.

Ренфрау кивнул. Асгриммур о чем-то тихо говорил с Лилой. Предводитель Войска Праведных оглянулся на телохранителей. Те застыли с недоуменными лицами. Что-то такое сейчас произошло – это они помнили, но вот что именно?

– Союз по-прежнему в силе, – пробормотал Ренфрау.

Что он хотел этим сказать, никто не понял.

– Слетаю посмотрю, чего хочет Герис, – сказал Асгриммур. – Где она, Лила?

– Была в доме у Анны, когда я ее последний раз видела.

– Что? – удивился Хект. – Анна ведь должна быть в безопасном месте – в Кастелле!

– Успокойся, отец, беспорядки улеглись. Там теперь безопасно. Разве что вдруг гигантская птица прилетит на крыльцо и обернется голым громилой.

– Но ты сказала, творится что-то странное…

– Сказала, но это я не про беспорядки. Хотя погоди, я не права, беспорядок тоже имеется, только не у нас дома. Да и Герис сказала, что Орудия присматривают за Анной.

– Почему? – спросил Хект даже не у Лилы, а вообще у всех присутствующих.

– Старейшие – законченные эгоисты, – напомнил ему вознесшийся. – Выходит, Анна им почему-то важна. – Пока Хект с удивлением обдумывал его слова, Асгриммур продолжал: – Вернусь через несколько дней. Надеюсь, к тому моменту мне удастся согнать в кучу своих подчиненных.

– Поручи им какое-нибудь дело. Они разве не должны сейчас заниматься родственничками Ветроходца?

– Они и занимаются, будь спокоен. Не жди только зарева в северном небе.

Ренфрау и Гриммсон проскользнули мимо охранников. Те, по всей видимости, решили, что Предводителя Войска Праведных охранять уже не надо, и тоже вышли.

Хект остановил самодовольно улыбавшуюся Лилу:

– Девочка моя, что ты такое сотворила?

Пайперу было не по себе – слишком уж мастерски она все это проделывала.

– Да это простой фокус. И весьма полезный, если родители проходу не дают… Эгей! Я пошутила. Мы осторожничаем, чтобы нас не поймали. Разве что Пелла наперед не думает.

Хект понял, что девчонка просто его дразнит, и сдержался, не дав волю гневу. Лила была гораздо более хрупкой, чем хотела казаться.

– Я понимаю, детям непременно надо злить старших, – сказал он. – Но я к детям не очень-то привык, так что лучше прекрати-ка свои шуточки.

Лила смерила его суровым взглядом – возможно, отмечала про себя, о чем он думает и как реагирует.

– Ладно, прости. Я же помню, что вы с Анной некудышно разбираетесь в детях, потому что ни тебе, ни ей ребенком не пришлось быть.

– Благодарю. Наверное, все так, – отозвался Пайпер, припоминая, что ребенком не пришлось быть и самой Лиле.

– Чу́дно. Со всяким противным старьем разобрались, скажи теперь, папа, за кем мне шпионить? Что для тебя украсть?

– Ты не особенно-то скрывалась, когда заявилась сюда.

– Прости. Пыталась переместиться на третий этаж, но я тут никогда раньше не бывала. Вверх-вниз – очень трудно сориентироваться! Вот и сплоховала. На два фута выше забралась. Надо было не упасть – вот все и заметили.

– А теперь даже Титус знает, что ты умеешь.

– Вот и хорошо – будет почаще оглядываться.

Поскольку Консент присутствовал при разговоре, Хект ожидал услышать от него гневную отповедь, но, обернувшись, увидел, что глаза дэва остекленели и дышит он медленно и прерывисто.

– Лила, что ты с ним сотворила?

– Ничего. Зачем мне… Это старик. Точно он.

– Она быстро учится, Пайпер, – заявил материализовавшийся в комнате Кловен Фебруарен. – Только вот нужно смотреть в оба. Девочка моя, время от времени проверяй, что там сзади происходит. Что-нибудь может упасть тебе на хвост.

Фебруарен несколько раз замысловато взмахнул руками. Из теней и из-под мебели выкатились черные горошины и собрались перед волшебником.

– Дорогуша, собери-ка их, а то наклоняться трудно, – попросил он.

– Не буду.

– Лила! – изумленно воскликнул Хект.

– Папа, он шуточки свои идиотские откалывает. Если я их трону голыми руками – ужалят.

Пайпер оглянулся на Фебруарена, тот ухмыльнулся и вздернул правую бровь:

– Именно так. Значит, смотрела все-таки в оба. – Старик наклонился, вытянул руку, и горошины сами попрыгали в нее. – Говорят, друзей держи к себе поближе, а врагов – и подавно. Иногда, правда, приходится гадать, кто друзья, а кто враги.

– Я этим каждый день занимаюсь, – кивнул Хект. – Вы просто так явились или зачем-то?

– За Лилой присматривал. Это ее самое дальнее самостоятельное перемещение. Хотел быть поблизости, если девочка угодит в переплет.

Лила, судя по виду, и обрадовалась, и смутилась одновременно.

– А Титуса сможете расколдовать? – спросил Хект.

– Позже. Хотел тебя предупредить: наши божественные друзья что-то затевают. Но я пока не знаю что.

– У меня с самого начала было такое подозрение. Но вот мотивов не понимаю: им же только и нужно, что подождать чуток, мы многого от них не потребуем.

– Думаю, они просто не могут сдержаться. Наверное, в каждом из них есть немного от Прохвоста. Как бы то ни было, они убеждены, что не нарушают свои обязательства.

– Так что же они вытворяют?

– Не знаю. Так, с ходу, непонятно. Каверзы строят, в основном в церквях промышляют.

– Вандализм?

Была на западе такая устоявшаяся традиция – большинство оскверняло святыни меньшинства.

– В некотором роде. Как они это делают, точно не знаю. Витражи не бьют и свечи не воруют. Скорее, высасывают святость. Хотя «святость» – слово неподходящее. Я про то чувство, когда ощущаешь себя в священном месте, – объяснил Фебруарен.

– А сами-то церковник.

– Ага, но практическая сторона у меня хромает.

– Мессу-то хоть раз служили?

– Нет, но я такой не один. В коллегии все озабочены в основном политикой. Господь и служение Господу – какое все это имеет значение?

– Считайте меня чудаком, но, думаю, Господь с этим не согласится.

– Господь как-то справляется. Ты часто видел, чтоб Он с коллегией не соглашался? Или с патриархом каким?

– Мне, если честно, особо дела нет. Вера меня покинула, так что и я, в свой черед, стараться не буду.

– Просто будь начеку, – предупредил Фебруарен. – Следи за всякими странностями. Кстати говоря, я тут не только за нашей чудо-девочкой присматриваю – еще хотел тебе сказать, что нас с Герис не будет неделю-две. Лучезарные раскопали зацепку, связанную с Врислакисом или кем-то из тех.

– Тогда Лучезарные вряд ли успеют набедокурить, раз будут вам помогать.

– Такой у меня был план. Но посмотрим. Старейшие из кожи вон лезут, чтобы жизнь нам усложнить, – напрямую общаться не желают, но и через вознесшегося или Отродье тоже не хотят ничего передавать.

– А не надо этого терпеть – просто скажите им, что они должны делать.

Фебруарен пожал плечами и повернулся к Лиле:

– Девочка моя, думаю, ты спокойно справишься и сама. Только будь осторожна. Теперь, пока мы с Герис не вернемся, ты – ангел-хранитель своего отца.

Волшебник повернулся и исчез. В то пространство, которое он только что занимал, со свистом ринулся воздух. Но старик тут же снова появился – чуть в стороне.

– Пайпер, что-то ты давно своим медальоном не пользовался. Не забыл еще, как послания отправлять? На тот случай, если… – Волшебник замолк на полуслове, потому что Консент вроде бы начал просыпаться.

– Потерял, наверное. Понятия не имею, где он. Последний раз, когда…

На самом деле Хект прекрасно все помнил. Когда они с императрицей Катрин предавались мерзостным порокам на пушечной мануфактуре Крулика и Снейгона, она велела ему снять медальон: украшение больно стучало по ее шее.

– Совсем про него забыл.

– И все-таки жив до сих пор. Может, тебя и вправду боги любят? А с амулетом что? Тоже потерял?

– Нет, амулет со мной. – Хект сжал левое запястье (про амулет он тоже обычно забывал, но не в последнее время). – С ума меня сводит – зудит постоянно.

Старик внезапно так пристально на него уставился, что Хект с удивлением отступил на шаг.

– Что такое?

– Возможно, охота на богов затянется. Тогда тут, вероятно, объявится твоя сестрица. И уж точно в скверном настроении.

И Девятый Неизвестный снова крутанулся и исчез.

Консент уже успел достаточно очухаться и осознавал, что именно видит.

– Командир, не знаю, сумею ли с этим справиться.

– Привыкнешь. Самое трудное – не трепать языком в присутствии тех, кому знать не положено.

– Никто все равно не поверит.

Хекту подумалось, что Титуса, возможно, ждет большой сюрприз.

Проводить Предводителя Войска Праведных на аудиенцию к императрице явился Альгрес Дриер с дюжиной браунскнехтов. Хектовы подчиненные разволновались, но он был уверен, что ему ничего не грозит.

Лила усердно подслушивала, и получалось у нее весьма ловко, разве что Феррис Ренфрау вызывал затруднения. Хект велел дочери держаться от него подальше.

Конечно же, девчонка не послушалась. Она искусно колдовала с помощью Модели, и ее юношеская самоуверенность крепла не по дням, а по часам.

Ренфрау преподал ей хороший урок, но об этом Хект узнал уже гораздо позже. Лиле пришлось провести несколько часов в звукоизолированной и темной тихой комнате. Комната была так замечательно отделана, что девочка не могла из нее переместиться.

Прошлые встречи с Элспет всегда проходили в семейном поместье Иджей или другом укромном месте, и чаще всего присутствовали при них немногие. А теперь его привели в зал для частных аудиенций в императорском дворце, официальной резиденции граальских императоров. В бальном зале и рядом с ним толпились десятки людей, а если считать всех слуг и телохранителей, возможно, даже сотни. Хект насчитал не меньше двадцати браунскнехтов; могучие воины, закованные в блестящие латы и прекрасно вооруженные – у каждого была при себе парочка ручных орудий с огненным порошком, – были готовы в любую минуту защитить свою императрицу. Вид у них был весьма грозный.

– Тут и правда все слегка ополоумели или мне только кажется? – спросил Хект Дриера.

– Еще хуже. Никто и вообразить не мог, что с Катрин такое случится. Империя приготовилась к ее дурному правлению. Важные шишки заполучили желанные назначения и рассчитывали нажиться, как только война в Фиральдии сойдет на нет.

– Что?

– Так всегда бывало, даже когда Йоханнесу сопутствовала удача. Всегда что-то да шло не так. Вот и на этот раз тоже, но вы всех опередили. Так что в Альтен-Вайнберге воцарился хаос. Никого заранее не предупредили, и никто не успел выбрать, на чью сторону встать и решить, как лучше по-тихому вставлять палки в колеса.

Хект хмыкнул и, вглядевшись в лица придворных, увидел, что местной знатью движет скорее гнев или расчетливость, а вовсе не стремление построить светлое будущее.

– У Войска Праведных появились новые средства, чтобы бороться с теми, кто ставит палки в колеса.

Дриер промолчал. Судя по тому, как он передернул плечами, было понятно, что капитан счел слова Хекта просто рисовкой.

– Уверен, уже скоро кто-нибудь напросится на неприятности, и нам придется эти средства продемонстрировать, – сказал Пайпер.

– Предводитель, вам предстоит столкнуться с разными ничтожными мелочами. Все будут страшно завидовать тому, что вы вхожи к императрице.

Доступ к королевской особе всегда считался при дворе бесценной привилегией. Своего рода разменной монетой – в политическом смысле. Во времена царствования Катрин и Лотаря советники нажили немалые состояния, определяя, кто к ним вхож.

– Капитан, вы часто видитесь с Элспет, скажите, она действительно затевает большие перемены?

– Она сама скажет вам, что у нее на уме, – отрезал Дриер.

Все придворные не сводили с Хекта глаз. Он представил себе голодных ящеров, из пастей у которых выстреливают длинные языки.

И содрогнулся. Жуть какая. Глаза у них тоже как у ящеров.

Хект вгляделся в каждого. Ему казалось, он безошибочно чует их тайные мысли.

Но, подойдя к залу для частных аудиенций, он почуял запах кофе.

Вместе с императрицей, которая предприняла определенные усилия, чтобы выглядеть по-императорски величественной, его ожидали еще трое – неизменная леди Хильда, граф фон Рейм и архиепископ Брион Уренжский, не надевший в этот раз свои парадные одеяния. Леди Хильда заваривала кофе.

Дядюшка Катрин показался Хекту более старым и грузным, чем он помнил. Фон Рейм смотрел вокруг хищным взглядом, а Брион был похож на стервятника. Однако Предводитель церковника не знал и сказал себе, что думать так нечестно. Репутация у архиепископа была лучше, чем у многих ему подобных. Никаких одиозных слухов о нем не ходило.

И графу, и архиепископу была назначена частная аудиенция.

Капитан Дриер остался. Он редко покидал свою императрицу.

По всем предписаниям дворцового этикета Хект учтиво поклонился сначала императрице, потом архиепископу, после чего принял кофе из рук леди Хильды, которая подала чудесный напиток в пивном кубке. Хильда кокетливо взмахнула ресницами, в ответ Пайпер одарил ее улыбой. Он и подмигнул бы, если б за ними не наблюдало столько важных персон.

Элспет, как и подобало ее новому положению, с величественным видом восседала на троне. Новоявленная императрица поднялась и спустилась поприветствовать Хекта. Предводитель поцеловал массивный перстень с печатью – символ власти. Элспет надела его на тот палец, на котором замужние дамы обычно носят обручальное кольцо. Хотела что-то этим сказать?

– Изо всех сил сдерживаю смех, – прошептала она Пайперу.

Предводитель поднял глаза.

Опутавшее их волшебство никуда не исчезло. Кем бы она ни стала, Элспет по-прежнему была той женщиной, при виде которой у него дрожали колени и по спине бегали мурашки.

Хект видел, что и она чувствует то же самое. И молчал, боясь заговорить.

– Давайте присядем и насладимся кофе, – сказала Элспет, отступая на шаг.

В зал для аудиенций специально принесли большой стол. Капитан Дриер помог Элспет занять почетное место и встал у нее за правым плечом. Леди Хильда проводила Хекта к дальнему концу стола, усадила там напротив императрицы и, налив всем кофе, встала у него за правым плечом. Архиепископ Брион и граф фон Рейм тоже уселись – архиепископ занял более почетное место справа от императрицы, граф – слева, оба были ближе к ней, чем к Хекту, и оба молчали.

– Вот мы и собрались, – начала Элспет. – Никогда не думала оказаться здесь и пока не уверена, на месте ли я. Предводитель Войска Праведных, вы видели, что произошло с Катрин. Расскажите нам. Не утаивайте от меня ничего.

И Пайпер рассказал, умолчав, разумеется, о самых гнусных подробностях. Их он унесет с собой в Ночь и не откроет никому.

– Благодарю вас. Слушать такое тяжело, но я должна была узнать все. Итак, что мы делаем дальше?

Реплика прозвучала так, будто она заранее ее отрепетировала. Хект промолчал, и Элспет, похоже, была рада этому.

– Грядут перемены, – заявила она. – Не такие резкие, как опасаются одни, но и не такие значительные, как надеются другие. Я намереваюсь отступиться от той привязанности, какую Катрин питала к Броту, и придерживаться политики, избранной отцом. И все же я хочу выполнить обещание сестры и освободить Святые Земли.

Элспет принялась вспоминать об отце и о том, как он мечтал о новом священном походе, ведь именно его пример и вдохновил Катрин.

– Средств у нас достаточно. Недавняя кампания, организованная Предводителем Хектом, хоть и обошлась недешево, но казну не опустошила. К тому же мы рассчитываем на значительную поддержку со стороны. Церковь призывала к новому священному походу с самой Битвы у Кладезя Дней. Предводитель, продолжайте делать то, что делали, пока мою сестру не постигло несчастье.

И снова будто отрепетированная фраза.

Хект, не вставая, склонил голову в знак благодарности. Значит, у него по-прежнему есть работа и можно остаться в Альтен-Вайнберге, поближе к Элспет Идж.

Хотя вокруг постоянно шныряет приемная дочь.

К удивлению Пайпера, леди Хильда вдруг выступила вперед из-за его кресла и снова наполнила его кубок, придвинувшись при этом довольно близко. Что же они с Элспет затеяли?

Архиепископ передернул плечами. Ему леди Хильда кофе не подлила. Да и услышанное церковника не обрадовало. Но в сторону бротской епископальной церкви теперь дули иные ветра, грозившие обернуться настоящим ураганом.

Джервес Салюда громогласно заявлял повсюду, что намерен искоренить продажность церкви. Насколько искренни были эти заявления – всем еще предстояло увидеть. Если Салюда и впрямь намерен взяться за дело, действовать нужно быстро, пока инертность не удушила все его благие намерения, ведь священники с удовольствием набивали карманы, торгуя должностями и конфискуя имущество еретиков, пышным цветом процветали кумовство и фаворитизм.

Архиепископ не осмеливался всему этому потакать. Это могло стоить ему потери будущих доходов. Брион не относил себя к истовым преверженцам чалдарянской веры, он был всего лишь церковным чиновником.

Хект посмотрел на графа. Тот упорно молчал, и Пайперу это молчание не нравилось.

– Предводитель, Феррис Ренфрау сообщил мне, что вы наняли новых людей, – сказала Элспет. – Впрочем, в детали он не вдавался.

Вот и молодец.

– Мы привлекли на свою сторону небольшую группу беженцев с весьма необычными способностями. Они могут оказать значительную поддержку.

– Расскажете подробнее?

– Нет, ваше величество. Пока не могу. Хотите подробностей – спросите Ренфрау, он их знает лучше, чем я.

– Он ничего не скажет. Хорошо, перейдем к другим делам. В частности, обсудим графа Реймона Гарита из Антье. Чем для нас обернется его гибель? Это важно?

– Чрезвычайно. Он противостоял всем захватническим попыткам Арнгенда, всем нападкам церкви. Будь в Арнгенде сейчас нормальный король, думаю, в Коннек снова бы двинулись войска. Но короля там нет. Новому патриарху до Коннека дела нет. А место графа заняла его жена. Я слышал, она водит дружбу с той безумицей, которая прикончила Регарда. Эти дамы вместе с кузеном Реймона Бернардином, похоже, твердо вознамерились омыть Коннек кровью иноземцев. К моей большой радости, я больше не служу там главнокомандующим.

– Арнгендский посол попросил у нас войск, чтобы, как он выразился, «покончить с восстанием еретиков», – сказала Элспет.

– И что же?

– И ничего. Вопиющее высокомерие с их стороны. С тех пор как Анна Менандская запустила свои когти в душонку Полоумного Шарльва… Сколько бы унижений ни приходилось ей терпеть, сколько бы сокровищ, замков, городов, жизней ей это ни стоило, Анна не унимается, словно она владычица всего мира.

Все как один с удивлением воззрились на императрицу, поражаясь ее пылу.

Элспет Идж редко высказывалась о событиях, происходящих в далеких землях. Редко гневалась открыто. Многие годы она училась скрывать свои мысли и чувства.

– Что сталось с Анселином Менандским? – поинтересовалась императрица, отпивая кофе. – Действительно пропал? Ренфрау говорит, его начали искать. Он может стать весьма важной персоной.

Хект пожал плечами. Он понятия не имел, где Анселин. Графу и архиепископу, похоже, было плевать. А вот Альгресу Дриеру – нет, но он не мог позволить себе встревать с комментариями. Хект сделал себе мысленную пометку: выяснить у Лучезарных, как продвигаются дела с поисками Анселина.

– Предводитель?

– Прошу прощения. Задумался. Размышлял о том, как поддерживать связь, когда следующим летом мы отправимся в дальний поход.

Элспет и архиепископ нахмурились. На лице графа фон Рейма не отразилось ничего.

– Архиепископ Брион спрашивал, какую роль вы уготовили церкви в грядущем священном походе.

Честно Хект отвечать не стал. Он хотел бы, чтобы церковь в его дела не совалась.

– Определенно, понадобятся полковые священники, братья-целители, кто-то должен будет благословлять воинов на битву, напутствовать павших.

– Предводитель, он не об этом спрашивал.

– Этого я и боялся. Попробую объяснить вежливо. Дело церкви – заботиться о душах, а дело Войска Праведных – воевать. Какие бы мы ни ставили перед собой цели, добиваться мы их будем военными методами. Я не потерплю, если в военные дела будут вмешиваться люди, не имеющие к войне никакого отношения. Мне и всем тем, кто отправится в Святые Земли, придется преодолевать многие мили, страдать от чужеземной непогоды, болезней, паразитов, биться с врагами – и все это не для того, чтобы потакать чьим-то прихотям. Я полагаю, о наших целях открыто объявят перед походом. И рассчитываю, что меня оставят в покое и позволят этих целей достичь. Таков был уговор у Войска Праведных с императрицей Катрин. На то есть подтверждающие грамоты. Достаточно ли ясно я выразился?

Видимо, достаточно. Но, понятное дело, архиепископ совсем не обрадовался.

– Ваше преосвященство, – обратился к нему Хект, – наша с вами встреча назначена на завтра. Вот тогда я с удовольствием поговорю с вами обо всем подробно.

– Предводитель, у вас назначена частная аудиенция с архиепископом? – гневно поинтересовалась Элспет.

– Да, ваше величество. В обозримом будущем значительная часть моего времени будет уходить на то, чтобы встречаться с теми, кто утверждает, будто ему это время позарез необходимо. – Говоря это, Хект не смотрел на фон Рейма, потому что графа попросил о встрече он сам.

– Понимаю.

Хект решил, что Элспет действительно все поняла.

Он не стал говорить, что намерен отправлять ей протоколы всех встреч.

– Брион, а нельзя ли прямо здесь обговорить то, что вы хотели обсудить с Предводителем лично? – спросила Элспет. – Я не желаю тратить его время на тех, кто не имеет отношения к кампании. Мы запаздываем. У него ушли месяцы, чтобы покорить для моей сестры Фиральдию.

Хект позволил себе украдкой улыбнуться. Девчонка хорошо вошла в роль. Истинная дочь своего отца, она заявила без обиняков, что посторонние могут искать встреч с Предводителем Войска Праведных, только если дело касается грядущего похода.

– Предводитель, – продолжала меж тем Элспет, – не тратьте время на столь любимые в Альтен-Вайнберге закулисные интриги. Знаю, вы – человек учтивый, вам неловко отказывать. Поэтому при необходимости приму роль грубиянки на себя. А если эти кусачие блохи не уймутся, отправлю вас в Хоквассер.

Брион хмурился все сильнее. Граф фон Рейм по-прежнему не издавал ни звука. Пайпер хотел было возразить: пусть Хоквассер и недалеко, но в чрезвычайных обстоятельствах он не успеет быстро прийти на помощь. И все же промолчал. Элспет пыталась оградить его от имперской политики.

Она еще не поняла, что от политики никуда не деться. Хект и сам не был уверен, что до конца это понял. Но его по-прежнему возмущало, сколько времени на это уходит.

Архиепископ что-то неразборчиво пробормотал, но, когда все на него обернулись, стушевался и покачал головой.

Хект решил, что Брион – не злодей. Люди вроде епископа Серифса или Бронта Донето никогда не тушевались, как бы ни реагировали слушатели. Пайпер оглянулся на Дриера.

По всей вероятности, это именно Дриер скинул Серифса со скалы в Оунвидийской теснине за то, что тот вел себя как обычно. Бронт Донето тогда уцелел.

Хект ни разу не замечал, чтобы Дриера мучила совесть.

Капитан переступил с ноги на ногу, почувствовав себя неуютно под взглядом Хекта.

Леди Хильда собралась снова налить Предводителю кофе, но тот взмахнул рукой:

– Мне уже хватит.

Отказался он только потому, что ни графу, ни архиепископу кофе не предлагали, да и императрице не налили первой. Хект заметил промелькнувшую на губах Элспет улыбку.

– Предводитель, вам будут оказывать всю ту помощь, какую оказывали при Катрин, – пообещала она. – Ее великое деяние нужно продолжить. И… Граф фон Рейм хотел нам что-то сообщить. Семейные дела. Дядя Альберт?

Когда-то давно графа ранили в шею, и голос его – сиплый и срывающийся то на рык, то на визг – плохо подходил для речей.

– Феррису Ренфрау удалось спасти тайные бумаги Катрин из лап эрцгерцога и ему подобных. Он сумел переправить их сюда до прибытия стариков-советников. Среди бумаг было ее завещание, составленное по всей форме и засвидетельствованное в Пенитале, всего за несколько часов до ее гибели.

Хекта захлестнуло чувство вины. А потом ужас.

Наверное, что-то отразилось у него на лице.

– Видимо, предчувствовала что-то, – сказал граф. – В своем завещании она молит о прощении всех тех, кому причинила зло. Признает Элспет своей преемницей, как и желал Йоханнес. Приказывает имперским вельможам хранить ей верность. Отдельно просит сестру простить ее за жестокость. Советует ей быть осмотрительной и мудрой правительницей, никогда не забывать, что она императрица и равно правит всеми своими подданными, а не только самыми громогласными из них. Кстати говоря, я нахожу, что это все довольно необычно для моей племянницы.

– С тех пор как ее ребенок родился мертвым, она очень переменилась, – пояснил Хект. – А когда пришла весть о смерти Джейма, стала совсем другим человеком. Телохранители опасались, что она сама себе навредит. Но все шло хорошо. До того злополучного дня. Всех тогда ее поступок застал врасплох.

– Мы так и поняли. По словам Ренфрау, ничего предосудительного выяснить не удалось.

Хекта чуть подотпустило.

– А дальше в завещании говорится о вас.

И снова его охватил ужас.

– Что именно, мой господин?

– Она верила, что вы с Войском Праведных купите ей пропуск на небеса. Хотела удостовериться, что вы сможете продолжить, как она ее называла, «кампанию во славу мира и веры», если перевести с церковного – священный поход, и оставила вам свои титулы и владения на нужды Войска Праведных, пока поход не закончится. Что-то такое она в вас видела, вызывающее доверие.

– Не может быть! – воскликнул Хект. – Мы же это обсуждали. Зря она! – Он и вообразить не мог, что творилось в голове у этой женщины. – Что она наделала?

За такое его запросто могут и убить.

– В ваших руках доход от ее владений, – пояснил граф фон Рейм. – Вы теперь один из богатейших людей империи и пожизненный владыка Этереда и Арнмагила, но не Кретьена и Гордона – их вы не получите, потому что тогда сделаетесь курфюрстом, а другие курфюрсты подобного не потерпят. И она это знала.

Хект не знал, что сказать.

– Моя племянница верила в вас.

Предводитель покачал головой. Этеред и Арнмагил располагались далеко на севере от Альтен-Вайнберга и считались богатейшими владениями империи.

– Предводитель, эти титулы нельзя передать по наследству. После священного похода и вашей кончины владения снова сменят хозяина. Те, что достались Катрин по линии Иджей, вернутся к Иджам, а те, что она получила от матери, – к нам. Но Этеред и Арнмагил в вашем распоряжении до конца ваших дней.

– Аарон меня сохрани!

– Сейчас вам не грозит такая серьезная опасность. Но возможно, раньше она и была такой. Родичи Катрин исполнят ее волю. Хотя бы после смерти она наконец обретет желаемое.

Хект терялся в догадках, чем это выгодно для родичей Катрин. Такого рода завещания обычно исчезают без следа, если невыгодны тому, кто их обнаружил.

Пайпер хотел возразить, хотел отказаться, но такой возможности ему не предоставили.

– Ваши новые титулы не прибавят вам работы, – сказал фон Рейм. – Вам не обязательно лично присутствовать в Грюмбраге и заниматься тамошними насущными делами. Те дядья и кузены, которые раньше присматривали за замками и поместьями для Катрин, окажут такую же услугу и вам. По большей части они честно служили ей. Надеюсь, так будет и дальше. Катрин хотела гарантировать вам статус и деньги, чтобы исполнить ее мечту и оставить память о ней.