Текст книги "Орудия Ночи. Жестокие игры богов"

10
Альтен-Вайнберг, страх перед днем грядущим

Элспет пребывала в дурном расположении духа, ей казалось, хорошо она себя вряд ли уже когда-нибудь снова почувствует. Вести о кончине Катрин еще официально не дошли до Альтен-Вайнберга, но даже теперь на будущую владычицу давило неподъемное бремя империи. Насколько же хуже все станет, когда на нее накинутся все эти жадные курфюрсты и вельможи?

И где же Феррис Ренфрау и Предводитель Войска Праведных? В особенности Пайпер Хект. Альгрес Дриер действовал сурово и беспощадно, но этого было мало.

– Хильда, почему я так одержима человеком, который старше меня и вдобавок уже не свободен?

Элспет уже успела поведать о своем неукротимом чувстве к Предводителю Войска Праведных. Леди Хильда не удивилась.

– Ваше чувство едва ли можно назвать неукротимым, но оно гораздо более заметное, чем вы думаете, – сказала тогда Хильда.

Теперь же она ответила:

– Может, все потому, что вам не хватает отца.

– Когда я подхватила эту болезнь, мой отец еще был жив.

– Да, знаю. Племенца. – После того как Элспет наконец-то призналась, Хильде не единожды пришлось выслушать эту историю. – Но зачем задавать вопросы, если вы не желаете слышать ответ?

Хильда с почти угрюмым видом вернулась к вышиванию, но потом вдруг хихикнула.

– Что такое?

– Сколько у вас было возможностей воплотить в жизнь свои мечты, с тех пор как Катрин притащила его сюда? Но вы до сих пор девственны.

– Хильда, я – не просто женщина, я еще и символ. Товар.

– Все это я уже слышала. А она что здесь забыла?

Хильда имела в виду госпожу Дельту ва Кельгерберг, которую не переносила на дух (чувство было взаимным). Ва Кельгерберг когда-то состояла в свите у Элспет, а потом хитростью перебралась в свиту императрицы Катрин.

– В чем бы там ни было дело, Дельта будет вести себя как можно несноснее. – Элспет втайне злорадствовала: всего через несколько дней жизнь ва Кельгерберг значительно усложнится. Еще совсем немного, и она пожнет плоды своих трудов.

Зачем явилась госпожа Дельта, Элспет выяснить не успела, потому что вмешался Альгрес Дриер:

– Ваше величество.

– В чем дело, капитан?

Дриеру не помешало бы подучить этикет, особенно в присутствии придворных дам. Сейчас в зале их сидело с полдюжины, и каждая шпионила для своего мужа или любовника. А то и для того и другого сразу.

– Феррис Ренфрау молит об аудиенции. Я знаю, вы обычно выслушиваете его доклады как можно скорее.

– Поскольку нынче его трудно застать, воспользуюсь возможностью. Хильда, проводите госпожу Дельту во флигель, а потом присядьте где-нибудь в сторонке, чтобы я могла принять Ренфрау, не запятнав свою репутацию.

– Уж я позабочусь об этой ва Кельгерберг! – пробормотала леди Хильда и отправилась выполнять поручение.

Хильда и раньше выполняла роль дуэньи на таких встречах. Недруги наследной принцессы пытались раздувать слухи, но все обвинения вызывали лишь насмешки и презрение: в Альтен-Вайнберге слишком хорошо знали Элспет Идж.

Пока леди Хильда выпроваживала придворных дам, явился Ренфрау. Госпожа Дельта негодовала, ведь Ренфрау приняли раньше ее. Дриер занял пост в дверях. Он тоже засвидетельствует благоразумное поведение Элспет.

– И снова вы выглядите так, будто прямиком из свинарника явились, – поприветствовала Элспет главу имперских шпионов. – Мне думается, вам не повредило бы время от времени принимать ванну.

– Постараюсь запомнить, ваша светлость. Но я уже тут. Можем мы удалиться в тихую комнату?

– Нет. Единственную подходящую сейчас как раз перестраивают. Воспользовавшись вашим советом, я велела проверить наши тихие комнаты. Во всех обнаружились щели, и я приказала заняться починкой. Если щели останутся, кое-кто ответит головой.

– Прекрасно, хоть в данный момент и неудобно. – С этими словами Ренфрау достал замшевый мешок и вывернул его на пол.

Из мешка высыпались черные горошины, которые развернулись и превратились в многоножек. Многоножки разбежались по залу, выискивая невидимых соглядатаев.

– Когда мастеровые доложат, что комнаты готовы, я лично произведу инспекцию.

– Сообщу им об этом. А пока ваши жуки не дадут Ночи вмешаться. Итак, какие важные вести вы принесли на этот раз?

– Не столь важные, как тогда, когда сообщил, что вы станете императрицей, но вам все равно следует знать. Помните правило: не перебивать. Потом я отвечу на ваши вопросы. Если они будут к месту.

– Неужели я когда-нибудь задавала неуместные вопросы? – отозвалась Элспет.

Глянув на капитана Дриера и леди Хильду, стоявших у дверей, она спросила себя: не решила ли Хильда добавить к списку своих побед еще и Дриера?

– Вы правы. – Ренфрау тоже оглянулся на «свидетелей», но его мысли трудно было угадать.

Он поведал ей о своих приключениях в иных мирах, где встречал богов, которых, если верить уверениям церкви, никогда не существовало, и сказочных созданий – гномов и моров.

Услышав пылкий рассказ своего главного шпиона о юной Филлиас Пескадора, девушке из племени моров, Элспет с изумлением спросила:

– Становится девственницей каждый раз, как принимает человеческое обличье и выходит из воды?

Какое полезное умение!

– Да. Но вопросы потом, – отозвался Ренфрау и продолжил рассказ.

Элспет заметила грязную повязку на его левом запястье.

– У Предводителя Войска Праведных есть сестра? – Больше всего Элспет интересовали личные подробности.

– Да, если я правильно все понял. А их отец был генералом из Братства Войны по имени Грейд Дрокер. И незаконным сыном принципата Муньеро Делари, одного из самых могущественных волшебников в коллегии.

– Я его видела, когда мы были в Броте.

– Я так и подумал. А принципат Делари, в свою очередь, видимо, приходится внуком Кловену Фебруарену или Девятому Неизвестному. Фебруарен был в Небесной Крепости и во всем участвовал. Занимательный персонаж и весьма умелый чародей, хотя хорошо это скрывает.

– Я знаю еще одного такого же персонажа.

– Знаете. Хотя с каждым днем ему все сложнее. Та женщина, Герис, звала Фебруарена «прапра». Так что он, видимо, приходится дедом ее деду. Она и приемные дочери Предводителя выпестовали у себя весьма примечательные таланты. А вот Хект и его мальчишка по имени Пелла так и остались никем.

Элспет совсем не рада была услышать о том, что у Предводителя Войска Праведных имеются дочери, пусть и приемные, хотя он этого и не скрывал. Из-за рассказа Ренфрау девочки казались более настоящими.

Принцесса не задала ни единого вопроса об этой Анне Как-Ее-Там.

А Ренфрау не стал ее разуверять или успокаивать.

– Вы говорите так, будто бы вас долго не было, но прошло всего два дня.

– В тех краях время движется иначе. Нельзя вычислить точное соотношение, но сейчас оно составляет не менее десяти дней к одному.

– Он приедет? Они едут сюда?

Элспет старалась говорить ровным тоном, но понимала: Ренфрау ей не провести. Хотя волновалась она не о главе имперских шпионов: кто-то еще мог их подслушивать.

– Они не особенно-то держали Ферриса Ренфрау в курсе дел. Слишком многое им обо мне известно. Но жизнь складывается в узор, который вполне можно распознать. Предводитель Войска Праведных нагонит свои войска. Возможно, прихватит с собой того мальчишку Пеллу, матери-то с парнем уже не совладать. Остальные собирались остаться в Броте. Девочки обучаются в одной из престижнейших церковных академий.

– Значит, все вернется к началу – еще до того, как убили Джейма и Катрин сошла с ума.

– Вот только теперь у нас будет новая императрица. А сейчас пойду и приму ванну, как вы того и желали.

– И снова навстречу приключениям? Или же мне позволено будет надеяться, что вас проще теперь разыскать?

– Возможно. Я буду здесь во время передачи власти, когда дойдут вести о гибели Катрин. Недавно я видел графа фон Рейма. Если сможете, поговорите с ним. Он с братьями может стать весьма ценным другом.

Граф и четверо его братьев приходились братьями Хильдегрюн Маченской, матери Катрин, которая умерла, когда Катрин была еще младенцем. Дядюшки играли роль ангелов-хранителей Катрин. В целом Элспет ладила с ними лучше, чем со своей сестрой.

Она смотрела вслед Феррису Ренфрау. Какие такие срочные вести он сообщил, которые не могли бы подождать еще час? Или даже день? Элспет заметила, что своих загадочных многоножек Ренфрау не забрал. Быть может, и забирать-то уже было некого.

Коротышка возник из ниоткуда, крутанувшись на месте, как раз тогда, когда леди Хильда вводила в покои для вышивания Дельту и остальных дам. Госпожу Дельту успели угостить кофе, и от таких почестей настроение ее улучшилось.

За мгновение до появления волшебника время в зале остановилось для всех, кроме Элспет и самого коротышки. Старик принюхался:

– Уже побывал здесь. Шустрый! Нужно было тогда лучше за ним присматривать.

– Что вам угодно?

– Хотел рассказать о приключениях Предводителя, но Отродье, как я вижу, уже доложил.

– Если вы имеете в виду Ферриса Ренфрау, то да. Он только что ушел. Судя по его рассказу, вы – Кловен Фебруарен, так называемый Девятый Неизвестный.

– Меньше болтать языком придется. Перескажите его историю, и я доскажу то, что он упустил.

Стал бы Ренфрау что-то утаивать? Да. Почти наверняка. Даже ближайшие союзники редко во всем честны. Элспет пересказала основное и, глядя на веселое лицо своего собеседника, поняла, что кое-что Ренфрау не сказал, а кое-чего коснулся едва-едва.

– Так что же он утаил?

– Из того, что вам нужно знать, не так уж и много. Кое-какие мелочи, например тот факт, что давным-давно он работал на меня. А еще то, чего нам удалось добиться в мире, которого, если верить обещаниям религиозных вождей, не существует.

– И чего же вам удалось добиться?

– Многого. Хотя всю правду еще предстоит узнать. Я и сам кое о чем умолчу. Неведение может избавить вас в будущем от многих печалей. Как бы то ни было, мы не хотим, чтобы вы отвлекались, когда в Альтен-Вайнберг дойдут вести о вашей сестре. Не унывайте. Пайпер Хект и Войско Праведных скоро будут здесь.

Он развернулся на месте.

Время снова пошло.

– Капитан Дриер, я желаю видеть графа фон Рейма или кого-то из его братьев. Ступайте, – велела Элспет и повернулась к госпоже ва Кельгерберг.

Надо поскорее разобраться с ней и покончить с этой неприятностью.

Капитан Дриер разыскал троих дядюшек Катрин. Все трое приняли приглашение наследной принцессы и явились на встречу.

– Спасибо, что так быстро пришли, – поблагодарила их Элспет. – Я едва смела надеяться, что кто-то из вас явится.

– Сама ваша просьба говорит о том, что дело важное, – ответил граф фон Рейм, чуть склонив голову.

Альберт фон Рейм напоминал Элспет ее отца: он был невысок, в отличие от остальных двух братьев, которые походили на свою племянницу Катрин – такие же долговязые и белокурые.

– Прошу прощения, но у меня нет тихой комнаты. Момент поистине неудачный, но выяснилось, что все они в плохом состоянии. Хотя то, что я хочу вам сообщить, скоро станет известно всем.

Меньший из братьев, Фридл, был, наверное, лет на двадцать младше Хильдегрюн. В нем было немного того, что так влекло Элспет в Предводителе Войска Праведных. И он тоже был женат и верен жене.

– И что же вы хотите нам сообщить?

– Сначала скажу, что поведал мне об этом Феррис Ренфрау. И посоветовал немедленно известить вас. У него имеются свои необычные способы добывать сведения.

– Так говорят. И что же?

– Трудно просто так вывалить на вас все это. Ренфрау сказал, Катрин мертва. По никому неведомым причинам она помчалась галопом по берегу Терагая в Броте, упала в реку и утонула. Это все, что он мне сообщил.

Дядюшки Катрин молчали. Наконец двое младших повернулись к графу фон Рейму, и тот выдавил:

– У Господа нашего и впрямь мрачное чувство юмора: забрать к себе дочь вот так, когда Он допустил подобное с ее матерью. Вам что-нибудь еще известно?

– Нет. Но она наверняка была чем-то расстроена, раз отправилась скакать верхом. Так она справлялась со многими невзгодами.

– Да. Наверное, так и было. Хотя Катрин постоянно находилась в смятенных чувствах. Начала страдать от приступов безумия. В нашем семействе есть такая врожденная склонность. – Граф склонил голову, словно в молитве.

Элспет не стала ему мешать.

Спустя несколько мгновений граф посмотрел на нее:

– Возможно, ее кончина – благословение для империи. Кое-кого из нас недуг терзал десятилетиями. Она могла учинить несметные беды.

Элспет заметила на щеке у графа мокрый след. Его братья изо всех сил старались сохранять суровое молчание.

– Мы услышим все в подробностях, когда прибудет Войско Праведных, – сказала принцесса. – Насколько я поняла, были свидетели. И несколько человек утонули, пытаясь вытащить Катрин из реки.

– Благодарю вас, Элспет, что выбрали время рассказать нам обо всем. Катрин ничего подобного бы не сделала.

Средний брат, Родольф, впервые за все время открыл рот и промямлил:

– Теперь понятно, почему переполошились браунскнехты.

– Именно, – согласилась Элспет. – Они еще не знают, в чем дело. Узнают тогда же, когда и все остальные. Но к тому моменту у них в руках будут ключевые посты.

Старший фон Рейм снова ее поблагодарил, и братья удалились. На пороге граф остановился и смерил Элспет загадочным взглядом.

Она понадеялась, что поступила правильно.

Не следует делать из этих людей врагов.

11
Антье, жены покойников

Спустя два дня после возвращения Бернардина в Антье из города выступил отряд. Сорок копейщиков отправили в дальний поход и наказали ехать налегке и быстро. На самом-то деле народу в отряде набралась почти сотня – конюшие, сержанты, слуги, никто не отправился в одиночку. Да еще три сотни лошадей.

Всем ведь нужно было на чем-то ехать, везти еду, палатки, пожитки. Обычно боевых коней не загружали работой, и они трусили себе спокойно, пока не доходило до схватки, но в этот раз на них навьючили припасы.

Брат Свечка наблюдал за отрядом, стоя над городскими воротами, и поражался этому, как выразились воины, «налегке». На востоке всадники действовали совершенно иначе, хотя монаху рассказывали, что и за ними частенько следовали длинные караваны верблюдов.

Совершенный беспокоился. Выступавшие в поход вояки боялись своего командира. Даже лошади казались чуть напуганными.

Графиня Сочия поставила во главе отряда Кедлу Ришо и с презрением отвергла все возражения. Ко всем, кто пытался ей перечить, она охотно применяла силу.

Желающих перечить было на удивление мало.

Со времен кауренских событий слава Кедлы умножилась, а Сочия уже давно жила в Антье и успела заработать солидную репутацию. Все помнили о резне у брода Суралерт, где она расправилась со знатными вельможами и церковниками.

Почти всех жителей Антье устраивало правление графа Реймона. Графиня пообещала ничего не менять и даже, возможно, пойти еще дальше в своей решимости.

Но… Женщина во главе войска?! Пусть даже и свирепая. Такое можно встретить только в древних легендах, а не в нынешние времена.

В ответ на подобные возражения Сочия напоминала о королеве Изабет, Анне Менандской, императрице Катрин и ее сестре Элспет. Обе дочери Йоханнеса Черные Сапоги присутствовали на поле боя во время кальзирского священного похода, а ведь им тогда было меньше лет, чем Кедле Ришо сейчас. Да и сама графиня Антье Сочия Рольт сражалась с оружием в руках с шестнадцати лет. И Кедлу теперь посылает лишь потому, что сама пока не может держаться в седле.

Нрав графини был известен, да и суждению графа Реймона в городе доверяли, и потому дворяне и вельможи не стали спорить с желаниями Сочии.

Антье закроет глаза на такое неслыханное дело, пока Сочии и Кедле сопутствует удача.

Всадники выехали на рассвете. Стоял сильный туман, и старик убеждал себя, что щеки у него повлажнели именно поэтому. Его одолевала грусть. Из-за этого похода Кедле пришлось бросить все.

Она была дорога монаху почти так же, как Сочия. Он знал ее с пеленок, она была единственным дожившим до взрослых лет ребенком его близких друзей. Он ведь обратил Раульта и госпожу Арчимбо в мейсальскую веру еще до ее рождения.

Раульт с женой все еще не могли оправиться от потрясения и не нашли в себе сил смотреть, как их до зубов вооруженная дочь уезжает из Антье в окружении неотесанной солдатни. Ее кровожадность глубоко их уязвляла.

Неотъемлемой частью мейсальства было миролюбие. Хотя добрый Господь и утверждал, что злу необходимо противиться всеми возможными средствами, не исключая и оружия, почти все ищущие свет сражений избегали. Сам брат Свечка никогда во гневе не поднимал ни на кого руку. А вот Кедла не просто откликнулась на свирепый зов – ради него оставила своих детей.

Время между возвращением Бернардина и отъездом Кедлы выдалось для Свечки хлопотным: он много времени проводил с четой Арчимбо, напоминая им, что нужно держаться и оставаться сильными ради внуков. Старику пришлось молча терпеть разгром, который Сочия учинила среди сторонников Брота. Помимо всего прочего, публично казнили одиннадцать членов Конгрегации по искоренению богохульства и ереси. Графиня арестовала сорок три человека по подозрению в шпионаже для бротской епископальной церкви, а потом приказала изгнать епископальных священников, которые не скрывали своих взглядов еще до приключившейся с Реймоном беды.

Священников этих изгнали лишь мольбами брата Свечки. Сама Сочия хотела собрать их вместе и сжечь – точно так же, как Конгрегация сжигала ищущих свет.

Брат Свечка спустился со стены и отправился в дом, который Сочия отдала Кедле и ее спутникам. Пекарь Скарре с женой обосновались на первом этаже. У них в Антье стали появляться клиенты, которым полюбился мягкий кауренский хлеб. Еще в доме теснились супруги Арчимбо, их внуки, Гилеметта и Эскамерола. Гилеметта и Эскамерола присматривали за детьми и прислуживали в графском замке – в основном ходили за графиней и Люмьером. Раульт с женой пока сидели без работы. Раульт был дубильщиком, а дубильное (как и мясницкое) ремесло в Антье сильно пострадало: поскольку враг постоянно нападал и брал город в осаду, сократилось количество скота, который раньше во множестве пасся за стенами.

У кожевников дела тоже шли неважно.

Дважды по дороге к Арчимбо наблюдал брат Свечка, как якобы друзья графа Реймона загоняют якобы врагов графа. Старик уверен был, что у Бернардина имеются свои люди в Конгрегации и кузен графа знает, кто в ней состоит и кто ей сочувствует. В городе начали сводить старые счеты.

Свечка не осмеливался встревать. В Антье сильна была мейсальская вера, но многих ищущих свет войны и осады сильно ожесточили, у горожан больше не осталось сил прощать или оказывать снисхождение Свечке, который проповедовал прощение.

– Волки на воле, – сказал Раульт Арчимбо. – Именно поэтому мы не стали провожать Кедлу.

Это была неправда, но совершенный не стал возражать. Раульт имел право не одобрять поведение дочери.

– Зашел посмотреть, как вы тут. Надолго не останусь: графиня вечно находит для меня дело.

Именно так все и было: Сочия оказалась в весьма затруднительной с точки зрения политики ситуации – что делать с герцогским титулом, предназначавшимся Реймону? Граф погиб, и титула теперь не видать, если только по какому-нибудь невероятному стечению обстоятельств Изабет вдруг не согласится передать его Люмьеру.

Брату Свечке приходилось вести переписку, поскольку он знал Изабет. Пока королева ничего не ответила, но наверняка скоро придут неутешительные известия.

Благодаря визиту Свечки супруги Арчимбо смогли узнать новости о Кедле, и при этом им не пришлось скрывать свое неодобрение.

И в мейсальском семействе, как и в любом другом, могут кипеть страсти.

Свечка повидался с детьми, поговорил с Арчимбо, а потом спустился на первый этаж к Скарре и его жене. От ходьбы по лестницам нестерпимо ныли колени. Пообещав напоследок увидеться со всеми на еженедельной службе, монах отправился в крепость, зажав под мышкой большую буханку лучшего творения Скарре. Сочия пристрастилась к мягкому хлебу, пока скрывалась вместе с совершенным в кауренской пекарне. Брат Свечка принес ей буханку три часа спустя после отъезда Кедловой сотни.

Сочия сидела с виноватым видом, ожидая, что старик начнет читать ей нотации. По канонам своей религии она поступала дурно. Но Свечка обманул ожидания графини. Он не видел смысла в нравоучениях: власти над Сочией у него было не больше, чем над разбушевавшейся грозой.

Пусть гнев девушки сам иссякнет.

– Так они выехали? Без происшествий? – спросила графиня.

Старик притворился, будто не догадывается, что Сочии уже давно обо всем доложили, и ответил:

– Да. Ехали быстро – как люди, ведомые ясной целью.

Свечка старался сохранять довольный вид. Спорить он не хотел – слишком уж стар для этих бесконечных перебранок.

Быть может, девчонка научится наконец думать, если не будет постоянно зацикливаться на том, чтобы оправдать себя.

Старик был уверен, что Кедле дозволили не только подобрать павших. Их, конечно же, разыщут, но самые свирепые воины поскачут дальше в надежде поймать израненного патриарха.

У Безмятежного, когда он еще был просто Бронтом Донето, произошло несколько столкновений с жителями Антье, и все по его собственной милости. Кедла постарается положить этому противостоянию конец.

Втайне брат Свечка молил доброго Господа о заступничестве. Монах не хотел, чтобы души Сочии Рольт и Кедлы Ришо запятнали те злые дела, которые, несомненно, воспоследуют, если Безмятежного все же схватят.

Спустя восемь дней после отъезда Кедлы к воротам Антье приблизилась шумная толпа оборванных крестьян с разбитыми телегами. Кедла наняла их доставить в город павших. Все тела успели порядком разложиться. Среди покойных были погибшие жители Антье, включая графа Реймона, а еще те спутники Безмятежного, за останки которых можно было получить выкуп.

Крестьяне, которые заверяли всех в своей любви к графу Реймону, привезли не только мертвецов – с ними вернулись двое раненых солдат из отряда Кедлы, а еще дюжина пленных братьев из Конгрегации, несколько епископальных священников и шестеро арнгендцев.

Кедла столкнулась с арнгендским отрядом в три сотни человек, который тоже разыскивал Безмятежного. Неопытных врагов возглавляли крысы из Конгрегации, которым благоволила Анна Менандская. Кедла учинила настоящую резню. Среди ее людей погиб один солдат, еще двоих ранили, но они вполне могли ходить. У противника якобы погибло две сотни.

Девушка устремилась дальше на север. Ее воины в нее просто влюбились. Сочия ревновала.

Уже потом, сидя в одиночестве в своей келье, брат Свечка пробормотал:

– Загадочны и неисповедимы пути ворога.