Текст книги "Свет звезды"

Глава 16

Дрожа от страха, обеспокоенная, но с чувством облегчения, вместе с Астоном и Тайтесом Гейти последовала в маленькую гостиницу, где Астон заранее снял комнату на ночь. Два человека, сидевшие в дальнем углу бара за столом и пившие эль из больших кружек, бросили на них лишь мимолетный взгляд, когда все трое спешили наверх, в свою комнату.

Как только за ними закрылась дверь, Астон швырнул Тайтеса на стул около камина и сказал:

– Не двигайся. – Он чиркнул спичкой и зажег масляную лампу, стоявшую перед ним на низком комоде.

Тайтес опустил голову и закрыл лицо руками.

– Не могу поверить, что Дункан мертв. Никто не должен был умереть. – Вдруг он поднял голову, его глаза расширились от страха. – Я должен уйти отсюда. Мне нужно пойти и рассказать другим.

– Оставайся на месте. Ты никуда не пойдешь! – отрезал Астон. Затем он повернулся к Гейти. – Где нож?

Гейти вытащила нож из складок юбки и, дрожа, протянула Астону. Она почувствовала обжигающую боль в руке, потому что слишком сильно сжимала рукоять. С трудом вериллсь, что Тайтес носил при себе смертельное оружие, грабил людей, угрожая им. Как он мог? Что заставило его пойти на это?

– Эй, это мое! – сказал Тайтес, вставая со стула.

– Сядь и молчи! – гаркнул Астон, строго указав на него пальцем. – Или я поведу тебя прямо к шерифу, куда тебе и дорога.

Астон схватился за затылок.

– Черт! – Он быстро поморгал, прежде чем засунул нож в сапог.

Гейти засуетилась. Как она могла забыть, что Астон ранен?

– Астон, ради Бога, – сказала она, беря его за руку и заставляя, сделать шаг назад к кровати. – Садись и дай мне осмотреть твою голову. Тот человек сильно ударил тебя пистолетом. Пожалуй, у тебя до сих пор в ушах звенит.

– Все в порядке, – ответил он, но разрешил ей усадить себя на кровать, продолжая хмуро поглядывать на Тайтеса.

Тайтес откинул голову назад, убрал со лба длинные каштановые волосы и в знак неповиновения скрестил руки на груди, явно выражая обиду.

– Ты не будешь возражать, если я взгляну? – Она налила в тазик воды и намочила носовой платок. Потом осторожно стерла засохшую кровь с его лба. – Выглядит не так уж плохо, – сказала она.

– Болит не здесь. Сзади. Я, должно быть, ударился головой, когда упал.

Она осторожно погрузила пальцы в его волосы и стала искать рану. Его волосы были мягкими на ощупь. Она любовно перебирала их, легко скользя по голове подушечками пальцев, ища рану от ушиба. Ее охватило сильное желание прижать его лицо к груди и не отпускать: ей пришлось бороться с собой, чтобы остаться невозмутимой. Так много нужно было рассказать Астону, за столь многое поблагодарить, что она и не знала, с чего начать. Но сначала надо было решить много других вопросов.

– Что там произошло? – спросил он тихо, чтобы слышала только она.

Гейти на миг прищурила глаза. Вспоминая все случившееся, она вздрогнула. Если бы только она как-то могла предотвратить эти убийства! Астон взял ее за руку. Она проглотила комок в горле и взглянула на него. Тихим голосом она сказала:

– Тот картежник ударил тебя по голове пистолетом и набросился на меня.

Он пристально смотрел ей в глаза.

– Он обидел тебя?

От этого взгляда ей стало лучше.

– Нет, все в порядке.

Кончиками пальцев Астон дотронулся до уголка ее рта.

– У тебя разбита губа.

– Он прижал мне ко рту руку, чтобы я не могла кричать. – Она отвела взгляд. Ей не хотелось говорить Астону, что тот ужасный человек целовал ее и дотрагивался до нее. – Пока я боролась с ним, к нам приблизились Тайтес и тот молодой человек и крикнули, чтобы он отдал им деньги. Он... он все еще держал пистолет в руке. Он повернулся, и они выстрелили друг в друга. – Она глубоко вздохнула и отошла от него. Ей не хотелось, чтобы он продолжал задавать вопросы, не хотелось заново переживать подробности случившегося, видеть ужас на их лицах и кровь на рубашках.

Вытирая руки о платье, она сказала:

– У тебя на затылке шишка величиной с гусиное яйцо, но кожа, кажется, не повреждена. Пожалуй, будет больно несколько дней.

Астон осторожно потрогал большую шишку, выросшую под кожей.

– Из-за нее у меня адская головная боль, – сказал он, слегка ее потирая.

– У меня ничего нет...

– Эй, Эвелина, если это твое настоящее имя... когда ты закончишь с ним, мне бы хотелось услышать некоторые ответы, – прервал ее Тайтес воинственно.

– Этот мальчик – сплошное наказание, – прошептал Астон Гейти.

– Что бы он ни сделал, я не отвернусь от него. Он мой брат.

Лицо Астона оставалось серьезным.

– Он вор, у которого большой нож. Вряд ли ты сможешь помочь ему.

Острая боль пронзила Гейти. С этим она никогда не согласится, никогда!..

– Нет, – прошептала она убежденно. – В этом ты ошибаешься.

Она отвернулась и взглянула на Тайтеса. Под его голубыми глазами, так похожими на ее, залегли темные круги. Жирные волосы висели прядями и были грязно-коричневого оттенка. Он был не намного выше нее. Пыльная, поношенная одежда мешком висела на долговязой фигуре. Глядя на него, она понимала: единственное, что ему нужно, чтобы изменить свою жизнь, была ее любовь. Она могла помочь ему покончить с прошлым и привести в новую, лучшую жизнь.

Гейти подошла к нему.

– Я твоя сестра, Эвелина Тэлбот-Ратледж. Ты помнишь меня?

– Я помню твое имя. Она повернулась к Астону.

– Этот человек – мой муж Астон.

– Да, это имя я раньше тоже слышал. Гейти напряглась. Слышал? Помнил ли Тайтес о том, что когда-то Астон был женат на Теодоре?

– Мама обычно упоминала его имя в молитве, когда мы ходили в церковь, но я не знаю почему. – Он запустил пальцы в волосы, отбрасывая их от лица. Своим выражением он как бы бросал Астону вызов, требуя либо отрицать это утверждение, либо объяснить его.

Астон промолчал.

У Гейти от страха мурашки побежали по коже.

– Что ты помнишь о своей жизни в Джорджии: Что тебе рассказали Франклины?

– Они говорили мне, черт...

– Следи за своей речью, – прервал его Астон. – Если ты не знаешь ничего о том, как попал к Франклинам, так и скажи.

Гейти держала перед собой крепко сжатые руки. Она чувствовала себя скованно и напряженно. Ей не хотелось быть миротворцем между братом и мужем, Астон ясно давал понять, что он не будет сочувствовать Тайтесу. А Тайтес, в свою очередь, не скрывал, что ему не нравится Астон.

Тайтес закатил глаза, потом уставился на Гейти. Он вытер нос ладонью и презрительно фыркнул.

– Я знаю, что меня зовут Тайтес Тэлбот, хотя все думают, что я один из Франклинов. Я знаю, что меня взяли из приюта, когда мне было четыре или пять лет, я также помню, что когда-то у меня была сестра Эвелина. Вот и все, что я знаю.

– Ты помнишь Джоша или Теодору? Или папу? – спросила она, желая, чтобы он вспомнил о них хоть что-нибудь, – тогда они смогут поделиться своими воспоминаниями и сделать их более отчетливыми, чтобы они были с ними всю жизнь.

– Помнится, у меня был папа до Якоба Франклина, – сказал он угрюмо. – Еще я знаю, что в семье были и другие дети.

Гейти почувствовала растущий ком в горле.

– Ты помнишь наше поместье – Сиреневый холм?

– Нет. – Он вытянул ноги и скрестил их перед собой, показывая, насколько мало интересует его этот вопрос. – Послушай, моего друга сегодня убили. Твой муж грубо со мной обошелся. Мне сейчас не хочется разговаривать. Могу я поесть чего-нибудь и идти спать?

В этот момент ей казалось, что Тайтес маленький и нуждается в ее сочувствии. Понимал ли он в полной мере, что он делал на улицах Мобила?

– Думаю, кухня внизу уже закрыта. У меня есть печенье, которое положила Мими. Это поможет тебе продержаться до утра.

Гейти порылась в сумке, нашла завернутое в белую салфетку печенье и протянула Тайтесу. Он взял его, не сказав спасибо, и жадно затолкал в рот целую горсть. Она смотрела на него и чувствовала, как любовь теплой волной окутывала ее. Он занимался плохим делом, но она была уверена, что ее любовь изменит его.

Тайтес оторвал взгляд от салфетки и посмотрел на нее.

– Если ты Эвелина, почему он называет тебя Гейти?

– Меня тоже усыновили. Мои новые родители дали мне новое имя. Теперь меня зовут Гейти.

Не отвечая, Тайтес продолжал есть печенье.

– Гейти.

Голос Астона вернул ее к действительности, и она обернулась.

– Нам надо поговорить и кое-что решить, – сказал он.

Астон взял ее за руку и провел в дальний угол комнаты.

– Думаю, ему нужно рассказать все, но не раньше, чем мы привезем его домой.

– Согласна, – сказала она, благодарная Астону за то, что он все еще держал ее руку. Его прикосновение было утешением, а она отчаянно нуждалась в нем сейчас.

– Боюсь, у нас могут быть большие трудности. Как ты думаешь, видел ли нас кто-нибудь там, где те двое застрелили друг друга?

– Я... я так не думаю. Я никого не видела. Никто не спешил нам на помощь.

– Хорошо. Если нас нельзя связать с тем, что там произошло, шерифу не придет в голову привлекать нас. Но чтобы обезопасить себя, нужно кое-что сделать.

– Что? Я сделаю все, что ты скажешь.

– Мне бы хотелось привести Тайтеса к шерифу, и пусть он напугает его до смерти.

– Астон! – воскликнула она, задыхаясь.

– Но я не пойду. Шериф не отпустит его, сделав лишь предупреждение. Единственная наша надежда на то, что он был настолько потрясен, когда на его глазах застрелили товарища, что теперь дважды подумает, прежде чем снова попытается заработать на жизнь воровством.

– Ах, Астон, я знаю, если мы привезем его домой, подальше от пагубного влияния, он изменится. Я знаю, ему понравится Сиреневый холм, как только он увидит его.

– Надеюсь, ты права, Гейти, потому что никому из нас не понравится обратное.

Нет... Гейти не позволяла себе думать об этом. Этого не произойдет, она проследит. Тайтес обещает превратиться в славного молодого человека.

– Как только он отправится спать, я пойду закажу экипаж, и мы поедем за Мими и Джози с первыми лучами солнца. Мы доберемся до соседнего города и оттуда поедем почтовой каретой.

– Мне нравится твой план.

– До отъезда мне хочется сходить еще в одно место.

– К Франклинам? – мягко спросила она. Астон вздохнул.

– Думаю, они имеют право знать, что мы нашли его и увозим с собой.

Она кивнула, вспоминая хрупкую женщину и ее ухоженный дом.

Гейти с интересом взглянула на него.

– Как ты думаешь, может ли шериф когда-нибудь приехать в Джорджию в поисках Тайтеса?

– Сомневаюсь. Непохоже, чтобы его так уж волновала эта проблема.

– Надеюсь, ты прав.

– Шериф получил то, что он хотел, – пример. Тот факт, что молодой человек был убит сегодня, может, заставит других подумать дважды, прежде чем решиться на воровство. Может, это заставит Тайтеса понять, как ему повезло. На месте убитого запросто мог быть он.

Гейти сжалась от страха, поняв правдивость его слов. Они трое были сегодня на волосок от смерти. И еще она поняла – она любит Астона. Она больше не могла отрицать это чувство. Она хочет прожить всю свою жизнь с ним. Она хочет жить с ним в Южных дубах, иметь детей. Но как ей сказать ему все это?

Астон обнял Гейта за талию, и они подошли к Тайтесу. Он взглянул на них голубыми глазами бунтаря.

– В чем дело? – спросил он, отрываясь от своего печенья. – Вам не нравится, как я ем?

– Значит, так, Тайтес, – сказал Астон, – у тебя есть выбор: или ты возвращаешься с сестрой в Джорджию и учишься жить как порядочный человек, или я веду тебя к шерифу, и ты пойдешь в тюрьму. – В голосе Астона было ледяное спокойствие. – Что ты выбираешь?

– В тюрьму? Это ты называешь выбором? Единственное место, куда я хочу пойти, – это вернуться к моим друзьям, – проворчал он противным голосом.

– Это не выбор.

– Мне нужно рассказать им о Дункане. Астон оставался непреклонным.

– Твоему другу уже никто не поможет. Очень скоро другие все узнают.

– Тайтес, – сказала Гейти, выступая вперед. – У тебя есть поместье, твоя собственная земля ждет тебя в Джорджии. Не бросайся этим, – произнесла она умоляюще.

Впервые за весь вечер Тайтес оживился и внимательно посмотрел на Гейти, но потом, как будто осознавая, что выглядит заинтересованным тем, что она говорила, он еще сильнее ссутулился на стуле:

– Ну хорошо. Я поеду, но остаться не обещаю.

Глава 17

Закрыв дверь в комнату Тайтеса Гейти стояла в тускло освещенном коридоре верхнего этажа особняка Южные дубы, собираясь с духом перед тем, как спуститься вниз и поговорить с Астоном. Она прислонилась к стене и смотрела, как трепещет пламя в лампе над ступеньками. Зеркало на противоположной стене отражало свет в длинном коридоре.

Возвращение в Южные дубы было очень похожим на поездку в Мобил. Мими и Гейти шили, Джози и Тайтес спали, а Астон читал газеты и разговаривал с другими пассажирами. Гейти очень чувствительно воспринимала каждый взгляд и каждое слово, которыми обменивались Астон и Тайтес. Ее брат дал понять, что ему не нравится, как Астон учит его, что делать. В течение недельной поездки ей не раз приходилось вступаться то за одного, то за другого.

Долгая дорога дала ей время подумать и проанализировать отношения с Астоном, ее чувства к нему и его связь с ее прошлым. Поиски Тайтеса и общение с ним юным и незрелым, помогли ей понять кое-что из того, что отец пытался объяснить ей много лет назад. Астон был молод, когда женился на Теодоре, и, возможно, он кое в чем ошибался, но она бы никогда не приняла это в качестве извинения его вины, хоть и верила что он не лгал, когда говорил, что ребенок Теодоры был не от него. Что она не понимала до сих пор, так это то, что он тоже был жертвой. Пришло время сказать ему, что теперь она любит его и верит ему.

Глядя на него, она каждый раз чувствовала стеснение в груди. Теперь она хотела выяснить отношения и начать все снова, чтобы ничто не стояло между ними. Она хотела быть его женой и возлюбленной, но не была уверена, что и Астон все еще хочет того же. По дороге домой он держался почтительно и холодно.

Был ранний вечер, когда они наконец прибыли в Южные дубы. Все были разгоряченные, усталые и раздраженные, В тот день они поели только один раз, утром, поэтому Мими и Гейти помогли Альме собрать обед на скорую руку, состоящий из сыра, хлеба, консервированных слив и обжигающего чая.

Гейти не могла не заметить, что Астон съел совсем немного, прежде чем вышел из-за стола, взяв чашку, и пошел в кабинет просмотреть почту и свои бумаги. Она разрешила Мими повидаться с Хэнком, после того как Мими пообещала, что не задержится слишком долго.

Тайтес ворчал, недовольный скудостью обеда, и, стараясь задобрить его, Гейти пообещала ему назавтра настоящий пир. После того как он с последним куском хлеба разделался с консервированными фруктами, она предложила ему осмотреть дом. Его склонности не особенно изменились во время поездки или по приезде домой. Единственное, что ему хотелось увидеть, была постель, поэтому в то время, когда Альма пошла за одной из запасных ночных рубашек Астона, Гейти повела его в спальню для гостей и сняла покрывало. Она была уверена, что, окруженный любовью и добротой, Тайтес изменит свое отношение к ней и полюбит ее так, как она любила его. Она должна верить в это. Она решила, что завтра будет в самый раз поговорить с Тайтесом об их семье. Сегодня она должна поговорить с Астоном, Не было необходимости откладывать этот разговор дольше.

Глубоко вздохнув, она приподняла юбки и пошла вниз по лестнице. Она должна каким-то образом сказать Астону, что передумала. Ей больше не хотелось жить в Сиреневом холме. Она хотела жить в Южных дубах вместе с ним. Но более всего ей нужно сказать ему, что она любит его и хочет быть его женой, иметь от него детей. Когда она выходила замуж за Астона, ее сердце было настолько полно обмана и мести, что она отвергала свое первоначальное влечение к нему и то теплое чувство, которое ощущала до того, как узнала, кто он на самом деле. Теперь ее сердце было открыто навстречу ему. Она была полна любви и благодарности и хотела, чтобы он знал об этом.

В мягких кожаных туфлях она неслышно ступала по длинному широкому коридору первого этажа к кабинету Астона в задней части дома. Она знала, что он занят, что у него много работы, чтобы наверстать упущенное, но это тоже было важно. Даже если он больше не хотел жить вместе с ней, она должна дать ему знать, что она чувствует.

Она появилась в дверях; он оторвался от бумаг и взглянул на нее. В течение нескольких секунд красивые зеленые глаза смотрели на нее, потом он поднялся и сказал:

– Заходи, Гейти.

Она нервничала. Сердце стучало, как кузнечный молот.

– Прости, что отрываю тебя от дел, – сказала она, входя в комнату и останавливаясь перед его письменным столом, мысленно благодаря свой голос за то, что он не выдавал ее нервозности.

Астон растер шею и плечо.

– Не отрываешь. Я как раз решил отложить оставшиеся письма на завтра. Я слишком устал, чтобы заниматься всем этим сегодня. – Он провел широким жестом над стопами бумаг на дубовой столешнице.

Она обратила внимание, что он действительно выглядел усталым. Он снял пиджак, жилет и шейный платок, но белая рубашка еще была застегнута на все пуговицы. Брюки были сильно помяты, а волосы живописно взъерошены и слегка завивались вверх там, где кончики спадали на воротник. Но ей казалось, что еще никогда он не выглядел столь привлекательным, как в этот момент. Ее сердце переполнилось любовью к нему. Оно пело от радости, что не надо скрывать это от самой себя.

– Пожалуй, это хорошая мысль, – ответила она мягко. Она сделала паузу, затем добавила: – Не хочу тебя надолго задерживать. Ты не против поговорить несколько минут, прежде чем пойдешь наверх?

Он улыбнулся:

– Нисколько. Пойдем сядем.

Гейти вся трепетала и сомневалась, сможет ли она сидеть спокойно. Астон вышел из-за стола и сел вместе с ней на канапе в виндзорском стиле, стоявшем возле дальней стены. Усаживаясь поудобнее, Астон откинулся на спинку и вытянул ноги перед собой. В противоположность его расслабленной позе Гёйти напряженно сидела на краешке дивана, держа спину прямо, подняв плечи и вздернув подбородок. Юбка ее платья цвета персика колоколом закрывала ее ноги. Она спрятала руки в складках платья и сплела пальцы вместе, надеясь, что они не выдадут волнения, которое она испытывала перед разговором. Более чем когда-либо она была убеждена, что ей самой судьбой было предназначено выйти замуж за Астона.

– Тайтес доставил тебе хлопот с приготовлением ко сну?

Она откашлялась:

– Вовсе нет. Он совершенно изнурен. Не думаю, что ему доводилось нормально питаться и спать с тех пор, как он покинул Франклинов. Я сказала ему, что завтра у нас будет долгий разговор. Полагаю, как только он узнает все о прошлом нашей семьи, он поймет, насколько был не прав, связавшись с теми головорезами, и остепенится.

– Надеюсь, ты права.

– Знаю, что права, – убежденно сказала она, подавшись к нему. j– Он научится серьезнее относиться к жизни и отвечать за себя и свои поступки. Он пожалеет, что когда-то был связан с ворами.

Астон приблизился к ней и приподнял пальцами ее подбородок.

– А что ты скажешь насчет твоей жизни? Что ты собираешься делать, Гейти?

Просил ли он ее рассказать о том, что было у нее на сердце? Его глаза с любовью глядели на нее. Она смотрела в его глаза и знала, что хочет сказать ему о своей любви. Прошлое осталось позади. Пора начать с ним новую жизнь. Но, боясь получить отказ, она смирила свое первое побуждение и сказала:

– Это во многом зависит от тебя.

– От меня? Не думаю.

Его голос был хриплым. Он пристально и серьезно смотрел на нее – она чувствовала, что ее сердце бьется через раз, дыхание прерывалось. Может, он больше не хотел, чтобы она была его женой. Может, она ждала слишком долго?.. От страха у нее сковало спину, и она перевела взгляд с его пронзительных глаз на свои сжатые руки.

Астон продолжил:

– Я сделал свой выбор, когда решил жениться на тебе, Гейти. Я не передумал.

Ее ресницы взметнулись вверх. Их взгляды встретились. Она должна сказать правду.

– Я изменилась. Я вышла за тебя замуж только потому, что хотела расстроить твою жизнь, сделать тебе больно. Я... я хотела заставить тебя заплатить за все то ужасное, что случилось с моей семьей.

– Ты преуспела во всем этом, Гейти. Ты грандиозная женщина.

«Сможешь ли ты когда-нибудь полюбить меня?» – взывало к нему ее сердце, но, вместо того чтобы спросить, она подалась к нему, взяла его руку и сжала обеими руками. Прикосновение придало ей сил и смелости.

– Астон, должна сказать, что я очень благодарна за то, что ты помог мне найти брата. Если я могу чем-то отплатить тебе, я сделаю это.

Выражение его лица быстро изменилось: теперь на нем было раздражение.

– Мне не нужна твоя благодарность. – Он отнял свою руку и отодвинулся от нее. – И потом, ты мне уже заплатила, помнишь? Ты подарила мне брачную ночь в обмен на Тайтеса. – Он произносил слова сквозь зубы, как будто сдерживая гнев.

Она слишком поздно осознала, что он ее не понял. Она все неправильно объяснила. Но у нее не было опыта объяснения мужчине в любви.

– Позволь мне объяснить по-другому. Астон, теперь, когда мы нашли Тайтеса, я должна знать, что ты говорил мне правду о том, что произошло между тобой и Теодорой, что ты рассказал мне обо всем, и к этому больше нечего добавить. Мне необходимо знать, тогда наконец-то я смогу покончить с прошлым и наслаждаться завтрашним днем.

Какой-то миг он смотрел на нее, как будто решая, что сказать. С беспокойным выражением лица он взял ее за плечи, приблизил к себе и произнес проникновенно:

– Все, что я рассказал тебе, правда. Больше мне добавить нечего. Можешь забыть прошлое и смотреть в будущее.

Она почувствовала облегчение, но, все еще боясь услышать отказ и представляя свою жизнь без Астона, затаив дыхание, спросила:

– А в этом будущем ты будешь со мной?

– Это тебе решать, Гейти. Ты хочешь, чтобы я там был?

– Да, Астон. Я хочу жить здесь, в Южных дубах, с тобой, моим мужем. Я хочу, чтобы у нас были дети. Прости, что сомневалась в тебе по поводу ребенка Теодоры. Прости, что осуждала тебя все эти годы.

Астон порывисто прижал ее к груди, крепко поцеловал, опять посмотрел ей в глаза.

– Слава Богу! Я так боялся, что ты хочешь мне сказать, что мы оба до конца выполнили наше соглашение и что ты утром уезжаешь.

Она поцеловала его в ямочку на шее.

– Нет. Я уже давно не хотела этого. Я сопротивлялась, как могла, но все равно влюбилась в тебя.

Он слегка усмехнулся и прижал ее к себе.

– Я тоже люблю тебя, моя прекрасная жена. Как и ты, я не хотел тебя любить. Гордость не позволяла мне любить ни одну женщину после того, что мне причинила Теодора. Напрасно. Твоя сила, верность и забота одержали надо мной верх. Меня сразили твое обаяние и проницательность. Я не только люблю тебя, Гейти, я восхищаюсь тобой, вспоминая, как ты боролась за то, что считала правильным.

Она не привыкла слышать от него похвалу; ее сердце наполнилось гордостью. Она дрожала от счастья.

– Астон, я так люблю тебя! Я сделаю все, что в моих силах, чтобы ты был счастлив.

– Ты уже сделала меня счастливым, придя сюда сегодня и сказав, что ты веришь мне и любишь меня.

Они улыбнулись друг другу и поцеловались.

– Я не думаю, что Тайтес готов к тому, чтобы жить в Сиреневом холме вместе с папой. Ты не против, если он останется здесь, с нами?

– Он желанный гость в Южных дубах.

Сердце Гейти было до краев наполнено любовью к мужу. Даже зная о том, что ее брат был вором, он был согласен разрешить ему остаться в его доме.

Она взглянула в его красивое лицо и прошептала:

– Спасибо за то, что даешь Тайтесу еще один шанс. Спасибо, что даешь еще один шанс мне.

– Разве я могу отказать тебе? Ты околдовала меня в тот день у пруда. Уже в тот день я хотел сжимать тебя в объятиях, как хочу до сих пор. – Он страстно ее поцеловал. – Пойдем... – пробормотал он.

Гейти кивнула.

Несколько минут спустя в тусклом свете масляной лампы Астон медленно раздел ее, потом разделся сам. Они лежали на постели, сплетись руками и ногами, лицом к лицу. Гейти боялась, что уйдет, пропадет это прекрасное чувство – слышать, что Астон любит ее.

Ее пальцы пробежали по его волосам, нежно погладили виски.

– Это помогает тебе расслабиться? – спросила она тихо, в то время как его рука медленно гладила ее спину и бедро.

– Ммм... – Он закрыл глаза и глубоко дышал. Он сильнее прижал ее к своему обнаженному телу, не давая ей ускользнуть. – Мне помогает расслабиться уже то, что я лежу здесь с тобой. Я был на грани срыва большую часть времени и сейчас еще не нахожу себе места.

– Из-за Тайтеса?

– Нет, из-за того, что я пытался придумать, как удержать тебя. Я был готов на все: и подкупить тебя, и солгать. Я не мог смириться с мыслью, что ты будешь жить в Сиреневом холме.

Гейти на миг застыла.

– Ты не сделал этого, правда?

– Чего? – мягко спросил он, целуя чувствительную кожу за ее ухом.

– Не солгал мне. Все, что ты сказал мне сегодня, – правда, верно? Правда, что ты любишь меня?

Руки Астона скользнули под нее, и он накатился сверху, мягко прижимаясь к ней своим телом.

– Да, моя дорогая, все, что я сказал тебе, правда.

Гейти приподнялась и встретилась с ним губами. Сначала поцелуй был нежным, но постепенно становился более глубоким, пылким, настойчивым, страсть усиливалась. Они изголодались друг по другу. Она отдавалась его всепоглощающим поцелуям, неровно дыша, стараясь сравняться с ним в пылкости. Все мысли, связанные с недавним разговором, исчезли. Она всецело предалась прекрасным ощущениям, которые дарила любовь мужа. Наконец-то она была свободна от всех запретов, могла любить Астона, и это было замечательно.

Она получала удовольствие, чувствуя его руки на своем теле, взгляд на лице, дыхание около своих губ. Он дотрагивался до ее кожи так же нежно, как будто она была из тончайшего шелка, и она отвечала на его прикосновения.

Она была полна желания, которое стала осознавать лишь недавно, которое – она знала – останется с ней на всю жизнь, желания такого глубокого, что оно заставляло ее дрожать. Она любила своего мужа и хотела доставить ему удовольствие. Нежность волной поднималась в ней. Наконец-то она может принять любовь, которую чувствовала к Астону.

С привычной легкостью он пробежал рукой вниз по ее спине, провел по выпуклостям бедер и стал ласкать бедра внутри и снаружи. Гейти гладила его спину, плечи, торс, чувствуя каждый твердый мускул под своей ладонью.

– Я еще со времени нашей брачной ночи хотела, чтобы мы снова занимались этим, – смущенно прошептала она ему в ухо, когда он целовал ее шею.

– Я рад, что не одному мне этого не хватало. Как часто мне хотелось послать все к черту и просто взять тебя силой. Ты была моей женой. Ты была моей, но я не мог заполучить тебя.

– А теперь можешь. На всю ночь. Он с обожанием заглянул ей в глаза.

– До конца нашей жизни.

– Да, – ответила она. – Я люблю тебя, Астон Ратледж.

– И я люблю тебя.

Когда они оба перестали сдерживаться, Астон покрыл ее горячими поцелуями и пылкими ласками. Они занимались любовью до изнеможения, пока оба не упали без сил от полученного удовольствия. Потом он целовал ее медленно и нежно, как будто время принадлежало им, чтобы наслаждаться друг другом. Так и было.

Позже той же ночью Астон лежал в постели с открытыми глазами, думая, что он был наихудшим из лжецов. Он солгал женщине, которую любил больше всех. И не однажды. Дважды. Масляная лампа выгорела, от ночного воздуха в натопленной комнате стало прохладно; луна отбрасывала затененный свет на изножье постели. Гейти мирно спала, прижавшись щекой к его груди.

Он протянул руку и погладил мягкую кожу на ее плече. Он не обманывал, когда говорил ей, что любит ее. Это в какой-то мере успокаивало его совесть. Если бы он рассказал ей правду о Теодоре, поверила бы ему Гейти? Она всегда защищала свою сестру, свою семью, которые независимо от того, что она думала, были не виновны в том, что случилось. Он боялся, что, если бы он рассказал ей, что сделала Теодора, это бы не только разрушило ее светлую память о сестре, а убило бы его последнюю надежду создать с Гейти прочные отношения. Он не хотел потерять ее. Теодора для него ничего не значила. Гейти была все для него. Сказать правду значило бы причинить ей боль, может быть, разрушить то, что у них было. Он не позволит Теодоре встать между ними опять.

Его мысли неохотно вернулись к той ночи, когда умерла Теодора. Он всегда старался вычеркнуть то время из памяти. Даже теперь он не хотел вспоминать зашторенную комнату, в которой лежала Теодора, вскрикивая от ушибов, вызванных падением, и боли, которую причинял ей готовившийся родиться ребенок. Он видел ее мокрое от пота тело, метавшееся на кровати; она то молила о помощи, то посылала его к черту. Пытаясь успокоить ее, он надел ей на шею жемчуг, который она хотела, но в конце концов ничто не помогло. Она слабела, чтобы бороться, слабела, чтобы дышать... Он повернул голову и отбросил эти воспоминания.

Кто был в ту ночь с ним в комнате? Врач, отец и Альма. Отец давно умер, врач ушел на пенсию и переехал на маленькую ферму на другом краю Саванны. Вряд ли Гейти когда-нибудь с ним встретится. Но Альма может однажды проболтаться. Первым делом завтра утром, до того как Гейти проснется, он поговорит с Альмой. Гейти никогда не должна узнать о том, что произошло в ту ночь. Он обнял жену и сильнее прижал к себе. Прильнув к нему, она бормотала во сне, уткнувшись носом в его шею. Наконец-то они смогли оставить в прошлом то, что случилось двенадцать лет назад. Ему было жаль, что пришлось обмануть ее, но она никогда не узнает об этом, его ложь защитит ее от боли.

На заднем крыльце Мими ходила взад и вперед, иногда останавливаясь, чтобы огладить рукой юбку своего лучшего платья. Она послала Джози передать Хэнку, что она вернулась и чтобы он пришел повидаться в обычное время.

Стояла прекрасная ночь, на темном небе мерцало множество звезд. Тонкий месяц лишь едва светился в темноте. Она соскучилась по поцелуям Хэнка и по их разговорам. А он никогда не уставал ее слушать.

Взглянув на небо, она вспомнила их последнюю ночь вместе. Хэнк не хотел, чтобы она уезжала, но она не могла отказаться ехать с мисс Гейти. Гейти выбрала ее из пятнадцати молодых девушек, которые искали у нее работу горничной. Тогда она недавно осиротела и отчаянно нуждалась в работе. Мими знала, что она не была самой опытной из тех, кто претендовал на это место, но она очень старалась, и это было заметно. Гейти выбрала ее.

Она пыталась не думать о том, что кто-то мог занять ее место рядом с Хэнком, пока она была в отъезде. Сжав руки на груди, Мими смотрела на небо. Время тянулось, и она молилась, чтобы Хэнк дождался ее возвращения.

Она услышала, что кто-то бежит, уже почти потеряв надежду. Она напрягла зрение, пытаясь разглядеть дорогу, ведущую к конюшне. Наконец она увидела, как он возник из темноты. Мими взвизгнула от восторга, и сердце подпрыгнуло у нее в груди. Она подхватила свои юбки и сбежала по ступенькам, сгорая от желания встретить его.