Текст книги "Прирожденный полководец (Дорсай!; Генетический генерал)"

ВЕРХОВНЫЙ ГЛАВНОКОМАНДУЮЩИЙ – 1

С организацией общего рынка, контролируемого Межпланетными силами под командованием Верховного Главнокомандующего Донала Грима, цивилизованный мир наслаждался непривычным миром в течение двух лет девяти месяцев и трех дней абсолютного времени. Ранним утром четвертого дня Донал проснулся от того, что кто-то тронул его за плечо.

– Что? – спросил он, мгновенно проснувшись.

– Сэр, – это был Ли. – Прибыл курьер. Он говорит, что его сообщение не может ждать.

Донал оделся и следом за Ли в предрассветных сумерках прошел через анфиладу комнат своей квартиры в Тоби-Сити на Кассиди и вышел в сад.

Курьер ждал его.

– У меня сообщение для вас, – сказал курьер. – Я сам не знаю, что оно означает.

– Ничего, – прервал его Донал. – Давайте.

– Я должен сказать: «Серая крыса вышла из лабиринта и нажала белый рычаг».

– Понятно, – сказал Грим. – Спасибо.

– До свидания, – сказал курьер и вышел в сопровождении Ли. Когда Ли вернулся, то увидел, что Донал не один. С ним был его дядя, Ян Грим, полностью вооруженный и одетый. Донал прикреплял к талии оружейный пояс.

– Вооружитесь, Ли, – сказал он, указывая на оружейный пояс. – До рассвета еще два часа, а на рассвете придется пострелять. После этого я могу оказаться преступником, объявленным вне закона на всех планетах, кроме Дорсая, и вы вместе со мной.

– Ян, вы связались с Ллудровым? – спросил Донал.

– Да, – ответил Ян. – Он в глубоком космосе со всеми силами и сможет удержать их там неделю.

– Хорошо, пошли.

Они вышли из здания к платформе, ожидавшей их у входа. И пока платформа мчалась на посадочное поле, Донал размышлял о том, какие изменения могут произойти в мире за семь дней абсолютного времени. Семь дней...

Космический корабль и атмосферный курьер ВЧЖ ожидал их. Передний люк открылся при их приближении, и оттуда вышел капитан с изуродованным шрамами лицом.

– Коби, капитан, – сказал Донал.

– Да, сэр, – капитан наклонился к задраенному небольшой решеткой маленькому отверстию в стене. – Контрольная рубка, Коби, – сказал он. Они прошли в кают-компанию. Вскоре из коридора выкатилась небольшая автоматическая платформа с кофе.

– Ян, это капитан Коруна Эл Мен. Кор, это мой дядя, Ян Грим.

– Дорсай, – сказал Ян, пожимая руку капитану.

– Дорсай, – ответил Эл Мен.

– Хорошо, – сказал Донал. – Когда мы будем на Коби?

– Как минимум, через восемнадцать часов, – ответил Эл Мен.

– Хорошо, – сказал Донал. – Мне потребуется десять человек для участия в операции. И хороший офицер.

– Я, – сказал Эл Мен.

– Капитан, я... Ладно. Вы и десять человек. – Донал извлек из кармана какой-то чертеж. – Взгляните, этим нам нужно будет заняться.

Чертеж представлял собой план подземного помещения на Коби. Все население этой планеты жило в таких подземельях. На плане было изображено помещение из восемнадцати комнат, окруженных садом и двором, кроме того, проход по подземным путям обеспечивал внезапность нападения. Когда все были проинструктированы, Донал отдал чертеж Эл Мену, и тот отправился знакомить с планом своих людей. А Донал предложил Ли и Яну поспать.

– Мы вблизи планеты, главнокомандующий, если хотите послушать новости...

– Да, – сказал Донал.

– «...как нам только что сообщили, борьба разворачивается на следующих планетах: Венере, Кассиди, Новой Земле, Фриленде, Ассоциации, Гармонии и Святой Марии. Принц Уильям предложил свои войска использовать как полицейские силы при подавлении беспорядков. Мы передавали новости.

Ждите нашего сообщения через пятнадцать минут».

– Хорошо, – сказал Донал. – Сколько до посадки?

– Около часа, – ответил Эл Мен. – У вас есть координаты пункта посадки?

Донал кивнул.

– Идемте в контрольную рубку, – сказал он капитану.

Они приземлились на лишенную атмосферы планету прямо над люком одного из подземных транспортных туннелей.

– Отлично, – сказал Донал вооруженному отряду, собравшемуся в кают-компании. – Операция проводится добровольцами, и я даю вам еще одну возможность подумать и отказаться, не опасаясь последствий. – Все молчали.

– Хорошо. Вот что нам предстоит. Вы пойдете со мной через грузовой люк до двери, ведущей в туннель. Никто не должен нас видеть. Понятно? – Он осмотрел их лица. – Хорошо, – сказал он. – Пошли.

Это был лабиринт туннелей, настолько узких, что пройти мог только один человек, и усеянных нишами, в которых помещалась сложная аппаратура.

На стенах изредка висели лампы, в их холодном свете они прошли по туннелю и оказались в саду. Впереди находились комнаты, освещенные изнутри мягким светом.

– Два человека остаются у входа, – прошептал Донал, – остальные за мной.

Низко пригнувшись, они пробрались в чудесный сад к подножию широкой лестницы, ведущей на террасу.

– Три человека останутся на террасе, – прошептал Донал.

Отряд тихо вступил в освещенные помещения. Они прошли через несколько комнат, не встретив никого. И вдруг, без всякого предупреждения, наткнулись на засаду.

Члены экипажа хотели броситься на пол и открыть огонь, но не успели.

Они были обожжены. Но не трое дорсайцев, отработанные рефлексы и специальные тренировки делали их непревзойденными солдатами. Они среагировали мгновенно и быстрее мысли оказались у стен, а затем и у дверей, захлопнув их. Помещение погрузилось в темноту, в которой началась рукопашная схватка.

В комнате в засаде находилось восемь человек, но никто из них, даже вдвоем, не справился бы с одним дорсайцем, вдобавок у дорсайцев было важное преимущество: они инстинктивно узнавали друг друга в темноте и могли объединяться без обсуждений. Общее впечатление было таким, будто трое зрячих боролись с восемью слепцами.

Донал быстро справился со своими противниками и поспешил на помощь дяде. Ян, к его удивлению, все еще не мог справиться с одним противником.

Донал подошел ближе и понял почему. Противником Яна был дорсаец. Донал схватил его за одну руку, Ян – за другую, и тот оказался беспомощным между Доналом и его дядей.

– Труй Дорсай, – воскликнул Донал. – Сдавайтесь.

– Кому?

– Донал и Ян Грим, – сказал Ян.

– Польщен, – сказал дорсаец. – Хорд Ван Тарсел... Отпустите меня, у меня сломана рука.

Донал и Ян помогли Ван Тарселу встать на ноги. Подошел Эл Мен.

– Ван Тарсел – Эл Мен, – познакомил их Донал.

– Мы ищем спрятанного здесь человека, где его найти? – спросил Донал.

– Следуйте за мной, – сказал Ван Тарсел. Он провел их сквозь тьму и открыл одну из дверей. Через короткий коридор они прошли к еще одной двери. – Закрыта, – сказал он. – Тревога дошла и сюда. – Дальше идти он не мог.

– Прожжем ее, – сказал Донал.

Он, Ян и Эл открыли огонь по двери, она раскалилась добела и начала плавиться. Ян ударил по ней, и она оторвалась.

В дальнем углу комнаты стоял высокий человек в черном капюшоне, закрывавшем его лицо.

– Идемте, – сказал Донал.

Человек подошел с опущенными плечами. Они пошли через дом тем же путем, и через пятнадцать минут были уже на ВЧЖ, который тотчас же отправился в глубокий космос.

Донал стоял в кают-компании возле одетого в капюшон человека, развалившегося в кресле.

– Джентльмены, – сказал Донал. – Посмотрите на главного помощника Уильяма. Вот человек, который вызвал ураган, бушующий сейчас в цивилизованном мире. – Он протянул руку к черному капюшону. Человек отпрянул, но Донал схватил капюшон и отбросил его. Легкое удивленное восклицание сорвалось с уст дорсайца.

– Значит, вы продались ему? – сказал он.

Перед ними был Ар-Делл Монтор.

ВЕРХОВНЫЙ ГЛАВНОКОМАНДУЮЩИЙ – 2

– Капитан, как можно скорее мы должны встретиться с флотом Ллудрова, – сказал Донал.

Они встретились с флотом за три дня до конца недели, после которой Ллудров должен был восстановить связь. Донал, в сопровождении Яна, вступил на борт флагманского корабля и принял командование.

– Есть новости? – был его первый вопрос Ллудрову, когда они встретились.

Ллудров кратко пересказал, что благодаря покупке контрактов, сдаче в аренду, взятию на обучение, временной передаче командования и дюжине других бумажных манипуляций, Уильям держал под контролем действующие армии планет, где начались беспорядки. Теперь все, что ему необходимо, это высадка небольших отрядов с офицерами, имеющими соответствующие приказы.

– Совещание Штаба, – сказал Донал.

* * *

– Джентльмены, – произнес Донал, когда все собрались и расселись вокруг стола. – Я уверен, что ситуация вам всем известна. Я хочу напомнить вам, что когда сражаешься с противником врукопашную, не следует бить его туда, где он ожидает удара. Смысл успеха в том, чтобы ударить по противнику неожиданно и в незащищенное место, где он не ожидает удара.

Донал встал.

– Уильям, – продолжал Донал, – все последние годы уделял чрезвычайно большое внимание подготовке полевых войск. Я сделал то же самое, но с другой целью. – Он помолчал. – Зачем все это было нужно, джентльмены? Мы должны опровергнуть древнее изречение и захватить цивилизованную планету, обладающую совершенной защитой и снабженную всем необходимым. Мы сделаем это, используя своих людей и корабли – они хорошо подготовлены к выполнению этой задачи. Этой планетой будет сердце вражеских войск – Сета.

Это было слишком даже для старших офицеров. За столом раздался гул голосов. Но Донал не обратил на это внимания.

– Мы захватим Сету в течение 24-х часов. Когда население планеты проснется, планета уже будет под нашей властью. Детали операции – в этой папке, джентльмены. Можем ли мы заняться этим?

Они занялись этим. Это был великолепный образец военного планирования.

– Теперь, – сказал Донал, – когда все ознакомились с планом, идите и готовьте войска.

В короткий срок на планету высадились десантники, получившие различные задания. Каждая группа захватила одно военное сооружение, обезопасило полицейский отряд или гарнизон. Высадка производилась под покровом ночи.

Донал высадился с четвертой волной нападающих. Когда утром над планетой взошло солнце, огромный желтый диск, она была захвачена. Через два часа ординарец доложил, что обнаружен Уильям. Он находился в своей резиденции в Уайттауне.

– Я отправляюсь туда, – сказал Донал. Он оглянулся, его офицеры были заняты, а Ян был где-то со своими войсками. Донал обернулся к Ли. – Идемте со мной.

Они взяли четырехместную платформу и отправились в путь.

Приземлившись в саду резиденции Уильяма, Донал оставил ординарца, а сам отправился в здание. Пройдя через арку, он оказался в небольшой приемной лицом к лицу с Анеа. Лицо ее было бледным, но спокойным.

– Где он? – спросил Донал.

Она повернулась и указала на дверь в дальнем конце приемной.

– Закрыта, – сказала она. – Он был там, когда началась высадка ваших людей. Никто не видел его с тех пор. Я не смогла уйти.

– Да, – сказал Донал, осматривая дверь, – для него это было нелегко.

– Вы беспокоитесь о нем, – голос ее звучал резко.

– Я беспокоюсь о каждом человеке, – ответил он.

Донал подошел к двери и дотронулся до нее рукой. Дверь отворилась. Он ощутил внезапный внутренний холод.

В конце длинной комнаты у стола, заваленного бумагами, сидел Уильям.

Он встал, увидев входящего Донала.

– Наконец-то, вы здесь, – спокойно сказал он. – Это была хорошая операция. Мудрый ход. Признаю это. Я недооценивал вас с самой первой нашей встречи. И это я вынужден признать. Я побежден.

Донал подошел к столу и взглянул в спокойное лицо Уильяма.

– Сета под моим контролем, – сказал Донал. – Ваши экспедиционные войска на других планетах бездействуют, их контракты и бумаги, на которых они написаны, ничего не стоят, без ваших приказов они ничего не станут делать.

Уильям посмотрел на Донала с таким необычным вопросительным взглядом, что Донал насторожился.

– Вы нездоровы, – сказал он.

– Да, я нездоров, – ответил Уильям, устало потирая глаза. – Я слишком много работал в последнее время. Расчеты Монтора были верны. Я вас ненавижу, – сказал Уильям. – Ни одного человека в мире я не ненавижу так, как вас.

– Идемте, – сказал Донал. – Я отведу вас туда, где вам помогут.

– Нет, подождите, – Уильям отступил. – Сначала я должен кое-что показать вам. Я понял, что всему наступил конец, как только получил сообщение о высадке ваших войск. Я ждал с тех пор десять часов. – Он неожиданно содрогнулся. – Долгое ожидание. Но у меня было занятие. – Он неожиданно подошел к двери у дальней стены и нажал кнопку.

– Посмотрите.

Дверь скользнула в сторону. Донал взглянул. В небольшом помещении висел человек, которого с трудом можно было узнать по изуродованному лицу.

Это был его брат – Мор...

СЕКРЕТАРЬ СОВЕТА БЕЗОПАСНОСТИ

Проблески ясности вновь и вновь начали возвращаться. Вновь и вновь звали они его в темных областях, в которых он блуждал. Но он до сих пор был занят. И вот только теперь, прислушиваясь к голосам – это были голоса Анеа, Сэйоны и еще кого-то независимого...

Он неохотно прислушался к ним. Здесь был великий океан, в который он раньше не вслушивался.

– Донал, – это голос Сэйоны.

– Я здесь, – ответил он и открыл глаза и увидел белые стены госпиталя с кроватью, на которой лежал. Рядом сидели Анеа, Сэйона и Галт. Чуть подальше стоял небольшой человек с усами и в белом халате – один из психиатров Экзотики.

– Вы должны отдохнуть, – сказал медик.

Донал взглянул на него, врач отвел глаза.

– Благодарю вас, доктор, вы меня вылечили, – с улыбкой сказал Донал.

– Я не лечил вас, – ответил врач, по-прежнему отводя глаза.

– Донал, – начал Сэйона незнакомым, слегка вопросительным тоном.

Донал взглянул, и тот прикрыл глаза. Только Анеа, когда он посмотрел на нее, вернула ему взгляд с детской чистотой.

– Не сейчас, Сэйона, – сказал Донал. – Где Уильям?

– Этажом ниже, Донал, – внезапно сказал Сэйона, – что вы с ним сделали?

– Я приказал ему страдать, – просто ответил Донал. – Я был не прав. Отведите меня к нему.

В палате лежал человек, которого было трудно узнать. Лицо его стало нечеловеческим от испытываемой боли, кожа обтянула кости, а глаза никого не узнавали.

– Уильям, – сказал Донал, подходя к кровати. – Все, что связано с Мором, забыто. Все будет хорошо. Теперь все будет хорошо. – Медленно напряжение на лице лежавшего слабело, глаза его остановились на Донале. – Для вас найдется работа, – сказал Донал. Уильям глубоко вздохнул. Донал убрал руку со лба. Глаза лежащего закрылись. Уильям заснул.

ДОНАЛ

Человек отличался от других – пока лишь несколько человек знали об этом. Необходимо найти способ, который послужил бы для этой репутации громоотводом, то есть сделал бы ее безвредной.

Он услышал голос подходящей Анеа.

– Здесь Сэйона, – сказала она. – Вы не хотите с ним поговорить?

– Немного позже, – ответил Донал.

Донал оторвался от своих мыслей и занялся той проблемой, о которой сейчас говорили Сэйона и Анеа.

– ...он походил по залу, – звучал голос Сэйоны. – Сказал слово здесь, слово там, но после этого все оказалось в его руках.

– Я понимаю, как это было, – ответила Анеа. – Он сверкает среди костров, как атомное пламя. Их слабое пламя тускнеет по сравнению с его огнем.

– И вы не жалеете?

– Жалеть? – ее счастливый смех разорвал на клочки его вопрос. – Какие сожаления? Что вы имеете в виду?

– Мне нужно кое-что рассказать вам, – сказал Сэйона. – Анеа, что вы знаете об истории собственных генов?

– Я знаю о них все, – ответила она.

– Нет, – сказал Сэйона. – Вы знаете, что были выращены для определенной цели. – Он протянул старую сухую руку с видом человека, просящего о помощи. – Вы знаете, что стояло за расчетом Монтора? Угроза всему человечеству в целом. Человечество самовосстанавливается как единой организм, если отдельные его части погибают. Но если изменить условия существования всего человечества... Человечеством можно управлять, подвергая людей физическим и эмоциональным воздействиям. Увеличьте температуру в комнате и человек, находящийся в ней, снимет пиджак. В этом секрет власти Уильяма над людьми.

И такова была наука Монтора. Наши ученые на Экзотике тоже пришли к выводу, что человечеством можно и нужно управлять, но другим путем. Мы рассматривали человечество как объект, допускающий регулировку через своих представителей, через индивидуумы: все человечество меняется, когда меняются составляющие его люди. А ключом к этому изменению, как мы установили, является генный отбор – и естественный, случайный, и искусственный, контролируемый...

– Но так оно и есть, – сказала Анеа.

– Нет, – Сэйона медленно покачал головой. – Мы ошибались, мы можем их лишь объяснить. Мы оказываемся в положении историка. Изменения в генах возможны лишь в минимальных дозах. Раса не может быть существенно изменена изнутри: мы можем добиваться лишь тех свойств, о существовании которых мы знаем или догадываемся. И это отталкивает нас от тех генов, которые мы встретили, но не распознали, и, конечно, мы не можем работать с теми генами, о существовании которых мы даже не догадываемся. А нужны были совершенно новые гены. Новые комбинации генов.

Изменение расы изнутри – это замкнутый вопрос. Все, что мы можем делать, это развивать, стабилизировать и укреплять наследственность генов наших предков.

Уильям – вы, Анеа, должны это знать лучше, чем кто-либо другой – принадлежал к небольшой группе людей, которые являются двигателями и победителями истории. Они не поддаются контролю. А сейчас я постараюсь сообщить вам нечто очень важное. Мы на Экзотике обратили на Уильяма внимание, когда ему не было еще и двадцати лет. И тогда было принято решение отобрать необходимые гены – в результате появились вы.

– Я? – она застыла, глядя на него.

– Вы, – Сэйона наклонил голову. – Разве вы никогда не задавали себе вопрос, почему вы яростно сопротивлялись любому начинанию Уильяма? Или почему он так настойчиво держался за ваш контракт? Или почему мы на Культисе позволяли продолжаться таким несчастливым отношениям, почему продлевали контракт?

Анеа медленно покачала головой.

– Я... Я вижу... но не понимаю...

– Вы были задуманы, как дополнение к Уильяму в психическом смысле. – Сэйона вздохнул. – Его бесконтрольные действия должны были хоть отчасти контролироваться нашим присутствием. Ваш с ним неизбежный брак – он-то и был нашей целью – привел бы, как мы надеялись, к смешению двух натур.

Разумеется, результат этого брака был бы исключительным... так думали мы.

Она содрогнулась.

– Я никогда не вышла бы за него замуж.

– Вышли бы, – сказал Сэйона с новым вздохом. – Вы были предназначены – простите меня за это резкое слово – вы предназначались мужчине, возвышавшемуся над всеми в Галактике. – Напряжение слегка спало с Сэйоны, в глазах его сверкнул огонек. – И этого, моя дорогая, было очень трудно добиться. Мы использовали старейший и сильнейший из женских инстинктов – стремление принадлежать самому сильному самцу. А высшая цель женщины рожать детей от такого самца.

– Но ведь есть Донал, – сказала она с просветленным лицом.

– Вот именно, – засмеялся Сэйона. – И поскольку сильнейший человек Галактики был определен нами неверно, вы отвергли его. На сцене появился Донал... Он разрушил все наши теории, все наши планы. Случайное сочетание генов, нечто недоступное нашему пониманию, поставило его выше Уильяма. Он – потомок долгой линии мыслителей, смешавшейся со столь же долгой линией деятелей.

Я не сумел понять этого, даже когда мы подвергли его тестам.

Возможно, наши тесты не способны были определить это... мы... мы этого не знаем. Если мы не сумели распознать талант, который способен принести огромную выгоду своей расе, значит, мы вообще на неверном пути.

– Но почему вы считаете виновным себя? – спросила она.

– Ибо предполагалось, что эту сферу науки я знаю. Если кибернетик не сумеет определить, что у его товарища сломана кость, никто не обвинит его в этом. Но если подобную ошибку допустит врач, он будет признан виновным и наказан.

Нашей обязанностью на Экзотике было распознать эту новую способность, новый талант, выделить и изучить. Может случиться так, что Донал обладает способностью, которой он сам не может распознать. – Он взглянул на нее. – В этом вопросе и заключается то, что я должен был задать вам. Вы ближе всех к Доналу: думаете ли вы, что у Донала есть нечто, отличное от других планет и людей? Я имею в виду не просто его военный гений – это касается в большей или меньшей степени и других людей. Я имею в виду способности, совершенно чуждые другим людям?

Анеа долго молчала, глядя куда-то в сторону. Потом вновь взглянула на Сэйону и сказала:

– Почему вы спрашиваете меня? Спросите его самого.

Дело в том, что она не знала ответа: она просто не могла объяснить, что она чувствует.

Сэйона пожал плечами.

– Я – глупец, я не доверяю тому, что говорит мне весь мой опыт. Разве избранная из Культиса могла бы дать другой ответ? Но я боюсь его спрашивать. Все мои знания не уменьшают моего страха. Но вы правы, моя дорогая, я... я... спрошу его.

Она подняла руку.

– Донал, – позвала она.

Он услышал ее голос с балкона, но не двинулся и не оторвал взгляда от звезд.

– Да, – ответил он.

Послышались шаги и голос Сэйоны.

– Донал...

– Простите, – сказал Донал, не оборачиваясь. – Я не хотел заставлять вас ждать. Но мне нужно было подумать.

– Все в порядке, – ответил Сэйона. – Мне отнюдь не хочется вас беспокоить. Я знаю, как вы были заняты в последние дни. Но у меня есть к вам один вопрос.

– Сверхчеловек ли я? – спросил Донал.

– Да, верно, – Сэйона засмеялся. – Кто-то уже задавал вам этот вопрос?

– Нет, – Донал тоже улыбнулся. – Но думаю, еще зададут.

– Вы не должны обвинять спрашивающих, – серьезно сказал Сэйона. – В известном смысле вы, конечно, сверхчеловек.

– В каком смысле?

– О, – Сэйона сделал отвергающий жест рукой. – В смысле общих способностей, намного превосходящих уровень обычного человека. Но мой вопрос...

– Мне кажется, вы сами говорили, что название само по себе ничего не означает. Что вы имеете в виду, говоря «сверхчеловек»? И можно ли ответить на ваш вопрос, если то, на что навешивают ярлык, само по себе непонятно.

– Кто захотел бы быть сверхчеловеком? – продолжал Донал наполовину иронически, наполовину печально, – кто хотел бы выращивать шестьдесят биллионов детей? Кто сумел бы охватить столько? Подумайте об ответственности, которая на него ложится, он отказывает им в конфете или дает им ее, а потом видит, что они вынуждены обратиться к дантисту. И если ваш сверхчеловек действительно «сверх», кто может заставить его вытирать 60 биллионов носов и готовить шестьдесят биллионов порций манной каши? Разве не сможет ваш сверхчеловек найти что-либо более удовлетворяющее его самого?

– Да, – сказал Сэйона, – но я вовсе не думаю о чем-то столь неестественном. Мы достаточно знаем о генетике теперь, чтобы понять, что не может сразу возникнуть совершенно новый взгляд на человеческое бытие.

Любое изменение происходит в форме изменения индивидуумов.

– Но что, если это изменение не распознаваемо? – спросил Донал. – Предположим, что у меня имеется способность видеть совершенно новый необычный цвет. Как я могу описать его, если вы не в состоянии увидеть его?

– О, все равно мы сумеем узнать, – ответил Сэйона.

– Но все же не увидите его сами.

– Нет, конечно, – сказал Сэйона, – но это не так уж важно, если мы знаем, что это такое.

– Вы уверены? – настаивал Донал. – И что же вы получите, если узнаете, что такая способность существует?

– Конечно, ничего хорошего, – согласился Сэйона, – но с другой стороны, для него в этом нет ничего хорошего. Он несомненно не смог бы даже открыть эту способность. И эта мутация исчезла бы без продолжения.

– Я не согласен с вами, – сказал Донал, – я и есть такой сверхчеловек, обладающий сверхзнанием – интуицией. Это мой единственный особый талант, но он превосходит все существующие способности людей.

Сэйона рассмеялся.

– Согласно моему мнению, эта способность ничего хорошего вам не принесла, вы были даже неспособны обнаружить ее. Я так давно не применял сократовского метода в спорах, что не узнал его, когда он был применен против меня.

– Возможно, вы подсознательно сопротивляетесь признанию этой моей способности.

– Нет, нет, довольно, – сказал Сэйона. – Вы выиграли, Донал. Но в любом случае, спасибо за разговор. – Он улыбнулся. – Ну, а теперь не сможете ли вы мне сказать, в чем действительно секрет ваших успехов?

– Я – человек интуиции, – ответил Донал.

– Конечно, – согласился Сэйона, – конечно, вы – человек интуиции. Но только интуиция не может... – Он засмеялся. – Что ж, благодарю вас, Донал... – Он помолчал, но Донал не обернулся. – Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, – ответил Донал. Он слышал, как шаги Сэйоны удалялись.

– Спокойной ночи, – сказал Сэйона в зале.

– Спокойной ночи, – ответила Анеа.

Шаги Сэйоны пропали в тишине. Донал не двигался. Он чувствовал рядом Анеа.

– Только интуиция, – повторил он шепотом, – только...

Он поднял глаза к неизвестным звездам, как человек утром на прохладном от росы поле в начале долгой дневной работы, когда свободный вечер еще так далеко. Он видел то, что ни один человек – даже Анеа – не мог видеть. Медленно он опустил глаза. Медленно повернулся, и по мере того, как он поворачивался, это выражение исчезло с его лица. Как сказала Анеа, он прятал свой блеск от людей, чтобы не ослепить их. Он бросил последний взгляд в неизвестное, в будущую жизнь человека.