Текст книги "Дракон и Король Подземья"

Глава 33

Священник шел в окружении четырех солдат, низко опустив голову и бормоча что-то себе под нос. У помоста он в нерешительности остановился, его подтолкнули, он занес на помост ногу, его подтолкнули снова, и, зацепив другой ногой за край возвышения, священник упал во весь рост, ткнувшись головой в сутану епископа. Приподняв голову, священник ошалело уставился на золотой крест, опустил глаза и вытаращился на кольцо с аметистом. С остекленевшим, помутившимся взглядом, неотвратимо прикованным к кольцу, он стал на четвереньки, затем изловчился, поднялся на колено и потянулся к руке епископа.

Ричард де Бисби машинально протянул ему руку. Священник благоговейно поцеловал кольцо и поднялся на ноги.

– Милорд епископ… – прошептал он.

– Кто ты? – рявкнул де Бисби. – Откуда взялся? Кто твой епископ?

По телу священника прошла медленная судорога.

– Епископ Лондона, милорд, – пробормотал он, опустив глаза.

– Чтобы отправлять службу в моей епархии, ты должен был заручиться письмом своего епископа. Где оно?

– Видишь ли, милорд… – промямлил священник.

– У тебя нет письма? – Епископ придал своему голосу предельную строгость.

– Нет, милорд.

– Выходит, ты явился сюда, поправ канон церкви? – пробасил епископ, блеснув глазами на согнувшегося священника. – Возвращайся в Лондон! А я налагаю на тебя епитимью. Иди обратно пешком. Если у тебя есть конь, веди его на поводу. Если у тебя завалялись деньги, не трать их. Добывай себе пропитание сам. Не стучись ни в чей дом. Ночуй под открытым небом. Ты понял меня?

– Да, милорд, – простонал священник.

– Тогда чего ты ждешь? – В голосе епископа прозвучали не вполне христианские нотки угрозы и нетерпения.

Священник встал на одно колено, поднялся и медленно побрел к двери во двор.

Джим провожал глазами священника, когда громкий возглас заставил подпрыгнуть его на стуле.

– Ты! – возглас принадлежал Каролинусу. Он смотрел на Секоха. – Откуда ты взялся? Из клиффсайдских пещер?

– Да, маг, – пробормотал дракон, кивнув головой. – Я не тороплюсь…

– В клиффсайдские пещеры! – перебил его Каролинус.

Секох исчез, словно его и не было.

– А что касается вас… – Маг перевел взгляд на слуг и солдат Джима. Закончить фразу он не успел: толпа, тревожно гудя, устремилась к выходу.

– И вас… – Каролинус нашел новое продолжение своей мысли, повернувшись в другую сторону и обведя испепеляющим взглядом королевских солдат. На тех было жалко смотреть: они сбились в кучу и, не смея дохнуть, глядели на мага мутными, остановившимися глазами, словно ожидая, что тот отправит их прямиком в ад.

– …То вам больше здесь делать нечего, – заключил Каролинус и подал магическую команду:

– Убирайтесь во двор вместе с рыцарем!

Сэр Саймон и его солдаты исчезли.

Зал, только что битком набитый людьми, теперь казался пустым.

Внезапно на помосте появилась Кинетете.

– Что ты здесь делаешь, Каролинус? – спросила она сердито. – Твое место в постели.

– Не твое дело, – еле слышно ответил маг. На его бледном лице не осталось никаких следов возбуждения, оно сменилось выражением тихой меланхолии.

– Как это не мое дело? – возмутилась Кинетете. – А ну-ка вспомни: на Совете магов ты ни с кем не считался, наплел с три короба, заверил всех, что справишься со всеми делами сам, а на поверку чуть не отправился на тот свет. А теперь вздумал фордыбачиться. Такое поведение непростительно даже магу ранга А.

Каролинус устало махнул рукой, застонал и закрыл глаза…

Внезапно Джим очутился в комнате, похожей на пустое яйцо. Окон в помещении не было, а вся обстановка состояла из мягкого кресла с подушечкой для головы. В кресле дремал Каролинус. Рядом с ним стояла Кинетете. Она смущенно посмотрела на мага и мягко произнесла:

– Извини, Каролинус, что я отчитала тебя на людях.

Маг открыл глаза.

– Кин, – прошептал он, – дай мне силы.

– Все, что тебе требуется, это постель, – ответила Кинетете. – Если я помогу тебе, ты потом станешь корить себя за минутную слабость, а меня будешь ругать.

Маг молчал. Кинетете испытующе посмотрела на него и, нахмурившись, проворчала:

– Ладно, я придам тебе силы.

Каролинус ожил прямо на глазах. Его щеки порозовели, глаза ярко вспыхнули. Казалось, он помолодел на несколько лет.

– Спасибо, Кин, – сказал Каролинус. – Я хотел ненадолго приободриться. Мне надо поговорить с Джимом. Для этого всей силы, что ты вдохнула в меня, мне не понадобится. Остаток возьмешь обратно.

– О чем ты хочешь поговорить со мной, Каролинус? – спросил Джим.

– О том, что дальше тебе придется действовать на свой страх и риск. Я устал, мне надо прийти в себя, а ты полон сил. Я знаю, ты потратил всю свою магическую энергию. Можешь пользоваться моей. Расчетное Управление поставлено об этом в известность. Пользуйся моим счетом как своим собственным, но только помни: моя энергия несравнимо мощнее той, которой ты привык оперировать. Твоя задача – пресечь коварные замыслы Камберленда. Если ты не помешаешь ему, он натворит кучу бед.

– Я думал, раз ты появился у меня с Камберлендом, ты сумел обуздать его, – сказал Джим.

– Отчасти, Джеймс, лишь отчасти. Граф пообещал не препятствовать твоему освобождению. Однако не думаю, что он отказался от своих черных замыслов. Ты должен остановить Камберленда.

– Каким образом? – растерянно спросил Джим.

– Это твое дело!

– Может быть, мне превратить его в жука? – улыбнулся Джим. – Последовать твоему примеру?

– Я никогда никого не превращал в жука! – возмутился маг.

– Разве ты не стращаешь всякого, кто чуть тебе не понравился, что превратишь его в насекомое? – возразил Джим. – Потом, я помню, как однажды ты превратил в жука Рррнлфа, морского дьявола.

– Бог с тобой, Джеймс! С какой стати мне глумиться над морским дьяволом? Я просто-напросто заставил поверить Рррнлфа и всех болтавшихся возле меня зевак, что превратил его в насекомое. Ничего больше.

– Как тебе удалось сделать это? – спросил Джим.

– Я сказал, а ты слышал, – ответил маг.

– Джеймс Монтгомери Эккерт, – подала голос Кинетете, – не задавай Каролинусу лишних вопросов. Думай сам!

Джим метнул на нее удивленный взгляд. Он готов был поклясться, что никому здесь, в четырнадцатом веке, не называл своего второго имени.

– Откуда тебе известно, Кинетете… – спросил было Джим, но вовремя спохватился и смущенно проговорил:

– Извини, я опять не подумал.

– Научись разумно спрашивать, Джеймс, и внимательно слушать, – изрек Каролинус. – Шевели мозгами. Они скоро тебе пригодятся. Перед тобою непростая задача: остановить Камберленда. Кстати, Кинетете, нам с Джеймсом пора возвращаться в зал. Ты перенесешь нас туда?

– Перенесу. Только сначала заберу остаток силы, которой наделила тебя. Приходи в себя сам, естественным путем, за счет сил, скрытых в твоем собственном организме. А в зал я вернусь вместе с вами. Не беспокойся, меня никто не увидит.

– Одну минуту, Кинетете, – вмешался Джим. – У меня есть вопрос. По-моему, он не окажется неуместным. Скажи, Каролинус, как тебе удалось узнать, что в замке орудует сэр Саймон со своими солдатами.

– Ты забыл, Джеймс, что я маг ранга ААА+. Королевские солдаты во главе с сэром Саймоном подошли к замку ночью. Отряду открыл ворота священник, который прикинулся тем духовным лицом, за которым ты посылал, собираясь избавиться от таинственных стуков. Сэр Саймон обхитрил тебя и твоих людей, но ему не по силам обмануть мага ранга ААА+.

– А тебе, еле живому, надо было обязательно вылезти из постели, – холодно сказала Кинетете. – Решил, что Джеймса больше выручить некому. Ладно. Возвращаемся в Большой зал.

В зале все было по-прежнему. Никто не сдвинулся с места, не переменил позы. Анджела все еще разминала запястье. Джим улыбнулся жене. Энджи улыбнулась мужу.

Джим воспрял духом. Ненадолго. Поручение Каролинуса не давало ему покоя. Как остановить Камберленда? Джим застыл в глубоком раздумье. Самые разнообразные мысли одна за другой проносились в его мозгу и исчезали, прежде чем он успевал воспользоваться хотя бы одной из них. Джим замотал головой, постарался сосредоточиться – время не ждет! Вскоре он почувствовал, что ум его проясняется. Конечно, прежде всего не мешает понять, что из себя представляет его противник. А это яснее ясного. В двадцатом веке таких людей, как Камберленд, называли «политиками». Политики существовали во все времена, но если в двадцатом веке они боролись за голоса избирателей, за свой авторитет в глазах общества, то в средневековье – за собственное благополучие, за привилегии, за место у подножия трона, а то и за сам трон. Политикам средневековья приходилось несладко. У каждого было полно опасных соперников. Как сокрушить их, повергнуть в прах – вот над чем неустанно размышлял всякий политик. Для достижения такой важной цели хороши были любые средства: клевета, обвинение в государственной измене, расправа из-за угла. Королевский двор кишел политиками и их клевретами. Пожалуй, лишь один Джон Чендос не попадал в их число. Его можно было смело назвать государственным деятелем. Он заботился о благоденствии всей страны и заслужил репутацию честного человека. А разве политики не дорожат своей репутацией? Еще как! Дорожит ею и Камберленд.

А его репутация не из числа безупречных. Раскрыть игру Камберленда, прижать его к стене, разоблачить – вот путь, которым можно решить задачу! Разоблачение погубит репутацию графа. Надо действовать! Только как? Магией не воспользуешься.

Великая наука, как ее называл Каролинус, служит делу защиты, а не агрессии. Маг не превращал Рррнлфа в жука. Ба! Зато он сумел одурачить морского дьявола. Почему не повторить опыт мага?

Джим повернулся лицом к Камберленду. Граф держал в руке кубок.

– Надеюсь, милорд, – сказал Джим, – вино пришлось тебе по вкусу.

Камберленд пробурчал в ответ что-то невразумительное.

Джим сделал новую попытку завязать разговор:

– Благодарю тебя, милорд, что ты освободил меня и других пленников.

Камберленд опасливо посмотрел на Каролинуса и, уверившись, что маг спит в своем кресле, перевел взгляд на Джима.

– Я и пальцем не шевельнул, чтобы освободить тебя. А своей свободе ты рано радуешься. Найдется и на тебя управа, сэр Рыцарь-Дракон, или как там тебя зовут, будь ты проклят.

– Я – барон сэр Джеймс Эккерт, – сказал Джим. – Меня и моих друзей арестовали явно по недоразумению. Может быть, нам стоит поговорить?

– С тобой поговорят в другом месте, и с пристрастием, – разъяренно ответил граф.

– Сэр Джеймс, – подал голос епископ, – сдается мне, что у милорда слабое зрение, раз он не замечает за столом князя церкви. – Епископ вперился в Камберленда и возгласил:

– Стыдись, милорд, ты изрыгаешь проклятия и угрожаешь своему ближнему.

Камберленд гневно сверкнул глазами, затем внезапно принял смиренный вид и поднялся на ноги.

– Прошу прощения, милорд епископ, – проговорил он. – У меня слишком много забот. Голова забита государственными делами, за своей речью я слежу не всегда. Может быть, ты благословишь меня?

– Конечно, сын мой.

Камберленд подошел к епископу и опустился перед ним на одно колено. Епископ протянул ему руку. Граф поцеловал кольцо и попытался встать. Не тут-то было! Епископ перехватил руку графа и, не давая Камберленду подняться на ноги, задрал голову к потолку.

– О, Всевышний, – вострубил он на весь зал, – даруй благословение этому грешнику, как бы ни были тяжки грехи его. Гласом моим взываю к Тебе, путеводи этого грешника к правде Твоей, научи его, как очистить душу свою, и напомни ему о судьбе рыцаря, что в бессильной злобе простер руку и призвал дьявола расправиться с невинным врагом своим, и как рыцарь тот после злодейства своего был поражен молнией. Господи, направь этого грешника на истину Твою и вызови в памяти его, что рыцарь тот даже в гробу успокоения не нашел и что рука его, дьявола призывавшая, торчком стояла и так напружилась, что всем рыцарям королевства не удалось умиротворить ее.

Епископ отпустил руку графа. Камберленд встал, лицо его было бледным.

– Я не общался с дьяволом, – проговорил он одеревеневшим языком. – Признаюсь, я имел дело со стуканцами, но они вовсе не дьяволы. Стуканцы живут под землей, они не опаснее троллей.

– Зачем ты упоминаешь о богомерзких созданиях? – сурово спросил епископ. – Если мое благословение наставило тебя на путь истины и ты вспомнил о грехах своих, ступай к своему духовнику и исповедуйся, а мне с тобой говорить не о чем.

– Зато ты можешь поговорить со мной, милорд, – сказал Джим.

– С тобой? – взревел Камберленд. – На кой черт мне с тобой разговаривать?

– Даже всесильному лорду иногда бывает полезно поговорить с простым рыцарем и бароном, – ответил Джим. – Может быть, ты выслушаешь меня?

Камберленд бросил косой взгляд на епископа, содрогнулся и произнес:

– Я слушаю тебя, говори.

– Ты привык жить, милорд, под безоблачным небом, изо дня в день ты согреваешься благодатными солнечными лучами, но может наступить время, когда на солнце набегут тучи и ты очутишься во мраке и холоде.

– Какой мрак? Какой холод? Какие тучи? Что ты говоришь, разорви тебя дьявол? – прорычал граф.

Джим поднял руку, призывая к вниманию. Он понял, что был не прав. Следовало ожидать, что граф не поймет его. И не потому, что не был умен. В средневековье люди изъяснялись между собой простыми и доходчивыми словами, не используя в речи иносказательных выражений.

– Я имел в виду, милорд, – сказал Джим, опуская руку, – что если о тебе пойдут неблаговидные слухи, твоему благоденствию может прийти конец.

– Какие слухи, черт побери?

– Слухи о твоей причастности к колдовству.

– Ах это… – Граф небрежно махнул рукой. – Ходит слух о том, что колдовством занимается леди Агата. Чушь! Я уже говорил об этом.

– Не забывай, милорд: леди Агата была представлена ко двору тобой. Мне сдается, ты приблизил ее к себе преднамеренно: ты и сам занимаешься колдовством.

Губы графа, которые при его последних словах стали складываться в беспечную улыбку, неожиданно онемели, а затем и вовсе сомкнулись. Камберленд вперил взгляд в Джима.

Глава 34

Камберленд долго молчал, потом фыркнул.

– Ты глупец! То, что ты нагородил, досужие выдумки. Слухи могут повредить незнатному человеку, но не мне, брату короля.

– Слухи могут повредить даже королю, если их подхватит толпа, – возразил Джим. – Стоит пойти недоброй молве, и за твоей спиной станут шептаться или распевать непристойные песенки, а твое появление в людном месте – встречать гробовым молчанием, косыми взглядами, а то и камнем или куском грязи.

– Выходит, слухи – те самые тучи, о которых ты говорил мне, – мрачно сказал Камберленд. – Я не боюсь пересудов. Ничего похожего на ту мерзость, которой ты устрашал меня, со мной не случится.

– Ни в чем нельзя быть уверенным. Несчастье может коснуться всякого. Если о тебе пойдут неблаговидные слухи, твоя репутация будет погублена.

– А кто собирается распускать эти слухи? Ты?

– Досадно слышать, что милорд плохо думает обо мне, – кротко произнес Джим.

– Ты не ответил на мой вопрос, – прорычал Камберленд.

– Маг даже более низкого ранга, чем я, способен предвидеть будущее. Я лишь предупредил тебя о грозящей опасности.

– А на кой черт ты предупредил меня?

– Я надеюсь, что ты ответишь мне любезностью на любезность. Скажи, у кого находятся ордера на арест, о которых упоминал сэр Саймон. Я хочу уничтожить их с помощью магии, чтобы не тревожиться о своем будущем.

Граф ухмыльнулся.

– Боюсь, сэр Рыцарь-Дракон, этих ордеров тебе не видать, как своих ушей. А что касается твоего будущего, то им займутся судьи, как только ты со своими сообщниками предстанешь перед судом в Лондоне.

– Не могу согласиться с тобой, милорд, – возразил Джим. – Эти ордера следует уничтожить. Кроме того, ты обязан дать слово, что перестанешь преследовать меня и моих друзей.

– Ордера выписаны не для того, чтобы над ними потешались государственные преступники, – проговорил Камберленд. – А что до моего слова…

Зал внезапно погрузился в полную темноту. Воспользовавшись магической энергией Каролинуса, Джим решил припугнуть Камберленда.

– Поздно! – зловещим голосом изрек он, когда по его команде в окна снова хлынул солнечный свет, а в камине опять вспыхнули языки пламени. – Слухи о твоей причастности к колдовству поползли по стране. За твоей спиной станут шушукаться и показывать на тебя пальцем. От тебя отвернутся твои соратники, а приспешники разбегутся. Думаю, и король порвет с тобой отношения.

Джим испытующе посмотрел на графа. Похоже, пронять Камберленда не удалось. Он лишь слегка побледнел, зато губы его сложились в дьявольскую усмешку.

– В тех краях, откуда я родом, слухам придают большое значение, – добавил Джим. – Не считаться с ними нельзя.

– Возможно, возможно, – протянул Камберленд, затем внезапно осклабился и вкрадчиво произнес:

– Ты спрашивал об ордерах на арест. Они у сэра Саймона. Надо за ним послать. Слуг не видно. Может быть, за рыцарем сходит лучник?

– Я схожу за ним, Джеймс, – откликнулся Дэффид. Повесив на одно плечо лук, а на другое – колчан со стрелами, он сошел с помоста и направился к выходу.

– Джеймс! – внезапно раздался крик Брайена. Джим обернулся. Перед его глазами блеснул занесенный над его головой нож. Камберленд со столовым ножом в руке! Джим схватил кубок и плеснул вином в лицо Камберленду. Граф отпрянул назад.

– Что с тобой, Джеймс? – раздался в голове Джима голос Кинетете. – Каролинус разбился в лепешку, чтобы тебе отпускали энергию с его счета, а ты ею почти не пользуешься. Или ты забыл, как возвести вокруг себя защитную оболочку?

Джим сморщился. Надо же, оплошал. Кинетете права. Разве что оболочкой стоит обнести не себя, а графа. Посидеть в камере Камберленду не повредит. Джим прикрыл глаза и представил себе, что вокруг Камберленда возникла невидимая ограда. В самое время! Анджела чуть не всадила в графа столовый нож. Решила заступиться за мужа! А что если бы она ранила Камберленда?

Потом переживала бы веки вечные, что подняла руку на человека. Джим мягко взял Эднжи за руку и тихо сказал:

– Я окружил графа невидимой оболочкой. Не волнуйся. Я контролирую ситуацию.

Энджи растерянно посмотрела на мужа, кивнула и села на свое место. Зато граф снова разбушевался.

– Саймон! Солдаты! – заорал он во все горло. – Все сюда!

Дверь со двора сразу же отворилась, словно за ней только и ждали команды графа, и в зал ворвались солдаты во главе с сэром Саймоном, сжимавшим в руке обнаженный меч.

Дэффид, остановившийся на полпути к двери, со всех ног побежал обратно. Он взобрался на помост, обогнул стол и, развернувшись лицом к солдатам, снял с плеча лук. В воздухе засвистели стрелы, и каждая из них находила цель.

– Дэффид, не стреляй в сэра Саймона! – закричал Брайен. – Я сам с ним схвачусь! – Он бросился к стене и сорвал с крепления алебарду, висевшую посреди другого оружия.

– Оставляю его тебе, Брайен, – спокойно ответил Дэффид, натягивая тетиву лука.

Королевские солдаты, пытавшиеся пробиться к помосту, сначала остановились, потом попятились, а затем и вовсе бросились врассыпную подальше от ловкой руки лучника, каждое движение которой сулило им смерть.

Неожиданно Дэффид положил лук на стол. В его руке блеснул нож. Джим похолодел: у Дэффида кончились стрелы. Что нож? Разве им отобьешься? Оставалось рассчитывать на одного Брайена.

Брайен с алебардой в руках спрыгнул с помоста. Сэр Саймон, высоко подняв меч, ждал своего противника. Воцарилась полная тишина. Все в зале с безмолвным и напряженным вниманием следили за рыцарями.

Еще два-три года назад Джим едва разбирался в средневековом оружии, а владел им и до сих пор плохо. И хотя его подвиги послужили темой для бесчисленных песен бардов и менестрелей, как рыцарь он не совершил никаких героических деяний из числа тех, которые бродячие певцы ставили в пример потомству. И все же участие в небольших стычках и уроки, которыми его затерзал Брайен, принесли некоторые плоды. Джим мог похвастаться тем, что знал сильные и слабые стороны не только меча, но и алебарды.

Тяжеленная алебарда могла раскроить череп одним ударом, а вот свободу маневра она стесняла. Меч был более ловким, но и более легким оружием. Парировать удар алебарды им было немыслимо.

В двух шагах от сэра Саймона Брайен остановился. Противники уставились друг на друга. В их глазах не было ни злости, ни ярости. Каждый сосредоточенно следил за соперником.

Внезапно Брайен поднял алебарду над головой, шагнул вперед и с размаху послал оружие вниз. Сэр Саймон, казалось, только того и ждал. Он нырнул под алебарду, оставив у себя за спиной ее топоровидное лезвие, и замахнулся мечом, ловчась ударить в бок Брайену, прежде чем тот снова вскинет оружие. Однако он просчитался. Брайен чуть отскочил назад и, опередив сэра Саймона, нанес удар снизу. Коронный прием Брайена, который он не раз показывал Джиму, только показывал, держа в руках меч, а не тяжелую алебарду! Джим изумился: мгновенно изменить направление движения такой махины, как алебарда, непросто.

Удар пришелся сэру Саймону в челюсть. Рыцарь выронил из рук меч и грохнулся на пол. Брайен отошел в сторону. Саймон не двигался.

– Клянусь святым Михаилом, великолепный удар! – прогремел Камберленд. Он обвел глазами королевских солдат и заорал, ткнув рукой в сторону Брайена:

– А вы что стоите? Взять его!

Солдаты кинулись к Брайену.

Пришла пора действовать Джиму. Он обернулся драконом и ринулся в проход между стоявшими на полу столами навстречу солдатам.