Текст книги "За небесной рекой"

– Все, кроме финансов, – усмехнулась Анна. – Тебе это не нужно. Ведь, ты у нас планетовладелец.

– Все верно.

– Ну и глупый же ты, Есио.

– А ты, я смотрю, и того глупее.

– Где и когда?

– На корабле, как только мы вернемся. Скоро.

– Ты мне не поверишь, – сказала она дрогнувшим голосом. – Ты первый мужчина, который сделал мне такое предложение. Первый мужчина, которому я могла бы ответить согласием.

– Ну так как?

– Да!

Она поспешила вниз, в каюту. Есио же так и сидел на верхней палубе, любуясь усыпанным звездами ночным небом, покачивая головой и насвистывая старинную японскую песенку.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

– Проклятье, когда на этом корабле будет порядок! – Анна пересекла мостик, гневно глядя на офицера орбитального корабля. – Что бы ни происходило, вы не должны тратить время попусту!

– Примите наши поздравления, мадам! – сказал улыбающийся офицер отдыхающей смены.

– Стоило мне оставить корабль на несколько недель, как все тут же пошло прахом! – Она приказала своему креслу выехать из ниши и величественно села в него, отогнав рукой услужливую сферу. – Господин Олифант, – обратилась она к офицеру, – вызовите на мостик господина Кондрашева. Мы должны совершить с пространством-временем нечто неправдоподобное.

Олифант отступил от мониторов мостика и сцепил руки за спиной. Он мог отдыхать до прибытия в следующий пункт назначения. На мостике появился Кирил Кондрашев, изменивший своей привычной строгой униформе и одетый несколько щеголевато. Нестор смерила его испепеляющим взглядом.

– Праздник, мадам, – пожал тот плечами.

– Какой-такой праздник? Это еще что за новости?

– Я имею в виду ваше предстоящее замужество…

– Но, ведь, это я выхожу замуж – я, а не вы! Думаете, радости супружеской жизни сделают меня мягче?

– Как говорят сказания, удовлетворенный капитан – хороший капитан.

– Если заметите какую-то разницу, тут же известите меня. Запросите разрешения на выход с орбиты и проследите за тем, чтобы какой-нибудь шальной луч не изжарил наши сенсоры. Надеюсь, вам это удастся.

– Заявка подана, – ответил Кондрашев, наблюдая за экраном. Все орбитальные операции осуществлялись исключительно компьютерами. – Разрешение получено. Счетчик оплаты отключен.

– В моем рабочем тапасе задана нужная нам последовательность миров, – сказала она. – Я предполагаю оказаться на орбите одной из этих планет примерно через семьдесят часов.

– Каково общее количество целей? – спросил Кондрашев.

– По меньшей мере двадцать. Мы хотим найти приличное место, в котором смогли бы провести свой медовый месяц.

– Выходит, Кюсю вас не устроил?

– Земляне мыслят иными категориями, чем мы, Кирил. Мы с Есио хотим отыскать пустынную спокойную планету. Романтическое путешествие… Понимаешь, что я имею в виду?

– Все ясно. Первый выход произойдет примерно через десять часов.

– Отлично. Иомен, – обратилась Анна к парившей над ее головой сфере, – передай Ди Нове, что я аннулирую все контракты, которые не могут осуществляться в условиях межкорабельной или сверхдальней коммуникации. Пусть он придет в мою каюту и познакомит с наиболее выгодными сделками.

– И когда же настанет этот счастливый день? – поинтересовался Кирилл.

– Свадьба состоится на Бейлис Эхонев, – ответила Нестор. – Если ты сделаешь все как надо, она начнется уже через семьдесят два часа.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

– Помнишь, как тебе спалось во время выхода? – спросила Анна.

Кавасита покачал головой.

– На этот раз я к нему приготовлюсь. Главное, чтобы он не был слишком резким.

– Одна из издержек нашей профессии. Что-то вроде морской болезни.

– Во время первого базирования я страдал этой болезнью добрых две недели, – заметил Кавасита.

– На хорошо отрегулированных кораблях эффект не столь заметен. Если же мы не будем прибегать к выходу из обычных пространства-времени, время, проведенное нами в пути, будет исчисляться тысячелетиями, да и горючего понадобится раз в десять больше.

Кавасита понимающе кивнул, однако лежавшей рядом Анне показалось, что он думает о чем-то совершенно ином. Он любовался ее телом, освещенным светом внутреннего модификатора каюты. Призрачный свет тела, теплые мягкие тени… Она повернулась к нему, оставив в воздухе ряд светящихся тепловых отображений.

– Нравится? – спросила Анна шепотом.

– Красиво…

– Я или модификаторы?

– За эти четыре столетия женщины нисколько не изменились. Они так же тщеславны.

– Ха! А я видела, как ты смотрелся в зеркало, разглядывая свою новую прическу! Тщеславие, зовешься ты Мафусаилом…

– Во многих книгах, прочитанных мною там, под куполом, говорилось об опасности развития новых технологий, – сказал он. – Мол, компьютеры могут стать хозяевами мира…

– Случалось и такое, – кивнула Анна. – Это произошло на Мириадне лет триста тому назад и еще раз или два в сравнительно недавние времена. Механическое упрямство, несговорчивые системы и так далее. Теперь конструкторы стали учитывать подобные опасности.

– Там говорилось и о том, что высокие технологии могут утопить нас во всевозможном ядовитом дерьме. Там вообще не говорится о таких вещах, как модификатор, превращающий любое движение в произведение искусства. Или о космических кораблях, доносящих сокровища других цивилизаций до отдаленнейших уголков населенной людьми галактики. Никаких войн…

– Войны существуют и поныне, – возразила Анна. – Правда, они носят, главным образом, экономический или психологический характер.

– Все это преисполняет меня оптимизмом, – воскликнул Есио. – Кто бы мог подумать, что я доживу до такого времени!

– Но, ведь, Земля тебе не понравилась… – Анна повернулась к Кавасите и ткнула пальцем в его грудь.

– В мое время население Земли составляло всего три процента от нынешнего, при этом, большая часть людей жила в нищете. И потом, кто я такой, чтобы жаловаться на подобные вещи? Можно поселиться и в каком-то другом месте.

– Есио, все представляется тебе в розовом свете, – предупредила Анна. – Ты видишь только внешнюю сторону вещей. К тому же, ты пользуешься всеми благами жизни, что могут позволить себе далеко не все. Многие до сих пор несчастны. Таких большинство.

– Значит, они глупы. Они накормлены, образованы, могут в любую минуту воспользоваться любой информацией, имеющейся в галактике…

– На Земле все обстоит именно так. Однако, если ты окажешься где-нибудь на задворках, в новых колониях, ты увидишь, что тамошним жителям приходится несладко. До сих пор существуют тирании, войны и пытки. Мне доводилось сталкиваться с такими вещами. Земля теперь стара и степенна, но очень немногие из ее жителей готовы к восприятию чего-то нового. Безопасное, безбедное существование оборачивается полнейшей несвободой и ограниченностью.. В некоторых же колониях люди обретают неожиданные дарования и таланты, однако новизна опыта и связанные с этим приключения нередко оборачиваюся гибелью. Как видишь, за все приходится платить…

– Ну а чем пришлось поступиться тебе? – спросил Кавасита.

– Разрывом родственных отношений. Одиночеством – пусть теперь у меня есть ты… Мне мало жениха. Спроси, есть ли у меня друзья и сколько их? Отношения с одними осложняются превратностями служебных отношений. Лишь несколько человек из моего окружения готовы принимать меня такой, какая я есть, и при этом не преследовать никакой корысти. Но по-настоящему близких друзей у меня нет. Только в детстве…

Внезапно в каюте раздался голос Ди Новы.

– Анна, тысяча извинений. Дело не терпит отлагательств. До выхода осталось двадцать минут. Эйгоры официально заявили о своей непричастности к тому, что происходит в Звездном Кольце.

Анна тут же села.

– Сколько кораблей направилось к Кольцу?

– Кто знает? Может, пятьсот, а, может, и тысяча.

– Мы сможем опередить их?

– Если воспользуемся нашим геодезическим накопителем и сожжем половину горючего.

– В том районе горючего днем с огнем не сыщешь. Пусть Кирил берет курс на Кольцо, но тратит не больше трех восьмых нашего запаса. Большего мы позволить себе не можем. Мы находимся на жестком пайке.

Она посмотрела на Каваситу и улыбнулась.

– Что случилось? – спросил тот.

– Если эйгоры отрицают свою связь со Звездным Кольцом, значит, существующие договоры на него не распространяются. Мы можем извлечь оттуда любое количество информации.

– И что мы будем там делать?

– Если поспеем туда первыми, то начнем с установки специального оборудования. Будь ты моим мужем, я бы открыла тебе некоторые секреты нашего семейства. Ты как – готов к этому?

– Если только что-то пойму…

– Брось. Я и сама ничего не понимаю.

– Там будут и Уонтеры?

– Разве что после нас. Их корабль рассчитан на очень-очень продолжительные полеты, однако не может перемещаться в пространствах высокого уровня с такой же скоростью, как и "Пелорос ". У нас, Есио, не корабль, а просто огонь!

Такой Кавасита видел Анну впервые. Она расхаживала по каюте, рассказывая о вещах ему неведомых – об уменьшении диаметра черной дыры с целью увеличения пространственного испарения, об изучении эффектов очарования и сцепления и о той роли, которую могут сыграть в разрешении этой проблемы пекулярные источники Звездного Кольца, находившиеся в течении длительного времени в пространственно-временном континууме с измененным вероятностным фактором, и прочая, и прочая, и прочая. Ее прервал предупредительный сигнал, оповещавший членов экипажа и пассажиров о переходе в другие пространство-время.

– Спокойно, ребята, – послышался угрюмый голос Кондрашева. – Мы снова ныряем в ад. Да хранит нас Господь.

Кавасита невольно вздрогнул. Модификаторы автоматически отключились, и лампы тут же засветили ярче. Анна лежала рядом, положив голову ему на плечо.

– Ты дрожишь, – прошептала она.

– То же самое бывало со мною и в детстве, когда меня водили на прививку. Чего-то ждешь, а чего – и сам не знаешь…

Лампы засветились оранжевым светом. Его нервы напряглись до предела.

– Переход в искривленное пространство, – послышалось из интеркома.

Кавасита прикрыл глаза, но тут же решил, что лучше держать их открытыми. Тьма была чревата слишком многим.

– "Пелорос" идет почти на пределе своих возможностей, – сообщила ему Нестор. – Дыра будет сжиматься до тех пор, пока не потеряет за счет испарения до трех восьмых своей массы. Это позволит нам уйти на очень большую глубину. Чем дальше ты от обычного пространства, тем большую энергию необходимо тратить на сохранение себя, как такового. Эдакий порочный круг. Мы играем свою игру, стараясь не выходить за пределы дозволенного, и при этом не знаем ни своего конечного положения, ни того, когда прибудем на место. Хуже всего в этой ситуации – оказаться на мели. Спасатели из «Комбайн» или из «Юнайтед Старс» сдерут с нас столько, что от моего состояния не останется и следа. Теперь ответь мне, готов ли ты услышать несколько семейных секретов?

– Не знаю. С моей головой творится что-то странное…

– Тогда я ограничусь простейшим. Я расскажу тебе о том, что мы обнаружили во время путешествия дедушки к Большому Магелланову Облаку.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

Кавасита лежал в темноте, созерцая спящую Анну, игру огней на потолке, призванную успокаивать пассажиров во время пребывания корабля в искривленном пространстве. Он думал о семье своей невесты. Он прикрыл глаза и попытался представить свою первую невесту – восемнадцатилетнюю девушку из Нагасаки с гладкой бледной кожей и глазами лани. Он уже стал забывать ее образ. В любом случае, они были слишком разными. Анна уступала японке в красоте, однако была куда живее и динамичнее.

Но чего стоила ей эта энергия? Рожденная в Большом Магеллановом Облаке на расстоянии в несколько десятков тысяч парсеков от ближайшего человеческого поселения, она росла среди своих домашних и членов экипажей кораблей-исследователей. Ее мать Хуанита Сигрид, культур-биолог, нанятый дедом Анны, вскоре стала полноправным членом этого необычного семейства. Анна унаследовала некоторые ее черты: способность к сопереживанию, цинизм, за которым скрывалась неуверенность в себе, и известную горечь. Когда семья распалась, пути родителей Анны разошлись, и о Хуаните Сигрид пошла недобрая молва. Трейком Нестор, дед Анны, считал, что Хуанита предала его сына, хотя сам он относился к нему с явным недоверием. Выйдя замуж вторично, она постаралась забыть о прошлом, к которому относила и свою дочь.

Отец Анны стал главой независимой консолидации. На связь с Анной он выходил крайне редко, однако та всегда испытывала к нему добрые чувства. К матери она относилась существенно иначе.

За семейством Нестор угадывались очертания Большого Магелланового Облака. Вот где смогла проявить себя Хуанита Сигрид.

На ближней стороне звездного облака они обнаружили брошенный артефакт – крупнейшую из известных людям искусственных структур. Она связывала воедино три звезды, находившиеся на расстоянии парсека друг от друга, и имела массу семи плотных планет. Эта древняя паутина с протянувшимися на целые световые годы тенетами, сплетенными из углерода и кремния, покрытых тонкой металлической пленкой, была брошена задолго до открытия ее людьми. К этому времени она уже распалась на ряд частей, однако все еще имела определенную форму, поражавшую воображение, – чашевидный диск с тремя треугольными крыльями, указывавшими в направлении центра Млечного Пути, вернее, в направлении той точки, в которой оный центр находился сорок миллионов лет назад. Два мира этого региона некогда были обитаемыми, при этом имелись свидетельства того, что в работе над проектом участвовали обитатели обоих этих миров. Очевидно, им так и не удалось достичь уровня технологии, позволяющего осуществлять выход в искривленное пространство. Все силы обитателей этих планет были брошены на преодоление своего одиночества – они пытались вступить в контакт с неведомыми им существами, преследуя некую известную им одним цель.

На дне мелководных морей, покрывавших поверхность одной из планет, были обнаружены необычные руины, позволившие исследователям восстановить некоторые фрагменты истории этого мира. Затем им посчастливилось найти в глубоких впадинах, некогда находившихся в прибрежной зоне континента, несколько металлических тетраэдров. Атомы этих тетраэдров хранили информацию об истории обеих цивилизаций.

Вернувшись в нашу галактику, Несторы в течение двенадцати лет распродавали эту информацию.

Впрочем, финансовые аспекты истории волновали Каваситу меньше всего. Его больше интересовало другое: что должны были чувствовать представители двух этих цивилизаций, так и не сумевшие овладеть сколько-нибудь приличными скростями и потому замкнутые в пространстве трех звезд. Интересно, удалось ли им выбраться из этой западни? Если да, то куда они отправились? Если нет, то куда исчезли? Покончили с собой? Вымерли?

Он никак не мог уснуть. В голове возникали картина за картиной. Ему казалось, что все пространство и все время, каждый сантиметр каждого парсека, каждое направление и каждое мгновенье наполнены множеством ками , следящих за происходящим.

В тот миг, когда они пересекали пространства высоких уровней, наполнявшие его сознание странными образами, они опять-таки находились под неусыпным наблюдением ками .

Как странно, что все остальные не понимают этого! Обман. Иллюзия. План. Он никак не мог осознать свою роль, однако понимал ее важность. Он с ней не справился. Некогда он знал и причину этого. Две возможности – так же, как и у строителей той Паутины – успех или провал. Он прожил очень долгую жизнь. Нет, если уж он так решил, ему ничто не помешает, даже его любовь к Анне.

Поэтому он будет вести себя тихо-тихо и спрячется под масками знания, культурного развития, супружества. Он надеялся, что в нужное время они слетят с него сами собой.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ

Корабли входили в Звездное Кольцо и – если им удавалось уцелеть во внешних полях – пропадали уже за ним. Порой люди натыкались на их останки, перенесенные неведомою силой на расстояние в несколько световых лет. Они напоминали объедки, оставленные хищным зверем. На иных из этих судов все еще работали аварийные сигнальные маяки. Корабли, находившиеся за пределами поля, принимали эти сигналы, спешили к останкам и находили нечто кошмарное – отдельные части пропавших кораблей и существ из каких-то неведомых миров.

Страусы с большими головами, студенистые образования с приставшими к их ощетинившемуся наружному покрову глыбами льда. Случались вещи и пострашнее. Ожившие корабельные останки. Казалось, некая рука вслепую вытягивала их из гигантского мешка какого-то космического затейника.

Вначале эйгоры не отрицали своей причастности к этому феномену. Тогдашняя описывавшая его теория сводилась к тому, что они сумели создать вероятностные прерыватели, способные осуществлять обмен масс между мирами с близкими мировыми линиями.

Затем сверхновая озарила своим блеском весь этот мир с его полями и аномалиями, наполнив его частицами своей расширяющейся оболочки. В бездонных глубинах космоса распустился цветок – смертоносный и вечный.

Пиротехника отработала давным-давно. Остаток звезды Альфа, который превратился в источник жесткого излучения, находился в центре быстро расширявшейся газовой туманности.

"Пелорос" вынырнул из высоких пространств в районе планетарной системы звезды Дельта и тут же занялся сбором информации. Роботы, которые обычно занимались чисткой устройств выхода-входа, устанавливали новое оборудование в сенсорные блоки внешней обшивки.

Анна следила за происходящим с явным удовлетворением. Первые несколько часов после выхода корабля из искривленного пространства она работала не покладая рук, принимая решение за решением и отдавая приказ за приказом. Довольно ухмыляющийся Джейсон Ди Нова неотступно следовал за ней. Он привык видеть ее именно такой. Атмосфера домашней жизни подходила ей примерно так же, как шерстяной шарф звезде.

Неожиданно, словно услышав некую неведомую команду, Нестор оставила всяческую активность и уселась в свободном углу грузового отсека, подперев подбородок руками и погрузившись в раздумья. Возле ее головы парили сферы двух иоменов. Неподалеку стоял и Ди Нова, облокотившийся на переборку.

– Ладно, – вздохнула она. – Принесите сюда церковную утварь из внутреннего храма, изготовьте несколько дорожек из белого льняного полотна и клонируйте немного цветов из Особого Раздела. Я уже составила планы и списки. Вам следует ознакомиться с ними. Церемония должна начаться уже через шесть часов. Пошлите приглашения всем членам экипажа и дайте увольнительные дежурной смене. "Пелорос" может поработать и без них, верно?

Она вопросительно посмотрела на Ди Нову. Тот утвердительно кивнул.

– Прекрасно. Простите меня, я сейчас. Мне нужно кое перед кем извиниться…

Кавасита находился в ее каюте. Он упражнялся с четырьмя легкими металлическими прутьями, позаимствованными на складе материалов. Она долго наблюдала за тем, как он вычерчивает и тут же стирает ими причудливые абстрактные движущиеся фигуры. Дождавшись конца упражнения, она печально произнесла:

– Прости меня.

Кавасита удивленно поднял на нее глаза.

– Прости за всю эту беготню. Ты знаешь, я, ведь, не могу измениться в одночасье. И вообще – я ничего не могу гарантировать.

– Да? Выходит, рискуем мы оба?

– Но, ведь, и ты не отказался от своей мужской гордыни, верно? Я нисколько не возражаю против этого.

– Брось. Ведь ты не можешь не работать, не исполнять своих обязанностей. Меня это ничуть не задевает.

– Слушай, а что мы станем делать, когда ты найдешь место, которое тебе понравится?

– Я знаю, что буду делать в этом случае я, но не знаю, что станешь делать ты.

– Все это уже стало моей плотью и кровью. Во всяком случае, так мне казалось до сих пор. Без этого я стану другой. Но…

– Тогда тебе не следует оставлять своего дела.

– Я уже говорила, мне понадобится какое-то время, чтобы обдумать все это еще раз – чем я буду заниматься, кем стану… Мне надоело носиться по всей галактике за призрачными сокровищами – не может же так продолжаться всю жизнь! Я видела, чем это обернулось для моей семьи. Мне бы хотелось на какое-то время отойти от деятельности такого рода и заняться чем-то другим. – Она присела на поле стола. – Ты мне веришь?

– Не совсем.

– И ты согласен пойти на такой риск?

– Да.

– Да, ты, похоже, прав. Мы с тобой редкостные идиоты.

– Ты идешь на риск каждый день, понимая, что любой твой шаг может оказаться роковым. И что же я вижу – тебя смущает такой пустяк?

– Я трусиха и брюшко у меня нежное-пренежное. Прежде я к себе никого не подпускала, ну а потом появился ты. Ты и подойти ко мне умеешь, и коготки у тебя острые…

Он положил шесты на пол и вытянул руки перед собой. Она подошла к нему, с трудом переставляя ноги и обливаясь потом.

– Если бы у меня остались хоть какие-то уязвимые места, я бы открыл их тебе, – сказал он. – Честный обмен. Но теперь я не ведаю и того, где нахожусь сам. У меня есть только одна цель и никто не заставит меня отвернуться от нее – даже ты. Мы не лишимся свободы, нет, скорее мы обретем ее, став друг для друга чем-то вроде якорей в бушующем море.

Она отстранилась от него и заулыбалась.

– Молоденькая невеста и старый жених…

– Все уже готово?

– Почти. Кондрашев согласился стать твоим шафером, да и Ди Нова согласился меня отпустить, что кажется мне символичным. Он уже обеспокоен судьбой будущих проектов. Что до подружек невесты и девочек с букетами, то с ними проблем тоже не предвидится.

– Я не знаком с церемониями такого рода.

– Поверь, я тоже. Но, ведь, ты позволил мне устроить все так, как я сочту нужным.

– Я боюсь сделать что-нибудь не так.

– Там нет ничего сложного. Выход, церемония, свидетельство сторон.

– И медовый месяц, целиком отданный работе. Не многовато ли?

Анна вздохнула.

– Я не могу не воспользоваться такой возможностью. Ставка слишком высока.

– Для японцев брак значит очень многое.

– Он не безразличен и мне. И все же… Послушай, а почему бы нам на время не забыть обо всех этих проблемах? – Она подбоченилась и покачала головой. – Нельзя же начинать с плохого, верно?

– Ты обеспокоена своими желаниями. А ты уверена в том, что они именно таковы?

Его лицо не выражало ничего, однако Нестор показалось, что он чем-то недоволен.

– Да. Уверена.

Он улыбнулся.

– Единственное, о чем я прошу, так это о том, чтобы ты осознавала все свои желания. Я достаточно гибок. Внешние условия меня волнуют мало.

– А мне бы хотелось знать, о чем ты думаешь на самом деле, – вздохнула Анна. – Ты кажешься мне излишне рассудительным.

– Риск – благородное дело, – усмехнулся Кавасита.

– Одна часть меня хочет, чтобы ты изгнал меня из этого треклятого Звездного Кольца. Другая считает, что ты должен потакать всем моим прихотям, включая и эту. Я и сама не знаю, чего хочу больше…

– Мне далеко не безразличны результаты экспедиции, – задумчиво произнес Есио. – Если ками , называющие себя эйгорами, не имеют никакого отношения к этим звездам, то кто стоит за всеми этими историями?

– Ты считаешь, это дело рук перфидизийцев? – Она плотно сжала губы. – Ну тебя к черту. Ты надо мной издеваешься. Скажи, что тебе нужно? Только не лукавь, не то я отменю свадьбу!

– Ты что, сердишься?

– Как ты догадался! Ты играешь со мной, как кошка с мышкой! Говори все как есть!

Кавасита заложил руки за спину и принял непринужденную позу.

– Мне уже доводилось видеть тебя рассерженной. В этом состоянии ты теряешь рассудок. Поэтому слушай и не перебивай. Ты не можешь управлять мной. И обстоятельства твои меня нисколько не тяготят. Я принял ряд решений, основанных на вещах, тебе неведомых. О переживаниях, спровождавших их, я не рассказывал ни тебе, ни кому-то другому. Я мог бы вернуться в свой собственный мир и жить там достаточно сносно. Моя тамошняя жизнь будет отличаться от теперешней только тем, что мне не придется носиться по галактике. Подобные скитания представляются мне роскошью весьма сомнительного свойства. Они могут вызывать определенный интерес, но и только. Нет, ты только не подумай, что я осуждаю тебя. За то, что церемония пройдет именно так и именно здесь, в месте, которого, в известном смысле, не существует. О своем отношении к семейным узам ты сможешь подумать и потом. Я женюсь на тебе только затем, чтобы стать твоим мужем, ни о каком расчете здесь не может идти и речи. Могу сказать одно – мне нравятся далеко не все женщины. И еще – я стал тяготиться одиночеством. Если ты будешь то и дело улетать от меня, тебе действительно не следует выходить за меня замуж.

– Несколько минут назад ты говорил нечто иное.

– Любовь сделала меня непоследовательным.

– Я и сама не знаю, что мне нужно…

– Тогда не выходи за меня! Я знаю, что хочу сделать, знаю, в чем состоит мой долг. Если я стану твоим якорем, а ты кораблем, связанным со мной длинной тонкой цепью, то нам лучше не связывать себя браком.

– Да… Иначе он превратится в пародию. Я мог жениться во время войны. Жена бы осталась дома, я бы отправился на фронт… Потому я этого и не сделал. Подобной философии я придерживаюсь и поныне.

– Выходит, мне не следует выходить за тебя замуж?

Кавасита отвернулся от Анны и раздраженно пожал плечами.

– Я этого не говорил.

– Я тоже так не считаю. Но я не уверена, что мы сможем разом уладить все проблемы. Сможем ли мы придти к разумному компромиссу?

– Поживем – увидим.

– Главное – хранить верность друг другу…

– Ты в этом уверена?

– Да. Что касается деловых путешествий… Вернее, даже не так. Планируя путешествия любого рода, я буду советоваться с тобой. Мы не будем вырабатывать жестких правил, они нам в любом случае не помогут.

– Все правильно.

– Не знаю, сколько мне нужно путешествовать, чтобы поддерживать себя в форме. Ты поможешь мне понять это. – Она обняла Есио и склонила голову ему на шею. – Мы противоречим сами себе. Ни ты, ни я не знаем того, как решаются подобные проблемы. Одного здравомыслия недостаточно.

– Мы не будем принимать поспешных решений. Пусть все идет своим чередом.

– Я хочу, чтобы ты всегда был рядом со мной.

Кавасита рассмеялся.

– Мы оба сошли с ума. Ты еще больше, чем я. Ты обладала всем, но желала большего – удовлетворяться чем-то меньшим. Я же готов мириться с чем угодно, но только не с расставанием. – Он повернулся к Анне и заглянул ей в глаза. – Меня страшит мысль о расставании…

– Не надо так говорить, – пробормотала Анна.

– Тогда ответь – чем мы отличаемся друг от друга? Мы вступим в брак подобно тому, как это делали миллиарды людей до нас. Мы боимся потерять друг друга, боимся расстаться, верно? Верх незрелости. Мы ведем себя, как дети.

– В отличие от тебя я вышла из этого возраста совсем недавно, – заметила Нестор.

– Да? А ты посмотри на меня повнимательнее. Я остался таким же, каким был в двадцать пять лет. Мое тело ничуть не изменилось. Люди, окружавшие меня, могли относиться ко мне, как к патриарху, но это ничего не меняло.

– Да и в постели ты не очень-то походишь на старца.

– До последнего времени моими любовницами были бесплотные духи. Я спал четыре столетия – спал и видел сны. Если я женюсь на тебе, ко мне вернется подлинная жизнь…

– Я хочу, чтобы тебе было хорошо…

– Теперь, после того, как произнесены все эти слова, женитьба превращается в пустую формальность, верно? Праздник, устраиваемый нами для других членов экипажа, не более.

– Честно говоря, я страшно не люблю все эти формальности.

– Все очень просто. Выход, церемония, свидетельство сторон, – усмехнулся Кавасита.

Нестор коснулась подбородком его груди и заулыбалась.

– Кто бы нам счастья пожелал…

– Слушай, а вина у тебя случаем нет?

– Нет ничего проще. – Нестор заказала вино, и в следующее мгновенье с обеденного столика взлетели два наполненных высоких бокала. – Виноградное… – – прошептала она. – В грузовом отсеке хранится несколько бочонков с таким вином. Я купила их на Земле перед самым вылетом специально для нашей свадьбы. Давай для начала попробуем его сами…

Они подняли бокалы друг за друга.

– Боже, – рассмеялась Анна, отерев губы, – да ведь оно совсем незрелое! Придется отправить его на переработку.