Текст книги "Великий африканский крюк"

Григорий Кубатьян
Великий африканский крюк

Добро пожаловать в Африку!

Что может быть лучше хорошего рассказа о приключениях в дороге? Тем более если речь об Африке, удивительном и сложном для изучения континенте. Из впечатлений автора мы узнаем о городах и странах, обычаях и культуре. И переживаем за авантюриста-путешественника: как он выберется из очередной забавной, нелепой или опасной ситуации?

Можно сказать, что книга Григория Кубатьяна «Великий африканский крюк» продолжает традицию приключенческих книг из числа тех, что мы читали в детстве. Автор, известный журналист и путешественник, с юмором рассказывает о мотоциклетном путешествии с товарищем через всю Африку. На пути им приходится преодолеть много препятствий и вызовов, но обязательно прийти к хеппи-энду. Эта книга утверждает: мир сложнее, чем мы думаем, но если научимся относиться к нему с доверием, уважать его, то и он ответит тем же.

Сегодня Африка – одна из постоянных тем в топе мировых новостей. Стремительно развивающийся континент стал местом напряженного соперничества большого количества глобальных политических и экономических игроков. Сегодняшняя Африка напоминает постсоветское пространство: здесь начинают развиваться отдельные отрасли экономики, такие как ритейл, логистика, сотовая связь, туризм и т. д. Страны региона готовы к инвестициям и любым новым партнерствам. И потому чтение книги Григория Кубатьяна особенно поучительно и полезно: чем лучше мы знаем наших визави, тем более выгодным может стать сотрудничество.

Не идеализируя Африку и ее жителей, автор говорит: жизнь здесь порой непредсказуема и абсурдна, но в ней много прекрасного, удивительного, трогательного. Есть и настоящая красота, и благородство. Африка непроста, но не стоит ее бояться, с ней стоит дружить!

Сергей Гирдин,

почетный консул Гвинейской Республики в Санкт-Петербурге и Ленинградской области

Введение

Я не байкер. Никогда не носил кожаные куртки и рогатые шлемы, к высоким скоростям отношусь равнодушно. Но когда настоящий байкер Алексей Помор предложил объехать с ним Африку, я согласился. А что дома делать?

Раньше я ездил на мотороллерах в Камбодже и Индонезии и на дешевой 120-кубовой «Ямахе Энтайсер» в Индии. Не слишком серьезная подготовка. Зато у меня было свободное время – ценный ресурс для авантюриста.

С Помором я познакомился в Мельбурне в 2002 году на службе в православной церкви. На таких службах собиралась русская община. Я приехал в Австралию из Петербурга автостопом через Юго-Восточную Азию и индонезийские острова[1]1
  Об этом читайте в книге: Григорий Кубатьян. Жизнь в дороге. М.: Китони, 2014.


[Закрыть]. Помор проделал не меньший маршрут на велосипеде. Дальше он планировал улететь в Южную Африку, купить мотоцикл, пересечь континент с юга на север и через Ближний Восток вернуться домой. Так и сделал. А я улетел в Малайзию и вернулся домой так же, как приехал – на попутках.

Спустя пять лет мы встретились снова, уже в Петербурге, и Алексей предложил проект «Великий африканский круг». По утверждению Помора, никто раньше не объезжал Африку на мотоциклах. По континенту ездили многие, но никто не замыкал круг вдоль побережья. Слишком сложно: тут и бандитская Сомали, и бездорожье Анголы и Конго, и закрытая граница между Марокко и Алжиром, и Ливия, в которую при Каддафи было сложно получить визу. Спонсора для экспедиции нашёл Алексей. Правда, он предпочитал говорить «партнёр». Компания-партнёр занималась торговлей. Нам выделили деньги на мотоциклы и снаряжение, а также собрали в дорогу мешок с партнёрскими фонариками и клеем.

Перед отъездом Алексей говорил:

– В Африке мы будем выглядеть как инопланетяне на летающих тарелках!

Мне достался 650-кубовый японец Suzuki V-Strom. Себе Алексей купил австрийский КТМ990 Adventure. Такие мощные мотоциклы, как у него, участвовали в ралли Париж – Дакар до 2011 года, потом их заменили на более легкие 450-ки.

Алексей действительно напоминал инопланетянина: весь в черном, с закрытым маской лицом, на огромном красном мотоцикле. Он служил в спецназе ГРУ, занимался карате, состоял членом мотобанды в родном Архангельске, пока не переехал в Петербург. Нашу поездку Алексей представлял себе как спортивное достижение, а меня пригласил на роль документалиста для фото– и видеофиксации подвига.

С самого начала у нас возникли расхождения во взглядах. Мне была интересна Африка сама по себе, с людьми и природой. Но в жёстких временных рамках «спортивного» мероприятия на лирику не оставалось времени. Я отставал, Алексей торопил. В поездке я чувствовал себя рассеянным географом Паганелем, отвлекающимся от главной цели на бабочек и кузнечиков.

Алексей назвал мой мотоцикл «Диггер», в честь торговой марки спонсорских фонариков. Но я дал мотоциклу второе имя, тайное – «Абу эль Холь», что означает «отец ужаса», так арабы называют сфинкса. Загадочным и бесстрастным видом японец напоминал египетскую статую. А мне внушал ужас. За время поездки я попадал в аварии, улетал с дороги, падал с обрыва в реку и чудом остался жив.

Но Помор оказался прав: это было выдающееся путешествие.

Оно вам не надо

Мы стартовали из России в январе 2008 года.

Чтобы не ехать по снегу, добрались до Адлера на поезде. Дальше своим ходом через Керчь в Одессу, чтобы сесть там на паром до Стамбула. На обледенелой дороге с непривычки было сложно управлять мощным и нагруженным мотоциклом.

Забегая вперед, скажу, что за всё время экспедиции нас оштрафовали лишь дважды – и оба раза на Украине. За незначительные проступки, вроде превышения скорости на 10 км/ч или мигания поворотным сигналом во время опережения.

В Одессе пришлось задержаться и подождать паром. Городские здания давно не ремонтировали, штукатурка обваливалась, в квартире, где мы поселились, не было отопления и горячей воды.

Чтобы скоротать время, смотрели на ноутбуке сериал «Рим» про героические подвиги римских центурионов Люция Варена и Тита Пуло. Судя по всему, нам предстояли не менее захватывающие приключения.

В одном из ресторанов Алексей познакомился с девчонкой и по вечерам пропадал у неё. А я сходил в одесскую оперу на «Паяцев» и меланхолично гулял по городу, размышляя о нелегкой судьбе итальянских клоунов.

Запомнилась сценка в уличном кафе.

– Что выбрали?

– Вот у вас «каша боярская»… – показал на то, что дешевле.

– Мужчина… – оглядела меня с ног до головы молодая продавщица. – Оно вам не надо.

Наверное, это была забота о моем здоровье. Или комплимент. Стоило спросить, чем девушка занимается вечером. Но я промолчал и выбрал то, что надо, – винегрет.

Турецкие байки

Из Одессы в Стамбул нас доставил паром «Южная Пальмира». Это один из неформальных титулов Одессы. Сами мы ехали из Петербурга – Пальмиры Северной, а по пути планировали заехать в Пальмиру настоящую – в Сирии!

Не успели мы выйти из стамбульского порта, как мимо нас пронесся дорогой мотоцикл.

– Ух ты, «эндуро»! А это, смотри, BMW последней модели! Он дороже твоего «сузуки», – восхитился Алексей. Наверное, не ожидал увидеть в Стамбуле ничего современнее велорикш, но город оказался наводнен мотоциклами.

Мы крутили головами, обнаруживая современные байки повсюду. Заметили такой же, как у меня, «сузуки». Турецкий вариант был даже лучше подготовлен к сложным дорогам, у него стояла защита картера, а на моем – нет. В Петербурге мы не смогли её найти. Владелец турецкого «сузуки» привязывал к красному тюнингованному красавцу мешок с капустой. На Галатском мосту мы увидели парнишку на таком же, как у Алексея, дорогущем КТМ. Было обидно. Едешь удивлять мир статусом инопланетянина, а попадаешь во вселенную, в которой все на летающих тарелках.

Улицы сверкали вывесками мотомагазинов. По дорогам носились байки всех видов. У водителей руки были защищены крепившимися к рулю плотными мешками, а животы – фартуками наподобие дворницких. Все-таки в январе холодно даже в Турции.

В Стамбуле мы провели несколько дней и направились на юг, в теплые края, где не страшны снег, лёд и ветер.

В наших шлемах была радиогарнитура, чтобы переговариваться в дороге. Удобное устройство. Но передатчик Алексея сразу вышел из строя, и я не мог его слышать. Решения, где делать остановку, приходилось принимать мне.

– Начальник экспедиции – я. Говорить, что делать, тоже должен я, – сказал Алексей. – Отдай мне свой передатчик, а себе возьми сломанный.

Мы поменялись, но теперь ситуация тяготила меня. Я не мог произнести ни слова, а Помор в моей голове травил байки и пел песни, вроде подбадривая, а на самом деле мешая сосредоточиться. В итоге мы отказались от радиосвязи и подавали друг другу сигналы гудками.

По дороге Алексей проколол колесо. Пока устраняли поломку, познакомились с местным байкером. Его звали Салим.

– Ребята, вы давно в дороге? Приглашаю вас в гости. Поедите, согреетесь, посмотрите телевизор.

Мы согласились. И действительно, в доме у Салима нас вкусно накормили. Но новости по телевизору были плохими: погромы в Кении, война в Судане, убийства иностранцев в Алжире. А вот и турецкая новость: человеку во время молитвы в мечети стало плохо, сердечный приступ. Окружающие заметили это, но прервать молитву не решились, скорую вызвали лишь по окончании намаза. Когда прибыла реанимационная машина, было поздно – человек умер.

За ночь выпал снег, но мы продолжили поездку. Дорога шла через горы. Асфальт подмерз, а ветер был сильный. Мой мотоцикл кренился под опасными углами. На одном из перевалов я заметил лежащий в кювете грузовик, заваленный снегом. Его задний борт украшало изображение турецкого флага. Турция в снегу – символично. Я остановился, чтобы сфотографировать.

Было холодно, без перчаток пальцы заледенели. Началась пурга. Я спрятал камеру и завел мотор. Дороги было не видно из-за летящих в лицо снежных хлопьев, я проехал еще пятьсот метров и поскользнулся на льду. Мотоцикл упал на бок и воткнулся в лежащий на обочине сугроб. Хорошо, что на мне был защитный костюм. Пошатываясь, я поднялся на ноги и осмотрел байк. Поворотник разбит, на пластиковом кофре трещина.

Подъехал Алексей. Вместе подняли мотоцикл, но ехать дальше было опасно. Возле нас остановилась полицейская машина:

– Все в порядке?

Я не был в этом уверен.

– Дальше дорога чистая, снега и льда нет, – заверили полицейские. – Поезжайте спокойно. Алейкум ассалям!

Действительно, через пару километров начался сухой асфальт, а к вечеру мы благополучно прибыли в Измир.

На юге Турции много интересного: храмы Эфеса, руины Милета. В Эфесе раньше находилось чудо света – храм Артемиды. Его сжёг Герострат ради пиара. Админы Древней Греции хотели все данные о Герострате стереть, но у них не получилось. Он остался в кэше народной памяти, в которой хранится как хорошее, так и бесполезное. А в Милете жили первые греческие философы, пытавшиеся разделить материю и дух. Причём формулировали свои рассуждения в прозе, в отличие от еще более древних учёных, записывавших открытия исключительно в стихах.

Неожиданный отдых на водах

В курортном городе Бельдиби мы познакомились с немцем-механиком по имени Федераль. Он сдавал мотороллеры в аренду.

– Русские туристы не умеют водить, – жаловался Федераль. – Приходят пьяные. Спрашивают: сколько? 25 долларов. О, нормально. Я говорю: шлем. А они – не надо. А потом – бам! Ой, голова! А я им говорил: шлем.

Дальше были зигзаги от Аланьи до Мерсина. Помору легко удавалось с ними справляться, а меня тянуло то на обочину, то на встречную полосу. Хорошо, что на мне был шлем. Можно было не опасаться историй вроде «бам-голова», но я всё же старался не разгоняться.

В городках мелькали вывески: «Интернет-кафе Дуня», «Сарай-фото», «Баран-петроль», «Ботаник ресторан». В Мерсине я засмотрелся на вывеску и не заметил приближавшуюся сзади машину. Были плохо отрегулированы зеркала, и я на собственном опыте узнал, что такое «мёртвая зона»: когда в зеркале ничего опасного не видишь, думаешь, машины рядом нет, начинаешь маневрировать, и в этот момент получаешь удар в бок. Небольшого толчка достаточно, чтобы узнать, насколько твёрд турецкий асфальт.

Мотоцикл повело, я рухнул, и меня потащило по мостовой, как по тёрке, разрывая в клочья куртку и штаны. Ногу прижало пластиковым кофром и здорово помяло. Наконец всё прекратилось. Я успел подумать: сломана нога или нет? К счастью, мотоциклетный сапог оказался крепким.

Подскочили прохожие, подняли меня. Появился взволнованный водитель машины:

– Вы в порядке?

Убедившись, что я держусь на ногах, он сел в машину и уехал.

Вернулся Алексей. Вместе мы докатились до ближайшей заправки. Нужно было перевести дух. Путешествие только началось, а на мотоцикле появились первые шрамы. Кофры исцарапаны, декоративный пластик испорчен, разбит второй «поворотник». Да и нога начала распухать.

Проехали еще немного, но боль становилась сильнее. Пришлось свернуть с трассы в город, чтобы найти аптеку. Местные жители после объяснений на ломаном турецком привели нас к поликлинике. Смешливые медсестры смазали мою ногу мазью от растяжений, перетянули бинтом и порекомендовали несколько дней лежать неподвижно, а если потребуется встать, то надевать шлепанец.

Но лежание в кровати планом экспедиции предусмотрено не было. Нужно ехать дальше. Хорош я буду в одном сапоге и в шлепанце на мотоцикле с разбитыми поворотниками!

Решили потратить один день на восстановление сил и здоровья. Городок оказался подходящим. Он назывался Аджи Су – «горькие воды». Лечиться на горькие минеральные воды приезжали больные со всей Турции.

Несколько лет назад я оказался в турецком посёлке Кайнар Су – «горячие воды». И там попросил у местных жителей кипятка, чтобы заварить чай и китайскую лапшу. Я повторял:

– Кайнар су, кайнар су.

Турки кивали головой:

– Да. Да. Кайнар су. Здесь! – но кипяток так и не вынесли.

Я продолжал повторять магическую фразу, тогда меня отвели на пустырь и показали ржавую трубу, из которой хлестала горячая вода. Лучше бы я сразу чай попросил.

В Горьких Водах мы заняли комнату в дешевом пансионате и потратили день на еду, сон и употребление целительных вод. Они текли рядом с нашим домом из торчащей из земли металлической штуки, похожей на трубу из моих воспоминаний о Кайнар Су. Здешняя вода оказалась полезной: к вечеру следующего дня я был в норме и мог продолжить путешествие.

Ходят по улицам, заседают в парламенте

Нам с Алексеем повезло увидеть Сирию до гражданской войны. Первый раз я попал сюда в 1999 году. Тогда только прошли выборы, и страна была обклеена портретами Хафеза Асада. Они висели на окнах домов, дверях магазинов, лобовых стеклах автомобилей, на уличных растяжках, на флагах и транспарантах. Кажется, «за» проголосовало 99,99 % сирийцев. Спустя год Хафез умер, и были назначены новые выборы.

Папа Асад готовил к власти старшего сына Басиля. Тот был идеальным лидером: спецназовец, автогонщик, опытный наездник… И погиб в автокатастрофе. Это была национальная трагедия. Не знаю, была ли катастрофа подстроена агентами иностранных разведок, но в итоге президентом стал младший – интеллигентный, учившийся в Англии и женатый на красавице офтальмолог Башар. За него проголосовало 98 % населения, меньше чем за папу, но всё же достаточно. Многие голосовали кровью – резали палец и оставляли в бюллетене кровавый отпечаток. Для путешествий Сирия была идеальной страной. Никакого криминала, гостеприимные жители, отличные дороги и дешевый бензин. К 2008 году в стране появились бутики и супермаркеты, а самодельные трехколесные автомобили уступили дорогу новым иномаркам. Но движение безопаснее не стало. Езда по Алеппо была похожа на толкание машин с резиновыми бортами в парке аттракционов. Зато водители не проявляли агрессии. Сталкивались, извинялись, улыбались и ехали дальше. Машины без царапин и вмятин встречались только в автосалонах.

На одном из городских перекрестков я застрял. Не мог проехать в нужную сторону, не попав на встречную полосу. На перекрестке стояли полицейские и наблюдали за движением. Я помахал им рукой, показывая, что у меня проблемы. Полицейские остановили транспортный поток и позволили мне проехать по встречной. Да еще крикнули вслед: «Добро пожаловать в Сирию!» В Алеппо было две главных достопримечательности: старинная крепость и расположенный напротив городской рынок. На рынке торговали арабскими платками, а по крепости ходили туристы, эти платки купившие и оттого похожие на террористов из новостей.

По узким улицам Старого города ездили мини-грузовички с товаром. Как они умудрялись маневрировать? Между бортами грузовичков и стенами домов было так мало места, что пешеходы не могли протиснуться. Но сирийцы тесноты не замечали. Посреди толпы ходил человек с огромным кофейником, разливавший кофе в маленькие чашки. Даже застрять в пешеходно-автомобильной пробке можно было с комфортом.

В Старом городе мы наткнулись на музей науки и медицины с мрачными кельями, в которых сидели манекены, изображавшие больных и целителей.

– Раньше здесь был госпиталь для умалишенных, – сказал нам хозяин.

– Куда же делись умалишенные? – спросил я. Хозяин задумался.

– Наверное, ходят по улицам, заседают в парламенте…

Рядом с музеем мы купили бараньи шкуры и накрыли ими сиденья мотоциклов. С таким «тюнингом» даже плохие дороги не страшны.

Белый джип полицейское ухо

Где бы мы ни останавливались, нас звали в гости: на чай, еду и разговоры. Возле крепости Каср эль-Хейр эль-Шарки мы обнаружили, что нас преследует белый джип сотрудников госбезопасности. Они услышали, что мы ночевали у местных жителей, и решили проявить бдительность. Приглашать в гости иностранцев в Сирии не запрещено, но гости уж больно подозрительные: на своем транспорте, снимают что-то, выспрашивают. Может, израильские шпионы?

Возле дороги мы увидели скопление машин, остановились. Оказалось, что это еженедельная овечья ярмарка. Походили по рядам, посмотрели на лучших баранов района. Полицейские шли за нами, следя, чтобы в наших действиях не было чего-нибудь запрещенного. Я фотографировал парнокопытных и их хозяев, а потом вдруг увидел на песке лужу крови. Похоже, одну из овец здесь только что зарезали. Поднял фотоаппарат – любопытно же. Но полицейские бросились на меня и зашумели.

– Ты сейчас наснимаешь, а потом будешь на западном ТВ рассказывать, как правительство в Сирии людей убивает!

Я извинился, но полицейские всё равно смотрели с осуждением.

На рынке мы познакомились с Хасаном, когда-то учившимся на фармацевта в Самаре. Хасан обрадовался, что может поговорить по-русски, и пригласил нас на обед в свою деревню. Он ещё не знал, что мы не одни. Пришлось и полицейских приглашать. У сирийского гостеприимства большой запас прочности – наших соглядатаев в деревне тоже накормили.

Русский язык в Сирии оказался полезным: многие сирийцы учились в СССР или на постсоветском пространстве – более 30 тысяч. Но чаще приходилось обращаться к арабскому. Что-то я помнил по предыдущим поездкам на Ближний Восток и немного понимал местную речь. Алексей же листал купленный в России разговорник, наполненный полезными фразами вроде «какое у вас фирменное блюдо?», «меня укусила собака» и «я потерял вставную челюсть».

Так и ездили: мы в гости, и полицейские в гости. Нас угощали чаем, и полицейских тоже. Мы разговариваем, полицейские прислушиваются. Время от времени они пытались общаться с нами:

– Всё хорошо, мистер?!

– Меня укусила собака.

Выехав из Северной Пальмиры и проехав через Южную, мы собирались посетить и настоящую Пальмиру. Развалины древнего города царицы Зенобии сохранились несмотря на нашествия римлян, арабов и иностранных туристов. В Пальмире можно было посетить храм Баала (позже, в 2015-м, его взорвали террористы) и промчаться мимо древних колонн на мотоцикле.

Алексей нашёл на сувенирных развалах почти настоящий римский шлем:

– Ха-ха, я похож на центуриона Пуло!

Иностранцев в Пальмире было много, и сотрудники госбезопасности оставили нас в покое. Может, переключились на других «шпионов»? Белый джип отстал и больше в зеркале заднего вида не появлялся.

Царь-баня

Дамаск – один из старейших городов на Земле. Упоминается и в Ветхом Завете, и в Новом. В центре города – рынок Хамидия с самодельной парфюмерией, массивными ювелирными изделиями и кальянами. Здесь попадались редкие в арабском мире лавки с магическими товарами. На прилавках лежали травы и порошки, под потолком висели рога, шкуры диких животных, черепаший панцирь и сушеный крокодил. Под прилавком, по слухам, были припрятаны приворотные зелья и порошки от сглаза.

– Разве магия разрешена Кораном? – спросил я хозяина. Тот поцокал языком:

– Какая магия? У нас только лечебные травы, ничего сверхъестественного!

На двери висела полосатая шкура, похожая на тигровую.

– А как же шкура? – пытал я хозяина. – Наверное, и тигриное мясо есть?

– Это в Индии тигров едят. У нас нет. А шкура – так, декорация.

– А черепаший панцирь, а крокодил?!

– Всё декорация. Крокодил вообще пластмассовый.

Мы с Алексеем продолжили прогулку по рынку и набрели на здание медресе XVII века. Там был открыт магазин антиквариата и стоял единственный в Дамаске французский станок для производства парчи. Станку исполнилось полтора века, но работал он исправно. Десять тысяч шелковых ниточек с привязанными к ним металлическими спицами ходили вверх и вниз, скрипела деревянная расческа, летало веретено. Мастер за день изготавливал один метр парчи ценою в 60 долларов. Наверху французской машины стоял аппарат для чтения перфокарт, при помощи которых определялся будущий рисунок ткани. Поэтому оператор станка считался не просто ткачом, но и программистом.

Заодно мы зашли в расположенный на рынке действующий хамам «Нуреддин Аль Шахир», которому чуть ли не тысяча лет. Хамам – не просто баня, это храм чистоты, мужской клуб, где обсуждают важные проблемы. Без галстуков и штанов, в одной простыне, серьезные вопросы решать проще.

Идею хамама арабы взяли у римлян. Помещение делится на две зоны: фригидариум – холодная комната, и калидариум – горячая.

В холодной наливали чай, разжигали кальян и вели разговоры. В горячей на полу у огромных каменных ваз с водой сидели голые мужики, намыливали друг друга и поливали из металлических плошек. Несмотря на густые облака пара, полотенец с бёдер никто не снимал. В мусульманской стране раздеваться догола неприлично даже в бане.

Пол в калидариуме был горячий – об этом заботились сидящие в подвале кочегары. Чтобы не поскользнулись, посетителям бани выдавали тапки на высокой деревянной подошве, как у японских гейш, цокающие по кафелю, будто копыта. Выходящих из парной клиентов принимали в объятия банщики. Вели на массаж, отскабливали мозоли, а потом закутывали в простыни и полотенца перед выходом во фригидариум. «Если и есть где-то в мире царь-баня, то, наверное, именно здесь», – думал я, сидя в простыне с чашкой чая в руке.