Текст книги "История одного похищения"

Глава 4
Которая учит тому, как опасно недооценивать противника

На следующий день, сразу после завтрака, произошло нечто неожиданное. Едва дракон доел своего оленя, как вдруг услышал карканье и сорочий стрекот, постепенно приближавшиеся к его пещере. Он вышел на порог и обратил свой взор на расстилавшийся вокруг лесной массив. На узенькой, почти неприметной дорожке, идущей от логова, вдруг блеснул наконечник копья, и нежный ветерок донес до драконьих ноздрей запах стали и конского навоза.

«Еще один пожаловал!» – подумал Икарус, ибо это означало одно: на него идет рыцарь. С некоторых пор эти тяжело вооруженные люди в доспехах почему-то наконец перестали беспокоить красного дракона, врываясь в пещеру и затевая очередной бой. Это затишье продолжалось уже несколько лет, но сейчас, похоже, тихие деньки должны были кончиться. Икаруса не так уж сильно огорчило это обстоятельство – в конце концов драки насмерть порой бывают очень увлекательным занятием и оставляют после себя много приятных воспоминаний. Победителю, конечно, так как побежденный уже не имеет шанса что-либо вспомнить. А быть побежденным дракону еще не приходилось.

Наш герой отбросил олений скелет в дальний конец пещеры и нацарапал на ее своде краткую инструкцию по технике безопасности для принцессы. Та тут же поняла, что сейчас начнется, и ретировалась вглубь чудовищева чертога, поближе к уже знакомому ей спасительному шкафу, забралась внутрь и закрылась в нем, оставив лишь маленькую щелочку для того, чтобы подглядывать за происходящим. Сердце ее вновь бешено забилось.

Из этого укрытия, между прочим, открывался неплохой обзор. Через маленькую щелочку был прекрасно виден вход в пещеру, дракон, готовящийся к бою, и еще некоторое пространство между шкафом и входом.

«Ах, надеюсь, смелый рыцарь все-таки победит этого дракона, – подумала она, но какое-то странное предчувствие пробралось в ее душу. – Хотя это вряд ли будет лучший исход», – неожиданно для себя добавила она. Джулиана задалась вопросом, а что же тогда можно считать лучшим исходом, но ответа не получила.

Через несколько минут, как и ожидалось, на «пороге» драконьей «обители» появился всадник в доспехах и с копьем наперевес. Латы и кольчуга были ему слегка великоваты, в то время как шлем чрезмерно плотно прилегал к голове. Лошадь под ним казалась уставшей после долгой дороги и очень аппетитной, особенно если слегка подрумянить ее на огне.

Пришелец с трудом поднял весьма проржавевшее забрало, отдышался и, запинаясь как школьник на экзамене, которому смерть как нужна отобранная учителем шпаргалка, начал объявлять примерно следующее:

– Я, сэр Фердинанд из эээ, как его…

– Неважно. И я пришел чтобы вызволить отсюда, эээ…

– Прекрасную леди Джулиану…

– А, ну да… покорившую мое сердце.

– Так вот, значит, эээ…

– Верни мне ее…

– Скорей.

– Вот!

«Как предсказуемо», – подумал дракон, а вслух же, помотал головой. Подобных заявлений он вдоволь наслушался за свою жизнь, и этот маленький монолог не отличался особой оригинальностью.

– Ты отказываешь мне? – уточнил сэр Фердинанд.

Икарус кивнул.

– Значит ты полагаешь, что тебе она нужнее? О, ужасное чудовище! «Ужасное чудовище» опять кивнуло.

– Но зачем?

Дракон пожал плечами.

– Тогда мне придется забрать ее силой! – предупредил новоявленный герой-любовник и нацелил на монстра свое копье.

Икарус тоже было встал в боевую позицию, но вдруг в его голове появился какой-то странный звук. Звук перешел в препротивный вой, доносящийся откуда-то со стеллажей с оружием. Наш герой обратил свой взор на тот меч, которым еще вчера так любовался. Сомнений не было – это звучал он.

Дракон еще помнил, как в прошлый раз, так сказать, «принимал у себя» какого-то психа с горящими глазами. Во время боя этот псих выл себе под нос какую-то дьявольски заунывную мелодию, которая мешала зверю сосредоточиться. Пока рептилия тщетно пыталась заглушить эти болезненные вопли, воитель наносил множественные удары, причиняя помимо психической еще и физическую боль. Бой казался неминуемо проигранным, дракон не был морально готов к таким тяжким испытаниям.

Если бы тот рыцарь, видя, как мучается Икарус, не закатил монолог про какой-то «заговоренный меч, будто бы выкованный демонами из самого ада», и все же увернулся бы от струи драконьего пламени, наша история закончилась бы, даже не начавшись.

Теперь же тот проклятый вой повторился снова. Однако к заунывному вою меча добавился новый, не менее мерзкий, перемежающийся невнятным бормотанием и чем-то наподобие кашля. Он был похож на скрип несмазанной двери, если бы дверь могла кашлять и ругаться на непонятном языке.

Источник этого нового звука находился где-то в районе головы новоприбывшего ВОЙ-ителя, хотя его губы в это же время источали потоки ругательств на людском языке, неплохо известном дракону.

Время от времени вой из головы рыцаря и из меча на полке с оружием пересекались между собой так хорошо, что звучали практически в унисон. В эти моменты у Икаруса в голове возникало такое «стерео», что он терял контроль не только над ситуацией на поле боя, но и над своим телом.

Наверное, каждый в своей жизни испытывал от какого-либо звука что-то более существенное, чем просто мурашки по коже. Кого-то передергивает от звука циркулярной пилы. А у кого-то сводит зубы от скрежета вилки по металлической сковороде. У Икаруса же на эти завывания очень болезненно реагировали хвост и голова. Эффект был такой, как если бы его ударяли здоровенной дубиной, сделанной, например, из мачтовой сосны, попеременно по голове и по кончику хвоста (не все знают, что кончик хвоста у драконов – самое уязвимое место, гораздо уязвимее, чем голова).

Тем не менее, как только дрожащая от страха лошадь хорошенько разогналась, он успел поставить ей подножку. Бедное животное с истошным ржанием повалилось наземь, а седок вылетел из седла и, пролетев метра три, совершил в воздухе полный переворот, а потом… чудесным образом приземлился на обе ноги!

Он отшвырнул бесполезное копье и достал меч. Меч явно не был новым и, судя по количеству зазубрин, побывал в сотнях сражений. Вероятно, он достался этому чудику по наследству. Несмотря на свой возраст, меч выглядел еще вполне крепким, даже несколько чересчур. Похоже, его недавно заточили, так как лезвия его клинка были значительно светлее, чем средняя часть. Гарда была тоже не в лучшем состоянии: многочисленные вмятины от ударов, а также слегка обрубленные края служили ей весьма красноречивым украшением.

В начале боя наш герой решил, что имеет дело с обычным бронированным лохом. Его неуверенный, даже, можно сказать, шаблонный монолог на тему «верни мне ее, о ужасное чудовище» со всеми его «эээ», «ну» и тому подобными смысловыми украшениями означал самое начало его карьеры «освободителя принцесс». Хотя меч у вновь прибывшего был достаточно хорошим, дракон не считал сего представителя вида «рыцарь конный обыкновенный» серьезным противником.

На его счету были и более опытные воины, некоторые из которых даже хвалились, что ранее уже убивали драконов. Правда, скоро выяснялось, что за свою карьеру этим «героям» посчастливилось убить одного-единственного бедолагу, и притом чисто случайно.

Помимо прочего, ЭТОТ рыцарь был облачен в доспехи весьма неудобной конструкции, что исключало возможность подняться в случае падения, а тем более успеть увернуться от драконьего хвоста или струи пламени. Также в его арсенале не было щита, который сводил бы на нет огненные атаки, или, скажем, арбалета, который в умелых руках превращался в орудие убийства в пять раз опаснее, чем любое другое, за исключением разве что волшебного жезла. Последнего, кстати, в руках нынешнего драконоборца тоже не наблюдалось. Даже принимая во внимание дикие вопли меча и рыцарского шлема, задача по устранению незваного гостя казалась нашему герою весьма простой и даже обыденной – рыцарем больше, рыцарем меньше…

Однако Икарусу пришлось поменять свое мнение, когда это рыжебородое существо, приземлившееся на ноги после ТАКОГО падения с лошади, несколько раз описало в воздухе тем самым бывалым мечом восьмерку, издав при этом звук, схожий со свистом арбалетной стрелы.

При этом в голове у Икаруса раздалось стереофоническое чудо-завывание «Уауууу, Уаууу. У а-а а-у! а-у а-у-у!» и ему показалось, будто кончик хвоста покрылся мурашками размером с человеческий кулак. Почувствовав это, дракон невольно покосился назад, чтобы посмотреть, что же в действительности происходит с его хвостом.

А в этот момент, не снижая скорости, упомянутое рыжебородое всадило свое оружие в свод пещеры и несколько раз повернуло его. Послышался скрежет дробящихся камней, и на драконью голову свалился здоровенный булыжник. Все потемнело…

– Всего-то и делов! – послышался противный писк из-под шлема. – А еще красный!..

Глава 5
В которой фигурирует магия

Очнулся он на закате с ужасной головной болью и ощущением купца, ободранного на базаре до нитки каким-то проходимцем. И как дракон ни силился прогнать его, оно все не отступало.

Вдруг вспомнились все сказки о рыцарях, которыми его пугали в детстве. Страшилки бабушки Аррафуты теперь показались бедняге менее сказочными и приобрели оттенки суровой реальности.

Мучимый такими мыслями, он полетел за ужином. Однако проклятый рыцарь со своими лязгающими доспехами распугал всю живность в округе, и дракон вернулся ни с чем. Икарусу пришлось лечь спать на пустой желудок.

Ему снилось, как целый эскадрон этих бронированных ворюг, прыгающих, как кузнечики, гонял его по всей пещере, улюлюкая и тыкая в беднягу своими копьями. Этот сон доконал нашего героя, и наутро он проснулся совершенно разбитым. Достав из потайного места мешок кофейных зерен, дракон принялся задумчиво готовить кофе.

Это было лет семьдесят назад, а может, и все сто. В один прекрасный день Икарус преспокойно валялся на своем золоте, когда в его пещеру заглянул очередной рыцарь. Этого человека дракон отнес именно к категории рыцарей, потому что ни один нормальный человек не пойдет в пещеру к дракону с мечом и в кольчуге.

Однако тот рыцарь был очень странным: во-первых, его меч был очень широким и гнутым, что было нехарактерно для большинства его «нормальных» собратьев. Во-вторых, броня вновь прибывшего была несколько иного образца: на ногах у него было два каких-то странных предмета с полукруглыми носами, загнутыми вверх, кроме того, воин стоял немного на цыпочках, ибо с противоположной стороны от гнутых носов имелись небольшие возвышения, на которые опирались пятки пришельца. Штаны его расширялись книзу, искажая форму человеческих ног, и держались на широком кушаке, расшитом золотом. Этот кушак поддерживал также рыцарское пузо, благо там было, что поддерживать. Но что больше всего удивило дракона – это весьма оригинальный шлем. Этот шлем по форме напоминал перевернутый на голову глиняный горшок, в который обычно люди сажают цветы, а из центра этого горшка свисал ослиный хвост. От чего может защитить подобная конструкция?

В-третьих, в отличие от многих других, этот рыцарь не полез сражаться. Вместо этого он обвел глазами пещеру и неожиданно воскликнул «Салям… чего-то там» и завел «Дэ-лавой разгавор, да?».

Он рассказывал про какой-то караван, какого-то там хана и чьи-то дальние земли, каждые пять минут переключаясь с темы завоевания новых земель на тему торговли. Этот псевдорыцарь все время пытался что-то продать дракону за его золото. Идей было полно. Золота тоже. И несмотря на то, что Икарусу совершенно ничего не было нужно, когда рыцарь наконец (о хвала этому его Аллаху!) ушел, наш герой вдруг заметил, что за время разговора променял около полутонны драгоценностей на десять мешков какой-то вкусно пахнущей дряни. Запах был одурманивающе приятен и очень силен. Может, поэтому Икарус совершил такую оплошность?..

Когда на следующий день рыцарь-торговец вернулся в надежде выменять еще немного золота, Икарус поймал его и потребовал вернуть свои сокровища.

– Вах, нэ панимаищ, какой сакровищ тебэ дастался! – ответил странный рыцарь и начал учить дракона варить из содержимого мешков вкусный напиток, который назывался «коовфе».

Варка оказалась чрезвычайно сложным процессом. Вдобавок Икарусу пришлось слетать к речке за песком. Да не простым. Песок был нужен обязательно крупный, белый, какой можно было найти только у излучины реки, за двадцать километров от логова. Наш герой не понял, зачем это надо, но возражать не стал. Когда искомое было доставлено, оказалось, что песок надо высыпать на большой плоский вогнутый камень, лежавший в пещере недалеко от входа, что его еще надо раскалять и что для варки ЭТОГО зелья нужна особенная посуда, под названием «джезва». Порывшись в драконьих закромах, рыцарь откопал серебряный кофейник на длинной ручке и сказал, что такая посудина тоже подойдет.

– Хвала Аллаху, что ана у тэбя ест! – сказал он, а затем приказал размолоть часть содержимого одного из мешков и засыпать в посудину, предварительно залив туда воду. Вооружившись двумя плоскими валунами, дракон справился с этой задачей, но дальше пришлось сначала раскалять камень с песком, а затем, держа кофейник кончиком хвоста, осторожно возить его по песку. Сначала как будто ничего не происходило. Потом на поверхности воды появилась своеобразная пена, а вслед за этим напиток вдруг решил выскочить из кофейника. Только тогда странный рыцарь сказал, что питье готово и его можно снимать с этой песчаной жаровни. Напиток оказался на удивление вкусным, так что Икарус его полюбил.

Вернувшись из далеких воспоминаний к суровой ограбленной реальности, дракон осознал, что уже осушил свой кофейник, и продолжил предаваться своему горю. Отчего-то его не покидало странное ощущение, что рядом кто-то есть, но нельзя было определить, кто.

«Опять грабитель?» – подумал он и поискал глазами чего-нибудь подозрительного. Неестественно громко завывал ветер в как-то странно опустевшей пещере, нагоняя тревогу. Тут Икарус краем глаза заметил одну деталь: в дальнем углу на голом камне вырос куст. Дракон не знал ни одного растения, способного за одни сутки вырасти до таких размеров, да еще на столь неплодородной почве. Он подошел к своему необычному гостю поближе. Тут природный феномен подпрыгнул на своих корнях и встал на ветки. От неожиданности дракон сел, но тут же взял себя в руки и пробурчал:

– Не смешно, Валл.

Дело в том, что у любого уважающего себя леса есть свой дух. Его так обычно и зовут – Дух Леса, или, в крайнем случае, Леший. Чтобы не путать друг друга, лешие зовутся по имени леса, в пределах которого существуют, например Шервуд, Лориэн или, в данном случае, Валларион. На карте его название было несколько иным, но нам незачем его вспоминать.

Леший соорудил из веток какое-то подобие лица и прошелестел:

– Почщ-чщему бы не посмеяться столь чщ-чщудес-ным утром?

– Зачем ты здесь? – спросил наш герой.

– В мои обязанности входит сф-сф-слежение за сохранностью разнообразия местной фх-фх-фауны, а по твоей милости у меня сх-сх-схрашные перебои с оленями, – ответил леший.

– Я не виноват, что они такие вкусные! – начал оправдываться Икарус. – Ну, развел бы кого-нибудь еще, для разнообразия стола, в конце концов, это твоя профессия.

– И тем не менее…

– Слушай, сегодня я не настроен на то, чтобы слушать твои нотации, понятно?!

– Ну прости. Просто я не знаю, о чщ-чщем еще с тобой поговорить.

– Так что ты здесь делаешь?

– Просц-сцто хочу помочь. Тебе грусщ-сщ-тно и одиноко, отчего же не поболтать?

– Если ты хочешь помочь, скажи, как мне вернуть то, что украл у меня тот дурак в блестящих доспехах.

– Послушх-шх-шай, защем тебе это? Ну шф-шф-то толку таскать прец-ц-цавителей другого вида, которые так и норовят сесть мне на голову, и бесцш-цшельно держать в своей пещф-щере? Нашел бы лучше хф-хфорошенькую дракониху…

– Так ты знаешь, где искать рыцаря?

– Нет, я не знаю, но я знаю одного присф-сфрака, который, возможно, сможет дать дельный совет.

– Где его найти?

– Пятсь-тсь минут полета по направлению к Чщ-чщчисто-му Ручью, но, сказать по прафть-фть-фте, он слегка не оттуда (то есть почти совсем спятил).

«Мне такой и нужен», – подумал про себя дракон и полетел.

Вот так мы и познакомились. Я как раз придумал новое заклинание, но никак не мог найти подходящий объект для его проверки. Кабаны и олени были слишком тупыми и слабыми, чтобы выдержать его силу. Нужен был кто-нибудь посерьезнее, желательно мифическое чудовище, вроде гидры или минотавра, ну или в крайнем случае какой-нибудь мантикоры. В тот момент я уже отчаялся найти кого-нибудь стоящего, как вдруг услышал какой-то шум и прямо через меня совершил посадку огромный красный дракон, идеально подходивший для заклятья.

– Доброго дня тебе, дух бесплотный, – грубовато поздоровался он.

– И тебе, крылатая рептилия, – ответил я его манером.

– Не очень-то вежливо с твоей стороны.

– Не более чем с твоей.

– Ладно, не спорю. Я не за этим облетел пол-леса, искав тебя.

Честно признаюсь, в этот момент я струхнул, хоть по причине давней и скоропостижной смерти бояться чего-либо мне было уже поздно.

– А зачем ты меня искал? – настороженно спросил я.

– Мне нужна помощь, – после недолгого колебания сказал Икарус, – в одном крайне важном для меня деле.

– А что случилось? – осведомился я. Дракон все рассказал.

– И ты хочешь, чтобы я… способствовал ее возвращению в твое логово? – уточнил я.

– Да, в основном так, – сказал он. – Пожалуйста, помоги! Я сделаю все, что хочешь!

– Ты не сможешь дать мне то, что я хочу, – рассмеялся я, – хотя…

– Что?

– Я поставлю на тебе один магический эксперимент. Если он пройдет удачно, это поможет тебе лучше, чем что-либо еще.

Ящер заволновался. Магический эксперимент – это вам не шутка, ведь экспериментальные заклятья обычно опасны и для заклинаемого, и для заклинателя. Еще никем не испытанные, они могут содержать кучу грамматических, смысловых и прочих ошибок, еще никем не исправленных.

С одной стороны, перед драконом встала мрачная перспектива как минимум погибнуть молодым, с другой – жестокий удар по гордости в виде признания своего поражения перед каким-то самодовольным бараном в латах и потери одной из самых прекрасных принцесс, каких он только похищал в своей жизни.

– Хорошо, – решился он. – Я согласен.

– Тогда начнем, – сказал я. – Встань прямо и подними морду к небу.

Вы не представляете, как сложно колдовать без легких! Прибавьте к этому иллюзорное ощущение дрожи в коленках и неиллюзорное волнение в душе и голосе, и возможность что-либо произнести правильно сводится к нулю. Но меня все-таки грела надежда, что мое раз пятьдесят перепроверенное в уме заклятье сработает…

Честно говоря, уж кому-кому, а мне грех было жаловаться: призраки живут на границе материального и информационного миров, так сказать, между прошлым и настоящим, поэтому, в отличии от моих живых коллег по волшебному искусству, мне не были нужны волшебные жезлы, не нужно было искать ингредиенты для составления зелий, при помощи которых можно было бы колдовать.

Как ни странно, у меня получилось. Когда последний звук заклятья сорвался с моих псевдоуст, я почувствовал, как силы, необходимые для его воплощения в жизнь, покидают меня. В это время вокруг подопытного, как было задумано, заклубился фиолетовый туман, мерцающий таинственным светом, затем образовавшееся облако с непредвиденной скоростью сжалось, вспыхнуло ярким пламенем, которым обычно сопровождается какой-нибудь лишний звук вроде вздоха или чиха, и пропало.

Желаемый эффект был достигнут: на том месте, где раньше был дракон, теперь валялся на спине и тупо таращился в небо достаточно крепкий парень вполне человеческого вида, правда, с неестественно зелеными глазами змеиного оттенка (как у драконов) и без одежды.

Я сотворил ему штаны и куртку и спросил, как его зовут. Действие некоторых заклятий превращения может сказываться не только на внешнем виде, но и на психике заклинаемого. Притом не всегда положительным образом. Когда юноша ответил «Икарус», я успокоился на этот счет. На всякий случай я велел не сообщать никому своего настоящего имени, так как заклятье может исчезнуть, и позволил себе раствориться в воздухе.

После эксперимента он долго не мог понять, что произошло. Самочувствие было весьма необыкновенное, будто его распилили на части и собрали заново, но по другим чертежам. Икарус попробовал подняться, но так как раньше для того, чтобы встать прямо, он опирался на коварно исчезнувший хвост, упал обратно. Он вновь попытался встать на задние лапы и случайно взглянул на передние…

Нелегко приходится тем, кто просыпается не тем существом, каким засыпает. Еще тяжелее тем, кто не знает, кем проснулся, но хуже всего чувствует себя тот, кто стал тем существом, которое презирал и боялся больше всего на свете. Именно в таком положении и оказался наш герой.

«Ну попадись ты мне, – подумал он про меня, – я тебя второй раз прибью, шарлатанище!»

Однако валяться на земле до конца веков парень не собирался. С пятой попытки он все-таки сел, а с седьмой – встал. На четвереньки.

«Как они вообще умудряются сражаться?» – удивился Икарус, карабкаясь передними конечностями по ближайшей березе. Он поднялся, с трудом удерживая равновесие на чересчур мелких ступнях. Еще больших усилий стоило ему сделать шаг, пусть даже держась за опору. Это у него получилось, но лишь с шестого раза.

Однако, как он помнил, люди не опирались на деревья при ходьбе. В крайнем случае садились на лошадь. Как сложно, оказывается, живется им на свете! В этот момент бывший дракон проникся состраданием к этим странным созданиям, однако ненадолго. Пора было научиться ходить…

Бедняга промучился бы так месяц, пытаясь сделать хоть пару шагов без посторонней помощи, не включи я в заклятье добавочное подзаклятие Быстрого Самообучения. Это было поистине великое подзаклятье, которое я в свое время нашел на закладке одной толстенной книги из секретного хранилища Гдетотамской Магической Академии. Благодаря ему процесс привыкания к новому телу занял всего пару часов. Примерно. Как мне тогда показалось.

С грехом пополам освоив технологию прямохождения, наш герой отправился домой. На тот путь, который ранее занял бы час, теперь ушло два дня; чтобы добыть провизию в виде дикого вепря, пришлось от нее побегать; чтобы чувствовать себя в безопасности, пришлось спать на деревьях. Хотя были и положительные стороны: вепря, который годился бы лишь на завтрак, хватило на два дня, дубы не гнулись больше под тяжестью его тела, и бывший дракон наконец освоил человеческую устную речь, проводя время по дороге в постоянных лингвистических упражнениях.

Эти упражнения были не только полезны сами по себе, но еще и помогали ему не свихнуться от скуки: дни скитаний по лесу, в котором даже белки от тебя шарахаются, нельзя назвать чрезмерно интересными.

Как бы то ни было, Икарус достиг немалых успехов в науке выживания по-человечески на пути к дому. Дотащившись же до своей пещеры, он распластался по ее полу и лежал, лежал, лежал, пока не начал кашлять от холода: волшебная куртка греет хуже пламени.

Соорудив себе костер из свежесобранных веток (вот что надо было собирать все эти века! Почему же традиции велят копить всякие блестящие штучки, от которых все равно нет пользы?) и хорошенько обогревшись, парень (ибо на дракона сейчас он был похож меньше всего) полез за человеческой амуницией.

Лезть было высоко, а все снаряжение было ужасно тяжелым, но все-таки он достал себе довольно изящную кольчугу (чьего прошлого владельца пришлось поджарить), комплект кожаной брони (как же трудно она снимается с трупа!) и этот предательски завывающий меч, который раньше был хорошей зубочисткой, зато теперь отлично ложился в руку. И молчал.

Из связки с волшебным оружием, которая валялась на полу и была скреплена скрученными лозами дикого винограда, он достал жезл Огненного Шара и жезл Молний, чтобы быть уверенным в своей безопасности.

Экипировавшись таким образом, наш герой покинул свое логово и отправился в ближайший город по тропинке, протоптанной нашим старым знакомым домушником, пообещав себе, что когда-нибудь обязательно вернется сюда.