Текст книги "История одного похищения"

Глава 15
Где создается чудесный металл

Я думаю, что печь уже готова, – сказал я как-то нашему герою, – завтра можно будет приступить к загрузке топлива и, возможно, выплавке металла.

– Наконец-то! – обрадовался дракон. – Теперь уж я расквитаюсь с этим рыцарем!

– При условии, что все сработает. Конечно, по моему мнению, мы сделали все, что могли, но и этого может оказаться недостаточно…

– Как?! Зачем же мы тогда столько времени…

– Но в случае успеха мы совершим грандиозный скачок в области металлургии! Собственно, других путей почти что нет…

– Почти что? То есть существуют и более простые способы добыть этот металл?

– Да, подождать, пока с неба не свалится метеорит из легированной стали. Хотя ждать, скорее всего, придется много лет…

– Ну хорошо. Печь уже есть, сырье уже есть… Стоп! А чем топить-то будем?

– Каменным углем, милейший, каменным углем! – Как это, каменным? Камни не горят!

– Это просто такое название. К настоящим камням не имеет почти никакого отношения.

– Но где мне его взять?

– Там же, где и все остальное – у торговца! Разузнай у своего мастера, кто поставляет ему топливо для печи, а затем купи у этого человека где-нибудь полный воз угля. Думаю, для нашего агрегата этого должно хватить.

– Агре-что?

– Не суть. Жду тебя завтра с углем.

– Завтра я не могу – старый звонарь захворал, так что мне, до четверга точно, две смены работать придется.

– Да неужто? Тогда хоть разузнай, кто поставщик, а там посмотрим.

С поставщиком повезло: как раз в тот день кузнец закупал новую партию топлива, так что Икарус свой воз достал без труда. Хуже получилось со звонарем, так как сменщику стало хуже и выздоравливать он упорно не желал, в результате чего наш герой работал в две смены не только в четверг, но и в субботу с воскресеньем (что поделать, нет у звонарей выходных).

Также никто не отменял визитов к возлюбленной, количество которых увеличивалось. Тем не менее, бедный труженик все-таки нашел время на нашу скромную затею и соблаговолил явиться с тачкой угля.

– Прелестно, прелестно! Только нам нужно полтонны, а не полтачки, – заметил я.

– Остальное – у кузнеца, – был ответ.

– Да-а, так тебе весь день таскать придется. Думаю, стоит слегка «механизировать» производство, тебе не кажется?

– Чего?

Я произнес Заклятье Оживления, знакомое с тех пор, когда я еще был жив. Помнится, его сотворением я сдал первую сессию. Тачка, которую наш герой так долго и упорно тащил до пункта назначения, вдруг самовольно подпрыгнула на своих колесах, просыпав часть содержимого, затем свалила то, что в ней осталось, в кучу у входа в пещеру, развернулась и резво покатила обратно.

– Скоро вся партия будет здесь. Пока же загрузим то, что уже имеем.

– А нельзя ли просто шваркнуть эту кучу Заклятьем Умножения? И быстрее, и экономичнее.

– Тут большая проблема с горючими материалами, и уголь, как ничто другое, подходит под эту категорию. С ним было бы много трудностей.

Затем мы приступили, собственно, к загрузке сырья и топлива. С углем все было просто: печь делилась на два больших отсека, верхний и нижний.

Нижний, простой, был огромной топкой, куда следовало постоянно подкладывать угля и куда был подведен меньший из кузнечных мехов, для раздувания топлива.

Верхний же представлял собой конструкцию, напоминающую странный котелок, куда было подведено какое-то подобие трубы из кирпича, подсоединенной одним концом к большему меху. Этот мех получился таким огромным, что качать его мог разве что горный тролль. Так как троллей на Драконьей Гряде не водилось, пришлось соорудить для этой цели достаточно сложный по тем временам механизм.

Он состоял из вала и маховика и приводился в движение икарусовым мулом. От нижней части каменного котла мы построили небольшой желоб, для того, чтобы полученный нами металл не остался в печке навсегда. На всякий случай мы замуровали отверстие, соединяющее его с самим металлом, дабы последний не вытек раньше времени.

В верхнюю часть котла должно было загружаться сырье, подлежащее плавке.

Первым делом Джон ринулся в дальнюю часть пещеры за золотом, так как он подразумевал, что именно его-то мы и должны плавить. Пришлось остановить его и объяснить, что метод новый, экспериментальный и, дабы не угробить драгоценное золото, его надо испытать на чем-нибудь ненужном, например, на свином металле.

Да, за время строительства мегапечи в драконьей пещере была сделана крупная перепланировка. К примеру, золото было незаметным образом перенесено подальше от адской машины, а еще на сводах пещеры появились новые сквозные дыры (которые были сделаны при помощи пары заклинаний Разрушения). Это было необходимо, чтобы обеспечить приток кислорода, но с точки зрения обороноспособности – крайне невыгодно. Скажем, что мешает какому-нибудь рыцарю зайти с тыла при помощи нашей импровизированной трубы? Или вести обстрел из нашей печки?..

Так или иначе, но мы зарядили наш агрегат топливом и чугуном, однако осталась еще одна проблемка: как мы ни погоняли нашего мула, он двигался исключительно на «первой передаче» и сходить с нее явно не желал. А ведь для столь сложного процесса требуется мощная подача воздуха…

Икарус был мрачнее тучи. Чтобы как-то развеяться, он достал из своей походной сумки яблоко и начал сердито пожирать его. Да, раньше он с презрением относился ко всяким там травоядным, если не считать тех, чье мясо было особенно вкусным, а теперь…

Тут над ухом нашего героя что-то громко фыркнуло. Он отшатнулся и заметил морду своего копытного, которое тянулось за яблоком. Заботу о муле я поручил опять-таки местным скелетам, которые, в свою очередь, относились к своим обязанностям не вполне добросовестно. Будучи убитыми значительное время назад, они, в отличие от мула, не нуждались в таких вещах, как, например, еда. Как следствие, наше животное голодало, мучилось жаждой и страдало от избытка грязи и отходов в помещении (правда, последнее обстоятельство было исправлено с появлением зомби-уборщика на стройплощадке).

– Не ты заработал его! – воскликнул Икарус и попытался оттолкнуть сие упрямое животное от вкусного плода. Мул не сдавался. Дракон зарычал. Мул сердито крякнул и навалился с еще большей силой. Тогда мой подопытный попытался убежать от этого назойливого животного. Мул перешел на вторую скорость и, если бы не привязь, обязательно догнал бы его. Внезапно Икарус понял, что решил последнюю проблему, мешавшую воплощению наших планов.

– Джон, нет у яблок ли тебя? – спросил наш герой.

– Ну есть, а что? – ответил Прострел.

– Решил проблему я! Будет бегать мул!

В качестве стимула решили использовать удочку с яблоком на конце. Ее привязали к спине нашего импровизированного мотора, так чтобы яблоко висело у него прямо перед носом. Старый подслеповатый мул не осознавал, что происходит, но отчетливо чуял яблоко и понимал, что чтобы добраться до него, нужно сделать лишь шаг. Это заставляло его ступать, шаг за шагом увеличивая скорость и постепенно переходя на следующую «передачу», и в результате он развил необходимую скорость. Вал завертелся, гипермех заработал. Настало время зажигать уголь. Я взял это на себя, поставив наших героев к меньшему меху и кинув в топку Огненный Шар. Уголь вспыхнул, дракон и его личный вор дружно принялись за работу. Огонь разгорался все сильнее, все больше пожирал угля, но моя ожившая тачка прекрасно справлялась со своими обязанностями кочегара-доставщика. Жар был нестерпим.

Икарусу вспомнился день, когда ему последний раз было так жарко. Это было во время битвы за предыдущее логово с черным драконом по имени Дррамерон. Этот тип выглядел старше нашего героя лет на полтораста и вдвое крупнее. Еще он обладал прямо-таки снайперской точностью и феноменальной дальнобойностью при стрельбе огнем. Он доставал Икаруса отовсюду, какие бы виражи тот не выделывал, и был близок к тому, чтобы зажарить нашего героя заживо.

К счастью, Икарус оказался более маневренным, что позволило ему победить. Он заманил Дррамерона в узкое ущелье, где тот и застрял, издавая стоны и проклиная все на свете, пока на него не наткнулся отряд копейщиков, проигравших крупную битву и потому жадных до мести. Разделавшись с драконом, копейщики пошли искать его золото, что помешало Икарусу поселиться там и впоследствии заставило потратить следующие сто пятьдесят лет на сбор собственного клада.

Тем временем чугун расплавился. Я специально залетел в печь, чтобы проследить, как наши чугунные кирпичи (которые пришлось размножить) превращаются в ярко светящуюся жидкость. Несмотря на вязкость, гипермех, приводимый в действие неутолимой жаждой нашего мула, заставил металл булькать, пропуская воздух. Медленно, но верно начался процесс отжига избытка углерода и превращения хрупкого и нековкого чугуна в твердую и вязкую углеродистую сталь.

Однако, чтобы достичь желаемого эффекта, нужно было еще добавить жару. Я вылетел из этого пекла и попросил наших друзей работать сильнее. Они налегли с удвоенной силой, но, прежде чем горн развил нужную температуру, прошло много времени. Когда Икарус и Джон начали выдыхаться, а мул начал задумываться, не было бы разумнее оставить это неуловимое яблоко в покое, я прорычал на драконьем:

– Карус! Самородки!

Дракон понял меня и, предоставив Прострелу работать за двоих, пробрался к той дыре, куда мы загружали чугунные кирпичи, и забросил туда дары горного духа и кикиморов радиоактивный метеорит.

К этому моменту сталь в печи уже начинала кипеть. Трескались огнеупорные кирпичи, не рассчитанные на такие температуры. Самородки хрома и ванадия медленно погрузились в булькающий металл.

Через некоторое время я заметил, что, несмотря на высокую температуру, наш металл начал густеть. Значит, самородки расплавились и перемешались с железом. «Пора», – подумал я, прицелился и при помощи пары Молний пробил стенку печи у желоба.

Подобно горячей смоле, металл медленно и вязко потек по нашему желобу. При этом он был раскален добела и сиял так, будто в нем были заточены тысячи солнц или молний. Он окончил свой путь в кузнечной форме. – Баста! – крикнул я. – Вырубай!

Икарус и Джон повалились на землю, тяжело дыша. Восстановив дыхание, домушник на четвереньках пополз посмотреть на форму, в которую вытек металл. Он все еще ярко светился, но теперь было отчетливо видно, что заготовка имеет форму недлинного прута с прямоугольным сечением, какими обычно являются заготовки для мечей.

– Это чё, все? – удивился Джон. – Тут же должны были быть слитки! Как мы на это будем ставить клеймо?

– Это, друг мой, только проба, – успокоил я его.

После мы решили попытаться переделать наш прут в меч, благо догадались поставить тут же наковальню. Я заранее поручил Джону украсть у кузнеца молот и щипцы, что сделать ему стоило особого труда накануне нашей «плавки».

После работы всех моих новоявленных сталеваров мучила жажда. Даже бывший дракон страдал от недостатка живительной влаги. Недолго думая, я отправил Прострела за водой, а сам вместе с Икарусом занялся ковкой.

Мы использовали малый мех и нижнюю часть печи для подогрева заготовки. Однако ковать этот новый сплав оказалось очень проблематично, так как он был гораздо тверже обычного железа, из которого был сделан сам молот, и, вместо того чтобы расплющиваться под ударами после обработки пламенем, заготовка только оставляла на молоте страшные выбоины.

– И как это понимать? – смутился дракон, опустил молот и присел на камень. Я сымитировал присаживание на камень рядом с ним и сказал:

– Давай трезво рассудим, друг мой. Сегодня поистине великий день, так как нам действительно удалось создать невиданный доселе в этих краях сплав. Как ты видишь, он обладает чрезвычайной твердостью и не поддается ковке, даже будучи нагретым докрасна. Это могло бы стать весьма ценным свойством в борьбе с огнедышащими демонами Урук-мак-хама. Он мог бы посоперничать с тем волшебным металлом, который падает со звезд раз в тысячелетье и из которого были выкованы все великие артефакты древности: всякие там мечи, копья, жезлы… – Гордись! Теперь ты – историческая личность, и не только потому что ты дракон, превращенный в человека, а еще и потому, что ты, в этом новом воплощении, оказался способным на великие свершения и создал нечто новое, доселе невозможное, что войдет в анналы истории, а может быть, будет воспето в легендах.

– Однако наш великий успех является и нашим великим провалом, так как простым молотом нельзя выковать из этой заготовки ничего дельного. У этой задачи должно быть какое-то иное решение. В конце концов, я же говорил, что ничего не получится. Расслабься, брось это дело.

С этими словами я удалился на свое кладбище, так как там мне легче было думать. Не знаю почему, может быть, это мертвая тишина, витавшая над этим местом, позволяла лучше сосредоточиться, а может, я слишком свыкся с тем, что давно уже погиб, и потихоньку начал рассуждать как все нормальные привидения…

Тем временем наш герой не хотел сдаваться. Он бросил постылую заготовку в огонь, чтобы та хорошенько раскалилась, и опрокинулся на спину на пол собственной пещеры, раскинув руки и ноги и устремив взор в свой родной потолок. Взгляд его останавливался то на самодельном календаре, то на покрытом копотью своде, где велось большинство диалогов с принцессами и даже некоторыми рыцарями, желающими решить дело миром. Вот, к примеру, лет двадцать назад к нашему герою заходил один юноша. Он сказал, что собирается поступить в какой-то там орден, но для этого ему нужно убить дракона и принести что-нибудь от него в качестве доказательства. Было видно, что парень просто разрывается между желанием сбежать, сверкая пятками, и попасть в этот треклятый орден. Не известно, чем бы все это закончилось, если бы Икарус не догадался отдать ему свой зуб, выбитый на днях предыдущим, менее толковым посетителем, останки которого еще дымились в дальнем углу пещеры…

«Может, стоит бросить всю эту людскую канитель и вернуться к нормальной жизни?..» – думал Икарус.

Однако с рыцарей и их роли в судьбе дракона мысли его внезапно перескочили на сэра Фердинанда. Быть может, уже сегодня этот бронированный чудик, со злобным и кровожадным демоном в голове, идет под венец с леди Джулианой, пока он, Икарус, мается с одной из тех проклятых железяк, которые раньше люто ненавидел.

Все его существо взбунтовалось от этой мысли. Он схватил кузнечные щипцы, выдернул раскаленную заготовку из огня и принялся с остервенением молотить ее. Молот быстро пришел в негодность. В этот момент ярость нашего героя достигла своего апогея, и драконья сущность вырвалась-таки наружу.

Икарус выпустил продолжительную струю пламени по заготовке, так, будто он хотел излить всю злобу, накопившуюся у него внутри. Это раскалило конец заготовки добела. Его пламя оказалось жарче того, что в печи, отчего капли пота, градом катившиеся с его лба, даже не долетали до металла, испаряясь в раскаленном воздухе.

Когда огненное дыхание иссякло, Икарус в отчаянии нанес последний удар измордованным инструментом. К великому удивлению дракона, почти потерявшего надежду хоть как-то воздействовать на этот суперсплав, он увидел, что в том месте, где заготовка раскалилась добела, имелись отчетливые следы неровного, как бы рифленого после всех доставшихся ему злоключений, кузнечного молота.

Этот маленький успех вновь «окрылил» ныне бескрылого дракона (пардон за каламбур), который с новыми силами принялся за работу.

Икарус, как сумасшедший, носился между печью и наковальней. Пока он отдыхал, «заряжая» свое огненное дыхание, заготовка находилась в печи, чтобы не остыть.

В это время он неистово качал мех, который до этого приводился в действие двумя людьми – им и Прострелом. Теперь же ему эта работа подходила в качестве передышки, так как выпуск пламени требует от дракона большой концентрации сил, а в эти моменты напряжение для него было такое, что он боялся, как бы не лопнули его человеческие глаза. Не забывайте, что сразу после раскаления заготовки он должен был неистово ковать, так что сбегать к печке и покачать двуручный мех и впрямь было передышкой.

Эта чехарда продолжалась около часа, пока наш молотобоец постепенно продвигался вдоль одного края заготовки от дальнего конца к ближнему, за который держал ее щипцами.

Поскольку щипцы были сделаны из обыкновенного, а не «супер-» металла, в драконьем пламени они расплавились как восковые. Заготовка упала с наковальни, и только тут Икарус увидел, в каком плачевном состоянии находилась сама наковальня. Понятное дело, она тоже была из обычного железа.

Поняв, что делу конец, Икарус снова повалился на пол родной пещеры, раскинув руки и ноги, как в прошлый раз, только на лице его теперь было блаженное выражение победителя, а в голове блуждали мысли о том, какой он молодец. Ведь это он нашел другое решение задачи, а не Резо, который сдался и сбежал (исчез). В этом состоянии его и застал Джон Прострел, когда вернулся в пещеру. Вор очень запыхался и был чем-то крайне взволнован. Запинаясь и сбиваясь, домушник сообщил:

– Ты представляешь, я, значит, такой туда полез, а там это!.. Ну, не то чтобы совсем, но все-таки мне кажется… Да, я почти уверен. Ну, то есть не то чтобы прям совсем уверен, но, скорее всего, то, что там блестит на дне…

Наш герой не понял ни слова. Однако он видел, что неумолкающий Прострел держит в руках наполовину заполненное ведро воды. С криком «ВОДААА!» он ринулся к Джону и просто отнял у него это ведро.

Дело в том, что природа драконьего пламени заключается в горении кислорода и водорода, получаемых при расщеплении воды специальным придатком желудка, который есть только у драконов. Далее разделенные кислород и водород поступают по специальным горловым трубкам (которые тоже имеются лишь у драконов) в ротовую полость, где и смешиваются. Подготовленная таким образом смесь поджигается с помощью искры, получающейся в результате особого клацанья зубами. Горение происходит на некотором расстоянии от пасти дракона в результате очень энергичного выдыхания этих газов.

Для того чтобы потушить пламя и не получить взрыв в собственной пасти, в конце «залпа» дракон добавляет к этой газовой смеси обычный воздух из легких, таким образом обедняя ее все больше и больше, пока горение не прекратится.

Молодым дракончикам часто приходится «подавиться» собственным огнем, пока они не научатся всем необходимым приемам. Замечательным образом мое заклятье Превращения сохранило все эти уникальные органы и способности (в тайне от меня).

Таким образом, для генерации пламени расходуется большое количество воды. И через час непрерывной работы по разогреванию заготовки будущего меча наш дракон был совершенно обезвожен.

Икарус отнял ведро у возбужденного кладоискателя и жадно приник к нему. Он все пил и пил, медленно поднимая ведро все выше и выше. Это длилось довольно долго, а Джон все ждал, пока Арусик напьется, чтобы продолжить свой рассказ.

В какой-то момент Прострел даже подумал, что тот уснул, и легонько постучал по дну разделявшего их ведра. В ответ он получил жадный рык, пополам с бульканьем. В конце концов напившийся вернул совершенно порожний сосуд.

При виде пустого ведра Джон даже забыл, что хотел сказать. Он не мог поверить своим глазам и, разинув рот, переводил свой изумленный взор то на парня, то на ведро. Он тупо твердил: «это как ты, это…». Весь вид его говорил о том, что он отказывается верить собственным глазам, хотя мозг его никак не мог сформулировать какой-либо конкретный вопрос.

В это время Икарус находился в том состоянии полного удовлетворения, в котором мог бы находиться удав, заглотивший целого медведя. Он стоял, слегка покачиваясь, зажмурив один глаз и переводя другой то на Прострела, то куда-то вдаль, вглубь давно знакомого леса. Рот его расплылся в наиширочайшей улыбке, которую только позволяло нынешнее его лицо.

Это обоюдное стояние продолжалось минуты две. Когда же дракон наконец вышел из состояния полудремоты, к Прострелу вернулся дар речи, и он таки вспомнил, что хотел сказать. Однако теперь вор решил все же не распространяться о своей находке.

Икарусовы инструменты были в плачевном состоянии. Щипцы совсем расплавились, а о том, что наш герой пользовался молотом, свидетельствовала только деревянная ручка, скорбно торчащая из какого-то бесформенного куска железа. Даже наковальня покрылась выбоинами в форме недлинного прута с прямоугольным сечением.

– Джон, – попросил юноша, – молот новый нужен мне и щипцы другие. Принеси их пожалуйста мне, очень важно для меня это.

Бывалый ворюга, поняв, что Арусик решил ковать всю ночь напролет, несколько пожадничал и притащил весь оставшийся кузнечный арсенал Александра, состоящий из трех кувалд различных размеров, здоровенных щипцов и старой кочерги.

– Вот все, что ты просил, и даже больше, – сказал он. – Ни в чем себе не отказывай! Я смотрю, у тебя тут много работы. Не буду тебе мешать. Короче, я пошел спать. Можешь там особенно не торопиться, ключ под ковриком. Ну, всего тебе!

Выдав эту фразу, Прострел поспешил домой, рискуя скатиться с горы, оставив напарника в гордом одиночестве.

А Арусик, он же Икарус, вновь принялся за работу. Подпитанный неугасающей надеждой и простреловой водой, он работал весь остаток ночи.

После долгой и упорной работы, после всех трудов и лишений у нашего героя все-таки получилась какая-то корявая пародия на меч.

Несмотря на то, что металл был выплавлен руками вора, по технологии, изобретенной тенью волшебника, это был драконий меч, так как именно он, дракон Икарус, придумал, как можно ковать этот небывалый металл, именно он выковал этот меч, притом на драконьем же пламени.

Осознав все это, он преисполнился гордости и с чистой совестью повалился в изнеможении на еще теплую наковальню. Через пару секунд наш герой уже храпел.