Текст книги "Серебряная пуля. Антология авантюрного рассказа"

Я потёр виски:

– Это похоже на сказку. Но если это так, то почему вы не полетите на Белиор-7 под чужим именем?

– Я и полечу под чужим. Но прямых рейсов туда нет. Идёт война. И вокруг этой планеты крутятся корабли обоих враждующих государств. Вы доставите меня на Белиор-7, а я в награду оставлю вам свою программу, которую введу в систему Талиона.

Внутренний голос настойчиво нашёптывал мне, что горько пожалею, если приму предложение этого человека, но сам я уже твёрдо знал, что соглашусь.

* * *

– Корабль достаточно большой, чтобы управлять в одиночку. Экипаж пять человек – вы уверены, что справитесь?

– Странно, что вы задали этот вопрос, Пьер, когда мы уже вышли в открытый космос.

– Мне не терпелось быстрее покинуть планету. Но вы не беспокойтесь, граф. Я могу быть полезен по части электроники. К тому же я знаю азы навигации.

– Отлично. Поможете мне наладить автопилот. Кстати, как вы назвали ваше изобретение?

– Пока не придумал. Рабочее название «Обманщик». Простенько, но отражает суть машинки. Кстати, вы правильно поступили, что заблокировали доступ к нашим данным. Нам не нужно «светиться» раньше времени…

До Белиора-7 было не более двух суток полёта. Деволье оказался полезным попутчиком, не только помог с автопилотом, но и обнаружил, что у Талиона имеются погрешности в активации торпедной установки.

Когда до пограничной планеты оставалась не более четырёх часов полёта, на радаре возникла красная точка.

– Это корабль содружества, – прошептал учёный. – Смотрите, идёт параллельным курсом. Двигатели работают по максимуму – торопится.

Но я уже и сам читал бегущую строку: Тип Иола, модификация ВФ, название «Вент», приписка планета Дорсея, порт Малу-2, Содружество Независимых Миров.

Дорсея? Да это же родовое гнездо проклятых Вернонов!

Я расстегнул ворот кителя и нервно рассмеялся. Потом отключил двигатели.

– Вы что? – всполошился Деволье. – Зачем?

– Затем, что я намерен атаковать это корыто. – С этими словами включил модуль подачи сигнала SOS.

– Вы с ума сошли?! Мы так не договаривались! Вы не имеете права подвергать мою жизнь опасности! Я расплатился с вами сказочным изобретением! Вы можете столького добиться с ним, а хотите всё угробить!

– Кстати, о вашем изобретении. Пора проверить его в деле. Пусть эти олухи увидят, что мы свои. Набейте наши новые данные!

– А если не поверят? Это военный корабль, и там не дураки сидят!

– Тогда грош цена вашему «Обманщику». Ну же, профессор! Не теряйте время!

Деволье нахмурился, скукожился, и в этот момент здорово напоминал старую крысу, попавшую в ловушку. Глаза слезятся, руки дрожат, уголки губ обиженно опущены.

Я прочёл новое название своего корабля «Фоу» (Безумец) и покачал головой:

– Мне нравится. Лучше быть безумцем, чем трусом.

– У него рельсотрон, – всхлипнул Пьер.

– А у меня дезинтегратор!

Ожил сигнал связи. Я включил коммуникатор.

– Эй, на Безумце! – раздался чужой голос из динамиков. – Говорит лейтенант Паджерс, что у вас случилось?

– Сдох бортовой компьютер, – ответил я. – Не могу завести двигатели.

– Кто вы?

– Лейтенант Феричило из департамента Олло. Северный фронт. Нужен буксир.

– Простите, лейтенант. Мы не можем терять время. Мы продублируем ваш сигнал. Через несколько часов заберут.

– Лейтенант, у нас на борту раненый, – импровизировал я. – Состояние критическое. Возьмите его на борт.

– Помощь придёт через несколько часов. Ждите. Конец связи!

– У нас закончились медикаменты! – заорал я. – Хотя бы дополнительный блок жизнеобеспечения вы можете выдать?

После недолгой паузы вражеский офицер ответил:

– На стыковку нет времени. Блок сбросим – ловите.

– Спасибо.

– Это безумие, – шептал Деволье. – Безумие…

Я с мрачной усмешкой смотрел на приближающийся корабль и почему-то вспоминал отцовскую песенку:

Но смерть полна коварства,

Его подстерегла

И нанесла удар свой

Ножом из-за угла.

В какой-то момент понял, что пою вслух:

От этого удара

Кровь брызнула из жил,

И нечестивец старый

Скончался, как и жил.

Деволье смотрел на меня с ужасом.

– Пять, четыре, три, два, один, – считал я, а потом плавно потянул за гашетку дезинтегратора.

Вспышка!

* * *

Профессор отказался осматривать разбитый корабль. Сидел, нахохлившись, и избегал встречаться со мной глазами. А ещё я понял, что изобретатель стал бояться меня. За все четыре часа, пока мы летели к Белиор-7, почти не разговаривали. Лишь один раз Деволье произнёс:

– Я ошибся в вас, Анри Плермон. Вы – настоящий пират.

Я не ответил. Но понимал, что он прав.

Среди трёх мёртвых тел, плавающих в невесомости, не оказалось никого, носящего фамилию Вернон. Трюмы были пусты. Но я нашёл планшет в титановом корпусе с какими-то документами и звёздными лоциями.

В порту мы сухо распрощались. Деволье кивнул мне и тихо сказал:

– Спасибо, граф.

Он затерялся в толпе, а я отправился искать имперскую комендатуру.

Оказалось, что я добыл важные документы. Меня вызывали в военный департамент, жали руку и даже наградили бронзовым имперским орлом на китель. Был бы кадровым офицером – дали бы золотой, наверное.

Почти неделю я пытался набрать команду на Талион. Безуспешно. Матросов смущал мой возраст и размеры корабля.

– С таким бригом нужно действовать в команде, – сказал мне один пожилой рубака со шрамами на лице. – Вступай в общество «имперских джентльменов». Толпой легче воевать и выживать.

Я уже почти отчаялся, когда в таверне ко мне подсел конопатый паренёк едва ли не младше меня.

– Вы набираете команду, сир?

– Допустим, – ответил я, разглядывая мальчишку.

– Я – канонир. Служил на баркентине у одноглазого Баррета.

– А почему ушёл?

Паренёк замялся:

– Платят мало. Баррет жадный…

– Сколько тебе лет?

– Восемнадцать, – ответил он слишком поспешно.

– Включи идентификатор личности.

Мальчишка нехотя подчинился. Оказалось, что ему всего шестнадцать.

– Извини. Мне не нужны дети.

– Я хороший канонир! – запальчиво воскликнул он. —У кого хотите спросите!

– Ладно. Приходи завтра – поговорим.

Наверное, думал, что я не стану тратить время на расспросы. Но я не поленился. Канонира по имени Франсуа Жорес никто не знал, и в команде Одноглазого Баррета его никогда не было.

– А ты, оказывается, патологический лжец, – сказал я ему при встрече. – Про Баррета наврал, про возраст наврал…

– Вы, граф Плермон, тоже не старик, – нагло перебил он, сверля меня глазами. – Вам до совершеннолетия ещё год! Но вы же воюете!

– До свидания, – сказал я, собираясь уйти.

– Возьмите меня! – закричал он. – Я хочу убивать этих тварей! За отца, за сестру! За мать!

История Франсуа была печальной и, увы, не редкой в последнее время. Содружество, как и Империя, практиковало каперство. Какие-то головорезы с патентами, а может и без оных, совершили налёт на город, где жила семья Жоресов. Родители мальчика погибли.

– Про канонирство тоже ложь? – спросил я.

– Нет. Несколько лет провёл на тренажёрах. Знаю биороны, рельсотроны, спаренные пульсомёты, знаком с наведением и калибровкой дезинтеграторов предпоследних моделей.

Терять мне было нечего, и я решил испытать мальчишку в деле. Закупил буйки для мишеней и разрешил Франсуа показать своё искусство. И парень изрядно удивил меня. Канонир он действительно был отменный, а ещё обладал потрясающей реакцией. Я разгонял Талион до крейсерских скоростей, бросал вправо и влево, а он лупил по мишеням, и как лупил. Почти без промаха. Воистину, если бы Одноглазый Баррет пригласил его в команду, то приобрёл бы настоящее сокровище.

В отличие от щепетильного Деволье, Франсуа пришёл в восторг от моих пиратских методов и высоко оценил изобретение учёного.

Мы уничтожили команды двух небольших звездолётов Содружества. И парень, блуждая по чужим кораблям, с удовольствием пинал тела вражеских пилотов. Лицо у него при этом было, как у заправского маньяка. Глаза сверкали безумством, а рот кривился в кровожадной ухмылке. Добычи было не много. Но мы выходили в космос не за ней.

А потом мы попали в настоящую заваруху. Решили прихлопнуть разом два неприятельских брига. Подошли к ним под видом корабля Содружества и спросили, не нужна ли помощь. Одно вражеское судно буксировало другое. Пока я отвлекал пилотов разговорами, Франсуа скорректировал орудия и дал первый залп из дезинтегратора. С одним кораблём было покончено, но команда второго оказалась хорошо подготовленной. Успела включить защиту, и импульсные плазмомёты Талиона сработали вхолостую. Вражеский звездолёт дал ответный залп, и наш корабль содрогнулся от прямого попадания торпеды. Если бы не защитный энергетический кокон, нас бы разнесло вдребезги. Начался честный бой. Я показывал искусство пилотирования, Франсуа стрелял. Но парни из Содружества не уступали нам ни в чём. И оказалось, что победителей в этом бою нет. Корабль противника дрейфовал с развороченной бронёй, но и мы потеряли Талион. Бортовой компьютер повреждён, двигатели сдохли…

Это был конец. Мы смотрели друг на друга и молчали. Наконец Франсуа недобро усмехнулся и сказал:

– А вдруг на проклятом судне остались живые твари? Я хочу выпотрошить их, пока нас не прикончили их дружки.

Он был прав. Мы во вражеском секторе. Включать SOS нет смысла. Придут враги. И плевать они хотели на мой каперский патент – вздёрнут, как собак, а перед смертью ещё и поиздеваются.

– Пошли! – бросил я, облачаясь в скафандр. – Только кое-что сделаю.

Вырвал из слота компьютера плату, на которой удобно примостился матовый чёрный кристалл носителя информации, и швырнул в утилизатор:

– Прощай, «Обманщик»!

– Зачем? – удивился Франсуа.

– Чтобы яйцеголовые пройдохи из Содружества не заполучили гениальное изобретение Деволье! Пусть воюют честно!

– Жаль, – вздохнул мой напарник. – Хорошая была штука…

Жорес прихватил аж два бластера, а я взял биорон и повесил на пояс свой неизменный энергетический клинок.

Мой юный друг оказался прав. На вражеском корабле ещё были живые люди.

Они не ожидали увидеть нас на своём судне. Офицера с нашивками полковника Франсуа застрелил в упор, тот даже не успел вытащить оружие. А вот сержант успел. Импульс отразился от моего экранирующего скафандра и ушёл в потолок, прорезая пластик и искря проводкой. Я мысленно поблагодарил моего бывшего босса Каррамбу за науку и застрелил вояку.

Гарнитура в наших шлемах работала на внешний приём, поэтому мы услышали истеричный женский визг:

– Не стреляйте! Пожалуйста!

За панелью управления торчала чья-то белокурая макушка.

– Баба! – рассмеялся Франсуа. Протянул руку и вытащил за шиворот перепуганную девчонку. Ткнул бластером ей в лицо и засмеялся: – Смотри, какая смазливая!

Кожа на лбу девушки лопнула, потекла кровь. Она в ужасе переводила взгляд с меня на Жореса и дрожала.

«А ведь ей не больше годков, чем Франсуа, – подумал я. – Одета в форму пилотов Содружества, но нашивок нет».

– Ты знаешь, Анри, – неожиданно хриплым голосом сказал Жорес, – у меня никогда не было женщины. Как-то не сложилось. Даже думал портовую шлюху купить, но денег жалко. А у тебя были?

Я не ответил. Смотрел на пленницу и молчал. Мне она показалась очень красивой. В детстве я мечтал о такой сестре. Чтобы маленькая и обязательно со светлыми волосами. У нас в семье все были шатены.

– Давай её это… трахнем? – продолжал Франсуа. – Прямо здесь? Раз отсек не повреждён. Вон, даже кондишн работает. Сначала ты, а потом я. Посмотрю, как это правильно делать…

Я молчал, и Жорес воспринял это как согласие. Щёлкнул застёжкой шлема.

– Прекрати! – скомандовал я. – Мы корсары, а не презренные пираты.

– Ты чего, дурак?! – опешил мой напарник. – Ты не понимаешь, что нам трындец! Я хочу мужиком перед смертью стать!

– Настоящий мужик не обижает беззащитных.

– Она же враг… – неуверенно произнёс Франсуа. – Она стреляла в нас. Может, это она повредила Талион. В любом случае, ей не жить. Я думал, может, развлечёмся напоследок…

– Я не стреляла, – вдруг ответила девушка. – И мне жаль, что вы не станете мужчиной, потому что почти не осталось времени. – Её палец указал на экран монитора. На нём электронные часы отсчитывали время. – Корабль обречён, как только бортовой компьютер зафиксировал чужое проникновение на борт – сработала система уничтожения. Осталось семь минут… Мы везли важное оборудование, оно не должно попасть в руки врага.

Я всё понял. Судно заминировано. Сейчас будет взрыв. Мне было плевать на себя, смирился, когда понял, что сбежать не получится. Франсуа жаль, но он, как и я, выбрал свою судьбу. Но почему должна погибать эта девочка? Даже одетая в неприятельскую униформу, она не воспринималась как враг. Просто маленькая слабая девчонка.

– Где твой скафандр?!

Она испуганно замотала головой:

– Нет. Не положено…

– Ждите меня! – заорал я и бросился прочь. Коридор вдруг стал бесконечно длинным, датчики открывания дверей тормозили, пот заливал глаза, и я не сразу понял, когда исчезла гравитация, и я оказался в невесомости. Рыбкой выскользнул из рваной дыры корабля, включил ранец и помчался к Талиону. Я считал вслух секунды: десять, одиннадцать, двенадцать…

Когда я вернулся назад с запасным скафандром, часы на мониторе отсчитали четыре минуты.

– Быстро надевай! – приказал я девчонке.

Она страшно копалась, и я буквально упаковал её, надел шлем, щёлкнули вакуумные застежки.

На Талионе я подтолкнул её к спасательной капсуле:

– Ложись и нажимай белую кнопку, потом красную – это старт!

– Я боюсь! – заныла она. – Мне страшно!

– Ты офицер!

– Я не офицер! Я – стажёр!

Время поджимало, я толкнул её в капсулу, сам лег на неё сверху и наощупь вдавил кнопку. Железное забрало скрыло свет. За секунду до этого я услышал рычание сервоприводов, это капсула Франсуа вошла в приёмник катапультирования. А потом стало совсем темно и душно.

В какой-то момент нас сильно тряхнуло, я даже услышал, как у моего уха лязгнули зубы девчонки. Похоже, взрыв не слабый.

Её тело было горячим и мягким.

– Потерпи, – прошептал я. – Скоро всё закончится.

Она, придавленная мной, тихо сопела, а сердце билось часто-часто, как у пойманного кролика. Впрочем, не знаю, как бьётся сердце у кролика, я их никогда не ловил…

Никогда ещё те десять минут не длились так долго! Ни одна женщина, не считая, матери и кормилицы не была ко мне так близко! Вентиляция, рассчитанная на одного пассажира, не справлялась, и пусть мы в скафандрах полного жизнеобеспечения – было невыносимо жарко, и не только мне. В полумраке, сквозь стекло шлема, я видел крапинки пота на её личике, а ещё – кровоточащую ссадину на лбу – след от ствола бластера Франсуа. «Надо бы обработать антисептиком», – возникла нелепая и несвоевременная мысль. Возможно, в последние мгновения жизни…

* * *

Это хороший сектор. Рядом целая россыпь планет пригодных для жизни. Автоматика капсулы выбрала ближайшую. Но нам не слишком повезло. Потом я узнал, что эта значится в лоции как Marais (Болото).

Кислорода вполне достаточно, а вот влажность аж 85 процентов. Многовато. Но у нас скафандры, запаса жизнеобеспечения хватит на сто часов, а потом… потом посмотрим.

Мы брели по пояс в зелёной густой жиже, искали Франсуа. Маячок у меня на запястье указывал, что его капсула в ста шагах от нас. Но из-за тумана было плохо видно. Наконец нашли. Капсула упала на большую поросшую местной растительностью кочку. Сам Жорес лежал на спине, раскинув руки, и вздрагивал. Я рванулся к нему и замер. Глаза мои расширились от ужаса. Нет, мой друг был мёртв, шевелился не он, а десяток мерзких чёрных тварей, выедающих его изнутри. При моём появлении они подняли уродливые вытянутые морды, усеянные двумя рядами острых игольчатых зубов, и не мигая уставились на меня красными бусинками глаз. А затем, словно по команде, рванули на нас с крысиным писком.

Я бежал и стрелял, но тварей становилось всё больше. Я толкал перед собой девчонку, заставляя бежать быстрее, но она постоянно поскальзывалась и падала. Мерзкие маленькие чудовища были слишком шустрыми, ловко работали хвостами, догоняли. Вода буквально бурлила за нашими спинами. В какой-то момент я решил, что нам несдобровать. Остановился, перевел режим бластера на максимальную мощность и выстрелил в преследователей. Взрыв разметал чудовищ, огромная грязевая волна сбила нас с ног. Вынырнув, огляделся. Девчонки нигде не было. Я в отчаянии стал шарить руками и, слава Богу, нащупал. Поднял её за шиворот и потащил за собой.

Болото мелело. И скоро мы выбрались на относительно твёрдую почву. Сил у девушки почти не осталось, но я не дал ей отдыха, где-то рядом раздавались пугающие звуки. Стоны, кваканье, вой и даже нечто похожее на заливистый хохот.

Впереди нас возвышались горы, и я заметил на высоте десяти футов тёмный провал. Пещера! Схватил девушку за руку и поволок за собой.

Мы карабкались вверх по скользким замшелым камням и уже почти достигли входа в пещеру, когда навстречу нам высунулась огромная зубастая башка. Чешуйчатый монстр уставился на нас выпуклыми лягушачьими глазами и высунул раздвоенный змеиный язык. От неожиданности я саданул в него из бластера, совсем забыв, что заряд установлен на максимальную мощность. Чудовище разорвало в клочья, изрядно забрызгав нас кровью и слизью. Моя спутница не выдержала и упала в обморок. Пришлось вносить её в пещеру на руках.

Вообще она была очень нежная и пугливая, постоянно жалась ко мне и плакала. Не знаю, но за те двенадцать часов, что мы провели вместе, я сильно привязался к ней. Она стала мне дорога. Наверное, влюбился.

Она постоянно спрашивала, найдут ли нас. А я отвечал: «конечно, ведь я активировал сигнал SOS». А ещё она сказала, что всегда хотела иметь брата, похожего на меня…

Брата… Глядя на её ладную фигуру, постоянно ловил себя на низменных желаниях. Казалось еще мгновение и не удержусь от соблазна. Чтобы обуздать недостойную дворянина похоть и не воспользоваться её беспомощностью, положил между нами энергетический клинок, как меч по рыцарскому обычаю, и посоветовал лечь спать.

На её личике в тот момент прочитал растерянность и обиду.

Боже, какой же был кретин!

За нами пришли. Когда командир солдат Содружества прочёл мои данные, то захохотал:

– Гляньте, ребята, да это проклятый пират из банды Каррамбы.

– Такой сосунок, а уже матёрый убийца! – ответил сержант.

Меня заковали в кандалы и потащили на вражеский корабль. Девчонка кричала и порывалась последовать за мной, но её не пустили. Тогда я сильно жалел, что так и не спросил её имя.

Империя проиграла. Год я провёл в тюрьме, а потом Содружество решило устроить показательные казни. Из миллионов пленных отобрали тысячу самых главных врагов режима. Я не удивился, что попал в число «избранных». Конечно, без Вернонов не обошлось. Но мне уже было всё равно. За этот год в моей душе поселились политическая апатия и полное безразличие к собственной участи. Не хотелось ни мстить, ни воевать. Наверное, это наилучший способ – уйти в забвение, наплевав на всё. Быстрей бы уж…

Нас привезли на какую-то пыльную планету. Огромная площадь, толпы народа и виселицы. В воздухе кружили тысячи дронов с камерами. Процесс транслировали на все обитаемые миры. Среди приговорённых были Каррамба и Дантес. Каждому «висельнику» предлагали выбрать последнее желание. Каррамба попросил свою трубку и, получив её, дымил минут пятнадцать. А Дантес смеясь сказал: «Да, у меня есть просьба. Я прошу вас: сдохните, твари!»

Потом очередь дошла до меня. Пока зачитывали приговор, я смотрел на толпу зевак, и вдруг заметил Жоржа Вернона. Когда-то старик был другом моего отца и часто бывал у нас в гостях. Сажал меня маленького на колени и рассказывал сказки. А теперь он мой кровник. Жизнь непредсказуема. Но не он привлёк моё внимание. Рядом с ним находилась моя знакомая, та, у которой я не успел спросить имя. И, похоже, они с Верноном хорошо знали друг друга. Смутные подозрения закрались в сознание, но я отмахнул их, какая теперь разница. Даже если она из их семейства – плевать. Я больше не хочу мстить. Дайте умереть спокойно.

Среди судей пошло какое-то оживление, а потом было объявлено, что высокий суд, рассмотрев дело подсудимого графа Анри Плермона, постановил заменить казнь восемью годами каторжных работ. Вот так поворот. И, похоже, я знаю, кому обязан жизнью.

Я провел на каторге полтора года. А потом меня отпустили.

Рядом с планетолётом стояла она. Маленькая, золотоволосая и невообразимо красивая. Мы бросились друг другу в объятия и долго не могли говорить от нахлынувших чувств. А потом я спросил:

– Как твоё имя?

– Фиона, – отвечала она, улыбаясь.

– Фиона, – повторил я. – Моя далёкая счастливая звезда.

– Дядя непричастен к убийству твоего отца и братьев. Он любит тебя и смог добиться освобождения. Он даже убил на дуэли виновника гибели твоей семьи, хотя он был его двоюродным братом…

Я грустно усмехнулся:

– Мы как Монтекки и Капулетти…

– Кто это?

– Двое влюблённых из враждующих миров. Я обязательно расскажу тебе о них.

* * *

Прошло уже больше десяти лет. Мне за тридцать, и у меня трое детей. Два мальчика и девочка, которую тоже зовут Фиона. Моё маленькое золотоволосое чудо. Она катит на трёхколёсном велосипеде и громко поёт:

Жил-был Анри Четвёртый,

Он славный был король,

Любил вино до чёрта,

Но трезв бывал порой…

Супруга сердится:

– Зачем ты научил ребёнка этой ужасной песне?!

Я молчу и улыбаюсь…