Текст книги "Вспомнить свою любовь"

– Мы говорили, что иногда приходится идти на жертвы… Я потерял некоторых друзей.

Его откровенность удивила Амаль, и она в свою очередь призналась:

– Я была удивлена, что не так много людей навестили меня в больнице после того инцидента. Я поняла тогда, что не все друзья готовы проявить участие и заботу.

– Значит, это не настоящие друзья и не стоит о них жалеть, – подытожил Мансур.

Он снова открыл ноутбук и начал работать. Некоторое время спустя он оторвался от работы и заметил:

– Скоро начнем снижаться.

Через пару минут и пилот сообщил о том же по громкой связи.

Амаль крепко зажмурилась, ощутив, как самолет нырнул вниз.

Интересно, что готовит для нее Аддис-Абеба и общество привлекательного мужчины? Какие приключения? Последняя мысль казалась особенно заманчивой.

Глава 4

– Вот она, Аддис-Абеба, – прошептала Амаль самой себе.

Одна в роскошном гостиничном номере, она вышла через двойные двери на балкон и с удовольствием вдохнула свежий воздух.

Амаль гордилась собой. Она действительно сделала это – впервые отправилась в путешествие, отважилась лететь на самолете, преодолев страх.

Амаль подняла лицо вверх и слегка повернулась навстречу восточному ветру. Сладкий поцелуй прохладного воздуха был приятной переменой после дневной жары.

Изнуряющая жара в Аддис-Абебе похожа на погоду в центре Харгейсы, где располагалась ее архитектурная фирма. Засуха была обычным делом, и люди страдали и умирали от голода, жажды и болезней. И Амаль беспомощно смотрела на это, мечтая о своей больнице, задаваясь вопросом, поможет ли открытие больницы избавить жителей от многих болезней и смерти.

И угораздило же ее удариться головой? В конце концов, коррумпированное местное правительство одобрило ее проект, но вместо того, чтобы начать строительство новой больницы, она сама оказалась на больничной койке.

Ее амнезия все разрушила. Порой она впадала в отчаяние, не зная, как вообще можно примириться с потерей памяти. Такие дни начинали все больше и больше входить в ее жизнь.

– Не плачь, – приказала она себе, чувствуя, как знакомая горячая влага застилает глаза и слезы все равно текут.

Она вспомнила слова Мансура: «Сделай это ради больницы, ради спасения жизней десятков, нет, сотен тысяч жителей Харгейсы».

Амаль вытерла мокрые щеки и смахнула оставшиеся слезы. Будь на ее месте Мансур, он ни за что не впал бы в отчаяние. Вот у кого нужно учиться стойкой уверенности, здоровому эго и ощутимым результатам.

Она узнала все это, наблюдая за ним лично, а также благодаря Всемирной паутине, к которой подключилась, оказавшись в отеле. Хотя в Интернете о нем было не так уж много информации, в основном профессиональные достижения. Почти никаких упоминаний о его личной жизни. О, иногда его снимали на красной дорожке благотворительного гала-концерта или на подиуме какого-нибудь бизнес-симпозиума. Но ни намека на неудачи или промахи в бизнесе. И абсолютно ничего о женщинах в его жизни.

В конце концов, ее усилия по выуживанию информации зашли в тупик из-за отсутствия у Мансура виртуального следа.

Нежная трель дверного звонка вернула ее в настоящее. Она направилась к двери.

На пороге стоял Мансур. Еще влажные после душа волосы, черные брюки, белая футболка и красные кроссовки.

– Можно войти? – буркнул он, хотя и вежливым тоном.

Амаль посторонилась, жестом приглашая внутрь. Она провела его в гостиную. Он уселся в кресло. Вид у него был довольно озабоченный.

– Извини, что оставил тебя так надолго.

Он и правда вынужден был уйти сразу, как только проводил ее до номера, поскольку получил срочный звонок.

– Ничего страшного. У тебя здесь дела, – ответила она. – Надеюсь, ничего особенно срочного?

Мансур нахмурился:

– К сожалению, очень даже срочное.

Амаль села на диван напротив и участливо поинтересовалась:

– О? Что случилось?

– Мои адвокаты обнаружили ошибку в завещании отца, – сообщил он, – и довольно серьезную. Я надеялся, что мне повезет и я быстро закончу здесь, но не тут-то было, мне придется задержаться.

– Надолго? – спросила она.

– Пока не знаю, но дольше, чем планировал.

Она сложила руки на коленях, пытаясь унять внутреннюю дрожь.

– Ты расстроен, что должен остаться здесь дольше, чем планировал?

– Да. Мне придется внести изменения в свой график. Это займет время, а кроме того, может вылиться в финансовые потери. – Он задумчиво потер подбородок и сменил тему: – Тебя устраивает номер?

– Да, он просто шикарный. Но, честно говоря, я чувствую себя здесь немного не в своей тарелке. Не привыкла к подобной роскоши, – заметила она.

Это не ее мир. Вот Мансур наверняка привык вращаться в высших кругах и останавливаться в отелях такого класса.

– Если хочешь, можно переехать в другой отель, – предложил он.

У Амаль перехватило дыхание. Почему он так внимателен к ней? В угоду матери?

Она недоумевала, потому что совсем его не знала и не могла судить о его поступках.

– Нет, мне здесь нравится, – ответила она.

– Хорошо. Я заказал ланч в ресторане, но, как ты знаешь, мне пришлось срочно уехать. Что, если нам сейчас заказать ужин в номер? – предложил он. – Не возражаешь?

Амаль опешила. Он хочет провести с ней время? Она не смела на это надеяться.

Мансур ждал ответа. Она судорожно сглотнула и прошептала:

– Я согласна.

– Хорошо, тогда я сделаю заказ.

Он поднялся с кресла и вышел на кухню, чтобы позвонить в ресторан.

А когда вернулся, сконфуженно заметил:

– Я заказал на свой вкус, не спросив о твоих предпочтениях. Надеюсь, ты не будешь возражать.

– Я доверяю тебе, – вспыхнула Амаль.

Он пристально на нее посмотрел и ответил:

– Надеюсь, что не разочарую тебя.

Амаль растерялась. Фраза прозвучала довольно двусмысленно.

Мансур снова уселся в кресло, закинул нога на ногу и уставился на Амаль. Она почувствовала, как под хиджабом на лбу выступила испарина от его пытливого взгляда.

– Что такое? – прохрипела она, внутренне похолодев.

– Я по поводу консультации с врачом. Не хочу, чтобы изменения в моих планах сорвали цель твоей поездки.

– Сорвали? – переспросила она.

– Точнее, изменили, – поправился он. – Я буду занят завтра все утро. Но хотел предложить тебе не отменять запланированный визит к хирургу.

– Х-хирургу? – повторила она, как попугай. – К какому еще хирургу? Я… я не понимаю.

Амаль окончательно растерялась. Она никак не предполагала, что будет обсуждать с Мансуром свои медицинские дела.

– У меня есть связи в главном госпитале Аддис-Абебы. Я договорился о консультации для тебя с известным нейрохирургом. Она лучшая в своей области. – Он пожал плечами: – Но если ты считаешь мое вмешательство неуместным, можно все переиграть.

Воцарилось неловкое молчание. Подсказок нет. Амаль снова придется на него положиться. Потому что от предложения проконсультироваться со знакомым хирургом Мансура нельзя было отказаться.

Но прежде чем она согласится, ей нужно узнать одну вещь.

– Когда ты позвонил в больницу?

– Недавно, – ответил он без колебаний.

– До того, как ты говорил со своими адвокатами?

– После. У меня было время, и я хотел убедиться, что по крайней мере один из нас закончит то, ради чего мы приехали в Аддис-Абебу. – Его темные глаза изучали ее. – Если тебе неудобно принимать это предложение, пожалуйста, знай, ты меня не обидишь. Ты должна делать то, что лучше для тебя, Амаль.

Ей было приятно, что он проявляет о ней заботу. Но она не может полагаться на него вечно. Хотя он скоро улетит к себе в Америку, и она снова останется одна и будет полагаться только на себя. А с ним ей просто нужно вести себя более осмотрительно и не давать волю эмоциям.

С этой мыслью она распрямила спину и ответила:

– Я рада, что ты нашел мне врача, и пойду на консультацию. Спасибо.

– Значит, завтра в девять утра тебе нужно быть в больнице, но сейчас необходимо подтвердить встречу. – Мансур протянул ей телефон, их пальцы соприкоснулись, и Амаль внутренне затрепетала.

Какой же он привлекательный мужчина! Но немедленно себя одернула.

– Я сейчас вернусь, – сказала она, сделав звонок и отдав ему телефон.

Амаль прошла в ванную комнату и прислонилась лбом к прохладному кафелю. Сердце набатом билось в груди.

«Прекрати немедленно», – мысленно приказала она себе.

Шансы на то, что Мансур испытывает такое же желание, были близки к нулю. И нечего о нем мечтать. Он из другого мира. А она гостья в его мире лишь на мгновение. Ей нужно было принять это и двигаться дальше. Только так она сумеет защитить свое сердце.

В ожидании Амаль Мэнни вышел на балкон. Он стоял, опершись на перила, и смотрел на бурлящую жизнь вечернего города. Он спиной почувствовал, что Амаль снова в гостиной, и обернулся.

Она выглядела прелестно – абайя с разноцветными вертикальными полосами на юбке отлично сочеталась с ярко-оранжевым кардиганом и бледно-розовым хиджабом на голове. Легкий макияж придавал лицу изумительную выразительность.

Мансур с большим трудом сглотнул, во рту у него пересохло, а сердце бешено колотилось. Но более тревожным, чем его реакция, было то, как он ждал ее возвращения, отсчитывая каждую секунду. Эта одержимость ею может стать проблемой. Если он не проявит осторожность, то совершит какую-нибудь глупость, например, снова в нее влюбится. А он не хочет повторять прошлых ошибок.

– Я вижу, что еду уже доставили, – заметила Амаль. – И в таком неимоверном количестве, – добавила она, оглядев уставленный тарелками стол.

Она налила себе воды из хрустального кувшина, а Мансур подставил свой бокал в надежде, что вода со льдом охладит его пылающее нутро и тягу к Амаль.

– Что конкретно ты унаследовал от отца? – спросила Амаль.

– Сельскохозяйственные земли, – ответил он напряженным голосом.

Мансур отхлебнул воды, чтобы восстановить хладнокровие.

– Десятки гектаров плодородной целины.

При правильном покупателе сделка принесла бы миллионы, но он не ожидал, с какими препятствиями столкнется, претендуя на землю.

Он стиснул зубы и говорил осторожно, чтобы не выдать кипящий в нем гнев.

– Есть условие, которое я должен выполнить, прежде чем получить права на землю.

– И каково же оно? – не удержалась Амаль.

Мансур мгновение помолчал, собираясь с мыслями, а потом сказал:

– Условие гласит, что мне необходимо встретиться со второй семьей отца.

Амаль выронила из рук кусок пшеничной лепешки, несколько раз моргнула, открыла рот, захлопнула его, а затем просто уставилась на Мансура так, словно у него выросла вторая голова.

Своим признанием он невольно перевел их отношения в более личное русло. Он сам так решил.

На самом деле для нее это не было новостью. Она знала о другой семье его отца до того, как случилась амнезия и стерла ее взрослые воспоминания – по крайней мере, так она говорит.

Мансур прищурился, на мгновение усомнившись в ее искренности. Но тут же отбросил сомнения, если она говорит, что не помнит, значит, так оно и есть. Амаль всегда отличалась искренностью.

– Я не знала, – прошептала она.

– Мама почти никому об этом не рассказывала. Твоя бабушка знала.

Мансур помолчал, раздумывая, сказать ли ей всю правду или оставить в неведении.

«Скажи ей, тебе нечего скрывать», – настаивал внутренний голос.

– Ты тоже знала. Я тебе рассказывал пару лет назад.

– Ты приезжал в Харгейсу? – Амаль наморщила лоб. – Я этого не помню.

– Нет, я не был дома до смерти отца.

Тогда он еще учился в колледже и подрабатывал, поскольку стипендии не хватало на жизнь в большом городе, не говоря уж о поездке домой.

– Мы разговаривали по телефону, а иногда даже устраивали видеозвонки, – пояснил Мансур.

Лицо Амаль прояснилось.

– Правда? – улыбнулась она.

Мэнни внутренне напрягся и приказал себе не расслабляться от ее очаровательной улыбки, хотя воспоминания об их беседах и ему были приятны.

Мансур не уточнил, как он страдал, когда не слышал ее голоса. Порой он даже подумывал о том, чтобы бросить учебу и вернуться в Харгейсу, чтобы быть рядом с Амаль. Но он устоял.

А сейчас все изменилось, он сам изменился, напомнил себе Мансур.

– Но я этого не помню. – Улыбка угасла, и печаль снова легла на лицо. – Я… прости меня.

– Тебе не за что извиняться, – быстро ответил он. – Ты же не специально.

Мэнни отодвинул тарелку. Есть расхотелось. Он заметил, что путешествие в прошлое лишило аппетита не только его. Тарелка Амаль тоже осталась почти не тронутой.

А ведь он пообещал матери позаботиться об Амаль. Пока, однако, у него это плохо получалось.

– Это я должен просить у тебя прощения. Незачем было грузить тебя моими проблемами.

Амаль энергично затрясла головой:

– Нет, нет. Я рада, что ты со мной поделился. Могу я спросить, как ты намерен поступить?

– Если я хочу получить землю, я должен с ними встретиться.

– А ты хочешь?

Он пожал плечами.

– Я еще не решил, – признался Мансур, – есть еще одна проблема, чтобы встретиться, я должен нанять частного детектива.

Глаза Амаль стали похожи на блюдца.

– Ты не знаешь, где они живут? – догадалась она.

Уму непостижимо. Для Амаль семья всегда была главным в жизни.

– Я никогда с ними не виделся, – процедил он сквозь зубы.

Однажды он уже говорил ей об этом в телефонных разговорах. Тогда его чувство к ней только зарождалось. И он готов был поделиться с Амаль самым сокровенным. Например, как больно ему быть на втором плане у отца. Он знал, что она поймет его чувства. Или, по крайней мере, надеялся на это.

Мансур сжал челюсти, вспомнив ее отказ, который по-прежнему отдавался жгучей болью в сердце. Она не смогла смириться с его безразличием к смерти отца. И он не был готов покончить со своей обидой без обещания ее любви.

Теперь все это не имело значения. Он не наступит на те же грабли во второй раз. Не стоит повторно рисковать рассудком.

– Я найму детектива, найду их, а потом решу окончательно, как мне поступить, – подытожил Мансур.

– Твоя мама знает? – спросила Амаль, опуская на тарелку салфетку.

– Нет. И я предпочел бы, чтобы ты ей не рассказывала.

– Не буду, – пообещала Амаль.

Мансур одобрительно кивнул:

– Спасибо тебе. Ценю твое благоразумие.

Он обвел глазами обильную снедь на столе.

– Оказалось, что я не так голоден, как думал. Я, пожалуй, пойду к себе. А ты насладись ужином.

Амаль не нашлась что ответить, только молча кивнула, и Мансур ушел в свой номер, почувствовав облегчение. Наконец-то он свободен от чар Амаль. Надолго ли?

Глава 5

– Ты выглядишь так, словно хочешь сбежать, – заметил Мансур, все утро тайно наблюдавший за Амаль, пока они завтракали, а потом ехали на машине в госпиталь. Она выглядела бледной и отстраненной.

А сейчас, когда их проводили в отдельную палату, стоило ему назвать ее имя в приемном покое, Амаль и вовсе посерела от страха перед неизбежным и неизвестным.

Мансур прекрасно понимал ее состояние. Он и сам испытал нечто подобное после ее отказа выйти за него замуж.

Он стал подозрительным, никому не доверял. Неделями раздумывал над принятием решений, которые раньше принимал легко и быстро. Он работал удаленно и злился на себя, не зная, что раздражает его больше – отказ Амаль или его безоглядная в нее влюбленность. Он и сейчас, похоже, продолжает ее любить.

Нынешнее состояние Амаль сподвигло его на решительные действия. Он сел на соседний стул и нечаянно толкнул ее ногой. Амаль в панике распахнула глаза и, охнув, прикрыла рот ладонью. Она никак не ожидала, что Мэнни придвинется к ней почти вплотную.

– Ты слышишь меня? – спросил он, глядя ей в глаза. – Дыши глубже, это поможет.

Амаль послушалась, и вскоре ее щеки слегка порозовели.

– Не забудь задать все свои вопросы, – увещевал он в надежде, что Амаль сумеет сохранить спокойствие до прихода врача.

Она сидела так близко, что Мансур чувствовал исходящее от нее тепло. Ему нестерпимо хотелось ее обнять и успокоить, но он не мог этого сделать, правила не позволяли.

– Постарайся извлечь из этой консультации максимум пользы для себя. Надеюсь, что доктор тебя сможет успокоить и развеять все твои сомнения.

Амаль робко ему улыбнулась:

– Боюсь, у меня нет другого выбора.

– Выбор есть всегда, Амаль, – хриплым от волнения голосом произнес он. – Если хочешь уйти прямо сейчас, я тебя не держу.

– Даже если консультация пойдет мне на пользу?

Мансур судорожно сглотнул и утвердительно кивнул:

– Да. Право выбора – это основа основ. Если ты будешь считать, что оказалась здесь против воли, ты мне никогда этого не простишь, возможно, даже меня возненавидишь.

– Нет, нет, что ты, – пылко возразила она.

– Так и будет, – уверенно сказал он, памятуя о том, как она, имея выбор быть с ним, презрительно отвергла его любовь.

Вчера тоже было так. Сразу после того, как он рассказал ей о второй семье своего отца. Он занервничал, что она вспомнит, как отвергла его, и снова оттолкнет. Заставит почувствовать, что он недостоин ее. Не то чтобы чувствовал себя таковым, но он надеялся, что не безнадежен в ее глазах.

Странным образом он обнаружил, что сравнивает Амаль со своим отцом. Как и его отец, она, казалось, считала его недостойным ее любви. Она не хотела связывать себя с ним. И все же, несмотря на всю горечь, он не мог заставить себя ненавидеть ее так, как ненавидел своего отца.

Амаль пошевелилась, вернув его в настоящее.

– Я считаю, что именно ты уговорил меня получить консультацию здесь. Так же как ты убедил меня приехать в Аддис-Абебу.

Она дотронулась до его руки и облизнула пересохшие губы. Мансур глаз не мог оторвать от ее рта, таким нестерпимым было его желание ее поцеловать. Один поцелуй, и он излечится от своей порочной страсти.

– Мансур… – вымолвила она с придыханием.

– Амаль… – хрипло отозвался он, потянувшись к ней губами.

В этот момент в дверь постучали. Они отпрянули друг от друга. Момент был упущен.

– Войдите, – разочарованно проскрипел Мансур.

Дверь распахнулась, и в кабинет быстрым шагом вошла миниатюрная женщина-нейрохирург, сразу приступившая к делу.

– Здравствуйте, мисс Халид. Вы здесь для консультации по поводу травмы головы, приведшей к сотрясению и последующей ретроградной амнезии. – Она взглянула на Мэнни. – Ваш муж?

– Нет, – хором ответили они.

– Хорошо, мисс Халид. С вашего разрешения я начну осмотр. Ваш друг будет присутствовать или мы останемся наедине?

Мансуру очень хотелось остаться, но он заметил колебание Амаль.

Он немедленно поднялся со стула и сказал:

– Я буду поблизости. Выпью пока кофе.

– Мансур… – неуверенно позвала Амаль.

Он понял, что принял правильное решение.

– Я вернусь, когда вы закончите. – Он решительно вышел из кабинета в надежде, что рекомендованный нейрохирург хорошо знает свое дело.

* * *

– Пригласить вашего мужа? – спросила медсестра, когда привела Амаль в ее частную палату после МРТ.

Амаль открыла было рот, чтобы ее поправить и сказать, что с ней ее друг, но задумалась. А вправе ли она называть Мансура другом? Да, они дружили в детстве, но это было так давно.

Медсестра вопросительно на нее смотрела в ожидании ответа.

– Он просто мой д-друг, – ответила Амаль, заикаясь.

Медсестра кивнула:

– Хорошо, я передам вашему другу, что исследование закончилось.

Она вышла, оставив Амаль одну.

Девушка подошла к зеркалу и посмотрела на свое отражение. Она выглядела бледной и взволнованной. Еще бы, со вчерашнего дня с ней столько всего произошло впервые – первое путешествие за границу, первый полет на самолете, первый поцелуй…

Амаль тронула пальцами губы и прикрыла глаза. Мансур почти ее поцеловал. И это был не сон, а явь. Она будет вечно помнить это мгновение.

Она отдернула руки ото рта, услышав стук в дверь.

– Амаль? – донесся из-за двери низкий баритон Мансура. – Я просто хотел дать знать, что я здесь.

Она распахнула дверь и смущенно посторонилась, давая ему пройти. Ее щеки горели, а тело жаждало близости. Амаль и не подозревала, что быть влюбленной столь волнительно. Она не помнила, чтобы когда-нибудь испытывала подобные эмоции в его присутствии. Хотя нет. Она была в него влюблена девчонкой и не отходила от него ни на шаг во время игр.

Но это не шло ни в какое сравнение с тем, что она чувствовала к Мансуру сейчас. Ее неумолимо к нему влекло.

Мансур как-то странно на нее смотрел. Она поняла: что-то не так.

Мельком взглянув в зеркало, она увидела, что тонкий шелковый хиджаб сполз с головы, открыв густую челку. Щеки Амаль стали пунцовыми, а Мансур тактично отвернулся.

Амаль быстро поправила хиджаб и обрела привычный скромный вид.

– Мансур? – окликнула она.

– Медсестра сказала, что исследование закончено, – сказал он, поворачиваясь к ней лицом. – Я не хотел к тебе вламываться.

– Это я попросила тебя позвать.

Он пристально на нее посмотрел, а потом спросил:

– Как все прошло?

Простой вопрос, но его голос звучал так сексуально. Она могла закрыть глаза и слушать, как он говорит весь день напролет, но тогда он подумал бы, что она сумасшедшая.

«Тогда он бы понял, как ты к нему относишься», – заметил внутренний голос.

А она не могла этого допустить. По многим причинам. Прежде всего потому, что его дом в Америке, а не в Харгейсе. И он скоро туда уедет. А она не хочет остаться с разбитым сердцем. У нее уже был недавно такой опыт.

Ее мысли перекинулись с Мансура на отца. Он навестил ее в первый день после выписки из больницы. Но не затем, чтобы справиться о ее самочувствии, а, как всегда, попросить денег.

Амаль проглотила навернувшиеся на глаза слезы. Не хватало еще расплакаться перед Мансуром. У него своих проблем хватает. Он же ее ими не грузит. Вот и она не станет рассказывать о проблемах с отцом.

Вспомнив, что Мэнни ждет ответа, она сказала:

– Доктор изучает результаты и, как только закончит, зайдет сюда рассказать мне.

– Хочешь, чтобы я ушел?

Амаль не хотела, чтобы Мансур уходил. Если врач скажет что-то плохое, ей будет на кого опереться.

– Останься, пожалуйста, – попросила она.

Они снова уселись на стулья рядом друг с другом, и Амаль не могла не отметить, как хорош собой Мансур, как ему идет деловой костюм с иголочки, как он харизматичен. Она почувствовала смесь зависти и восхищения. Тем более что в памяти всплывало все больше детских воспоминаний.

Он определенно не был похож на маленького мальчика из ее прошлого. Он повзрослел, и морщинки на лице рассказывали историю о трудностях, с которыми он, должно быть, столкнулся в одиночку в Америке. Она все еще не могла поверить, что он уехал из дома в семнадцать лет. Амаль едва помнила тот день, но, даже спустя столько лет, маме Халиме бывало грустно, когда она думала о том, что ее сын живет отдельно от нее.

Вот почему Амаль избегала говорить с ней о Мансуре.

Вероятно, поэтому она сейчас спросила:

– Ты скучаешь по Харгейсе, когда находишься в Америке?

Мансур резко к ней повернулся. Морщинка перерезала его лоб.

– Иногда. Почему ты спросила?

– Я думала о твоей маме. – Амаль скрестила пальцы и уставилась на свои руки. – Она всегда становится печальной, если упоминают тебя.

– А кто про меня спрашивает?

Застигнутая врасплох его резким вопросом, она подняла глаза и пробормотала:

– Я спрашивала… пару раз. Но потом перестала. Мне не хотелось лишний раз расстраивать маму Халиму.

– Я звоню, – буркнул он. – Может быть, не так часто, как должен бы, особенно после смерти отца.

Его отец все еще был больной темой. И он упомянул об этом ей перед тем, как они уехали из Харгейсы в Аддис-Абебу. Возможно, раньше она не понимала, почему он невзлюбил отца, но теперь, когда узнала о второй семье его отца, кое-что для нее прояснилось.

В такие моменты она ненавидела свою амнезию. Она не могла поверить, что не помнила столько важного, о чем ей рассказывал Мансур.

Вот и вчера он в такой спешке ее покинул, вероятно, затем, чтобы обдумать вопрос о том, искать или нет семью отца? Встречаться или нет со сводными сестрами и с мачехой?

Ей было любопытно, принял ли он решение. Но она ни за что не станет приставать к нему с расспросами, как перестала о нем говорить с мамой Халимой.

– Я буду стараться звонить чаще, – сказал Мансур. – Спасибо, что напомнила мне об этом.

Амаль улыбнулась:

– Я тебя понимаю, ты ведь сильно занят. Я тоже редко вижусь с братьями. Нам трудно выбрать время, когда все свободны.

– Да, мальчики, похоже, выросли, – скупо улыбнулся Мансур. – Помню, как они повсюду ходили за нами, как два хвоста. Точнее, за тобой, так они обожали старшую сестру.

– Только потому, что я находила лучшие деревья для лазанья и придумывала интересные игры.

Он улыбнулся во весь рот.

– Твоя правда. Как я мог забыть такое!

– Я многое помню из детства, и это вселяет надежду, что со временем восстановится все, что я потеряла.

– Ты рассматриваешь это как потерю?

– Амнезия и есть потеря воспоминаний.

Он не это имел в виду, и Амаль это знала.

Она поняла, что ее тактика уклонения не срабатывает, когда он уставился на нее, ожидая правдивого ответа.

Сдавшись, Амаль сказала:

– У меня такое чувство, что я потеряла часть себя.

И она не считала это преувеличением. Она потеряла несколько частичек себя. Ее воспоминания были связаны с ее личностью. Она не знала, совершала ли те же ошибки и была ли менее собой из-за этого.

– А если память не восстановится до конца? – не отставал Мансур.

– Я так далеко еще не заглядывала, – ответила она.

– Похоже, нам обоим предстоят важные решения, – подытожил он.

– Значит, ты пока тоже ничего не решил?

Он отрицательно мотнул головой.

– Пока я намерен поехать и посмотреть завещанные мне земли.

– Это может как-то повлиять на твое решение? – поинтересовалась Амаль.

– Возможно, – ответил он уклончиво. И неожиданно продолжил: – А не хочешь ко мне присоединиться? Можем отправиться туда после того, как доктор ознакомит нас с результатами обследования. Что скажешь?

Амаль не верила своим ушам. Ей предстоит новое приключение в компании Мансура. Как же можно отказаться?

– Почему бы нет? Мне интересно увидеть город.

– Вообще-то это за городом, – уточнил он.

– Тем лучше, – с оптимизмом ответила она.

Амаль сияла, а ее душа пела от мысли, что остаток дня ей предстоит провести с ним. Правда, Мансур заставлял ее нервничать. Он смущал ее своим пристальным взглядом и откровенной манерой речи, и все же он притягивал ее к себе как магнит. И это было пьянящее ощущение. Ей казалось, что она может летать, когда он одаривал ее редкой улыбкой или смехом. Это был волнующий опыт сам по себе.

– Тогда решено, – мягко сказал Мансур, улыбаясь. – Мы отправляемся в загородное путешествие.

В этот момент вошла врач и обратилась к Амаль:

– Мисс Халид, я снова должна уточнить, вы не против присутствия на консультации посторонних? – Она кивнула в сторону Мансура.

– Нет, – ответила девушка. – Я хочу, чтобы мой друг остался.

Услышав ее ответ, Мансур удивленно на нее посмотрел, но тут же перевел взгляд на доктора.

Амаль тоже смотрела на врача, хотя взгляд Мансура ее насторожил.

Неужели он не согласен?

Разве они не могут быть друзьями?

Они дружили в детстве. И ему не обязательно знать, что девчонкой Амаль была в него тайно влюблена. И она не станет вспоминать, как недавно они чуть было не поцеловались.

Сейчас она хотела видеть в нем друга. Ей необходим человек, с которым может поделиться своими страхами по поводу амнезии.

И что бы ни случилось, она хочет, чтобы он знал, что они друзья.