Текст книги "Бесстрашный горец"

Глава 19

«Похоже, сейчас мне придется нелегко», – подумал Эван, глядя на улыбающуюся Хелену, которая любовно поглаживала изящной ручкой толстый хлыст. Наконец-то он начал понимать, почему она полюбила Хью. Они одного поля ягодки. Но вот чего Эван никак не мог понять, так это почему Хелена так сильно его ненавидит. То, что он является владельцем земель, которые страстно желал заполучить Хью, казалось ему недостаточной причиной для этого.

– Нужно было дать мальчику имя, – заметил он и едва сдержал улыбку, заметив, насколько его слова поразили Хелену. – Почему ты этого не сделала?

Хелена пожала плечами:

– Не думала, что этот маленький ублюдок выживет. Но он оказался упрямым, черт подери. Я не смогла выкинуть его из своего живота, когда он в нем завелся, потом он обрек меня на адовы муки, когда рождался. Однажды он сильно заболел, и я решила, что Господь приберет его, но сестра Хью, хромоножка Мэри, его выходила.

— Нас, Макфингелов, нелегко убить.

– Вот и хорошо. Я хочу, чтобы ты умирал долго-долго.

Странно было слышать, что из такого соблазнительного ротика вылетают такие кровожадные слова. Эван по-прежнему смотрел на нее и видел, насколько она хороша, однако ее красота больше не трогала его. Теперь он понимал, что под привлекательной внешностью его бывшей любовницы скрывается черная душа. Такое впечатление, что Хелена насквозь прогнила, даже странно, что внешне она все еще красива.

Сейчас Эван уже знал, что такое истинная красота. Пускай лицо Фионы обезображено шрамами, фигура у нее не такая роскошная, как у Хелены, однако она гораздо красивее ее. Хелене никогда такой не стать, как ни старайся. В Фноне есть доброта, мягкость, щедрость души, которые в Хелене напрочь отсутствуют и которые она считает проявлением слабости и глупости. Эвану было неприятно осознавать, что он позволил страсти настолько ослепить себя, что ему и в голову не пришло задуматься над тем, что за человек Хелена.

– У меня есть к вам только один маленький вопрос. Ответьте на него, прежде чем начнете со мной расправляться, – тихо проговорил он и замолчал.

– Какой? – поторопил его Хью.

– Признаюсь, меня снедает любопытство. Отчего вы с Хеленой испытываете ко мне такую ненависть? За исключением того, что ты, Хыо, ошибочно считаешь, будто я украл у тебя землю, которой владею, не могу припомнить, чем бы я мог вас обидеть.

– Скарглас должен был стать моим! – завопил Хью. – Твой сумасшедший отец втерся своему кузену в доверие и отнял его у меня. Это я должен был унаследовать Скарглас, а не ты. Я должен был стать его лэрдом, а не ты. Но с того момента, как родился ты, сын Фингела и дочери старого лэрда, мы лишились всех шансов получить эту землю. Ты приходишься внуком старому лэрду. И кем бы ни был твой отец, Фингел, в глазах короля, церкви и закона ты являешься законным наследником.

– Но зачем тебе эти земли? У тебя же есть собственные.

– Жалкие каменистые пустоши да болота! Вот если бы к ним присоединить твои земли, я был бы очень могущественным лэрдом. – Он взглянул в сторону замка. – Да и замок Скарглас лучше, чем мой. Он гораздо больше подходит такому человеку, как я. Если бы у меня был такой замок, я считался бы уважаемым, богатым человеком.

И все-таки Эвану казалось, что этого недостаточно, чтобы так сильно его ненавидеть. Похоже, Хью решил, что он, Эван, ограбил его, лишил прекрасного будущего. Но это прекрасное будущее существует лишь в его воображении, по крайней мере частично. У Эвана было такое чувство, что Хью чего-то недоговаривает либо что-то выдумывает. Наверное, в один далеко не прекрасный день он решил, что потеря Скаргласа стала главной причиной, почему в его жизни все пошло наперекосяк, а поскольку Эван считается наследником Скаргласа, он должен понести за это наказание. К тому же его, Хью, жена имела от Эвана ребенка, и это лишь усилило его ненависть и обострило жажду мести.

– А ты, Хелена? – спросил Эван.

– Ты убил моих родных, – ответила она. – Маму и сестру.

– Я их не убивал!

– Ну, не сам, это сделали люди из твоего клана. Они зарубили их во время очередного набега. Отец обнаружил изуродованные тела и, не выдержав горя, повесился. Из-за Макфингелов я потеряла всех своих родных. – Она улыбнулась Хью. – Я была совершенно одна и не знала, что мне делать, до тех пор пока не повстречала Хью.

– Мои люди не убивают женщин.

– Вы, Макфингелы, совершили набег на земли Хью. Твоих людей видели рядом с моим домом. Ты просто оскорбляешь меня своим нежеланием в этом признаваться. Кто еще мог это сделать?

«Твой отец», – подумал Эван, однако ничего не сказал, лишь молча взглянул на Хелену. Что-то подсказывало ему, что она и сама об этом догадывалась, но, вместо того чтобы взглянуть в лицо страшной правде, обвинила его клан и соответственно Эвана. Не повезло им, поскольку в тот черный день они оказались поблизости.

«Все это было бы смешно, если бы не было так грустно», – решил Эван. Он, не причинивший ни Хью, ни Хелене никакого зла, будет замучен до смерти за преступления, которые никогда не совершал, которые возникли лишь в их изощренном воображении. Они сделали его козлом отпущения, объявив виновным во всех своих ошибках и разочарованиях. В течение долгих лет он пытался договориться с людьми, с которыми договориться невозможно, которые не слушают голоса рассудка.

– Ну, хватит болтать! – рявкнул Хью и подошел к Эвану с кинжалом в руке. – Пустая трата времени.

– Даже если ты меня убьешь, ты не получить Скарг-лас, – заметил Эван.

– Верно, но я хотя бы получу удовольствие.

– Ты позволил мне начать первой, – капризно протянула Хелена. – Потому-то я и захватила с собой хлыст. Если ты станешь тыкать в него ножом, он весь изойдет кровью и потеряет сознание, прежде чем я успею отплатить ему за то, что он меня трогал.

– Это ты меня трогала, – проговорил Эван. – Тебе показалось, что я не спешу выдавать свои секреты, и ты забралась ко мне в постель и попыталась соблазнить меня. Перестань притворяться, что ты невинная девушка, обесчещенная грязным Макфингелом. Все было совсем наоборот.

Лицо Хелены исказилось от ярости. Только что прелестное, оно стало неприятным и даже уродливым. С него словно спала маска, и теперь было отчетливо видно, какая у этой красивой женщины гнусная душонка. Должно быть, он напрасно сказал Хелене эти слова, но ему надоело, что какая-то публичная девка обвиняет его в изнасиловании.

– Позволь мне заставить его заплатить за это, Хью, – прошипела Хелена. – Позволь исполосовать его до крови.

– Я остановлю тебя, если ты зайдешь слишком далеко, любовь моя, – проговорил Хью, отступая. – Я разрешаю тебе отомстить, но только не забывай про меня, мне тоже нужно с ним посчитаться. Поверните его, – приказал он своим людям.

«Ну вот и все», – подумал Эван, когда, несмотря на сопротивление, его повернули к Хелене спиной, чтобы она могла всласть поиздеваться над ним, орудуя хлыстом. Он молил Бога лишь о том, чтобы смог вынести пытку, не показав вида, как ему больно. Чем дольше он сможет ее выносить, тем больше шансов на то, что его спасут. Наверняка кто-то скоро заметит, что его слишком долго нет в замке и что он ушел из него один. Грегор знает, куда он отправился, а Грей об этом, похоже, и не догадываются. В этот момент хлыст Хелены опустился на его спину. Эван стиснул зубы, чтобы не закричать, и принялся молить Господа о том, чтобы его поскорее нашли.

– Убила бы их обоих! – воскликнула Фиона, глядя на обнаженного и окровавленного, распятого на кресте мужа, который тем не менее попытался сопротивляться, когда его повернули лицом к Хью Грею.

– Именно это мы и намереваемся сделать, – заметил Грегор.

– И сделаем это медленно, – пробормотал Сигимор, пристально глядя на Фиону. – Чтобы они на собственной шкуре смогли прочувствовать, что сейчас испытывает Эван.

– Ты меня искушаешь, Сигимор, – проговорила Фиона и глубоко вздохнула, чтобы подавить ярость, взметнувшуюся в ее душе при виде беззащитного мужа, подвергшегося таким издевательствам. – Но нет, мы не станем этого делать, хотя они и заслуживают.

– Как пожелаешь. Готова?

Фиона слегка потянула на себе платье, чтобы вырез стал побольше, взъерошила рукой волосы.

– Думаю, что да. Как я выгляжу?

– Восхитительно.

– Кинжалы не видны?

– Ни одного не видно.

– Тогда я готова.

– Будь очень осторожна, Фиона, – наставлял Грегор. – Если тебе покажется, что они собираются схватить тебя, беги. Я видел, как ты умеешь бегать, так что догнать тебя им не удастся. Только не давайся им в руки.

– Хорошо.

Радуясь тому, что ярость, взметнувшаяся в ее душе, подавляет страх, Фиона взяла корзинку и направилась к Греям. Хотя все сочли ее план очень удачным, она понимала, что до идеального ему далеко. Всякое может случиться. Вполне возможно, Грей о ней уже наслышаны. И если они слишком много о ней знают, ее жизнь не будет стоить ломаного гроша.

– Дядя Робби! – прокричала она нараспев, вприпрыжку направляясь к коттеджу. – Где ты? Я принесла тебе пирожков! – Сделав вид, что она только что заметила Греев, Фиона остановилась как вкопанная. – Ой! Я и не знала, что у дяди Робби гости. Захватила бы побольше пирожков.

Эван изумленно захлопал глазами. Неужели перед ним стоит Фиона? Не может этого быть! Должно быть, от боли у него помутился рассудок.

Он перевел взгляд на Хью и его людей, на лицах которых застыло похотливое выражение, и понял; перед коттеджем и в самом деле стоит его жена. На щеках ее горит румянец смущения, роскошные волосы, словно плащом окутывая стройную фигурку, свисают до тонкой талии, вырез платья такой низкий, что почти видны соски. Один глубокий вздох – и груди выскочат наружу и запляшут перед глазами изумленной публики. Когда его освободят, он узнает, кто разрешил ей явиться к Греям в таком соблазнительном наряде, и убьет его, причем медленно.

Фиона взглянула на Эвана, и на мгновение во взгляде ее мелькнули ярость и боль, но уже в следующую секунду взгляд ее стал непроницаемым. На лице появилось лишь выражение любопытства, она ничем не выдала, что знает его. Напротив, видя, что она с милой улыбкой смотрит на окровавленного, избитого мужчину, можно было подумать, что она немножко не в себе. «Интересно, сколько кинжалов прихватила с собой Фиона на сей раз?» – рассеянно подумал Эван.

– Кто ты, черт подери? – спросил Хью. Он во все глаза уставился на грудь Фионы, и Эван искренне пожелал, чтобы негодяя поскорее убили. Оглядев людей Хью и отметив про себя похотливое выражение их лиц, Эван едва сдержался, чтобы не приказать жене отправляться домой. Но тут он обратил внимание на Хелену, которая переводила взгляд с Хью на Фиону и обратно. Выражение ее лица было таким мрачным, и она с таким остервенением сжимала в руке окровавленный хлыст, что Эван почувствовал: нужно не спускать с нес глаз.

Что он и делал, пока Фиона мастерски играла свою роль. Он не выпускал Хелену из поля зрения еще и потому, что не хотел шарить глазами в поисках своих людей, которые Эван это точно знал – пришли ему на помощь. Несмотря на то что Фиона частенько действовала пол влиянием порыва, она никогда не отправилась бы спасать его одна. Она слишком умна для этого и понимает, что в одиночку с мужчинами ей не справиться. Изо всех сил стараясь не обращать внимание на боль, Эван наблюдал за Греями. Вдруг эти дураки наконец-то вспомнят, что должны следить, не подкрадывается ли к ним противник. Тогда Фионе может не поздоровиться.

– Разве ты не знаешь? Я племянница старого Робби, – ответила Фиона, улыбаясь Хью. – Я часто прихожу навестить его и его милую женушку.

– У него нет родственников! – выпалила Хелена.

– А я ему не кровная родственница, но он все равно считает меня родней.

– Она вес врет, Хью, – проговорила Хелена и, подойдя к нему, схватила его за руку. Хью лишь мельком взглянул на нее и вновь уставился на гибкое тело Фионы вожделенным взглядом, и Хелена нахмурилась. – Отошли эту костлявую сучку прочь или убей ее.

– Какая ты злая! – воскликнула Фиона и прижала руку к груди.

Хью проследил за ней жадным взглядом. Похоже, если ребята будут медлить с его освобождением, Грей накинутся на Фиону, словно стая голодных волков. Либо на нее набросится Хелена, приревновав к Хью. Эван с трудом сдержал улыбку. Если Хелена это сделает, она совершит огромную, а может быть, даже смертельную ошибку.

– Но я тебя прощаю, – продолжала Фиона. – Наверное, у тебя плохое настроение из-за пятен на лице.

– Каких еще пятен? У меня нет никаких пятен, – буркнула Хелена, проведя по лицу рукой.

– Ой, прости, пожалуйста. Должно быть, на него упала тень, вот я и решила, что это пятна. Извини, ошиблась. – Она бросила взгляд на Эвана. – Почему вы не оденете этого беднягу? Дамам не пристало смотреть на голых мужчин. Это неприлично.

– Ты просто дура! – воскликнула Хелена.

– Заткнись, Хелена, – бросил Хыо. – А ты, девка, – повернулся он к Фионе, – ну-ка отвечай, что ты здесь делаешь?

– Жду, – ответила Фиона.

– Чего?

– Когда ты умрешь.

Хыо вытаращил глаза от удивления. И он был не одинок. Эван тоже никогда не слышал, чтобы голос женщины звучал настолько холодно и грозно. Фиона начала потихоньку пятиться к нему, и он затаил дыхание, Краешком глаза он заметил, как в кустах мелькнуло что-то рыжее, и едва сдержал улыбку. Теперь единственное, о чем ему следует беспокоиться, так это чтобы его храбрая маленькая женушка не пострадала в битве, которая сейчас начнется.

– Ты с ума сошла! Неужели ты думаешь, что какая-то девчонка может меня убить?

– Конечно, может, однако предоставлю это сделать кое-кому другому.

– Кому же?

– Мне, – послышался голос Сигимора, и Хью, круто обернувшись, увидел, что тот стоит у него за спиной и, ухмыляясь, смотрит на него.

А уже через минуту битва была в разгаре. Стоя рядом с Эваном, Фиона опустила корзинку на землю и, вытащив из нее два кинжала, крепко зажала их в руках. Ей ужасно хотелось освободить Эвана от пут, однако, во-первых, он был слишком высоко привязан, а во-вторых, она не могла позволить себе оторвать взгляд от Греев.

– Когда меня освободят и вылечат мои раны, я тебя нашлепаю, – проговорил Эван.

– Только попробуй, – усмехнулась Фиона. – Ничего у тебя не получится.

– Получится, не сомневайся. – В этот момент Эван заметил, каким яростным взглядом смотрит на Фиону Хелена. Она наконец догадалась, что их обвели вокруг пальца. – Берегись, детка, – предупредил он.

Видя, что к ней приближается Хелена, Фиона замерла. Похоже, Хелена побывала в гуще сражения: Фиона сейчас припомнила, что несколько раз ей слышался свист хлыста. Сейчас его у Хелены не было, значит, кто-то из людей Эвана отобрал, решила Фиона. Жаль, что при этом они ее не убили. Зато в руке она держала большой острый кинжал.

– Так, значит, это на тебе он женился, – прошипела Хелена.

– Да, мне была оказана такая честь, – ответила Фиона.

– Честь? Выйти за него замуж? А впрочем, вряд ли на тебе женился бы кто-то другой, уж слишком ты безобразная.

– А ты просто дура.

– Я тебя убью, – заявила Хелена, – а потом разрежу эту свинью Эвана на мелкие кусочки. Так что советую тебе спасаться бегством, дурочка. Со мной шутки плохи. Видела, какие у него шрамы? Это я их ему оставила.

– Знаю. Но я тебя не боюсь. А когда буду тебя убивать, проявлю милосердие и постараюсь, чтобы ты не слишком мучилась.

Хелена бросилась на Фиону, и Эван чертыхнулся от того, что у него связаны руки. Однако несколько секунд спустя он успокоился и с восхищением стал наблюдать за женой. Она действовала легко и непринужденно, ловко и умело. Через несколько минут и Хелена поняла, что с ней просто играют, что Фиона, маленькая и изящная, уже давно бы убила ее, если бы пожелала. На мгновение в глазах ее мелькнул страх, но потом он сменился выражением ненависти.

– Я заберу тебя с собой! – рявкнула Хелена, признавая тем самым свое поражение.

– Нет, ты отправишься в преисподнюю одна!

Через секунду все было кончено. Фиона спокойно вытирала клинок кинжала о юбку убитой женщины. Выпрямившись, она взглянула на Эвана, и в этот момент сражение закончилось: пали последние из Греев. Эван почувствовал разочарование, оттого что не видел, как погиб Хью.

– Сигимор заставил его попотеть, – заметила Фиона.

– Ты просто читаешь мои мысли.

– Это несложно. После того что он с тобой сделал, нетрудно догадаться, какие мысли бродяг у тебя в голове.

Грегор и Сигимор развязали Эвана, и он тотчас же рухнул на колени: ноги настолько ослабли, что не держали его. И когда Фиона положила его голову к себе на колени, он не стал сопротивляться. Закрыв глаза, он глубоко вдохнул исходящий от нее запах, когда она начала осторожно промывать его раны. Вокруг слышался шум, это Макфипгелы оттаскивали тела поверженных противников.

– Ох, Эван, – прошептала Фиона, смывая с его спины кровь. – Как бы мне хотелось опять их всех убить. Бедная твоя спина.

– Ничего, заживет, – успокоил Эван. – У Хелены не слишком сильные руки. Вот если бы меня били мужчины, мне пришлось бы совсем плохо.

– Я не жалею, что убила ее.

– Это хорошо. Ты и не должна об этом жалеть. Ты слишком рисковала, детка, чтобы меня спасти.

– У меня не было другого выхода. Эван хотел спросить ее, что она имела в виду, но в этот момент к ним подошел Грегор с одеялом и штанами.

Фиона помогла Эвану сесть, а Грегор осторожно натянул на него штаны. Самостоятельно это сделать Эван был уже не в состоянии: силы быстро оставляли его. И он решил, что подумает над словами Фионы, когда хотя бы немного окрепнет. Последние слова Фиона произнесла дрогнувшим голосом, и это вполне естественно после того, что ей пришлось пережить. А может быть, дело вовсе не в ее переживаниях, а в том, что она испытывает к нему нежные чувства? Сердце Эвана радостно затрепетало при этой мысли.

– Ты сможешь сидеть на лошади? – спросил его Грегор.

– Если только меня к ней привяжут, – ответил Эван. – А откуда ты узнал, что произошло?

– Когда ты ушел без меня, я последовал за тобой и обнаружил здесь Сигимора. Он тоже пошел за тобой, хотя так и не признался почему, – объяснил Грегор и бросил на Сигимора, стоявшего рядом с Фионой, хмурый взгляд: – Зачем ты сюда пришел?

– Мне показалось, что Эван ведет себя как-то странно, – ответил Сигимор. – Я решил, что он завел себе любовницу, и подумал, что было бы неплохо немного вправить ему мозги.

Фиона хихикнула, во-первых, оттого, что Сигимор так спокойно произнес эту угрозу, а во-вторых, потому что не она одна решила, что Эван ускользнул из замка на свидание с женщиной.

– Эвана нужно крепко привязать к лошади, – заметила она. – Дорога до Скаргласа неблизкая, да и спина его в ужасном состоянии.

– Давайте посадим его позади меня, – предложил Сигимор. – Он обнимет меня руками за талию, а запястья свяжем вместе. Если у него вдруг закружится голова, он не упадет.

– У меня не закружится голова, – возразил Эван, но Сигимор лишь улыбнулся.

Помогая Эвану встать на ноги, он мельком взглянул на его спину и поморщился:

– Эта особа любила стегать хлыстом. За что она так тебя ненавидела?

– Она обвинила меня в смерти ее матери и сестры, – сказал Эван, тяжело опираясь на руку Сигимора, который повел его к лошади – Саймон как раз выводил ее на поляну. – Но, насколько я могу судить по ее рассказу, ее отец сошел с ума, убил жену и дочь, а потом покончил жизнь самоубийством. Мне кажется, Хелена и сама это подозревала, но в тот день на Греев напали Макфингелы, и она решила обвинить нас.

– А Хью хотелось заполучить Скарглас.

– Да, но у него тоже все в голове перепуталось, и в результате он обвинил меня во всех смертных грехах и решил расправиться со мной. – Видя, что Фиона отстала на несколько шагов и разговаривает с Саймоном, Эван спросил Сигимора: – А где те люди, которые жили в коттедже? Слава Богу, Хью о них забыл.

– Ты имеешь в виду стариков и своего сына?

– Черт подери! Фиона видела мальчика?

– Он и старики в Скаргласе. Нужно было тебе сказать Фионе о ребенке, Эван.

– Я сам только три дня назад узнал, что у меня есть сын. Я пытался придумать, как потактичнее рассказать о нем Фионе.

– Что ж, теперь, пока ты будешь выздоравливать, у тебя будет время придумать, как ее успокоить.

– Она очень рассердилась? Ну, конечно, рассердилась. Нелегко женщине узнать, что у ее мужа есть незаконнорожденный ребенок, и принять его.

– Она рассердилась на тебя вовсе не за то, что у тебя есть незаконнорожденный сын. У ее брата Дайермота их пятеро. Кроме того, Фиона прекрасно понимает, что все это произошло до того, как вы с ней встретились, что в то время она сама была еще девчонкой. Она разозлилась, что ты ей ничего не рассказал. Наверное, ей еще и больно от этого.

– А ты, случайно, не знаешь, как мне загладить свою вину? Может, поунижаться перед ней, но так, чтобы она этого не заметила? – спросил Эван и, когда Сигнмор расхохотался, вздохнул.

Когда Эвана усадили наконец на лошадь, заставили обхватить Сигимора руками за талию и связали запястья, он понял, что ошибался: скоро у него наверняка закружится голова, и он потеряет сознание. В этот момент к нему подошла Фиона и дрожащей рукой принялась поглаживать его по ноге. Взглянув на нее, Эван увидел на лице ее гораздо более глубокие чувства, чем просто забота о муже, которую проявляет послушная жена.

– Со мной будет все в порядке. Фиона, – проговорил он. – Садись на свою лошадь и поедем. И подтяни платье, у тебя соски видны.

Он едва не расхохотался, когда Фиона вспыхнула, поддернула платье и, окинув его яростным взглядом, поспешила к лошади. Конечно, было бы лучше вытянуть из нее несколько ласковых слов, пока она находится в таком расслабленном состоянии, однако Эван понимал, что сейчас для этого не самое удачное время. Остается утешать себя тем, что Фиона испытывает к нему нежные чувства. Это было видно по ее лицу, по полным слез глазам. Потом, когда он выздоровеет, он попытается изыскать способ заставить ее признаться в том, что она его любит. Взгляд, которым смотрела на него Фиона, вселял в него надежду, однако ему требовалось и словесное подтверждение. Это была последняя трезвая мысль, которая его посетила. После того как Сигимор стегнул лошадь и они поскакали, спину пронзила такая острая боль, что перед глазами Эвана все поплыло, и он потерял сознание.