Текст книги "Секс, любовь и опасности близости: Как сохранить страсть в отношениях, когда медовый месяц закончился. Возвращение удовольствия: Как преодолеть сексуальную травму и жить страстной жизнью"

Холодный, надменный отец угрожает уходом, но в его поведении есть также наказание: он не отказался от поимки этой плохой маленькой девочки. Показательны некоторые аспекты стиля доминирующего, наказывающего отца, которому следует подчиняться. Может, у нее на самом деле был отец, который ушел и отверг ее или подавлял и наказывал? Если да, то в этом обличье он напрямую нацеливается на малышку внутри нее, чью историю он либо знает, либо чувствует. А может, это его отец был отчужденным и надменным и это старая модель личности, в которую он проваливается в моменты стресса? Это может быть даже комбинация обеих ситуаций. Под властью модели связи в модусе «нападай, чтобы защититься» мы интуитивно выискиваем того самого ребенка, которым был наш партнер, и снабжаем его правильным родителем, чтобы напугать. И мы довольно хорошо это знаем, поскольку, влюбляясь, стремимся к точному соответствию этих фигур.

Но все еще более сложно, поскольку наши реакции частично смоделированы теми, что мы усвоили от своих родителей. К примеру, женщина, чувствующая враждебность родителя по отношению к внутреннему ребенку, возвращается к собственному внутреннему родителю, чтобы быстро переключиться на самозащиту. Но она также находится под влиянием тех способов, которыми ее мать реагировала на отца или других мужчин в своей жизни. И, нанося ответный удар ребенку в своем партнере, она, возможно не осознавая этого, испытывает влияние того отношения, которое проявляла ее мать к детским капризам. Это, в свою очередь, основывается на том, какая мать была у ее матери, и, следовательно, на отношении ее матери к собственному внутреннему ребенку. Это оказывало глубокое влияние на то, как воспитывалась дочь, особенно в том, что было допустимо в плане уязвимости и потребностей.

Как видите, проблемы охватывают несколько поколений. Это настоящий зеркальный зал! Но пока вернемся к действию.

В ответ на дальнейшее нагнетание ситуации от мужа женщина язвительно отвечает: «Все, что тебе нужно – мамочка, которая бы заботилась о каждой твоей прихоти. Что ж, эта женщина – не твоя мать, усвоил? Даже если последняя и была ею». Она стала разъяренной материнской фигурой, разгневанной эгоистичным жадным младенцем, с которым ей выпало постоянно возиться. Боже, дай ей сил!

В ответ ему приходится раздражаться снова, и теперь он превращается в абсолютного всеведущего патриарха и указывает ей на ее самоочевидную патологию – фригидность. Как еще ей теперь защитить себя, бесполезную маленькую девочку, кроме как стать беспощадной Иезавелью[47]47
  Иезавель – дочь царя Сидонского Ефваала, жена Израильского царя Ахава. Даже выйдя замуж, оставалась жрицей богини Астарты. Враждебно относилась к иудейской вере, пыталась истребить пророков Господа (в частности, пророка Илью). – Примеч. ред.


[Закрыть] и отвергнуть его одним взмахом хвоста. И вот он отправляется в ледяной закат. Другой мужчина с другой историей, возможно, стал бы мистером «Плевать, я выше всего этого» или Конаном-варваром[48]48
  Конан – воин-варвар из Киммерии, главный герой цикла повестей Роберта Ирвина Говарда, популярнейший персонаж фантастики XX века. – Примеч. ред.


[Закрыть], крушил тарелки, вазы и двери, а другая женщина превратилась бы в ужасающую Кали, богиню разрушения, поедающую внутренних детей мужского пола!

И все это во имя защиту уязвимости. И все это за какие-то несколько минут.

МОДЕЛИ СВЯЗИ РАДИ ПОКОЯ

Подобно всему в природе, модели связи бесконечно разнообразны. Ссора на основе модели связи может начаться в любое время и быть любой силы. Пары на наших семинарах, впервые слышащие о моделях связи, вдохновенно рассказывают о случаях из своей обычной жизни, которые соответствуют этой структуре. Зачастую что-то подобное случается с ними по пути на семинар. Выбор пути на карте при поездке в машине – безошибочная отправная точка для многих пар. Здесь в стереотипном случае контролирующий отец (которому предшествует тревожный мальчик) может использовать свое раздражающее влияние на бесполезную девочку-женщину. Заказ в ресторане или общение с продавцами или водителями такси – другие случаи, которые часто пробуждают модели связи. Партнеры, кажется, слепо попадают в ловушки, когда принимают определенный стиль поведения, к примеру сердитой матери или критикующего отца, сознательно не признавая свои намерения.

Модель связи пары, которую мы анализировали, динамична – ее суть в действии. Но есть много других разновидностей. Представьте сценарий с другой женщиной, которая боится любого конфликта или боится расстроить хорошего отца, за которого вышла замуж. Возможно, она отложила книгу, стала послушным ребенком и дала маленькому мальчику в мужчине то, что ему было нужно, чтобы снова почувствовать себя хорошо, не заботясь о собственных интересах, но и без страсти или желания.

Есть множество отношений, которые сводятся к тихой жизни, где внутренние дети потакают внутренним родителям, боясь раскачивать лодку и успокоившись на известном. Эти статичные модели связи помогают избежать конфликта, поддерживать безопасность в паре на основе устойчивой модели связи внутреннего родителя с внутренним ребенком. Другие модели, которые кажутся динамичными, повторяются так часто, что сами по себе создают стабильность и, следовательно, также считаются статичными. Их энергия сосредоточена в единственном направлении, как у комедийного персонажа Энди Кэппа[49]49
  Энди Кэпп – герой одноименного английского комикса, созданного карикатуристом Регом Смайтом. – Примеч. ред.


[Закрыть], щекастого ребенка, вечно встречающего или обманывающего ограничивающую мать в лице его жены Фло. А есть модели, в которых оба партнера сходятся в том, что остаются детьми, братом и сестрой, как детишки в лесу.

По мере того как общество становится более сложным, усложняются роли и модели связи, которые мы обнаруживаем. Порой трудно понять, когда на первый взгляд взрослая реакция оказывается просто псевдовзрослой. Псевдовзрослая реакция – та, в которой энергия уходит из детской части в родительскую. Это не всегда открытый агрессивный рост напряжения, но тем не менее это оборонительная и стратегически направленная реакция. Такой ход может привести в ярость другого партнера, поскольку кажется вполне невинным. Но опыт существования в роли получателя – опыт агрессии, очень пассивной, но настолько хорошо настроенной на то, чтобы сделать другого бессильным, что это приводит в ярость. Вокруг такой динамики в отношениях могут возникнуть долгосрочные модели. К примеру, мужчина нового поколения, прочитавший все правильные книги, говорит, что все хорошо. Но, если им движет страх внутреннего ребенка расстроить мать, его поведение может настолько рассердить партнершу, что она становится той, кто несет бремя всего гнева в отношениях.

Хотя динамические модели связи не особенно приятны, у них есть одно преимущество над статичными: от моделей на основе взаимного сговора труднее избавиться, чем от тех, где партнеры вступают друг с другом в столкновение. Что касается потенциала трансформации, мужчине в нашем примере чрезвычайно повезло, что у него есть жена, которая может сопротивляться ему. Это можно считать даром. Если в какой-то момент он потрудится уделить время и обдумать происходящее, то осознает, что ему придется примириться с тем, что делает с ним чувство отверженности. Затем мужчина начнет понимать, до чего он способен дойти, чтобы помешать себе чувствовать собственную уязвимость. Он начнет видеть, как справляется с собственной потребностью. Короче говоря, ему придется посмотреть в зеркало, которое подносит его партнер, отказываясь подчиняться требованиям жадного внутреннего ребенка. Если затем он потрудится проделать необходимую психологическую работу, то сможет выйти из нее обличенным и преображенным. Тогда все может измениться: его спутница будет чувствовать себя гораздо более защищенной рядом с ним, а он, возможно, поймет, что начинает получать гораздо больше того, чего жаждет.

С другой стороны, отношения, где оба делают все возможное ради стабильности или спокойной жизни – даже под маской «нельзя расстраивать детей», – гораздо чаще оказываются затхлой тюрьмой, где нет страсти и нет возможности роста. Если в них вообще есть сексуальная жизнь, она вряд ли зрелая и развитая и, скорее всего, завянет и умрет. С годами любое чувство общей близости, вероятнее всего, уйдет из пары. Женщина, предлагающая секс из чувства долга (или «секс с маткой», как мы это называем) в обмен на покой, скорее всего, будет заключена в роли покорной дочери или умиротворяющей матери. Ее способность получать глубокое удовольствие от этого сомнительна. Возможно, ей трудно покориться собственному оргазму, а здоровье сильно страдает. Мужчина, которого заботит исключительно разворачивание роли милого сына в своей сексуальной жизни, может научиться некоторым полезным техникам, но никогда не проникнет в сердце своего взрослого партнера. Если он останется в старой парадигме «дать ей, что она хочет, и отвернуться», то непременно упустит ее целиком. В одиноком пособничестве они оба могут успокоиться на любой из этих моделей, но в долгосрочной перспективе мужчина обнаружит, что его эрективная потенция угасает.

Такие отношения ради выживания могут длиться долгое время: многие браки основаны на здравом прагматизме, но возможности роста будут задавлены.

Модели связи невероятно устойчивы и прочны. Даже самые жестокие и насильственные модели по этой причине трудно разорвать. Большинство избитых жен, к примеру, возвращаются домой. Большинство психологически кастрированных мужей никуда не уходят. Негласный отказ обоих партнеров посмотреть в зеркало осознанности означает, что они договорились отказаться от собственных приоритетов. Они способны поддерживать устойчивые отношения, которые мы называем поддерживающим браком. Но, если один партнер хочет изменить ситуацию, ему придется либо выйти из отношений, либо привнести в них третью сторону, например завести роман.

Ведь если вы хотите, чтобы отношения доросли до своего подлинного потенциала и вышли за пределы измены самому себе ради безопасности, связи поддерживающего брака нужно разорвать.

Ему приснилось

открытое окно.

«Это вагина», – сказал его психиатр.

«Это развод», – сказала любовница.

«Самоубийство», – сказал

зловещий голос внутри него.

«Значит, нужно закрыть окно,

а то простудишься», – сказала мать.

Жена ничего не сказала.

Он не осмелился рассказать ей

о таком

опасном сне.

Феликс Поллак[50]50
  Felix Pollak, ‘The Dream’, Subject to Change, Juniper Press, 1978.


[Закрыть]

«Почему я не могу быть как другие женщины и просто сделать это, чтобы было спокойно?» – вздохнула она про себя, ощущая тяжесть в сердце. Она хотела почитать, но поняла, что теперь не может сосредоточиться на книге. Она изо всех сил старалась не расплакаться.

Затем пришла в ярость. «Он такой эгоистичный. Всякий раз, когда не получает желаемого, он дуется. Кто захочет заниматься любовью с таким?»

Затем она снова ощутила печаль. «Почему он не может просто остаться и насладиться чувством близости между нами? Тогда меня, возможно, больше заинтересовал бы он, чем книга. И даже если бы я продолжила читать, мы бы чувствовали бо́льшую близость друг к другу вместо этого кошмара! Теперь мне кажется, что я больше никогда не захочу заниматься с ним любовью!»

Потом снова рассердилась: «В любом случае это не имеет ничего общего с любовью, он просто глупый испорченный мальчишка, который хочет, чтобы мамочка подтвердила, что он взрослый мужик. Ненавижу его!»

И расплакалась: «Нечестно, что он заставляет меня пройти через это, я этого не заслуживаю! Я просто хотела почитать. Тот факт, что я не всегда хочу заниматься с ним любовью, когда этого хочется ему, не означает, что я его не люблю».

Опять вернулась злость: «Если бы он был настоящим мужчиной, он бы не захотел, чтобы я занималась любовью, просто чтобы успокоить его. Это не имеет ничего общего с настоящей страстью».

Затем она смягчилась: «Не хочется, чтобы все было вот так. Я скучаю по нему, но не позволю ему так обращаться со мной».

Если бы мы могли подслушать ее внутренний диалог в эти предрассветные часы, мы бы стали свидетелями постоянных метаний: то она решала уехать на следующее утро и начать новую жизнь без него, то желала ему смерти, то желала смерти себе, то видела в нем чудовище, то называла себя бесполезной и неправильной. Временами она гадала, не спится ли и ему тоже, и даже, возможно, надеялась, что он вернется в постель. Это было бы мило. (Однако есть небольшая возможность, что, если он действительно вернется, она притворится, что спит, или по крайней мере не покажет ему, какое облегчение и радость испытывает.) Возможно, она задавалась вопросом, как он примет ее, если она пойдет к нему. Будет ли она вынуждена заняться с ним любовью, чтобы заверить его (или себя) в связи между ними? Захочется ли ей этого? Можно ли так сделать?

Той самой ночью, сбежав в бессознательное, она наконец-то измученно погрузилась в сон. Были случаи, когда она отправлялась к нему, уязвимая и полная страха, но намереваясь открыть свое сердце и помириться.

Он тоже лежал без сна в темноте, занятый своим собственным (не слишком отличавшимся) внутренним диалогом, также чувствуя печаль, страх и одиночество. Но когда он слышал, что она идет к нему, то защищал желание в своем сердце, усмиряя дыхание и напрягая мышцы грудной клетки. Он давно научился сдерживать слезы, особенно когда по-настоящему испытывал печаль. Когда он показывал свою уязвимость, это не приносило ему ничего, кроме новой боли.

Были ночи, когда он возвращался, принимая ее пожелание не заниматься любовью, но стремясь быть ближе к ее теплому телу и увериться, что она все еще любит его. Часть его знала, что он несовершенен. На самом деле, порой он бывал совершенно ужасен. И он шел на риск и возвращался в общую постель с робкой надеждой, что она поймет и простит его. Но он был настороже. По какой-то причине женщина, что вот-вот должна была войти в дверь, была способна сделать его более уязвимым, чем любая из тех, кого он когда-либо встречал. Так что лучше быть настороже. Он напрягся.

Как только она увидела холод в его глазах и услышала неодобрительное: «Чего ты хочешь?» – внутри нее что-то взорвалось.

Ее внутренний родитель предупредил ее: «Можно либо быть близкой и зависимой, либо разорвать связь и быть независимой – одновременно не получится!» А она знала, как бывает, когда женщина любит слишком сильно и позволяет использовать себя в мужских эмоциональных силовых играх – история полна примеров, – так что она не собиралась ему этого позволять. Она была современной умной женщиной, профессионалом, а эти старомодные дамские штучки, годные, чтобы ублажать мужчин по первому желанию, не для нее. Она свободна и независима, и, если он не в состоянии встретиться лицом к лицу с настоящей женщиной, пришла пора научиться! Ему нужно вырасти!

Он, со своей стороны, противостоял холодности, которая восходила к нескольким поколениям. Она пронзила его насквозь, добравшись до глубоко погребенного воспоминания о том, когда никогда не чувствуешь себя любимым и желанным. Его внутренний родитель вряд ли мог помочь ему. Он не знал, как справляться с этими женщинами. Чтобы уберечь себя от признания ужасных чувств, которые пробудила в нем вся эта ситуация, он мог только нанести ответный удар с той силой пренебрежения и превосходства, которую мог призвать из своих родовых закромов.

Каждый раз они не спали почти всю ночь, крича или насмехаясь друг над другом, мечась между вспышками гнева и чувства вины, укоризненного отчаяния и окончательной безнадежности. Затем возвращались в разные постели, особенно не отдохнув. Обе реакции подпитывались ранами, появившимися задолго до того, как они познакомились. Никто из них не был в состоянии показать свою личную внутреннюю уязвимость. Они по-прежнему защищались от любых новых ран лучшим из известных им способов.

Последующие дни всегда давались трудно, и даже праздникам зачастую не удавалось привнести сколько-нибудь убедительное умиротворение.

Кому нужна любовь?

Вам знаком этот процесс? Или так происходит только с соседями? Может, у вас есть собственная, особая версия этой болезненной игры? Ей необязательно быть столь же активной или вызванной сексом, чтобы создать глубокий подспудный раскол между вами.

У многих пар игра на этом заканчивается, они смиряются с тем, что за годы между ними возникли разногласия. Другие расстаются, сочтя, что они несовместимы. Некоторые решают, что никогда больше не откроются, чтобы им не нанесли ран и не разочаровали их, и делают так, чтобы никто и никогда больше не подобрался к ним настолько близко. Они могут прийти к такому результату, даже оставаясь в отношениях. Легко прийти к выводу, что именно это происходит в отношениях, и успокоиться на комфорте привычного окружения. Такие партнеры занимают себя детьми и работой, принимая пропасть между собой. Можете составить собственный список из того, что заполняет вашу пропасть: телевизор, компьютер, новые проекты, алкоголь, наркотики, романы на стороне – все это можно успешно использовать, чтобы заглушить ноющее чувство утраты и одиночества.

Рано или поздно близкие отношения сталкивают партнеров с вопросом, в какой мере они предпочитают безопасность риску любви. Но не осознав силы, стоящие за взаимодействиями, разрешить его почти невозможно. Если партнерам не удается найти решение, протест вполне может проявиться на каком-то другом уровне души. Мы подозреваем, что тревога, напряжение, депрессия, стресс, зависимости и фобии могут быть результатом таких непризнанных внутренних конфликтов. Долговременное несчастье может со временем проявиться в виде физических симптомов или болезни.

Чтобы дополнить эту картину, нужно исследовать тему чувств. Чувства – предмет большинства попыток начального погружения в мир психологии и многих книг. Мы не хотим изобретать колесо, тем не менее здесь необходимо сказать пару слов о чувствах. Чтобы получить пользу от погружения в конфликтную сторону любви, нам нужно позабыть некоторые устаревшие уловки из прошлого и научиться новым способам жизни с эмоциями.

ЖИЗНЬ БЕЗ ПОТРЕБНОСТЕЙ ИЛИ ЧУВСТВ

Когда мы были детьми, мы были восприимчивы и уязвимы по отношению к окружающим и в той или иной мере страдали от рук своих воспитателей. Даже самые верные и осознанные родители дают детям поводы ощутить себя подавленными и преданными. Это неизбежно, поскольку родители – обычные несовершенные человеческие существа. Более того, определенная степень разочарования необходима для здорового психологического развития. Психологи называют это обеспечением оптимальной фрустрации. Мы разочаровываем детей в их потребностях настолько, чтобы они понимали, что те не удовлетворяются мгновенно, но удовлетворяем их в достаточной мере, чтобы уберечь хрупкую душу от долгосрочного вреда. При этом ребенку необходимо сохранить ощущение, что о нем заботятся. В более ранних поколениях последняя характеристика зачастую упускалась из виду, поскольку младенцев оставляли плакать в кроватке, чтобы не испортить их. Несомненно, достичь должного равновесия – непростая задача, это подтвердят все родители.

Разумно предположить, что у большинства из нас есть те или иные неудовлетворенные (фрустрированные) потребности, оставшиеся за пределами уровня терпимости. Если всякий раз, когда мы выказывали несогласие, результатом было игнорирование или отвлечение либо (что более серьезно) нас наказывали, высмеивали, не замечали или отвергали, со временем мы поняли, что лучше вообще не испытывать определенных чувств или потребностей. Проблема в том, что они не исчезают просто потому, что не находят удовлетворения. Мы должны заставить их исчезнуть. Магические уловки, доступные ребенку для этого, называются подавлением и расщеплением. Другими словами, мы кладем определенные чувства в одну коробку, а себя – в другую. Чем более жесткой и частой будет фрустрация, тем сильнее магия.

Если мы попытаемся подобрать слова, которые проносятся в голове ребенка во время этого магического трюка, они могут звучать что-то вроде этого:

Мне это не нравится. Я напуган и не ощущаю себя в безопасности, а еще немного злюсь. На самом деле, я сильно злюсь, почти так же злюсь, как когда напуган. На самом деле, я такой злой, что хочу убить тебя!

Ого! Это небезопасно. Я не смогу выжить без тебя, и ты в любом случае сильнее меня. Так что я лучше убью проблемную часть внутри себя.

Ну вот, теперь получше, теперь я тебе нравлюсь? Что ж, по крайней мере, ты все еще здесь, так что, может, если у меня по-настоящему хорошо это получится, ты так меня полюбишь, что наконец дашь то, что мне нужно.

Кстати, я не очень-то знаю, что мне нужно, но ты знаешь. И, если я изо всех сил буду стараться стать таким, каким ты хочешь меня видеть, ты обо мне позаботишься?

Когда дети ощущают пропасть между своими потребностями и тем, что происходит, единственное, на что можно надеяться – убедить старших, что ты этого заслуживаешь. Так еще в самом раннем возрасте мы понимаем, что плодотворнее сосредоточиться на искусном манипулировании другим человеком, чем полагаться на собственные чувства. Со временем, по мере того как послания родительской семьи перекрываются социальными и культурными нормами, осознание первоначальных потребностей и чувств постепенно уходит на второй план.

В зависимости от обстоятельств, к числу проблемных чувств и качеств, от которых мы можем разве что отказаться, будут относиться гнев, сексуальное возбуждение, воодушевление, игривость, целенаправленное отстаивание своего мнения, печаль, страх, восторг, радость, гордость, уязвимость, уверенность, доверие, любовь, жажда независимости, жажда принадлежности и потребность в принятии или признании. Все эти аспекты – жизненно важные составляющие взрослых отношений. Но мы от них отказались. Они не являются частью того «Я», с которым мы себя отождествляем. Но это неизбежно ставит под угрозу способность регулярно испытывать близость или страсть, поскольку все аспекты, упомянутые выше, – первостепенные составляющие взрослых отношений. Вместо этого мы, как подмастерья любви, склонны сразу переходить к разочарованию и фрустрации.

РАЗОЧАРОВАНИЕ КАК ВЕЛИКИЙ ПРОБУЖДАЮЩИЙ ФАКТОР

Когда разочарование наконец настигает нас во взрослых отношениях, мы сталкиваемся с проблемой. Опыт влюбленности открывает крышку того ящика, в который мы запихнули все, от чего отказались, а наши желания и надежды хранятся в той же самой коробке, что и страх, и гнев. Теперь, когда бессознательные механизмы контроля уже не помогают нам держать все под замком, проявляются и подавленные страхи, и подавленные желания. И так и должно быть! Если бы нас обманом не заставили вернуть в сознание весь тот гнев и боль, что были спрятаны так долго, мы бы остались в ловушке незрелых ожиданий от отношений, основанных на манипулировании другими. Какая-то часть нас, возможно, удовлетворится такой безопасной формой близости и превратит ее в созависимость – зависимость от жизни, в которой другой будто бы либо проблема, либо решение. Но едва ли можно надеяться развить более зрелый способ взаимодействия, сведя свою жизнь к безопасной близости. Так отношения ласково нас обманывают и заставляют оживлять глубочайшие надежды и страхи, и, хотя это занятие вовсе не похоже на безопасное, со временем нас ждет награда, если мы осмелимся следовать этой подсказке. Это одно из многих скрытых благословений, которыми мы одаряем друг друга в танце отношений. Но пока это совсем не кажется даром – чаще всего мы чувствуем себя обманутыми.

Однако встреча с разочарованием и возврат к подавленным эмоциям предоставляет новый выбор, более рискованный. Мы выжили в детстве, подавляя эмоции, но теперь у нас нет шанса достичь подлинной взрослой близости, если мы продолжим бежать от себя. В фильме «Страна теней» реальный персонаж Энтони Хопкинса Клайв Стейплз Льюис (британский писатель, поэт, автор серии книг «Хроники Нарнии») идеально описывает этот процесс, когда говорит:

Ребенком я выбрал безопасность – взрослым я выбираю страдание.

Это не отсылка к ценности мазохизма, но указание на то, что мы становимся более целостными. Это предполагает переход от разрешения ребенку, которым мы были, управлять происходящим, к принятию взрослой позиции – даже если с ней труднее справиться и она заставляет нас становиться более уязвимыми. У детей на самом деле нет выбора – только выживать. Взрослый может выбрать жить.

ПРЕДАВАЯ НЕЗАВИСИМОСТЬ ИЛИ ПРЕДАВАЯ ЛЮБОВЬ

К тому времени, как мы становимся взрослыми и принимаем ответственность за собственный выбор касательно своей жизни, мы вступаем в иной контекст заботы о себе. Всякий раз, когда мы вручаем другому человеку ответственность за наше благополучие, мы предаем свою независимость. Подобно этому, если мы решаем выйти из отношений просто потому, что они перестают быть приятными, мы предаем свое сердце, а вместе с ним – нашу надежду быть любимыми и учиться любви. Однако принять ответственность за самого себя нелегко. Дело не в героической независимости, не в управлении окружением путем манипуляции. Так с чего же нам начать?

Первый шаг – признать, как мы поддерживаем ловушку, в которой избегаем принятия ответственности. Невозможно попасть туда, где мы хотим оказаться, если непонятно, где мы находимся.

Существует модель измены самому себе, которую часто используют консультанты: она называется драматический треугольник (или треугольник Карпмана), или синдром жертвы, спасателя и преследователя. В данном случае она может нам помочь. Будучи картой динамики созависимости, она предлагает способ видения, который можно применить ко всем проблемам в отношениях. Модель предполагает, что можно легко застрять в структурах нездорового взаимодействия, где каждый партнер постоянно и беспомощно меняет роли, разыгрывая определенный стиль отношений.

Нам кажется, эту модель можно плодотворно применять к близким отношениям, поскольку ее относительно простая формулировка иллюстрирует сложные перестановки ролей в отношениях, где на самом деле ничего не меняется. Ее треугольная форма – основа развития каждого человеческого существа: мать/отец/ребенок, что иначе называют эдипальным треугольником.

В зависимости от опыта в изначальном треугольнике, нам легче соотносить себя с одной позицией, чем с другой, мы чаще отождествляем себя с конкретной ролью, чем с ее альтернативами. Большинство из нас, вероятно, замечало, как обращается к той или иной роли, когда в отношениях возникают трудности. Динамика в треугольнике Карпмана автоматически подвергает нас давлению, мы вкладываем свою энергию в разные вариации темы. Удивительный аспект этого проблемного треугольника – творческие силы, которые этот синдром пробуждает внутри нас.

Теперь изучим некоторые из возможных сценариев. Проверьте, не покажутся ли вам знакомыми какие-то из этих обобщенных примеров.

СПАСАТЕЛЬ

Давайте представим: когда вы были маленькими, нужды другого человека всегда были важнее ваших, и вы усвоили, что быть зависимым и обладать потребностями – не слишком-то хорошая идея. Этот «другой человек» мог быть вашим братом или сестрой, родителем, не способным справиться со своими физическими или эмоциональными недостатками, ограничивать свои эгоистичные склонности. Может, ваши родители были несчастливы вместе, и отсутствие безопасности создало атмосферу, в которой вы чувствовали ответственность за их несчастье – оставались ли они вместе ради детей или нет. Все дети хотят, чтобы их родители были счастливы, и сделают почти все возможное, чтобы добиться этого. В таких неблагоприятных условиях вы научились не ждать от других руководства и поддержки. Вам пришлось стать недоразвитым маленьким взрослым, принять роль, гораздо более напоминающую родителя, нежели ребенка. Вероятно, вы весьма преуспели в этом!

Это и определяет ваш шаблон близости. Вы привыкли давать любовь и заботу, и взрослым вы, скорее всего, найдете себе партнера, не слишком хорошего в любви, позиция которого окажется скорее позицией жертвы. Такой партнер предоставит вам широкие возможности преданно заботиться о его зависимой, уязвимой стороне – а для вас это очевидный способ выказать любовь и привязанность.

Однако, если вас привлекает роль спасателя, какая-то часть, скорее всего, настолько привыкла к тому, что ваши собственные потребности не удовлетворяются, что, когда в отношениях начнутся проблемы – а они начнутся! – вы попытаетесь поддержать статус кво и сохранить все возможное, мало тревожась о собственных нуждах или ограничениях. Ваш партнер, вероятно, принимает это как должное и ждет, что вы со всем справитесь. Но в долгосрочной перспективе это истощает и приводит к чувству опустошенности.

Дело еще более усложняется тем, что вам трудно просить о желаемом, даже если вы знаете, чего хотите. Трудно признать собственное истощение, признать, что вы тоже жаждете ответной заботы. В конце концов, ваше желание удовлетворять потребности партнера берет начало в тайном убеждении, что рано или поздно вы удовлетворите свои потребности, дав другим как раз то, чего сами желали для себя. Так вы неосознанно решаете пренебречь собственными потребностями, но рано или поздно, понимаете вы это или нет, вас переполнит обида, а если не прислушаться к этой эмоции, она может проявиться в виде депрессии или болезни. Пока же вы обнаруживаете, что превращаетесь в полузадушенного мученика, ворчливого людоеда или саркастичного изгоя.

Кроме того, будучи спасателем в детстве, вы, возможно, ищете отношения, в которых заботиться будут о вас, но лишь обнаруживаете, что партнера особенно привлек именно ваш внутренний спасатель. Если вы прекращаете спасать, вас считают отчужденной и потому преследующей фигурой. Каким бы путем вы ни пошли, теперь вы оказываетесь в ловушке способов поведения, которые предают не только ваши чувства и жажду поделиться любовью, но и подлинную силу и мотивацию.

ЖЕРТВА

Если спасателям приходится стать маленькими взрослыми, чтобы поддерживать надежду быть любимыми, позиции жертвы склонны занимать те, кто усвоили, что зависимость и потребность в других с большей вероятностью побудят людей относиться к ним с заботой. Существует много разных ситуаций в семье, которые могут породить склонность стать жертвой. Обычно родители были либо пренебрежительны, либо преследовали их, порой чрезвычайно тонкими способами. Стремление к независимости или принятию, не говоря уже о вспышках гнева, вероятнее всего, встречались неодобрением и, следовательно, интерпретировались как угроза любви.

Такие угрозы могут принять форму эмоционального шантажа. Возможно, родитель привил ребенку чувство вины за то, что тот больше не нуждается в нем, или, к примеру, если речь идет о единственном ребенке, поощрением должны были стать особые достижения исключительно для них. Единственный способ такому ребенку победить на собственных условиях – проиграть. Коварная разновидность подобного – дать ребенку независимость, невзирая на ее ограничения, что непременно приводит к неудаче и возврату к зависимости. «Видишь, ты без меня не можешь», – таково послание.