Электронная библиотека » Хлоя Гонг » » онлайн чтение - страница 8

Текст книги "Эти бурные чувства"


  • Текст добавлен: 10 января 2022, 08:45


Автор книги: Хлоя Гонг


Жанр: Зарубежное фэнтези, Зарубежная литература


Возрастные ограничения: +18

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 8 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Шрифт:
- 100% +

– Я могу узнать его. Но встретиться с вами я смогу не раньше субботы. Так что вам придется подождать.

Кэтлин кивнула.

– Хорошо. Благодарю вас.

Да Нао покинул бытовку без лишних слов. Выполнив свою задачу, Кэтлин начала вылезать из того же окна, но на сей раз, когда она забралась на подоконник, ее рука коснулась листовки – она лежала текстом вниз, покрытая грязью и сажей. Кэтлин перевернула ее.

«ВЛАСТИ БАНДИТОВ ПРИШЕЛ КОНЕЦ. ПОРА ОБЪЕДИНЯТЬСЯ В ПРОФСОЮЗЫ».

Ее брови взлетели вверх. Может, это дело рук Да Нао? Нет, это невозможно. Однако внизу листовки была видна выцветшая строчка:

«Распространяется от имени Коммунистической партии Китая».

Похоже, на этой фабрике с коммунистами связан не только Да Нао.

Внезапно раздавшийся плеск воды вывел Кэтлин из задумчивости, и она спрыгнула на землю. Когда она взглянула на реку, ей показалось, что там мелькнуло что-то блестящее, несущееся под водой.

– Странно, – пробормотала она. И поспешила домой.

Глава двенадцать

Говорят, что Шанхай похож на безобразную дочку императора. Она не всегда была безобразной, когда-то она была красива. Ею любовались, разглядывали линии ее тела, в конце концов решив, что оно хорошо приспособлено к рождению детей. Но затем она изуродовала себя широкой, широкой ухмылкой. Она полоснула себя ножом по щеке, затем вонзила клинок в свою грудь и теперь беспокоится не о том, чтобы искать себе женихов, а только о том, чтобы вести разгульную жизнь, упиваясь неуязвимостью своего статуса наследницы, и годится она теперь лишь для получения барышей и пиров, танцев и блуда.

Пусть теперь он и безобразен, зато великолепен.

Ночь всегда опускается на этот город с тихим хлопком. Когда загораются огни – и слышится гудение вожделенного электричества, бегущего по похожим на черные жилы проводам, – легко забыть, что ночью вообще-то должно быть темно. Вместо этого ночь в Шанхае – это бурление, неон и мерцающий газовый свет, который подсвечивает треугольные флажки, трепещущие на ветру.

Под гвалт и гомон из самого многолюдного кабаре города выходит танцовщица, вытряхивая ленты из волос. Она оставляет только одну – красную, знак своей принадлежности к Алой банде, – надетую для того, чтобы ей никто не докучал, когда она будет идти домой, чтобы показать бандитам, слоняющимся в портовых переулках и ковыряющихся в зубах своими острыми ножами, что к ней не стоит приставать, что она на их стороне.

Танцовщица дрожит по дороге домой, роняет свою длинную сигарету и давит ее каблуком. Теперь ее руки свободны, и она зябко обхватывает себя. Ей не по себе. За ней никто не идет, впереди тоже никого нет. И все же она уверена, что кто-то наблюдает за ней. Это не так уж и нелепо. Город не знает сам себя; он не заметит паразитов, ползающих по его коже, пока не станет поздно. Это мешанина из разнородных частей, слепленных вместе и функционирующих сообща, но, если приставить к его виску пистолет, он только рассмеется вам в лицо, не сознавая опасности ваших действий.

Шанхай всегда называли безобразной дочерью, но годы идут, и теперь уже нельзя считать его единым целым. Этот город соединяет в себе западный идеализм и восточную рабочую силу, он ненавидит свой раскол, но не может жить без него, и его многочисленные части пребывают в вечном конфликте. Наполовину он принадлежит Алой банде, наполовину Белым цветам; половина до неприличия богата, другая нищая; наполовину он состоит из суши, наполовину из вод реки, впадающей в Восточно-Китайское море. К востоку от него есть только вода. Быть может, именно поэтому сюда прибывают русские, эти толпы изгнанников, бежавших от большевистской революции и даже покинувших Россию до нее. Если вы решаете бежать, то почему бы не сбежать на край света?

Вот что такое этот город – вечеринка на краю света.

Танцовщица остановилась, она прислушивается к тишине, пытаясь понять, отчего у нее так натянуты нервы. Она напрягает слух и слышит, как из водосточной трубы капает вода, как болтают портовые рабочие, вышедшие на ночную смену. И понимает – за ней наблюдает не кто-то, а что-то.

И оно всплывает на поверхность. Нечто с рогами на горбатой спине, блестящими, словно кинжалы. Оно поднимает голову и моргает мутными серебряными глазами. Танцовщица спасается бегством. Охваченная паникой, она так спешит убраться подальше от ужасного зрелища, что спотыкается прямо перед кораблем, который разгружают.

Руководящий разгрузкой Белый цветок видит ее.

– Прошу прощения, вы заблудились? – кричит он с палубы.

Он ошибочно принял ее неподвижность за растерянность. Спрыгнув с носа корабля, он направляется к ней и видит красную ленту в ее волосах.

Белый цветок останавливается как вкопанный и дружелюбное выражение на его лице тотчас сменяется угрозой. Танцовщица вскидывает руки и, пытаясь разрядить ситуацию, кричит:

– Извините, извините, я оказалась на вашей территории случайно! – Но он уже достал пистолет и целится в нее.

– Чертовы Алые, – бормочет он. – Вы думаете, что можете разгуливать, где хотите, да?

Танцовщица неуклюже пытается достать собственное оружие – маленький пистолетик, пристегнутый ремнем к ее бедру.

– Погодите, – кричит она. – Я вам не враг. Там, в реке, что-то есть. Оно плывет сюда…

Слышится плеск. На ее подколенную ямку падает капля и стекает по коже. Танцовщица опускает глаза и видит, что вода совершенно черная.

Она бросается направо, в переулок, и прижимается к стене и сползает по ней вниз. Раздаются выстрелы – это стреляет Белый цветок, но теперь он уже не может увидеть ее, она отбежала от мола и дрожит всем телом.

Затем нечто выскакивает из реки Хуанпу.

И темноту разрывают вопли.

Трудно сказать, что там происходит. Пока танцовщица шепчет молитвы, прижав колени ко лбу, Белый цветок и все остальные на борту корабля находятся в пределах досягаемости этого чего-то. Они пытаются убежать, сопротивляются, кричат, но паразиты обрушиваются на них, и спасения нет.

Когда крики затихают, танцовщица крадучись выходит из переулка, ожидая увидеть нечто ужасное. И видит насекомых.

Их тысячи – маленькие, мерзкие, они ползут по земле. Они сталкиваются друг с другом, налезают друг на друга, но все они ползут в одну сторону – в сторону воды.

Впервые к виску города и впрямь приставлен пистолет.

Потому что на реке Хуанпу поднимается вторая волна помешательства, которая начала свое шествие с семи мертвых тел, неподвижно лежащих на верхней палубе корабля.

Глава тринадцать

Джульетта разгладила ткань своего ципао, помявшегося под верхней одеждой. Ей было неуютно, но она заставила себя подавить это чувство, как глотают горькую пилюлю. Когда она облачилась в одеяние, которое не носила уже много лет, у нее возникло такое чувство, словно она обманщица. Ей казалось, что она повинна во лжи – лжи себе самой, тому образу, который она строила до того, как вернулась в этот город.

Но, если она не хочет выделяться там, где днем работает Чжан Гутао, ей нужно выглядеть как обычная китаянка из высшего класса, ходящая по улицам Шанхая в жемчужных сережках-висюльках и без помады на волосах.

Сделав глубокий вдох, она вошла в здание.

Чжан Гутао, генеральный секретарь, образованной в 1921 году Коммунистической партии Китая, был человеком скрытным. Но он также занимал пост главного редактора газеты под названием «Ежедневный вестник труда», адрес редакции которой был широко известен. Джульетта ожидала увидеть только скромный, скудно обставленный комплекс редакционных помещений на промышленной окраине китайской части города, но оказалось, что здесь куча людей и дым стоит коромыслом.

Сморщив нос, Джульетта уверенно прошествовала мимо стойки приема посетителей. Раз тут работают коммунисты, рассудила она, значит, они верят в равенство. Наверняка они не станут мешать ей бродить по их владениям, пока она не найдет кабинет Чжана Гутао. И ей не понадобится провожатый. Она улыбнулась своим мыслям.

Основные события тут, судя по всему, происходили в подвале, и Джульетта направилась туда по короткой лестнице, предварительно взяв с одного из столов планшет с листками бумаги в зажиме, чтобы сойти за свою. В подвале не было окон, а значит, и дневного света. Она прошла мимо того, что, вероятно, было некогда черным ходом, затем свернула налево и, оказавшись в главном зале, оглядела его. Пол и стены здесь представляли собой голый бетон, а из освещения имелось только несколько светильников, прикрепленных к стенам, что показалось Джульетте ужасно неудобным для всех этих людей, сидящих в потемках за столами и вынужденных напрягать глаза. Наверное, так выглядят тюрьмы, подумала она. Она бы нисколько не удивилась, если бы оказалось, что прежде здесь держали арестантов.

Она шла все дальше, заглядывая в каждый закуток. Ее каблуки громко стучали, но здесь царил такой хаос, что никто не обращал на нее ни малейшего внимания. Издерганные корреспонденты, как старые, так и молодые, торопливо строчили, печатали на машинках или отвечали на телефонные звонки. Телеграфные провода были переплетены в огромный клубок на противоположной стороне рабочей зоны. Оглядывая столы в поисках чего-нибудь примечательного, Джульетта заметила, что один из них похоже не занят.

В таком человеческом муравейнике это казалось странным. Она почувствовала себя еще более заинтригованной, прочитав иероглифы, выведенные на листке, лежащем на стопке папок рядом с телефонным аппаратом: «ДЛЯ ЧЖАНА ГУТАО».

Она быстро села за стол, сунув планшет под мышку, и начала просматривать папки. В них не оказалось ничего интересного, но, когда она нагнулась, чтобы осмотреть напольный стеллаж, то обнаружила там рисунки.

Если все вокруг так заняты, то почему за этим столом никого нет? – подумала Джульетта. И чей он? Наверняка не Чжана Гутао, у него должен быть отдельный кабинет. Покачав головой, она взяла несколько рисунков из пачки, решив, что дареному коню в зубы не смотрят. Но стоило ей взглянуть на первый рисунок, как всю ее с головы до пят прошиб холодный пот.

На одном рисунке были изображены большие глаза, похожие на глаза рептилии, на следующем – пятипалая когтистая лапа, вцепившаяся в доску. Лапа была покрыта чешуей. Джульетта ошеломленно застыла, пальцы ее похолодели – тут были десятки рисунков, и на всех было изображено одно и то же существо.

– Guài wù, – выдохнула Джульетта. – Чудовище.

Недолго думая, она схватила один из рисунков – тот, на котором тварь была изображена целиком, – сложила его и сунула в карман. Туда, где уже лежало приглашение на маскарад, которое она положила сюда вчера и забыла достать. Быстро оглядевшись по сторонам, чтобы убедиться, что на нее по-прежнему не обращают внимания, она встала и вытерла потные ладони. Затем, сжав кулаки, она решительно направилась обратно к короткой лестнице, намереваясь выбраться наверх. Но, поставив ногу на первую ступеньку, Джульетта остановилась. Слева от нее находился черный ход.

И его дверь содрогалась.

Внезапно она представила себе чудовище, изображенное на рисунке, который она сунула в карман. А что, если оно сейчас за этой дверью, тяжело дышит, готовясь ворваться сюда и напасть на ни в чем не повинных людей? Она неуверенно подошла к двери и взялась за круглую шершавую ручку.

– Эй, – хрипло позвала она. – Тут кто-нибудь…

– Что вы здесь делаете?

Джульетта вздрогнула и отдернула пальцы от дверной ручки. Дверь перестала трястись.

– Кто, я? – спросила она, повернувшись.

Перед ней стоял мужчина в мягкой фетровой шляпе и костюме, больше похожем на одежду иностранцев, чем на то, во что были облачены остальные сотрудники газеты. Должно быть, это важная птица, кто-то близкий по должности к Чжану Гутао, а не какой-то там помощник, отвечающий на телефонные звонки.

– Я здесь по важному делу. Мне надо поговорить с вашим главным редактором, – сказала Джульетта. – Но я немного заблудилась.

– Выход вон там, – ответил мужчина, показав на лестницу, ведущую наверх.

Улыбка Джульетты сделалась ледяной.

– Это дело касается Алых, – уточнила она. – Меня сюда послал мой отец – господин Цай.

Мужчина настороженно молчал. Джульетта была искусна в подобных трюках – когда было надо, она помалкивала о том, кто она, а затем, в нужный момент, называла себя и пользовалась своим именем как оружием. Однако мужчина вдруг довольно улыбнулся – к ее досаде, – после чего кивнул и сделал ей знак следовать за ним.

Над первым этажом располагался еще один, и мужчина поднимался туда по деревянной лестнице, торопливо перешагивая через ступеньки. Джульетта же шла неспешно, глядя по сторонам. Эта лестница с ее массивными перилами и полированными поверхностями могла бы иметь неприлично роскошный вид, все в этом здании могло бы выглядеть великолепно, если бы коммунисты так не стремились показать, что они едины с простым народом.

Джульетта со вздохом наклонилась над перилами второго этажа, вглядываясь в кипы бумаг и печатные машинки. Мужчина нетерпеливо махнул ей рукой сверху и она, недовольно поморщившись, продолжила путь. Он завернул за угол, и они вошли в просторную приемную. Здесь вдоль стен друг напротив друга стояли ряды обитых темно-желтой материей стульев, и Джульетта наконец поняла, чему улыбался ее провожатый. На одном из стульев, вытянув ноги, сидел Рома. Увидев ее, он подался вперед.

– Что ты тут делаешь? – одновременно спросили они.

Мужчина в фетровой шляпе молча удалился. Как только он исчез за поворотом, Рома вскочил со своего стула и схватил Джульетту за предплечье. Она была так возмущена тем, что он посмел дотронуться до нее, что не находила слов и вновь обрела дар речи только тогда, когда он оттащил ее в угол приемной и прижал спиной к холодной стене.

– Пусти, – прошипела она, вырывая руку. Должно быть, он раздобыл те же сведения, что и она. И хочет узнать, какова роль Чжана Гутао в возникновении этого помешательства.

Джульетта проглотила ругательство, готовое сорваться с ее языка. Если Белые цветы узнают ответы на вопросы раньше нее, то поведут себя точно так же, как они действуют на черном рынке – всеми силами постараются получить монополию на получение сведений, перекупят или убьют информаторов Алых, чтобы те не могли узнать то, что известно Белым цветам. Только тогда Белые цветы будут застрахованы от этого психоза – это если его вообще можно остановить. Тогда погибать будут только их враги. И люди начнут переходить от Алых к Белым цветам. Тогда Алые проиграют, а Белые цветы победят.

– Послушай, – рявкнул Рома, – ты должна уйти.

Джульетта быстро заморгала и откинула голову назад.

– Это я должна уйти?

– Да. – На лице Ромы была написана насмешка, когда он поднял руку и легко стукнул пальцем по одной из ее сережек. Жемчужина закачалась, коснувшись ее скулы. Вот бы она могла дышать огнем – тогда бы она сейчас испепелила его.

– Прибереги этот маскарад для кого-нибудь еще, – продолжал он. – Я пришел сюда первым.

– Это территория Алых.

– Эти люди коммунисты. Ваше влияние не распространяется на них.

Джульетта стиснула зубы. Да, коммунисты находились вне их контроля. Ее утешало одно – Рома, похоже, тоже чувствовал себя здесь не слишком уютно, стало быть, влияния на коммунистов не имеют и Белые цветы. Это хорошо. Мужчина в фетровой шляпе сразу закрыл рот на замок, едва узнав, кто она такая, и сделал он это для того, чтобы не портить отношения с Алой бандой. Но они не будут осторожничать вечно. Коммунисты стремятся к ниспровержению нынешних шанхайских порядков, тех самых криминальных порядков, которые позволяют бандитам процветать. Если им доведется выбирать между истреблением всех капиталистов и истреблением всех бандитов, они избавятся и от тех и от других.

– Наши отношения с коммунистами – это не твое дело, как и все остальное, – процедила Джульетта. – А теперь сделай милость, отойди от меня.

Рома прищурился, явно расценив ее слова как угрозу. Что ж, возможно, она и впрямь вкладывала в них именно этот смысл.

– Не отойду.

Вот наглец. Джульетта выпрямилась. Он был ненамного выше нее, когда она была на каблуках – не более чем на сантиметр.

– Я не стану повторять, – зло прошипела она. – Отойди от меня. Ну?

Он плотно сжал губы, медленно, недовольно сделал шаг назад и, сердито сверля ее взглядом, потер глаза. Не знай она его так хорошо, она бы решила, что это знак того, что он смущен. Но нет – это признак усталости, под глазами у него видны темные круги, как будто его ресницы измазаны сажей.

– Ты что, недосыпаешь? – неожиданно для себя самой спросила она. Ее готовность быть вежливой была прямо пропорциональна расстоянию между ними. Теперь, когда он отошел на несколько шагов, ей уже не так сильно хотелось прикончить его.

Рома опустил руку.

– Да будет тебе известно, – ответил он, – что я чувствую себя хорошо, чего и тебе желаю.

– Я спрашивала не о твоем самочувствии.

– Да хватит уже. Уймись.

Джульетта задумчиво сложила руки на груди. Она слышала, что ночью от помешательства погибли несколько Белых цветов. А раз так, то Рома не уйдет, сколько бы она ему ни грубила – он здесь потому, что психоз угрожает тем, кто близок ему.

Она показала подбородком на закрытую дверь.

– Это его кабинет?

Роме не было нужды спрашивать, кого она имеет в виду. Он кивнул.

– Чжан Гутао никого не примет, пока не пробьет следующий час. Так что не пытайся.

Это в каком же смысле? – зло подумала она. Не устроит же она сцену, чтобы заставить Рому уйти – ведь тем самым она нанесла бы оскорбление коммунистам. И уж точно не уйдет сама, пока не поговорит с Чжаном Гутао.

Она подошла к стулу и села. Затем задрала голову и уставилась на потолок, твердо решив смотреть только туда. Джульетта заставила себя думать о другом – она сунула руку в карман и нащупала сложенный рисунок. Нельзя быть до конца уверенной в том, что эти жуткие наброски говорят о причастности к делу коммунистов, но что-то же они означают. Надо будет внимательно посмотреть на этот рисунок еще раз, поскольку пейзаж на нем, кажется, похож на набережную Бунд. Правда, речь идет всего лишь о нескольких линиях, но набережная Бунд так узнаваема, что достаточно и их.

Между тем Рома уселся на стул напротив, его пальцы барабанили в такт тиканью часов на стене. К досаде Джульетты, он, не отрываясь, смотрел на нее. Она чувствовала на себе его изучающий взгляд так живо, как будто он находился не на другой стороне приемной, а в нескольких сантиметрах от нее. Каждое движение его глаз словно разрывало ее на части, кусок за куском, пока ее внутренности не будут выставлены на всеобщее обозрение. Джульетта чувствовала, как по ее телу и лицу разливается жаркая краска, как у нее пылают щеки.

Ее тело предает ее, предает на клеточном уровне. Он же просто-напросто смотрит на нее, это нельзя назвать нападением. Но она не поддастся на провокацию. Она будет сидеть здесь и ждать, когда Чжан Гутао будет готов встретиться с ней, а потом…

– Что? – резко бросила Джульетта, чувствуя, что больше не может терпеть. Она оторвала взгляд от потолка и уставилась на него.

Он вопросительно хмыкнул, медленно поджал губы и дернул подбородком.

– Что тебя так завело?

Джульетта увидела, что взгляд Ромы устремлен на ее карман и тут же выдернула руку.

– Это тоже не твое дело.

– Если это как-то связано с помеша…

– Почему ты так решил?

Рома окрысился.

– Могу я все-таки закончить фразу…

Дверь кабинета открылась, и он замолчал. Из кабинета вышла нервного вида помощница и попросила Рому войти, после чего торопливо вернулась внутрь. Рома хмыкнул и бросил на Джульетту взгляд, как бы говорящий: «Я не закончил», – после чего он зашел в кабинет.

Джульетта внутренне кипела, ожидая, постукивая по полу носком туфли и переплетя пальцы. Десять минут она изводила себя, представляя себе, как Рома делает все, что в его силах, чтобы убедить Чжана Гутао дать все ответы ему одному и ничего не говорить Джульетте. Рома лжец, отъявленный, бессовестный лжец, обладающий таким могучим даром убеждения, что ему нипочем преграды.

Когда Рома вышел, она сразу поняла по его опущенной голове, что он не получил того, что хотел.

– Не смотри на меня так самодовольно, – шепнул он, проходя мимо нее.

– У меня просто такое лицо, – прошипела она.

Гордо задрав подбородок, Джульетта вошла в кабинет Чжана Гутао.

– Похоже, сегодня у меня удачный день, – объявил он, кладя на стол свою авторучку. Однако несмотря на бодрый тон, он хмурил брови. – Сначала наследник Белых цветов, теперь наследная принцесса Алых. Чем я могу вам помочь, мадемуазель Цай?

Джульетта опустилась в одно из кресел, стоящих перед массивным письменным столом Чжана Гутао, сделанным из красного дерева. За несколько секунд она окинула взглядом обстановку – заключенные в рамки фотографии его родителей, красный флаг с серпом и молотом, нарядный настенный календарь с обозначенными датами партийных собраний. Затем, снова переведя глаза на хозяина кабинета, она расслабилась и сделала так, чтобы он увидел именно то, что хотел – она рассмеялась своим самым беззаботным и легкомысленным смехом.

– Вы же знаете, как в нашем городе распространяются слухи, господин Чжан, – сказала она и, подняв ладони к глазам, уставилась на свои ногти. – Они доходят до меня, и я на них реагирую. Знаете, что я услышала на днях?

На лице Чжана Гутао отразился некоторый интерес.

– Расскажите мне.

– Говорят, – Джульетта подалась вперед, – что вы знаете, почему по Шанхаю распространяется помешательство.

Господин Чжан долго молчал, потом быстро заморгал и ответил:

– Мадемуазель Цай, я совершенно не понимаю, почему вы так решили.

– Да ну? Разве не вы подстроили всю эту историю с массовым помешательством, который распространяется по Шанхаю? И у вас нет планов через смерть людей ослабить банды и запугать рабочих, создав тем самым идеальные условия для того, чтобы коммунисты могли разжечь революцию?

Она видела его изумление от такой прямоты. Должно быть, Рома говорил не так откровенно, должно быть, он прибегал к околичностям вместо того, чтобы нанести удар. Что ж, этого следовало ожидать. Открытый бой – это больше по ее части.

– Мадемуазель Цай, – грозно сказал Чжан Гутао. – Это же абсурд.

Так она ничего не добьется. Джульетта выпрямилась на своем кресле, стерла с лица улыбку и сжала подлокотники. Теперь это была уже не общительная и веселая девушка, идущая в ногу со временем, а наследница одной из самых жестоких банд Шанхая.

– Так или иначе я выясню правду, – сказала она. – Так что говорите сейчас, если хотите, чтобы мы вас пощадили. Иначе я вырву у вас ответ, порвав вас на куски…

– Мадемуазель Цай, я действительно не понимаю, о чем вы, – перебил ее господин Чжан. – Прошу вас, уходите. Это место, где я делаю свою работу, и я не позволю, чтобы вы своими нелепыми обвинениями отнимали у меня время.

Что же остается? Слова Чжана Гутао звучали убедительно, но он явно был напряжен. Если только он не хороший актер, очень хороший актер, то он, возможно, не лгал, однако все это время он то и дело поглядывал на дверь и барабанил пальцами по столу. Почему? Что же он знает, чего не знает она? Если вся эта история с массовым помешательством в самом деле не его рук дело, то как он причастен к ней?

Джульетта откинулась на спинку кресла и опять расслабила спину.

– А что, если у меня есть вопросы о коммунистической партии? – спросила она. – Вы же генеральный секретарь, не так ли?

– Вы можете начать посещать наши собрания, если желаете побольше узнать о нашей партии, – холодно ответил господин Чжан. – А если нет, мадемуазель Цай, то я прошу вас уйти.

Джульетта встала, подчеркнуто неторопливо потянулась, размяла затекшую шею. Затем, сделав такой же нарочитый реверанс, жеманно произнесла:

– Спасибо, что вы великодушно уделили мне немного вашего драгоценного времени.


Что же теперь? – подумала она, с тихим щелчком закрыв за собой дверь, и пошла к лестнице. Голова у нее шла кругом. Если он не

– О-о! – Завернув за угол, она тут же с кем-то столкнулась. И, подняв взгляд, чтобы посмотреть, кто это, вскипела.

Рома сжал ее запястье прежде, чем она смогла ударить его.

– Осторожно, – тихо сказал он. Он говорил слишком тихо, что совсем не вязалось с той яростью, которая сейчас бушевала в ее душе. Он хочет обмануть ее. Пытается отвлечь ее внимание от своей руки, железной хваткой сжимающей ее запястье, хочет, чтобы она залюбовалась его губами, слушала его дыхание, смотрела на его спокойное лицо. Уже из-за одного этого ей хотелось его убить.

Он насмешливо улыбнулся, как будто знал, о чем она думает.

– Что, тебе не хочется устраивать сцену в цитадели коммунистов, да?

Джульетта попыталась выдернуть руку из его хватки, но Рома держал ее крепко. Если через три секунды он не отпустит ее, она достанет свой пистолет. Раз, два…

Рома отпустил ее.

Джульетта потерла запястье, нащупывая свой обезумевший пульс и бормоча что-то себе под нос. Он просто стоял, и она спросила:

– Почему ты вообще еще здесь?

Рома с невинным видом показал на стулья.

– Я забыл тут мою шляпу.

– Ты был вообще без шляпы. – Но на стуле, где он сидел, действительно лежала шляпа. И он, пожав плечами, просто подошел и взял ее. Джульетта повернулась к нему спиной и, стараясь шагать как можно быстрее, поспешила к выходу из здания.

Только после того как Джульетта прошла полпути, плотно запахнув ханьфу, она вдруг остановилась как вкопанная и выругалась.

– Неужели он… – Она сунула руку в карман и извлекла оттуда сложенный листок бумаги. Но, развернув его, обнаружила, что чудовище по-прежнему смотрит на нее.

Она фыркнула. Вместо рисунка Рома украл из ее кармана приглашение на маскарад.

– Дурак, – пробормотала она.

* * *

Вернувшись домой, Джульетта обнаружила в гостиной Кэтлин, сидящую на одном из диванов. Она подошла к своей кузине, недовольно ворча себе под нос, и тоже села.

– Что не так? – рассеянно спросила Кэтлин, листая журнал.

– Многое, – буркнула Джульетта. – Ты узнала адрес?

– Вроде того. Я буду его знать через несколько дней.

– Хорошо, – пробормотала Джульетта. До тех пор мне все равно придется беспокоиться об этом маскараде.

У нее начинала болеть голова. Надо придумать, что делать дальше, но трудно решить, где именно надо искать. Наверняка та содержательница притона слышала то, что она слышала, неспроста. И коммунисты говорили то, что они говорили, тоже неспроста. А если это всего лишь слух, то Джульетта сможет отказаться от своих подозрений только после того, как она узнает все про Чжана Гутао.

Джульетта встрепенулась и, опять сунув руку в карман, дотронулась до рисунка. Ей еще столько всего надо узнать. Кто-то свистнул, прервав ее раздумья. Она подняла взгляд и увидела посыльного Алых, ожидающего в вестибюле и машущего ей рукой.

– Подай мне этот сверток, который лежит рядом с тобой.

Джульетта огляделась по сторонам. На круглом столе возле дивана, на который она плюхнулась, и в самом деле лежал сверток. Но с какой стати этот посыльный говорит с ней таким тоном и просит ее принести ему то, что он может взять сам?

Ах, да, конечно. Все дело в ее ципао. Алые привыкли узнавать ее по ее блестящим, расшитым бусинами или бисером, платьям и помаде на завитых волосах. Но когда она одевается на китайский манер, они смотрят на нее как на пустое место.

Джульетта попыталась сделать вдох и почувствовала, что ей не хватает воздуха. Неужели она никогда не сможет быть одновременно и тем и другим? Неужели она обречена вечно выбирать что-то одно? И либо быть американкой, либо ничем?

Посыльный свистнул опять.

– Эй…

Джульетта выхватила нож из ножен, пристегнутых к ее бедру там, где кончался разрез ципао, и метнула его. Клинок с глухим вибрирующим звуком вонзился в парадную дверь, чуть-чуть задев ухо посыльного, так что на нем выступила одна-единственная капля крови.

– Не смей мне свистеть, – холодно сказала Джульетта. – Это я могу тебе свистеть. Ты меня понял?

Посыльный присмотрелся к ней, глаза его округлились, и он молча кивнул.

Взяв сверток, она встала, подошла к посыльному и, как ни в чем не бывало, отдала его.

– Кстати, – сказала она, – сделай еще вот что. Сходи на набережную Бунд и поговори с работниками тамошних банков. Спроси их, не видели ли они там чего-нибудь странного.

Посыльный открыл рот и тут же закрыл его.

– Всех?

– Да, всех.

– Но…

– Джульетта, погоди, – сказала Кэтлин, тоже вставая с дивана. – Предоставь эти расспросы мне.

Джульетта подняла бровь. Кэтлин небрежно махнула рукой, и посыльный торопливо выбежал, затворив за собой входную дверь, из которой все еще торчал нож.

– Ты хочешь терять время на опросы банковских клерков? – спросила Джульетта.

– Это не потеря времени, если сведения, которые ты ищешь, в самом деле ценны. – Кэтлин подошла к вешалке, стоящей у двери. Джульетта последовала за ней. – Зачем ты хочешь расспросить служащих банков?

– Я могла бы отправить туда кого-то из других посыльных, – сказала Джульетта, морща лоб. Ей не хотелось так обращаться со своей собственной двоюродной сестрой. Одно дело попросить ее выяснить что-то конкретное, и совсем другое – посылать ее искать ветра в поле.

– Джульетта…

– Да ладно, по большей части я просто хотела напугать этого посыльного. Не стоит…

Кэтлин сжала ее запястье, не больно, но достаточно крепко, чтобы Джульетта поняла, что она настроена серьезно.

– Я делаю это не по доброте душевной, – твердо сказала она. – Пройдет несколько лет, и во главе нашей банды встанешь либо ты, либо кто-то еще. И, зная остальных претендентов…

Кэтлин сделала паузу. Они обе подумали об одном и том же. На первом месте в этом списке стоял Тайлер, а за ним, вероятно, остальные их кузены, у которых мог появиться шанс, если Тайлер вдруг сгинет. Все они были жестоки, беспощадны и полны ненависти, но такой же была и Джульетта. Различие состояло в том, что Джульетта была также осторожна и тщательно отмеряла количество ненависти, которой было позволено вырваться наружу.

– Во главе Алых могла бы встать и ты, – небрежно бросила Джульетта. – Ведь мы не знаем, что случится через несколько лет.

Кэтлин закатила глаза.

– Я же не Цай, Джульетта. Так что это исключено.

Кэтлин была права. Она была родней госпожи Цай. Поскольку лицом Алой банды являлся господин Цай, было неудивительно, что после него банду может возглавить только тот или та, кто носит его имя. Потому родня с его стороны без проблем входила в ближний круг, меж тем как брат госпожи Цай, господин Лан, за два десятка лет так и не смог заслужить его благосклонность.

– Это должна быть ты, – сказала Кэтлин, и тон ее не терпел возражений. – Любой другой претендент на корону опасен. И ты тоже опасна, но… – она на секунду замолчала, подбирая слова, – но ты, по крайней мере, никогда по своей воле не навлечешь опасность на нас, чтобы потешить свою гордость. Только ты можешь сохранить Алых как единое целое, в виде устойчивой структуры, своего рода стальной конструкции, а не скопления противоречивых прихотей и капризов. Если у тебя не получится быть хорошей наследницей – если ты падешь, – то вместе с тобой падет и весь наш образ жизни.

Внимание! Это не конец книги.

Если начало книги вам понравилось, то полную версию можно приобрести у нашего партнёра - распространителя легального контента. Поддержите автора!

Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации