Текст книги "Трон из пепла"

– Ты так похожа на нее. – Голос Агалора звучал приглушенно, пока он стоял у дверей и наблюдал.

Фейт почувствовала укол вины при виде печали на его лице, суровые черты которого смягчились, и поняла, что он придается старым воспоминаниям. И она даже близко не приблизилась к пониманию того, какие отношения были между ним и мамой – насколько глубоко укоренилась их любовь. На мгновение король показался совершенно сломленным, и сердце пронзила боль, заставив задуматься о понесенной им утрате. О потере, которую оба перенесли. Они обменялись взглядами, дающими понять, что эта пустота в душе взаимна; они понимали друг друга. Фейт на секунду отвела взгляд, чтобы перевести дыхание и сглотнуть ком в горле.

– Тут прекрасно, – с восхищением произнесла она.

Агалор быстро огляделся вокруг с печальной улыбкой.

– Твоя мама любила сюда приходить, – начал он, наконец-то продвинувшись вглубь комнаты. Он ласково коснулся лепестков ближайшей розы, и она подумала, не напоминает ли их нежность лицо ее матери. – Она пропадала здесь часами, ухаживая за ними. А я никогда не понимал ее увлеченности. До тех пор, пока она не ушла и я сам не начал приходить сюда.

Фейт молчала, но сердце забилось быстрее, рискуя разорваться, пока он говорил о ней.

– Я почувствовал здешний покой. С тех пор как провел тут много вечеров. Это открывает разум для спокойных мыслей и эмоций, хотя в садоводстве я безнадежен. И в этой красоте нет моей заслуги. – Король тихонько усмехнулся, развеивая ее грусть, и Фейт робко улыбнулась.

Она знала, что могла бы облегчить бремя короля и раскрыть истинную причину ухода своей матери. Но страх заставлял молчать, ведь тогда придется рассказать все и о себе. Как он отнесется к тому, что его единственный ребенок – потомок такого ужасного зла? Наследница Марвеллас, силой которой она обладала. Оружие, которым могла стать… Это наполняло ее тошнотворным ужасом, что Агалор может отказаться от нее. А Фейт не могла смириться с потерей отца, которого только обрела.

– Что-то тяготит тебя, – заметил он, бросив ободряющий взгляд в ее сторону. – Ты можешь говорить свободно. Я знаю, все это может показаться ошеломляющим, но здесь ты совершенно свободна, Фейт.

Ты родилась в Хай-Фэрроу, но всегда будешь парить с фениксом. Такими были слова ее матери. Она хотела, чтобы они нашли друг друга, и Фейт доверилась ей.

– Она ушла не по собственному желанию. – Выпалила Фейт прежде, чем успела бы струсить.

Агалор выглядел озадаченным. Он выпрямился и внимательно смотрел на нее, но оставался спокойным и терпеливым, как будто не стал бы протестовать, если бы она ничего не объяснила. Но Рейлан был прав. Он заслуживал знать правду. Даже несмотря на то, что подумает о ней, когда все откроется, когда отец узнает, что она была причиной, по которой его разлучили с любимой. Если он отдалится от нее, Фейт сможет жить с этим, зная, что ответила на вопрос, мучавший его все эти годы.

– Она ушла, чтобы защитить меня, – призналась Фейт. – И боюсь… боюсь, это было напрасно. Прости…

– Фейт, – перебил он, на его лице отразились страдания, – я не приму твои извинения, поскольку тебе не нужно извиняться. Не за что.

Фейт помотала головой:

– Нет, я виновата. Просто ты не знаешь всего…

– Мне и не нужно. Ты была всего лишь ребенком, нерожденным, когда она приняла решение уйти.

– Она думала, что защищает меня от неминуемой судьбы, – резко возразила Фейт, не в состоянии сдержаться. Она не заслуживала его защиты. – Она оставила тебя, и напрасно. Напрасно отказалась от своей жизни здесь и от народа, который ее любил. Ее смерть была напрасной! – Фейт повысила голос, чувствуя необходимость доказать свою вину, поскольку та медленно разъедала ее на протяжении десяти лет. – Прежде чем ты решишь, что со мной делать, чего ждешь от меня… Ты должен услышать правду. Кто я, что сделала и что собираюсь сделать. Должен услышать все это прежде, чем тратить на меня свое время. – Сердце бешено колотилось, пока она решительно разговаривала со стоявшим перед ней королем. Ее отцом.

Агалор расправил свои могучие плечи и сцепил руки за спиной, словно готовился внимательно слушать, от чего Фейт только сильнее занервничала.

– Я весь во внимании, Фейт. Но тебе стоит знать, что ни одна минута проведенного вместе времени не была напрасной. Особенно когда нам столько предстоит наверстать.

У Фейт защипало глаза, и она сморщилась, чтобы сдержать слезы от искренности в его голосе. Именно это ей и нужно было услышать, но она не могла позволить себе расслабиться. Пока нет.

– Скажи мне это снова, когда все узнаешь.

Глава 17. Фейт

Король уважительно молчал, пока Фейт мерила шагами Стеклянный сад. Она рассказывала свою историю прекрасным белым розам, боясь заглянуть в карие глаза отца и оценить его реакцию. Ее прошлое было соткано из историй об опасных авантюрах, невозможных истин и поиске себя. Она рассказала ему все, что могла вспомнить о детстве и маме, а затем о бедных, но полных любви годах с Джейконом. Рассказала о боях и невероятных способностях, о которых даже не подозревала. Как Ник спас ее, как она попала на службу к его отцу и пострадала от рук капитана Вариса. Фейт не утаила ничего, признав свою роль в его смерти.

Она смирилась с тем, кем стала и на что способна. Каждое совершенное действие было следствием ее решения, и, если кто-нибудь осудит ее, она примет это. Даже от собственного отца.

– Итак, теперь ты знаешь, – заключила Фейт. Она тяжело дышала, словно после тяжелой тренировки, стремясь рассказать все как можно быстрее, пока трусость и стыд не одержали верх. – Она ушла вовсе не потому, что разлюбила или захотела для себя другой жизни. Все это было из-за меня. Мама думала, что сможет избежать судьбы, которая уже воплощалась.

Наконец Фейт набралась мужества и посмотрела на него, но его лицо оставалось непроницаемым. Агалор размышлял, вероятно, пытаясь осмыслить события десяти лет, уложенные в несколько часов. Настала ее очередь проявить терпение, и Фейт считала тяжелые удары сердца, пока он обдумывал свой вердикт по поводу ее запутанной жизни. Мысль о том, что она не знала, где именно он застрял, сводила с ума.

После нескольких мучительных минут король наконец избавил ее от тягостных ожиданий.

– Значит, она умерла не напрасно, – сказал он, в его голосе звучало горе.

Фейт нахмурилась, собираясь возразить, и озадаченная тем, что он ничего не понял, но Агалор продолжал:

– Можешь не сомневаться, Фейт, я бы рискнул всем, чтобы обезопасить вас обеих. Но не виню ее за то, что она ушла, теперь, когда узнал правду. – Король сделал паузу, и жесткая перемена в его лице напомнила ей о моменте, когда Рейлан узнал о ее родстве с Марвеллас. Она не могла быть уверена, что именно он обдумывает.

– Она выиграла для тебя время, – размышлял Агалор, не встречаясь с ней взглядом. – Если бы она осталась, если бы ты родилась здесь, на виду у общества… Возможно, Марвеллас нашла бы тебя раньше. Клянусь богами, Фейт, пророчество, о котором ты говоришь, кажется невероятным, но я предпочту поверить тебе. И твоей маме, которая ушла из-за любви к тебе.

Глаза Фейт защипало от горьких слез, горло болезненно сжалось. Она не знала, что ответить, и пока они смотрели друг на друга… что-то изменилось. Она почувствовала связь с ним, увидела то, что видела ее мать. Мужчину без короны. Агалор был свирепым воином и защитником, любимым народом королем, держащим в страхе врагов. А она была частью его. Или, по крайней мере, верила, что имеет потенциал стать такой же, подкрепленная гордостью в его глазах, которую позволила себе признать, хотя совершенно не знала, что ответить.

– Многие не понимали наших отношений. – Агалор начал обходить по кругу центральную клумбу между ними. – Как может фейри полюбить человека и ожидать прочного союза? Многие ополчились против нас, утверждая, что я ослаб и позволил твоей матери затуманить мой разум. Или злословили, что она рядом со мной против своей воли. – Фейт заметила, как его лицо исказилось от гнева. – Но мы не слушали. Я знал, что между нами было нечто большее, чем простое увлечение. Гораздо, гораздо более серьезное. – Он остановился в метре от нее, и Фейт раскрылась, чтобы почувствовать боль его разбитого сердца. – Никто не понимал, и признаться, я и сам не сразу все понял. То, что я чувствовал к ней… Это походило только на родство душ. Невозможно? Может, и нет. Может, мы просто стали слишком высокомерными в своих убеждениях, чтобы допустить то, что бросает вызов нашим так называемым знаниям.

Фейт была ошеломлена его страстью и тронута мудростью. Его задумчивое лицо озарилось теплой улыбкой, прогоняя печаль.

– Идем, я хочу показать тебе кое-что.

Она посмотрела на него с таким же энтузиазмом, желая увидеть и услышать больше от короля, который мог так много рассказать о ее матери и обо всем, что та успела полюбить в королевстве феникса. Фейт чувствовала, как ее уверенность постепенно растет, стены рушатся. Агалор ни разу не взглянул на нее с сомнением или тревогой. И Фейт начинала верить, что наконец-то сможет побороть страх быть изгнанной или отвергнутой.

Вместе они покинули Стеклянный сад и пошли по залам, увешанным малиновыми гобеленами. Фейт по большей части молчала, прислушиваясь к умиротворяющему звучанию его низкого голоса, пока Агалор описывал некоторые события из истории Райенелла. Она была поглощена рассказами и не верила, что когда-нибудь насытится этими знаниями. Впрочем, ее смертной жизни не хватит, чтобы изучить все невероятные чудеса королевства феникса, могущественного, сильного и почитаемого. Неудивительно, что за все свое существование Райенелл ни разу не был завоеван.

Фейт послушно следовала за королем, совершенно загипнотизированная его историями, чтобы задуматься, куда он ведет ее, пока не заметила массивные стеклянные двери в конце очередного коридора. Те также были распахнуты прежде, чем они приблизились. Перешагнув порог, они оказались на просторном каменном балконе. Фейт подошла и оперлась ладонями на холодные перила, едва дыша от увиденного.

С балкона открывался вид на внутренний двор, и с такой высоты внимание Фейт тут же привлек замысловатый гигантский символ, украшающий центр. Она знала о его существовании, поскольку прошлась по нему, но полное изображение – символ Райенелла, феникс с распростертыми крыльями – поражало и пробуждало силу.

– Ты знала, что наши предки были одними из первых Всадников Фениксов? – спросил Агалор, хоть и ожидал отрицательного ответа.

При виде ее ошеломленного взгляда его улыбка стала шире, а в глазах промелькнуло воодушевление, словно ее стремление узнать больше доставляло ему огромное удовольствие.

– Король Матеас был первым королем Райенелла. Твой прямой предок, Фейт. Он повел легион воинов через Огненные горы в экспедицию на Нилтаинские острова почти десять тысяч лет назад, и именно там обнаружил первые гнезда Фениксов.

Фейт посмотрела на него с мольбой, желая продолжения. И Агалор коротко рассмеялся при виде ее увлеченности.

– Это были великолепные создания. Но дикие и необузданные. Они напали сразу же, поскольку, как я полагаю, прежде никогда не видели фейри, так же как и мы их. «Красные годы» – такое название получил тот период истории, эпоха крови и огня.

– Они убили их всех – Фениксов? – Сердце болезненно сжалось от этой мысли, но она чувствовала, что уже знает ответ, поскольку, как и все остальные, верила, что эти создания были просто мифом. За тысячи лет никто ни разу не видел Огненных птиц.

– Не сразу, – ответил он. – Нет. Случилось нечто непредвиденное. – Король оглядел свои владения, стоя прямо и уверенно, Фейт с трудом сглотнула, напуганная великим правителем. Как она вообще сможет соответствовать такому стандарту? Как убедит целое королевство, что может пойти по стопам того, кто действительно рожден для этой роли, как Агалор? Но мрачным мыслям не удалось испортить ей настроение, когда король снова заговорил, не отводя взгляд от изображения внизу.

Замок был перестроен и расширен, чтобы вместить Всадников на Фениксах. Они приземлялись в этом самом дворе. Разумеется, когда удавалось заключить с ними мир. Обладающие даром приручать существ, вступать с ними в контакт, занимали самые высокие положения и считались уважаемыми воинами не только в Райенелле, но и во всех семи королевствах Унгардии и даже за ее пределами.

– Что с ними случилось? – С замиранием сердца спросила Фейт. Она не могла представить, что привело к их исчезновению, если слова короля были правдой.

Агалор не стал продолжать рассказ, и Фейт едва не запротестовала, когда он отвернулся от каменных перил, кивком приглашая ее следовать за собой, прежде чем отступил внутрь. Но она сдержалась, зная, что лучше не требовать ответов от короля, даже если тот твой отец.

Они снова зашагали по коридорам; в некоторые Фейт раньше не отваживалась заходить. Агалор поддерживал беседу, но, к ее легкому недовольству, не возвращался к разговору об Огненных птицах, который не давал ей покоя. Тем не менее она погрузилась в его рассказы о менее важных исторических событиях и их с мамой проделках, что значительно улучшило настроение.

Но в конце длинного коридора у Фейт перехватило дыхание при виде украшающего стену моря красок, которые поглотили все ее внимание. Замысловатые картины, завораживающе красивые. Когда она подошла достаточно близко, чтобы различить детали, то обнаружила, что каждая картина иллюстрирует историю. Но больше всего ее заинтересовали многочисленные изображения Фениксов в битвах. И она пришла к выводу, что это «Красные годы», так Агалор назвал период кровавой бойни. На картинах преобладали кровь, война и бесстрашно бросающиеся в бой существа, преподносящиеся как нечто поэтичное.

К счастью, Агалор возобновил рассказ, и она вслушивалась в каждое слово, в то время как цвета перед ней приобрели совершенно новую глубину.

– Фейри и люди были не правы, когда наткнулись на этих созданий в их гнездах. Они невольно вторглись на уже занятую территорию. Матеас понял это и твердо решил отвести войска и оставить существ в покое.

Фейт поняла, почему он отложил эту часть истории. Здесь можно было увидеть, почувствовать, и пережить те эмоции, пока он рассказывал и заполнял пробелы, которые не могли передать визуальные изображения.

– Хотя Огненные горы лежали не землях Райенелла, Матеас не хотел конфликтов между какими-либо видами в своем королевстве. Он планировал оставить птиц в покое, найти маршрут через горы, который не помешал бы им. Он сразу же отвел войска в Эллием, но не смог выбросить этих существ из головы и почувствовал призыв вернуться… одному.

Фейт подняла бровь, встретившись взглядом с Агалором. Он слегка кивнул и улыбнулся.

– Он вернулся без единого стражника, зная об опасностях. Я верю, что в этом мире есть вещи, которые мы не можем объяснить. Чувства, энергию, судьбу, как некоторые это называют.

Следующая картина оживила сцену, о которой говорил Агалор. И Фейт невольно охнула при виде этого произведения искусства. Одинокая фигура стояла на краю горы, едва заметная, как пятнышко тени между высокими, зазубренными вершинами. Фейри уставился на самое прекрасное создание, которое Фейт когда-либо доводилось видеть. Оно было огромным, и рост фейри едва ли достигал когтя на его лапе. Казалось, что распростертые крылья птицы движутся на фоне тусклых горных камней. Красные и янтарные оттенки с едва заметными вкраплениями желтого, подсвеченные на кончиках пылающим огнем. Фейт была очарована и машинально протянула руку, чтобы провести по языкам пламени, которые лизали перья.

– Когда Матеас забрался на Огненные горы, его встретил Великий Феникс, которую впоследствии, в легендах, назовут Атериас. Она была их лидером, защитницей, но Матеас смотрел на нее без страха. Не потому, что был невероятно храбрым, а потому что понимал ее, как один монарх другого. Но завоевать доверие Атериас было не так просто. – Он молча шагнул к следующей картине.

Фейт неохотно оторвала взгляд от красавицы с распростертыми крыльями. Следующее изображение заставило сердце биться быстрее, словно она сама оказалась за скалой, где притаилась маленькая фигура короля, пока над головой вспыхивал огонь. Она почувствовала жар в теле, представив обжигающее пламя, которое поджидало его за каменным щитом.

– Он погиб? – спросила она, затаив дыхание.

Агалор усмехнулся:

– Я бы не стал тратить силы на историю с таким грустным концом. – И бросил на нее дразнящий взгляд. – Нет, все было совсем не так. Видишь ли, Фениксы яростно защищали свои гнезда, но в то же время были невероятно преданными и умными. Некоторые думают, что король обезумел, пытаясь завоевать доверие Атериас. Он не сопротивлялся, снова и снова принимая на себя ее огонь. Обесилев от этого, он был едва в состоянии прятаться, чтобы выжить. Вскоре она остановилась. Матеас снова предстал перед ней, заглянул в глаза и услышал в голове ее имя. Он верил, что между ними есть некая связь, и, чтобы доказать это, разбежался и сбросился со скалы.

Фейт резко повернулась к нему, не веря в услышанное. Король лишь кивнул на следующую картину. И когда она посмотрела на изображение, то была по-настоящему ошеломлена.

– Гений или безумец, этого никто никогда не узнает. Но Атериас подхватила его, и с тех пор их связь стала нерушимой. Вскоре после этого он привел своих воинов в горы, образовав множество союзов, но не всем удалось постичь разум и душу Фениксов. До сих пор неясно, что делает фейри достойным связи с Огненной птицей. Я верю, это как-то связанно с чистотой души, благими намерениями и добрым сердцем. Фениксы были невероятно умным видом. Некоторые полагали, что они могли заглядывать прямо в душу.

– Я не понимаю… Что с ними произошло? – Если история была правдой, а возможно, она наивно поверила в это из-за страсти в его голосе, их вымирание не имело смысла.

– Много веков они жили в мире и гармонии. Это был бесценный союз, невероятно укрепивший мощь королевства. Так было до тех пор, пока Матеас не был предан своим братом, Балеморасом. Младшему брату не удалось установить связь с Фениксом, и он сходил с ума от зависти и злости. У Матеаса было все – корона, любовь народа и самая могущественная спутница в лице Атериас. – Голос Агалора стал мрачным, и Фейт уловила печаль в пролегших на лице морщинах, предчувствуя, что история вот-вот примет самый зловещий оборот. – Птицы мирно сосуществовали с фейри и людьми. Они все еще жили в Огненных горах и призывались наездниками с помощью ментальной связи. Балеморас убил ее – Атериас, – когда Матеаса не было рядом, чтобы защитить ее. Собрал свои собственные верные ему легионы и атаковал глубокой ночью. Атериас преградила им путь, поэтому они убили ее первой.

Фейт отчаянно заморгала, сдерживая навернувшиеся слезы при виде последней картины. Ее сердце разбилось, рана была такой глубокой и болезненной. Она не понимала, почему ей так больно смотреть на умирающих Фениксов. На бьющиеся крылья и кровь, окрасившую сцену.

– Мне жаль, Фейт. Я не хотел расстраивать тебя…

– Нет, пожалуйста. Я хочу услышать все.

Агалор явно не хотел продолжать, но Фейт сделала глубокий вдох, чтобы подготовиться, и одобряюще кивнула ему.

– Никто точно не знает, что было дальше, но все Фениксы погибли к тому моменту, как Матеас почувствовал боль Атериас и прибыл на Огненные горы, только чтобы обнаружить полное опустошение. Многие были мертвы, птицы и фейри. Но есть те, кто верит, что Балеморасу не удалось уничтожить Огненных птиц полностью. Что, возможно, некоторым удалось улететь и обосноваться в другой части мира.

– Но ведь Фениксы возрождаются? – слегка оживилась Фейт, надеясь, что история снова примет неожиданный оборот и закончится хорошо.

Но печальный взгляд Агалора тут же убил все надежды, и ее лицо снова стало мрачным.

В конце коридора с картинами находилась огромная библиотека, помещение которой было действительно грандиозным. Фейт подняла глаза к устрашающе высокому куполообразному потолку, в полном восторге от модели Огненной птицы, летящей над головами и занимавшей все пространство. Она гадала, изображена ли та в настоящую величину, и почувствовала, как в горле пересохло, хотя голова по-прежнему кружилась от удивительного возбуждения.

Они продолжили путь, и прямо перед собой Фейт заметила длинный стеклянный ящик на подиуме. Она была совершенно ошеломлена и даже с такого расстояния точно знала, что там внутри, подсознательно ускоряя шаг, пока не оказалась прямо перед артефактом.

Там лежало одно единственное перо и словно парило внутри. Чистейший красный цвет с янтарными вкраплениями и едва заметными желтыми пятнышками. Оно было не меньше ее руки. Фейт широко раскрыла рот, таращась на перо. Все сомнения в правдивости рассказа отпали при виде очевидного доказательства. Кто еще знал о его существовании?

– Каждые тысячу лет Феникс умирает естественным образом и сгорает дотла. Ты права, они возрождаются из пепла и начинают свой жизненный цикл сначала. Если только…

– Если не были убиты, – заключила она, не отрывая глаз от пера, зачарованная его безмолвным зовом.

– Да, боюсь, что так. Но убийство Феникса не проходит бесследно. В результате Балеморас и соучастники этого чудовищного преступления были прокляты. Многие из них так никогда и не покинули те горы, оскверненные какой-то болезнью, превратившей их в отвратительных, обезображенных существ. Люди говорят, что они все еще бродят там и размножились так, что подниматься в горы стало невероятно опасно. Другие, которым все же удалось выбраться, обнаружили, что не могут произвести на свет наследников, не могут привлечь ни капли любви или доброты, а также лишились всех своих способностей, став одинокими и озлобленными. Многие покончили с собой, но Матеас не оказал Балеморасу такой милости. Он сохранил ему жизнь и больше тысячелетия держал взаперти, пока они оба не угасли в один и тот же день. Матеас отправился в загробную жизнь, а Балеморас был обречен на муки в преисподней, где его душа продолжит страдать от последствий его поступков.

Фейт невольно содрогнулась при мысли о такой ужасной участи как при жизни, так и после смерти. Он заслужил это, но представлять подобное все равно было ужасно. Снова устремив взгляд на перо, она ощутила странное притяжение, словно под стеклом таилась живая сила. Чем дольше она смотрела, тем более завораживающим и живым оно казалось. Это был уже не просто артефакт, не памятник. Ей показалось, что она видит искры пламени, завитки живого, трепещущего огня, вплетенные в каждый волосок.

– Ты тоже это чувствуешь, не так ли? – Голос Агалора вывел ее из оцепенения, и она обернулась, не подозревая, что медленно приближалась к стеклу, чтобы разглядеть каждую деталь великолепного пера.

– Что это? – спросила она, потрясенная его безмолвным очарованием. Агалор наклонил голову, наблюдая за ним. – Раньше я думал, что оно может принадлежать самой Атериас, и что Матеас сохранил его в память о ней, так рано ушедшей из его жизни. Но потом я выяснил, что перья Феникса угасают, если хозяин убит. Они тускнеют и теряют всю магию и огонь, так что ими невозможно пользоваться. Считается, что они обладают великолепными целебными свойствами, и из них можно приготовить эликсиры для всех видов зелий, увеличивающих силу. Так что, как видишь, оно не может принадлежать Атериас. – Агалор нахмурился, и Фейт поняла, что он тоже озадачен его происхождением. – Прежде я не встречал никого, кто также чувствовал бы это притяжение, но, возможно, все дело в нашей родословной.

Агалор произнес это так небрежно. «Наша родословная». Но для нее слова значили гораздо больше, чем она ожидала, и Фейт взглянула на него. Она была частью его. И это навело на мысль о еще одной ниточке, связывающей их обоих: Ночные странствия.

– Ты когда-нибудь боялся? Мучался своим прошлым так сильно, что оно преследовало тебя во сне?

Черты его лица исказились, и она не знала, пробудил ли вопрос дурные воспоминания или ему было больно узнать, что Фейт имеет в виду собственный опыт.

– Много раз, – ответил король, и она была благодарна, что он раскрыл свою уязвимую сторону. – Почему ты спрашиваешь? – Вопрос показался ей подготовленным, но, похоже, он не собирался давить, ожидая, что та сама откроется ему. Возможно, Рейлан уже сообщил о ее ночных кошмарах, и отец ждал, когда она наконец придет.

– Ник – король Николас, – поправила она, решив, что более уместно использовать его титул, как бы странно это ни звучало. – Однажды он сказал, что у Ночных странников нет собственных снов и кошмаров. И все же они мучают меня почти каждую ночь.

Агалор понимающе посмотрел на нее, подтверждая, что ожидал услышать именно это.

– Чувство вины не дает тебе покоя, – пояснил он. – Разум – сложная штука. Он наше самое большое достояние, но в то же время может стать злейшим врагом. Какие бы ужасы ни постигли тебя или других, ты взвалила их на свои плечи, и пока не отпустишь, не достигнешь принятия, будешь снова и снова переживать эти кошмары. Так разум наказывает тебя.

Плечи Фейт поникли. Ей казалось, что она уже сделала все возможное – пыталась отбросить свои страхи и убедить себя, что находится в безопасности после прибытия в Райенелл.

– Как мне это остановить?

Агалор сочувствующе улыбнулся.

– Лично мне помогла твоя мама, – сказал он, и Фейт оживилась. – После Великих битв меня десятилетиями мучали кошмары. Пока я не повстречал удивительную молодую женщину во внешнем кольце Эллиема. Она продавала выпечку в лавке, но я сразу понял, что в ней есть нечто большее, чем нежная натура.

– Значит, они прекратились, потому что ты влюбился? – уточнила Фейт, теряя надежду.

Агалор тихо усмехнулся:

– Нет, вовсе нет. Ночные кошмары не имеют ничего общего с тем, как другие относятся к тебе. Ключ к успеху лежит в твоем собственном самовосприятии. Твоя мать помогла мне увидеть силу, которую я похоронил под горами горя и вины. Помогла увидеть, что я чего-то стою и что мое пребывание здесь еще не закончилось. Я не мог подчиниться этим ужасам, которые в конечном счете свели бы меня с ума. Она помогла мне поверить, что я достоин своей жизни, тогда как многие другие лишились своих от моей руки – косвенно или напрямую.

В груди Фейт разлилось тепло, пока она слушала, как отец говорил о ней. Ей не суждено было увидеть родителей вместе, но она чувствовала любовь, которую отец питал к маме даже сейчас, и знала, что он будет любить ее до конца дней. Это дало слабую надежду, что такая несокрушимая любовь возможна и в ее жизни: любовь, которая бросила вызов смерти, чтобы продолжить существовать после их пребывания в этом мире. Возможно, Фейт уже нашла ее, поскольку видела что-то в глазах Агалора. Отцовскую любовь. На глаза навернулись слезы, и ей пришлось нахмуриться, чтобы сдержать нахлынувшие эмоций, когда она посмотрела на него по-новому. Не как на грозного короля, обладающего большим влиянием и могуществом. Сейчас она видела в нем только своего отца.

– Никогда не думал, что мне выпадет второй шанс снова почувствовать себя счастливым. После смерти твоей матери я поклялся никогда не искать другую. Все-таки у Райенелла есть наследник благодаря моему брату. – Агалор умолк, словно тоже с трудом сдерживал эмоции. Он видел, что за всем невероятным и темным в Фейт также кроется крошечный лучик света, который, по его мнению, стоил того, чтобы рискнуть. – А потом появилась ты, с ее глазами, самый драгоценный подарок из всех. Дочь, которую, как мне казалось, я не заслуживал.

Фейт почувствовала, как по щеке скатилась слеза, но не издала ни звука.

– Когда ты заговорила среди хаоса тронного зала в Хай-Фэрроу и все слушали, я увидел в тебе ее дух, и свой тоже. Дорогая Фейт, – он шагнул к ней, и она не отстранилась, когда его рука коснулась лица, – я так горжусь женщиной, которой ты стала, несмотря на неизвестность и трудности, и знаю, что твоя мама сейчас улыбается нам. Возможно, у нас нет прошлого, о котором можно было бы поразмыслить, но настоящее становится все ярче, а будущее – все более обнадеживающим.

Фейт не смогла сдержаться и прижалась к нему, чтобы выразить свою благодарность, не зная, что сказать в ответ на такую речь. Все, что она могла сделать, это показать ему свое согласие; Фейт была счастлива, что нашла его.

Агалор напрягся всего на секунду, но затем расслабился и заключил ее в свои объятия.

На какое-то мгновение она исчезла. Снова превратившись в невинное дитя. Фейт закрыла глаза, желая насладиться моментом ради той маленькой девочки, которая долгие годы стремилась к этому ощущению безопасности, защищенности, полноценности…

Стремилась к своему отцу.