Текст книги "Трон из пепла"

Глава 18. Николас

– Мне ведь не нужно говорить, насколько опасен этот план?

Ник мерил шагами свой кабинет, пока выкладывал все Джейкону. Казалось нелепым, что единственный, кому он мог довериться, был человеком. Хотя, к его удивлению, Джейкон сам пришел к нему. Ник не мог сдерживать переполнявшие его гнев, отчаяние и беспомощность при мысли о безумном плане Тории. И было облегчением знать, что не только он считал ее затею слишком рискованной.

– А ее не переубедишь, – проворчал Ник. Он остановился у своего стола и оперся на него руками, стиснув зубы и покачав головой. – Проклятие, она слишком своевольна и упряма.

Джейкон усмехнулся, Ник поднял голову и недоверчиво посмотрел на него.

– Очень напоминает одну знакомую нам обоим особу.

Всего на секунду напряженные плечи Ника расслабились, и он даже улыбнулся возникшему в сознании образу. Но их радость была недолгой. При воспоминании о том, что ее нет рядом, короля снова охватила печаль.

– Уверен, она скоро с нами свяжется, – тихо сказал Ник, но едва ли звучал убедительно, поскольку вообще не был уверен, что Фейт способна странствовать на такие расстояния. А если она и могла, то уже должна была попытаться хотя бы один раз.

Джейкон лишь кивнул, отводя взгляд, чтобы скрыть образовавшуюся в ее отсутствие пустоту. Нику жутко не хватало Фейт, он не мог даже представить, каково Джейкону, который никогда не расставался с ней на такое время и расстояние. От этой мысли грудь пронзила острая боль – Джейкон чувствовал к Фейт то же, что и Ник к Тории, когда ее не было рядом.

– Марлоу нужно закончить работу для пары клиентов. Думаю, мы отправимся в Райенелл к концу месяца.

Новость лишь усилила гнетущее чувство. Никогда в жизни он не думал, что будет тосковать по компании двух обычных людей, но, если не считать компании Тории, только в их обществе ему было легко и свободно. Все придворные видели в нем только короля, или средство получения выгоды, либо пешку для манипулирования. Дни представлялись безрадостными без друга, которому можно было бы всецело довериться.

Ник машинально кивнул в ответ, в то время как разум затуманивали мрачные мысли. Над ним навис призрак мучительного одиночества, которое завладеет им, как только они все уедут. Ник был королем и должен ставить долг превыше всего остального. Только жесткая сила воли поможет продолжать защищать свое королевство, несмотря ни на что.

Джейкон глубоко вздохнул, поднимаясь со стула, это вывело Ника из мрачного оцепенения.

– Предложение Тории рискованно, очень. Но не могу отрицать, что в то же время гениально. Возможно, это наш единственный шанс следить за Олмстоуном.

– Это не стоит ее жизни.

– Конечно, нет. Но если отбросить личные чувства, то становится ясно, что она делает это не ради тебя или Хай-Фэрроу. А в первую очередь для себя и Фенстеда. Возвращает то, что у нее украли, и я говорю не о землях или титуле. Ты защищал ее и хочешь оградить и от этого, но надо подготовиться отпустить ее, чтобы она могла стать королевой, которой ей суждено быть.

Ник был ошеломлен. Не ожидал такого совета, но каждое произнесенное Джейконом слово шло из самого сердца. Он недооценил, насколько наблюдательным и внимательным был этот человек, и в этот момент увидел все замечательные черты, о которых много раз говорила Фейт.

– Долгое время я не доверял тебе, Ник. Злился на тебя, потому что думал, что ты использовал Фейт, обманув ее, когда скрыл свое происхождение и завладел ее сердцем без серьезных намерений.

Ник удержался, чтобы не опустить голову от стыда.

– Но теперь я понимаю, что ты был серьезен. Защищал ее – просто вы не смогли избежать взаимного влечения, решили посмотреть, сможет ли оно перерасти в нечто большее. В этом нет ничьей вины.

Они обменялись понимающими взглядами. Это было первое, что Ник запомнил из своих наблюдений за Джейконом до того, как они встретились – до того, как он встретил Марлоу. И хотя приятно было слышать от Джейкона то, в чем Ник и сам пытался себя убедить, чтобы смягчить чувство вины, факт оставался фактом: он был не прав, став для Фейт не просто другом, чтобы развить ее способности.

Сердце болезненно сжалось при мысли о Тории и о том, как сильно он обидел и ее тоже. Если существовал шанс, что она обретет счастье с другим, обретет преданность, которую заслуживает, возможно, отпустить ее было лучшим способом – единственным способом – по-настоящему проявить свою любовь к ней.

– Без нее с тобой все будет в порядке? – с пониманием и грустью спросил Джейкон. – Без всех нас? – добавил он.

Ник оценил тонкий намек. Несмотря на все трудности и неясности, они стали друзьями, и хотя он не мог даже представить жизнь без Тории, все же не мог отрицать, что люди тоже заберут с собой частичку его сердца. Ник ухитрился кивнуть и выдавил улыбку. Он должен справиться. Таков его долг перед королевством.

Глава 19. Заяна

Заяна ничего не чувствовала. Ничего не слышала. Медленно окуналась, неподвластная времени и силе тяжести. Она представляла, что падает, погружаясь в черную воду, пока в сознании образовывалась пустота, где она была просто… ничем.

Когда тело воспротивилось желанию погрузиться глубже, она неохотно всплыла. Заяна глубоко вдохнула, вынырнув на поверхность воды и откидывая с лица мокрые длинные волосы. Когда она открыла глаза и увидела фигуру напротив, то не скрыла убийственного взгляда.

Маверик коварно улыбался, прислонившись к выступу в похожей на пещеру каменной стене, засунув руки в карманы и наблюдая за ней. Черные воды скрыли ее обнаженное тело, погруженное по плечи. Заяна специально выбрала этот час, глубокую ночь, чтобы побыть наедине с собой, как делала всегда. А присутствие темного демона невероятно раздражало, поскольку он, вероятно, знал об этом и все равно решил нарушить ее покой.

– Убирайся, – потребовала она ледяным тоном.

Его улыбка стала только шире, и Заяна недовольно поморщилась.

– Это общественное место, – небрежно ответил он, испытывая ее терпение.

Не скромность вынуждала Заяну оставаться по шею в воде. Она никому не позволяла видеть свою изуродованную множеством наказаний плоть. И именно поэтому принимала ванны тогда, когда знала, что ее никто не потревожит.

– Что тебе нужно? – спросила она, стараясь сохранять безразличный тон. Любая реакция только развлечет Маверика. И Заяна часто обнаруживала, что холодность была лучшим способом наскучить ему и заставить уйти.

Он ничего не ответил, вместо этого оттолкнулся от стены, не сводя с нее взгляда. Губы скривились от хищного восторга, когда Маверик потянулся к пуговицам идеально сидящего жакета. Заяна стиснула зубы, когда поняла, что он задумал. Ей хотелось уйти, наплевать на то, что он подумает о ее обнаженном теле. Можно оставить его плавать в одиночестве, а не разделять с ним воду. Но часть ее отозвалась на вызов. Уйти сейчас означало признать поражение. Они смотрели друг на друга в молчаливом вызове, оценивая, кто отведет взгляд первым, когда он начнет раздеваться. Будь она проклята, если проиграет ему.

Маверик снял жакет, затем рубашку. Заяна не моргнула и не отвела взгляда. Он был великолепен, и с ее стороны было бы глупо отрицать его красоту. Маверик расправил свои впечатляющие крылья, затем расстегнул брюки и позволил им упасть. Заяна отказывалась отводить взгляд от его черных глаз. Блэкфейр ухмыльнулся, и она красочно выругалась про себя, подумав, что, возможно, он заметил ее любопытство. Маверик намеренно медленно спустился по каменным ступеням, пока впечатляющее тело полностью не скрылось под водой.

В его волосах отражался лунный свет, льющийся с открытого потолка пещеры, и серебристые пряди полуночного оттенка ошеломляли своей красотой. Они еще больше подчеркивали контуры его безупречного лица, но Заяна не доставила ему такого удовольствия и не дрогнула, когда он подплыл ближе, продолжая сурово смотреть на него с бесстрастным выражением лица.

– Здесь прохладно, не находишь? – заметил Маверик с самодовольным видом. – Позволь мне. – Он провел рукой по поверхности воды, и Заяна наблюдала, как жар его рук образует пузырьки.

Приходилось признать – впечатляло, что он мог вызвать жар огня без пламени. Вода должна была быть его естественным врагом, но он приспособил свой дар. Самой Заяне всегда приходилось быть особенно осторожной. В противном случае ее разряды могли бы поразить любого, кто соприкоснется с водой. У нее самой также не было иммунитета к собственному току, если он возвращался к ней.

Тепло окутало ее, и Заяна поежилась, уже привыкнув к холоду. Она не стала бы его благодарить, но наслаждалась жаром, расслабившим напряженные мышцы.

Когда Маверик остался доволен температурой, то расправил крылья и прислонился к краю ванны с преувеличенным вздохом расслабления.

– Зачем ты здесь? – ровным тоном спросила она, больше всего желая остаться одной.

Его явно не смущала очевидная неприязнь. Маверик лениво провел пальцами по воде, создавая рябь, нарушающую ее неподвижность.

– Знаешь, тебе следовало бы поблагодарить меня, – небрежно сказал он, игнорируя вопрос. Блэкфейр словно почувствовал ее закипающий гнев, поскольку усмехнулся, даже не взглянув на нее. – Верховный Лорд смог увидеть всю твою силу. Как легко было заставить тебя показать, на что ты действительно способна.

Заяна стиснула кулаки под водой, хотя осмелилась поверить, что слышит в его голосе нотки восхищения.

– Если бы я выложилась на полную, ты был бы мертв.

Маверик не потрудился возразить.

Заяна продолжала:

– Ты знал, что Мордекай здесь, и знал, что за это меня могли казнить. – Она и прежде нарушала закон и нападала на Маверика. Этот запрет давался ей сложнее всего и определенно был самым глупым. Последствием всегда было жестокое физическое наказание, но ее не стали бы убивать. Осознание того, что она слишком полезна, доставляло ей небольшое удовольствие. Но в присутствии Верховного Лорда владыки не задумываясь уничтожили бы ее, отдай он такой приказ.

– Я знал, что если ты атакуешь первой, то вряд ли получишь смертный приговор, в отличие от меня.

Заяна невольно нахмурилась.

– На что ты намекаешь? – настаивала она, хотя уже догадывалась, каков будет ответ.

Маверик бросил на нее многозначительный взгляд:

– Не знаю, что он тебе наговорил, но мы не единственные кандидаты на задание Мордекая. Я подслушал, как они размышляли насчет других. Даже владыки стремились выдвинуть себя на эту почетную роль. В чем бы оно ни заключалось, это задание очень важное. Я просто убедился, что из всех названных ему имен, он выбрал нас с тобой.

Заяна прищурилась. У Маверика не было причин лгать, и он почти сделал ей одолжение, воплотив свой корыстный план. Оставалось надеяться на милосердие и удачу, что драка не приведет к смертельному приговору. Но, возможно, он был прав. Вспомнив о снисходительности, с которой к ней относился Верховный Лорд, Заяна задалась вопросом, почему он избавил ее от наказания. Она могла бы признать, что Маверик блестяще справился с опасной задачей, но скорее умерла бы от руки Мордекая, чем доставила ему такое удовлетворение.

– С нетерпением жду нашей маленькой битвы, – лениво произнес он, когда закрыл глаза и запрокинул голову, нежась в лунном свете.

Заяна усмехнулась:

– Это название подразумевает время и достойный отпор. Я планирую сделать все быстро.

Маверик выпрямился, черные глаза вспыхнули восторгом от брошенного вызова.

– Я когда-нибудь говорил, что твоя уверенность порочно привлекательна? Даже если неуместна.

Заяна закатила глаза и стиснула зубы, сдерживая реакцию, которой он добивался. Блэкфейр наслаждался всем, что мог от нее получить, хорошим или плохим. Хотя первое было практически невозможно. Она могла бы презирать его, но даже это доставляло демону-садисту огромное удовлетворение. Поэтому Заяна старалась вообще ничего к нему не чувствовать.

Маверик оперся локтями о неровный каменный край купальни. И ее глаза предательски вспыхнули, восхищаясь рельефными мышцами его торса, но она не позволила взгляду задержаться. Если Маверик и заметил ее взгляд, то ничего не сказал. Даже не ухмыльнулся, чтобы позлорадствовать, когда снова встретился с ней взглядом. Заяна сломалась первой и тоже откинулась назад, расправив крылья и держась рядом, чтобы не сводить с него глаз.

– Я только втянул нас в игру. И все еще твердо намерен ее выиграть, – продолжил он.

В душе Заяна радовалась его противостоянию, охваченная предвкушением. Подобно ей, Маверик наслаждался соревнованиями. Для них это было весельем, пусть даже включавшим боль и жестокость, и победа или проигрыш этого не меняли. Их объединяла только эта порочная страсть. Как существа, рожденные без чувств, они наслаждались возможностью почувствовать хоть что-то.

– Тебе повезло, что мы одни. Ты был бы еще больше унижен, не подкрепив делами своего высокомерия.

Маверик усмехнулся – низкий, глубокий рокот разнесся рябью над поверхностью воды. Звук даже пробудил в ней слабую вспышку желания. Краем глаза Заяна уловила движение его руки, тянущейся к ней.

– Дотронься до меня, Маверик, – предупредила она, не поворачивая к нему головы, – и будь готов лишиться руки.

Пальцы демона задержались на изгибе ее крыла. Пульсации от призрачного прикосновения было достаточно, чтобы заставить Заяну вздрогнуть. Это был смелый шаг даже для Маверика, и она могла сказать, что тот наслаждался ее угрозой. Блэкфейр мудро убрал руку, но его довольное выражение лица подсказывало, что он получил то, что хотел, хоть так и не коснулся ее.

Маверик поплыл к другому берегу, развернувшись так, чтобы смотреть на нее. Заяна сохраняла бесстрастное выражение лица, вынужденная смотреть на него в ответ. Пряди его густых черных, как ночь, волос вились надо лбом, а на щеке виднелась маленькая ямочка. Как всегда, когда на его лице появлялась насмешливая ухмылка, которую она ненавидела. Ненавидела, потому что это было признаком веселья, которое он получал только от нее. И потому что при виде нее не смогла справиться со своими мыслями.

– Я слышал о твоем маленьком новобранце, – снова протянул Маверик, прислоняясь к каменному краю. – Неужели ты размякла, Заяна? А может, ищешь кого-то, кого сможешь обвинить в своем поражении?

Заяна хитро улыбнулась, но взгляд оставался таким же холодным.

– Я не обязана перед тобой отчитываться. – Она не собиралась выдавать свою уверенность в юной темной фейри, которая, как она очень надеялась, не просто заполнит пустующее место в команде. – И тебя не должен волновать мой выбор.

Маверик изогнул бровь, не переставая ухмыляться:

– Твои действия довольно предсказуемы, что только облегчает мне задачу расправиться с тобой и твоей маленькой командой.

Ей не терпелось встать на защиту, но по блеску в глазах поняла, что Блэкфейр ожидал именно этого. Хотел, чтобы гнев обнажил ее слабости. Вместо этого Заяна вздернула подбородок, потратив несколько секунд на то, чтобы успокоиться.

– Может ты и думаешь, что застанешь меня врасплох, но правда в том, что не имеет значения, кого ты заставишь встать на твою сторону. Правила требуют от нас собрать команды, но в действительности только двое имеют значения на поле боя. Ты против меня. Мы сражались много раз, Маверик. – Заяна наклонила голову, когда его злорадство угасло. – И оба знаем, что шансы не в твою пользу.

– Шансы, – усмехнулся он. – К шансам прислушиваются только когда боятся. Верить в шансы безрассудно. Напротив, они мешают поверить в свои силы на победу. Я знаю, как много значит для тебя это задание – возможность сбежать с горы, пока они ослабят привязь. Если станешь умолять, возможно, я буду с тобой помягче.

Заяна вспыхнула. Маверик лгал, поскольку ничто не могло заставить его уступить. Возможно, он был еще более упрямым и гордым, чем она. Но даже само предположение, что фейри станет его умолять, выводило ее из себя.

– Ты пришел сюда только для того, чтобы оскорблять меня? – Гул молний в венах обжигал кожу, пока Заяна сдерживала разряды, понимая теперь, что, возможно, самой смертоносной комбинацией были она, Маверик и водоем. И даже подумывала о том, чтобы вытерпеть боль от разрядов, если это будет означать и его боль.

– Я пришел, – протянул он, лениво водя рукой по поверхности воды, – чтобы насладиться спокойным плаванием.

Заяна сдержала усмешку, решив, что на сегодня с нее хватит шуток, и поплыла к краю, но, добравшись до мелководья, которое переходило в естественные неровные каменные ступени, остановилась. Ее разозлило, что придется выходить из воды в его присутствии, и она неохотно повернула голову, чтобы проверить, смотрит ли демон на нее, прежде чем обнажиться. Ее шрамы были скрытой броней, которую она никому не показывала.

Как Заяна и ожидала, Маверик пристально наблюдал, и увидев его довольную ухмылку она уже собиралась скрыться за чарами. Но затем он отвернулся, проводя кончиками пальцев по зазубренному выступу, словно желая чем-то занять себя.

Заяна немедля воспользовалась возможностью, не зная, на сколько хватит его необычной учтивости. Она быстро накинула балахон, который, по крайней мере, скрывал спину и грудь, затем схватила одежду, собираясь уходить, когда до нее донесся его голос, настолько мрачный, что по телу побежали мурашки.

– Кто из них бил тебя?

Заяна осмелилась оглянуться. Выражение его лица было непроницаемым. В нем всегда присутствовала холодность, но сейчас казалось, к ней добавился безудержный гнев. Маверик спрашивал, кто из владык наказывал ее. И Заяна не знала, зачем ему это. Она вскинула подбородок, устремив взгляд к выходу, когда ноги сами понесли ее туда.

И она не оглянулась, холодно пробормотав:

– Все они.

* * *

Ледяной ветер выл и трепал ее влажные волосы. Была уже глубокая ночь, и Заяна сидела на высоком пике у края горы, наблюдая за юной темной фейри, которая свернулась калачиком в каменной нише, чтобы укрыться от резких порывов ветра. Каким-то образом ей удалось собрать хворост для небольшого костра. Это впечатляло, поскольку обычно их не обучали такому. Амайя в очередной раз продемонстрировала ум и находчивость.

Заяна не знала, зачем вообще пришла сюда после неудавшегося купания. Возможно, чтобы посмотреть, не унесет ли холод жизнь юной фейри в первую же ночь, и оценить, переживет ли та все три. Хотя сама Заяна оказалась во власти стихии, и в сочетании с мокрыми волосами с трудом выдерживала низкую температуру, но хотела проверить, как долго юная фейри сможет продержаться, прежде чем сломается. Заяна решила, что час был бы похвальным.

Она не могла отменить наказание. Темная фейри озвучила его перед ближайшими соратниками и отмена пошатнула бы ее позицию лидера. Они имели полное право потребовать, чтобы ее отстранили от занимаемой должности. Хотя Заяна сильно сомневалась, что они так поступят, поскольку хотела верить, что они преданы ей гораздо больше, чем владыкам. Но подобные темы не обсуждались, потому что означали бы их конец.

Заяна раздумывала, отступить ли в укрытие под горой или спикировать вниз и нарушить уединение юной темной фейри. У нее не было причин для этого – ни единого повода, чтобы навязать беседу или лекцию, но, как ни странно, она как будто нуждалась в компании. Решив, что хватит смотреть, замерзнет ли девушка насмерть, Заяна встала, расправила крылья и шагнула с высокого пика. Она рассекла воздух, словно лезвие ножа, спикировав вниз одним быстрым движением. И уже у самой земли несколько раз взмахнула крыльями, приземлившись прямо перед Амайей и костром.

Ее обостренные чувства тут же засекли быстрое движение, за которым последовал свист летящей в нее стрелы. Заяна развернулась и поймала стрелу, которая в следующую секунду была готова вонзиться ей в грудь. Она ошеломленно уставилась на острие в своей руке. И когда вопросительно посмотрела на Амайю, лицо девушки было бледным от ужаса.

– О боги. Прости меня, Заяна. – Амайя уронила лук, который держала в руках, и упала на колени в знак подчинения.

Заяна все еще была слишком ошеломлена, чтобы принять или отклонить извинения. Лишь с любопытством покрутила стрелу между пальцами и хмыкнула.

– Впечатляет, – сказала она наконец.

Амайя, казалось, расслабилась, решив, что ошибка не вызвала гнева. Заяне следовало ее наказать. Следовало сильнее злиться на атаку, которая могла привести к смертельной ране. Но ей было интересно.

– Как ты научилась добывать огонь? – спросила она, указывая железным наконечником на костер.

Амайя медлила, и Заяна слегка кивнула, убеждая, что та может говорить свободно. Здесь не было никого, кто мог бы оценить или усомниться в правильности ее решений. Если она будет снисходительной, то легко сможет заставить Амайю замолчать, если той когда-нибудь придет в голову распространяться об этом. А если все же решится, то умолкнет навсегда.

– Я читаю книги, – призналась юная фейри.

Заяна прищурилась:

– Откуда они?

Амайя неловко поежилась. Заяна уже знала, что книги можно найти только в двух местах, в зале заседаний и ее личной комнате. Возможно, Маверик также хранил подобную роскошь на своей стороне горы, но она не могла поверить, чтобы он наслаждался или забавлялся бесполезными историями, хотя сама бы никому не призналась в подобном. Но коллекция книг, которую собирали веками, была не ее рук делом, и она не притрагивалась ни к одной с тех пор, как умер их коллекционер. Судя по реакции, Амайя точно знала, из какой запретной секции горы получила информацию.

– Ты вторглась в мое личное пространство? – Голос Заяны понизился. Ее владения были строго закрыты для всех, кроме ближайшего окружения.

Амайя быстро замотала головой, что немного успокоило ее.

– Тогда откуда?

Юная темная фейри поерзала, обхватив колени руками, и придвинулась ближе к огню.

– Ты приказала никогда не произносить его имя, – тихо сказала она, но не отшатнулась под пристальным взглядом Заяны, которым та пронзала ее.

Заяна стиснула зубы, точно зная, кого она имела в виду. Финниан был разносторонним – слабым и бесхребетным существом. Теперь она это знала, но не ее молодая наивная версия. Юная фейри позволила себе поверить, что среди их порочного вида может существовать доброта, а он оказался мастерским лжецом.

– С чего бы ему тебе помогать? – Заяна старалась говорить бесстрастно, но темные воспоминания уже пробудились, как долго дремавший демон, желавший помучить ее и поворошить прошлое. Заяна присела, желая почувствовать жар пламени, чтобы унять дрожь.

– Он был добр ко мне… Не знаю почему, но он часто приносил мне книги, когда я была ребенком. Мне словно не было места в этом мире, пока я не узнала, каково это – раствориться в чудесах истории. Потеряться среди страниц, только чтобы понять, кто я на самом деле.

Заяна вынуждена была отвести взгляд – она не могла смотреть на Амайю. Но даже отвернувшись от этих темных локонов и невинных речей, она сжала кулаки от ошеломляющего чувства, что ее затягивает в прошлое. Глядя на Амайю сейчас… Она словно смотрела на себя, юную и такую глупую, хотя Амайя была почти взрослой.

– Лучше тебе держать при себе всю эту романтику. Насмешки будут наименьшей из твоих забот, если заговоришь об этом с кем-нибудь еще.

– Я бы не осмелилась. Я так долго держала это в себе, но меня это не смущает.

Заяна молчала, уставившись в темную пустоту горного перевала и пытаясь прогнать мысли и воспоминания, которые вспыхивали из глубин сознания. Было ошибкой прийти сюда.

– Почему ты больше не говоришь о нем?

Заяна резко повернула голову к темной фейри, не уверенная, восхищается ли ею или хочет отчитать за дерзость. Никто никогда не расспрашивал ее о личном, поскольку она ясно дала понять, что наказанием за это будет боль. И все же Заяна не чувствовала желания наказать Амайю.

– Сколько тебе лет? – вместо этого спросила она.

Амайя слегка расслабилась, будто ожидала порки за свое любопытство.

– Мне уже половина второго столетия, – осторожно ответила она.

– Тогда ты была достаточно взрослой, чтобы увидеть и понять испытания кровью.

Амайя кивнула, но в ее взгляде все еще таился вопрос. Большинству было очевидно, почему это имя так волновало ее. Имя демона слабости, которого она уничтожила.

– Я убила его. Он был трусом и не заслужил, чтобы его имя помнили в этом мире. – Хотя не проходило и дня, чтобы она не вспоминала о нем. Свирепая непроходящая проказа, наказание за ее собственную глупость.

– Ты любила его.

Заяна вспыхнула, едва сдерживая разряды молнии, пронзившие ее тело при этих словах. Понадобилась секунда, чтобы сделать осознанный вдох и не поддаться порыву ударить. Она прекрасно себя контролировала. Ее с рождения учили сдерживать гнев и эмоции, использовать их как оружие, когда того требовала ситуация. Но не сейчас. Если она навредит Амайе, то вынуждена будет искать замену для битвы против Маверика.

Ее голос прозвучал угрожающе тихо, когда Заяна снова заговорила.

– Мы создания тьмы. Бездушные, бессердечные. Прижми руку к груди, Амайя – ты не можешь отрицать истину, независимо от того, сколькими романтическими историями забила себе голову. – Она встала, в груди разлилась тяжесть от нарастающего гнева разрядов молний. – Если еще раз заговоришь о подобном, это будут твои последние слова.