Текст книги "Эмпирическая психология. Часть первая. О человеческой душе в общем и способности познания в частности"

§. 82. Способ ослабления ощущения

Если мы усиливаем ощущение, которое у нас есть, оно может стать настолько сильным, что мы его вообще не воспринимаем. Сильное ощущение может затмить более слабое, так что мы его не замечаем (§. 76). Поэтому, если мы усиливаем то, что у нас есть, это приводит к тому, что мы воспринимаем это либо с трудом, либо вообще не воспринимаем.

Этот принцип особенно важен, когда речь идет об отвлечении от опасного ощущения. Это подтверждается последующими примерами. Например, если ты видишь гнилую древесину в темноте, свет свечи может сделать ощущение света настолько слабым, что оно перестает восприниматься. Громкое чтение мешает восприятию слов. Даже отвратительный запах может отвлечь нас от восприятия.

§. 83. Правила восприятия и ощущений.

Правила восприятия – это те, которые душа наблюдает, когда что-то воспринимает, или по которым восприятия могут быть объяснены. В частности, существуют правила ощущений, согласно которым ощущения могут быть объяснены в душе. Примеры правил ощущений можно найти в предложениях, которые были приведены ранее (§.78 и далее). Мы не ставили перед собой никакой другой цели, кроме как объяснить ощущения, когда в будущем нам придется с ними работать.

§. 84. Законы восприятия и ощущений.

Законы восприятия представляют собой общие принципы, на которых основаны правила восприятия. В частности, Закон ощущений можно считать общим принципом, регулирующим восприятие ощущений. Это название выбрано по аналогии с правилами и законами движения (§. 302. 303 Космологии). Наша основная задача в эмпирической психологии заключается в том, чтобы выявить законы и правила, определяющие общие восприятия и мысли, которые мы можем использовать в морали для правильного управления нашими свободными действиями. Так же, как в естественной философии невозможно объяснить, как мы можем двигать тела по своему усмотрению, не опираясь на правила движения; так и в практической философии невозможно обучать без правил восприятия, которые направляют наши свободные действия по нашему усмотрению.

§. 85. Закон ощущений

Закон ощущений можно сформулировать так: если в каком-либо сенсорном органе происходит изменение из-за воздействия воспринимаемого объекта, то в нашем сознании возникает ощущение, которое можно объяснить понятным образом, имея достаточные причины, чтобы понять, почему это происходит и почему оно именно такое. Истинность этого утверждения становится ясной из предыдущих рассуждений. Если мы сосредоточимся на самом объекте, а не на терминах, или обратим внимание на объяснения терминов, представленные ранее (§. 65. 66. 77), это будет отличаться от начала познания своего тела, как указано в (§. 56), и от зависимости восприятий от представления тела (§. 57). Более того, это утверждение может быть подтверждено очевидными экспериментами, если у вас есть сомнения в его истинности. На самом деле, при демонстрации правил ощущений (§. 78 и далее) мы использовали это утверждение как исходный принцип (§. 876 Онтология). Таким образом, это и есть закон ощущений (§. 84).

На этот закон значительно влияет Оптика, так как в ней объясняются правила зрения, которые наблюдаются нашим главным сенсом. Эти правила действительно могут быть сведены к окончательной причине, относящейся к текущему утверждению. Достаточно установить правила зрения на основе экспериментов и наблюдений.

§. 86. Причина восприятия идентичности.

Если изменение происходит в одном и том же сенсорном органе и оно одинаково, то восприятие в душе также должно быть одинаковым. Восприятие распознает в изменении органа достаточную причину, объясняющую, почему оно именно таким образом и происходит (§. 85). Если в двух случаях установлена одна и та же достаточная причина, то если в одном случае это было вызвано одной силой, то и в другом случае оно должно быть вызвано той же силой (§. 189 Онтология). Таким образом, если изменение в одном и том же сенсорном органе одинаково, то восприятие в душе также должно быть одинаковым. Это важный принцип в учении о восприятиях. Широкое применение этого принципа подчеркивается в Оптике, когда из него вытекают общие принципы зрения, которые помогают демонстрировать зрительные феномены, например, что два объекта кажутся одинакового размера, если их изображения в глазу имеют одинаковый размер, и если они видны под одним и тем же углом. Этот принцип также может быть применен к другим видам восприятия.

§. 87. Различия, когда ощущения должны казаться одинаковыми. Если разные чувствительные объекты вызывают одну и ту же реакцию в одном и том же сенсорном органе, они должны восприниматься как одинаковые. Если от разных объектов в одном и том же органе возникает одинаковая реакция, то и ощущение должно быть одинаковым в сознании (§. 86). Таким образом, поскольку ощущения представляют собой восприятия (§. 65), а восприятия – это представления объектов (§. 24), душа в этом случае должна воспринимать разные объекты как одинаковые. Однако, так как в ней существуют различия, они не являются одинаковыми по сути; они лишь кажутся таковыми. Следовательно, различные объекты должны казаться одинаковыми, когда одна и та же реакция происходит в одном и том же сенсорном органе. Этот принцип объясняет, почему чувства иногда представляют разные вещи как одинаковые, что может вводить в заблуждение или создавать иллюзию чего-то, чего нет. В оптике можно найти множество примеров, которые подтверждают этот закон: это источник многих оптических иллюзий.

§. 88. Причина разнообразия ощущений.

Если изменения в одном и том же сенсорном органе различны, то и ощущения в душе также будут разными. Предположим, что изменение в органе восприятия может быть различным, в то время как само ощущение остается тем же. Поскольку в изменении, происходящем в органе, содержится причина, объясняющая, почему в душе возникает именно такое ощущение, а не другое (§. 65); через различное изменение в органе можно разумно понять, почему одно и то же ощущение воспринимается именно так, а не иначе (§. 56 Онтология), и, следовательно, почему душа выбирает представлять себе этот объект, а не другой, и именно таким образом, а не иначе (§. 24). Поскольку это абсурдно, ощущение в уме не может оставаться прежним, если изменение в органе различно. Таким образом, само ощущение также будет различным (§. 181. 183 Онтология). Абсурдность данного вопроса становится еще более очевидной в рациональной психологии. Это подтверждается практическим опытом. Действительно, если с помощью зеркал или полированных стекол мы создаем так, что изображение объекта на глазах отличается от того, как мы его обычно видим, когда смотрим одним глазом, становится очевидным, что объект также выглядит иначе. Аналогично, становится ясно, что одно и то же объект не может выглядеть одинаково на разных расстояниях: например, шар, увиденный издалека, кажется плоским. Однако, если шар находится близко, его изображение будет другим, чем если он удален на значительное расстояние. Из этого изображения на глазах становится понятно, почему нам кажется, что шар, видимый издалека, выглядит плоским, и почему объект кажется круглым, когда он находится близко к глазу. Таким образом, никто не станет отрицать, что шар должен выглядеть плоским как близко, так и издалека, или в любом случае восприниматься как выпуклый, даже если изображение в одном случае одно и то же, что и в другом; в другом же случае оно различается.

§. 89. То же самое, когда возникает различие.

Если случится так, что один и тот же объект вызывает изменения в одном и том же органе, то различие должно также проявляться. Действительно, если один и тот же объект вызывает изменения в одном и том же органе, то восприятие также должно быть различным (§. 88). Восприятия являются представлениями объектов (§. 24). Таким образом, душа в этом случае должна представлять один и тот же объект как различный. Однако, поскольку одно и то же является по гипотезе, различие лишь кажется. Следовательно, один и тот же объект должен казаться различным, всякий раз, когда происходит различное изменение в одном и том же сенсорном органе.

Этот принцип объясняет, почему чувство иногда представляет одно и то же как различное, и, следовательно, может обманывать, или кажется делать то, чего на самом деле нет. В оптике можно найти множество примеров, когда данное утверждение становится источником других оптических обманов. Чувство обманывает как в том, что различное воспринимается как одно и то же, так и в том, что одно и то же воспринимается как различное. Это станет яснее из последующих разделов, где мы раскроем источники ошибок, объясняющих, почему душа может заблуждаться и когда это может происходить.

§. 90. Идеи, соответствующие изменениям органов чувств.

Каждому изменению в органе чувств соответствует определенное ощущение и особая идея в душе. Каждый раз, когда происходит изменение в каком-либо органе чувств, в душе возникает соответствующее ощущение (§. 85). Это ощущение остается одинаковым при одинаковых изменениях в органе (§. 86), даже если они вызываются разными объектами (§. 87). В то же время, если изменение в органе происходит иначе, то и ощущение будет другим (§. 88), даже если оно вызвано тем же объектом (§. 89). Таким образом, каждому изменению в органе чувств должно соответствовать особое ощущение. Ощущения представляют собой восприятия (§. 65) и являются актами разума, которые представляют какой-либо объект (§. 24). Поэтому, поскольку представление объекта называется идеей, в той мере, в какой оно относится к нему (§. 48), каждому изменению в органе должно соответствовать особое ощущение; каждому изменению в органе чувств должна соответствовать особая идея.

Таким образом, благодаря структуре органа возможно, что от определенного объекта возникает аналогичное изменение, как в глазу формируется изображение, если этот объект в определенной позиции против глаза излучает на него световые лучи; так и через сущность души возможно, что в ней возникает определенное ощущение, благодаря которому объект представляется подобным образом. Когда изменение в органе действительно происходит, ощущение также возникает в душе, и не может быть ничего другого, кроме этого, что могло бы сосуществовать с ним. Почему именно это ощущение, а не другое, может сосуществовать, и как это возможно, мы в конечном итоге исследуем в рамках рациональной психологии.

Глава III. О воображении

§. 91. Воспроизведение идей объектов, воспринимаемых чувствами.

Наш ум способен воспроизводить идеи объектов, которые мы воспринимаем через чувства, даже если они отсутствуют. Если душа что-то восприняла с помощью чувств, она может создавать образы этих восприятий, даже когда объекты не находятся рядом. Это подтверждается нашим опытом: нет ни одного момента, когда мы не представляли бы себе отсутствующее в соответствии с тем, что мы видим и чувствуем. Например, когда мы находимся в храме, мы можем вообразить дом так, как будто смотрим на него снаружи, даже если наши глаза не фиксируют никаких изменений, от которых зависит восприятие храма (§. 90), следовательно, он отсутствует для нас (§. 63). Тем не менее, это воспроизведение, при котором храм представляется нам как бы находящимся вне нас, даже если его нет, является идеей храма (§. 48), и храм, который можно увидеть, таким образом, является объектом, воспринимаемым чувствами (§. 77). Таким образом, душа может воспроизводить идею объекта, который ранее был воспринят через чувства. Таким же образом можно собрать информацию из любого другого примера. Пропозиция, на самом деле, представляет собой универсальное утверждение, которое содержится в любом конкретном примере или частном случае. Важно отметить тот метод, с помощью которого в подобной ситуации универсальное, скрытое в конкретных примерах, отделяется от тех же самых понятий, которые были ранее усвоены. Это дает нам явные преимущества в развитии способности видеть абстрактное в конкретных случаях, о чем мы будем говорить позже. Мы не предлагаем ничего, что не могло бы принести пользы в отдельности, и не будем углубляться в очевидные вещи без достаточных оснований. Мы сами, конечно, испытали, почему важно заниматься изучением явных вещей, если вы готовы приложить максимум усилий и остроту ума к размышлениям. Никто не поверит в это, пока не испытает на собственном опыте. Тем не менее, тот, кто в конечном итоге пройдет через этот опыт, почувствует то же самое, что и тот, кто размышляет о явных вещах подобным образом. Неосведомленные математики, чьи недостатки в понимании понятий компенсируются формой, а порой неясные идеи становятся более понятными благодаря успешным вычислениям. Все остальные ученые, которые далеки от точного анализа, также остаются в неведении. Поэтому мы не будем задерживаться на суждениях, которые не приносят нам никакой пользы. Мы считаем целесообразным иногда напоминать о таких вещах, которые должны вдохновить нас, философствующих, на продолжение усердной работы.

§. 92. Определение воображения.

Способность создавать восприятия вещей, которые воспринимаются чувствами, в их отсутствии. Эта способность называется воображением. Душа, таким образом, может воспроизводить идеи отсутствующих объектов (§. 91). Душе присуща способность воображать, то есть воображение. Таким образом, мы подчеркиваем, что реальность воображения должна быть вынесена на поверхность. У Аристотеля воображение также часто называют Фантазией. У Тширнхауфена термин «Воображение» используется в более широком смысле, включая способность чувствовать. Воображение, безусловно, это то же самое, что и верхняя часть познавательной способности, о которой мы говорили ранее (§. 55). Однако значение этого термина настолько обширно, что, как он сам отмечает в части 2. §. 2. стр. 41, это дает основание для наименования, что эти способности, хотя и различны, имеют нечто общее: их действия чаще всего представлены нам в виде образов. Мы подчеркиваем это, чтобы избежать путаницы при чтении книги Тширнхауфена.

§. 93. Определение фантома.

Фантомом мы называем идею, возникшую в результате воображения. Аристотелики, однако, используют термин «фантом» не совсем в том же смысле; для нас же достаточно, чтобы этот термин удобно обозначал идеи, возникающие из воображения. Как отмечает Гоклениус в своем Философском словаре, определение фантома также может относиться к образу какой-либо вещи, воспринятой через чувства и оставленной в нашем сознании; в то время как фантом используется для обозначения способности к воображению (см. §. 92); более удобно ограничить понятие фантома идеями, созданными воображением. Поскольку аристотелики в своих учениях о человеческом уме не всегда четко разделяли то, что должно быть различимо, никто не упрекнет нас, если мы придадим определенные и фиксированные значения словам, стремясь к точному пониманию души.

§. 94. Как легче всего представить

Когда мы что-то воспринимаем ясно с помощью наших чувств, нам легче и понятнее это представить, чем то, что мы воспринимаем неясно. Более того, если мы что-то представляем, то это будет менее ясно, чем если мы воспринимаем это с помощью чувств. Например, когда мы пытаемся представить лицо солнца, мы хорошо представляем его форму и размер, и это довольно ясно. Однако представить свет солнца нам почти не удается, так как ясность, которую мы ощущаем, отсутствует, когда мы воспринимаем его через чувства. В фигуре солнца мы можем различить множество деталей, и также можем соотнести размеры, как, например, диаметр солнечного диска с высотой воспринимаемых объектов, а площадь, заключенная в периметре, с другими плоскими поверхностями. Мы четко воспринимаем форму и размер (§. 38). Однако, поскольку в свете солнца невозможно отделить множество различных понятий, мы воспринимаем свет только неясно (§. 39).

Мы хорошо различаем форму и размер фантома листа, который воспринимают другие, и благодаря этому можем распознать его фигуру; восприятие фантома листа является ясным (§. 31). В то же время фантом света настолько неясен, что из этой темноты ты не можешь распознать свет, и даже если он будет освещен какой-либо яркостью, этого недостаточно, чтобы распознать свет листа; ты скорее осознаешь, что они значительно различаются. Восприятие солнечного фантома света бывает либо совершенно темным (§. 32), либо, по крайней мере, менее ясным (§. 31). Таким образом, очевидно, что мы можем легче и яснее представить то, что воспринимается четко, чем то, что воспринимается смутно; и если мы что-то воображаем, то это воображение будет менее ясным, чем то, что воспринимается чувствами. Не лишним будет, если, обратившись к другим примерам, ты извлечешь из этого данное утверждение. Однако, поскольку примеры очевидны, нет необходимости приводить больше. Полезность данного утверждения станет ясна в последующих разделах; однако в области морали она иногда проявляется более явно. Кроме того, стоит отметить, что способ вывода универсальных понятий из частных случаев, который мы применяем при формулировании предложений на основе опыта, эквивалентен более сложным доказательствам, применяемым к конкретным случаям. Такие примеры часто встречаются в математике, и их не может не знать тот, кто хоть немного изучал эту дисциплину. Важно отметить одно, прежде чем мы перейдем к следующему вопросу: легко ли нам что-то сделать или трудно представить – это становится очевидным, когда мы осознаем усилия, которые прилагаем для воображения. В приведенном примере появляется солнечное фантомное изображение, которое, как будто по зову, мгновенно проявляется в форме и размере. Однако, когда мы пытаемся представить свет, мы осознаем, что повторяем неудачные попытки, и таким образом приходим к пониманию этой импотенции (замечание §. 39).

§. 95. Что такое чувственные идеи.

Чувственными идеями я называю те, которые возникают в нашем сознании в результате ощущений, или те, которые в данный момент находятся в нашем сознании, когда происходит изменение в сенсорном органе. Также можно сказать, что это те идеи, которые порождаются ощущениями в нашей душе. Например, когда мы видим солнце, идея солнца, благодаря которой мы его воспринимаем, зависит от нашего зрения, и поэтому существует в нас, поскольку лучи от солнца, попадая в глаз, вызывают определенные изменения в органах зрения; таким образом, эта идея называется чувственной. Аналогично, мы воспринимаем звук трубы, потому что он вызывает изменения в нашем слуховом аппарате; идея звука также является чувственной. То же самое можно сказать и о других идеях, которые возникают в ответ на изменения в других сенсорных органах. Эти чувственные идеи противопоставляются фантазмам, которые возникают в результате воображения (§. 93): причины их различия станут ясны в дальнейших рассуждениях, и их значимость в моральных вопросах также станет очевидной.

§. 96. Различие между фантомами и чувственными идеями. Фантомы менее ясны, чем чувственные идеи. Если мы воспринимаем что-то нечетко через чувства, это не влияет на его ясность (§. 39), как, например, с фантомом света и цветов; если мы это воображаем, то представляем себе это менее ясно, чем если воспринимаем через чувства (§. 94). Поэтому объекты, воспринимаемые чувствами, всегда должны восприниматься нечетко, как, например, видимые цвета (см. §. 39); если мы воображаем какое-либо чувственное восприятие, оно должно быть менее ясным, чем если мы воспринимаем его через чувства. Действительно, идея, возникающая через чувства, является чувственной идеей (§. 95); фантом же – это идея, которая создается воображением (§. 93). Таким образом, ясно, что фантомы имеют меньшую ясность, чем чувственные идеи.

Примером служит идея феноменальных образов и фантомов, которые, имея две восприятия, различаются по степени яркости – это ощущение знакомо каждому из нас. Мы хорошо различаем степени яркости, но в этих случаях не можем четко определить что-либо конкретное, поэтому воспринимаем их лишь смутно. Таким образом, если существуют два цвета, один из которых ярче другого, это очевидно; но откуда нам знать, что один цвет ярче, а другой – менее яркий? Мы не осознаем этого, и не можем выразить свои мысли.

§. 97. Как различать фантомы и сенсуальные идеи.

Поскольку фантомы и сенсуальные идеи различаются по степени яркости (§. 96), мы можем отличать их друг от друга. Следовательно, если фантомы и сенсуальные идеи сосуществуют в нашей душе, мы можем их различать. Опыт подтверждает это утверждение. Каждый из нас осознает, что отлично различает фантомы и сенсуальные идеи, и поэтому никогда не возникает опасности спутать то, что мы воображаем, с тем, что мы чувствуем, пока мы одновременно чувствуем и воображаем: это происходит с нами, когда мы бодрствуем.

§. 98. Эквивалентность актов воображения и ощущений.

Акты воображения можно сравнить с более слабыми ощущениями. Слабее всего ощущение, обладающее меньшей степенью ясности (§. 75). Поэтому, когда образы, создаваемые воображением, менее ясны, чем сенсорные идеи (§. 96), они, тем не менее, возникают благодаря силе воображения (§. 93), а ощущения являются результатом восприятия (§. 95); акт воображения имеет меньшую степень ясности по сравнению с ощущением. Поскольку мы можем воображать ощущения (§. 92), то то, что воспринимается чувствами, эквивалентно (§. 77). Опыт показывает, что ощущения воспринимаются яснее при ярком свете, чем при более тусклом; акты воображения эквивалентны более слабым ощущениям.

Этот факт подтверждается нашим опытом. Действительно, если мы видим всадника на расстоянии в темноте ночи, его силуэт выглядит менее ярким, чем если бы мы смотрели на него при дневном свете с того же расстояния. Мы наблюдаем нечто подобное, когда рассматриваем один и тот же объект при дневном и лунном свете в разные моменты времени, если расстояние от глаза в предыдущем случае было достаточным, чтобы вызвать такую разницу в восприятии. Однако сейчас не следует углубляться в то, как именно должно определяться это расстояние.

§. 99. Обскурация воображения через ощущения затмевает наши воображаемые акты, так что мы их вовсе не осознаем.

Акт воображения сопоставим с более слабыми ощущениями (§. 98). Таким образом, сильное ощущение затмевает слабое, и мы полностью теряем осознание более слабого (§. 76); ощущения, которые сопутствуют актам воображения, должны затмевать их, так что мы не можем их воспринять. Это происходит в нашей душе, когда появляются фантомы, о которых мы, однако, совершенно не знаем; в следующих частях это станет ясным. Поэтому необходимо будет выяснить, как скрытые фантомы могут быть выявлены, чтобы мы смогли осознать их, даже если ранее не знали о них.

§. 100. Слабые ощущения становятся более четкими, когда сильные отсутствуют.

Опыты показывают, что слабые ощущения становятся яснее в отсутствие более сильных. Например, когда Луна светит ночью, объекты, освещенные ее слабым светом, начинают сверкать, и мы воспринимаем лунный свет гораздо ярче, чем днем, когда он бледнеет, как облачко. Мы воспринимаем солнечный свет намного ярче, чем лунный, что делает первое ощущение более сильным, а второе – слабым (§. 75). Когда, следовательно, Солнце больше не видно, а только Луна попадает в поле зрения, находясь под скрытым горизонтом, так что свет из этого источника не достигает нас; сильное ощущение скрывается, остается лишь слабое. В результате лунный свет воспринимается гораздо ярче, чем раньше, так как Луна уже не выглядит бледной, как облачко, и слабое ощущение становится более четким при отсутствии сильного. Ясно, что причина затемнения исчезает (§. 76), поэтому слабое ощущение не затемняется. Оно сохраняет свою ясность.

§. 101. Акт воображения, когда он становится более ясным.

Если акт воображения является единственным, он оказывается более ясным, чем сопутствующие ощущения. Поскольку акт воображения эквивалентен более слабым ощущениям (§. 98); если акт воображения единственный в душе, при отсутствии всех ощущений, это похоже на ситуацию, когда присутствует лишь более слабое ощущение, особенно когда более сильные отсутствуют. Действительно, более слабые ощущения становятся более ясными, когда отсутствуют более сильные (§. 100). Следовательно, акты воображения должны быть более ясными, если они единственные, чем если они сопутствуют ощущениям.

Это также подтверждается последующими наблюдениями. В сновидении ощущения прекращаются, и в душе остаются только акты воображения. В этом случае, действительно, последующие акты становятся более ясными, чем когда мы бодрствуем, когда у нас есть фантомы вместо чувственных идей, полагая, что мы бодрствуем, когда находимся в состоянии сна, и на самом деле происходит то, что лишь кажется.

§. 102. Особые случаи.

Акты воображения становятся более ясными, когда они происходят сами по себе, чем когда они связаны с ощущениями (§. 101). Высшие акты воображения проявляются особенно ясно в темноте и когда мы закрываем глаза, а также в отсутствие других объектов, которые воздействуют на наши сенсорные органы.

Эта идея соответствует общему представлению: для того чтобы достичь ясности образа, мы закрываем глаза и исключаем другие объекты из контакта с нашими чувствами.

§. 103. Как мы яснее представляем себе воспринимаемые вещи.

Видимые объекты и слова легче и четче представляются нам, чем нечеткие звуки, запахи, вкусы и тактильные ощущения, которые мы воспринимаем только на ощупь. В видимых объектах есть множество деталей, которые мы можем ясно различать, такие как формы и размеры, положения и движения, как это показано в разделе о легкости и трудности воображения (§. 94). В словах мы различаем отдельные слоги, как если бы они произносились по отдельности, и поэтому воспринимаем их четко (§. 38). Однако в нечетких звуках, запахах, вкусах и тактильных ощущениях, или тех, что воспринимаются только на ощупь, мы не можем различить множество отдельных элементов, и поэтому воспринимаем их лишь смутно (§. 39). Если мы воспринимаем что-то четко, это легче и яснее представляется нам, чем то, что воспринимается неясно (§. 94). Таким образом, видимые объекты и слова легче и яснее представляются нам, чем нечеткие звуки, запахи, вкусы и тактильные ощущения, которые мы воспринимаем только на ощупь. Настоящее утверждение подтверждается очевидным опытом, который не оставляет места для сомнений. Мы можем провести эксперимент на себе, как только в нашем сознании возникает сомнение. Если мы попытаемся что-то вообразить, каждый из нас обнаружит, что сталкивается с частично видимыми объектами и частично словами. В видимых объектах мы ясно воспринимаем формы, размеры, цвета и движения; в словах мы воспринимаем слоги, которые можно произносить последовательно. Если же мы попытаемся представить другие звуки, запахи, вкусы или ощущения, которые воспринимаются только через осязание, мы поймем, что, как только они становятся доступными нашим чувствам, мы сразу же их распознаем. Также полезно различать то, что легко представить, и то, что едва ли возможно вообразить. Это различие становится особенно важным в моральных вопросах. Ничто не познается с уверенностью о душе, если это не приносит неожиданной пользы в моральной сфере. Поэтому тот, кто усердно работает над тем, чтобы сделать ясными общие понятия, не тратит свои усилия впустую, учитывая эту полезность. Все становится яснее, если мы обращаем внимание на примеры. Чем больше примеров мы внимательно рассматриваем, тем яснее они становятся для нас.

§. 104. Как мы представляем образы.

Когда мы одновременно воспринимаем что-то, и восприятие одного из объектов вновь возникает, будь то благодаря нашим чувствам или воображению, это воображение создает восприятие другого объекта. Либо, что то же самое, прошлое восприятие возвращается, часть которого содержится в нашем настоящем восприятии. Это становится очевидным, если мы сравним текущее чувственное восприятие с фантомом, который присутствует в нашем воображении. Например, представим, что ты видел Тития в храме или какого-то незнакомца, и в другой раз, входя в храм, ты обращаешь взгляд на место, где он стоял; тогда к тебе вернется образ Тития, даже если он в этот момент не присутствует, а это место пустует или занято другим человеком. Если в тот момент, когда ты видел Тития, ты также наблюдал за Мевием, который с ним разговаривал, то вскоре к тебе вернется и образ Мевия, даже если он тоже не присутствует, и даже если ты не посмотришь на место, которое он занимал. Поскольку ты одновременно видел Тития и место, которое он занимал в храме, Титий и это место представляют собой два видимых объекта, которые ты воспринял одновременно, или, говоря более общим языком, две вещи, воспринятые одновременно через чувства (§. 77). Когда ты в другое время приходишь в храм, ты обращаешь внимание на место, где находится Тиций; восприятие одного объекта снова возникает благодаря восприятию других вещей одновременно, или, говоря проще, восприятие одного объекта создается в сочетании с восприятием других (§. 67). Когда к тебе снова приходит образ Тиция, который сейчас отсутствует; благодаря воображению возникает восприятие другого объекта, который также воспринимается одновременно (S. 92). Таким образом, если восприятие объектов, которые ранее воспринимались одновременно, снова возникает, то воображение может также создавать восприятие другого объекта.

Ты видел, как Тиций разговаривал с Мевием; Тиций и Мевий – это два видимых объекта, или, проще говоря, две вещи, которые воспринимаются одновременно (§. 77). Когда образ Тиция снова появляется; восприятие одного из объектов, воспринимаемых одновременно, вновь возникает благодаря воображению (§. 92). Когда к тебе приходит образ Мевия, который сейчас не только отсутствует, но ты даже не видишь его место; благодаря воображению возникает восприятие другого объекта, который воспринимается одновременно (§. цит.). Таким образом, становится очевидным, что если восприятие одного из объектов, воспринимаемых одновременно, снова возникает благодаря воображению; то тем же воображением также возникает восприятие другого объекта, воспринимаемого одновременно.

Представь, что ты создаешь в своем воображении образ сада, которого никогда не видел. Этот сад украшен деревьями, посаженными в определенном порядке, и цветами, которые можно увидеть весной в красивых садах. Теперь представь, что в другой раз ты на улице замечаешь деревья, посаженные в таком же порядке. В этот момент в памяти вновь всплывает образ твоего сада, который ты ранее себе представлял. Когда ты формируешь в своем воображении образ сада и размещаешь в нем деревья и цветы по своему усмотрению, ни один из этих объектов не существует физически. Однако с помощью воображения ты можешь одновременно воспринимать множество вещей, которые складываются в общее восприятие (§. 43). Так, бывает, что несколько объектов воспринимаются сразу или могут быть охвачены одним взглядом. Таким образом, ты одновременно воспринимаешь несколько вещей в своем воображении. Когда ты на улице видишь деревья, которые представлял в своем саду, ты вновь создаешь одно из ранее воспринимаемых воображений (§. 92). И когда образ сада, который ты представлял, снова появляется, с помощью воображения возникает восприятие других вещей, которые ты воспринимал одновременно (§. cit.). Таким образом, становится очевидным, что если что-то было воспринято одновременно воображением, и восприятие одного из этих объектов вновь возникает через чувства, то воображение также может вызвать восприятие другого. Поскольку воображение создает одновременно воспринимаемые образы, одно из чувств или воображение может быть воспринято вновь – либо с помощью чувств, либо воображения, если они не были восприняты ранее. В общем, совершенно очевидно, что если мы воспринимаем что-то одновременно, и восприятие одного из этих элементов – будь то чувства или воображение – происходит снова, то воображение также может вызвать восприятие другого элемента или нескольких элементов. Это утверждение чрезвычайно важно для объяснения восприятия: оно необходимо не только в моральных вопросах, но и в логике и психологии. Я столкнулся с этой идеей в молодости, когда писал универсальную практическую философию с использованием математического метода. Я осознавал, что мне нужно это для демонстрации, и поэтому использовал это как аксиому или общую концепцию, подобно примеру Евклида. Я внимательно наблюдал за тем, как использовать различные подходы в логическом рассуждении, которые я объясню в следующих частях. Не стоит думать, что для этого нужно прибегать к методам, которые далеки от истинной сути вещей; важно, чтобы каждый приводил примеры, основанные на собственном опыте. И если кто-то, не будучи уверенным в методах, считает, что можно перейти от частного к общему, ему следует использовать множество примеров из различных временных периодов. Это будет полезно, если мы постараемся не только сосредоточиться на себе, но и обратить внимание на других, анализируя их восприятие в течение определённого времени: таким образом, не только истина утверждения будет подтверждена, но и соответствующая идея станет яснее, а её плодотворность станет очевидной.