Текст книги "Четыре Сына. Рождение легенд"

– Почему? – не унимался Мастер.

Дамаск вдруг остро ощутил, что теряет время, поэтому с раздражением посмотрел в черные глаза Кутреда, наполненные любопытством.

– Почему мне неприятно вспоминать вранье?

– Да. Почему тебе так неприятно говорить неправду?

– Потому что это низко и подло. Лучше уж ничего не говорить, чем врать.

– А как же ложь во спасение?

– Ложь во спасение придумали трусы, которые боятся ответственности за свои поступки, – нахмурив брови, ответил Дамаск, не понимая, что именно Мастер хочет услышать от него.

– А ты не боишься ответственности за свои поступки?

Прямо глядя в глаза Кутреду, Белый бросил жесткое:

– Нет.

Ничего не говоря, Мастер разжал кулак и протянул бутылочку мальчику. Дамаск также молча, почему-то даже не испытывая желания поблагодарить за столь ценный дар, взял зелье и зашагал к выходу. Но не успел он взяться за ручку двери, как его вновь остановил голос квихельма:

– Ты обрел способность управлять магией седмицу назад?

– Шесть дней, – поправил Белый, разворачиваясь лицом к мужчине.

– Известны ли тебе руны? – поглаживая короткую с проседью бородку, спросил Мастер.

– Нет.

– Какой стихией ты тогда управляешь?

– Всеми, – без раздумья, ответил Дамаск.

Брови Кутреда дрогнули, но он поспешил скрыть свое удивление.

– Могу я задать тебе личный вопрос?

Прежде чем ответить, Белый громко вздохнул.

– Можете.

– Считаешь ли ты темнокожих людей близкими к фархарам?

У Дамаска даже лицо вытянулось от такого глупого вопроса.

– Нет, конечно! – возмущенно воскликнул он. – Мой лучший друг темнокожий. Он хороший человек. И если вы считаете, что люди с другим цветом кожи чем-то хуже, то мне вас жаль.

Губы Мастера Кутреда сложились в некое подобие улыбки, и он с каплей снисхождения в голосе произнес:

– Нет, Дамаск, я так не считаю. В Квихле много темнокожих квихельмов, и ни один из них не уступает квихельмам со светлой кожей, а зачастую и вовсе превосходят.

Белый совсем запутался, не понимая, зачем Мастер задает ему все эти вопросы.

– Могу я теперь идти? – помрачнев, спросил он.

– Последний вопрос, Дамаск. Ты взял это зелье для себя?

Здесь явно чувствовался какой-то подвох, но Белый все равно ответил честно:

– Нет, для своего друга.

Мастер удовлетворенно кивнул головой.

– Хорошо. Теперь можешь идти, Дамаск.

Без лишних слов Белый вышел из каюты с ощущением, что он рассказал что-то очень важное, но сам не понял, что именно.

– Аааааа! Это яд! Яд! Ты убил меня! Ааааа! – вопил как резаный Шах, стоило ему выпить квихельского эликсира.

Растерянные Дамаск и Бирм, как две испуганные перепелки, лавировали возле кровати бившегося в конвульсиях скорпуса, не зная, что предпринять. Вроде бы зелье должно исцелять, но эффект был таков, что, казалось, Шах доживает последние минуты, мучаясь в предсмертной агонии.

– Что ты ему дал!? – в панике крикнул Бирм Дамаску.

– Целебное питье! Питье целебное! – суетливо бегая вдоль кровати, возопил Белый, не понимая, что происходит.

Ужас, творившийся со скорпусом, настолько сильно отразился на Дамаске, что у него самопроизвольно обычное зрение перешло на магическое. Однако оно ушло куда-то на второй план, словно работая в пол силы. Белый видел лишь тусклые энергии, окутывающие все вокруг. Однако совершенно не обратил внимание ни на переключение своего зрения, ни на странную ауру насыщенного голубого цвета над головой скорпуса, ни на забившегося в угол Ганса, который со всей силы зажмурил глаза и закрыл уши руками. Дамаск зациклился на одном, необходимо было срочно что-то предпринять. Шах умирал, и вся вина за это ложилась на него. Не видя иного выхода, Белый рванул к Мастеру Кутреду. Но стоило ему выскочить за порог, как он столкнулся с лимосами Райном и Тонгом. Раймонд сделал шаг в сторону, чтобы не врезаться в мага. Реакция Дамаска была далека от квихельской. Запоздало заметив препятствие на своем пути, он попытался затормозить, но споткнулся о свою же ногу и с грохотом упал на пол.

Из каюты все еще доносились предсмертные крики Шаха. Быстро глянув на мага, валяющегося перед ними, Райн и Тонг направились на шум. И тут до Дамаска снизошло, что Бирм, Шлепок и Ганс теперь видимы.

– Эшерт!! – послышался торжествующе-злой возглас лимоса Райна.

Белого подкинуло в воздух. Он вбежал в каюту как раз в тот момент, когда ненавистный квихельм вытащил меч и попытался рубануть им Бирма. Но Черный с такой скоростью перепрыгнул через кровать Шаха, что лимос не успел его ранить.

Не дожидаясь пока он нанесет повторный удар, Дамаск с разбегу запрыгнул ему на спину. Опрокинув и себя и Райна на пол, Белый быстро откатился в сторону. Только он успел уйти в сторону, как Раймонд запустил острую звездочку в потолок. Предназначалась она его животу.

– Белый, используй магию!! – завопил Бирм.

Это очень помогло Дамаску, он вдруг вспомнил, что является магом.

– Тарбис медар!! – в свою очередь крикнул на непонятном языке Тонг уже вскочившему на ноги Раймонду.

– Лаверс! – синхронно рявкнули лимосы.

Под их черными жилетками тут же вспыхнули два белых огонька. Теперь и Тонг расчехлил свой меч. Магическое зрение Дамаска, которое все время было где-то на задворках сознания призрачной дымкой тут же ярко вспыхнуло. И первое что Белый сделал, тремя ударами кулака в воздухе, разбил вдребезги все магические светильники. Каюта погрузилась в непроглядную тьму. Однако Дамаск видел все, что ему необходимо было видеть.

– Кардаш разрахрад, – выругался Тонг: – Дамаск, мы не…

Белый не был намерен дослушивать. Вокруг лимосов большими коконами сгустилась защита. И была она намного прочнее, чем у Ветра. Уже знакомым движением рук Дамаск скрутил потоки энергий воздуха в плотные жгуты и с размаху ударил ими по квихельмам. Парней отнесло к стенке, но защита их не пострадала.

Ждать Белый не стал. Сразу после первого удара, он нанес такой же второй. Квихельмы вновь впечатались в стену. По злобному рыку Райна, Дамаск понял, что пора предпринимать что-то более действенное. Мысленно потянувшись к более горячим и плотным энергиям, разливающимся по каюте, маг ощутил обжигающую пульсацию над разбитыми лампами. Он только-только успел свернуть новые незнакомые нити и, пропуская их через себя, вытолкнуть руки вперед, как в последний момент заметил летящий поперек своей шеи меч Раймонда. Дамаск чудом успел пригнуться, так и не увидев эффект своего нового колдовства. Мальчик лишь ощутил опаляющий кожу жар и заметил озарившийся оранжевым светом пол, на который он припал.

– Белый! – крикнул Бирм.

"Что Белый!?" – пронеслось в мозгу Дамаска, в тот момент, когда он поднимал голову. Как раз в эту секунду, Тонга, нависшего над магом с занесенным над головой мечом, подбросило в воздух магией Бирма и откинуло к стене, где лежал без сознания и своей защиты Райн. Магический щит узкоглазого лимоса смягчил удар. Он словно даже его и не заметил. Тонг одним смазанным движением руки достал острые звездочки, запустив две в Бирма и две в Дамаска. Квихельм, как и Черный, ничего не видел в этой темноте, но смертельное оружие летело точно в цель.

Действуя по наитию, Белый провел ладонями по воздушным нитям, словно погладив, а затем громко хлопнул в ладоши, склеивая их между собой. В результате, воздух в помещение стал желеподобным, так что даже вздохнуть было невозможно. Смертельные звездочки зависли на одном месте, а бегущий на Дамаска лимос резко замедлился в движении. Белый согнул указательные пальцы. Раз! Звездочки упали на пол. Недолго думая, маг притянул к кулакам серые нити, напитывая их совершенно незаметными обычным глазом капельками воды, которые вдруг предстали перед магическим взором, и, дунув на образовавшиеся жидко-воздушные шары, заморозил два кристалла на своих руках.

Пока он выполнял всю эту процедуру, воздух в каюте разрядился, и на него уже с обычной скоростью несся Тонг. Однако он так и не смог добежать до Дамаска. Сделав шаг вперед, маг ударил кулаком по защите лимоса. Синий кокон разбился, а квихельм с такой силой отлетел назад, что пробил дыру в деревянной стене, вылетев из помещения. Белый быстрым движением пальцев скрутил небольшие сгустки бордовых нитей и заключил их в воздушный энергетический пузырь. Пропустив всю эту несложную конструкцию через себя, из его ладони вылетел большой оранжевый светящийся шар, озаривший всю каюту.

– Шлепок, бери Ганса! – рявкнул Дамаск. – Черный, что с Шахом!?

– Я в норме… – послышался приглушенный голос скорпуса.

Белого аж перекосило от накатившей в один миг ярости, когда он обернулся на целого и невредимого черноглазого парня. Выглядел тот очень посвежевшим.

– Ты!.. Ты живой, зараза!? Что ж ты орал тогда, как резанный!? Из-за тебя весь план к фархам в задницу!!

– Не ори, Белый, я реально думал, что подыхаю. У меня голова чуть не лопнула от боли, да и внутренности все, будто на вертеле жарили. Все дело видать…

Закончить Шах не смог. Дверь с грохотом слетела с петель и, после короткого непонятного для керибюсцев произнесенного мужчиной слова, неведомая Сила придавила их к полу. Дамаск даже понять не успел, что случилось.

– Не сметь! – вдруг донесся до ушей резкий приказ на геллийском.

Тут же перед носом Белого воткнулась сталь палаша, глубоко войдя в дерево половых досок.

"Не в мою ли голову ты метился?" – зло подумал про себя Дамаск, одновременно с этим притягивая к парализованным рукам серо-голубые сгустки. Он видел вокруг себя светящееся энергетическое полотно, пригвоздившее его в горизонтальном положении, и попытался разрубить его мощным потоком воздуха, но ничего не вышло. Следуя инстинкту мага, Белый толкнул толику Силы, копившуюся внутри него, на всю поверхность своего тела.

Все, кто присутствовал в каюте, увидели, как светловолосый мальчик вспыхнул ярким желтым светом, и, после оглушительного треска, резво вскочил на ноги. Он тяжело дышал, а вокруг его ладоней быстро собиралась переливающаяся голубая дымка.

– Дамаск, остановись! Мы не собираемся тебя атаковать! – громко произнес Мастер Кутред, стоявший в окружении пятерых взрослых квихельмов.

Дамаск замер, однако скидывать сотворенные пульсары не спешил. Мастер посмотрел на дыру в стене, пробитую телом Тонга, после чего его взгляд остановился на обожжённом Райне. Подойдя и присев перед ним на корточки, Кутред прощупал пульс на его шее, затем обернулся через плечо и поманил пальцами одного из квихельмов с золотой серьгой в ухе и с татуировкой креста на шее.

– Знор, – коротко сказал капитан корабля.

Квихельм вытащил маленькую склянку из кармана на поясе с уже знакомой черной водицей. Взяв бутылочку, Кутред откупорил ее и влил все содержимое в рот Райна.

– Ливнасар вершот.

Все тот же квихельм поднял лимоса на руки и вышел из каюты.

– Что здесь произошло? – уже спокойней спросил Мастер.

– Пусть они выйдут! – срывающимся голосом воскликнул Белый, показывая на взрослых квихельмов светящимся пальцем.

Все взгляды взрослых мужчин тут же обратились в сторону Мастера. Кутред молча указал головой на выход, и квихельмы сию же секунду покинули помещение.

– Освободите моих друзей! – потребовал маг, посмотрев на зажатого в углу Ганса.

– Сарвес, – мягко произнес Мастер.

За спиной Дамаск тут же услышал облегченные вздохи Шаха, Шлепка и Бирма, но оборачиваться не стал, неотрывно следя за каждым движением квихельма и готовый в любую минуту запустить в него пульсарами.

– Ганс! – позвал малыша Белый.

Мальчонка послушно подбежал к своему светловолосому старшему брату, спрятавшись за ним. Его трясло как листок шумливого дерева. Дамаск виновато подумал, что отныне будет стараться делать все, чтобы уберечь Ганса от подобных потрясений. За всем происходящим очень внимательно наблюдал Кутред.

– Зачем ты напал на лимосов, Дамаск? – мягко спросил он.

– Это они на нас напали! – выкрикнул оскорбленный Белый.

– Они напали на тебя?

Казалось, Мастер был даже удивлен. Дамаск уже было раскрыл рот, чтобы дать утвердительный ответ, но вдруг вспомнил, что на него первый никто не нападал. Все началось с Бирма.

– Нет. Они набросились на моего друга. И мне пришлось за него вступиться, а потом уже они атаковали и меня.

Кутред оббежал взглядом всех мальчишек за спиной Белого, чуть дольше задержавшись на голубоглазом Бирме, после чего вновь посмотрел на него.

– Почему же ты сразу мне не сказал, что с тобой не один друг, а четыре?

– Вы могли не взять всех нас на корабль.

– Взял бы.

– Тогда я этого не знал.

Мастер Кутред попытался улыбнуться, но от недостатка практики у него это не очень получалось. Казалось, мышцы на его лице просто-напросто забыли, как это делается.

– Я смотрю, зелье помогло твоему другу, – стрельнув глазам на Шаха, произнес квихельм. – Вероятно, именно из-за него поднялся такой шум. Прошу прощения, что не предупредил о таком неприятном побочном действии лекарства нашей савиры.

Дамаск ничего не ответил. Поэтому говорить продолжил Мастер:

– Сколько среди вас магов?

– Трое.

– Кто же третий? – с явным любопытством спросил Кутред.

– Ганс.

– А Ганс – это?..

– Младший. Тот, что за моей спиной.

Мастер кивнул.

– Что ж, теперь, когда все недопонимания решены, полагаю, вам понадобится еще три кровати…

– Нет, – перебил Дамаск. – Мы хотим выйти в Эссоре.

Кутред на несколько секунд завис.

– Но мы не заходим в Эссор, – наконец, сказал он.

– Я знаю.

Вновь повисла недолгая пауза, во время которой Мастер, казалось, что-то быстро и серьезно обдумывает.

– Ты же обещал, что поплывешь с нами в Квихл, Дамаск. Неужели ты меня обманул?

– Нет. Когда вы говорили про Квихл, я собирался туда, но потом мы посоветовались и решили, что с квихельмами нам не по пути.

– Как же вы хотели покинуть корабль?

– Мы планировали украсть шлюпку, – честно признался Дамаск.

Не упуская ни одного слова, с замирающей душой, Шах внимательно слушал, что несет его сумасшедший друг. На последней же фразе, скорпус подумал, что его хватит сердечный приступ.

– Белый, Белый, притормози, – подбежав к Дамаску, вмешался он, понимая, что пора спасать ситуацию, иначе их просто вздернут на рее. – Никто ничего не собирался красть. План был таков, что мы сойдем с корабля, только если он зайдет в порт, если нет, то мы дальше поплывем в Квихл.

Дамаск непонимающе воззрился на скорпуса. Зачем эта ложь?

– Он говорит правду, Дамаск? – изучающим взглядом пробежав по лицу Шаха, обратился Кутред к магу.

Не желая подставлять скорпуса, Белый сильно замялся.

– Эм-м… Ну… Мы, в общем-то… Да… Но… – забормотал он что-то нечленораздельное.

– Что ж, раз мы все выяснили, то получается, что вы все-таки плывете с нами в Квихл, – не спросил, а поставил перед фактом квихельм мальчишек.

После этого он развернулся и пошел к выходу.

– Нет. Мы должны сойти в Эссоре. И мы сойдем, Мастер, – решительно произнес Дамаск.

Квихельм замер на пороге. Он стоял так примерно минуту, разглядывая Дамаска с ног до головы, уделяя большое внимание его светящимся кулакам.

– Квихельмы тебе не враги, Дамаск. Мы не будем ни к чему тебя принуждать. И если ты хочешь покинуть этот корабль, воля твоя. Мы высадим тебя и твоих друзей в эссорском порту. Будьте готовы через четыре часа.

Это все, что хотел услышать Дамаск. Он удовлетворенно кивнул и растворил собранную в кулаках энергию обратно в воздух.

– Спасибо, Мастер.

Ничего не ответив, Кутред вышел из каюты и закрыл за собой дверь.

– Разорви тебя храги, Белый! – ударил мага по лопатке Шах, так что тот потерял равновесие, но все же смог устоять на ногах. – Ты нас чуть не угробил сейчас всех! Сдурел что ли совсем так с квихельмом разговаривать!? Мастером при том!

– А что я еще должен был делать? – изумился Дамаск такой отповеди.

Шах уже набрал полную грудь воздуха, чтобы сказать что-то поистине гневное, он даже угрожающе выставил указательный палец в сторону светловолосого, но вдруг замер на несколько секунд.

– Нельзя всегда рубить правду-матку в глаза. Мы не проживем так и седмицы в Эссоре. Сейчас нам повезло, но вряд ли это будет повторяться раз за разом… – сквозь зубы выдавил скорпус.

– Бесполезно. Его не переделаешь. Родители у него, наверное, святыми были, – встрял Черный, устало плюхнувшись на кровать. – Слава Оркусу, закончилось хоть все хорошо. От Атонаха смотались, а теперь и до Эссора добрались, парни. Можем собой гордиться.

– Дождись того момента, когда мы сойдем в порту. Тогда и будешь собой гордиться, а пока рано… – буркнул скорпус, съедаемый сильными сомнениями, что квихельмы просто так их отпустят. Тем более после такого оскорбления, что они им нанесли. Сначала обманув, а затем еще и разборки устроив.

Глава 9.

Великий визирь.

Волновался Шах зря. Через четыре обещанных часа красный когг зашел в эссорский порт и причалил к берегу. Утонувший в глубокой ночи пирс тускло освещали фонари. Шах, Черный, Шлепок, Белый и вцепившийся в его руку Ганс уже стояли на верхней палубе, ожидая, когда спустят трап.

Несмотря на позднее время суток, большинство квихельмов не спали. Занимаясь своими делами, они выглядели очень расслабленными и совершенно безынтересными к происходящему вокруг, но это была лишь видимость. В воздухе висело такое напряжение, что ножом резать можно. Дамаск спиной чувствовал десяток глаз, прожигающих его насквозь.

Как только сходни коснулись причала, мальчишки рванули к ним, но появившийся, словно из ночной тени, Мастер Кутред, остановил их одним движением руки, призывая немного подождать.

Он первый спустился по трапу к очень заспанному человеку с фонарем на длинной палке в одной руке и мятым свитком в другой.

– Кто? Цель прибытия? Что везете? На какой срок? – без особого энтузиазма спросил портовой служащий, зажимая палку фонаря под мышкой и неуклюже доставая из кармана черное перо.

– Доставка пассажиров, – коротко ответил Кутред.

Мужичонка поставил пару закорючек на свитке и, не дождавшись никаких больше слов, тяжко вздохнул:

– Слушай, уважаемый, мне оно тоже лесом не сдалось. Давай побыстрей отвечай и разбежимся по-доброму. Ты кем будешь?

Мастер Кутред из-под черного плаща достал небольшой туго набитый мешочек и протянул его смотрящему. Затем, перейдя с геллийского на эссорский, начал что-то ему говорить.

– Шах! – тут же шикнул Дамаск.

Но скорпус и без него весь обратился в слух, почему-то сильно щурясь и постоянно морщась.

Когда они, наконец, закончили беседу, смотрящий очень почтительно поклонился в пояс Мастеру.

– Дамаск! – позвал Кутред.

Ведя за собой Ганса, Белый первый спустился на твердь. Остальные ребята отставать не стали, страшась остаться без своего светловолосого друга на борту квихельского корабля.

– Подойди ко мне, Дамаск.

Как только Белый подошел к Мастеру, Ганс вжался в брата. Успокаивающе обхватив малыша за плечи, Дамаск посмотрел на квихельма снизу-вверх.

– Этот человек… – указав на мужичка с фонарем, начал Кутред. – …отведет вас к Маркешу Хаштабару. Он является визирем султана Эссора.

– Нет! – тут же перебил Белый. – Мы не хотим больше от кого-то зависеть. Спасибо, Мастер, но мы сами как-нибудь справимся.

– Дослушай меня, Дамаск…

– Нет, Мастер Кутред, мы уже все твердо решили. Нам придется сложно, но ничего. Мы будем работать в шахтах. Там нас никто не найдет. А когда встанем на ноги, тогда… Тогда уже мы придумаем, как быть дальше.

Продолжая внимательно смотреть в глаза мальчику, квихельм опустился на корточки, чтобы их лица были на одном уровне.

– Ты мне нравишься, Дамаск. Нравится твоя честность и простота. Поверь, таких слов от меня мало кто слышал, – почти по-отечески произнес Мастер.

– Я… мне приятно. Правда, – неуверенно ответил Белый.

– Позволь дать тебе один совет.

Дамаск кивнул.

– Первые несколько лет, что вы будете обживаться в Эссоре, пускай говорит твой друг. Тот, что не маг. Позже, когда ты станешь намного сильней и опытней, решай все сам, но своих друзей всегда держи рядом. Они тебя не подведут. Глаз на такие вещи у меня наметан. И еще. Ардалом правят три мага. Три – интересная цифра. Светлая. Люди ей доверяют. Подумай об этом, Дамаск.

Пока что никаких идей у Белого, по поводу цифры три, не возникло.

– Хорошо, Мастер. Я подумаю, – очень серьезным тоном ответил он.

– Скажи, Дамаск, ты благодарен нам за то, что мы взяли вас на корабль? – ни с того ни с сего спросил Кутред.

– Конечно! Если бы не вы, Вороны схватили бы нас и притащили обратно к Атонаху. Тогда бы нам с Бирмом стерли память Чернокнижники, а Шлепка и Шаха убили. Я очень вам благодарен.

– В таком случае, могу я попросить тебя об одолжении?

На этот вопрос Дамаск сразу отвечать не стал, ища подвох в словах Кутреда.

– Это смотря о каком, Мастер. Мне всего лишь десять лет. Не каждое одолжение мне под силу выполнить.

На лице квихельма вновь появилась эта пугающая кривая улыбка.

– Это тебе под силу. Дело в том, что эссорский султанат очень далеко находится от центра всех султанатов Кемиза. Правители Востока являются вассалами султана Бархиса, и они очень этим недовольны. Здесь ситуация очень нестабильна. Моя задача, как и остальных квихельмов, поддерживать мир на Материке. И если восточные султанаты вновь выйдут из-под контроля, у нас прибавится проблем. А нам бы этого очень не хотелось.

– А я чем могу здесь помочь? – искренне недоумевал Белый.

– Ты не захотел примкнуть к квихельмам, Дамаск. Но ты мог бы нам помочь. Для этого, как я уже говорил, тебе и твоим друзьям нужно попасть к визирю. Это свой человек. Он очень умен и справедлив, но, к сожалению, уже слишком стар. Ему уже триста с лишним лет. Счет пошел на года. Когда Маркеш Хаштабар умрет, Эссор останется без присмотра. И мне бы очень хотелось, чтобы им правил такой человек как ты, Дамаск.

– То есть как "правил"? Как бы султаном стал?

– Не как бы, а полноправным правителем Эссора. А затем Керибюса, Ехаира, Фуа, а в дальнейшем и всего Востока.

Дамаск потерял дар речи и смотрел на Кутреда, старательно ища в нем признаки сумасшествия.

– Но я не могу стать султаном. Во мне нет и капли благородной крови!

– В тебе больше благородной крови, чем во всех султанах Востока вместе взятых, – ободряюще похлопал по щеке мальчика Мастер. – Стань нашим союзником, Дамаск. И ты всегда сможешь положиться на квихельмов.

– Нельзя просто так взять и стать султаном. Это даже мне известно.

– Правильно. Поэтому тебе нужно к Маркешу Хаштабару. Он научит тебя и твоих друзей всему, что вам может пригодится в жизни. Визирь – маг. С ним ты и твои друзья-маги сможете выучить руны. Вас никто ни к чему не будет принуждать. Вы сами будете себе хозяева. Вам будет тепло, светло и сыто. А когда придет время, ты сам решишь – хочешь ли быть султаном, или визирем, а может просто захочешь остаться в Эссоре. Любой твой выбор будет нами одобрен, если только ты не решишь использовать свою Силу со злым умыслом…

– Я не решу!

– И это просто замечательно, Дамаск, – продолжил прерванную речь Мастер. – Значит, мы хотим одного и того же – мира. Братство поможет тебе сейчас, а ты отплатишь нам тем, что просто будешь хранить порядок в Эссоре. Если все будет хорошо, обещаю, ты о нас никогда больше не услышишь, только если тебе самому не понадобится наша помощь. Тот, кто борется за мир, всегда может рассчитывать на нашу поддержку. Я могу на тебя положиться, Дамаск?

Белый ни на секунду даже не задумался. Слова Кутреда ему понравились. Они помогли понять магу, как действовать дальше. Этот неожиданно возникший план не входил вразрез с его моральным принципами и одновременно мог помочь достичь высокого положения. А именно это и было необходимо Дамаску, чтобы отплатить Атонаху.

– Да. Я буду следовать указаниям Маркеша Хаштабара и постараюсь достичь власти. Только мне придется совершить нехорошую вещь, Мастер. Вам и Братству это не понравится. Но я не могу ее не совершить.

Кутред нахмурил брови, как-никогда став похожим на орла.

– Какую?

– Я обещал отомстить Атонаху и забрать у него все, что ему дорого. И я сделаю это.

– Что ж, – изломал губы в неприятной улыбке Мастер. – Если такова цена мира на Востоке, то, думаю, Братство сможет закрыть глаза на бесчинства, которые ты собираешься устроить. Но только, если они начнутся и закончатся на Атонахе.

– Конечно! К тому же, избавившись от Атонаха, многие жизни будут спасены.

– Из-за него страдают люди? Может тогда нам стоит им заняться?

– Нет! Я должен сделать это сам!

– Хорошо, Дамаск, – поднимаясь в полный рост, успокоил разволновавшегося мальчика квихельм, а затем легонько хлопнув его по плечу, добавил: – Я надеюсь на тебя.

Дамаск, с самым серьезным выражением на своем лице, кивнул.

– Спасибо, Мастер, – крикнул он, когда Кутред уже поднимался по трапу.

– Удачи, Дамаск.

Все квихельмы были на корабле. Сходни быстро втянулись на борт, и уже через несколько минут красный когг отчалил от берега.

Продолжая держать за руку Ганса, Дамаск смотрел, как корабль уплывает все дальше, пока не скрылся в ночной тьме, куда не дотягивались тусклые лучи пирсовых фонарей.

– Следуйте за мной, – привлек внимание ребят смотрящий.

Он, словно провожатый в загробном царстве Инкрона, куда попадали все воины, павшие на поле битвы, вел их по темному порту, освещая своим качающимся на палке фонарем узкую дорожку света.

Дамаск и его спутники шли сначала молча, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь, но ночь выдалась на редкость темная. Все небо заволокло непроглядными тучами, спрятав за собой россыпь звезд и светлоликую Чару. Одно было ясно, запах в этой части города был точно такой же, как и в Керибюсе.

Чтобы хоть что-то разглядеть, Белый воспользовался своим магическим зрением. Теперь можно было увидеть немного больше. Эссор был чище, чем Керибюс. Хотя улочки, казались, уже. Дома вроде бы были светлые с темными крышами, но, увы, из-за цветных энергетических потоков, Дамаск никак не мог разглядеть точней. Небольшие балкончики украшали заросли облагороженных растений и цветов. Местами, прямо на улице, встречались деревья, чего в Керибюсе отродясь не было.

Эссор, определенно, казался Белому намного приятнее родного города. Ему хотелось рассматривать его еще и еще, но он вскоре понял, что не может долго смотреть на мир через магическую призму. У него начала раскалываться голова, а в глаза, будто песка насыпали.

– Куда мы идем, Белый? – зашептал Бирм, в тот момент, когда Дамаск из цветного мира энергий перешел в обычный, где, казалось, тут же ослеп.

– Нас ведут к визирю Эссора, – также шепотом, ответил Белый на керабском.

– Куда, куда нас ведут!? – явно испугался темнокожий маг.

– Спокойно, Черный, – встрял Шах. – Это намного лучше, чем горбатиться в шахтах за горбушку хлеба.

– Вы спятили!? Визирь – это вам не Атонах! Если из Керибюса нам и удалось сбежать, то от визиря шансов нет!

– Заткнись, Черный, – грубо оборвал скорпус. – Нам повезло так, как никому еще не везло. Мы свободны, а визирь теперь для нас защитник.

– Что!?

– Я слышал разговор Мастера с этим вот, – ответил Шах, показывая рукой на их провожатого. – Правда, я не все понял… Белый, зачем Мастер так за нас впрягся?

– Он думает, наверное, что я сильный маг и в будущем смогу поддерживать порядок в Эссоре. А может и на всем Востоке. Тогда им будет меньше хлопот.

– Да ладно! – скептично произнес Шах. – Ты добровольно обязался перед квихельмами?

– Нет. Мастер сказал, что я ничем им не обязан. Если я буду защищать людей, то об их Братстве больше никогда не услышу. Вы разве не догоняете? Это лучшее, что могло с нами произойти! Визирь – маг. Он будет нас учить и защищать. Он поможет нам добиться власти. Мы будем править! У нас не будет ни хозяев, ни указчиков. Мы сами все будем решать.

– А ты не боишься, что потом этот визирь будет нами управлять? – высказал свои сомнения Черный.

– Мастер сказал, что он доживает последние годы.

– Хэ! Ты прав, Белый. Это лучшее, что могло с нами произойти, – раздался довольный голос скорпуса. – Все-таки тебя точно поцеловала Гелла при рождении.

– Мы новую жизнь начинаем, так что давайте без этих кличек, – озвучил Белый мысль, давно зреющую в его голове. – Отныне, я – Дамаск, Черный – Бирм, Ганс – это Ганс, Шах… А как нормальное имя-то у тебя?

– Это нормальное имя, – как-то странно огрызнулся скорпус.

– Это не имя никакое. Это титул, – настаивал Белый.

– Я сказал, это имя. Закрыли тему!

– Ну ладно, ладно. Шах так Шах, – не желая затевать спор, ответил Дамаск. – Шлепок, как твое настоящее имя?

– Пиксар, – разрезал тишину Эссора более высокий голос.

Наконец, петляя по бесконечным улицам, они пришли к огромному зданию. Только когда вся компания поднялась по узким ступенькам и прошла дальше по холодному мрамору вперед, Дамаск понял, что это явно нежилой дом. Редко у какого дома выстраивали такие огромные колонны, держащий потолок, высоту которого Белый даже различить не мог. Это был либо дворец, либо храм.

– Стой! Кто идет? – спросил резкий мужской голос на геллийском, вслед ему раздался звук вытаскиваемых мечей из ножен.

Когда провожатый мальчишек подошел чуть ближе, его фонарь осветил двоих мужчин в легких защитных латах.

– Вив виран портаз Бранод Оркус, – ответил портовый служащий на эссорском.

Дамаск тут же спросил у Шаха шепотом:

– Что он сказал?

– Что к визирю пришли, от Братства Оркуса, – спешно перевел скорпус, боясь прослушать, что дальше будут говорить.

Один из охранников посмотрел за спину досмотрщику кораблей. В его глазах появился огонек удивления, когда он насчитал пятерых детей. После чего он что-то грубовато спросил. Шах тут же начал переводить:

– Ты привел визирю шайку оборванцев?

– Я привел… этого слова не знаю… они сошли с корабля квихельмов…

– В Эссор заходили квихельмы?

Охранники с тревогой посмотрели друг на друга.

– Они что… эм-м… нападать?

– Чего? – переспросил Бирм.

– Заткнись! Иначе я и этого перевести не смогу! – с напряженным лицом шикнул Шах, пытаясь понять эссорскую речь.

На какое-то время скорпус завис, решив для начала дослушать и только потом переводить. Он вновь начал шептать мальчишкам лишь тогда, когда один из охранников открыл высоченную дверь, оплетенную кованым вьюном, и на долгие минуты скрылся за ней.

– Короче, я опять не все понял, но суть в том, что этот хрен не хотел нас пускать, потому что мы подозрительные. А этот портовой велел идти к визирю и сказать, что Мастер Кутред прислал толи наследников, толи посредников… точно не знаю, эти слова похожи очень.

Охранник вернулся минут через двадцать и велел идти за ним. Провожатый мальчишек, который вел их от самого порта, развернулся и ушел обратно во тьму улиц.

Зайдя в просторный хорошо освещенный коридор, Дамаск даже не успел разглядеть, что нарисовано на пестрых стенах, как их завели в узкий проем. Там было темно, сыро и холодно.

Спустя добрых пять минут, перед ними открылась небольшая дверь. Когда Дамаск шагнул в просторную странную комнату, он немного обомлел от вещей, попадавшихся ему на глаза. Какая-то труба на ножках, непонятный стеклянный пузырь (на нем были разбросаны бумаги, неизвестного назначения маленькие приборчики, большая чашка с дымящейся белой жидкостью, перья и чернильница – Дамаск сделал вывод, что это, должно быть, письменный стол), за пузырем стояло внушающих размеров кресло, удивительно напоминающее хрустального быка, а перед ним клубилось пугающее облако, нависшее над четырьмя маленькими кубиками. Книги, колбочки, баночки и прочие вещи, аккуратно расставленные в стеллажах вдоль стен, померкли на фоне этого.