Текст книги "Особняк"

– Думаю, нет, – ответил он. – В прошлом я совершал ошибки. Уверен, родители кое-что вам рассказывали. Что именно ты хочешь знать? – он посмотрел на Бет. – Что ты им уже рассказала?

Бет замотала головой, пытаясь сообразить, что же ответить.

Заговорила Рут, уже без тени смеха:

– Ты пьяница и вел себя дерьмово, но, наверное, ты не навсегда останешься засранцем, и все будет хорошо, потому что тетя Эмили любит тебя.

– Что за выражения?! – Бет отодвинула стул, поднялась и хлопнула в ладоши. – Все. Хватит. Я этого не говорила.

– Ты все время так думаешь, – запротестовала Роуз.

– Я сказала хватит! Я прекрасно понимаю, что мы с папочкой иногда сквернословим, но теперь баста. Мы ясно дали вам понять, что некоторые слова детям употреблять нельзя. Вы обе отправляйтесь в свою комнату сейчас же. Детское время кончилось.

– Ты обещала сладкое, – произнесли Рут и Роуз на удивление слаженно, как они иногда это делали. Голоса девочек перекрывали один другой, синхронно запинаясь, и это дезориентировало Эмили. Они казались искусственными.

– Рут Энн Тримбал и Роуз Майя Тримбал, не испытывайте мое терпение и извинитесь перед дядей Билли.

– Нет, – сказал он. – Все в порядке. – Эмили наблюдала за ним. Странная сконфуженная ухмылочка, сперва появившаяся на его лице, превратилась в искреннюю, лишь слегка неловкую улыбку. – Отвечая на твой вопрос, Рут…

Девочки снова заговорили странным, необычным голосом:

– Роуз.

– Роуз. Точно. Я бросил пить и, надеюсь, больше не буду никого подставлять.

Девочки посмотрели на него… неуверенно. Эмили подумала, что они хотят что-то сказать, но затем между ними пробежала невидимая искра, этакий телепатический разговор. Это произошло так быстро, что Эмили засомневалась, не привиделось ли ей. А затем Рут сказала:

– Хорошо.

Эмили услышала, как сестра выдохнула, и напряжение в комнате спало.

Самое смешное, что она была права насчет близнецов. Чуть позже вечером, почистив зубы и надев пижамы, они все вместе сели смотреть в гостиной кулинарное реалити-шоу, которое нравилось девочкам. Рут и Роуз расположились под бочком у Билли: они втроем оккупировали угол дивана, устроившись под мышками у Билли, а на полу на его ногах свернулся калачиком пес. Эмили улыбнулась, узрев эту картину и думая об обещании, которое Билли дал ей еще в Сиэтле: они заведут семью. Она представляла, как он сидит вот так со своими дочерями, которые уютно устроились рядом с ним. Вместо Рут и Роуз будут их собственные дети. Эмили отвернулась от Билли и увидела, что сестра пристально смотрит на нее. Она искривила рот в усмешке, но Бет не улыбнулась в ответ. Она все еще была настороже.

Следующее утро выдалось сухим и прохладным, погода была хорошей для последней недели октября, но Эмили была рада, что у нее есть новая куртка для бега. Все, включая даже близнецов, еще спали, когда они с Бет в начале восьмого вышли из дома. Стартовали медленно, привыкая к темпу бега по городу, останавливаясь на светофорах при необходимости, но пользуясь тем, что в субботу утром на улицах было безлюдно. К моменту, когда они ступили на дорожку вдоль берега озера, солнце уже полностью встало, и Эмили опустила с головы на глаза солнечные очки. Десять километров, разворот и обратно – сестры почти не разговаривали и просто наслаждались обществом друг друга. К тому времени, как Эмили позавтракала, вышла из душа и оделась, дом наполнился голосами близнецов, которые говорили и перекрикивали друг друга, пытаясь произвести впечатление на Билли, пока Ротко отрабатывал смену на кухне.

Они провели утро, делая покупки на фермерском рынке и гуляя по зоопарку Линкольн-парка. Девочки невероятно долго торчали у вольера, где играли выдры. Обедали они в модном мексиканском ресторанчике, где подавали сырный кесо[47]47
  Мексиканский сырный соус.


[Закрыть], из-за которого Эмили испытала приятное чувство пресыщения. После обеда они прицепили к ошейнику Расти поводок и отправились в Starbucks[48]48
  Американская сеть кофеен.


[Закрыть] за углом дома Бет и Ротко, а затем прошли пару кварталов до игровой площадки. Девочки уже почти переросли качели и горки: они были вполне взрослыми, и Ротко пришлось предупредить их, чтобы те были поосторожнее с малышами. Но зато у взрослых появилась возможность поточить лясы, опершись на изгородь, пока Рут и Роуз тратили оставшийся у них запас энергии.

– Давай, – сказал Билли, забирая у Эмили пустой стаканчик из-под кофе. – Я выброшу, – он пересек детскую площадку, чтобы выбросить мусор в урну, сторожащую ворота.

– Боюсь сглазить, – тихо проговорила ее сестра, – но думаю, он изменился. Он кажется счастливым. Вы оба выглядите счастливыми.

Бет и Ротко представляли собой единое целое: зять Эмили обхватил руками плечи ее сестры, заключив в тесные объятия.

Она взглянула на Билли, снимающего голубые пластиковые крышечки с бумажных стаканчиков и бросающего все в урну.

– Он счастлив. И я тоже. Все изменилось, когда он завязал с выпивкой.

– Я говорю вовсе не об этом, и ты это знаешь, – Бет откинула голову назад и встретилась глазами с мужем. – Ты собираешься меня поддержать или как?

Ротко покачал головой:

– Ты знаешь, о чем она, Эмили. Даже несмотря на то, что Билли чист, последние два года не были для вас медовым месяцем. Разве ты не говорила Бет в прошлом году, что снова подумываешь уйти от него?

– О боже, Бет, ты что, рассказала ему?

– А чего ты хотела? У нас один пенис на двоих, – Бет пожала плечами. – А что? Ты разве не все рассказываешь Билли?

Эмили отвела взгляд и посмотрела на площадку. Билли подошел к качелям. Близнецы просто сидели вдвоем на качелях: не катались на них, а разговаривали. Он сел на корточки перед девочками: Билли был спиной к Эмили, но она чувствовала, что все его внимание направлено на Роуз и Рут: он всегда растворялся в одном моменте. Она подумала, что отчасти поэтому Билли был таким хорошим программистом.

– Нет, не все. Конечно нет. Ну хорошо. В общем, да, после его встречи с Шоном дела пошли в гору. А чего вы хотели? Мы ведь больше не на мели.

– Не может быть, что все дело только в этом, – сказала Бет.

Эмили накинулась на нее, внезапно разозлившись:

– Конечно в этом. Тебе вообще не приходится об этом задумываться. Разумеется, вы, ребята, хотели бы расшириться, но вам не приходилось волноваться по поводу денег с тех пор, как вы поженились. Когда есть деньги, о них не задумываешься, но когда у тебя их нет – это все, о чем ты думаешь. Вы не… – она замолчала. – Простите. Это несправедливо с моей стороны. Вы всегда так нас поддерживали, спасибо вам за щедрость и… Черт. Ладно. Хорошо, мы оба счастливы. Мы начали все с чистого листа.

– Он выглядит каким-то… умиротворенным, что ли, – сказал Ротко. – Учитывая, что вы, ребята, собираетесь следующие несколько месяцев работать на Шона Игла, это звучит немного странно, но, может, он наконец отпустил свое прошлое?

Близнецы наконец притихли, теперь они смотрели на Билли и слушали его.

– Как думаешь, о чем они говорят? – спросила Эмили.

Бет натянуто засмеялась.

– Как знать? Они мне сказали, что не хотят ходить выпрашивать сладости на Хэллоуин, потому что – вот цитата: «Ночью в канун Дня Всех Святых мертвецы восстают и бродят по улицам», – она глянула на Ротко. – Это от тебя они унаследовали сумасшедшинку.

– Эй, не вали все на меня, – он потянулся вниз и потрепал Расти за ухо. – Мне бы хватило щенка. Это ты настаивала на том, чтобы завести еще и детей.

Бет повернулась к Ротко и поцеловала его.

– Не помню, чтобы ты жаловался, когда мы их делали.

– А, те тридцать секунд восторга в палатке. Может, когда поедем навестить Эмили и Билли на Рождество, то сможем повторить момент.

– Повторить процесс создания?

Эмили слушала лишь вполуха. Она все еще наблюдала за мужем и близнецами. Очевидно, они договорили, потому что теперь Билли встал и пожал руки каждой из них: до нее донеслось эхо торжественного ритуала приветствия, имевшего место вчера в прихожей.

Когда они возвращались домой – девочки заканючили, что проголодались, – они с Билли шли сзади.

– Что это было? – спросила она. – Возле качелей?

Он помотал головой.

– Ничего.

– Вы пожали руки. Не похоже на ничего.

Она нежно толкнула его бедром, а он в ответ положил руку ей на плечо.

– Мы заключили сделку.

– Какую еще сделку?

Он рассмеялся:

– О, это просто глупости семилетних девочек, но они не хотят, чтобы я что-то рассказывал. Они заставили меня поклясться, что я сохраню все в секрете. Мне пришлось принести огромную кучу обещаний. И не просто обещаний – мы заключили «пакт». Серьезно, пакт. Я люблю их, но должен признать, они странные.

Однако все остальное время, что они провели в Чикаго, девочки вели себя как и все семилетние дети. В воскресенье они сходили в Филдовский музей и магазин American Girl, где они с Билли купили каждой из них новую одежду для кукол. Вечером поели суши навынос и посмотрели все вместе дурацкий мультик. В понедельник Бет взяла выходной и отпросила девочек в школе, и они вели себя как типичные туристы: сходили в Институт искусств и купили карамельный попкорн.

Во вторник Эмили и Билли уехали с утра пораньше, чтобы успеть до пробок. Эмили на прощание обняла детей, Ротко и сестру и сказала, что ждет не дождется, когда увидится с ними на Рождество в Уиски Ран.

Глава 14. Сообщение

Он приглушил свет в кабинете: теперь, стоя у окна и повернув голову в одну сторону, можно было увидеть залив, а повернув в другую, взглянуть на новенький, растущий как на дрожжах, корпус Eagle Technology.

Он услышал за спиной мягкие шаги Венди. Она нарочно ступала по полу громче, чем нужно было, чтобы он услышал ее приход. Она работала на него больше трех, нет, уже четырех лет, и он платил ей достаточно, чтобы у нее не возникало желания уволиться. Шон нанял ее практически случайно. Когда Венди училась на последнем курсе колледжа, он согласился, чтобы она стала его тенью на время весенних каникул, сделав тем самым одолжение одному из членов совета директоров – тот дружил с отцом Венди. Его тогдашний ассистент Дрю, славный малый из Индианы, проработавший на него всего год, уходил в конце лета, чтобы пойти учиться на врача – с благословения Шона и получив от него внушительную финансовую поддержку. И Венди его просто поразила. Она была чертовски проницательна. Что неудивительно, учитывая ее родословную, – мама была старшим вице-президентом в RisPRtiNo Futures Tech[49]49
  Вымышленная IT-компания в США.


[Закрыть], а папа преподавал химию в университете в Беркли.

Не стоит и упоминать о том, что ее родители были из тех, кто имеет право просить о подобных одолжениях: например, позволить их дочери на неделю стать тенью гендира Eagle Technology. А еще ему нравилось, что никто при первой встрече не видит, насколько Венди проницательна. Шон не мог уловить, в чем ее фишка: то ли в том, что она чернокожая, то ли в том, что выглядит так, будто сошла со страниц каталога Victoria’s Secret, только была в нормальной одежде, ну вы понимаете… Люди постоянно недооценивали Венди, и из-за этого ее можно было назвать тайным оружием Шона. Каждый раз когда он приглашал членов правления других фирм, то всегда просил именно ее провести им экскурсию и встретить в аэропорту. Гости – особенно мужчины – разбалтывали ей куда больше информации, чем Шону, пытаясь впечатлить ее, а может, и соблазнить. Рядом с ней члены правления теряли бдительность даже тогда, когда они почти ничего не рассказывали. А затем Венди, словно птичка на хвосте, приносила всю информацию прямо в руки Шону.

О, он понимал, все считают, что она стала его ассистенткой отчасти потому, что он с ней спит. На самом деле Шон вообще сомневался, что в его жизни когда-либо существовали более платонические отношения. Иногда, когда это играло ему на руку, Венди выставляла все перед людьми именно в таком свете и намекала, что их отношения выходят за рамки рабочих, но, насколько он знал, она ни с кем не спала. Или, наоборот, спала со всеми подряд. Честно говоря, Шон не имел об этом ни малейшего понятия. Венди держала личную жизнь при себе: в сущности, Eagle Technology и была ее личной жизнью.

Она подала ему чашку чая и планшет.

– Спасибо, – сказал он и сделал глоток чая. Шон даже не осознавал, что хочет что-нибудь выпить, но, как оказалось, у него першило в горле. Дело было в смене времен года или, скорее, акклиматизации после поездки в Китай на прошлой неделе. – Можешь кратко пробежаться по повестке дня?

– Строительство корпуса опережает запланированные в марте сроки. Хочешь верь, хочешь не верь, но есть шанс, что мы уложимся в бюджет.

– Серьезно?

– Нет, шучу, конечно. Нет никаких шансов, что мы уложимся, если только ты не приписал лишний ноль к изначальному бюджету, не сообщив об этом мне. С этим полный швах. Ну то есть технически, конечно, могло быть и хуже, но только в том случае, если бы ты решил снести все и построить заново из чистого золота.

Шон покачал головой. Это в ней ему тоже нравилось. Одной из причин его головокружительного успеха было то, что он умел сканировать присутствующих в помещении людей. Дайте ему пять минут, и он расскажет, чей брак разваливается, кто сам попал в безвыходное положение, а кто поставит в безвыходное положение его. Но Венди невозможно было прочесть. Как минимум раз в день она шутила, а он пропускал это мимо ушей.

– Каков прогноз?

– Шесть месяцев на начало введения в эксплуатацию, девять месяцев, чтобы довести до полной пригодности, и в это время через год Eagle Technology будет уже полностью функционировать в Ленте Мёбиуса, – Венди сменила гнев на милость. – Изначальный бюджет превышен в шесть раз, что вообще-то на пару сотен миллионов меньше, чем сумма перерасхода, которую ты назвал директорам на последнем собрании совета. Если представить все в выгодном свете, можно сказать, ты сэкономил в хорошем смысле слова.

– Дело вовсе не в этом: мы не настолько купаемся в деньгах, что не знаем, куда их девать.

И это было правдой. Шон припомнил, что в те времена, когда Eagle Technology еще только начала набирать обороты, у Apple в загашниках было уже около двух сотен миллиардов долларов и инвесторы сильно давили на компанию, требуя, чтобы она их израсходовала. Тогда Шон мечтал, возможно, потратить пару сотен миллионов долларов, чтобы выкупить его фирму, но теперь он лучше понимал, зачем придерживать траты. Eagle Technology агрессивно перекупала компании и реинвестировала сама в себя – строительство нового корпуса было хорошим тому примером, но у них было достаточно оборотных средств, чтобы перестать продавать технику на несколько лет и при этом жить припеваючи. Инвесторы брюзжали, но это означало, что он сможет принимать долгосрочные решения в интересах компании. А учитывая, сколько денег осело на счетах Eagle Technology, какая, в сущности, разница, обойдется строительство корпуса в пятьсот миллионов, пять миллиардов или пятнадцать миллиардов долларов?

– Кстати, говоря об этом, – проговорила она.

– Сколько?

– Ты спрашиваешь меня, какова моя нынешняя зарплата, сколько у меня акций и сколько у меня собственных активов или ты просто-напросто интересуешься, какую прибавку я хочу?

Шон снова посмотрел в окно и сделал еще один глоток чая. Ванильный ройбуш. Обычно он пил мятно-ромашковый чай, но в этот раз она попала прямо в точку.

– Как ты узнала, что я хочу чай? Даже я об этом не подозревал. И как ты поняла, что я хочу это вместо ромашки?

– Точно так же, как я знаю, что ты согласишься дать мне прибавку. Тебе нужно просто подписать верхний документ.

– Ты довольна должностью моей ассистентки? Не хочешь получить новый титул?

– Во-первых, – сказала Венди, – мы оба знаем, что рядом с тобой я становлюсь самым могущественным человеком в этой компании.

– Я мог бы поспорить по поводу «рядом со мной», – парировал Шон.

– Неважно. Ты можешь уволить меня, но я не могу уволить тебя. Однако если говорить начистоту, я, наверное, получше твоего знаю, как обстоят дела в Eagle Technology изо дня в день. Так что да, я рада быть твоей ассистенткой. И нет, мне не нужен новый титул, потому что то, что сходит с рук ассистентке, не сойдет члену правления. Но мне хотелось бы иметь побольше денег.

– Потому что?

Она посмотрела на него.

– Ты серьезно? Потому что я люблю деньги, а ты без меня как без рук.

Шон прошел к своему столу и присел. Она вкратце, страница за страницей, объяснила ему, что написано в каждом из документов, включая тот, где говорилось о повышении ее оклада. «Такой жест поставит на уши весь совет директоров», – подумал он. Эта сумма точно больше зарплаты любого ассистента. На самом деле Венди, пожалуй, получит даже больше, чем многие члены правления. Но, опять-таки, она даст фору большинству из них.

В следующие пятнадцать минут Шон только слушал, читал и подписывал. А когда он наконец закончил, она села напротив и посмотрела на него.

Он посмотрел на нее в ответ, но тут же понял, что у него задрожало колено.

– Ну, в чем дело?!

– Я все еще считаю, что ты совершаешь ошибку, приглашая Стаффорда.

Шон всплеснул руками и откинулся на кресло.

– Что? До сих пор?

– До сих пор. Моя работа – защищать тебя от самого себя, Шон.

– Нет, – сказал он, – твоя работа – быть моей ассистенткой и делать, как я хочу.

– Серьезно? Мы буквально пятнадцать минут назад обсуждали, чем отличается моя работа от должности ассистентки, которая делает все, что ты хочешь.

Она положила ногу на ногу, все еще не отрывая взгляда от него.

Шон сузил глаза, почему-то надеясь, что, если взглянуть на нее более пристально, он сумеет прочесть ее… Не-а. Ничего. Даже после стольких лет это было все равно что смотреться в зеркало. Он не получил никакой новой информации, кроме той, что и так уже знал. Шон покачал головой.

– Знаю, – сказала она. – Я свожу тебя с ума.

– Нет, правда. Что ты заканчивала?

– Колледж Гриннелл. Вперед, Пионеры![50]50
  Название студенческих спортивных команд колледжа Гриннелла.


[Закрыть] – она сделала паузу. – Шутка. А вот насчет Стаффорда я серьезно, Шон. Думаю, ты совершаешь ошибку, отправляя его в дом и позволяя копаться в Нелли.

– Нет, – отрезал Шон. – Билли нужен мне, – его тон оказался резким: он был в этом уверен. – В сущности, это все еще его проект: она родилась из посаженного им семени. И сколько уже лет мы пытаемся взломать ее, сколько лучших умов Eagle Technology потерпели фиаско?! Миллионы и миллионы строк кода, и ни одна из них не сравнится с тем, что написал он в той чертовой хижине. Все это, – сказал Шон, разводя руки в стороны и пытаясь охватить ими кабинет и корпус, воздвигаемый за окном, – все, чего я добился, построено лишь на части того, на что будет способна Нелли. Eagle Logic – всего лишь компромисс. Если удастся запустить Нелли, мы закопаем всех остальных. Eagle Technology будет уже не остановить.

– Он наркоман и пьяница.

– Он чист и трезв, – парировал он.

Венди ничего не ответила. Только подняла брови.

– Слушай, на этом вопрос закрыт. Ты не знаешь его, как знаю я. Он просто волшебник, Венди. Если кто-то и сможет выяснить, что не так с Нелли, то только Билли. Когда мы жили в хижине, работать с ним было все равно что наблюдать за Богом в процессе создания Вселенной. Билли мог без труда залезть в код, по локоть окунуться в его внутренности, а через час вынырнуть оттуда, сжимая в руках его сердце.

Она встала.

– Собирайся. Через двадцать минут у тебя свидание. Десять минут на то, чтобы принять душ и переодеться. Одежда в ванной. Поторапливайся. Она тебе понравится. Рошель. Итальянка, в твоем вкусе.

Шон улыбнулся и тоже встал.

– Она покладистая?

– Я же сказала, что она в твоем вкусе. К тому же ты Шон Игл, – бросила через плечо Венди. – С тобой они всегда ведут себя покладисто.

Глава 15. Кортака

Билли знал слово палимпсест[51]51
  Текст, написанный поверх старого стертого текста.


[Закрыть], потому что оно было любимым в лексиконе самого ненавистного ему преподавателя в колледже, но оно идеально описывало возвращение в Кортаку. А как еще описать город, из которого он уехал совсем молодым? Пришлось, по крайней мере частично, избавиться от прошлого, чтобы дать место настоящему. Когда Билли уезжал, ему и в голову не приходило, что, прежде чем он вернется, пролетит двенадцать лет. Он и не предполагал, что покидает Кортаку навсегда. Студентом Билли прожил здесь четыре года, а когда дела в хижине окончательно пошли прахом, они с Эмили пробыли здесь всего пару месяцев, но, отправляясь на запад, он надеялся вернуться через несколько лет новоиспеченным миллиардером, готовым привлечь внимание ректора Университета Кортаки. Билли мечтал, что, стоя на траве в джинсах и черной футболке, укажет на место и скажет: «Вот здесь мы построим здание». Но если даже это его возвращение в Кортаку впервые за много лет не стало триумфальным, разве можно говорить о том, что было бы, вернись он сюда побираться пару лет назад. Нет, Билли оказался в подвешенном положении, стоял на пороге нового мира, готового открыться перед ним. Это напомнило ему, как Шон описывал местоположение аэропорта Уиски Ран, стоящего в удалении от особняка, в промежуточном мире, в пограничной зоне. Умора.

Эмили оторвалась от дороги.

– Что смешного?

Можно было добраться быстрее, поехав по 11-й магистрали, мимо торговых центров и автомобильных салонов, но вместо этого они выбрали шоссе 78B. Эта дорога была длиннее, зато более живописной. Она спускалась с холма и вела в город, на север, на многие-многие километры: на пятьдесят километров, если говорить точнее. Дальше, за гранью видимости, простиралось озеро, а прямо перед ними, все еще на востоке – несмотря на то, что они вот уже шесть дней едут только туда, – на противоположном холме раскинулся Университет Кортаки: он был роскошным, ярким и напоминал о былых временах. Пробки, хоть и небольшие, задержали их на подъезде к центру города.

– Ничего особенного, – сказал он. – Просто я ожидал увидеть что-то вроде города-призрака. Я думал, что там будет та кошмарная пиццерия, но вместо нее оказалась кофейня. А там, где раньше была кофейня, теперь пиццерия.

– Нужно принять закон, по которому места, где ты жил, не должны меняться, пока ты не будешь готов к их преображению, – согласилась Эмили.

Они проехали мимо начала пешеходной улицы. Билли помнил, что в конце она была довольно мрачной. Обдолбанные беспризорники, сидящие в дверных проемах магазинов с заклеенными бумагой окнами; бары, насквозь пропахшие блевотиной. Другой конец пешеходной улицы выглядел скромнее и приятнее. Там раньше был ряд ресторанов и несколько бутиков – в этих местах обслуживали родителей, приехавших навестить детей-студентов, – которые были забронированы под завязку на время выпускных на четыре года вперед. Теперь же весь бульвар оказался чистеньким и причесанным. Он даже ночью чуть ли не блестел. Повернув, они оказались позади торгового центра, и им пришлось проехать еще квартал вверх по крутому холму, прежде чем Эмили свернула на парковку их гостиницы, огромного белого здания с портиком, которого Билли не припоминал. Когда они вышли из машины, он услышал, что из гостиницы доносятся звуки музыки и шум разговоров, и понял, что к ней пристроен бар. Эмили глянула на него – Билли подумал, что она взволнована, но просто открыл заднюю дверь и вынул небольшую дорожную сумку.

Они отдали большой телевизор от Eagle Technology Бет и Ротко, а все, что они не переслали в Уиски Ран, поместилось в багажник их «хонды», спрятанный за перегородкой. Там была остальная техника от Eagle Technology, которую им прислал Шон, одежда, которую они носили в дороге от Сиэтла – им пришлось знатно постираться в Чикаго, и всего одна коробка с памятными для Эмили вещами.

Обдумав все хорошенько, они поняли, что больше забирать было особо нечего. Их квартира была просто свалкой. Они оставили мебель, стоявшую на обочине несколько дней после того, как ее спустили с лестницы (та была слишком затасканной даже для их потертого района), и облупившиеся тарелки, от которых без тени сожаления избавились при переезде в отель. Когда пришел второй чек от Шона и Эмили немного расслабилась и согласилась пойти по магазинам, им показалось, что и все остальное, что они перевезли из квартиры в отель, – просто хлам. Единственным, что он оставил из того, что нельзя хранить в компьютере, были его ковбойские сапоги, на которых он сменил подметки, и обручальное кольцо. Он пошел в Gap[52]52
  Крупнейшая в США сеть магазинов одежды.


[Закрыть], приобрел новую версию своего старого гардероба – джинсы, футболки, свитера, носки и нижнее белье, и Эмили с радостью отправила его старые разношерстные вещи в мусорный бак возле лифта в отеле. Она тоже мало что оставила на память: всего одну коробку размером с ящик из-под молока с парой выпускных альбомов; несколькими безделушками, оставшимися ей от матери; шарфом, который подарил Энди; несколькими книгами; парой фотографий в рамках и их свадебным альбомом. Они планировали купить еще одежды и заказать экипировку на зиму: куртки, обувь, шапки, варежки, беговые лыжи – хотя ни один из них раньше не занимался этим спортом – и еще кое-какую одежду. В общем, все, что пришло им в голову. Эти вещи они хотели отправить прямо в особняк в Уиски Ран, но ассистентка Шона Венди сказала, чтобы Билли об этом не беспокоился. Она узнала их размеры и то, что они примерно хотели бы приобрести, и передала все это персональному шоп-ассистенту. Когда они прибудут в особняк Игл, новая одежда, экипировка и все, о чем можно только подумать, плюс то, что, пожалуй, даже не пришло бы им в голову, уже будет ждать их там. Если чего-то будет не хватать, шоп-ассистент позаботится и об этом тоже. В итоге Билли пришлось заказывать самостоятельно только несколько непонятных книг по программированию, которых по иронии судьбы не оказалось в доступе в электронном варианте.

Было странно путешествовать налегке, как думал Билли, оставив позади прошлое, уместившееся всего в нескольких материальных вещах. В то же время это значило, что он может просто выйти из машины и войти в любой отель, в котором они останавливались, особо не заморачиваясь. Ему нравилась его новая жизнь: приятно зайти в Gap и купить вещи, не глядя на ценники, и носить одежду не из секонд-хенда и не из WalMart[53]53
  WalMart – американская сеть оптовой и розничной торговли.


[Закрыть]. Билли нравилось носить джинсы и футболки, кричавшие о деньгах, а не о том, что их хозяин попал в ловушку бедности.

В Кортаке было прохладно, почти холодно, и он был рад, что чуть ли не в первую очередь приобрел теплую куртку в спортивном магазине. Конечно, такую не наденешь, когда выпадет снег и температура в Уиски Ран упадет ниже нуля, но для Кортаки в конце октября она была достаточно теплой. Женщина в магазине сказала им с Эмили, что это городская куртка из технической ткани, и именно в такой куртке Билли хотел войти в гостиницу, на первом этаже которой располагался бар. Эмили снова глянула на него, все так же взволнованно, как и на парковке.

– Все в порядке, – сказал он. И все действительно было в порядке. Он мог даже пойти в этот бар. Они оба могли это сделать. Эмили возьмет бокал вина или кружку пива, а он выпьет газированную минералку или диетическую колу. С тех пор как Билли вернулся в сентябре со встречи с Шоном, он не испытывал той привычной адской тяги к алкоголю.

Они зарегистрировались и поднялись в свой номер. В гостинице была всего дюжина комнат, и Билли испытал облегчение оттого, что музыка и шум разговоров с нижнего этажа тонули в толстых коврах. Пройти мимо бара – это одно, а спать на его крыше – совсем другое. Их номер был почти в самом конце коридора, и, открыв дверь, Эмили тихонько охнула. На столике у входа красовались букет цветов размером с торшер и чаша с фруктами. Там же лежали два аккуратно свернутых худи с логотипом Университета Кортаки, розовая бейсболка с лого для Эмили и зимняя шапка с гербом колледжа для Билли. Записка отсутствовала, но и без нее было понятно, что все это организовал Шон или, скорее, кто-то из людей Шона.

Эмили объявила, что номер очаровательный, и заперлась в ванной, чтобы освежиться перед ужином. Билли стало интересно, не хотела ли Эмили сказать «уютный» вместо «очаровательный», имея в виду маленький размер, но потом он пришел к выводу, что здание было построено в другую эпоху и архитекторам пришлось использовать всю свою магию, чтобы разместить в каждом из двенадцати номеров ванные комнаты и вдобавок втиснуть письменный стол. Но номер и правда был очаровательный. Билли услышал, как Эмили включила душ, сел на кровать и стянул с ног сапоги. Когда сапожник ставил новые подметки, он еще и отполировал их, и теперь коричневый цвет стал глубже, а царапины на коже придавали им состаренный, поношенный вид: они скорее говорили о старой закалке, чем об изношенности. Он купил эти сапоги здесь, в Кортаке, когда учился на третьем курсе, на ежегодной гаражной распродаже[54]54
  Распродажа подержанных товаров, организованная частными лицами.


[Закрыть] в Университете. Они были почти новенькие, просто какой-то мальчик из золотой молодежи не хотел везти их домой после выпуска. Там можно было купить свитер за два бакса, джинсы за пять, футболки за доллар. А также китайские самовары, микроволновки и струйные принтеры без чернил. Сапоги обошлись ему в восемь долларов. Лучшая покупка за всю его жизнь.

Билли подошел к окну и отодвинул толстые шторы винного цвета. Из номера открывался неплохой вид на треть ресторанного ряда и начало пешеходной улицы. Они были на «хорошей стороне» пешеходной улицы – он все еще так ее воспринимал, и возле нее постоянно сновали автомобили, высаживающие и забирающие посетителей ресторанов. Билли удивился тому, что большинство из них были взрослыми, а не студентами. По его воспоминаниям, Кортаку населяли в основном такие же студенты, как и он сам. Культурная миопия. Он жил здесь только студентом, а в этом возрасте тридцати-сорокалетние люди и старше не представляют интереса и кажутся стариками. Человек за тридцать превращается в невидимку. А теперь Билли был одним из них, ему было тридцать шесть, и фильтр его не пропускал. Раньше он думал, что прожил в Кортаке целую вечность, теперь же словно столкнулся с бывшей подружкой, с которой встречался в старших классах: казалось, что когда-то они были близки, но тогда он был одним человеком, а сейчас стал совсем другим. И не было смысла тратить время на что-то большее, чем просто приятную ностальгию.

Билли наблюдал за тем, как группа из трех девушек направляется от пешеходной улицы к гостинице. Они казались ему молоденькими – наверное, ученицы старшей школы, но носили короткие юбки и шерстяные жакеты, которые даже издалека казались дорогими. Он наклонился ближе к окну и моргнул, пытаясь понять, не показалась ли ему девушка вся в черном и ободке с кошачьими ушками на голове. На лице тушью были нарисованы усики. У другой девушки над головой красовался золотой нимб, сделанный, похоже, из синельной проволоки, и за спиной имелась пара крыльев. Костюм третьей девушки прятался под курткой. 30 октября. Завтра Хэллоуин. Для каждого студента этот праздник имел особое значение. На первом курсе Билли в честь Хэллоуина смешал крепкий алкоголь со спрайтом и напился, на втором – наглотался экстази, набрался шотами текилы и остался у своей девушки, на третьем – нажрался пива до блевотины, но в итоге все же оказался в постели с девушкой, чье имя он не смог вспомнить – скорее всего, он никогда его и не знал, а на четвертом курсе на Хэллоуин он снюхал свою первую дорожку кокаина. На следующий год Хэллоуин стал холодной, тихой, одинокой и жуткой ночью, когда они с Шоном, оба пьяные до уссачки, забрались в свои спальные мешки – в хижине были лишь они вдвоем и зыркающий на них заброшенный особняк – и пытались уснуть и забыть, что случилось с Такатой. А затем, через год после этого, на второй год в хижине и всего через несколько дней после того, как они махнули рукой на Нелли и решили попытаться запустить Eagle Logic, он проснулся в два или три ночи, потому что Шон шумно ввалился в хижину, бухой в хлам, в компании с пьяной девушкой. Это была Эмили. Ее появление ознаменовало начало конца. Нет, не так. Все пошло кувырком задолго до того, как Шон привел домой Эмили.