Текст книги "Гроссмейстеры афер"

Впервые крупные деньги Юлий Герцог добыл в семнадцать лет, едва окончив среднюю школу.

Сегодня мало кто помнит, с каким энтузиазмом наш народ встретил первые хрущёвские лотереи. Люди с нетерпением ожидали известия о состоявшемся розыгрыше, – он проводился дважды в год, – чтобы через две недели сверить номера и серии своих, заранее купленных билетов, с теми, что указаны в таблицах тиража.

Трудящиеся – обладатели билетов – уже спозаранку толпились у этих «витрин социализма», лелея надежду на счастливый случай.

А вдруг! Выиграла же прошлый раз Мариванна из второго подъезда утюг, может, и мне сегодня что-то «обломится». Хорошо бы велосипед!

А если швейная машинка? Нет, её брать не буду – ставить некуда. Возьму деньгами. Вот если б автомашина – тогда конечно. Но только ведь не разыгрывают их стервецы из Совмина!

Предприятие, которое в мыслях выносил и тайно от всех реализовал Юлик, было сколь гениально просто, столь и эффективно.

Почти год Герцог готовился к нанесению «удара», что сделает его богатым.

Во-первых, он запасся десятком таблиц прошлогоднего тиража. Актуализировал их; подклеив шапку-заголовок с новыми реквизитами: годом, месяцем, числом и порядковым номером тиража текущего года.

Новый заголовок ему за бутылку водки отпечатал знакомый наборщик из районной типографии.

Во-вторых, Юлик научился водить мотороллер и получил права на вождение мототранспортных средств.

В-третьих, в гараже отчима шельмец собрал похищенные в городских скверах двадцать урн. Да-да, тех самых, из литого чугуна, о которых подрядный стихоплет сказал: «Для того и расставлены по улицам урны, чтоб поддерживать в городе уровень культурный». Герцог же, не витийствуя, прозорливо назвал их копилками.

Выслушав объявление по радио, что «утром следующего дня весь советский народ может вновь убедиться в заботе Партии и правительства о повышении уровня благосостояния трудящихся, для чего надо лишь проверить приобретённые билеты денежно-вещевой лотереи», начинающий аферист оседлал взятый у соседа напрокат мотороллер и бросился «ставить силки», ибо опыт подсказывал Юлику, что завтра поутру в сберкассах будут вывешены таблицы с номерами выигравших билетов.

К одиннадцати вечера капканы были расставлены: все десять прошлогодних таблиц расклеены на досках объявлений у входа в сберкассы. Под ними – урны, чтобы незадачливые искатели халявного счастья, хлебнув горький глоток разочарования, знали, куда выбросить ставшие по воле Юлика бесполезными лотерейные билеты…

…В ту ночь Герцог спал беспокойно, вскрикивая во сне: то урны в грёзах превращались в атлантов и гонялись за ним, изрыгая из чрева водопады лотерейных билетов, в которых он неизменно тонул, то вдруг грезился некто в милицейской форме, успевший собрать урны за десять минут до его появления…

* * *

В течение дня Юлий без устали курсировал между сберкассами, наблюдая, как строители коммунизма, чертыхаясь, швыряли в урны-копилки ставшие уже ненужными билеты.

Герцог отметил, что принудительное пожертвование проходило без эксцессов.

Никто не заламывал в отчаянии руки, не рыдал и не рвал на себе одежды. Проиграл, так проиграл. Иногда в толпе раздавалась фраза из словаря самоуспокоения: «Не играй, Иван Иваныч, в азартные игры с государством, в дураках останешься!»

Наш юный комбинатор – не Иваниваныч. Он в одиночку рискнул сыграть против государства, посягнув на его монополию разыгрывать своих граждан, и преуспел.

Вечером того же дня шельмец, проехав по лотерейному кольцу, собрал и выпотрошил в кузов мотороллера все двадцать капканов. Улов составил более шести тысяч билетов, не считая заплеванных и прожженых окурками. Оставалось пройтись по ним горячим утюгом, – ведь многие анонимные доноры, выбрасывая билеты, нещадно их мяли, – и, не привлекая к себе внимания, сверившись с таблицей (настоящей!), получить в кассе причитающееся за изобретательность вознаграждение.

Лотерейной авантюрой Герцог, выражаясь языком правоведов, создал прецедент. Его отдельные детали, став достоянием людской молвы, и стократно разнесенные по свету, явятся хрестоматийным предостережением владельцам лотерейных билетов не доверяться первой встречной таблице, но сверять серии и номера своих билетов с таблицами в разных сберкассах. Чем черт не шутит, а вдруг опечатка!

Триумфальный трюк с краплёными таблицами принёс Юлику свыше сорока тысяч рублей – столько в те годы стоила «Волга» или ЗиМ.

Юлий Герцог, семнадцатилетний фарцовщик, одним махом заработал больше, чем за целый год, приторговывая жевательной резинкой и американскими сигаретами!

Признание придет позже, когда всесоюзный корпус воротил теневого бизнеса назовет его Кудесником.

И хотя с каждой новой авантюрой Герцог будет вовлекать в свою орбиту множество единомышленников, он так и останется котом, который гуляет сам по себе. А члены заново набираемой команды всегда будут для него лишь попутчиками на час.

Действительно, ведь профессиональный аферист – это артист. Талант. А талант всегда одинок.

В семнадцать лет наш герой дал себе слово заработать миллион. И преуспел. Чему в немалой степени способствовал внутриполитический климат страны, и те, кто его создавал…

Успех лотерейной «панамы» окрылил, убедил Юлия, что в жизни всегда есть место высокорентабельной афере. Теперь его жульническая харизма постоянно требовала практического воплощения, он непрестанно был в творческом поиске.

В начале 1960-х Хрущёв затеял разделение партийных органов на промышленные и сельскохозяйственные – корпус ударников номенклатурного труда резко возрос, каждому сеньке требовалась своя шапка-пирожок из каракуля – руководящий стиль, с легкой головы Никиты Сергеевича, – и своя шикарная квартира.

В стране развернулось строительство элитных домов, чем не преминул воспользоваться Герцог.

Новая затея сулила немалый приход, но в отличие от предыдущей требовала от генератора идей совмещения в одном лице лидера, эксперта и актера. Всеми этими талантами Юлий обладал.

Свою рабочую нишу Герцог нашел в удовлетворении квартирного дефицита. И пусть он был не лучшим на ниве квартирных афер, но п е р в ы м.

Давно подмечено, что на большую дорогу нас выводят женщины. Зачастую те, кто много старше нас.

В коридоры властных структур Питера Герцог проник с помощью заместителя начальника канцелярии Ленсовета Эльвиры Школьник и помощницы начальника отдела по учёту и распределению жилья Ленгорисполкома Маргариты Прагер.

Обе – дамы бальзаковского возраста – не подозревали о существовании друг друга, а тем более о том, что, выполняя роль штатных любовниц юного жиголо, рассматриваются им лишь в качестве технического персонала по обслуживанию устроенной охоты.

Знакомство с окружением своих любовниц и натолкнуло Герцога на мысль раскрутить аферу с продажей квартир в двух многоэтажках, возведённых в элитном районе города.

Разумеется, к строительству и эксплуатации зданий юный комбинатор не имел ни малейшего отношения. Но знание потребностей светил ленинградской медицины, адвокатуры, директоров ювелирных магазинов, баз и крупных гастрономов улучшить свои и близких родственников жилищные условия принесло Юлию весьма крутую прибыль.

Сумма, вырученная им от лотерейной панамы, была карманными деньгами школьника по сравнению с тем, что удалось ему заработать на продаже воздуха.

Через два года после установления с Эльвирой и Маргаритой интимно-деловых отношений Герцог, студент-дипломант Ленинградского финансово-экономического института имени Н.А. Вознесенского, имел обширные связи в самых разных советских и государственных учреждениях города. Никому из высокопоставленных друзей не по годам представительного молодого человека и в голову не могло прийти, что он расценивает их лишь как легко доступную дичь.

Атлетического сложения, при росте 180 сантиметров, чуть более двадцати лет от роду, он был олицетворинием молодого ленинградца-интеллигента. Наделённый природой чрезвычайно привлекательной внешностью и этакой мальчишеской чувственностью с намеком на некоторую бисексуальность, Герцог был одарён быстрым аналитическим умом. Тот факт, что никого из нового окружения Юлия не интересовал род его занятий, объяснялся не только его внешностью, но и светскими манерами, умением дорого и со вкусом одеваться, а главное, талантом очаровывать самых ловких и проницательных мужчин и женщин.

Непреодолимое личное обаяние, магическая сила воздействия Герцога срабатывали безотказно. Кошельки жертв раскрывались сами собой навстречу его красноречию…

…Молодой аферист обрабатывал клиентов не торопясь.

Выходил на них через свои связи из властных структур города, оказывал разные мелкие услуги, попутно засвечивая своих влиятельных друзей. Рассказам о его участии в попойках и посещениях саун вместе с высшими чинами области и города намеченная к отстрелу «дичь» верила охотно.

В ходе развития отношений Юлий по старой дружбе предлагал кандидатам на заклание содействие в получении квартиры в только что возведённой для ленинградского бомонда престижной многоэтажке.

С хорошо разыгранным сожалением сообщал, что для того, чтобы попасть в секретные списки жильцов «дворянского гнезда», необходимо дать волкам из Ленсовета взятку – от десяти до двадцати тысяч рублей. Сумма зависела от количества требуемых лохом квадратных метров.

Отменный психолог, Герцог понимал, что люди оценивают высоту, занимаемую тобой на иерархической лестнице, через восприятие непременных атрибутов власти: на какой машине ты ездишь, как одеваешься, как часто меняешь галстуки, в каком состоянии твоя обувь и т. д.

Особенности воздействия этих декораций на намеченные жертвы Герцог учёл и с успехом их использовал в грандиозном спектакле собственной постановки.

Накануне встречи с кандидатом в новосёлы, происходившей, как правило, в будний день, Герцог заказывал в Ленинградском Дворце бракосочетаний чёрную «Чайку».

С прибывшей по указанному им адресу машины он на глазах недоумевающего водителя, а зачастую и с его помощью, снимал все ритуальные прибамбасы: ленточки, цветы, кукол мужского и женского облика на радиаторе.

– Молодожёны приболели, – объявлял он водителю, – но свадьба состоится. Держи, любезный, стольник. Потом выпьешь за здоровье новобрачных, а мы сейчас с тобой часок-другой покатаемся.

После таких щедрых чаевых шофер становился покладистым и спрашивать какая-такая «свадьба состоится» уже не решался, – безропотно крутил баранку в указанном направлении.

В назначенное время Герцог на «Чайке» с ленсоветовскими номерами подкатывал к месту встречи с клиентом. Брал его на борт, картинно распахнув лакированные двери лимузина.

Исподволь наблюдал за произведённым впечатлением.

Небрежно бросал водителю:

– Кузьмич, в Ленсовет!

Наклонившись к уху оторопевшей жертвы, коротко пояснял:

– Едем за распоряжением…

Вернувшись в машину после посещения Ленсовета, шельмец по-прежнему односложно отдавал команду шофёру:

– В исполком!

Клиенту же по секрету шептал:

– Едем за смотровым ордером.

Хотя заверенный печатью ордер уже лежал в его портфеле. Ими его бесперебойно снабжала любовница из Ленгорисполкома. В этом и состояло её основное предназначение.

Забрав паспорт у оставшегося в лимузине клиента, Герцог исчезал в парадном подъезде. Наскоро заполнив формуляр, возвращался сияющий:

– Всё в порядке! Едем смотреть ваше гнездышко…

Спектакль, разыгрываемый Юлием с неизменным успехом, призван был не только оказать психологическое воздействие на новосёла и, сделав покладистым, заставить не мелочиться при расчёте, но и, что важнее, – еще раз утвердиться в собственных глазах.

Надуть человека, обвести вокруг пальца – было для Герцога высшим наслаждением. Надувательство привлекало его не только тем, что приносило ощутимые доходы, оно давало ни с чем не сравнимое чувство превосходства над жертвой.

Любитель охоты поймет, что я имею в виду…

Последний раунд проходил в здании-новостройке и заканчивался нокаутом клиента – великолепие планировки способно было оживить даже пребывающее в коматозном состоянии воображение.

Ошарашенный претендент на «уголок» в логове номенклатурных зубров расписывался в смотровом ордере. И только после этого Герцог соглашался передать взятку для «волков» из Ленсовета.

Причём артистичная натура Юлия требовала обставить это весьма картинно.

– Деньги завезёте ко мне в Ленсовет, – говорил он размякшей от впечатления жертве.

И действительно, в назначенное время он весомо выплывал из парадного подъезда Дома Советов. Забирал увесистый пакет с деньгами, иногда это был целый сверток, диктовал номер телефона отдела по учёту и распределению жилья в Ленгорисполкоме, просил держать на контроле сдачу дома в эксплуатацию и стремительно исчезал. Навсегда.

* * *

Блиц-афера по распродаже элитарных квартир была проведена Герцогом с размахом. Юному комбинатору потребовалось около месяца, чтобы облагодетельствовать более тридцати ленинградских крезов.

С помощью своих любовниц Эли Школьник и Риты Прагер Юлий стал богаче почти на пятьсот тысяч рублей (цены середины 1960-х годов), впервые осознав, что работать на себя – тем более прибыльно, если на тебя одновременно работает кто-нибудь ещё.

Он торжествовал, он чувствовал себя фаворитом рока. Лозунг легендарного афериста XX века Джозефа Уэйлса: «Я никогда не буду облапошивать честных людей. Только негодяев. Они хотят, как правило, получить нечто в обмен на ничто, а я даю им ничто в обмен на нечто», – отныне станет девизом Герцога. Девизом-покаянием.

Мошенническая операция с лотерейными таблицами была невинным детским утренником по сравнению с аферой по продаже квартир – деньги водопадом обрушились на Юлия. Но, как это ни покажется странным, их количество не заставило его сердце биться учащённо, от сумм не пересыхало во рту.

Не боялся Герцог и потерять их. Боялся лишь однообразия и скуки. Он уже не мог остановиться, душа требовала всё новых и новых авантюр. Утолять безудержную страсть к острым ощущениям, и он это понял – вот смысл его жизни.

Несмотря на то, что цель, ради которой он шёл на риск, – деньги – была для него второстепенной, к сорока годам Герцог нажил состояние, которое, по сегодняшним меркам, исчислялось бы сотнями миллионов рублей.

Юлий Герцог нашёл способ ненасильственно освобождать от наличности кошельки вожделенцев элитарной халявы.

Конечно, всё зависит от точки зрения. От того пресловутого угла преломления, под которым человек смотрит на мир с высоты своего узкопрофессионального интереса.

Для врача, например, весь мир делится на больных и умерших. Юлий Герцог, профессиональный аферист, делил всё человечество на деловых и лохов, и был непоколебим во мнении, что горстка таких, как он, деловых, живёт за счёт множества лохов в полном соответствии с законом природы: «Бараны для того и существуют, чтобы их стригли».

Юлий Герцог, молодой и ценично мыслящий человек, выманивал деньги у людей, которые официально такими суммами располагать не могли, поэтому он исключал всякую возможность их обращения в милицию или прокуратуру. Ему, далёкому от мысли о всякого рода насилии, кроме интеллектуального, и в голову не могло прийти, что кто-то может силой возвращать неправедно нажитые деньги…

Герцог проснулся с ощущением горячего прилива жизни. Чёрт возьми, какая лёгкость во всём теле!

Он выпрыгнул из простыней на ковер, и ноги сами притопнули в такт внутреннему маршу. Это же – счастье, полная жизнь. Вот уже неделю он был миллионером. Да-да, миллионером! Чёрт с ним, что на продаже воздуха – квартир в элитарном доме – удалось выручить только около пятисот тысяч рублей. Хрущёвская деноминация имела всего лишь двухлетний стаж и поэтому народ, привыкший к дореформенным деньгам, все ценники мысленно умножал на десять. Впечатляло. Так что, пятьсот тысяч – это пять миллионов по старому. Неужели не миллионер?!

Он отворил дверь в ванную комнату – по изразцам полоснул лучь утреннего солнца. Повернул никелированные краны, горячая вода зашумела в белую ванну, поднимая облака пара.

Юлий закрыл воду и, вздрагивая от звериного наслаждения, лёг в ванну. Он длил наслаждение, поворачиваясь с боку на бок.

Нет, будущее – лучезарно! За будущее он спокоен. И мысли его перенеслись к той женщине, которая вот уже два года формально являлась его любовницей, а фактически всё это время неосознанно помогала Герцогу лепить из фантазий новую реальность, чарующе хрустящую крупными купюрами…

В свои двадцать лет Юлий был достаточно зрел и отдавал себе отчёт, какие перспективы сулит наличие связей в советских властных и околовластных структурах.

Поэтому когда два года назад его отчим, режиссёр Мариинского театра, дряхлеющий Лев Герцог, принёс пригласительный билет на новогодний бал, устраиваемый администрацией Ленсовета для своих сотрудников, Юлий в кусочке картона усмотрел знак судьбы. Разумеется, собственно бал его не интересовал. Привлекала возможность установить перспективные знакомства.

Особую роль в процессе вхождения в среду слуг народа Герцог отводил женщинам. На собственном опыте он убедился, что кратчайший путь к достижению цели пролегает через сердце женщины, которую ты сумел влюбить в себя. И дорога тем короче, чем большими возможностями располагает твоя избранница.

Хотя юный авантюрист уже уверовал в собственную магическую силу воздействия на окружающих, иллюзий насчёт моментального обольщения номенклатурной принцессы он не питал. Можно начать и с малого, – с фрейлины, которая в будущем станет перекидным мостиком к вожделенной вершине.

Фрейлину Юлий нашел в лице заместителя начальника канцелярии Ленсовета Эльвиры Школьник.

Деспот по натуре, Герцог с первой минуты атаковал форпосты объекта своих вожделений по всему фронту. Арсенал его штурмовых средств был неисчерпаем: и глубокое знание классической литературы, и остроумный, всегда к месту рассказанный анекдот, и лесть, и великосветские жесты, заканчивающиеся щедрыми подарками, и показная уступчивость в мелочах, и цветы, цветы, цветы.

Для Эльвиры не было сделано исключения.

Первое свидание они провели в ресторане «Садко».

При входе Эльвира обратила внимание на живописную троицу: огромного роста чучела медведей – медведь-отец, медведица-мать и их сынишка, метровой высоты медвежонок.

В свои тридцать пять лет Школьник, хотя и была неоднократно замужем, но детей не имела. Возможно, этим можно объяснить ее искреннее умиление при виде медвежонка.

Явился случай проявить Герцогу свою изобретательность и широту натуры.

Когда они уселись в вызванное швейцаром такси, Эльвира обнаружила на заднем сидении рядом с собой огромный бумажный сверток.

– Что это?

– Дома узнаешь, – произнёс Юлий таким тоном, будто вопрос о ночном визите к спутнице уже был решён.

Женщина проживала в отдельной квартире у Обводного канала. Перешагнув порог, Герцог сдёрнул бумагу, и Эльвира, забыв о своих возражениях принять «незнакомого мужчину ночью в своём доме», запрыгала, как ребёнок, хлопая в ладоши: перед ней стоял тот самый медвежонок!

Через мгновение она с укором сказала:

– Но ты ведь разлучил семью!

Герцог парировал тотчас:

– Вы, женщины, – непредсказуемы. У моей знакомой тети Юзи сын тонул в реке. Работяга, возвращавшийся после ночной смены, его спас, откачал, принёс домой. Тетя Юзя записала адрес, обещала отблагодарить, а через десять минут прибежала к работяге домой с упреком: «Сына вы спасли, – это хорошо! А где его купальная шапочка?!»

…Вспомнив этот эпизод, Герцог улыбнулся своему отражению в зеркале и положил бритву на стеклянную доску на туалете. Тыльной стороной ладони провел по щекам, проверяя качество бритья: не появится ли щетина к вечеру, к сегодняшнему свиданию с Эльвирой.

То, что оно будет первым куплетом в прощальной арии, Юлий уже знал твёрдо. Но уйти просто так, не оставив о себе щемящих воспоминаний, было не в его правилах.

«Впрочем, – с грустью подумал Герцог, – на первое время моё отсутствие скрасит медвежонок, которого ты, Эленька, установила рядом со своей кроватью…»

* * *

В шесть часов вечера Герцог привычно подкатил к зданию Ленсовета.

За последний месяц он много раз появлялся там в разных ипостасях и на разных автомобилях: как чиновник – в салоне «Чайки», – чтобы охмурить простаков и выманить у них деньги; как пылкий любовник – за рулём «Волги», – чтобы забрать возлюбленную и умчать на фестиваль неги и развлечений. Эльвира охотно пользовалась плодами жульнических операций Юлика, даже не подозревая, что оказывает ему пассивную помощь в его далеко небезобидных проделках: «Ну, подумаешь, познакомила с кем-то! Ну, подумаешь, сделала ему визитные карточки с ленсоветовской геральдикой!»

Однажды, когда Герцог произнёс при ней свой излюбленный девиз: «Я никогда не стану облапошивать честных людей. Только негодяев»… Эльвира окончательно успокоилась и более сомнениями о происхождении денег в карманах возлюбленного не терзалась…

Как частное лицо Юлий не въезжал на площадку для служебного автотранспорта, а ставил машину прямо перед запрещающим знаком. Сегодня традиционное место встреч с Эльвирой было занято. Пришлось ставить «Волгу» позади фиолетовой «Победы».

Слегка раздосадованный вторжением на свою территорию, Юлий не обратил внимания на стоявших рядом с «Победой» четверых рослых парней.

Кроме того, на ступеньках здания стали появляться группы ленсоветовских служащих – конец рабочего дня.

Мелькнула ярко-красная блузка Эльвиры. Глазами она искала знакомую «Волгу», но из-за впереди стоявшей фиолетницы её не было видно.

Герцог приоткрыл дверь и, привстав с сидения, высунулся из салона, призывно помахал рукой:

– Эля, Эля-а!

Четверо разом обернулись на крик, раздался возглас:

– Да вот же он!

Юлий стрельнул глазами и… Конечно, он узнал Рыжего. В трёх метрах от Герцога стоял последний покупатель квартиры, директор валютного бара, которого удалось «кинуть» аж на двадцать пять «штук»! Такие лица не забываются и через десять лет.

«Влип!» – Юлий до отказа выжал сцепление, мотор взревел, машина задом рванула прочь, едва Эльвира наполовину оказалась в салоне.

– Юлий, ты же мне ноги поломаешь!

Герцог закрутил руль, и «Волга», беспрерывно сигналя, рванулась вперёд.

– Юлий, ты с ума сошёл… Здесь же люди!

Но машина уже неслась по проспекту Майорова в направлении Обводного канала.

В зеркало заднего обзора Герцог поймал мчавшуюся сзади «Победу».

Фиолетовых больше, их машина перегружена, да и мотор у меня мощнее. Уйду!» – решил он.

– Юлий, объясни, что происходит, объясни сейчас же!

– Эля, помолчи! Я всё объясню позже… – и уже совсем примирительным тоном добавил, – дай сосредоточиться на дороге.

На самом деле ему надо было обдумать ситуацию и немедленно принять единственно правильное решение.

«Ждали, гады. Рассчитывали встретить по окончании рабочего дня. Ну-да, я же для них – служащий Ленсовета. Сколько же дней они сюда приезжают? Впрочем, это уже не важно. Меня теперь к Ленсовету и под дулом автомата не заставишь прийти…»

«Победа» начала отставать.

«Чёрт, они «срисовали» номер «Волги»… Ну и что? Найдут через ГАИ владельца, а владелец-то, Гарик Гурфинкель, недосягаем, он сейчас, поди, где-нибудь в Атлантике на своем танкере болтается… Если они пойдут этим путем, им меня не достать! Гарик будет в Союзе лишь через полгода… Да, но его адрес ведь тоже узнают, а там живу сейчас я… Не годится! Надо съезжать оттуда. Куда? Домой!

Самое скверное, что они видели Эльку. Её найти нетрудно… Надо бы ей свалить недели на две в отпуск… А что? Махнём в Сочи… Самое время, бархатный сезон… Элька может и не работать в Ленсовете, ну, зашла туда… Через неё – верный выход на меня, хотя за два года знакомства дома она у меня не бывала, номера телефона не знает, так как звонит по телефону Гарика… Да, но фамилия! Чёрт, дались мне эти визитки! Нет, недели на две надо свалить… И обязательно вдвоём!

То, что они ищут меня самостоятельно, а не через милицию, говорит о том, что я не ошибся и кинул людей, у которых рыльце по самые уши в пушку! Хотя неизвестно, что лучше: милиция или фиолетовые. Милиция действует по правилам, которые хоть как-то предсказуемы, а эти? Чёрт знает, что им в голову взбредёт!»

Разумеется, Герцог ничего не объяснил любовнице, сказал лишь, что задолжал Рыжему крупную сумму, и не может отдать. Эльвира с удивлением заметила, что видела, как Юлий в ресторане извлёк из кармана пачку сторублёвок в банковской упаковке. «Это были не мои», – был ответ.

…Уехать в Сочи не удалось – Эльвиру не отпустило начальство, да и сама она не очень настаивала.

Через два дня прямо в гараже сгорела «Волга». Круг сужался. Герцог понимал, что следующей атаке может подвергнуться Эльвира. Не знал, какой мощности будет она. Тем не менее бросился за помощью к бывшим друзьям-фарцовщикам и… опоздал.

* * *

В квартиру проникли глубокой ночью.

Эльвира, проснувшись от шума в прихожей, попыталась зажечь ночник, но кто-то большой и тяжёлый подмял ее, зажал рот. Женщина с силой рванулась. Тогда другой схватил её липкими руками за ноги. Вспыхнула люстра. Перед Эльвирой стояли трое запыхавшихся верзил. У Рыжего, как резиновое, ходило ходуном изрытое оспой лицо.

Из темноты другой комнаты появился четвёртый.

– Там никого…

Рыжий расщепил рот-щелочку.

– Где хахель?

Эльвира поправляя разорванную ночную рубашку, беззвучно заплакала.

– Где хахель? – повторил Рыжий и, качнувшись, точно падая, ударил женщину в лицо, но она втянула голову и удар пришёлся в лоб.

– Это ей что? – прошипел черноволосый со шрамом через всю щеку. – Пытать её!

Эльвира подняла глаза на Рыжего, чувствуя, что он главный.

– Я не знаю, где он, – облизывая окровавленную нижнюю губу, едва слышно ответила она.

– Врёт паскуда, знает, – Чёрный сделал шаг вперед к кровати и нанёс удар снизу в челюсть. Кровь полилась изо рта ручьем. Обезображенное болью лицо стало восковым, но в глазах блеснули ненависть и упрямство, более жгучие, чем страх пыток, высушили её горло, – в ответ она только проворчала что-то невнятное…

– Что-о?! – заорал Рыжий. – Ты что бормочешь, стерва?

– Ненавижу, – сквозь кровавые пузыри изо рта не произнесла – выдохнула женщина.

Тогда Рыжий бросился на неё, запустил большие пальцы в рот, рвал ей губы, вертя голову. Остальные начали пинать ногами обмякшее тело.

Через какой-то миг нападавшие разом отвалились.

Женщина, подрагивая, лежала навзничь на кровати. Из ноздрей, из угла разорванного рта ползла густая тёмная кровь. Сорочка превратилась в лохмотья, на вздувшемся животе – огромные чёрные пятна. Она потеряла сознание.

– Воды! – скомандовал Рыжий.

Кто-то схватил огромную вазу с цветами, опрокинул содержимое на лицо Эльвире.

Она застонала. Медленно очнулась. Глаза, сначала бессмысленные, налились ужасом. Мокрое лицо её сморщилось от безмолвного плача. Она попыталась приподняться на одной руке, в ладонь впились шипы выпавших из вазы роз…

Неожиданно для наблюдавших за ней налетчиков Эльвира вскочила на ноги, – последний проблеск жизненной, но уже обречённой, энергии, – опрокинула двоих, оттолкнула третьего, и, схватив медвежонка, стоявшего у изголовья кровати, выбросилась в обнимку с ним с пятого этажа.

* * *

На следующее утро Герцог, приехав на такси к дому Эльвиры и войдя в подъезд, столкнулся с двумя милиционерами, выносившими труп его любовницы. Простынь, прикрывавшая лицо, съехала набок от тряски, и Юлий увидел обезображенное, некогда любимое лицо своей, теперь уже в прошлом своей, – женщины.

Герцог понял, что счётчик включен и до развязки, возможно, остаются часы, ну, может, сутки…