Текст книги "Женщины в войне разведок"

И. Атаманенко
Женщины в войне разведок

Знак информационной продукции 12+

Издается в авторской редакции.

© Атаманенко И.Г., 2018

© ООО «Издательство «Вече», 2018

© ООО «Издательство «Вече», электронная версия, 2018

Сайт издательства www.veche.ru

Предисловие

Тайная война разведок, история которой насчитывает более трех тысяч лет, никогда не прекращалась. Особая роль в ней принадлежит женщинам-разведчицам и агентессам-обольстительницам.

Авторитетный эксперт германских спецслужб Пауль Леверкюн на вопрос: «А женское ли это дело – добывание секретов?» отвечал так: «Тайна, которую нельзя узнать через женщину, по всей вероятности, так и останется тайной навсегда…» И далее: «…Еще полезнее иметь дело с женщинами-агентами, как порядочными, так и продажными. Они редко возбуждают подозрение и могут раскрыть тайну в такой обстановке, где мужчины оказались бы бессильными и недостаточно ловкими».

Штатные психологи спецслужб – как отечественных, так и иностранных – установили, что разведчики-женщины работают эффективнее, чем их коллеги-мужчины.

«Разведчики в юбках» более наблюдательны и у них лучше развиты все виды памяти и интуиция. Они придают большее значение мелочам, мимо которых пройдет разведчик-мужчина, а уж об их способностях к иностранным языкам и склонности к лицедейству вообще ходят легенды.

Кроме того, что немаловажно – женщины усидчивее, терпеливее, скрупулезнее мужчин.

Наконец, женщины лучше слышат и обладают более тонким обонянием.

Но самое поразительное в том, что женщины в состоянии обдумывать несколько проблем одновременно.

Эти качества присущи всем женщинам, независимо от их расовой принадлежности, образования и социального статуса.

Если же к перечисленным достоинствам добавить еще и внешние данные, то любой скептик будет вынужден признать, что женщины по праву занимают достойное место в рядах разведслужб любой страны, являясь их украшением…

С большой долей уверенности можно утверждать, что в XXI веке наступит торжество окончательного равноправия мужчин с женщинами даже в такой специфической сфере человеческой деятельности, как контрразведка и разведка. И подтверждение тому мы находим в архиконсервативной Великобритании, где именно спецслужбы (это ли не парадокс!) задают тон в этом вопросе.

В недавно вышедшей книге из серии «Разведчики и шпионы» приводятся данные об «элегантной агентуре» английских спецслужб:

«Более 40 % сотрудников МИ-6 (разведка) и МИ-5 (контрразведка) Англии – женщины. Помимо Стеллы Римингтон, в 1991—1996 годах возглавлявшей службу МИ-5, руководителями четырех из двенадцати отделов контрразведки также являются женщины».

Выступая перед членами британского парламента, Римингтон заявила, что в сложных ситуациях женщины, в сравнении с мужчинами, зачастую оказываются более решительными при выполнении спецзаданий и в меньшей степени подвержены сомнениям и угрызениям совести за содеянное…

У отечественных экспертов и историков спецслужб на этот счет отдельное мнение. Не умаляя личных достоинств и оперативных заслуг разведчиков-женщин – Африки де Лас Эрас Гавилан, Китти Харрис, Елены Модржинской и многих других, – с риском для жизни выполнявших задания накануне и в годы Второй мировой войны, они считают, что сильной стороной отечественной разведслужбы всё-таки являлось сочетание лучших психологических качеств мужчин и женщин, которые вели разведку за кордоном.

Ведь такие разведывательные тандемы, как Гоар и Геворк Вартанян, Ирина Алимова и Шамиль Хамзин, Галина и Михаил Фёдоровы и многие другие – известные и неизвестные широкой общественности, составили золотой, недевальвируемый фонд внешней разведки страны!

Подтверждение этим высказываниям и оценке роли женщин-разведчиц в деле добывания секретов вы найдете в этой книге, где с обескураживающей прямотой изложено всё, что в деятельности секретных служб и их штатных помощниц кажется загадочным и необъяснимым.

Часть первая
Рассекреченные судьбы

Глава первая
У императора на личной связи

Десятилетиями советские историки и писатели внушали нам, что первой русской женщиной-дипломатом была Александра Коллонтай. Тем самым они в угоду политической целесообразности извратили историческую правду, так как в реальности первой россиянкой-дипломатом была Дарья Ливен, урожденная Доротея Христофоровна фон Бенкендорф. Но поскольку ее старший брат Александр Христофорович фон Бенкендорф был заклеймен как «жандарм России № 1», то и сестрице вход в отечественную историографию был закрыт.

Пришло время, и Кесарю воздали кесарево – признали, что герой войны 1812 года, Георгиевский кавалер, освободитель Голландии от наполеоновского ига, боевой генерал Бенкендорф, возглавляя Третье отделение Собственной Его Императорского Величества канцелярии, одним из первых деятелей в истории России пытался создать государственный механизм борьбы с коррупцией и казнокрадством; что ходатайствовал он перед царем за Пушкина, Лермонтова и Гоголя, а в числе его близких друзей был декабрист Сергей Волконский…

Право Дарьи Ливен на достойное место в истории дипломатии и разведки тоже отчасти восстановлено – преданы гласности эпизоды секретной миссии, которую она выполняла в Западной Европе по личному указанию Александра I.

28 декабря 1785 года в семье рижского военного губернатора генерала от инфантерии Христофора Ивановича фон Бенкендорфа родилась дочь, которую нарекли Доротеей. Ее мать Анна-Юлиана была подругой детства принцессы Софии Марии Доротеи Августы Луизы фон Вюртемберг – будущей императрицы Марии Фёдоровны, второй супруги Павла I. После смерти Анны-Юлианы ее дочь осталась на попечении императрицы.

Мария Фёдоровна курировала Смольный институт благородных девиц и в 1796 году поместила туда Доротею, хотя та уже вышла из подходящего для приема в Смольный возраста. Там девочка получила лучшее по тому времени образование, выучила и свободно владела четырьмя (помимо русского) европейскими языками и в 1799 году, то есть в свои четырнадцать лет, была пожалована во фрейлины. В начале февраля 1800 года, когда Доротея досрочно окончила институт, Мария Фёдоровна с ретивостью профессиональной свахи занялась обустройством личной жизни своей любимицы.

Первый кандидат в мужья – генерал-лейтенант граф Алексей Андреевич Аракчеев «гусарил по жизни», поэтому был отвергнут юной, но не по годам прагматичной фрейлиной. Запасники императрицы были неисчерпаемы, и очередной кандидат – граф Христофор Андреевич Ливен, начальник Военно-походной канцелярии Его Императорского Величества подошел по всем статьям. Помолвка была скоротечной, и Доротея фон Бенкендорф в свои неполные пятнадцать лет от роду – 24 февраля 1800 года благополучно отбыла замуж, став графиней Дарьей Ливен.

В то время как генерал-адъютант Христофор Ливен делал военную карьеру, Дарья вела веселую светскую жизнь, танцевала и флиртовала. У нее случился ряд любовных романов, два из которых – с младшим братом императора великим князем Константином Павловичем и с князем Петром Петровичем Долгоруким – наделали много шума и долго обсуждались в свете.

В конце июля 1807 года в парадных залах Большого Екатерининского дворца в Царском Селе состоялся бал в честь завершения переговоров между Александром I и Наполеоном в Тильзите. Политика сближения с Францией и вражды с Англией, которую русскому императору навязал император-француз, вызвала неодобрение русского дворянства, как задевавшая его экономические интересы. Устраивая балы и пышные празднества в честь заключенного союза с Наполеоном, Александр I пытался убедить окружение, что Россия не только не проиграла от достигнутых договоренностей, наоборот, получила преимущества. Высший свет относился к этому настороженно, а серьезные аналитики считали, что хотя царь и недостаточно глубок и тонок, чтобы обмануть Наполеона, но слишком хитер (он же – «византийский мудрец»!), чтобы Бонапарт мог его надолго обмануть.

…Великосветские дамы замерли в желании быть приглашенными на танец императором, который не просто любил танцевать, но был общепризнанным виртуозом вальса. К вящему огорчению и жгучей зависти женской половины зала, приглашения удостоилась молодая графиня Ливен, с которой Александр I вместе воспитывался. С последней их встречи минуло семь лет, и приглашение на танец должно было продемонстрировать ей, что некогда пай-мальчик Алекс, став императором, не забыл о совместно проведенном детстве.

Нисколько не обращая внимания на присутствующих, Александр I и Дарья в танце обменивались репликами:

– Мне больше нравится имя Доротея, и позвольте я буду называть вас так. Оно подходит вам, в нем слышится что-то неукротимое…

– Ваше величество! Если бы вы сумели хоть на время укротить Бонапарта…

– Почему же на время? Наш союз будет продолжительным и прочным.

– О нет, ваше величество! Вспомните мои слова через пять лет…

Государь заметно помрачнел.

– Я еще никогда во время танца не говорил с женщиной о политике. Ценю вашу решительность, ибо не всякий из моих министров отважится сказать мне в лицо столь дерзкие слова…

– Ваше величество, закон Паскаля гласит: «Опереться можно лишь о то, что сопротивляется». Мое неприятие Тильзитского договора не означает, что вы не можете на меня положиться, поэтому я не боюсь навлечь на себя ваш государев гнев!

– Приятно скрестить шпаги с смелой женщиной. Я бы сказал, с женщиной мужского ума. Впрочем, оставим это. Псмотрите, какой красивый фейерверк!»

Великосветская знать, которая внимала каждому слову самодержца и его партнерши, не придала значения отношению Дарьи к Тильзитскому договору, но хорошо запомнила ее предречение. И 24 июня 1812 года, когда полчища Наполеона форсировали Неман и вторглись в пределы России, Дарья в свете получила прозвище «Сивилла»1.

Очередная встреча Дарьи с Александром I была сугубо официальной и состоялась в 1809 году, когда царь напутствовал нового посла в Берлине Христофора Андреевича Ливена, сменившего военный мундир на сюртук дипломата. Со светской полуулыбкой взглянув на стоящую рядом с ним Дарью, император, вспомнив происшедшую между ними пикировку, многозначительно произнес: «Надеюсь, граф, что ваша отважная супруга будет вам надежной помощницей всё время вашей миссии в Пруссии!»

…Хотя в Берлине Дарья начала с успехом постигать искусство женской дипломатии, в которой со временем она станет одной из самых искусных и ловких представительниц, тем не менее всё в Пруссии казалось ей мелким и скучным. И тогда графиня, чтобы найти подобающее применение распиравшим ее духовным силам, а также с целью удовлетворить собственное тщеславие, открыла при посольстве светский литературно-политический салон, который стала посещать берлинская знать.

На приемах, балах, званых вечерах, во время прогулок и карточных партий завязывались полезные знакомства, а из разговоров приезжавших из всех стран Европы дипломатов можно было почерпнуть немало интересной информации. Этим был обязан заниматься по долгу службы посол Ливен, но особенно много полезных сведений удалось добыть его жене.

Харизма этой молодой хорошенькой женщины, с виду легкомысленной аристократки, действовала гипнотически, перед ней было не устоять самому прожженному политику, и чтобы завоевать ее благорасположение, каждый из гостей салона готов был выпрыгнуть из штанов, а в стремлении доказать свою близость к сильным мира сего без оглядки бравировал своей осведомленностью в секретах. Дарья не только слушала и запоминала. Настроившись на волну собеседника, она наводящими вопросами получала исчерпывающие данные об интересующем ее предмете. Да и вообще, о ее красноречии и даре убеждения ходили легенды – все, знавшие Дарью, утверждали, что она смогла бы убедить даже голодного тигра не растерзать ее, если бы тот понимал человеческий язык…

Еще в 1810 году Дарья в своем салоне первой получила информацию об антироссийской направленности прусско-французских и австро-французских переговоров; о намерении Наполеона напасть на Россию; о плане австрийского канцлера Меттерниха вопреки союзническому договору с Россией прекратить войну с Наполеоном и заключить с ним сепаратный мир (что и было сделано австрияком-предателем, но, благодаря своевременному сигналу Дарьи, это произошло лишь в марте 1812 года). Графиня обо всём немедленно извещала Александра I письмами, которые в целях конспирации подписывала своим прозвищем – «Сивилла».

Однако за исключением подобных ярких моментов политической жизни всё в Пруссии представлялось Дарье совершенно никчемным. Это сказалось на ее отношении к салону: она почти забросила его, занявшись воспитанием детей, сопровождала их в деревню, на море. Но всё это не могло развеять ее сплин, и она тайно надеялась, что пребывание в Берлине скоро завершится. Ура! – ее надежды оправдались, и 30 июня 1812 года Христофор Ливен был отозван в Россию для получения нового назначения.

…Немцы говорят: «из всякого свинства нужно вырезать кусочек ветчины для себя» – как бы ни тяготилась Дарья пребыванием в Берлине, именно там у нее пробудился интерес к международным делам, там она почувствовала вкус к аналитической разведке и сделала первые шаги на этом тернистом пути «как тайный сугубо личный конфидент Александра I». На языке профессионалов это звучит так: «император, выступив в роли оператора, принял Дарью Ливен на личную связь в качестве секретного агента под псевдонимом “Сивилла”».

В октябре 1812 года, во многом благодаря заслугам своей супруги в предшествовавших событиях, граф Ливен получил должность посла в Лондоне, которая являлась ключевым постом для политической жизни России. В Англии Дарья развернулась во всём блеске своих недюжинных дарований и всерьез занялась дипломатической и разведывательной деятельностью.

По прибытии в Лондон она первое время увлеченно познавала новую для себя реальность, но потом пошла по опробованной в Берлине стезе: открыла в элитном районе Лондона светский салон. Он стал популярен среди «сливок» британского общества: членов королевской семьи, парламентариев, министров, политиков из партий вигов и тори, а она утвердилась в роли светской львицы и общепризнанной законодательницы мод Англии. Однако на достигнутом Дарья не успокоилась и приумножила свой персональный успех на дипломатическом поприще: благодаря своему уму и энергии, стала фактическим главой посольства, превзойдя своего супруга и по дипломатическим способностям, и по политическим талантам.

Местные политики с удивлением отмечали, что графиня Ливен первая и единственная женщина-иностранка, которой удалось приобрести настолько серьезное влияние и авторитет среди представителей местного истеблишмента, что она бесперебойно получает информацию обо всех проблемах британского общества из первых рук.

Никому и в голову не приходило, что добытые сведения графиня шлет не в министерство иностранных дел – российскому императору, по каналу, только им двоим известному…

* * *

Получить приглашение в салон Дарьи Христофоровны считалось большой честью. На протяжении 22 лет (1812—1834) то было место неофициальных встреч видных деятелей и политиков всех государств Европы. Имена некоторых завсегдатаев салона всемирно известны: герцог фельдмаршал Веллингтон, герой Ватерлоо, дважды занимавший пост премьер-министра Великобритании; великий поэт лорд Джордж Байрон; Шарль Морис Талейран, французский посол в Лондоне. Да-да, тот самый герцог Беневентский епископ Отенский светлейший князь Талейран-Перигор, аристократ в пятом поколении, отрекшийся от своей родословной, чтобы стать дипломатом и министром Французской республики; предавший затем Республику Наполеону, а его – Бурбонам, чтобы еще через полтора десятилетия перейти на службу к королю-буржуа Луи-Филиппу Орлеанскому, предав ему Бурбонов; чье имя стало синонимом дипломатической изворотливости и коварства. О Талейране современники говорили, что он так богат, потому что продавал всех, кто его покупал. После его смерти во Франции ходила шутка: «Талейран умер? Интересно, сколько он на этом наварил?»

В 1808 году во время Эрфуртского свидания французского и русского императоров Талейран, намереваясь «срубить деньжат», с соблюдением мер конспирации вышел на Александра I и заявил о желании поработать в пользу России. Действительно, в течение года он состоял сугубо личным конфидентом российского императора и в секретной дипломатической переписке проходил под кодовым именем «Кузен Анри», «Юрисконсульт», «Книгопродавец» или просто «Анна Ивановна». За огромные деньги он сообщал Александру I кое-что несущественное о планах Наполеона.

* * *

Деятельность Дарьи по добыванию информацию не ограничивалась рамками салона – она регулярно выезжала в те уголки Великобритании, где обитали ее высокопоставленные знакомые, которые числились членами ее салона-клуба. Эта динамичная жизнь позволяла ей постоянно быть в курсе всех важнейших английских новостей и даже слухов, а уж в том, что от ее пытливого ума и проницательности не ускользали малейшие нюансы еще не созревших решений главы Букингемского дворца, можно не сомневаться!

Особо привечаемой гостьей Ливен была в летней резиденции короля Георга IV в Брайтоне и в официальной резиденции британских монархов – Букингемском дворце в Лондоне.

Георг IV и супруги Ливен настолько прониклись взаимной симпатией и так сблизились, что в опочивальне короля висел портрет графини – творение знаменитого придворного художника XVIII—XIX вв. Лоуренса. Когда же в 1819 году Дарья родила в Лондоне сына, его назвали Георгием в честь английского короля. Последний, узнав об этом, тут же вызвался быть крестным отцом и без устали повторял, что он и младенец похожи, как две капли воды. Правда, злые языки окрестили младенца «сыном Конгресса», намекая на то, что его отец – князь Клеменс фон Меттерних, канцлер Австрии.

В сентябре 1814 года по личному указанию Александра I супруги Ливен из Лондона прибыли в Вену для участия в общеевропейской конференции (в историю она вошла как Венский конгресс), где было объявлено о завершении наполеоновских войн и наступлении мира. После исчезновения Наполеона из политической жизни Александр I намеревался занять его место и играть в Европе главенствующую роль. Однако канцлер Австрии Меттерних, страшась усиления России на международной арене, затеял свою игру и исподволь торпедировал его инициативы. Российский император попытался подкупить австрияка, назначив ему секретную «пенсию». Канцлер деньги брал, но гнул свою линию.

Чтобы быть в курсе планов Меттерниха, известного волочилы и блудодея, Александр I решил использовать его страсть к молодым красивым женщинам и дал задание «Сивилле» соблазнить его. При этом действовал император не по наитию, а зная наверняка (из рассказов младшего брата Константина, прежнего любовника Дарьи) ее игривый нрав и склонность к флирту с «клубничкой»…

29 ноября 1814 года Людвиг ван Бетховен в присутствии коронованных особ дирижировал победно-патриотической кантатой «Славный миг». В этой атмосфере праздника и взаимного обожания министр иностранных дел России Карл Нессельроде по «просьбе» императора представил графиню «хозяину» Венского конгресса – Меттерниху. Увидев Дарью, тот упал перед ней на колени и стал лобызать ее оголенные по локоть руки. Не было никаких сомнений, что канцлер влюбился в нее, как мальчишка с первого взгляда и по уши. Дарья же, сохраняя пафос дистанции, весьма сдержанно приняла изъявления его чувств.

Меттерних обожал танцы, а узнав, что объект его вожделений страстная поклонница вальса, пришел в неописуемый восторг и… В общем, с тех пор балов на Венском конгрессе стало гораздо больше, чем заседаний.

…Кружась в вальсе, получать детальную информацию невозможно, как бы откровенен ни был партнер, поэтому встречи «влюбленных» из бального зала плавно переместились в загородный дом канцлера, превратившись из светских в просто уединенные, а затем в откровенно интимные. На следующий день после свидания с канцлером секреты, добытые Дарьей в ходе «дипломатии подушек», ею лично докладывались оператору-императору, в худшем случае пересказывались ему Карлом Нессельроде.

Так Александр I узнал о тайных переговорах Меттерниха с министром иностранных дел Англии Робертом Каслри и с прусским канцлером Карлом Августом фон Гарденбергом. На этих переговорах речь шла о согласии на временную оккупацию Саксонии пруссаками на том условии, что Пруссия объединится с Австрией и Англией для противодействия реализации русских проектов в Польше.

В июне 1815 года Венский конгресс, длившийся 9 месяцев, наконец-то завершился выработкой Венской системы международных отношений, ведущая роль в которой принадлежала странам-победительницам – России, Австрии и Великобритании. А 14 сентября 1815 года по инициативе Александра I был создан Священный союз – военно-политический блок России, Пруссии и Австрии, чьей целью стало обеспечение незыблемости европейских монархий и подавление любых революционных выступлений.

В конце 1815 года Дарью Христофоровну (ее, а не мужа-посла!) министр иностранных дел Нессельроде вызвал в Санкт-Петербург, где 12 января 1816 года ей за заслуги перед Отечеством Александр I лично вручил орден Св. Екатерины 2-й степени.

Находясь под впечатлением от общения с Дарьей, Александр I заметил ее брату Александру Бенкендорфу: «Ваша сестра уехала из России молодой женщиной, а сегодня я нашел ее состоявшимся государственным деятелем».