Текст книги "Путешествие по античным городам. Турция"

Главная стоя Милета имела длину более 100 м, насчитывала 35 колонн, была украшена богатым фризом и стояла на подиуме из 7 ступеней. Сегодня ее руины являются одной из самых заметных достопримечательностей города. Подиум сохранился почти целиком; восстановлена (с большим числом оригинальных фрагментов) секция центральной части – четыре колонны, опирающаяся на них крыша и задняя стена с проемами. Очень напоминает часть стои Аттала. Советую присесть на ступенях восстановленного фрагмента и поразмышлять. Вдруг в голову придут стоические мысли?

Одним из типов общественных зданий, который видят туристы, посещающие все крупные и большинство средних античных городов, как в Малой Азии, так и в остальных частях бывшего античного мира, является нимфей (нимфеум).

Нимфеи возникли как памятники, посвященные божествам, связанным с водой. Для греческих полисов, расположенных по преимуществу на территориях с жарким и засушливым климатом, хорошие отношения с божествами, отвечавшими за воду, были очень важны. Такие божества назывались нимфами («невесты») и представлялись в виде девушек, олицетворяющих различные живительные и плодоносные силы Земли, природные объекты и явления. Каждая нимфа – это покровительница определённого объекта или явления природы, его душа и воплощение. Первоначально нимфеями выступали гроты с источниками. С развитием городов нимфеями стали называться сооружения, строившиеся у основных точек городского водоснабжения. Как правило – мест, где вода из акведуков становилась доступной для граждан. Нимфеи представляли собой здания U-образной или П-образной формы, нередко в 2–3 этажа, богато украшенные, неотъемлемой частью которых были фонтаны и бассейны, из которых жители городов брали воду для своих нужд. Таким образом, нимфеи стали не только частью городской структуры жизнеобеспечения, но и важными архитектурными памятниками. Они щедро украшались мрамором, мозаикой и скульптурой. От греков нимфеи перешли к римлянам, также став легко узнаваемой частью городской среды в Римской империи. Знаменитый римский фонтан Треви, построенный в середине 18 в., несомненно, был вдохновлен древнеримскими нимфеями.

К 1 в до н. э. наиболее распространенным типом нимфея в крупных греко-римских городах стало П-образное сооружение, в котором центральная часть была заметно длиннее боковых крыльев. Эта центральная часть имела 2–3 этажа, каждый из которых был разделен колоннами на несколько нефов, в которых стояли скульптуры.

Нимфей Милета был одним из самых больших и красивых во всей Малой Азии. Он имел П-образную форму. Центральная часть была шириной более 20 м и имела 3 этажа. Боковые крылья имели в длину примерно 8–9 м и имели по 2 этажа каждое. Картина исторической реконструкции нимфея, которую можно видеть на стоящем у сооружения стенде, показывает, что центральная часть по своем облику заметно напоминала фасад скены греко-римских театров и очень сильно – фасад библиотеки Цельсия в Эфесе, о которой речь впереди, фотографии которой являются символом руин Эфеса. Каждый из трех этажей центральной части имел по 9 ниш, в которых стояли статуи. Найденные статуи и их фрагменты показывают, что они были лишь чуть меньше размеров людей.

В нишах первого этажа центральной части нимфея, разделенных колоннами, стояли статуи бога морей Посейдона и морских нимф. Они выполняли роли фонтанов – вода из них сливалась в большой бассейн (размером 16х6.5 м), стоявший прямо под ними, а из него – в бассейн поменьше, расположенный перед первым бассейном. Из второго бассейна жители брали воду для своих повседневных нужд.

В нишах второго этажа центральной части стояли статуи главных олимпийских богов – Зевса, Геры, Афины, Афродиты, Артемиды, Гермеса и муз. Третий этаж, как считается, был достроен позже. В его нишах стояли статуи членов императорской семьи, членов семей доноров строительства и мифических героев Милета. Боковые крылья были выполнены в виде двухуровневых колоннад коринфского ордера. В колоннаде были установлены статуи богов и две обнаженные мужские фигуры, символизировавшие, как считается, двух покровителей нимфея – проконсула Азии Марка Ульпия Траяна-старшего, отца римского императора Марка Ульпия Нервы Траяна (правил в 98-117 гг.), и проконсула Азии Игнация Виктора Лоллиана, жившего в период, когда нимфей был обновлен и расширен (середина 3 в.).

Обнаруженные археологами надписи на фрагментах архитравов – горизонтальных панелей между этажами центральной части нимфея – говорят о том, что нимфей был построен в период, когда проконсулом провинции Азия был Марк Ульпий Траян-старший (79–91 гг.). В 114 г. император Траян посетил Милет и присутствовал на церемонии, посвященной открытию обновленного нимфея и этой мемориальной надписи. Другая мемориальная надпись на архитраве упоминает, что нимфей был модернизирован в период правления римского императора Гордиана III (238–244 гг.). Историки считают, что в этот период был сооружен третий этаж нимфея, на котором были поставлены статуи членов семьи этого императора.

Помимо статуй, нимфей был очень богато украшен многочисленными фризами с растительными барельефами.

Сегодня нимфей выглядит интересным объектом для осмотра. Полностью сохранился первый этаж центральной части с нишами, большие фрагменты обоих бассейнов, фундаменты боковых крыльев. Большие фрагменты стоявших в нишах статуй находятся в музее города. Но наиболее хорошо сохранившиеся статуи и их фрагменты находятся в берлинских музеях (Пергамский музей, Старый музей) и в археологическом музее Стамбула. Если попадете в этих музеи – рекомендую вспомнить о Милете и обратить особое внимание на экспонаты из него.

Обязательным элементом архитектуры всех греческих городов была агора – площадь, на которой находился крупный рынок, некоторые правительственные учреждения, проводились собрания всех жителей города, и куда регулярно приходили горожане, чтобы пообщаться друг с другом, узнать и обсудить последние новости, заключить сделки. В крупных городах было несколько агор.

Агору, как правило, окружали крытые колоннады, с одной или с двух сторон имевшие глухие стены (стои), в которых располагались магазины, склады, деловые помещения и т. п. Агоры часто украшались статуями граждан полиса, заслуживших общественное признание и уважение какими-то своими действиями, а также стелами с благодарственными записями в честь таких граждан.

Социальные функции и планировка агор оказали влияние на римскую городскую архитектуру, где аналогичная структура именовалась форумом.

Главной агорой Милета была Северная агора, расположенная к югу от Львиной гавани и отгороженная от нее L-образной стоей, остовы колонн которой видны до сих пор. Одна из сторон Северной агоры выходила на Священную дорогу, Ионическую стою и нимфей. Это самая древняя милетская агора, возникновение которой датируется 5 в. до н. э. Она представляла собой квадрат, обнесенный с трех сторон стоями. Первоначально они имели один ряд колонн, однако в 1 в. н. э. к ним был добавлен еще один ряд, что достаточно хорошо видно по сохранившимся основаниям колонн. Пространство между двумя рядами колонн было украшено статуями, подаренными богатыми и знатными гражданами Милета. Археологи обнаружили постаменты некоторых из этих статуй. Согласно надписи, найденной в святилище Аполлона в Дидиме, Северная агора была обновлена и посвящена Аполлону Дельфинию Антиохом I Сотером, вторым царем династии Селевкидов (281–261 гг. до н. э.) – государства, занимавшего территорию юго-восточной части современной Турции и ряда стран Ближнего Востока.

В юго-западной части этой агоры были обнаружены остатки фундамента самого старого здания этой территории, датируемого примерно 5 в. до н. э. Ряд археологов и историков считает, что именно здесь, в этом здании, а не на территории святилища Аполлона Делифиния, находился городской пританей, о котором шла речь выше. Об этом говорит стоящий здесь небольшой стенд.

К сожалению, руины Северной агоры находятся не в лучшем состоянии. Остатки фундаментов стоявших здесь зданий, основания колонн стой ушли глубоко в землю, заросли высокой травой, что сильно затрудняет их осмотр.

К Северной агоре примыкает территория с остатками фундамента и фрагментами стен, колонн здания, которое было в каждом греческом городе и играло ключевую роль в городском управлении. Это – булевтерий. Этим словом называлось общественное здание, предназначенное для заседаний буле, городского совета. В Афинах буле избирался ежегодной жеребьевкой: по 50 человек от каждого из районов города (фила). Повторное избрание допускалось через несколько лет и только один раз. Членом буле мог быть афинский гражданин из любого слоя населения, достигший тридцатилетнего возраста.

Чтобы свободный, но бедный афинский гражданин мог реально пользоваться своими политическими правами не меньше, чем богач, все городские должности были платные: за каждый день, потраченный на службу, человек получал два-три обола, что было равно дневному заработку среднего ремесленника.

Из 25 тысяч граждан Афин и окружающего их района Аттики около двух тысяч занимали каждый год выборные должности. Большинство этих должностей нельзя было занимать дважды: в управлении должны были принимать участие как можно больше граждан. Каждый свободный афинянин хоть раз в жизни да занимал какой-нибудь пост в системе власти города-государства. Государственные дела бывали сложные, но афинские мужики, гончары, торговцы, плотники, моряки, медники, кожевники с ними справлялись. Помогал опыт и серьезное отношение к делу.

Судя по всему, городской совет (буле) Милета, а также других греческих городов-государств (полисов) Малой Азии формировался и функционировал по похожим принципам.

Здание булевтерия Милета, руины которого могут сегодня видеть туристы, было построено, по мнению археологов, во 2 в. до н. э. Оно представляло собой большой квадратный комплекс, обнесенный стеной, и состояло из трех частей – монументального пропилона с тремя проемами; внутреннего двора 31,5х 35 м, с трех сторон окруженного крытой колоннадой (перистилем) с алтарем посредине; и здания заседаний совета, в которое из внутреннего двора вели четыре прохода. Внутренняя часть здания заседания выглядела как уменьшенная копия театра – расположенные «амфитеатром» 18 рядов мраморных сидений, разделенных на 3 сектора 2 вертикальными проходами. Зал был покрыт деревянной крышей, опиравшейся на 4 больших каменных столба. Вместимость зала оценивается археологами от 800 до 1200 человек. Они предполагают, что в промежутках между заседаниями зал использовался как одеон – место проведения музыкальных и певческих состязаний-представлений. Найденная на обломках архитрава, украшавшего крышу зала заседаний, надпись сообщает, что строительство этого здания было осуществлено на средства двух местных жителей, Тимарха и Гераклея, и посвящено ими Антиоху IV Эпифану, царю из династии Селевкидов (175–164 гг. до н. э.), Гестии (богине семейного очага и жертвенного огня; в римской версии – Веста), Аполлону Дидимейскому и «милетскому народу». Комплекс сохранился в очень неплохом состоянии – четко видны все стороны его фундамента, остовы пропилона, часть алтаря, два ряда сидений зала заседаний.

К югу от булевтерия находятся руины еще одной очень важной архитектурной достопримечательности Милета – Южной агоры.

Эта агора является одной из самых больших агор всего древнегреческого мира. Ее размеры – 170х60 м. Строительство этой агоры относят к 3 в. до н. э. К этому моменту масштабы городской жизни уже не укладывались в рамки Северной агоры, им требовалось новое, гораздо большее пространство. Сооружение этой агоры потребовало сноса большого числа зданий, построенных в предшествующие столетия. В частности, было снесено 20 старых городских кварталов (около 120 зданий). Так что, как видим, проблема сохранения предшествующего архитектурного наследия и обновления города возникла задолго до того, как барон Осман осуществил, в середине 19 в., радикальное архитектурное обновление Парижа, которое, с одной стороны, сделало его примером для других европейских столиц, а с другой – привело к уничтожению почти всех исторических построек средневековья, с которыми очень долго ассоциировался этот город.

С трех сторон Южная агора была окружена трехрядными стоями с колоннами дорического ордера. Под крышей южной стои, имевшей глухую стену, находились десятки магазинов, складов, деловых помещений.

Главным украшением Южной агоры были ее северные ворота, построенные в период правления римского императора Адриана (117–138 гг.). Это был объект городской архитектуры, известный во всем греко-римским мире. Он представлял собой большие трёхарочные ворота, 29 метров в ширину и 17 в длину, с двумя этажами. Мрамор составлял примерно 60 %, использованного для строительства ворот материала. Ворота были исключительно богато и изящно украшены колоннами, статуями, орнаментами. К ним вели широкие ступени, на втором этаже находились разделенные коринфскими колоннами ниши, в которых стояли статуи римских императоров.

Эти ворота простояли почти тысячелетие и рухнули в результате мощного землетрясения, произошедшего здесь в конце 11 в. К моменту прихода сюда турок руины ворот уже были покрыты толстым слоем наносов, и это спасло большую их часть от использования в качестве строительного материала турецким населением.

Проводивший здесь масштабные раскопки немецкий археолог Т. Виганд обнаружил руины ворот и понял, какой замечательный архитектурный памятник он открыл. С разрешения турецких властей на протяжении 1907–1908 гг. ворота были частями доставлены в Берлин (общий вес их фрагментов составил 750 тонн), собраны и представлены для всеобщего обозрения в Пергамском музее. Ворота пострадали во время бомбардировок Берлина в период второй мировой войны, и в 1950-е гг. прошли через реставрацию.

Немало историков критиковали Виганда за то, что при реконструкции ворот он заменил недостающие оригинальные фрагменты имитационными. Но, на мой взгляд, эта критика необоснованна. Ворота дают очень хорошее представление об этом типе античной городской архитектуры. Перед экспозицией с воротами находится большая, прекрасно сохранившаяся мозаика, тоже привезенная из Милета.

Мне удалось увидеть Милетские ворота в Пергамском музее в 2014 г., за полгода до того, как музей закрылся на многолетнюю модернизацию (как минимум до 2024 г.). Должен сказать, что ворота произвели на меня (и не только меня) колоссальное впечатление. На мой взгляд, это второй по силе воздействия исторический экспонат музея после Пергамского алтаря. А ведь в этом музее есть немало абсолютно уникальных архитектурных шедевров прошлого, некоторые из которых по своим размерам сопоставимы с Милетскими воротами. Например, ворота богини Иштар и участок дороги процессий из Вавилона (6 в. до н. э.), пропилон из храма Афины в Пергаме (3 в. до н. э.), фронтон храма Зевса Сосиполиса (конец 3 – начало 2 в. до н. э.) из Магнесии-на-Меандре, фрагмент дворца арабских халифов из Мшатты (8 в. н. э.).

К большому сожалению, руины южной агоры находятся в плохом состоянии. Остатки фундаментов стоявших здесь зданий, фрагменты колонн покрыты большими слоями паводковых отложений, заросли высокой травой и кустарником, что сильно затрудняет их осмотр. В одном из путеводителей я нашел упоминание о том, что на месте, где некогда стояли ворота, осталась часть ступенчатого постамента. Но мне его обнаружить не удалось.

Одной из главных достопримечательностей Милета являются руины терм Фаустины. Они представляют собой одно из наиболее хорошо сохранившихся античных зданий Милета. Построенные в середине 2 в. н. э., они получили свое название в честь Ании Галерии Фаустины, дочери римского императора Антонина Пия (138–161 гг.) и жены римского императора Марка Аврелия (161–180 гг.). Перед каменной лестницей, ведущей вниз на территорию комплекса терм, стоит чудом сохранившаяся большая мраморная плита с обширной благодарственной надписью Фаустине. Благодаря некоторой близости греческого и русского алфавитов, даже те, кто не знает древнегреческого, могут легко прочитать имя Фаустины в одной из первых строк на посвятительной плите. Ряд историков считает, что императрица посещала Милет в 164 г. Она дала средства на строительство терм, получивших ее имя, и на завершение модернизации городского театра, о котором я рассказал ранее. Надпись на стеле чрезвычайно льстивая.

Большинство современников и историков отзывались о Фаустине крайне нелестно, мягко говоря. «У ее дверей» современники сложили внушительную гору обвинений – от супружеской неверности до участия в заговоре против супруга. Но трудно сказать, насколько их обвинения обоснованы. Фаустина сопровождала мужа в ряде военных походов. А когда тяжелое финансовое положение государства заставило императора Марка Аврелия собирать деньги на очередную военную экспедицию путем распродажи на аукционе личного имущества, он включил в него шелковые платья и ювелирные изделия, принадлежавшие Фаустине. За это она была награждена беспрецедентным титулом «Мать лагерей».

Ее судьба оказалась навсегда связана с Малой Азией. В 175 г., сопровождая мужа-императора в поездке по восточным провинциям, она умерла в деревне Халала в Каппадокии (исторический район в центральной части нынешней Турции). На месте этой деревушки Марк Аврелий заложил новый город, поселил в нем ветеранов и римских колонистов, назвав его Фаустинополем. Сегодня это опять деревушка, под названием Башмакчи. Без каких-либо признаков существования города, названного в честь Фаустины…

Особенностью терм Фаустины является то, что из-за неровности земельного участка, на котором они были построены, входившие в него помещения были расположены не в строгой симметрии, как это было обычно в римских термах, а вкруговую.

В западной части комплекса терм находилась палестра – двор для физических упражнений, размером 62х64 м, обнесенный однорядной стоей. Собственно банный комплекс находился в западной части и состоял из арочных залов разного размера, расположенных то параллельно, то перпендикулярно друг к другу, и ряда небольших комнат. Самый большой зал имел длину около 80 м, своды высотой в 14–16 м, часть из которых сохранилась и до настоящего времени. Историческая реставрация этого зала, изображенная на стоящем в нем стенде, показывает, что по своим размерам и архитектуре он был очень похож на центральный зал римской базилики. И был также богато украшен. В нем находились статуи Аполлона и муз, которые теперь можно увидеть в археологическом музее Стамбула. Во всех основных залах, типичных для терм – кальдарии, тепидарии, судатории, фригидарии – находились бассейны, а в остатках стен, в полу и сейчас видны фрагменты керамических труб, по которым сюда поступала вода и пар. Вдоль аподитерия находилась примерно дюжина маленьких комнат, в которых посетители умащали тело, принимали массаж и другие полезные процедуры. Сохранность этих помещений очень хорошая.

Каждый раз, когда я приезжаю в Милет, я обязательно захожу в термы, чтобы посидеть на каменной скамье фригидария, куда посетители приходили после пребывания в горячих комнатах. Скамья фригидария, на мой взгляд, это одна из достопримечательностей не только терм, но и Милета в целом, которую стоит увидеть. Она сделана из цельного куска мрамора, весит несколько тонн. Думаю, благодаря этому она стоит на этом месте уже почти 1800 лет. Надеюсь, что простоит еще столько же. Зал довольно большой, 6х12 м, в нем находится бассейн, в который поступала вода из двух расположенных по его сторонам статуй. Одна большая, примерно 2х1,8 м, изображает бога самой крупной реки Малой Азии – Меандра. Вторая, поменьше, изображает льва – одного из главных символов Милета. Сейчас в зале стоят копии, оригиналы этих статуй находятся в городском музее. Но сделаны эти копии очень качественно, практически не отличаются от оригиналов.

Как я уже писал, в городе бывает мало туристов. А сюда они забредают совсем нечасто. Так что можно долго сидеть в этом зале, наслаждаясь тишиной, нарушаемой лишь пением цикад, мысленно переносясь во времена расцвета Милета.

Сидя на скамье фригидария, я думал о людях, связанных с Милетом и античной Малой Азией в целом. Император Марк Аврелий был среди тех, к кому мои мысли обращались особенно часто. Отчасти потому, что эти термы носят имя его супруги. Но главным образом из-за удивительной личности этого человека, совершенно выпадающего из всего длинного ряда римских императоров, и даже правителей вообще.

Император был приверженцем стоицизма. Того учения, которое создал Зенон Китийский под сводами Расписной стои афинской агоры. Приверженность императора стоицизму была исключительной. Стоическая философия определяла всю жизнь Марка Аврелия, его поведение и как человека, и как императора. «Он сохранял величайшее душевное спокойствие и при радостных, и при печальных случаях, – писал о нем древнеримский историк Секст Аврелий, сам бывший политическим деятелем и знавший, что представляет собой власть. – Только из уважения к привычкам народа, император присутствовал на общественных играх в амфитеатрах, в цирке, или бывал на спектаклях в театре, но так мало интересовался ими, что во время игр и спектаклей читал книги, слушал доклады сановников, подписывал правительственные акты. Его мысли были далеки от этих развлечений». Но, будучи очень строг к самому себе, Марк Аврелий был снисходителен к другим и очень добр. «Он был воздержен без желания принуждать к тому других, – говорит о Марке Аврелии другой древнеримский историк, Юлий Капитолин. – Он был кроток без слабости, серьёзен без суровости». Его взгляд на жизнь, смысл существования человека, обязанности правителя отчасти можно понять, если прочитать оставленные им записки, вошедшие в историю под названием «Наедине с самим собой» («Размышления»). Вот лишь некоторые их фрагменты:

«Есть люди, превосходящие тебя в искусстве борьбы. Но пусть никто не превзойдет тебя в преданности общественному благу.

Есть люди, которые, оказав кому-нибудь услугу, тотчас считают себя вправе ожидать за неё награду; другие, не рассчитывая на прямую награду, ни на минуту, однако, не забывают оказанной услуги и в душе своей признают, что у них есть должники; наконец, бывают и такие, которые всегда готовы услужить, почти невольно, по одному влечению сердца; эти подобны виноградной лозе, которая, вырастив свои грозди, вполне удовлетворена тем, что созрел на ней одной свойственный плод её.

Если что-то кажется тебе слишком трудным, не думай, что это за пределами сил человека. И наоборот, если какой-либо человек может совершить тот или иной достойный поступок, значит, такой же поступок в состоянии совершить и ты. Во всех случаях жизни руководствуйся двумя правилами. Во-первых, делай только то, что внушает разум. Это господствующая часть твоего существа, которая направляет действия на пользу людей. Во-вторых, умей изменить своё мнение, если кто-то указал на твою ошибку или сумел переубедить тебя. Но изменять своё мнение возможно лишь в соответствии со справедливостью, общей пользой и тому подобным, а не потому, что новый взгляд кажется более лёгким, приятным или сулит славу.

Работай постоянно, не почитай работу для себя бедствием или бременем и не желай себе за это похвалы и участия. Общее благо – вот чего ты должен желать. Испробуй, не подойдёт ли тебе жизнь достойного человека, довольствующегося справедливостью своего деяния и благожелательностью своего душевного склада. Если кто меня оскорбил – это его дело, такова его наклонность, таков его нрав. У меня свой нрав, такой, какой мне дан от природы, и я останусь в своих поступках верен своей природе.

Если бы ты ведал, из какого источника текут людские суждения и интересы, то перестал бы домогаться одобрения и похвалы людей.

Совершенство характера выражается в том, чтобы каждый день проводить, как последний в жизни.

Не смерти должен бояться человек, он должен бояться никогда не начать жить.

Пусть дела твои будут такими, какими ты хотел бы их вспомнить на склоне лет.

Не делай того, что осуждает твоя совесть, и не говори того, что не согласно с правдой.

Не живи так, точно тебе предстоит ещё десять тысяч лет жизни. Уже близок час. Пока живёшь, пока есть возможность, старайся стать достойным.

Странно! Человек возмущается злом, исходящим извне, от других, – тем, что устранить не может, а не борется со своим собственным злом, хотя это в его власти.

Задача жизни не в том, чтобы быть на стороне большинства, а в том, чтобы жить согласно с внутренним, сознаваемым тобой законом.

Работай постоянно, не почитай работу для себя бедствием или бременем и не желай себе за это похвалы и участия. Общее благо – вот чего ты должен желать».

Необычные мысли для римского императора, правителя крупнейшего в то время государства, не знавшего серьезных соперников! Да и для политика вообще.

Франсуа Фонтен, известный профессиональный политик, принимавший участие в создании современной единой Европы – Евросоюза, так написал об этой книге: «Книгу под названием «Размышления» можно держать на ночном столике, чтобы раскрыть наугад и найти в ней предмет для размышления. От Марка Аврелия – как и от Сенеки, Монтеня, Ларошфуко и Ницше – ждут не объяснения мира, а кратких озарений души, электрических разрядов в уме, индуцированных молниями стиля, потрясающих образов, неожиданных словечек, сильных идей и изящных тонкостей». В Эфесском музее Сельчука я видел найденный в одном из домов этого города великолепно сохранившийся бюст Марка Аврелия. Простоял перед ним минут 5. Невозможно оторваться от выражения абсолютного спокойствия, которое запечатлено на лице этого человека.

К северо-востоку от терм Фаустины находится самый большой героон Милета, называемый героон-3, построенный, по мнению большинства историков, в римские времена – примерно в начале 3 в. н. э. Это самый большой из всех трех обнаруженных на территории города героонов, его размеры – 46х28 м. К очень большому сожалению, это интересное сооружение почти по крышу засыпано землей. Судя по всему, археологи раскопали его, изучили, и потом снова полностью засыпали землей. Вероятно, для лучшей сохранности. Так что приходится довольствоваться лишь описанием этого сооружения, которое приведено на стоящем рядом с ним стенде. Согласно ему, под землей скрывается почти квадратный по своей форме двор указанного выше размера. С его северной стороны находилось несколько небольших помещений. Центр двора был украшен четырехсторонней стоей, внутри которой находилось погребальное помещение с алтарем и очень богато украшенным саркофагом. Будем надеться, что когда-нибудь это сооружение вновь будет раскопано и доступно для туристов.

Южная агора примыкала к длинному торговому складу, рядом с которым находился общественный туалет. Местонахождение его здесь очень оправдано – на агоре и расположенных неподалеку термах собиралось до несколько сотен человек. Я опишу, что представлял собой греко-римский общественный туалет, на примере Эфеса, где был найден настоящий шедевр этого социально-гигиенического сооружения.

Между Южной агорой и термами Фаустины находился храм бога Сераписа, построенный примерно в 3 в. н. э. Храмы этого бога встречаются во многих античных городах Малой Азии, в том числе и тех, о которых я буду рассказывать в этой книге. Поэтому дам более детальные пояснения в отношении появления культа этого необычного божества.

Самой распространенной версией является создание этого божества и его культа основателем греко-египетской династии Птолемеев[2]2
  Самым известным представителем династии Птолемеев стала ее последняя представительница – царица Клеопатра VII (69–30 гг. до н. э.), любовница Юлия Цезаря, затем Марка Антония, героиня многочисленных фильмов и книг.


[Закрыть], бывшим полководцем Александра Македонского Птолемеем I Сотером, которому, после смерти Александра, достался в управление Египет. Став в 323 г. до н. э. царем Египта, он озаботился созданием религии, которая бы объединила греческую и египетскую культовые традиции. Птолемей объявил, что увидел сон, в котором неизвестный ему бог приказал ему выкрасть свою священную статую из города Синоп (черноморское побережье Малой Азии) и доставить в Александрию. После того, как это поручение царя было выполнено, два очень авторитетных жреца – один греческий, второй египетский – объявили, что это статуя нового бога подданных Птолемея, получившего имя Серапис. Этот бог стал покровителем новой царской династии и новой столицы страны – Александрии.

Нового бога изображали в виде рослого мужчины средних лет, с прической и бородой a la греческий бог Зевс, со скипетром в руках и орлом у ног. На голове у него помещалась корзина, символ изобилия, а иногда повязка, лучи или цветок лотоса. Подобно греческим богам Апису и Осирису, он являлся богом плодородия, и одновременно считался богом мертвых. Очень быстро его наделили предельно широкой властью – над стихиями природы, всеми водными явлениями и сделали олицетворением солнца. Он стал считаться божеством врачевания и исцеления, способным оказать помощь как в вопросах жизни и смерти, так и карьерного продвижения. В результате, для большого числа его почитателей Серапис стал высшим божеством, объединившим в себе греческих Зевса, Аполлона, Асклепия, Плутона, египетских Осириса и Аписа, к которому можно было обратиться с просьбой о помощи в любом деле. Культ Сераписа очень быстро распространился по всему Средиземноморью (включая материковую Грецию), а с 1 в. н. э. стал популярен и в Риме. В античных городах со значительными общинами приезжих из Египта центрами их ритуального общения были храмы, в которых стояли статуи египетской богини Исиды и Сераписа в качестве ее мужа. Как и остальные языческие культы, этот культ был запрещен в конце 4 в. н. э. византийским императором Феодосием I Великим, ярым приверженцем христианства.

Милетский храм бога Серапия представлял собой трехнефную базилику – большое строение прямоугольной формы, внутреннее пространство которого вдоль его длины было разделено двумя рядами колонн ионического ордера. Как это обычно делалось в базиликах, центральный проход (неф) был шире остальных. Интерьер освещался окнами, располагавшимися на высоте второго этажа центрального нефа. Перед входом в храм на постаменте, к которому вели 5 ступеней, стоял богато украшенный портик с 4 колоннами. Это был дар городу богатого местного жителя по имени Юлий Аурелий Менекл. Этим поступком он сохранил свое имя в веках. Сегодня туристы могут видеть хорошо сохранившийся фронтон этого портика, лежащий на земле перед руинами храма. Он заслуживает того, чтобы потратить время на его фотографирование. Помимо фронтона от портика сохранились остатки ступеней, основания колонн. От храма сохранилась и немалая часть фундамента, позволяющая хорошо представить его внутреннее пространство.