Текст книги "Путешествие по античным городам. Турция"

Травля зверей – единственное кровавое действие Древнего Рима, продолжавшееся ещё долгое время после падения империи (хотя и в значительно меньших масштабах). Вероятно, что именно отсюда растут корни боев быков в Испании и Португалии.

Со 2 в. до н. э. в Риме появился обычай отдавать на растерзание животным осужденных преступников. Такого рода казни были двух видов. Первый – собственно отдание беззащитного человека на растерзание. Приговорённых к смерти съедением животными привязывали к вкопанным на арене столбам, а затем на них выпускали зверей, которые их загрызали. Второй – расправа принуждением осужденного (невооруженного или вооруженного только ножом) к схватке с дикими зверями. С 1 в. н. э. казнь путем отдания на растерзание диким зверям стала применяться по отношению к христианам. Сначала основанием для такой казни были «политические обвинения» – отказ от признания богов римского государства, от признания императора богом и совершения жертвоприношений в его честь. Но в последующем на христиан стали возлагать вину за природные катастрофы (длительные ливни, неурожаи) и рукотворные (пожары и т. п.). «Не дают боги дождя, так пойдём на христиан» гласила одна из римских поговорок. Примерно по той же модели в начале 20 в. «козлами отпущения» в Российской империи были сделаны евреи. Подобные наказания в отношении последователей христианства прекратились лишь в начале 4 в. после того, как христиане были уравнены в правах с последователями других религий. Христиане оказались очень памятливыми в отношении преследований в отношении них со стороны римских императоров. Но это нисколько не помешало христианству самому проявить не меньшую жестокость при искорении остатков язычества. Весной 415 г. озверевшие александрийские «миряне» умертвили Гипатию, женщину-философа, математика, астронома и механика. Она была, наверное, самым выдающимся ученым поздней античности. Последователи Христа обвинили ее в «чародействе» и заживо содрали с неё плоть до костей черепками от керамической посуды. А в последующие столетия христианские иерархи и правители намного превзошли римских кесарей своей жестокостью в отношении иноверцев и «еретиков» – вспомним крестовые походы («Убивайте всех! Господь разберет своих»), кровавое крещение индейцев Латинской Америки и костры инквизиции.

Языческая религия Древней Греции и Древнего Рима не была жестким институтом. Она использовала римскими императорами для укрепления их власти, но сама по себе не являлась самостоятельным институтом, претендовавшим на власть и предпринимавшим жесткие меры против приверженцев иных верований. Эта религия легко включала в себя богов иных религий и спокойно сосуществовала с ними. Христианство же, провозглашая идеалы любви и всепрощения, очень быстро превратилось в институт, претендовавший на верховную власть – как духовную, так и мирскую, – с готовностью применявший жесточайшие меры против всех тех, кого иерархи христианской церкви считали приверженцами иной веры и тех, кого считали отклонившимися от набора догм, объявляенных «единственно правильными».

Достоверных сведений о масштабах гладиаторских боев, травли зверей и христиан на арене театра Эфеса не сохранилось. Зато можно с уверенностью сказать, что его стены и скамьи были свидетелями выступления против апостола Павла, находившегося в Эфесе, серебряных дел мастера Деметрия. Проповеди апостола стали сокращать число поклонников Артемиды и спрос на ее изображения, вотивные (по обету) предметы, изготовленные из золота и серебра и преподносимые ей в дар в ее храме, что разоряло делавших их ремесленников. Выступление Деметрия в театре привело к большим волнениям в городе, о чем я расскажу чуть позже. Этот эпизод отражен в Новом Завете.

Театр несколько раз был серьезно поврежден во время землетрясений, но каждый раз восстанавливался. Но после мощного землетрясения 401 г н. э. у горожан уже не было средств на его восстановление. То, что осталось от театра, было использовано византийцами как часть их фортификационных сооружений для противостояния арабам, а затем туркам. Нынешний вид театр приобрел после больших реставрационных работ.

От театра к морскому порту вела улица, получившая название Аркадия по имени византийского императора Аркадия (395–408 гг.), длиной 530 м и шириной 11 м. После смерти императора Феодосия I Римская империя была разделена, и Аркадий унаследовал ее восточную часть, включавшую Эфес. Первоначально улица была проложена в эллинистические времена (в 3 в. до н. э.). Но по приказу императора Аркадия она была перестроена, значительно расширена, покрыта мраморными плитами. На ней было установлено 50 масляных фонарей, а под улицей проложена система водоснабжения и канализации из глиняных труб. Сегодня улица сохраняет большую часть своих мраморных плит и остатки большого числа колонн, некоторые из которых достигают высоты нескольких метров. Во времена правления византийского императора Юстиниана I (527-565 гг.) на улице были установлены четыре обелиска, увенчанные статуями евангелистов (Марк, Матфей, Лука, Иоанн), не сохранившиеся до сегодняшнего времени.

Гуляя по этой улице я увидел на одной из ее каменных плит глубоко процарапанное стилизованное изображение рыбы – символ раннего христианства. Этому изображению не меньше 1800 лет. Источники периода раннего христианства повествуют, что когда один из христиан пытался понять – является ли его собеседник или новый знакомый его единоверцем, то он, как бы невзначай, двумя полукругами делал стилизованный рисунок рыбы и смотрел на реакцию собеседника. Рыба стала символом христианства, как считается, потому, что на греческом слово «рыба», состояло из букв, составляющих слова исповедания христианской веры – Иисус Христос, Сын Божий, Спаситель.

Сегодня вдоль этой дороги выставлены саркофаги, найденные в некрополях, окружавших Эфес.

Возле входа в порт находятся руины терм Верулана, построенных во 2 в. Это были самые большие термы города, размером 240х200 м. Свое имя они получили от главного священнослужителя провинции Азия периода правления императора Адриана, Клавдия Верулана, который дал средства на строительство этого грандиозного сооружения. Планировка их стандартна для этого типа сооружений, степень сохранности средняя. Они знамениты тем, что здесь была найдена бронзовая статуя молодого атлета, очищающего себя от пота после соревнования или тренировки стригилем – бронзовой лопаткой. Эта статуя представляет собой римскую копию (середины 1 в.) греческой скульптуры значительно более раннего периода (Поликлета Младшего или Лисиппа, 4 в. до н. э.). Сегодня ее можно видеть в Эфесском музее Вены. Я с большим интересом ее рассматривал. Увы, сохранность ее невысокая, поэтому многое остается домысливать.

В районе бывшего порта, на холме, находятся остатки сооружения, которые считают тюрьмой, в которой содержался апостол Павел. Он прибыл сюда в середине 50-х гг. и пробыл в городе три года, активно проповедуя христианство. Как я уже упоминал, эта его активность вызвала сильное недовольство сторонников традиционной религии. Выступление серебряных дел мастера Деметрия в театре Эфеса привело к большим волнениям под лозунгом «Да здравствует Артемида Эфесская!». Чтобы не допустить расправы над Павлом, который был римским гражданином, городские власти были вынуждены взять его под стражу и на некоторое время поместить в городскую тюрьму. Она находилась на холме в районе порта и с трех сторон была окружена водой. Море отступило далеко от города и сейчас это просто заросший кустарником холм с какими-то руинами, расположенный у дороги Кушадасы-Сельчук. К большому сожалению, этот объект можно рассматривать только издали. Он закрыт для доступа туристов как «военный объект». В Турции военные довольно часто закрывают доступ к разным интересным местам под предлогом «национальной безопасности». На мой взгляд, в большинстве случаев это просто повод, чтобы показать свою значимость, которая сильно упала со времен Ататюрка. Через некоторое время апостол Павел был отпущен и отправился отсюда в Македонию.

Пройдя по дорожке к северу от палестры терм Вирулана, можно попасть к руинам церкви Святой Богородицы (Девы Марии). Это очень большая историческая достопримечательность, прежде всего – в истории христианской церкви. В этом здании в 431 г. проходил Третий (Эфесский) Вселенский собор христианской церкви и в 449 г. – второй Эфесский собор, который позднее был признан несостоятельным и исключен из нумерации Вселенских соборов.

Третий (Эфесский) Вселенский собор был созван, чтобы дать ответ на выдвинутое архиепископом Константинопольским Несторием положение, согласно которому Дева Мария родила не Бога, а человека, соединенного со словом Божьим. До крещения на Иордане Христос как обычный, хотя и праведный человек, в совершенстве исполняет иудейский закон, во время крещения получает благодать Святого Духа, преображается на горе Фавор, страданиями и смертью на кресте выполняет совершенное послушание Богу, после чего силой Бога воскресает, что становится победой над смертью. Однако основная часть христианских иерархов восприняла этот подход как близкий к ереси или даже как ересь. Византийский император Феодосий II созвал иерархов (епископов) христианской церкви на вселенский собор, местом которого был выбран Эфес. Согласно одной из версий, Дева Мария провела последние годы своей земной жизни в окрестностях Эфеса[3]3
  На Соловьиной горе, расположенной над Эфесом, находится место (фундамент здания, предположительно 1 в. с построенной над ним церковью), которое, согласно одной из версий, считается местом, где Дева Мария провела последние годы своей земной жизни. Согласно преданию, она прибыла сюда в 43 г. вместе с апостолом Иоанном Богословом, так как ему выпал жребий проповедовать Евангелие в этих местах. Потом она вернулась в Иерусалим, в котором свершилось ее Успение.
  Католическая церковь не дала своего официального признания этого места домом Богородицы, но его посещали несколько римских пап и проводили здесь богослужения. Место пользуется очень большой популярностью у туристов.


[Закрыть], поэтому дух этого места должен был способствовать спокойному обсуждению проблемы. Но столкновение взглядов сторонников Нестория и приверженцев традиционного подхода (на стороне которых выступали представители папы римского) получилось весьма жестким. Стены собора слышали немало острых взаимных обвинений. Под давлением византийского императора был принят компромиссный документ, который не удовлетворил ни одну из сторон. Споры и взаимные обвинения продолжались и стали еще более острыми. Очередной попыткой примирения стал второй Эфесский собор, в статусе Вселенского, созванный в августе 449 г. Об обстановке, царившей на соборе, красноречиво говорит то, что он вошел в историю под именем «разбойничий». Сторонники нетрадиционного подхода организовали и приняли участие в избиении своих противников прямо в зале заседаний. Патриарх Константинопольский Флавиан (позже причисленный к лику святых) пострадал до такой степени, что умер от побоев через три дня после заседания. Следующий Вселенский собор, созванный в 451 г. в Халкидоне (пригороде Константинополя) отменил все решения второго Эфесского собора, вычеркнув его из истории христианской церкви. Результатами этих соборов стали первые значительные расколы в христианской церкви – отделение древних восточных церквей – Ассирийской церкви Востока, Армянской апостольской церкви, Коптской православной церкви, Сирийской православной церкви, Эфиопской православной церкви и некоторых других. Эти соборы также создали серьезное напряжение в отношениях между восточными христианскими церквями, с одной стороны, и римской церковью, что привело, в 1054 г., к самому крупному расколу христианской церкви, не преодоленному по сию пору, на католичество и православие.

Руины церкви Девы Марии дошли до нас в достаточно хорошем состоянии – фрагменты стен, немало колонн и столбов, покрытый мраморными плитами (перевернутые нехристианские надгробия) пол, баптистерий (место для обряда крещения). Легко просматривается план интерьера здания. Как и многие ранние христианские церкви, эта церковь возникла в результате перестройки римской базилики, ранее стоявшей на этом месте. Одни археологи считают, что это было сооружение, именовавшееся «Домом муз», и представлявшее собой нечто, вроде музея. Другие считают, что с учетом того, что Эфес был крупным торговым и финансовым центром, более вероятно, что это здание служило в качестве места обмена денег и чем-то вроде зерновой биржи. Предполагается, что оно было построено во 2 в. н. э., а в христианскую церковь было превращено в конце 4 в. Церковь часто страдала от землетрясений, перестраивалась, поэтому ее нынешняя планировка, как считают историки, сильно отличается от той, которая была во времена проведения Вселенского собора. Последняя церковь, стоявшая на этом месте, руины которой сегодня могут видеть туристы, была значительно меньше той, которая стояла здесь во времена собора.

Дальше на север от церкви Девы Марии находятся остатки стадиона.

К сожалению, в этой части города раскопки были проведены в очень ограниченном масштабе. К тому же стадион послужил источником строительного материала при возведении большой базилики святого Иоанна, располагавшейся неподалеку от города. Так что для того, чтобы представить как стадион выглядел в античные времена, требуется хорошее воображение. В эллинистические времена здесь проходили атлетические соревнования. В римские времена здесь стали проводить бои гладиаторов. Считается, что первые гладиаторские бои прошли на этом стадионе в 69 г. до н. э., когда в городе стояли части римской армии под командованием Лукулла. Об этом интересном персонаже римской истории я подробнее расскажу позже.

Во времена правления императора Нерона (54–68 г.н. э.) несколько богатых горожан дали средства для расширения стадиона до 25 000 зрителей. В 3 в. н. э., когда гладиаторские бои достигли пика популярности, восточная часть стадиона была превращена в закрытую арену с высокими стенами, размер которой был равен половине пространства римского Колизея.

Помимо гладиаторских боев, по свидетельству некоторых античных авторов, здесь проходили травли диких зверей и казни христиан, отданных на растерзание зверям.

Рядом со стадионом, у южного входа в Эфес находятся руины гимнасия Ведия, которые были главным, самым роскошным и престижным гимнасием города. Первые археологические раскопки Эфеса начались здесь, и их участники нашли прекрасные античные статуи. Гимнасий был построен во 2 в. н. э. на средства богатого эфесца Публия Ведия Антонина и его жены Флавии Папианы. Они посвятили гимнасий богине Артемиде и правившему в то время римскому императору Антонину Пию (138–161 гг.).

Гимнасий включал окруженную колоннадой палестру, термы традиционной римской планировки (терпидарий, кальдарий, фригидарий). Во фригидарии находилась скульптура бога протекавшей возле города реки Кайстр (Малый Мендерес), очень сильно похожая на статую бога реки Меандр, которую я видел во фригадарии терм Фаустины в Милете. Но статуя бога Кайстра более высокого качества, сделана из мрамора. Сегодня она находится в Археологическом музее Стамбула. Особой достопримечательностью гимнасия был зал императоров с роскошным мраморным полом, украшенный многочисленными статуями. Одна из этих статуй сохранилась и сегодня находится в археологическом музее Измира (тоже рекомендую посетить). Это статуя Антиноя, фаворита императора Адриана. Статуи Антиноя стали особым направлением в римском искусстве и специфическими символами в последующие времена – с эпохи Возрождения по наши дни. Поэтому расскажу об Антиное и связанной с ним символике более подробно.

Антиной был греческим юношей, родившимся в простой семье на северо-западе Малой Азии. В очень юном возрасте (вероятно, лет 13–15) он каким-то образом попал на глаза императору Адриану, который сразу сделал его своим фаворитом. Этот римский император был, как я уже писал, поклонник всего греческого, без исключения. И непростой сексуальной ориентации (официально он был женат). С момента их знакомства Антиной стал сопровождать Адриана во всех его поездках по империи. Во время путешествия по Египту, в октябре 130 г., Антиной утонул в Ниле при неясных обстоятельствах. Согласно одним слухам, это был несчастный случай. Согласно другим – Антиной принёс себя в качестве ритуальной жертвы, чтобы магическим образом предотвратить смерть Адриана, предсказанную императору жрецами. Реакция Адриана была беспрецедентна. Он обожествил Антиноя и учредил его культовое почитание.

Недалеко от места его смерти был основан город Антинополь (еще в 6 в. его называли «знаменитым»), его именем назвали созвездие, в различных городах империи в его честь были учреждены праздники и игры, возводились посвященные ему храмы и алтари, чеканились монеты с его портретами, создавались многочисленные скульптуры.

В период правления Адриана атрибутом «правильного поведения» римского гражданина было иметь у себя в доме скульптуру Антиноя. Масштабы увековечивания его памяти были исключительными – по числу сохранившихся изображений Антиной уступает лишь изображениям императоров Августа Октавиана и самого Адриана. Изображения Антиноя стали особым направлением в искусстве, считались самыми выразительными произведениями того времени, последним из великих классических типов скульптуры античности. В отличие от изображений юношей классического периода древней Греции (рубеж 6–5 вв. до н. э. – 338 г. до н. э.), с их выраженной маскулинностью, мужеством и ориентацией на активное действие, это был образ чувственной красоты с налетом гермафродитизма, меланхолии, покорности судьбе. Начиная с эпохи Возрождения, когда статуи Антиноя были открыты Европе и остальному миру заново, его изображения стали воспроизводиться в европейском искусстве в больших количествах. А с конца 19 в. Антиной стал популярен как символ однополой мужской любви. В этом качестве к нему обращались и известные фигуры русского Серебряного века, декаданса. В 21 в. Антиной и его история были предметом ряда крупных выставок в крупнейших музеях мира.

Известные жители Эфеса

Как и в Милете, славу Эфеса обеспечили не только происходившие здесь события, посещавшие его многочисленные исторические деятели, архитектурные достопримечательности, но выдающиеся личности, которые были уроженцами города или провели здесь основную часть своей яркой жизни. Знакомство хотя бы с некоторыми из них позволит туристам получить более глубокие впечатления от этого города, почувствовать его величие. Представьте себя их современниками – и город заиграет для вас новыми, гораздо более яркими красками.

«Все течет, все изменяется». «Невозможно дважды войти в одну и ту же реку». Думаю, эти фразы известны хотя бы части читателей моей книги. Автором их является знаменитый философ Гераклит Эфесский (544–483 гг. до н. э). Он родился в Эфесе и считался прямым потомком основателя города, Андрокла. До нас взгляды Гераклита дошли лишь во фрагментарных пересказах его современников и живших после него. Тем не менее, даже эта скудная информация дала основание для того, чтобы в мировой философии он остался как один из основоположников диалектического подхода к миру, как мыслитель, который во всяком явлении видел его самоотрицание, его противоположность. В учении Гераклита была намечена идея мирового кругооборота. Согласно ему, бесконечный во времени процесс делится на периоды (циклы) мировыми пожарами, в результате которых мир погибает в огне, а затем рождается из него заново. «Этот космос, один и тот же для всего [сущего], не создал никто из богов и никто из людей, но он всегда был, есть и будет вечно живым огнем, мерами загорающимся и мерами потухающим». Первоначало, в понимании Гераклита Эфесского, – «вечно живой огонь», изменения которого аналогичны товарному обмену: «все обменивается на огонь и огонь на все, как на золото товары и товары на золото». В этой картине развития мира почти не находится места привычным для современников философа богам. Гераклит отвергал традиционные политеистические верования, жертвоприношения, торжественные шествия и религиозные праздники. Единственное божество, которое знает и признает Гераклит Эфесский, – это сам космос, вечно живой логос-огонь. Для подавляющего большинства его современников такое восприятие мира и его устройства было очень сложным. Поэтому к Гераклиту прочно приклеилось прозвище «Темный», трудный для понимания. Ряд его последователей сделали немало для закрепления этого прозвища. Вот, к примеру, как описывал Аристотель некоего Кратила, который считал себя последователем Гераклита: «…самое крайнее из упомянутых мнение, – то, которое принимали те, кто называл себя последователями Гераклита Эфесского и которого держался Кратил, который под конец пришел к тому мнению, что не следует ничего говорить, но только двигал пальцем и упрекал Гераклита за его слова, что нельзя войти дважды в одну и ту же реку. Сам же он думал, что этого нельзя сделать и один раз».

По мнения самого Гераклита, его учение было весьма ясно и понятно. Смысл его заключался в том, что все в мире совершается согласно определенному закону – логосу, и сам этот логос «говорит» человеку, раскрываясь в словах и делах, в чувственно воспринимаемых и раскрываемых разумом явлениях. Неспособные понять эту истину вызывали у него крайнее раздражение. Как писал один античный историк, «каждый раз, как Гераклит выходил из дому и видел вокруг себя такое множество дурно живущих и дурно умирающих людей, он плакал, жалея всех», Поэтому за ним закрепилось еще одно прозвище – «Плачущий».

Вот несколько высказываний, приписываемых Гераклиту:

Я искал самого себя.

Глаза и уши – дурные свидетели для людей, если души у них варварские.

Народ должен сражаться за попираемый закон, как за стену (города).

Для бодрствующих существует один общий мир, а из спящих каждый отворачивается в свой собственный.

Несмотря на непонимание подавляющим большинством сограждан, Гераклит пользовался уважением и благополучно закончил свою жизнь в родном городе.

Жизнь другого философа, тоже уроженца Эфеса, была гораздо менее спокойной – быстрое возвышение, материальный успех и трагический конец. Речь идет о философе Максиме Эфесском (310–372 гг.). Он рано прославился умением объединять в своих речах в единое целое магическую практику различных языческих культов, мантику (искусство прорицания, гадания в Древней Греции и Риме), астрологию, экстатическое проникновение в сверхчувственный мир. На волне своей славы он перебрался в Константинополь, добился здесь широкого признания, стал учителем и советником императора Юлиана II Отступника (361–363 гг.), с которым познакомился еще во время обучения последнего в Эфесе. Этот император неудачно попытался обратить вспять реформы императора Константина Великого, в результате которых христианство стало официальной религией Византийской империи. Занимая влиятельное положение при дворе императора, Максим Эфесский сумел очень разбогатеть. Современники писали, что его считали человеком, близким к богам, способным правильно истолковать любое, самое невразумительное пророчество. Придворные императора Юлиана обращались к нему с просьбами предсказать что-нибудь, вызвать призрак, разрешить другие проблемы, связанные с общением с неземными силами. Однако правление Юлиана оказалось очень недолгим. Его смерть во время похода в Персию положила окончательный конец попыткам возрождения языческой религии как главной в Византии. После смерти Юлиана недоброжелатели и завистники Максима добились его ссылки в Малую Азию, а через несколько лет и его казни.

С Эфесом связаны имена трех самых известных живописцев Древней Греции – Апеллеса, Зевкия и Паррасия Эфесского.

Самым известным из них и во всей истории живописи Древней Греции, был художник Апеллес, живший в 4 в. до н. э. Это оценка не только его современников, но и эпохи европейского Возрождения. Хотя он родился в городе Колофон (примерно в 25 км от Эфеса), основную часть своей жизни он провел в Эфесе, получил здесь права гражданства, и потому считается эфессцем. Особенно прославился Апеллес своими портретами. Он написал не менее 10 портретов Александра Македонского, включая его изображение в образе Зевса-громовержца, которое находилось в храме Артемиды Эфесской. Картины Апеллеса впервые в античной истории стали настоящей портретной живописью.

Как отмечали современники, живопись Апеллеса впечатляла зрителей не своей строгостью и величием, а натуральностью, свежестью и своеобразностью. Как написал один современник, главное достоинство Апеллеса состояло в том, что он умел вовремя прекращать работу над картиной. Он изобрел и активно использовал технику ласировки – получения глубоких переливчатых цветов за счет нанесения полупрозрачных красок поверх основного цвета. Благодаря этому его картины поражали эффектом освещения и перелива цветов использованных красок. Увы, ни одна из картин Апеллеса не дошла до нашего времени. Об Апеллесе сохранилось несколько исторических преданий. Приведу некоторые из них.

Однажды Александр Македонский посмотрел на свой конный портрет и стал критиковать его вкривь и вкось. А конь Александра посмотрел на нарисованного коня, потянулся к нему и заржал. «Видишь, царь, – сказал Апеллес, – конь твой разбирается в живописи лучше, чем ты».

Однажды Апеллес пришел к своему другу, Протогену, тоже известному художнику малоазиатского происхождения. Не застав того дома, Апеллес взял кисть, обмакнул ее в желтую краску и провел по стене дома очень тонкую линию. Вернувшийся Протоген воскликнул: «Только Апеллес мог написать такую линию!», схватил кисть и провел поверх Апеллесовой черты еще более тонкую, красную. На другой день Апеллес, снова зайдя к другу, увидел эту черту и поверх нее написал еще одну, черную. Она была такой тонкой, что под ней была видна черта Протогена, который признал себя побежденным. По прошествии времени кусок стены, на котором были изображены эти линии, поместили в галерею искусств римского императора Августа. Среди больших многофигурных картин этот белый квадрат с едва различимыми линиями смотрелся очень необычно и вызывал всеобщее восхищение.

Самой знаменитой картиной Апеллеса считалась «Афродита Анадиомена» («выходящая из моря»). Согласно рассказу одного из античных авторов, сюжет картины родился у художника после того, как он увидел самую знаменитую красавицу древнегреческого мира, афинскую гетеру Фрину, выходящей обнаженной из моря. Такое зрелище было общедоступным лишь дважды в году – во время Посейдоновых и Элевсинских мистерий. В остальное время, как пишут античные авторы, условием близкого знакомства с Фриной был либо «спонсорский взнос» непомерного размера (царь Лидии заплатил за свидание с ней такую сумму, что был вынужден поднять в своем царстве налоги для пополнения опустошенной казны), либо слава выдающегося человека (Фрина, якобы, бесплатно отдалась нищему, но известнейшему философу Диогену). Фрина позировала скульптору Праксителю для его творения – Афродита Книдская, ставшего одной из самых знаменитых статуй античного мира. Но позировать Апеллесу она, по каким-то причинам, не стала. И он написал свою знаменитую картину, опираясь на мысленный образ Фрины и на телесную красоту позировавшей ему красавицы по имени Кампаспа. Она была любовницей Александра Македонского, подаренной Апеллесу в награду за живописное увековечивание самого Александра. Эта картина считалась лучшим творением Апеллеса и долгое время хранилась на острове Кос. В начале 1 в. н. э. ее приобрел римский император Август в обмен за прощение жителям острова налогов в очень большом объеме. Картина погибла от ветхости: ни один из художников не решился ее реставрировать, чувствуя несоразмерность своих способностей таланту Апеллеса.

Предшественником Апеллеса был живописец Зевкис (420-380 гг. до н. э.). Родившийся в италийской Гераклее, он провел основную часть своей жизни в Эфесе, положив основание местной школы живописи, отличавшейся большой реалистичностью. По свидетельству современников, особенно ему удавалось изображение молодого женского тела. Более других славилась его картина «Елена», написанная по заказу жителей италийского города Кротоне, производившая ошеломляющее впечатление на зрителей. Другими его известными картинами были такие как «Семья кентавров», «Пенелопа», «Зевс, окруженный сонмом богов», «Связанный сатир Марсий», «Геркулес-дитя», «Эрот, увенчанный розами». До нас не дошла ни одна из его картин. Некоторые погибли во время перевозок по морю, другие, перевезенные в Константинополь – во время часто случавшихся в византийской столице пожаров.

Хронологически Зевкис частично пересекся с другим, более старшим и не менее известным художником, Паррасием Эфесским (жил во второй половине 5 в. до н. э.). Как понятно из его прозвища, он был уроженцем Эфеса и стал одним из основателей малоазийской школы живописцев. Немало времени он работал в Афинах, например, над украшением Акрополя под руководством архитектора Фидия. Считается, что Паррасий был автором рисунка битвы с кентаврами, изображенного на щите стоявшей в Акрополе статуи Афины Промахос работы Фидия.

Он писал преимущественно мужские фигуры, главным образом богов и героев, нередко компонуя их в сложные живописные композиции. Но выходили из-под его кисти картины и аллегорического, и жанрового характера, порой очень фривольные. Согласно преданию, он разработал канон пропорций человеческого тела, поэтому его изображения отличались тонкостью выражения лиц и правильностью контуров. Считается, что он ввел в живопись симметрию. Античные авторы особенно ценили его умение передавать контурными линиями и светотенью объем, изображать физические страдания и душевные переживания.

Сохранились исторические байки из его жизни. Одна из них описывает его соревнование с упоминавшимся выше художником Зевкисом.

Зевкис и Паррасий поспорили – кто лучше распишет стену храма. Собрались зрители, вышли художники, произведение каждого было написано на стене, но укрыто покрывалом. Зевкис отдернул свое покрывало: на стене была написана виноградная гроздь, столь реалистичная, что птицы слетелись ее клевать. Зрители рукоплескали. «Теперь ты отдерни покрывало!» – сказал Зевкис Паррасию. «Не могу – ответил Паррасий. – Оно-то у меня и нарисовано». Зевкис склонил голову в знак поражения. «Ты победил – сказал он. Я обманул глаза птиц, а ты обманул глаза живописца!». Увы, картины Паррасия до нас не дошли. О них можно судить лишь по отзывам современников, по найденной в Помпеях римской копии и по копиям на многочисленных греческих вазах.

Родом из Эфеса был скульптор Агасий (конец 2 – начало 1 в. до н. э.). Нам неизвестна его биография. А из его произведений до нас дошло лишь одно – мраморная статуя воина с мечом, получившая название «Гладиатор Боргезе», датируемая примерно 100 г. до н. э. Она была обнаружена при раскопках приморского дворца Нерона в Анцьо-Неттуно и поступила в собрание графа Боргезе на вилле в Пинчо (Италия). За реалистичность изображения человеческого тела она сразу была признана шедевром и стала необыкновенно популярной. В 18 в. ее популярность была такова, что ее копии стояли во всех «лучших домах» Европы, а художники и ваятели воспроизвели ее в несчетном числе копий. Статуя была продана Наполеону Бонапарту и с 1807 г. экспонируется в Лувре.