Текст книги "Потерянная Библия"

– К сожалению, мы никак не можем узнать, что было на другой стороне записки. Если бы я собрал обрывки обожженной бумаги на станции и отнес их в лабораторию или в ваш офис Интерпола… Мне раньше встречались тексты, реконструированные с обрывков сгоревшей бумаги. Господи, как же я был неосторожен.! Нужно было попытаться разглядеть, что там стояло перед этим «рн».

– Остался только пепел, да и его унес ветер.

Чарльз ужасно разозлился на себя. Как бы там ни было, он считал записку чем-то средним между удачной шуткой и важной подсказкой.

– Да, – согласилась Криста, – слова на этой бумажке – парафраз широко распространенной балканской поговорки: «Двум мечам никогда не войти в одни ножны». Изначально ее связывали с претензиями двух принцев на один трон. Если попробовать точно передать эту метафору, то получится, что страна может поддерживать только одного короля. Остальных нужно либо подчинить, либо низложить. Возможно, это имеет смысл в данном случае.

Чарльз вздохнул и убрал записку обратно в карман.

– Хоть что-нибудь из того, что вы рассказывали до сих пор, касается вашего разговора с мужчиной в отеле?

– Все впереди, – ответил Чарльз. Он понимал нетерпение Кристы. – Янку де Хунедоара выставил себя на посмешище. Проиграл две битвы, был взят в плен и доставлен в Смедерево правителем Сербии Георгием Бранковичем. Освободили его только после того, как он пообещал женить своего сына, будущего великого правителя Матьяша Корвина, короля Венгрии и Хорватии, на родственнице сербского деспота. Новая ситуация ослабила власть Венгрии и придала Владу мужества забрать у Владислава Дана трон, который тот узурпировал. Этот государственный переворот, поддержанный турками – а именно Хасан-пашой, – удался. Однако спустя всего два месяца нового правителя обманули бояре, заключившие союз с правителем Молдовы, и вернули Владиславу трон. Так закончилось первое правление Влада. Пока что он еще не Колосажатель и не Дракула. У него будут еще два периода правления. Второй и самый долгий длился с 1456 по 1462 год и прославил его.

– А при чем тут библия?

Глава 37

Прежде чем Чарльз успел ответить, поезд замедлил ход и остановился у станции. Криста поднялась на ноги. На лице ее промелькнула улыбка. Заметив вопросительный взгляд Чарльза, она произнесла:

– Я знаю, как нам пройти таможню без проблем.

Она выскользнула из вагона-ресторана и несколько минут спустя вернулась, весьма довольная собой.

– Я все думала, что нам делать, когда мы окажемся на границе. К сожалению, нам придется пройти две таможни: одну со стороны Румынии и вторую венгерскую. Мне в голову приходили разные варианты, например, показать свое удостоверение сотрудника Интерпола и заявить, что вы – мой пленник. Это могло бы сработать в Румынии, но в Венгрии вряд ли, особенно без подтверждающих документов, да и вы не находитесь в международном розыске, вас нет в полицейской базе данных. Затем я подумала о том, чтобы позвонить в Лион и добиться, чтобы оттуда прислали факс с вашей фотографией и с просьбой пропустить вас на границе. Венгерская полиция довольно охотно идет на сотрудничество. У наших агентов в Будапеште хорошие отношения с их штаб-квартирой. Но все это займет слишком много времени, я не уверена, что запрос появится раньше, чем мы доберемся до границы. Потом я подумала: мы там будем около полуночи, я могу притвориться, что сплю, а после настойчивого стука в дверь открою ее с очень сонным видом и буду придерживать, оставив приоткрытой ровно настолько, чтобы показать свои документы. Возможно, они не станут вламываться в купе к спящей девушке, но это не факт.

Криста была барышней крепкой, и такая манера речи развеселила Чарльза. Она отлично умела скрывать свою более чувственную, женственную сторону. И возможность увидеть ее настоящее лицо под официальной маской стала для него приятным сюрпризом.

– Итак, – произнес он, – как же вы решили эту задачку?

– Мы сейчас в Брасове. Я только теперь осознала, что поезд будет проезжать через Сигишоару, поэтому просто позвонила комиссару. Он очень обрадовался моему звонку. Боялся, что вы могли мне как-то навредить. По всей видимости, они хотели повесить дело на вас. Но комиссар почувствовал необходимость поговорить со своим патроном, большой шишкой в министерстве. Патрон орал на него двадцать минут и приказал забыть о том, что вы когда бы то ни было приезжали в Сигишоару. Кажется, кто-то прикрывает ваши следы.

– Тот же человек, который послал нас в Прагу, и, вероятно, тот же самый человек, который посадил на поезд того амбала. Я же вам говорил, что нас защищают. Что еще?

– Я сказала комиссару, что вернусь через неделю и что принимаю его приглашение поужинать где-нибудь в городе. Он был на седьмом небе от счастья. Я попросила его пойти в отель, взять ваш паспорт и привезти его на вокзал.

– Как думаете, нельзя ли попросить его принести заодно и мой багаж, в первую очередь ноутбук?

Криста тут же вскочила. Она вышла из вагона, а по возвращении сообщила, что проблема решена, после чего поспешно добавила:

– Если первую просьбу пришлось оплатить обещанием, то в обмен на исполнение второй наш с вами друг комиссар захотел чего-то более конкретного: поцелуя прямо на платформе. Мы сошлись на том, что я поцелую его в щеку.

Криста думала, что Чарльз посмеется в ответ на шутку. Но он нахмурился и, похоже, задумался о чем-то. Вдруг он поинтересовался, где его телефон.

Агент ответила, что он в рюкзаке, и спросила, нужен ли тот ему. Чарльз кивнул.

– Можете позвонить мне?

Криста набрала номер.

– Выключен, – объявила она.

– Чертов аккумулятор, снова разрядился. Нужно раздобыть зарядку.

Чарльз обратился с этим к официанту. Похоже, у того было все; он выбежал из вагона и вернулся через десять минут с вполне приличным зарядным устройством в руках.

Обрадовавшись, Чарльз попросил счет. Официант признался, что у него точно такой же смартфон, как у Чарльза. Профессор удивился: как румынский официант может позволить себе телефон за тысячу долларов? А затем, почувствовав себя обязанным, вручил официанту купюру в сто евро и сообщил, что принесет зарядное устройство, когда они вернутся на ужин. Профессор и его спутница поднялись и направились в купе как раз в тот самый миг, когда поезд снова пришел в движение.

Глава 38

В то утро Фекете Ласло, глава приграничной полиции в Локошазе, слегка волновался. Вся его семья слегла с температурой. Одиннадцатимесячные двойняшки чихали, а жена вся горела. А ведь эти трое – свет его очей. Дети были зачаты, когда ему исполнилось сорок восемь, после множества неудачных попыток и циклов лечения, поэтому он над ними буквально трясся. Едва заступив на смену, он сделал все, чтобы получить два выходных и отвезти свою семью к самому лучшему доктору в Бекешчабе. Уходя из дома, он проверил, есть ли у домашних все необходимое, и попросил соседку, которая работала медсестрой, посидеть с ними.

В деревне на румынской границе Ласло очень любили. Он был необычайно вежлив с людьми и щедр. Всегда готов был прийти на помощь в беде, особенно соседям, вплоть до того, что делился получаемыми на таможне взятками с неимущими односельчанами. И поскольку он очень редко просил что-то взамен, люди никогда не отказывали ему при случае. Поэтому медсестра, похожая на армейского офицера, ответила: «Так точно!», стоило Ласло появиться у ее ворот, и самым любезным образом пообещала позаботиться о его семье: мол, пусть не беспокоится.

Он с трудом заставил себя сесть за стол и заняться содержимым лотка для писем, как вдруг зазвонил его сотовый телефон. Номер был неизвестен. Гортанный голос с сильным иностранным акцентом велел ему включить компьютер, войти в свою учетную запись и ввести в браузер несколько цифр. Думая, что это шутка, Ласло объявил, что он – офицер полиции и может отследить звонок, поэтому лучше его собеседнику повесить трубку и больше не звонить. После чего нажал на отбой. Спустя две секунды он получил ММС. Это был снимок спящих двойняшек, сделанный откуда-то сверху. Он сам переодевал их перед выходом, поэтому сразу понял, что фотография настоящая и недавняя. Вот тогда-то он и запаниковал. Телефон снова зазвонил. Ласло ответил, затаив дыхание.

– Надеюсь, теперь вы меня выслушаете. Делайте в точности то, что я вам говорю, и чтобы без глупостей. – И звонивший повесил трубку.

На экране появился ряд чисел. Его нужно было ввести в браузер. Кликнув на иконку «Интернет Эксплорера», офицер набрал их. На экране появился плейер. Он нажал кнопку воспроизведения. Видеоролик демонстрировал кадры, снятые в его собственном доме, начиная с прихожей. Камера какое-то время покружилась на первом этаже, затем облетела кухню, на миг замерла возле двух детских бутылочек, снова вернулась в холл и переместилась наверх. В доме царил полумрак. На улице было пасмурно, занавески всюду были задернуты, поэтому видимость оставляла желать лучшего. Но в холле на втором этаже горел свет, что улучшило качество изображения. Ласло почувствовал, что его накрывает волна отчаяния.

Через приоткрытую дверь камера пробралась в его спальню. Не подходя слишком близко, сняла спящую жену с компрессом на лбу. Резко сдав назад, она метнулась из холла в детскую. Ласло был близок к сердечному приступу.

Камера облетела комнату, а затем застыла над кроваткой спящих двойняшек. В кадре появился огромный охотничий нож и приблизился к личикам малышек. Коснувшись детской щеки, он отодвинулся. Фильм закончился. Телефон снова зазвонил.

Глава 39

Чарльз так спешил вернуться в купе, что Криста с трудом поспевала за ним. А когда они наконец пришли, Чарльз остановился на пороге. Открытая дверь билась о проем в такт движению поезда. В купе никого не было. Криста вынула пистолет, огляделась по сторонам. Пусто. Прошла по коридору: в туалете никого, да и поблизости тоже. Открыла дверь между вагонами, но за ней не увидела ничего, кроме служебного вагона.

Вернувшись в купе, Чарльз достал телефон из рюкзака, подключил зарядное устройство, принялся искать розетку, но ничего не нашел. Криста открыла шкафчик над раковиной. Там обнаружилось зеркало, полка с маленьким кусочком мыла, два стакана и розетка для электробритвы. Криста убрала пистолет в карман и произнесла:

– Думаете, мы действительно не закрыли дверь? – И, увидев, что Чарльз слишком занят своим телефоном, добавила: – Разница в напряжении сети в поездах довольно высока. Существует серьезная опасность того, что вы поджарите свой телефон.

Но профессору было все равно. Воткнув вилку в розетку, он попытался включить телефон. Ничего не произошло.

– Подождите несколько минут, – предложила Криста. – Что вы хотите сделать? Всегда можно воспользоваться моим.

Чарльз посмотрел на нее пристальным задумчивым взглядом.

– У меня есть специальное программное обеспечение, – сказал он. – Я могу воспользоваться им, чтобы получить доступ к своему домашнему компьютеру. Вся информация, которая мне нужна, находится там. У меня есть друг, тот, который создал мой брандмауэр; он же устанавливает мне различные программы, которые еще находятся на стадии разработки – le dernier cri[6]6
  Последний писк (моды) (фр.).


[Закрыть].

– Похоже, это не помешало заинтересованным сторонам взломать ваш компьютер.

– Тут вы правы. Нужно позвонить Россу и попросить, чтобы он усилил защиту. Наверное, программы просто устарели. Пять лет – это целая вечность, учитывая новейшие разработки.

Через некоторое время экран засветился. Чарльз пробежался по клавиатуре с ловкостью, поразившей Кристу. Она считала его довольно старомодным профессором, который прибегает к цифровым технологиям, только если у него нет другого выхода, но теперь он казался в каком-то смысле экспертом. «Интересно, – подумала она, – перестанет ли он меня когда-нибудь удивлять?»

– Как я и подозревал, – произнес Чарльз. – Наконец-то я понял. Хотя это может показаться довольно ребячливым, другого объяснения я не вижу. Словно посылая мне сообщения, отправитель постоянно на что-то намекал. Как будто у меня дежа-вю. Похоже на игры, в которые мы с Россом играли еще в студенческие годы.

– А чем этот ваш друг занимается?

– Не знаю. Он – человек довольно загадочный. Мы были хорошими друзьями, но лично я с ним не встречался уже лет пятнадцать. Общались мы по телефону, когда мне нужна была его помощь. В последний раз мы виделись на математическом конгрессе в Рио. Помню, когда мы ждали свой багаж, он сказал, что это будет его последнее выступление на научной конференции, поскольку он принял решение принять предложение о работе. Когда я поинтересовался, какое именно, он ответил мне в духе Джеймса Бонда: если он расскажет мне, то придется меня убить. Тогда я подумал, что это одна из его шуточек. Мы столько времени провели вместе, так хорошо знали друг друга, даже мыслили почти одинаково. Если он начинал фразу, я мог закончить ее в точности теми же словами, которые употребил бы он, и наоборот. Все эти годы я постоянно задавался вопросом, не сделал ли чего-то, что могло оттолкнуть его. Всегда подозревал, что ему не нравится присутствие рядом с ним человека, знающего его настолько хорошо, со всеми его уязвимыми местами. Какое-то время он очень переживал, когда я говорил о них ему в лицо, особенно на людях, но со мной он поступал так же. Как бы там ни было, я не настаивал. А потом он пропал с радаров: ни одной публикации. Как будто его имя стерли. Я начал думать, что он работает на секретную службу. Мы часто над этим смеялись. Он сделал серьезный вклад в два дела, которые принесли мне известность. Росс – самый умный человек из всех, кого я знаю, и единственный, кому я полностью доверял.

– Доверяли?

– Да, доверял. И доверяю. Не уверен, знаю ли я его еще или уже нет.

– И вы думаете, что он как-то связан с этим делом?

– Ах! Нет, ни в коем случае. Он – циник. У него необычное чувство юмора, но он и мухи не обидит. Нет, он вне подозрений. Но, возможно, он понадобится мне, точнее, нам.

– Зачем?

– Из-за всех этих загадок и зашифрованных посланий. Он – ведущий специалист по созданию и взлому кодов. Когда-то мы играли в подобные игры. И он всегда с легкостью побеждал.

Чарльз помолчал, пытаясь снова сформулировать вынашиваемую гипотезу, и наконец произнес:

– Я заблуждался, когда сказал, что человек, затеявший все это, перепутал библии. Сейчас я полагаю, что до определенной степени он разделяет эти истории. В первом случае мы говорим о «библии дьявола», во втором – о библии Гутенберга. Возможно, это две разные дороги, которые пересекутся в какой-то точке. В данный момент мне кажется, что они идут параллельно.

– Вы поняли послание?

– Мы оба поняли его. И даже сейчас я не знаю, к чему оно относится. Только добавляет еще один интересный элемент, который словно пытается привнести порядок в образовавшийся за последние часы хаос.

Сосредоточившись, Криста внимательно смотрела на него. Чарльз взял в руки пачку сигарет и жестом пригласил ее выйти в коридор. Открыв окно напротив купе, он закурил.

– Стоя здесь, мы сможем понять, следит ли кто-то за нами. Мы же вместе пришли к выводу, что послание требует от меня молчания.

– Да, как будто вы ввязались в какие-то мафиозные разборки.

– Как в «Крестном отце». – Оба почему-то рассмеялись. – Мне нужно понять послание, – добавил Чарльз, – иначе Чарльз С. Бейкер отправится на корм рыбам.

– Совершенно верно, – согласилась Криста.

– Не совсем. Моей жизни никто не угрожал, только моей репутации. Видите ли, на отсылках к «Гигантскому кодексу», также известному как «библия дьявола», о которой мы говорили, я строю свою новую книгу. В ней я впервые, насколько мне помнится, утверждаю, что демонизация Влада Колосажателя началась с «библии дьявола». Я нашел кое-какие документы, в которых говорится, что Матьяш Корвин узнал об этой книге после того, как схватил Колосажателя и привез его в Вышеград. Он наверняка видел «Кодекс», историю которого ему рассказал гостивший у него монах. Он знал о том, что простой народ путает drac/дракона и drac/дьявола, знал о реальной жестокости, на которую был способен Влад. Но его столь беспрецедентная демонизация связана с изображением острозубого черта в подгузнике.

– Вы до сих пор не рассказали мне, что это за подштанники и что за рисунок на них. Неужели что-то подобное существовало в то время?

– Нет. Эти рисунки – геральдические символы, черные точки на белом фоне, напоминающие мех горностая. Обычно его использовали для окантовки зимних одежд королей и высшей знати. Узоры бывали разные, зачастую похожие на трилистники игральных карт, которые мы называем трефами. Но если посмотреть шире, то это скорее трезубец или стилизованные орлиные крылья – или крылья летучей мыши, если мыслить в контексте Дракулы.

– А горностай – это же зверек вроде бобра?

– Скорее он похож на ласку. Очень гибкое животное, а его мягкий мех меняет цвет в зависимости от сезона. Летом он коричневый, зимой белый. В Средние века их держали в доме как предмет роскоши, особенно князья католической церкви. Кардиналы, да и многие папы римские заводили горностаев вместо собак. Если посмотрите на картину да Винчи «Женщина с горностаем», то увидите, как они выглядят. Горностай – особое животное. Считалось, что если начать на него охоту, то он предпочтет смерть грязной норе, в которой он мог бы скрыться от преследователей.

– Интересно. Нарциссизм, возведенный в степень высшей жертвенности, до самого конца.

– Совершенно верно, и поэтому его следовало чтить. Горностаю приписывали гордость и заносчивость, присущие коронованным особам. Поэтому его превратили в геральдическое животное.

– И у нашего чертика был горностаевый рисунок?

– Очевидно, чтобы показать, что это не какой-то там обычный демон, а сам Сатана, правитель ада, Всемогущий.

– А почему у него зеленая морда?

– Вот это уже сложнее. Самое разумное объяснение, которое я смог найти, удовлетворяет меня не полностью. Возможно, это как-то связано с мифологией кельтов или тевтонов. У кельтов был персонаж под названием «зеленый человечек», отвечавший за плодородие. На самом деле уже значительно позже дьявола называли Верделетом или, как в некоторых записях, Верделотом[7]7
  От viridi – зеленый (лат.). (Примеч. ред.)


[Закрыть].

– А послание?

– Что? – Чарльз слишком увлекся объяснениями, и Кристе пришлось вернуть его к главной теме.

– Послание, – повторила она. – В чем оно заключается?

– Я уверен в одном: они забрались в мой компьютер и читали мою книгу. Я хотел проверить, писал ли я об этой теории или еще нет.

– И вы писали?

– Да. Послание с обезьянами – «не слышу зла, не вижу зла, не говорю зла» – это угроза, но демон, именно этот демон, повторяющий контекст моей книги, свидетельствует о том, что наказанием будет не смерть, ну или, по крайней мере, не сразу. Наказанием станет полное уничтожение моей репутации. Если хотите устранить кого-то в научных или политических кругах, некую публичную личность, силу применять не обязательно. Достаточно уничтожить его репутацию.

– Поэтому они положили вашу визитку рядом с телами? Они знали, что мы приведем вас посмотреть на тела и поймем, что все эти убийства как-то связаны с вами.

– Да. Возможно, остальные серии убийств преследовали те же цели, но, полагаю, власти тогда не отреагировали ожидаемым образом. Вы не сказали, нашли ли мою визитку в других трех местах преступлений, были ли на жертвах в Лондоне такие же татуировки. Можно полагать, что да, как и в двух предыдущих случаях.

– В Марселе визитку не обнаружили. В Алма-Ате насчет этого мне узнать не удалось. А в Лондоне мы успели перехватить дело у полиции и сохранить все в тайне. И да, во всех трех случаях у жертв были татуировки.

– Итак, можно сделать вывод, что я должен молчать обо всем. Если я заговорю, со мной произойдет то же, что и с Владом Колосажателем. Люди будут шарахаться от меня, как от прокаженного. Устранять меня физически не понадобится. Преступник сумеет уничтожить то, кем я являюсь, потому что это хуже смерти.

– Может, мы вернемся к Колосажателю?

– Да. Вы не против, если я прилягу, пока буду рассказывать остальное? Обещаю занять нижнюю полку.

– А вы не боитесь? – поинтересовалась Криста.

Чарльз уклончиво покачал головой.

– Открытые двери и пустые коридоры меня не пугают, но я чувствовал бы себя лучше, если бы у меня был пистолет.

Глава 40

Повинуясь первому порыву, глава пограничной полиции начал было кричать на человека на другом конце линии и угрожать ему. Но тот оборвал его. Он сообщил, что у него нет ни малейшего желания причинять вред его жене и детям. Если Ласло выполнит его просьбу – а это сущая безделица, – четыре человека в масках, находящиеся сейчас в его доме, исчезнут без следа. Еще звонивший заявил, что жене Фекете Ласло дали легкое снотворное и она будет спать до тех пор, пока проблема не решится. Медсестра немного напугана, но она женщина крепкая и справится.

Она и дальше будет заботиться о малышах. Голос привлек внимание Ласло к тому факту, что за всем зданием таможни следят, равно как и за всеми средствами связи, которые есть в распоряжении Ласло. Дабы убедиться в том, что шеф не начнет разыгрывать из себя героя, милая молодая женщина не будет отходить от него ни на шаг, пока все это не закончится. И в этот самый момент в дверь постучали.

Ноги Беллы уже ныли не так сильно, когда она сидела на полке и листала паспорт Чарльза. Она знала, что документ ему понадобится и что он не сумеет его вернуть. После неожиданного бегства Чарльза и Кристы она отправилась в отель. Администратор, с которым так щедро расплатились за то, что он нашел номер для Беллы, с радостью согласился еще немного подзаработать. В конце концов, документы постоянно теряются. Белла сообщила Иствуду, что паспорт у нее, и тот велел ей держать его при себе, а если Чарльзу он понадобится, найти способ передать документ ему. Вернеру она ничего не сказала. Она надеялась, что рано или поздно Иствуд прикажет избавиться и от него. Нужно просто запастись терпением. Она прекрасно знала пословицу, гласившую, что если достаточно долго сидеть на берегу реки, то можно увидеть, как мимо проплывает труп твоего врага. Когда придет время, она с удовольствием выполнит приказ Иствуда.