Текст книги "100 великих операций спецслужб"

СЕТЬ КРЕМЕ, «РАБКОРЫ» И «ФАНТОМАС»

В 20—30-е годы XX века советская разведка широко использовала международное коммунистическое движение. Из Коминтерна и национальных компартий черпались лучшие агентурные кадры – яркие примеры тому Рихард Зорге и «кембриджская пятерка». Иногда компартии напрямую выполняли разведывательные задания через своих членов. Политбюро ЦК ВКП(б) и высшие разведывательные структуры неоднократно издавали директивы о запрещении такого рода контактов и привлечении агентов из среды членов компартий. При этом исходили главным образом из следующих соображений: во-первых, нельзя допускать компрометации компартий их связями с советской разведкой, во-вторых, компартии и их члены находятся под особенно пристальным вниманием местных спецслужб, что чревато провалами.

Тем не менее и резидентуры, а нередко и сам Центр неоднократно шли «ради пользы дела» на нарушение этих директив, используя наиболее легкий путь в поисках людей, сочувствующих идеям коммунизма и Советской России, что давало возможность их вербовки на «идеологической основе».

Примером такой операции и использования возможностей французской компартии стала «сеть рабкоров» и «сеть Жана Креме» в середине 20-х – начале 30-х годов прошлого века.

Жан Креме родился 1892 году в окрестностях Нанта, был активным профсоюзным работником; по некоторым данным, познакомился с Лениным в Лондоне еще будучи юношей. Он был руководителем организации коммунистической молодежи района Луары-Атлантики, затем муниципальным советником Парижа и одним из руководящих деятелей французской компартии, членом ее ЦК. С Креме установил связь резидент советской военной разведки во Франции Иван Иванович Масленников, он же Дик. Впоследствии с ним работал другой резидент – Ужданский-Еленский, он же Бернштейн. Через литовского «студента» Стефана Гродницкого Бернштейн передал Креме и руководимому им подпольному аппарату план по сбору информации, разработанный в Москве инженерами и экспертами военной промышленности.

Креме быстро сформировал свою сеть. Она действовала в военных портах, в авиационных исследовательских центрах, на пороховых, танко– и авиастроительных заводах, фабриках по изготовлению противогазов, военно-морских верфях. Люди Креме сумели внедриться в профсоюз гражданского персонала военных учреждений, а также в профсоюз работников промышленности, торговли и сельского хозяйства. Агенты-вербовщики действовали умело и напористо. Выступая в качестве профсоюзного деятеля, такой агент обращался к коммунистам или сочувствующим с требованием предоставить конфиденциальную информацию, необходимую для «защиты интересов рабочего класса».

Согласившимся на сотрудничество предлагался «вопросник». Вот выдержки одного из вопросников:

"1. Материалы, использующиеся в конструкции вооружения, и тактические данные о новых танках, как находящихся в разработке, так и строящихся. В частности, новые тяжелые танки Ц2, легкие Ц и средние танки Виккерса. Конструкция танков, использовавшихся во время войны, нам известна.

а) Нас интересуют следующие данные: 1) проходимость и вес; 2) двигатель; 3) его система и мощность; 4) вооружение; 5) броня; 6) толщина лобовой и боковой брони; 7) скорость и способность преодолевать препятствия на подъеме; 8) запас горючего (запас хода).

2. Выяснить, все ли 22 полка легких танков полностью укомплектованы танками (300 единиц), есть ли недостатки и в чем они заключаются? Установить, взяты ли на вооружение средние танки, и какие танки на вооружении батальонов тяжелых танков?

3. Получить разведданные, касающиеся танков и боевых уставов танковых частей.

4. Имеются ли специальные транспортные средства по обеспечению топливом и боеприпасами, и какими данными вы располагаете на эту тему?

Какие транспортные средства применяются в артиллерийских войсках? Выяснить в первую очередь:

1. Какие артиллерийские соединения обеспечены механическими транспортными средствами?

2. Установить технико-тактические данные тягачей, применяемых в артиллерии: а) тип гусениц; б) тип и мощность двигателя; в) заводы, на которых производят тягачи; г) скорость тягача по дорогам и бездорожью.

Дать определение в особенности конструкции и результатов испытания тягача Шнейдера с лентой Кегресса и трактора Сен-Шамона на гусеничном ходу.

Выяснить в дальнейшем:

1. Какие заводы производят танки и бронемашины?

2. Другие дополнительные данные о танках и приборах наблюдения, средствах связи, способах управления, средствах химической защиты и т.д.

3. Существуют ли средства, помогающие танкам преодолевать препятствия; укрываться дымовой завесой; снижать шумы и т.д.?

4. Как осуществляется пополнение танковых частей обученным персоналом и как ведется подготовка этого персонала? Личный состав бронетанковых частей".

Такие явно шпионские задания, выходящие за рамки «защиты интересов рабочего класса», не могли не вызвать подозрения у их исполнителей. К тому же для оценки поступавших данных приходилось привлекать экспертов. Слишком много людей втягивалось в сеть. В октябре 1925 года началась утечка сведений.

Механик, служивший в арсенале Версаля, доложил о «вопроснике» руководству арсенала, а оно – полиции. Некоторое время французской контрразведке удавалось передавать в Москву ложные сведения, а в феврале 1927 года дело было реализовано. Полиция арестовала около ста человек, в том числе Бернштейна и его помощника Гродницкого, осужденных к трем и пяти годам тюрьмы. Жану Креме удалось укрыться в Москве. О его дальнейшей судьбе ходили разные слухи. Все сводились к тому, что он убит. На самом же деле он прожил удивительную жизнь: из Москвы был направлен в Китай, где работал с Зорге, Хо Ши Мином, Чжоу Эньлаем и Мао Цзедуном. В 1936 году под именем Габриэла Перо участвовал в войне в Испании, а в годы Второй мировой войны был активным участником французского Сопротивления. В частности, именно он сообщал союзникам сведения, касающиеся германской станции радиоперехвата на севере Франции. 4 сентября 1943 года английские самолеты по его наводке полностью разрушили ее. Габриэль Перо умер в Брюсселе в 1973 году.

После разгрома сети Жана Креме и его бегства ему на смену пришел Поль Мюрай, выдававший себя за генерала, почему и вошел в историю разведки как «генерал Мюрай». Он был большевиком старой ленинской гвардии, до революции был сослан в Сибирь, несколько лет жил в Швейцарии. Хотя из Москвы и поступили категорические указания больше не впутывать КПФ в нелегальные операции, Мюрай создал новую организацию, в которой использовал для сбора информации коммунистических и профсоюзных деятелей. Они собирали сведения об авиационной промышленности, французских ВВС, о последних моделях пулеметов и автоматического оружия, о военно-морском флоте, в частности, о подводных лодках и торпедах.

В 1929 году Мюрай выступил с оригинальной идеей использовать КПФ для нужд разведки в обход запрещения Москвы. Он развернул сеть «рабочих корреспондентов» – рабкоров.

Рубрику «Рабкоры» в газете «Юманите» учредил Андре Ремон, выдающийся энтомолог и блестящий пропагандист коммунистических идей, выступавший под псевдонимом «Пьер Рабкор». При редакции была создана специальная комиссия, занимавшаяся скорее разведкой, чем журналистикой. Комиссия сортировала тысячи писем рабочих корреспондентов. Выжимки из этого моря информации передавали человеку, сменившему арестованного и осужденного в 1931 году на три года «генерала» Мюрая. Этим человеком был Исайя Вир, не то литовский, не то польский еврей, который под кличкой «Фантомас» осуществлял связь между ФКП и советским военным атташе.

Но опять-таки тайна оказалась известной слишком большому числу людей (было около 2000 рабкоров). Французская полиция начала охоту на «Фантомаса», но он постоянно ускользал от нее, как его кинематографический тезка. В июне 1932 года полиция произвела массовые аресты членов сети «рабкоров». Вира – «Фантомаса» тоже схватили и осудили на три года. Выйдя из тюрьмы, Вир отправился в СССР. По имеющимся данным, в отличие от многих его коллег, судьба Вира сложилась благополучно. Он стал преподавателем Военного института иностранных языков.

Так завершилась многолетняя попытка проведения операции с массовым использованием втемную людей, не подозревающих, что они работают на иностранную разведку.

В 1935 году французские коммунисты на основании решений VII Конгресса Коминтерна стали сторонниками союза левых сил и выступили за объединение с социалистами. Приход к власти в 1936 году Народного фронта заставил КПФ отказаться от дальнейшего сотрудничества с советской разведкой, чтобы не утратить достигнутого политического влияния.

ПОХИЩЕНИЯ ГЕНЕРАЛОВ

По существу, это были две различные операции, но, поскольку они преследовали одну и ту же цель, проводились в одной и той же стране и были направлены против одной и той же организации, мы объединим их в одну.

После смерти П.Н. Врангеля в 1928 году и через год великого князя Николая Николаевича единоличным руководителем белого движения за рубежом стал генерал Александр Павлович Кутепов. Он ничем не прославил себя в годы Первой мировой войны. Во время Гражданской войны в Добровольческой армии командовал ротой, Корниловским полком, бригадой, затем Первым армейским корпусом, а в 1919 году – 1-й армией. В 1920 году стал генералом от инфантерии. В период эмиграции вначале находился в Белграде, затем перебрался в Париж, где возглавил Российский общевоинской союз (РОВС).

После провала планов, связанных с организацией «Трест», Кутепов не только не оставил своих антисоветских замыслов, но, напротив, активизировал деятельность. Под его руководством велась подготовка офицеров-диверсантов для заброски в СССР, он искал пути для создания в СССР антисоветского подполья. ОГПУ, воспользовавшись намерениями Кутепова, подготовило из числа бывших офицеров с участием своих агентов Внутреннюю русскую национальную организацию (ВРНО), от имени которой завязало «игру» с РОВС. Но, обжегшись на «Тресте», Кутепов не особенно доверял представителям ВРНО, и «игра» не имела достаточного эффекта. Вместе с тем, во исполнение принятого еще в 1927 году в предместье Парижа Шуаньи плана, Кутепов предпринимал усилия по заброске в СССР боевиков-террористов, намеревавшихся убить Сталина, Бухарина, Крыленко, Менжинского, руководящих работников ОГПУ.

Полагая, что время для проведения «игр» с Кутеповым прошло, руководство ОГПУ приняло решение о «нейтрализации» Кутепова. Планировалось тайно захватить его и вывезти в Советский Союз для предания суду. Однако один из участников ВРНО, де Роберти, раскрыл перед Кутеповым замысел ОГПУ по использованию ВРНО и, более того, сообщил о готовящемся покушении на генерала. (Впоследствии де Роберти был разоблачен и расстрелян.)

Кутепов сообщил об этом предупреждении своему другу, С.И. Трубецкому, и секретарю, поручику М.А. Критскому, но не принял никаких должных мер для самозащиты, даже на назначенные им свидания предпочитал выходить один, без сопровождения.

Этим и воспользовалась Особая группа при председателе ОГПУ, которой руководил Яков Серебрянский. Помимо сотрудников ОГПУ и агентов-нелегалов, в операции участвовали и французы, среди них рамочный мастер Морис Онель и его брат, владелец гаража в Леваллуа-Перре.

26 января 1930 года в 11.30 в Галлиполийской православной церкви в Париже, на улице Мадемуазель, должна была состояться панихида по случаю смерти барона Каульбарса, на которой, по агентурным данным, собирался присутствовать и генерал Кутепов. Поскольку церковь находилась всего в 20 минутах ходьбы от его дома, генерал намеревался проследовать туда пешком.

Вечером 25 января один из сотрудников опергруппы передал Кутепову записку, в которой ему назначалась кратковременная встреча на трамвайной остановке на улице Севр для вручения какого-то документа. Ничего не подозревавший генерал 26 января утром в 11.00 вышел из дома и направился в церковь. Некоторое время простоял на трамвайной остановке, но, никого не дождавшись, отправился дальше. На улице Удино его остановил Морис Онель, переодевшийся полицейским. Подошло еще двое «полицейских». Для выяснения личности Кутепову предложили сесть в машину и проехать в полицейский участок. Он не сопротивлялся и даже не возражал, полагая, что в полицейском участке быстро разберутся.

Дальнейшая судьба Кутепова точно не известна. Доставить его в Москву не удалось, но по одним данным он умер от сердечного приступа по дороге в порт, где его ожидало советское судно, по другим – уже во время плавания.

Французская полиция терялась в догадках. Несмотря на усилия комиссара Фо-Па-Биде, сыскная полиция так и не обнаружила его труп. Ничего не установил и начальник контрразведки РОВС, генерал Зайцев. Имеется предположение, выдвинутое французскими историками Р. Фалиго и Р. Коффером, что, возможно, принадлежавшие к агентурной сети ОГПУ дивизионный комиссар Прето и комиссар Синьяс делали все для того, чтобы запутать следствие.

В среде русских белогвардейцев в Париже исчезновение Кутепова вызвало панику. Они терялись в догадках: где он? Жив ли? Мертв? Доставлен в Россию? Будет ли хранить молчание или заговорит под пытками? Взаимные подозрения и обвинения, депрессия – стали характерными для времени, последовавшего за исчезновением Кутепова.

Но «свято место пусто не бывает». Преемником Кутепова стал 63-летний генерал Евгений-Людвиг Карлович Миллер, карьера которого была более впечатляюща, чем у Кутепова. До Первой мировой войны он успел побывать и на строевой, и на военно-дипломатической (в Брюсселе, Гааге и Риме), и на штабной работе. В должности второго обер-квартирмейстера Генштаба был одним из руководителей военной разведки. Во время войны был произведен в генерал-лейтенанты, служил начальником штабов двух армий и командиром армейского корпуса. 7 апреля 1917 года был арестован солдатами за то, что приказал чинам корпуса снять красные банты. После Октябрьской революции он был заочно приговорен к смертной казни, скрывался в итальянском посольстве. В ноябре 1917 года вместе с дипкорпусом выехал в Архангельск, где стал генерал-губернатором Северной области. В мае 1919 года Колчак назначил его главнокомандующим войсками Северной области, а в сентябре – начальником края, фактически диктатором. После ухода английских войск, 19 февраля 1920 года, Миллер выехал на ледоколе «Минин» в Норвегию. В эмиграции сразу же стал принимать активное участие в деятельности РОВС. С апреля 1922 года – начальник штаба генерала Врангеля, с 1923 года заведовал денежными средствами великого князя. С 1925 года старший помощник, а с 1929 года – заместитель председателя РОВС. После похищения Кутепова 27 января 1930 года принял на себя обязанности председателя РОВС.

Свой штаб он разместил в доме № 29 на улице Колизей, где также находилась квартира бывшего министра Временного правительства С.Н. Третьякова, агента советской разведки. Она оснастила штаб РОВС подслушивающим устройством, которое назовут «Петька», передающим информацию в квартиру Третьякова. Микрофоны стояли в кабинетах Миллера, начальника Первого отдела Шатилова и в канцеляриях РОВС. Так была достигнута «прозрачность» работы штаба РОВС.

При Кутепове Миллер не был допущен к боевой работе РОВС. Теперь он начал знакомиться с деятельностью региональных отделений РОВС, руководители которых считали его кабинетным работником, не способным к острым акциям.

Чтобы опровергнуть это мнение, он назвал мелкими булавочными уколами различного рода «бессистемные покушения, нападения на советские учреждения и поджог складов» и поставил перед РОВС стратегическую задачу: организацию и подготовку крупных выступлений против СССР. Признавая важность террористических актов, особое внимание он уделил подготовке кадров для развязывания партизанской войны в случае начала иностранной интервенции против СССР. В Париже и Берлине он создал руководимые генералом Н.Н. Головиным курсы по переподготовке офицеров РОВС и обучению военно-диверсионному делу молодежи из числа новых членов союза.

Агентурная работа советской разведки в РОВС давала свои плоды. В 1931—1934 годах были захвачены и обезврежены 17 террористов РОВС и НТСНП (Народно-трудовой союз нового поколения) и вскрыты 11 явочных пунктов.

Успехам советской разведки способствовали не только подслушивающие устройства в штабе РОВС. Среди членов этой организации имелось немало советских агентов. Самой яркой фигурой из них был генерал Н.В. Скоблин, который вместе со своей женой знаменитой певицей Надеждой Плевицкой сотрудничал с советской разведкой с 1930 года. По оценке ИНО ОГПУ Скоблин, занимая пост ближайшего помощника Миллера, отвечавшего за разведывательную работу, «стал одним лучших источников… довольно четко информировал нас о взаимоотношениях в руководящей верхушке РОВС, сообщал подробности о поездках Миллера в другие страны». Контроль донесений Скоблина осуществлялся через «Петьку» и подтверждал его добросовестность. С его помощью были ликвидированы боевые кутеповские дружины, отвергнуты планы генералов Шатилова и Туркуля о создании в РОВС террористического ядра для использования на территории СССР.

Когда встал вопрос о нейтрализации Миллера, было решено привлечь к этой операции и генерала Скоблина. Для похищения Миллера была сформирована оперативная группа, которую возглавил заместитель начальника ИНО С. Шпигельглас. В нее вошли Георгий Косенко, Вениамин Гражуль и Михаил Григорьев. Шпигельглас был опытным разведчиком, неоднократно выполнявшим за рубежом ответственные задания ИНО ОГПУ. Он сумел организовать мероприятие, которое должно было пройти «без сучка и задоринки». Но помешала «излишняя» предусмотрительность и болезненная мнительность Миллера.

Обстоятельства сложились так, что Миллер через своего представителя в Берлине установил тесные контакты с фашистским режимом Германии. Генерал Скоблин был одним из звеньев, через которые они осуществлялись.

20 сентября 1937 года Скоблин пригласил Миллера на встречу с сотрудниками германской разведслужбы, ранее назначенную на 22 сентября. Миллер явился в штаб РОВС в 10.30 и занимался делами у себя кабинете. В начале первого сказал начальнику канцелярии РОВС, генералу Кусонскому, что у него назначено на 12.30 свидание, после чего он намерен вернуться на службу. Оставил Кусонскому запечатанный конверт и попросил вскрыть его, если с ним что-нибудь случится. Как только стало ясно, что Миллер пропал, Кусонский вскрыл конверт, где находилась записка:

«У меня сегодня в 12.30 дня встреча с генералом Скоблиным на углу улиц Жасмен и Раффе, и он должен везти меня на свидание с немецким офицером, военным агентом в Прибалтийских странах – полковником Штроманом и с г-ном Вернером, состоящим здесь при посольстве. Оба хорошо говорят по-русски. Свидание устроено по инициативе Скоблина. Может быть, это ловушка, на всякий случай оставляю эту записку. Генерал Е. Миллер. 22 сентября 1937 года».

Надо заметить, что Миллер постоянно оставлял такие записки, уходя на свидания, но Скоблин этого не знал. Кусонский послал за Скоблиным. Тот, не подозревая о записке Миллера, спокойно явился в штаб. Он отрицал, что назначил встречу с Миллером. Когда же его ознакомили с запиской, Скоблин «на минутку» вышел из комнаты, и больше его не видели. Он поднялся в квартиру Третьякова, откуда позже, когда паника прошла, выбрался. Советская разведка нелегально переправила его на специально зафрахтованном самолете в Испанию, и дальнейшая его судьба неизвестна. По некоторым данным, он погиб при бомбежке Барселоны.

С Миллером же произошло следующее. Встретившись со Скоблиным, он вместе с ним направился на виллу в Сен-Клу под Парижем, где было «назначено свидание» с немцами. На самом деле его поджидала оперативная группа. Он был захвачен, усыплен и в большом ящике доставлен в Гавр, где стоял советский пароход «Мария Ульянова», выгружавший груз кож, доставленных из Ленинграда. В тот же день судно вышло из Гавра и 29 сентября прибыло в Ленинград. На следующий день Миллера привезли в Москву. На суде ему предъявили обвинения в преступлениях против народа: его признали ответственным за массовые убийства, зверства, грабежи белогвардейских войск на севере России, а также в организации диверсионных и террористических актов в 20—30-е годы. Приговор – расстрел.

Исчезновение Миллера потрясло эмиграцию, во французской и мировой прессе поднялся невероятный шум.

Жена Скоблина Плевицкая была арестована в своем доме как соучастница похищения Миллера. Ее осудили на 20 лет каторжных работ. Скончалась она 5 октября 1940 года в Центральной тюрьме города Ренн.

Как сложилась судьба остальных лиц, причастных к операции?

С.Н. Третьяков продолжал сотрудничать с советской разведкой. В 1940 году был арестован немцами и в 1944 году казнен как резидент советской разведки в Париже.

Шпигельглас, Косенко и Григорьев в 1938—1939 годах были арестованы, в 1940 году расстреляны, а в 1956 году реабилитированы.

Гражуль продолжал службу, стал автором интереснейшего труда по истории российской разведки. Умер в 1956 году.

После похищения Миллера на его пост временно заступил адмирал Кедров, но, узнав, что в кассе РОВС почти нет денег, отказался от должности. Его сменил генерал Абрамов, а через год генерал Шатилов. Им не удалось сохранить РОВС как боеспособную и активную организацию. Она прекратила свое существование с началом Второй мировой войны. Таким образом, операции советской разведки против РОВС позволили не допустить использования фашистской Германией 20 тысяч ее членов в качестве организованной силы против СССР.

По данным на 2002 год, РОВС под названием «Русский общевоинский союз» снова возродился. Как патриотическая организация и на этот раз на территории России, в Санкт-Петербурге.