Электронная библиотека » Игорь Дамаскин » » онлайн чтение - страница 17

Текст книги "Сталин и разведка"


  • Текст добавлен: 3 октября 2013, 18:47


Автор книги: Игорь Дамаскин


Жанр: Публицистика: прочее, Публицистика


сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 17 (всего у книги 32 страниц)

Шрифт:
- 100% +

Бурде Фриц Фридрихович (псевдоним Эдгар). 1901 года рождения. Немец, член КПГ с 1920 года, входил в руководство Военно-политического аппарата КПГ. Затем на работе в Отделе международной связи ИККИ. С 1933 по 1934 год по линии военной разведки – в Дании, Швеции, Чехословакии. Арестован по обвинению в шпионаже и в 1938 году расстрелян.

Быков Иван Иванович, 1910 года рождения, латыш. Служил в Разведупре старшим радиотехником. Арестован по обвинению в шпионаже, расстрелян.

Быстролетов Дмитрий Александрович (Толстой, псевдоним Андрей), 1901 года рождения. Разведчик-нелегал. Сын графа А.Н. Толстого, генерал-губернатора Петербурга. Во время Гражданской войны эмигрировал. С 1924 года – агент советской внешней разведки. В 1925 году, после встречи с Артузовым, штатный сотрудник ИНО ОГПУ. С 1930 года на нелегальной работе за границей. Добыл шифры и коды МИД Франции, Англии, Германии, получил шифрматериалы Австрии, Италии, Турции. С 1937 года – сотрудник центрального аппарата разведки. В 1938 году арестован по обвинению в шпионаже и террористической деятельности, осужден на 20 лет лагерей и 5 лет поражения в правах. В 1954 году освобожден, в 1956 году полностью реабилитирован. Умер в 1975 году.

* * *

Вечная им память!

* * *

Не все арестованные были расстреляны или «стерты в лагерную пыль». Многие из людей, освобожденных из лагерей и тюрем, были выдающимися личностями, прославившими в ходе дальнейших событий не только свою страну и свой народ, но тем самым и имя Сталина. Среди них можно назвать К. Рокоссовского, К. Мерецкова, А. Горбатова, И. Тюленева, С. Богданова, Г. Холостякова, А. Берга, А. Туполева, Л. Ландау, В. Мясищева, Н. Поликарпова, С. Королева и многих других.

Менее известны разведчики. Вот лишь несколько из них.

При наркоме внутренних дел существовала особая группа, непосредственно находившаяся в его подчинении и глубоко законспирированная. В ее задачу входило создание резервной сети нелегалов для проведения диверсионных операций в тылах противника в случае войны. Аппарат группы состоял из 20 сотрудников и 60 разведчиков-нелегалов. Именно они организовали похищение генерала Кутепова и ряд других операций, в том числе диверсий и ликвидации предателей и противников СССР и лично Сталина за рубежом.

Более десяти лет группу возглавлял Яков Исаакович Серебрянский (Бергман, Борах, псевдоним Яша, почему и группу часто называли «Группа Яши» или «Группа дяди Яши»). Родился в 1892 году. Человек необычной судьбы. Член партии эсеров в 1907– 1917 годах. В РККА в 1917-1920 годах. Член ВКП(б) с 1927 года. В органах ОГПУ с 1920 года. С 1936 года – начальник группы специальных операций ИНО ОГПУ. В январе 1930 года руководил операцией по похищению генерала Кутепова. Создал 12 нелегальных резидентур во Франции, Германии, Палестине, США и Скандинавии. Агентов вербовали из коминтерновского подполья, не «засветившихся» на партийной работе». В ноябре 1938 года арестован, приговорен к расстрелу, но не расстрелян. В 1941 году, после начала Отечественной войны, по ходатайству Судоплатова освобожден, стал начальником отделения, занимавшегося вербовкой агентуры по глубинному оседанию в странах Западной Европы и США. В 1946 году уволен в отставку. После смерти Сталина возвращен в строй. В октябре 1953 года снова арестован вместе с женой по делу Берии. Умер во время допроса в тюрьме в 1956 году. Реабилитирован посмертно по инициативе Андропова.

Зубов Петр Яковлевич (псевдонимы Гришин, Привалов), 1898 года рождения. Член РКП(б) с 1918 года. С 1921 года в ВЧК. В 1927– 1929 годах в резидентуре внешней разведки в Стамбуле, в 1931 – 1933 годах в Париже. Будучи в Париже, занимался разработкой антисоветской грузинской эмиграции (он родился в Тбилиси, отлично знал грузинский язык), приобрел ряд ценных источников информации, в результате чего была сорвана крупная диверсионная операция на Кавказе под кодовым названием «Диверсия». Благодаря этому был лично знаком с Берией и Кобуловым. В 1937-1939 годах Зубов работал в Праге. Там, по указанию Сталина, передал президенту Бенешу 10 000 долларов для организации отправки из Праги в Лондон близких Бенешу людей. В свою очередь, Бенеш через Зубова предложил Сталину, чтобы СССР субсидировал военный переворот против правительства Стоядиновича в Югославии. Для этой цели Сталин выделил 200 тысяч долларов. С этой суммой Зубов выехал в Белград, где убедился, что офицеры, о которых шла речь, просто кучка авантюристов. Зубов отказался выдать им аванс и с деньгами вернулся в Прагу. Узнав об этом, Сталин пришел в ярость. П.А. Судоплатов в своих воспоминаниях утверждает, что лично видел на телеграмме Зубова с объяснением случившегося резолюцию Сталина: «Арестовать немедленно». Зубов, конечно, был арестован. По инициативе Судоплатова Зубова в тюрьме использовали в качестве внутрикамерного агента при разработке польского разведчика Сосновского и князя Радзивила. Вскоре после начала Отечественной войны Зубова освободили, и он руководил подготовкой и заброской в тыл врага специальных разведывательных групп. Награжден орденами Ленина, Красного Знамени и другими. В 1946 году по состоянию здоровья уволен в запас.

Парпаров Федор Карпович, 1893 года рождения. С 1930 года нелегал внешней разведки в Германии. В Берлине открыл экспортную контору, затем несколько филиалов фирмы в ряде стран Европы, в Турции, Иране, Афганистане. С 1937 года возглавлял нелегальную резидентуру. Наиболее ценные сведения получал через Эльзу (Марту), жену немецкого дипломата. Некоторые секретные документы попадали даже со стола Гитлера. В 1938 году отозван в Москву и арестован (причина ареста – совместная работа с бывшими сотрудниками ИНО, «врагами народа», Гордоном и Силли). Находясь в тюрьме, из камеры руководил работой закордонной агентуры. В 1939 году был освобожден, в дальнейшем работал с легальных позиций (некоторое время был нелегалом в Швейцарии). В 1944 году работал с пленным фельдмаршалом Паулюсом, в 1945 году участвовал в подготовке Потсдамской конференции.

Каминский Иван Николаевич, 1896 года рождения. Активный участник Гражданской войны в тылу петлюровских войск, тяжело ранен. С 1922 года в ИНО ПГУ. Первые пять командировок по «легальной» линии (1922—1930 годы) – Польша, Чехословакия, Латвия, Италия, Финляндия. Затем на нелегальной работе. С 1934 года – руководитель нелегальной резидентуры для работы по эмигрантским террористическим организациям во Франции, Бельгии, Польше, Германии и Швейцарии, где был арестован, но выпущен благодаря своей стойкости. В 1938 году арестован НКВД по ложному доносу. В 1944 году освобожден и направлен в центральный аппарат. Во время борьбы с бандеровцами был направлен в Западную Украину, еще находившуюся под немецкой оккупацией. Был выдан предателем и во время ареста органами абвера покончил жизнь самоубийством.

Списки арестованных и позже освобожденных сотрудников внешней разведки можно продолжать. Немалую роль в их освобождении сыграл П.А. Судоплатов. В своих воспоминаниях «Разведка и Кремль» он рассказывает:

«В начале войны мы испытывали острую нехватку в квалифицированных кадрах. Я и Эйтингон предложили, чтобы из тюрем были освобождены бывшие сотрудники разведки и госбезопасности. Циничность Берии и простота в решении людских судеб ясно проявились в его реакции на наше предложение. Берию совершенно не интересовало, виновны или невиновны те, кого мы рекомендовали для работы. Он задал один-единственный вопрос:

– Вы уверены, что они нам нужны?

– Совершенно уверен, – ответил я.

– Тогда свяжитесь с Кобуловым, пусть освободит. И немедленно их используйте.

Я получил для просмотра дела запрошенных мною людей. Из них следовало, что все были арестованы по инициативе и прямому приказу высшего руководства – Сталина и Молотова. К несчастью, Шпигельглас, Карин, Малли и другие разведчики к этому времени были уже расстреляны».

Надо отметить, что все случаи освобождения арестованных разведчиков, которые стали известны автору, касались внешней разведки. По военной разведке таких данных нет.

Были случаи, когда по каким-то причинам арестные дела не реализовывались. Например, так произошло с Белкиным Наумом Марковичем, 1893 года рождения. С 1925 года он работал на внешнюю разведку, сначала внештатным, а с 1931 года кадровым сотрудником ИНО. В 1933—1934 годах нелегально выполнял задания в Болгарии, Югославии, затем в Уругвае, где завербовал ценного агента, который стал работать в Берлине с А. Харнаком. С 1936 года – заместитель резидента в республиканской Испании. После бегства резидента A.M. Орлова (Фельдбина) в августе 1938 года был отозван в Москву и уволен. Весной 1941 года на него был подготовлен документ об аресте как «врага народа», но из-за недостатка улик дело было прекращено. 20 октября 1941 года возвращен в разведку, в декабре командирован в Иран.

Один из ветеранов разведки рассказывал автору, что когда в 1938 году он прибыл в Москву в отпуск, ему стало известно, что его собираются арестовать. Имея на руках загранпаспорт, он в тот же день вылетел на самолете в страну пребывания, где продолжил работу в резидентуре. Много позже, уже в период реабилитаций, он узнал, что после его отъезда «дело» на него было немедленно сожжено, ибо никто не хотел нести ответственность за его «бегство».

В ряде случаев сотрудников разведки сначала увольняли, а затем арестовывали. Так что увольнение было плохим, даже фатальным признаком. Однако многие уволенные затем были вновь восстановлены и успешно продолжали службу. Вот лишь несколько примеров.

Абель Рудольф Иванович (фамилия, имя и отчество подлинные) (1900—1955). Друг Фишера В.Г. («Абеля»). Латыш. В Гражданскую войну и позже служил на флоте радистом. С 1925 по 1929 год – в Китае, радистом в посольстве. По возвращении в Москву зачислен в Особую группу «Яши». С октября 1930 года по осень 1936 года – в Маньчжурии под видом эмигранта. В 1937 году, после ареста органами НКВД брата Вольдемара как «врага народа», уволен. В декабре 1944 года возвращен в кадры органов, находился на фронте, участвовал в засылке разведывательно-диверсионных групп за линию фронта. Награжден орденом Красного Знамени, двумя орденами Красной Звезды. С 1946 года в отставке.

Фишер Вильям Генрихович (псевдоним Марк, имя, взятое при аресте в США – Абель Рудольф Иванович) (1903—1971). Родился в Англии в семье русских политэмигрантов, в 1920 году с родителями вернулся в Советскую Россию. В Красной армии получил профессию радиста. С 1927 года в ИНО. Радист нелегальных резидентур в двух европейских странах. 31 декабря 1938 года уволен без объяснения причин. С сентября 1941 года снова в разведке, занимался засылкой в тыл врага разведывательно-диверсионных групп, участвовал в операции «Березино». В этот период подружился с Р.И. Абелем. С ноября 1948 года – нелегал в США, участвовал в операции «Энормоз» («атомный шпионаж»). В 1957 году в результате предательства его связного Хейхонена арестован контрразведкой. На следствии и судах, назвавшись Абелем, отрицал свою связь с разведкой, держался мужественно. 10 февраля 1962 года обменен на осужденного американского летчика-разведчика Ф. Пауэрса.

Награжден орденом Ленина, тремя орденами Красного Знамени и др.

Коротков Александр Михайлович (также Коротин, Кудрявцев, Степанов, Эрдберг, «Длинный») (1909-1961). В ОГПУ с 1928 года. С июня 1933 по 1938 год —в нелегальных резидентурах во Франции и Германии. Участник ряда острых операций разведки. В январе 1939 года уволен из НКВД, в довольно резкой форме обжаловал свое увольнение на имя Берии и был восстановлен в должности. С августа 1940 года– заместитель резидента в Берлине. Восстановил прерванную связь с А. Харнаком и X. Шульце-Бойзеном. Неоднократно сигнализировал в Москву об угрозе немецкого нападения. Во время войны и после – на руководящей работе в разведке.

Рощин Василий Петрович (настоящая фамилия Тищенко Яков Федорович, псевдоним Туманов) (1903—1988). В 1920 году – участник партизанского движения в Приморье, член РКП(б) с 1920 года, в 1925 году по линии военной разведки в Харбине, там же с 1926 по 1929 год, но уже по линии внешней разведки. С июня 1932 года – сотрудник резидентуры в Германии, организатор мастерской по изготовлению фальшивых паспортов. С мая 1935 по 1938 год – резидент в Австрии. В связи с начавшимися «чистками» отозван из Вены и уволен из разведки. Восстановлен в начале 1941 года. В 1943—1950 годах резидент в Швеции, Финляндии, Берлине.

Иной раз репрессивные угрозы со стороны руководства НКВД в адрес сотрудников высказывались публично безо всякого на то основания.

Известный разведчик Василий Михайлович Зарубин вспоминал, как на одном из совещаний Берия поднял его и заявил: «Расскажите о ваших связях с фашистской разведкой». Зарубин отвечал Берии в довольно резкой форме, категорически отвергал подобное обвинение. Как ни странно, Берия оставил этот разговор без последствий. Но «нагнал страха» на всех присутствующих.

Вообще, в годы репрессий, да и позже, до смерти Сталина, страх был как бы «стимулом», «движущей силой» работы многих сотрудников разведки. Известный разведчик-нелегал Григулевич на мой вопрос, что побуждало его так смело, даже отчаянно работать (в сталинские времена), искренне отвечал:

– Страх! Страх за возможные последствия того, что я чего-то не сделаю, не выполню приказа!

Из общего числа сотрудников внешней разведки в Центре и резидентурах – 450 человек – было репрессировано 275.

* * *

Разведчики, находившиеся в длительных командировках за рубежом, зачастую были плохо осведомлены об арестах их коллег и друзей и расправах над ними. Доходившая до них информация в большинстве случаев носила направленный характер, оправдывающий необходимость арестов «врагов народа». Сейчас это трудно себе представить, но в те времена многие верили, что арестовывают истинных врагов и шпионов, и удивлялись, каким образом тем удавалось так долго носить маску преданных Родине людей. Другие полагали, что арестовывают за действительно имевшие место дисциплинарные или служебные нарушения.

Из резидентур поодиночке «вытаскивали» людей, и те покорно отправлялись на родину, где их ожидали репрессии. Некоторые – вполне обоснованно – считали себя честными и порядочными людьми, которых вообще не должна коснуться никакая кара. Другие полагали – так же обоснованно, – что они оправдаются, какие бы несправедливые обвинения им не предъявляли. Иные просто полагались на судьбу

Для всех для них честь советского человека и разведчика была превыше всего. Слова Маяковского: «Читайте, завидуйте, я – гражданин Советского Союза!» были не пустым звуком, и они даже помыслить не могли о том, чтобы не явиться домой по вызову, что бы их ни ожидало.

Таких было подавляющее большинство.

Еще одна категория зарубежных сотрудников относилась к тем, кто боялся за судьбу своих семей. Дело в том, что еще в 1929 году был принят «Закон о невозвращенцах», впоследствии включенный в Уголовный кодекс Им предусматривалась ответственность членов семей невозвращенцев. Совершеннолетние близкие родственники, проживавшие вместе с этими лицами, подлежали высылке в отдаленные районы Сибири. В 1938 году, по инициативе Сталина, было принято секретное дополнение к закону, согласно которому невозвращение и бегство военнослужащих и сотрудников «органов» было приравнено к измене Родине, и соответственно были усилены кары для их родственников.

К тому же ни для кого не было секретом, что советские спецслужбы жестоко расправляются со своими бывшими коллегами, вставшими на путь измены Родине. Ярким тому примером была ликвидация Георгия Агабекова. Сотрудник ИНО с 1924 года, резидент ИНО в Иране и Турции, он в 1930 году порвал с советской разведкой и попросил политическое убежище во Франции. После его бегства в Иране было арестовано более 400 человек, из которых четверых расстреляли. В июле 1931 года в Иране было разгромлено национально-освободительное и коммунистическое движение, советско-иранские отношения оказались сильно подорванными. Это только в Иране. А ведь Агабеков сдал всю известную ему агентурную сеть не только в Иране, но и на всем Ближнем Востоке.

Охота за ним на основании приговора суда длилась девять лет и завершилась в 1938 году его ликвидацией. По одной версии агент НКВД Зелинский заманил его на франко-испанскую границу под предлогом спекуляции вывезенными из Испании предметами искусства. Где-то в Пиренеях при переходе границы он был сброшен в пропасть. По другой версии его убили в Париже, и руководил операцией известный нелегал A.M. Коротков. Тело убитого поместили в чемодан, который выкинули в море.

Судьбу Агабекова от сотрудников разведки не скрывали.

Все вместе это привело к тому, что случаи невозвращения и бегства оказались чрезвычайно редкими.

Однако в 1937—1938 годах имели место случаи невозвращения и прямой измены некоторых высокопоставленных сотрудников разведки.

17 июля 1937 года отказался вернуться в СССР нелегальный резидент ИНО НКВД Порецкий Игнатий Станиславович (настоящие фамилия и имя Рейсе Натан Маркович), 1899 года рождения. Вступив в 1919 году в Коммунистическую рабочую партию Польши, он некоторое время находился на нелегальной работе. С 1921 года начинается его сотрудничество с Разведуправлением РККА. Он выполняет ряд заданий за рубежом, за что в 1927 году получает орден Красного Знамени и становится членом ВКП(б). После этого продолжается его зарубежная работа в Чехословакии и Голландии. В 1931 году Порецкого из ГРУ переводят в ИНО ОГПУ. Тогда же он выехал в свою последнюю командировку. Обосновавшись вначале в Берлине, а затем в Париже, он занялся сбором информации о планах фашистской Германии, вместе с тем до него доходили сведения об арестах в Москве старых большевиков и членов зарубежных компартий и чистке в рядах НКВД, в том числе и в резидентурах. Многие сотрудники отзывались в Москву и исчезали. О многочисленных арестах ему также сообщила его жена, побывавшая в Москве, и коллега по работе Кривицкий. Рейсс решил не возвращаться в Москву и 17 июля 1937 года передал в советское посольство пакет, в который вложил удостоверение Польской компартии, орден Красного Знамени и письмо в ЦК ВКП(б). В нем он, в частности, писал:

«…До сих пор я шел вместе с вами. Больше я не сделаю ни одного шага рядом. Наши дороги расходятся! Тот, кто сегодня молчит, становится сообщником Сталина и предает дело рабочего класса и социализма… История сурова: „гениальный вождь, отец народов, солнце социализма“ ответит за свои поступки… Беспощадную борьбу сталинизму!

…Вперед, к новым битвам за социализм и пролетарскую революцию! За создание IV Интернационала! …»

По приказу Сталина 4 сентября 1937 года Рейсс был ликвидирован группой боевиков в окрестностях Лозанны, в Швейцарии. Мне представляется, что особую роль в решении Сталина сыграл даже не факт измены Рейсса, а последние слова письма: «За создание IV Интернационала!» Ведь это было детище Троцкого, а всё и все, связанные с Троцким, не имели права на существование.

В октябре 1937 года объявил себя невозвращенцем земляк и близкий друг Рейсса, нелегальный резидент ИНО НКВД в Гааге Вальтер Германович Кривицкий (Самуил Гершевич Гинзбург), 1899 года рождения. Он также вел нелегальную работу в Польше, а в 1921 году стал штатным сотрудником Разведуправления Красной армии. В 1923—1925 годах он в Германии, а с 1926 года – на нелегальной работе в Германии, Франции и Италии. В 1929 году его назначают нелегальным резидентом в Голландии. В 1931 году его вместе с Рейссом переводят в ИНО ОГПУ, а в 1935 году, уже по линии ИНО, он в качестве резидента возвращается в Голландию.

В марте 1937 года Кривицкий был вызван в Москву. Здесь он стал свидетелем арестов ряда сотрудников ГРУ и НКВД, сам со дня на день ожидал ареста. Тем не менее готовился к отъезду в Гаагу и с этой целью знакомился с агентами, с которыми ему придется работать. Так он познакомился с Китти Харрис, связной нелегальных резидентур, которую он позднее предаст. Но сейчас ему никто не мешал, и в конце мая 1937 года он вернулся в Голландию. 5 сентября он узнал о смерти Рейсса и окончательно решил бежать. В октябре Кривицкий перебрался в Париж, где установил связь с сыном Троцкого, Седовым, и 5 октября передал ему для публикации текст открытого письма, в котором объявлял о своем разрыве с советской разведкой.

Узнав об измене Кривицкого, Ежов немедленно направил в Париж оперативную группу Отдела специальных операций. Но в это время французское правительство находилось еще под впечатлением похищения генерала Миллера, осуществленного советской разведкой 22 сентября 1937 года, и решительно заявило, что при повторении подобных акций оно вынуждено будет порвать дипломатические отношения с СССР. К тому же к Кривицкому была приставлена охрана, а в 1938 году он переехал в США.

Там он в апреле 1939 года опубликовал серию антисоветских статей в журнале «Сатердей ивнинг пост», а затем книгу «Я был агентом Сталина». В этой книге он раскрыл имена ряда советских агентов, в том числе Китти Харрис. Позже он дал показания английской спецслужбе, в которых выдал около ста советских агентов.

10 февраля 1941 года Кривицкий был найден мертвым в своем номере в вашингтонском отеле «Бельвю». Голова его была прострелена, рядом лежал пистолет и несколько предсмертных записок. Полиция пришла к выводу, что Кривицкий покончил жизнь самоубийством.

Еще одним высокопоставленным сотрудником советской разведки, бежавшим на Запад в 1937 году, стал Графф Александр Григорьевич, более известный под фамилией Бармин, 1899 года рождения. С 1921 года он был сотрудником Разведупра Красной армии, одновременно выполняя задания НКВД. Работал в Бухаре, Персии, Франции, Италии, Бельгии, Польше, в 1935 году был назначен резидентом Разведупра в Афинах. Его фамилия числится среди семи лучших разведчиков Разведупра в докладе, представленном Сталину заместителем начальника Разведупра А.Х. Артузовым.

Узнав о бегстве Рейсса, с которым он был хорошо знаком, Бармин в июле 1937 года бежал во Францию, где заявил о несогласии с политикой, проводимой в СССР. Одно время он сотрудничал с троцкистами, затем перебрался в США, где начал сотрудничать с американскими спецслужбами, не в пример другим перебежчикам сделал успешную карьеру в ЦРУ и дожил до 1987 года.

Нелегальный резидент НКВД в Швейцарии Максим Штейнберг решил не возвращаться в СССР в конце 1937 года. В отличие от предыдущих «невозвращенцев», он никаких антисоветских и антисталинских заявлений не делал, а в письме, направленном в НКВД в 1938 году, заявил, что по-прежнему предан партии и советской власти, но боится возвращаться в Москву, так как опасается чисток в НКВД. Более того, в августе 1939 года через резидента НКВД в Париже, Василевского, он помог нелегалу Эйтингону получить нелегальную визу для въезда в США, что во многом способствовало успешному проведению операции по ликвидации Троцкого.

Еще один разведчик, сотрудник Римской резидентуры Гельфанд Лев Борисович, 1900 года рождения, скрылся, когда уже пик репрессий прошел – летом 1940 года. Причина его бегства неизвестна, он ее не обнародовал, как и свою принадлежность к «органам». Перебравшись в США, стал бизнесменом.

Но самой «яркой» фигурой среди беглецов стал резидент НКВД и советского правительства по безопасности в Республиканской Испании Орлов Александр Михайлович (он же Никольский Лев Лазаревич, настоящее имя Фельдбин Лейба Лазаревич, псевдоним Швед), 1895 года рождения. Член РКП(б) с 1920 года, участник Гражданской войны на юге России. С 1920 года– в ВЧК, с 1926 года – в ИНО. С этого же времени на разведработе во Франции, в 1930—1933 годах – в центральном аппарате, а в 1933– 1937 годах – нелегальный резидент ИНО во Франции, Австрии, Италии. В 1937—1938 году– в Испании. Участник ряда острых операций разведки, в том числе вербовки «кембриджской пятерки», ряда других важных агентов, убийства руководителя испанской марксистско-троцкистской партии Андреса Нина и других лиц, вывозе в СССР золотого запаса Испании.

Его с 1924 года лично знал и высоко ценил Сталин, который рекомендовал направить его в Испанию. Главной задачей Орлова было «сталинизировать» республиканскую Испанию, чем он усиленно занимался.

Слухи о «чистке» в рядах сотрудников НКВД в Москве сильно травмировали Орлова. Главное его беспокойство вызывала даже не собственная судьба, а судьба тяжело больной дочери, которая вместе с женой Орлова находилась в Испании. Масла в огонь подлила телеграмма Ежова от 9 июня 1938 года, предлагавшая ему выехать в Антверпен, где 14 июля на борту советского парохода «Свирь» якобы должно было состояться совещание с «товарищем, известным вам лично». Поняв, что на борту парохода его ждет арест с последующим расстрелом, Орлов решает бежать вместе с семьей. Прихватив из сейфа резидентуры 60 тысяч долларов, Орлов скрылся, сначала в Париже, а оттуда перебрался в США.

На имя Ежова он направил письмо о причинах своего дезертирства. В нем он откровенно шантажировал руководство разведки и страны выдачей всей известной ему агентуры, если его не оставят в покое. А таковой было немало: от «кембриджской пятерки» до «Красной капеллы».

Как только с письмом Орлова ознакомилось руководство в Москве, начавшаяся было «охота» за ним была приостановлена, а затем и вовсе прекращена. Обе стороны выполнили свои обязательства – Орлов не выдал ни одного агента, и они успешно продолжали свою работу. Правда, в 1938 году Орлов направил Троцкому анонимное письмо о готовящемся на него покушении, но тот не принял его всерьез.

Некоторые аналитики считают, что письмо предназначалось не так Троцкому, как Сталину. Орлов, прекрасно знавший Меркадера, не выдал его, хотя мог это сделать – и, следовательно, рассчитывал, что когда через агентуру Сталину станет известно об этом письме, он еще раз убедится в честности Орлова и его жены (одно из условий письма к Ежову).

Уже после смерти Сталина Орлов опубликовал книгу «Тайная история сталинских преступлений», дал показания в Комиссии конгресса, однако и тогда каких-либо полезных для американских спецслужб сведений не выдал. Он спокойно прожил в Америке до 1973 года и, в отличие от других высокопоставленных перебежчиков, умер своей смертью.

Репрессии в отношении оперативных работников сказались – если не прямо, то косвенно – и на судьбах агентов, которых они вербовали или с которыми работали.

Филби, Маклейн, Бёрджес чуть было не были исключены из агентурной сети после того, как «выяснилось», что участники их вербовки и первоначальной работы с ними – Малли «враг народа», а Орлов «невозвращенец и предатель». Их не исключили, но на какое-то время «законсервировали».

Чтобы сохранить агентов, сотрудники Центра иногда шли на хитрости. В личном деле Китти Харрис, например, имеется запись: «Кем завербована – неизвестно». Это потому, что она была завербована Эйнгорном, осужденным «врагом народа», и наличие в «деле» его имени могло вынудить к прекращению связи с ней, а она была нужна.

К сожалению, по аналогичным причинам связь с некоторыми агентами была утрачена навсегда.

* * *

Возникает вопрос, протестовал ли кто-нибудь из разведчиков против репрессий (не считая беглецов и «невозвращенцев»)?

Автору известен один такой случай. Сын известного революционера и чекиста Михаила Сергеевича Кедрова, Игорь Михайлович Кедров (1908—1940), член ВКП(б) с 1931 года, сотрудник центрального аппарата ИНО ОГПУ, в феврале 1939 года вместе со своим другом, старшим уполномоченным КРО ГУГБ НКВД В.П. Голубевым (1913—1940) обратились в адрес Сталина и ЦКК с заявлением о нарушениях социалистической законности и недостатках в работе органов НКВД. Вскоре оба они были арестованы, обвинены в шпионаже и расстреляны. В 1954 году реабилитированы посмертно.

Сам Михаил Сергеевич Кедров, старый большевик, ненадолго пережил сына. Он был расстрелян в 1941 году. Посмертно реабилитирован.

Последствия репрессий для внешней разведки оказались ничуть не меньшими, если не большими, чем для военной.

К 1938 году были ликвидированы почти все нелегальные резидентуры, оказались утраченными связи почти со всеми нелегальными источниками, а некоторые из них были потеряны навсегда. Ветеран внешней разведки Рощин рассказывал мне, что когда после Отечественной войны он восстановил в Вене связь со своим бывшим агентом, тот воскликнул: «Где же вы были во время войны? Ведь я все эти годы был адъютантом самого генерала Кессельринга!» – одного из руководителей вермахта.

Иной раз в «легальных» резидентурах оставались всего один-два работника, зачастую молодых и неопытных, даже не знавших языка страны пребывания. (В Токио ни один работник не владел не только японским, но и никаким другим иностранным языком!) К тому же в коллективах разведчиков как в центральном аппарате, так и за рубежом, нередко господствовала обстановка недоверия, подозрительности и растерянности.

Трудности особого рода пережили «легальная» и нелегальная резидентуры в Германии. В силу сложившихся обстоятельств большинство сотрудников и агентов были евреями. Приход Гитлера к власти и начавшаяся кампания антисемитизма в стране привели к тому, что лица еврейской национальности вынуждены были покидать Германию. Таким образом, испытания на резидентуры свалились сразу с двух сторон.

В начале 1941 года начальник разведки П.М. Фитин представил руководству НКГБ отчет о работе внешней разведки с 1939 по 1941 год, в котором говорилось: «К началу 1939 года в результате разоблачения вражеского руководства (иначе он писать не мог. – И.Д.) в то время Иностранного отдела почти все резиденты за кордоном были отозваны и отстранены от работы. Большинство из них затем было арестовано, а остальная часть подлежала проверке.

Ни о какой разведывательной работе за кордоном при этом положении не могло быть и речи. Задача состояла в том, чтобы наряду с созданием аппарата самого Отдела создать и аппарат резидентур за кордоном».

В «Очерках истории российской внешней разведки» (т. 3) сказано, что «потери состава были столь велики, что в 1938 году в течение 127 дней подряд из внешней разведки руководству страны вообще не поступало никакой информации. Бывало, что даже сообщения на имя Сталина некому было подписать, и они отправлялись за подписью рядовых сотрудников аппарата разведки». Такое положение стало следствием того, что разгрому подверглись не только резидентуры, но и центральный аппарат разведок.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.


Популярные книги за неделю


Рекомендации