Текст книги "Премьера"

Поднимаясь по лестнице на второй этаж и шагая по опустевшему школьному коридору, она пыталась угадать причину внезапного вызова к Ольге Петровне, но не угадала.

В кабинете директора находилась так же и Диана Сергеевна Еле-сина. Стало понятно, что разговор будет иметь непосредственное отношение к мальчику Мише.

– Добрый день ещё раз, – поздоровалась Нина Александровна. – С Дианой Сергеевной мы только что разговаривали.

Ольга Петровна не ответила на приветствие. Мишина мама отошла к окну. После вступительной паузы директор начала разговор.

– Нина Александровна… Полагаю, что вы уже догадались, по какому поводу я пригласила вас сюда.

– Думаю, что по поводу инцидента с Мишей.

– Совершенно верно… Совершенно верно… – Ольга Петровна, несмотря на свою внешнюю невозмутимость, была явно озадачена. – Дело в том, что мы сейчас тоже беседовали с Дианой Сергеевной, и она, то есть Диана Сергеевна, настояла, чтобы в продолжение нашего разговора обязательно присутствовали вы.

– Хорошо, – согласилась Нина Александровна. – Я слушаю.

Директор внимательно посмотрела на учительницу, выдержавшую пристальный взгляд.

– Нина Александровна… скажите, пожалуйста, каким образом вы узнали, что именно было в телефоне вашего ученика?.. Я имею в виду Мишу.

– Его телефон лежал на парте. Я взяла его и посмотрела.

После этих слов Диана Сергеевна шумно засопела у окна, а Ольга Петровна сдержанно выдохнула.

– Нина Александровна, – подчёркнуто спокойно продолжала директор. – Как вы считаете: имели ли вы право брать в руки чужую вещь?

Кабинет на секунду оглох от абсолютной тишины.

– Не понимаю, – растерялась Нина Александровна. – Что вы имеете в виду?

– Дело в том, – вступила в разговор Диана Сергеевна, – что мы сегодня живём в другом мире и в нём, слава богу, существуют права. Даже самый маленький человек является гражданином и у него есть законное право на своё личное пространство и на свою личную собственность. Телефон, уважаемая Нина Александровна, является личной собственностью ребёнка и никто, слышите, никто не смеет без разрешения хозяина этот телефон брать в руки, а тем более выискивать в нём какой бы то ни было компромат. Вы вчера нарушили законное право ребёнка на собственность…

– Позвольте… – перебила родительницу возмущённая Нина Александровна.

– Нет уж, теперь вы позвольте! – повысила голос ещё более возмущённая Диана Сергеевна. – Я вас выслушала в классе. Теперь уж вы меня послушайте… Мой сын вчера был в шоке. Он долго не мог успокоиться. Вы опозорили его перед одноклассниками. Мало того что вы лазили в его личных вещах…

– Потрудитесь выбирать выражения! – вспылила Нина Александровна. – И сбавьте, пожалуйста, тон.

– Я выбираю выражения! – не смутившись и тона не сбавив, продолжала Диана Сергеевна. – Я только называю вещи своими именами… Как мне теперь объяснить сыну что никому не дозволено вторгаться в его личное пространство, если вчера это его личное пространство было самым возмутительным образом нарушено. И кем?.. Учителем – человеком, являющемся для ученика примером!

Диана Сергеевна активно перевела дух.

– Я могу сказать слово? – Нина Александровна повернулась к Ольге Петровне, явно чувствовавшей себя неловко.

– Да. Пожалуйста.

– Вы здесь говорили о правах, – обратилась классный руководитель к взволнованно блестевшей глазами родительнице. – Так вот, я тоже хочу вступиться за своих учеников. Двадцать четыре ребёнка имели право быть ограждёнными от порнографии, которую распространял ваш сын. Двадцать четыре!.. Таким образом, вашим сыном были нарушены права двадцати четырех учеников.

– Их никто не заставлял, – возразила Елесина. – Они смотрели по доброй воле. Это тоже выбор каждого человека.

– Извините, о каком выборе в десятилетнем возрасте вы говорите?

– Надо уметь уважать выбор человека любого возраста.

– Нет, такой выбор я уважать не могу.

– Это ваши проблемы, – отрезала Диана Сергеевна.

– Нет, это ваши проблемы, – не согласилась Нина Александровна. – Если вы сейчас потакаете сыну в таких вещах, то рано или поздно всё это станет вашими проблемами. Хорошо ещё, если только вашими.

– Пожалуйста, не нужно меня ни учить, ни воспитывать.

– Я учу не вас, а вашего сына. А воспитывать ребёнка в первую очередь обязаны сами родители.

– Вы хотите сказать, что мой Миша невоспитанный мальчик?

– Вы видели, что у него в телефоне?

– Видела.

– И какова ваша оценка?

– Мальчик начинает интересоваться девочками. Это нормально. Ненормально было бы, если бы мальчик девочками не интересовался.

– Но вы понимаете, что это совершенно другое качество интереса? Это не имеет никакого отношения ни к взрослению ребенка, ни к любопытству. Это грязная порнография.

– Вас, в данном случае, это не должно касаться. Со своим сыном я разберусь сама.

– Пожалуйста, разбирайтесь, но так, чтобы в дальнейшем от поступков вашего сына не страдал весь класс.

– В свою очередь я хотела бы попросить вас, чтобы в дальнейшем от ваших противозаконных действий не страдал мой сын!..

– Диана Сергеевна, – осторожно заговорила Ольга Петровна. – Давайте будем немного сдержаннее в своих оценках. Нина Александровна педагог с большим стажем, её уважают коллеги и любят ученики.

Разгорячённая родительница замолчала, но тут же, передохнув, упрямо продолжила:

– Конечно, сам ребёнок не может за себя постоять, это понятно. Но детская беззащитность ещё не повод для вседозволенности, тем более в образовательном учреждении… Моему сыну нанесена психологическая травма, – обратилась она к директору. – В качестве компенсации за моральный ущерб я требую от Нины Александровны извинений.

– Что?!.. – глаза учительницы гневно засверкали.

Ольга Петровна сжала губы и промолчала.

– Оскорбление моему ребёнку было нанесено публично, поэтому и признание своей неправоты тоже должно быть принесено педагогом при всём классе.

– Вы соображаете, что говорите? – задохнулась от возмущения Нина Александровна. – Всему есть граница.

– Вот именно, граница есть всему. Вы первая её нарушили и должны за это отвечать. Кстати, это будет прекрасным примером детям в том, как должен вести себя человек, осознающий свою неправоту.

– Диана Сергеевна, это уже слишком, – попыталась остановить разгоревшийся конфликт директор. – Давайте все вместе сделаем правильные выводы из случившегося и разойдёмся по-хорошему.

– Нет, это принципиально, Ольга Петровна, – не согласилась родительница. – Мой сын должен знать свои права и никому не позволять посягать на них.

– Что касается извинений, – срывающимся голосом заговорила Нина Александровна, – то в первую очередь класс должен услышать их от Миши.

– Миша не трогал чужих вещей. А то, что он по своему детскому недомыслию скачал из Интернета, может найти и увидеть любой ребёнок, хотя бы немного разбирающийся в кнопках компьютера. Так что здесь нет никакого преступления и извиняться ему не за что.

– В таком случае, боюсь, что и я помочь вам ничем не смогу.

– Ну что же?.. – пожала плечами Диана Сергеевна и решительно вышла из кабинета…

Последующие субботу и воскресенье Нина Александровна находилась под сильным впечатлением. Учителям не привыкать к претензиям и напраслинам со стороны родителей, но этот случай, по её мнению, был вопиющим. Она уже давно так не нервничала.

В понедельник, по окончании последнего урока, Нину Александровну опять пригласили в кабинет директора. Учительница холодком в груди почувствовала предстоящее продолжение неприятной темы и не ошиблась.

Ольга Петровна на этот раз была в кабинете одна. Она предложила присесть Нине Александровне, после чего, избегая глаз собеседницы, сообщила, что сейчас звонили из городского отдела народного образования. Мама Миши Елесина была сегодня там, и заявила о нарушении прав ребенка в школе, где учится её сын.

– Ну, это уже смешно, – сказала Нина Александровна.

– Нет, как раз это совсем не смешно, – возразила директор. – Наша школа прозвучала на уровне города, но совсем не так, как хотелось бы всем нам.

– Беспокойная мамаша. Чего она добивается?

– Она добивается извинений.

Нина Александровна хотела высказать всё, что думала, но осеклась и замолчала.

– Неприятная история. – Ольга Петровна задумчиво постучала карандашом по полированной поверхности стола и повторила: – Неприятная история.

– Что сказали в ГорОНО?

– В ГорОНО сказали, что классный руководитель была неправа.

– Как?..

– Дорогая Нина Александровна… – директор, наконец, подняла взгляд на побледневшую учительницу. – Да поймите же вы, что при любом раскладе неправым в такой ситуации всегда выглядит тот, кто без разрешения взял чужую вещь. С этим согласится любой суд. Если дело до него, конечно, дойдёт.

– А что, может?

– К сожалению. Мама полна решимости до победного конца бороться за права человека в отдельно взятой школе. И нам это грозит совершенно ненужной славой. Мало того, Диана Сергеевна пообещала передать информацию в край, если здесь её требования не будут удовлетворены.

– Прямо террористка какая-то, – попыталась пошутить Нина Александровна, но глаза директора смотрели на неё очень серьёзно.

– В этом случае наша школа приобретёт большую популярность. Вот как бы нам её избежать?..

– Я извиняться не буду, – тихо сказала Нина Александровна. – Это иезуитство.

– Послушай, Нина, – вдруг тепло и откровенно заговорила Ольга Петровна. – Мне год до пенсии, тебе год до пенсии. У нас с тобой очень хорошие отношения, поэтому давай я скажу тебе всё без затей. Из ГорОНО мне недвусмысленно намекнули, что я должна уладить этот конфликт, потому что там тоже не заинтересованы в его раздувании. Как ты сама понимаешь, нарушение прав ребёнка это такая пачкотня, после которой долго не отмоешься. И никто не будет разбираться, что там было у этого мальчика в телефоне. Тут главное звон, а не суть. Если звона всё же избежать не удастся, то по окончании учебного года, дорогая моя Нина, я должна буду отправить тебя на заслуженный отдых. Я знаю, что и меня вслед за тобой ожидает такая же участь. Подумай теперь сама: у тебя дети, у меня дети; у тебя внуки, у меня внуки. Кто будет им помогать?.. Тем более у тебя дочь без мужа… Вот скажи: стоит ли всё это каких-то дурацких принципов, которые, по большому счёту, никому не нужны?

Нина Александровна смотрела на Ольгу Петровну и молчала.

– Ты должна извиниться, – сказала директор. – У тебя, Нина, нет выбора. Единственное, чем я могу тебе помочь, это уговорить мамашу выслушать твоё покаяние не в классе, а здесь, у меня.

Совершенно белая Нина Александровна вышла из кабинета…

Ольга Петровна сдержала своё слово. На следующий день она вновь пригласила провинившегося педагога в директорскую. Здесь уже ожидали Диана Сергеевна с сыном Мишей. Видавшая виды учительница волновалась как школьница на экзамене.

В своём вступительном слове она объяснила смущённому ученику, что не всё можно и нужно приносить в школу, что он уже взрослый человек и должен отвечать за свои поступки, что, в конце концов, нельзя заставлять так нервничать и маму, и классного руководителя. Затем она начала говорить о том, что учителя такие же люди, как и все, и им тоже свойственно ошибаться. Но в отличие от некоторых детей взрослые всё же находят в себе силы признавать свои ошибки. Поэтому Нина Александровна соглашается, что была неправа, взяв без разрешения Мишин телефон. Чужие вещи вообще брать нехорошо, даже если этим ты кому-то хочешь сделать доброе дело. Нина Александровна теперь сама убедилась в этом и приносит Мише извинения за свой неправильный поступок.

Она хотела ещё что-то прибавить, но у неё вдруг закончились и мысли и слова. Просто закончились и всё. Словно из часов вынули батарейку, и они беспомощно остановились.

Диана Сергеевна посчитала себя достаточно удовлетворённой. Права ребёнка были восстановлены…

По окончании уроков, проводив последнего ученика за дверь, Нина Александровна замкнула за ним класс и не найдя в себе сил вернуться на учительское место, тяжело опустилась на стул у ближайшей парты.

Никто не видел, как она плакала.

Фигурант

Сорокапятилетний Валерий Иванович Брусникин, человек с двумя высшими образованиями, за своё неумение жить получал по шапке от судьбы уже не однажды. Последний раз его скушали с должности начальника предприятия, где он, обладая возможностями, и сам не имел и другим не давал. Тогда, будучи автолюбителем с многолетним стажем, Валерий Иванович начал искать работу по техническому профилю и вскоре удача улыбнулась ему. Знакомые его знакомых порекомендовали хорошего честного человека заместителю мэра города в качестве водителя служебной машины. Таковую срочную вакансию заполнил Валерий Брусникин, чья скромность, интеллигентность и профессионализм пришлись по душе его новому высокому начальнику.

Когда заместитель мэра дождался своего часа и занял место главы города, он оставил при себе прежнего водителя. Таким образом, Валерий Иванович теперь значился автоперсоной номер один небольшого провинциального города. Чистая непыльная работа, хорошая зарплата, отблески почёта и уважения, распространяющиеся и на шофёра первого лица – что человеку ещё нужно для комфортного существования?

Однако некоторым характерам несвойственно долго мириться с благоприятными условиями своей жизни. Они начинают искать трудности и обязательно находят их. У Валерия Ивановича была своя болевая точка: его совершенно не устраивало качество дорог родного города.

Справедливости ради надо согласиться, что их состояние и в самом деле было удручающе-печальным. Автолюбители и автопрофессионалы, трясясь на городских ухабах, ругались непотребными словами по всем адресам ответственного начальства.

Среди многочисленных городских рытвин особенно выделялась одна своей шириной, глубиной и наглостью, с которой она расположилась на центральном проспекте стодвадцатитысячного населённого пункта. Здесь нередко случались аварии, так как некоторые водители, маневрируя на опасном участке, как говорится, лавировали, лавировали да не вылавировали. Это было проклятое место, которого чуралась вся шофёрская братия. Легковой автомобиль, случайно угодивший в эту яму, без посторонней помощи вовек бы не смог из неё выбраться.

Валерий Иванович от души порадовался, когда его начальник стал ещё большим начальником. Уж теперь наконец-то власти займутся городскими дорогами, которыми никто не занимался уже целую историческую эпоху.

Когда он в первый раз намекнул об этом Михаилу Александровичу, сидевшему на заднем сиденье служебного «джипа», новый мэр отреагировал на глас народа легко и непринуждённо. Он ответил, что процесс в стране идет, что из двух главных проблем России на сегодняшний день остались только дороги, и что всё сразу не делается.

На повторное обращение своего водителя к этой же теме Михаил Александрович отозвался уже более сдержанно и без улыбки. Он сказал, что нужно запастись терпением и не торопить события. Всё приходит вовремя к тому, кто умеет ждать.

Честно прождав около года и не дождавшись никакого результата, Валерий Иванович, пользуясь своим служебным положением, закинул ту же удочку в третий раз. Недовольный Михаил Александрович демонстративно промолчал.

Однако летом, тем не менее, за дороги взялись. Правда, взялись за них как-то очень по-нашему. Вместо того чтобы заново покрыть асфальтом заезженные до дыр городские улицы, их решили просто запломбировать. Слегка пристукнутые лопатами, многочисленные черные пломбы теперь превратились в выпуклости и всё так же трясли проезжающие по ним автомобили. Ко всему прочему, перезимовав, экономно склеенный битумом щебень начал выкрашиваться под воздействием морозов, автомобильной нагрузки и, самое главное, фантастически-халтурного качества проделанной ремонтной работы. Словом, нагрянувший май месяц огорчил горожан до боли знакомыми открывшимися дорожными ранами.

Валерий Иванович уже не заговаривал с начальником на злополучную тему, потеряв веру в справедливость…

В начале июня город ждал визита губернатора. В связи с этим событием на улицах закипела срочная генеральная уборка. Правда, ограничилась она только историческим центром, где располагались здания городской и районной администрации, но зато на загляденье заасфальтировали улицу, по которой предполагался маршрут движения высокого гостя. Вся прочая часть города осталась при своих, в том числе и проспект Весенний, где находилась та самая яма-чемпион. Размытая и раздрызганная, она опять устрашающе зияла на дороге.

В назначенный день губернатор прибывал из краевого центра на вертолёте. С самого утра Михаил Александрович неоднократно инструктировал начальника ГИБДД о географии следования мэровского «джипа», в котором и будет находиться губернатор. С шофёром служебной машины Брусникиным так же была проведена соответствующая работа. От взлётно-посадочной площадки на окраине города автокортеж должен был держаться улицы Дружбы, после чего повернуть у центрального банка и через квартал остановиться у здания городской мэрии. Так как улица Дружбы была соответствующе подготовлена к предстоящему мероприятию, то никаких форс-мажоров маршрут движения в принципе не предполагал…

И только когда служебный «джип» с находящимися в его салоне губернатором края и мэром города вдруг, при въезде в город, свернул в сторону с новенькой чёрной ленты асфальта, Михаил Александрович откровенно забеспокоился.

– Валерий Иванович, – тревожно обратился он к водителю. – Почему не выдерживаем маршрут?

– Поедем по проспекту, – ответил Брусникин. – Так ближе.

– Что за глупость? – растерялся мэр.

Шофёр ничего не ответил и «джип», подпрыгивая на ухабах, вывернул на проспект Весенний.

Машина начальника ГИБДД, следовавшая в голове колонны до странного манёвра салона номер один, теперь оказалась замыкающей, проскочив вперёд и отстав от своих. В полном недоумении торжественная автопроцессия тряслась вслед за мэровским «джипом».

– Что происходит? – спросил губернатор притихшего Михаила Александровича.

– Сам не понимаю, – удивлённо ответил мэр. – Водитель самовольно нарушил маршрут следования.

– В связи с чем?

– Пока не могу сказать.

– Надеюсь, это не похищение? – серьёзно пошутил губернатор.

– Да что вы, Павел Андреевич!.. Всё в порядке. Я разберусь.

– Ну, разберись.

Между тем мэровский «джип» будто нарочно собирал на своём пути все недоразумения проспекта Весеннего, вытанцовывая на его ухабах. Болтающиеся на заднем сиденье первые лица в сдержанном молчании переносили незапланированный экстрим.

Ближе к центру города автомобильное движение на Весеннем стало плотнее, так как оставшаяся в дураках служба ГИБДД караулила параллельную, идеально вылизанную и совершенно пустую улицу Дружбы.

Тем временем впереди, у светофора, зачернела печально знаменитая яма-монстр, возле которой, как обычно, совершались автоманёвры на грани фола. Высокий чёрный «джип», либо не рассчитав, либо умышленно влетел в эту яму задним колесом, основательно встряхнув своих пассажиров, и остановился. Водитель заглушил мотор, и в салоне автомобиля повисла недобрая тишина.

Брусникин нашёл в себе мужество повернуться к VIP – персонам, вжавшимся в заднее сиденье, и встретиться с ними глазами. Лицо губернатора было совершенно красным, лицо мэра – зелёным.

– Извините меня, – нетвёрдым от волнения голосом заговорил водитель. – К сожалению, я не нашёл другого способа, Павел Андреевич, обратить ваше внимание на состояние дорог в нашем городе. Вот… я провёз вас по центральной улице. Что представляют собой все остальные, уже нетрудно догадаться. Правда одну-единственную к вашему приезду заасфальтировали – ту, по которой я должен был вас везти, но… я хотел показать вам правду, и я вам её показал… Извините ещё раз.

Губернатор взглянул на своего окаменевшего соседа и промолчал.

Между тем засевшую в яме машину мэра окружили люди в форме, экстренно перекрывшие движение по проспекту Весенний.

– Прошу вас, Павел Андреевич… – Брусникин приоткрыл дверцу машины. – Я хотел бы показать вам дыру, в которую мы угодили.

Водитель и оба пассажира из сумрака салона осторожно выбрались на свет божий.

– Вот… – указал рукой Валерий Иванович на глубоко просевшее в яму колесо. – Этой яме уже не один год. Она выбита в самом центре города, на соседней с мэрией улице. По таким дорогам стыдно ездить…

У Брусникина пересохло во рту и предательски похолодело в груди. Он вдруг не на шутку испугался своего поступка и, глядя на угрюмо молчавшего губернатора, на полуобморочное состояние мэра, на стоявших в недоумении сотрудников служб безопасности, он сейчас искренне пожалел, что заварил такую кашу. Брусникин хотел ещё что-то сказать, но внутренне напряжение помешало ему это сделать и он, нервно выдохнув, промолчал.

Губернатор, понимая, что попал в невообразимо дурацкое положение, соображал, как из него выйти, не уронив соответствующего его статусу достоинства. И вот, подумав, Павел Андреевич снял с себя пиджак, ослабил узел галстука и расстегнул верхнюю пуговицу на рубахе.

– Подержите, пожалуйста, – обратился он к одному из сотрудников в погонах.

Тот почтительно принял протянутый губернатором пиджак.

Павел Андреевич повернулся к мэру.

– Ты, Михаил Александрович, поможешь мне или будешь столбом стоять и дальше?

Пока мэр соображал, что от него требуется, губернатор попросил водителя сесть за руль. Брусникин послушно скрылся в салоне автомобиля.

Губернатор был высокий крупный мужчина с крепкой костью и мужицкими руками. Он налёг плечом на застрявший «джип» и крикнул шофёру:

– Давай!..

Сообразив в чём дело, все присутствующие, как по команде, кинулись на помощь.

– Стоп! – скомандовал губернатор. – Назад!.. Всем оставаться на месте. Всем, кроме… Михаил Александрович… прошу, дорогой.

Сконфуженный мэр, поспешно скинув свой пиджак, прильнул всем телом к прохладному металлу тяжёлой машины. Он был значительно ниже губернатора ростом, но зато ничуть не уступал ему в объемах. Павел Андреевич дал команду и «джип» закачался, подчиняясь слаженным усилиям двух дюжих мужиков. Первый подход не принёс результата. Губернатор вновь категорически отказался от предложенной помощи смущённо переминавшихся сотрудников и, отдышавшись, опять вступил в борьбу с неподъёмной махиной. Первым сломался мэр города.

– Павел Андреич… – раскрасневшийся от чрезмерного рвения и бесплодных усилий, он дышал, как паровоз. – Я больше не могу… у меня давление… хондроз… спину защемило… стенокардия… не тот возраст… Павел Андреич… извините… Павел… Андреич…

– Ладно!.. – вытер мокрые виски губернатор. – Давай сюда городское начальство.

Пошатывающийся Михаил Александрович сделал жест и к «джипу» подошли заместители мэра и два подполковника: полиции и безопасности дорожного движения.

– Ну что, господа… – обратился к ним губернатор. – Три, четыре?!..

На этот раз общими усилиями застрявший автокрасавец был освобождён из дорожного плена.

– Михаил Александрович… – громко окликнул губернатор мэра. – У меня к тебе огромная просьба… Не в службу, а в дружбу… Уж постарайся привести в порядок свои дороги. Тем более что деньги на это, если мне не изменяет память, были выделены.

– Павел Андреевич… – слегка заикаясь, отвечал мэр. – Капитальный ремонт дорожного покрытия планировался на это лето… Мой водитель был не в курсе… Просто пока не успели взяться… Вот и всё.

– Давай договоримся так, – продолжал губернатор во всеуслышание. – Следующий раз я заглядываю к тебе в начале октября. Приеду на машине. Сам объеду весь город. И если я найду хотя бы одну ямину… Пусть твоя администрация готовит лопаты. Они понадобятся всем… но уже кроме тебя. Надеюсь, ты понял?

– Я всё понял, – с готовностью подтвердил мэр. – Сделаем, как надо. Даю слово.

Губернатор молча кивнул головой. Разгорячённые летним теплом, физическими усилиями и, самое главное, ситуацией, руководители взяли свои пиджаки, сели в ожидающий «джип» и VIP – эскорт двинулся дальше.

* * *

Звёзды сложились так, что вскоре Валерий Иванович Брусникин остался без работы. В собственной семье его поступок не нашёл понимания, что ещё более усугубило чувство вины бывшего первого водителя города. Помыкавшись в поисках работы и, в конце концов, плюнув на всё, он занялся частным извозом.

Между тем улицы города всё лето старательно облагораживались. Могучие дорожные катки стрекотали под окнами горожан до конца сентября. Городской асфальт, включая тротуары, стал новеньким, ровным и идеально гладким. Мэр города взял под личный контроль работу дорожных служб: ездил, оценивал, критиковал, ругался, принимал. Словом, данное губернатору обещание он выполнил качественно и в срок.

И поэтому, когда в октябре месяце районная газета объявила о старте нового проекта – конкурса «Человек года», неудивительно, что первой и единственной кандидатурой на это звание стал мэр города Михаил Александрович Юшин.

Газетная статья напоминала своим читателям об огромной работе, проделанной нынешним главой за эти годы во благо горожан, о замечательных профессиональных и личностных качествах кандидата, его требовательности, ответственности, отзывчивости, конструктивизме, а так же преданности своему делу, городу и народу.

Ни одна организация не рискнула предложить против такого тяжеловеса своего кандидата, заранее обречённого на поражение, как вдруг очередной номер газеты сообщил о появлении второго претендента на соискание звания «Человек года» районного значения. Этим претендентом стал некий Брусникин Валерий Иванович. В редакцию пришло письмо в его поддержку с подписями нескольких десятков жильцов многоквартирных домов проспекта Весенний. Причем обоснования заявки на данного кандидата авторами письма не предлагалось никакого, что противоречило самому принципу выдвижения. И, вероятно, это заявление никто не принял бы всерьёз, если бы в редакцию газеты не стали ежедневно поступать письма с подписями жителей самых разных улиц города в поддержку всё того же кандидата Брусникина.

Вскоре выяснилось, что этот никому не известный гражданин является главным фигурантом в беспрецедентном за всю историю города акте благоустройства дорог. Хоть и неофициально, но всё же стали достоянием гласности все обстоятельства чрезвычайного поступка этого фигуранта. Несколько благодарных горожан организовали комитет по выдвижению народного кандидата Брусникина Валерия Ивановича на звание «Человек года». Не считаясь со временем, они ходили по квартирам и собирали подписи в его поддержку. В конечном итоге за Валерия Ивановича набралось несколько тысяч голосов. Такую внушительную цифру невозможно было не заметить или замолчать.

И в то же время признать поражение главы города в открытом честном поединке было делом неэтичным. Поэтому редакция газеты, на чьей совести лежал груз ответственности за объективное подведение итогов, нашла компромиссный вариант. Так как конкурс «Человек года» выявил сразу двух победителей, то для каждого из них была учреждена своя номинация: мэр получил «За честь и достоинство», его бывший шофёр – «За гражданское мужество»…

* * *

В заключении хотелось бы заметить, что звание, конечно, хорошо, но сыт им, практически рассуждая, не будешь. Работу Валерию Ивановичу всё равно не вернули и человек с двумя высшими образованиями всё так же таксует по городу, как бобик. А так бы жил в тепле и сытости. Ай-ай-ай… Нет, не образование делает человека умным. Согласны?..