Текст книги "Магнит для неприятностей"

Магнит для неприятностей
Игорь Кацай

© Игорь Кацай, 2024

ISBN 978-5-0064-6391-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

МАГНИТ ДЛЯ НЕПРИЯТНОСТЕЙ

Глава 1. Знакомство

Ну, кто же из нас не читал увлекательных приключенческих романов или банальных мыльных опер с лихо закрученным сюжетом? Думаю, что если таковые и имеются, то их число стремительно приближается к нулю. А если добавить к этому огромное количество фильмов разнообразных жанров с совершенно необычными, а порой и просто умопомрачительными историями главных героев, то становится ясно, что современного человека удивить становиться всё сложнее, и я бы даже сказал, что сделать это практически невозможно. И это не считая стремительного и агрессивного потока ежедневных новостей, где невероятного порой больше, чем в сказках. Но я всё же рискну рассказать вам настолько невероятную историю, что даже в свете всего вышесказанного в неё верится с трудом, а порой в это и вовсе невозможно поверить, но, тем не менее, всё это – чистейшая правда. Я хочу поведать вам свою историю – по-настоящему невероятную историю из жизни Павла Касперского. Да-да. Я и есть именно ТОТ Павел Анатольевич Касперский, владелец компании МАКО, которая запомнилась строительством нового здания «Альфабанка» и двух высоток в Москва-сити, целого жилого микрорайона « Радужный» в Черёмушках со всей инфраструктурой, одного, но весьма знакового олимпийского объекта, возведением нового производства Бадахшанского алюминиевого завода и, конечно же, некоторого количества весьма узнаваемых автомобильных и железнодорожных мостов разных конструкций в нашей стране и за её пределами. В том числе и мой венец – Южно китайский мост диною 28 километров, соединяющий материковый Китай через отмели и цепочку из 3-х мелких островов с островом Нуэ, не таким уж маленьким. Фактически Нуэ всегда находился под китайской юрисдикцией, но с тех пор как Китай решил построить там военно-морскую базу, у Тайбэя начали появляться какие-то вопросы. Думаю, все ещё помнят возросшее международное напряжение, решительные протесты США и Японии, и маневры шестого флота США в Южно китайском море, а также чёткую, быструю и слаженную работу китайских строителей и генерального подрядчика в лице строительной фирмы МАКО, которая принадлежит мне …. которая принадлежала мне всего несколько лет назад.

Сколько же времени прошло с тех пор, как всё пошло наперекосяк? Всего лет пять, ну да, где-то около того. Смотря ещё, с какого времени считать: с момента, когда Серёжа перевернул наш катер на реке Кэ или с момента, когда ОНА впервые появилась в моём офисе. Итак, обо всём по порядку…

* * *

* * *

Я велел таксисту остановиться за полквартала до «Радужного», и, бросив на переднее сиденье двадцать долларов, вышел, не произнеся ни слова. Таксист, в свою очередь, тоже не стал завязывать разговор – ни благодарности, ни недовольства, просто тронулся с места. Стало быть, я угадал или почти угадал с таксой за проезд, хотя в такси не ездил уже лет десять. Да-да, в чём – в чём, а в ценах на услуги, товары, на вся и всё я ещё мог считаться экспертом, причём весьма неплохим, каким и был все эти последние годы. Я довольно точно и сейчас могу сказать какова, например, цена мешка риса на бирже Ханоя, тонны бетона в Бангкоке или во сколько вам обойдётся доставка высокопрочной австралийской арматуры из Мельбурна в Одессу морем. Может быть, в этом и был «секрет успеха Касперского»: просто я всегда был что называется «в теме», многое знал о многом, даже не имеющем к моему строительному бизнесу вообще никакого отношения, хорошо разбирался во многих вещах и досконально – во всех, касающихся моей работы и меня лично. По крайней мере, до недавних пор я считал именно так. Хотя насчёт «меня лично» я, пожалуй, перегнул, особенно в свете последующих событий. Вот и получалось, что я никогда никому не позволял себя «нагреть» или «надуть» – это уж как вам больше нравится, и никогда ни за что не переплачивал, но и меньше, чем положено я никогда никому не платил: ни сотрудникам, ни партнёрам. А если добавить к этому врождённую пунктуальность, хорошую для руководителя работоспособность, умение разбираться в людях и истинную любовь к своему делу от первых карандашных набросок до последней кирпичной кладки, – то это и были те звенья, из которых я и создал свою строительную империю, добавив лишь немного удачи. А удача – это не просто случайность. Это сочетание открытости, готовности действовать и упорного труда. Так что, если хотите, чтобы удача пришла и к вам, просто будьте готовы её встретить! Она находит лишь тех, кто к ней готов!

К сорока годам я полностью и практически единолично возглавил свой бизнес, сосредоточив вокруг себя прекрасно работающие коллективы отличных специалистов, друзей и единомышленников, которые делали все от них зависящее и не давали поводов для сомнений. Приобретённая же в далёком прошлом железная привычка «отвечать за слова» только прибавляла мне, да и фирме в целом, авторитета в глазах партнёров, заказчиков и даже конкурентов. Все мало-мальски значимые игроки в строительном и около строительном бизнесе знали, что Касперский не подведёт, и если МАКО обещает, то МАКО делает. Это всегда было нашим кредо! Так мы построили себе хорошее имя на доверии, которое и было нашим главным активом.

Ко времени перед самым «Китайским тендером» работа моей фирмы, всех её структур и подразделений была уже налажена таким образом, что моё непосредственное участие почти нигде и не требовалось: каждый знал свою задачу и работал как хорошо функционирующий механизм. Но так как без дела я сидеть не могу категорически, работу я себе находил всегда. Так было. «Было» – какое-то странное слово. Словно разговор не обо мне живом, здравствующем и полном сил, а о каком-то давно почившем старшем нашем товарище. Хотя в последнее время со стороны я, наверное, больше похож на последнего…

Жёлтый «Мерседес» с чёрными шашечками укатил прочь, а я остался на тротуаре наедине со своими раздумьями, недоумевая, как одна маленькая поездка могла вызвать в моей памяти такой бурный поток воспоминаний. Моя цель находилась всего в пяти минутах неспешной ходьбы. Здесь, у первого поворота налево, и стояло за территорией, огороженной изящной чугунной изгородью, восьмиэтажное жилое здание в стиле кубизма с высокими потолками и двумя подъездами, когда-то гордость МАКО. Когда-то это место казалось мне родным, но сейчас, когда я, кажется, потерял связь с этим кусочком жизни, всё это выглядело лишь жалким эхом прошлого.

Раньше здесь находились служебные квартиры, которыми фирма наделяла особо ценных сотрудников центрального московского офиса МАКО. Это был первый жилой дом в столице, который я построил и первое жильё, которое я построил для себя – ведь именно здесь во втором подъезде на восьмом этаже и была моя (но самонадеянно оформленная на фирму, как впрочем, и весь дом) совершенно особенная квартира с большим секретом. Именно поэтому мне и было совершенно необходимо попасть туда как можно скорее. Теперь мой дом номер восемь, разумеется, тоже сменил собственника и возможно даже неоднократно. Самое забавное, что встреча с новым хозяином как раз и не входила в мои планы. Меня, в первую очередь, манила возможность увидеть Александра Васильевича, нашего старого управдома, полковника в отставке, который многим был мне обязан. И я знал, что самыми настоящими столпами постоянства в нашем сумасшедшем, быстро меняющемся мире всегда остаются только три вещи: дворники, охранники и старые солдаты, такие как Василич.

Я не спеша шёл по тротуару и нарочито лениво вертел головой по сторонам. Честно говоря, мне бы совсем не хотелось сейчас наткнуться на кого-то из своего прошлого. Встретить старых знакомых – это как топор на шее: поднимут глаза на меня, и весь мой план насмарку. Но, знаете, привычка жить в постоянном стрессе сделала своё дело – я был спокоен, как слон. Хотя всё это на самом деле глупо, если подумать. Здесь ведь не осталось никого, кто мог бы меня узнать. Все, кто когда-то пересекался со мной, давно покинули это место, ведь дом больше не принадлежит МАКО. Да, тот самый МАКО, который в одночасье был разорён и распродан по частям и о котором остались одни лишь воспоминания. Мне было невыносимо горько осознавать, что результатом всего случившегося стало полное и безвозвратное уничтожение моего детища, моей надежды и моей жизни, того, чему мы с друзьями посвятили всю свою жизнь и отдали все свои силы. А я, оставшись без средств, не смог, когда это было необходимо, помочь своим друзьям, не говоря уже о коллегах. Бессильный гнев сжимал моё горло, словно ненужный шарф в этот жаркий июльский день.

Я остановился на мгновение, достал из кармана жалкое подобие настоящего «Мальборо», купленное утром в магазине, и затянулся, глядя на стены, которые когда-то напоминали мне о чём-то большем. Вдыхая дым, я пытался прогнать эту мысль: как же всё обернулось! Но в то же время, не было смысла сожалеть. Жизнь идет, и у меня нет ни времени, ни желания стоять на месте. Теперь мне нужно было лишь двигаться вперёд.

– Вот же дрянь! Руки бы вырвал этому художнику, который написал «Мальборо» на пачке ядовитого чертополоха! – Вырвалось у меня как-то само собой.

– Ты чего, уважаемый, только из-за границы что ли? «Мальборо» наш обижаешь. А он как дрянью был, так ею и остался! – Возразил мне выскочивший откуда-то из-за деревьев встречный пешеход немного «бомжеватого» вида. – Так угостишь сигареткой что ли?

– Точно подметил. – Ответил я, доставая из кармана только что спрятанное курево. – Пару дней как дома, а привыкнуть всё не могу.

– Тогда понятно. – Он понимающе закивал и остановился. – Я раньше, когда в Польшу на заработки ездил, ну в девяностые, то там сигареты точно лучше наших были, хоть в тех же пачках. Это точно.

Я кивнул и зашагал прочь. На разговоры с незнакомцем, мягко говоря, меня не тянуло.

– Извини, мужик, если что. Меня Алексеем зовут. Ты если местный, то может, встретимся ещё. В следующий раз я угощаю. – Продолжал он тараторить мне вслед.

Не оборачиваясь и не останавливаясь, я поднял вверх левую руку – «Вива Куба». Наверное, выглядел я так, будто только что выскочил из дома за сигаретами или за бутылкой пива, вот этот Алексей и увидел во мне «свободные уши» или «брата по несчастью». Действительно, мои почти до дыр потёртые старые джинсы и видавшая виды рубаха с коротким рукавом ничего хорошего не предвещали. «Ну, уж нет, спасибо!» – Подумал я. – «Лучше уж нам с тобой, мужичок, больше не встречаться». Если бы в эту минуту мне знать, как я ошибался! Ведь самые загадочные повороты жизни иногда происходят в абсолютно неожиданных местах! Так бывает: встреча с человеком, который кажется тебе совершенно чужим, может открыть тебе двери в новые возможности и удивительным образом изменить всю твою жизнь. Поэтому, несмотря на всю свою решимость избегать общения подобного рода, я теперь точно знаю, что иногда нужно просто довериться судьбе, даже если она появляется в виде, казалось бы, незнакомого «мужичка», бегущего мимо по своим делам.

До пешеходного перехода мне осталось не больше сотни метров, когда я с дальнего края тротуара передвинулся поближе к проезжей части и оказался на солнце. Вокруг всё зеленело, газон переливался на свету, сверкая сочной травой и какими-то цветами. «Радужный» оправдывал своё название: здания были раскрашены во все цвета радуги, словно кто-то крупной кистью изобразил на фоне голубого неба яркую динамичную картину. Зимой это смотрелось довольно интересно, придавало городу атмосферу радости и легкости, и позволяло горожанам разнообразить серые будни и холода. Но вот в начале июля такая цветная палитра вызывала у меня смешанные чувства. Я улыбнулся: «Ну, может, это и правда немного странно, но общей концепции не портит». Успокаивая сам себя, я в который раз вспомнил своё архитектурное образование. Ведь идея с радугой принадлежала мне.

Недалеко от перехода я швырнул окурок своего «чертополоха» в урну, попал на ходу метров с трёх, не меньше, и от этого задорно по-детски обрадовался, еле сдержав глупую улыбку. Сегодня можно было и не сдерживаться – стыдиться было совершенно некого, улица была абсолютно пуста, как после войны. Да и кого можно встретить в разгар сезона отпусков в мегаполисе в десять утра в среду, когда уже часов с девяти начинается жара? В этом году аномальная жара началась уже в конце июня. Говорят, такого давно не случалось и, если честно, лучше бы её не было вовсе. Утро вроде бы, а на улице как в печи. Светофор не спешил работать – мигал жёлтым, как будто и он устал от этого зноя. Несколько «Газелей» обслуживания магазинов промчались гуськом по направлению к парку, прорычали о чём-то своём, обдали меня горячими испарениями бензина и скрылись за поворотом. Слева больше транспорта не было, справа – невесть откуда взявшийся старый, как моя жизнь, «Жигулёнок», пытаясь набрать обороты, поднимал клуб чёрного дыма ещё где-то далеко, и я ступил на «зебру».

И тут из-за поворота на главную дорогу, когда я уже миновал середину, на приличной скорости вылетел новенький сверкающий «Ягуар Эф-Пи» насыщенного красного цвета с перламутровым отливом и, повернув направо, едва не наехал на ноги, заставив меня невольно отпрянуть назад. Через мгновение водитель, осознав случившееся, резко сбросил ход, но проехал мимо меня, не останавливаясь и не позволив мне закончить движение по переходу. Правда, уже не выжимая в пол педаль акселератора. Я поднял глаза, упершись взглядом в лобовое стекло «Ягуара», качая головой и мысленно желая лихачу «добра от всей души», как это водится в подобных случаях. Но то, что я там увидел, лишило меня дара речи на несколько минут! Сердце моё заколотилось так, словно пыталось вырваться из груди, так, что в ушах я отчётливо услышал его глухой проникающий стук! И причиной тому стал вовсе не этот неосторожный манёвр нерадивого водителя, а эта нечаянная встреча! За рулём была ОНА! Рядом с ней я разглядел девчушку лет четырёх с большими розовыми бантами в косичках, но тогда не придал этому никакого значения. Казалось, я перестал дышать, время замерло, и весь мир вокруг нас на мгновение исчез в седой дымке прошлого. Всё происходило, как в замедленном кино. ОНА лишь на секунду повернула свою миленькую головку в мою сторону. Но какой же щедрой оказалась эта секунда! Да-да, это именно ОНА! Ошибки быть не может! ОНА задержала на мне свой взгляд лишь на мгновение больше положенного, и сразу узнала меня, но, поворачиваясь, лишь едва заметно кивнула мне головой и укатила прочь. И всё, что мне осталось – это таинственный недосягаемый образ прекрасного исчезнувшего видения, растворившегося в солнечных лучах и осознание того, что ЭТА женщина по-прежнему великолепна. И это всё. И это всё? Это всё, чем ОНА удосужилась меня удостоить? Этим маленьким кивком прекрасной белокурой головки? Чёрт, ОНА по-прежнему великолепна!

– Но какого дьявола тебе понадобилось кивать мне здесь, если на Кэ ты имитировала для меня свою собственную смерть?! – После такого потрясения моё медленно просыпающееся сознание сначала позволило вернуться голосу, и лишь спустя некоторое время – разуму, в чём, видимо, воочию убедился удивлённый водитель «Жигулёнка». – Ну и чёрт с тобой! Катись!

Оправившись от шока, я оказался в своеобразной паузе где-то на грани между реальностью и фантазиями, но перешёл, наконец, дорогу и, найдя ближайшую лавочку в тени, уселся всё обдумать. В очередной раз почти идеально сложенная в моей голове картинка опять распадалась на тысячи несвязных осколков. Это бесило. Собрать все факты в нечто дельное, понятное и осмысленное не получалось. Да и к Василичу обращаться уже не хотелось. А голова была занята только одним вопросом: как ОНА здесь оказалась, откуда и куда ехала и почему не остановилась? С моей лавочки дорога просматривалась великолепно, причём в обе стороны, и я решил дожидаться ЕЁ здесь, несмотря на всю кажущуюся нелепость этой ситуации. Наверное, со стороны это выглядело как обыкновенное помешательство, но что ещё мне оставалось делать? А может она здесь и вовсе больше не появится? Эта гнетущая мысль витала надо мной дамокловым мечом. «После такого чудовищного обмана не то, что объясниться, даже остановиться не сочла нужным! Мошенница! Преступница! Холодная чёрствая женщина, просто Снежная Королева какая-то!» – Возмущался я про себя. Я всю свою жизнь до рези в глазах ненавидел таких как она – настолько же надменных, насколько и красивых! И куда в этом хрупком тельце помещается столько высокомерия и спеси? И удивительно, что это совершенно не мешает ей прекрасно работать головой! Как же всё-таки не хочется прощать, когда эмоции захлёстывают! Ждать с надеждой или бушевать с ненавистью – вот в чем вопрос! «Слышишь меня, Красильникова Наталья Валентиновна?» – Бурчал я, сидя на лавке, будто она могла меня услышать. – «Я тебя ненавижу! Сейчас я тебя дождусь, а потом, наверное, убью! Только сначала ты мне расскажешь правду! Всю правду!»

* * *

Не успел прораб Антонов выйти из моего кабинета, как в широкую дверь из матового стекла опять постучали. В дверь заглянул Серёжа.

– Можно? – спросил он, и я кивнул, приглашая войти.

– Павел Анатольевич, тут товарищи из «Тайхон Констракт» звонили, сообщить, что могут приехать на час раньше намеченного и спрашивают, сможем ли мы их принять, – произнёс он с нотками важности в голосе.

Интересно, как порой одно сообщение может перевернуть ход дня. Вся эта суета вокруг нашего проекта, советы, встречи – всё это, по сути, сводится к тому, как мы будем работать с заказчиком.

– У тебя-то всё готово? – Поинтересовался я с легким волнением.

Серёжа, решительно расправив плечи, гордо ответил:

– Всё в полном порядке. Мы, как я вам уже сообщал, вчера полностью закончили возведение опор последнего пролёта. Сегодня приступили к «надвижке» последней секции. Так что можно рассматривать вопрос о досрочном прекращении аренды двух из трёх плавучих кранов.

Я задумался лишь на мгновение и спросил, стараясь как можно точнее прояснить ситуацию:

– Ты уверен, что это обойдётся нам дешевле, чем просто их простой?

– Вы же помните Ян Ци? – С ухмылкой произнёс он.

Я кивнул. Пресловутый Ян Ци, который, как известно, постоянно пытался сэкономить на всем, но такова уж была его работа, и работа банка, с которым нам предстояло сотрудничать. И делал он свою работу, к его чести, замечательно. Кажется, Серёжа решил пойти на риск. Надеюсь, и на этот раз у нас всё получится.

– Так вот я позавчера с ним говорил на эту тему, как я уже докладывал. Он пока ни разу не подвёл. Он считает, что китайцы пойдут на это, если мы сможем гарантировать, то есть если вы сможете гарантировать наше участие в сделке АСИАН. – Продолжал мой заместитель.

– Да, конечно…. Я склоняюсь именно к этому. А что ты обо всём этом думаешь?

– АСИАН – это слишком уж крупный проект, даже для нас. Мы с вами это уже обсуждали. Вы знаете мою позицию… – Сергей едва уловимо замялся, но я сразу заметил это.

– Продолжай.

– Вы ведь знаете лучше меня, что для того чтобы стать полноправными партнёрами такого уровня нам необходимо будет инвестировать всё, что мы здесь заработали и гораздо больше.

– Конечно, – спокойно ответил я, – а как иначе? Я прекрасно понимаю, что это не просто цифры на бумаге, а реальные вложения, за которыми стоят наши мечты, усилия и надежды.

– Но ведь это сотни миллионов… – Серёжа, кажется, был немного озадачен необходимостью вложить крупную сумму для становления партнёрами, и это вполне объяснимо. Дело в том, что подобные шаги всегда влекут за собой определенные сомнения и страхи, особенно когда на кону стоят такие огромные деньги.

Знаком я показал ему закрыть оставшуюся немного приоткрытой дверь, а когда она закрылась, и моя секретарша не могла уже нас слышать, продолжил, указывая на кресло рядом с собой:

– 830, если точнее. Так? Ну-ка, Серёга, присядь рядом, да расскажи мне, друг, что случилось.

– Так. – Ответил Серёжа как-то без присущего ему обычно энтузиазма, занимая соседнее кресло.

– И? В чём проблема? Мы не можем себе этого позволить?

– Мы-то можем, но надо ещё раз всё взвесить. К тому же за нами большой коллектив и… – Серёжа, сидя в кресле, всё ещё колебался. Мне было ясно, что он не просто считает деньги, но и взвешивает последствия, понимая, что риски могут затянуть компанию в негативное русло, если всё пойдёт не так, как планировалось.

– К чему ты клонишь, Серёжа? Наши сотрудники, безусловно, являются главным нашим активом. – Сказал я, закуривая. – Это ясно. А говорим мы не просто о миллионах, а о том, как построить для всех нас будущее, полное надежд и возможностей, несмотря на страхи и сомнения.

Сергей Николаевич Брондуков, или просто Бурундук, как его называли наши институтские однокурсники, был заместителем генерального директора МАКО, моим заместителем, помощником и старым другом. Большая часть всей организационной работы лежала именно на нём. Мы познакомились ещё на первом курсе университета, попав в одну группу. С тех пор, наверное, и не расставались. Я был единственным и довольно поздним ребёнком в семье. В школу я пошёл в Ленинграде, а закончил её на Кубе в Гаване при нашем посольстве. Отец работал там больше шести лет в торговом представительстве. А когда мне пришло время поступать в университет, мы вернулись домой в Питер. Вместе с Максаковыми, с чьим сыном Денисом я учился в Гаване в одном классе. Денис пошёл по стопам отца и поступил в Москве на факультет дипломатических отношений. Я же со своей страстью рисовать старинные замки и дворцы выбрал архитектурно – строительный факультет. А юношеская тяга к независимости и самостоятельности привела к поступлению в московский ВУЗ, хотя родители и настаивали на учёбе дома в Санкт – Петербурге. В конце первого курса их не стало: ужасная авария по дороге в Выборг. И я остался совсем один, так как к тому времени из родственников в живых уже никого не осталось. Это стало для меня настоящим испытанием. Серёжа меня очень поддерживал, и мы с ним сблизились ещё больше. В эти трудные времена он стал для меня настоящей опорой и всегда поддерживал меня в моих начинаниях.

Я сдал внаём питерскую квартиру, но денег не хватало катастрофически, поэтому на втором курсе я был вынужден устроиться на работу. Бурундук часто приглашал меня к себе домой «на мамины пирожки», где я и познакомился с его родителями. И его отец Николай Васильевич, занимающий какой-то высокий пост в Минстрое, через свои связи помог мне устроиться на работу в ночные смены в недавно открывшийся «Макдональдс», куда просто так попасть в те годы было совершенно невозможно. Работал я там больше двух лет только в ночные смены и через день, а днём – занятия. Поначалу, конечно, было очень трудно, но деваться было некуда, а бросить учёбу – это было бы признанием своей слабости и несостоятельности. На это я пойти не мог, да и не хотел. Через несколько месяцев я втянулся в такой жёсткий ритм, правда пришлось пожертвовать свободным временем и ограничить общение с друзьями. Зато теперь я легче переносил недосыпание, что очень помогало во время подготовки к экзаменам, так как просто купить «договорную» оценку было не на что.

На четвёртом курсе я перебрался из общежития в съёмную комнату в коммуналке, куда часто наведывался Денис, а Бурундук порой жил у меня целыми неделями. К тому времени отец Сергея уже «поучаствовал» в приватизации, ушёл с госслужбы и благополучно открыл свой строительный бизнес. Ко времени, когда мы с Бурундуком, получили, наконец, свои дипломы, Николай Васильевич заметно развернулся и благосклонно взял нас обоих на работу в свой новый офис. К этому времени, самому прекрасному времени в нашей жизни, наша дружба с Брондуковым прошла все возможные испытания и только окрепла. А Серёжа стал для меня уже не просто другом, а настоящим братом и самым близким человеком в моей уже по-настоящему взрослой жизни. Молодость, счастье свободы, радости первых побед и горечи первых неудач, новые встречи, успехи, надежды сбывшиеся и не сбывшиеся, первая любовь и первое разочарование, общение с друзьями до рассвета, веселье и грусть – всё это мы прошли вместе, всегда оставаясь неразлучными друзьями, всегда и всюду готовыми по первому зову подставить друг другу надёжное плечо.

На работе я очень старался, даже сверх меры, не хотел дать Николаю Васильевичу повода сомневаться в правильности выбора, часто оставался допоздна, уходя из офиса последним, стараясь доказать всем, а в первую очередь – самому себе, что смогу добиться успеха, и, благодаря поддержке Бурундука и его семьи, настраивался на позитивный лад. И со временем это действительно начало приносить свои, пока ещё очень скромные, плоды.

А когда через полтора года работы мой первый проект, за который я так волновался и переживал, был утверждён, я стал заместителем начальника проектного отдела в одном из подразделений фирмы и снял себе свою первую отдельную и довольно просторную квартиру, а недовольный Бурундук стал моим подчинённым. Тогда я и понял, что результат стоил всех потраченных усилий. Новоселье с друзьями отметили шумно. Ещё через три года меня опять повысили, и я к своей радости попал в центральный офис фирмы в качестве помощника самого директора Николая Васильевича! Тогда моей радости по-настоящему не было предела! И я по молодости лет считал, что уже смог добиться всего, что только можно себе пожелать. Сергей же остался работать в прежнем подразделении, правда, в качестве начальника отдела. Конечно, он рассчитывал на большее, но его отец хорошо умел считать деньги и несмотря ни на что старался продвигать тех, кто приносит фирме наибольшую прибыль. Из-за этого я долгое время на новом месте довольно неловко себя чувствовал. Но таковы уж законы бизнеса, и не я их придумал – мне оставалось только следовать их непреложной железной логике.

Зато теперь у меня появилось немного времени на личную жизнь, но, видимо, из-за пагубной привычки жить одному и рассчитывать только на себя, она как-то не склеивалась. Серьёзные отношения не завязывались, как я ни старался, и на личном фронте оставалась зияющая пустота. За исключением одного лишь раза с Татьяной, коллегой по работе, очень перспективным специалистом, работу которой я курировал. Впрочем, через пару лет мы расстались, и она от меня съехала. Знаю, в этом была лишь моя вина. Я, конечно, не мог уделять ей столько времени, сколько она хотела и, безусловно, заслуживала. Не желая далее работать со мной вместе, Таня уволилась. А я навлёк на себя этим гнев директора и председателя совета акционеров Николая Васильевича. Тогда меня и посетила мысль, возможно глупая, что я просто не создан для тихого семейного счастья и не способен ни о ком заботиться, что мой удел – карьера в чистом её виде. Ведь голова моя, совсем ещё не опытного молодого человека, подающего надежды, была занята исключительно этим. Работа и карьера полностью затмила для меня важность личных отношений, которых, не считая несерьёзных встреч, с тех пор у меня, в отличие от друзей, никогда и не было. Но это был мой выбор, и на тот момент я был абсолютно уверен в его правомерности.

Вскоре в моей жизни произошёл удивительный поворот, заставивший меня увериться в правильности своего выбора. После того как мы выиграли последние два тендера, в подготовке которых я принимал самое деятельное участие, и которые были по-настоящему «лакомым куском» для нас, Николай Васильевич неожиданно предложил мне войти в совет акционеров, приобретя на мой очень внушительный гонорар вновь выпущенные акции фирмы. Я был немало удивлён, мягко говоря, хотя и знал, что к моему мнению он прислушивается, и, безусловно, от такого предложения я отказаться не мог, понимая, что в моей жизни такого может больше никогда не произойти. Ведь жизнь устроена так, что большинству из нас маленькая фея с волшебной палочкой является лишь во сне, а те немногие, которым посчастливиться встретиться с ней наяву, чаще всего принимают её просто за назойливую муху! Но я не таков! Это был мой шанс, и я не собирался его упускать! Так в возрасте тридцати двух лет я стал акционером и заработал уважение коллег, что было ещё одной вишенкой на торте моих достижений. Да, жизнь порой удивляет, но каждая победа – это лишь возможность уверенней двигаться дальше. Теперь все на работе обращались ко мне исключительно по имени и отчеству, несмотря на мою молодость. А вот с Бурундуком отношения стали гораздо прохладнее, практически перешли на уровень просто рабочих.

В те бурные времена роста все строительные компании, по крайней мере, все, которые я знал, в большей или меньшей степени, но «химичили» с документами, с отчётностью, переплетались с хитроумными схемами и получали баснословные прибыли. Ходила даже шутка, что все выпускники по специальности Промышленное и Гражданское Строительство перешли на вредную химическую работу. Это было время, когда злые языки только о нас и судачили. И действительно, кто-то из «наших» вкладывал свои доходы в зарубежную недвижимость и приобретал дорогие «игрушки», кто-то переводил свои деньги в зарубежные банки, конвертировал их в валюту. Были в нашей фирме и заядлые «игроки», спускающие порой в казино целые состояния. Бурундук был в их числе. Его страстью была рулетка. И только серьёзное «промывание мозгов» его отцом ненадолго избавляло его от пагубной привычки. Но я выбрал другой путь! Я не копил на фешенебельные «навороты» и не тратил деньги на азартные игры. Да я, честно сказать, тогда вообще практически ничего не тратил, живя одной лишь работой. Вместо этого, я вложил свою душу и все свои доходы в развитие фирмы, покупая при первой возможности акции, которые, казалось, в тот момент были единственной надеждой на светлое будущее. Эти инвестиции были настоящим риском, но я знал: без риска нет и победы!

Так продолжалось несколько лет, пока после тяжёлой болезни отец Сергея не ушёл с должности директора, оставаясь председателем совета акционеров и владея мажоритарным пакетом акций. На освободившееся место совет акционеров назначил меня. А после ухода из жизни к моему глубокому сожалению Николая Васильевича, отчасти заменившего мне отца, большинство акционеров решили выйти из предприятия, сочтя его бесперспективным в тех условиях. Это время оказалось настолько тревожным, а каждый миг был настолько тяжёл, что небольшая сердечная недостаточность, которой я страдал с первого курса, даже привела меня на больничную койку. Впрочем, восстановился я довольно быстро. Зато это помогло понять безудержному карьеристу, что кроме работы в этой жизни есть и ещё что-то, что может вызывать мой неподдельный интерес, и что, несмотря на обилие дружеских и служебных связей, по сути, я остаюсь лишь несчастным одиноким человеком, которому даже некому подать пресловутый стакан воды. Горечь от осознания этого очень долго травила мой разум своим ядом, заставляя по-доброму завидовать своим друзьям, которые к тому времени уже обзавелись семьями, а у некоторых уже были наследники.