Текст книги "История"

Вторая волна учреждения синдикатов началась в 1907 г. Возникли синдикаты – “Продуголь”, объединивший крупнейшие угольные предприятия Донбасса, “Продаруд”, который объединил шесть крупных южных рудных предприятий с производством до 80 % всей руды, “Продвагон”, монополизировавший производство паровозов и вагонов; “Товарищество бр. Нобель” и “Мазут” сосредоточили в своих руках до 70 % отпуска нефтепродуктов.

Среди монополистов выделялись синдикаты лодзинских хлопчатобумажных фабрикантов, Общество хлопчатобумажных фабрикантов Московского района, Русское льнопромышленное общество и синдикат “Треугольник”, куда вошли все предприятия резиновой промышленности.

Монополистические объединения проникли и в область транспорта. Поскольку основная сеть железных дорог принадлежала казне, то уже в силу своего положения она стала крупнейшим железнодорожным монополистом. Речное сообщение по крупным водным артериям страны – Волге, Каме, Днепру и сибирским рекам – захватили синдикатские общества “Самолет”, “Кавказ и Меркурий”, “Днепровское” и др. Морские транспортные общества поглотил синдикат “Русское общество пароходства и торговли” (РОПИТ). Всего к началу Первой мировой войны в России существовало до 200 монополистических объединений, в том числе до 30 крупных.

Кроме промышленных и транспортных синдикатов, возникли банковские монополистические союзы: Московский коммерческий, Петербургский международный, Русский для внешней торговли, Азовско-Донской, Волжско-Камский и Русский торгово-промышленный банки, которые имели каждый от 50 до 100 филиалов в России и за рубежом, были связаны с иностранными банками.

Российский государственный монополистический капитализм являл собой стремление самодержавия приспособиться к капиталистическому развитию и использовать его для укрепления своих позиций. В свою очередь русская буржуазия заручилась поддержкой самодержавия.

В первое десятилетие XX в. создаются государственно-капиталистические органы регулирования транспортного машиностроения, металлургии, судостроительной промышленности (например, “Комитет по распределению железнодорожных заказов”, “Совещание по судостроению”, “Съезд по делам прямых сообщений”), которые перерастают в государственно-монополистические организации.

Процесс складывания государственно-монополистического капитализма проходил и путем сращивания банковских монополий с государственными финансовыми учреждениями. Связи между ними закреплялись личными униями, когда в руководство крупнейшими банками вводились высокопоставленные чиновники министерств торговли и промышленности, финансов, Морского министерства и пр.

Государственно-монополистический капитализм в России наибольшего развития достигает в годы Первой мировой войны. Регулирующая роль государства в экономике страны в это время была особенно велика. Частномонополистический капитал со своей стороны добивается влияния на правительственные органы в деле распределения военных заказов. Это способствовало сращиванию государственного аппарата с военно-промышленными монополиями.

Для России, как и для всякой страны рыночного хозяйства, была характерна неравномерность экономического развития: в зависимости от менявшейся рыночной конъюнктуры период подъема сменялся спадом производства, следовал новый цикл подъема и т. д. Эта цикличность развития рыночной экономики в России особенно заметна в 90-е гг. XIX в.

В 1893 г. в России начался небывалый промышленный подъем, продолжавшийся до 1899 г. Происходило бурное развитие всех отраслей промышленности, и прежде всего тяжелой, которая за эти годы выросла в целом в 2 раза, тогда как легкая – в 1,6 раза.

Промышленный подъем 90-х гг. сменился спадом в начале 1900-х. Обычно 1900–1903 гг. характеризуют как фазу кризиса, а 1904–1908 гг. – как состояние депрессии (или застоя) русской промышленности. Однако общий рост промышленного производства продолжался, хотя замедленными темпами, и в эти годы.

Спад промышленного производства способствовал концентрации и монополизации ряда промышленных отраслей, когда мелкие предприятия не выдерживали конкуренции более устойчивых крупных и поглощались ими.

1909–1913 гг. отмечены новым, более широким и значительным экономическим подъемом во всех отраслях народного хозяйства. Он проходил уже в условиях сложившегося монополистического капитализма. Особенно резко поднялись темпы прироста промышленной продукции: они были выше, чем в таких развитых странах, как Германия, США, Англия, Франция.

В среднем за год прирост промышленной продукции в России составлял 9 %, при этом по товарам широкого потребления – 6 %, а по продукции средств производства – 13 %; выплавка чугуна увеличилась на 64 %, стали – на 82 %, добыча угля – в 1,5 раза.

Ведущее место в промышленном развитии страны занимали регионы: Центрально-промышленный (Московский), Северно-Западный (Петербургский), Южный (Донбасс и Криворожье), Прибалтика, Урал, Домбровский угольный и Лодзинский текстильный – в Польше. В этих регионах сосредоточивалось до 80 % рабочих крупной промышленности и производилось до 1/4 ее валовой продукции.

Заметных успехов достигло сельское хозяйство. Посевные площади за 1900–1913 гг. возросли на 15 %, а урожайность поднялась в среднем на 10 %; среднегодовые сборы зерновых увеличились с 3,5 млрд до 5 млрд пудов, т. е. на 40 %.

В 1908–1913 гг. из среднегодового сбора хлеба на рынок шло около 1,5 млрд пудов. Следовательно, товарность зернового производства составляла около 30 %. Основными поставщиками товарного хлеба были Среднее Поволжье, Южный степной, Юго-Восточный и Предкавказский регионы. Они поставляли более половины продаваемого в стране хлеба. Нечерноземная полоса была главным внутренним потребителем хлеба: здесь ежегодно закупалось свыше 500 млн пудов зерна.

В начале XX в. возросло производство технических культур. Расширились площади под посевами картофеля, сахарной свеклы, льна и конопли. В связи с ростом спроса на сырье российской текстильной промышленностью, активно развивалось хлопководство в Средней Азии.

Заметные успехи были достигнуты в животноводстве, в основном за счет разведения продуктивного скота. За 1900–1913 гг. поголовье лошадей увеличилось с 19,2 до 23,3 млн голов, крупного рогатого скота с 30,8 до 47 млн. При этом произошло перемещение специализации по разведению крупного рогатого скота в восточные регионы страны.

Накануне мировой войны в России появились первые тракторы (всего 152), привезенные из США. Однако 52 % крестьянских хозяйств не имели и плугов. Соха, деревянная борона, серп, коса, цеп продолжали оставаться основными орудиями. Минеральные удобрения применялись лишь на 3 % посевной площади.

Создавались объединения латифундистов – производителей товарной сельскохозяйственной продукции. В 1913 г. насчитывалось 272 торгово-промышленных товарищества, обладавших 3,6 млн десятин земли, в среднем по 13 тыс. десятин на товарищество. Ряд крупных торгово-промышленных предпринимателей-латифундистов являлись также участниками промышленных монополистических организаций. Так, членами синдиката сахарозаводчиков были обладатели крупных поместий, представители титулованных дворянских фамилий – Бобринские, Потоцкие, Браницкие. С другой стороны, представители промышленных монополий (например, известные московские текстильные фабриканты Рябушинские, Морозовы, Коноваловы) приобретали десятки тысяч десятин земли, на которой велось предпринимательское сельское хозяйство.

Доходы помещики-латифундисты получали не только за счет предпринимательского сельского хозяйства, но и путем сдачи своих земель в аренду (как за деньги, так и за отработки), от продажи лесов и прочих угодий, залога в кредитных учреждениях. На 1 января 1915 г. в залоге находилось 46,6 млн десятин помещичьей земли (свыше 80 % от всего помещичьего землевладения).

Общий итог социально-экономического развития России в конце XIX – начале XX в. За 1897–1916 гг. численность населения России возросла со 125,6 млн до 165,7 млн человек (без Польши и Финляндии), или на 32 %. Ежегодный прирост населения в начале XX в. составлял 1,7 %. Городское население увеличилось с 16,8 млн до 26,5 млн человек, или на 70 %, а его удельный вес с 13,5 до 18 %.

Следовательно, Россия продолжала оставаться страной с преобладанием сельского населения. В 1897 г. насчитывалось всего 17 городов с числом жителей свыше 100 тыс. В 1916 г. их было 29. Среди них свыше 1 млн жителей насчитывали Петербург (2 133 тыс. человек) и Москва (1 763 тыс. человек). Свыше полумиллиона жителей имели Одесса и Рига.

Происходила концентрация городского населения в крупных городах. В городах с числом жителей свыше 100 тыс. человек сосредоточивалась значительная часть городского населения страны. Городское население увеличивалось не столько за счет естественного прироста, сколько за счет притока сельского населения, уходившего в города в поисках заработка.

Деревня всегда испытывала относительное “перенаселение”, существенно возросшее после отмены крепостного права, несмотря на уход в города и переселение в южные степные губернии, в Заволжье и Сибирь, и продолжало увеличиваться, создавая сложные экономические и социальные проблемы. В 1897 г. “избыточное” сельское население составляло 23 млн человек, к 1913 г. оно достигло 30 млн человек.

Средняя продолжительность жизни в стране возрастала медленно в основном из-за сохранявшейся высокой детской смертности. Если в середине XIX в. средняя продолжительность жизни составляла 27 лет, то в начале XX в. – 33 года.

Численность работников наемного труда возросла с 10 млн до 18 млн, в том числе индустриальных рабочих – с 1,5 млн до 4,2 млн человек. Существенно увеличился удельный вес рабочих в наиболее технически оснащенных отраслях промышленности – машиностроении и металлургии. В промышленности широко применялся женский и детский труд. Женский труд составлял 31 % (в текстильной промышленности 54 %), а детский – 11 %.

Данные о продолжительности рабочего дня и размерах заработной платы свидетельствуют о некотором улучшении положения рабочих в начале XX в. Рабочий день с конца XIX в. до начала Первой мировой войны сократился с 11–12 до 9,5–10 часов, средняя заработная плата рабочего в обрабатывающей промышленности за 1904–1913 гг. возросла с 205 до 264 руб. в год, а в металлообрабатывающей промышленности Петербурга она достигла 511 руб. в год при среднемесячном прожиточном минимуме рабочей семьи из четырех человек 25 руб.

Приведенные данные об экономическом развитии России и уровне жизни рабочих за два предреволюционных десятилетия никак не согласуются с прежними представлениями о “загнивании” империализма, об “относительном” и даже “абсолютном обнищании пролетариата”. Сама “отсталость” России – понятие относительное. Россия была страной со средним уровнем капиталистического развития. Это аграрно-индустриальная страна, успешно развивавшая перед мировой войной промышленность, сельское хозяйство, банковское дело, и ей отнюдь не грозила перспектива превратиться в “полуколонию” более развитых “империалистических хищников”.

Россия отставала по общему экономическому уровню, как и по уровню жизни своего населения, лишь в сравнении с наиболее развитыми индустриальными странами – США, Англией, Францией, Германией, но находилась на уровне с Японией и даже по ряду показателей превосходила ее, была впереди большинства стран мира и уверенно завоевывала позиции в мировой экономике. Хотя удельный вес России в общемировом производстве продукции был еще невелик (в начале XX в. он составлял около 4 %), но неуклонно повышался (до 7 % перед Первой мировой войной).

Развитием экономики Россия была обязана не столько заботам правительства, сколько труду многих миллионов крестьян и рабочих, таланту ее ученых и инженеров, а также энергии предпринимателей.

5.3. Общественное движение во второй половине XIX в

Обнародование Манифеста и положений 19 февраля 1861 г. не ослабило накала классовой, революционной борьбы в стране. Напротив, 1861 г. стал высшей точкой революционной ситуации. Наибольший размах приобрело крестьянское движение, резко возросла активность русских революционеров.

Вера в неизбежность и близость революции, в реальность крестьянского восстания определяла все действия русских революционеров начала 60-х гг.: перед ними по-новому встал вопрос об объединении сил, о разработке программы и тактики борьбы с самодержавием. С падением крепостного права главным массовым деятелем освободительного движения становится разночинец.

Выходцы из разных сословий русского общества, разночинцы были представителями демократической интеллигенции – учителями, врачами, литераторами, студентами; они играли заметную роль в общественном движении 40-х и особенно 50-х гг.

Характерной чертой общественного движения пореформенного времени являлись студенческие волнения. Выступления передового студенчества в защиту своих прав становились своеобразным проявлением солидарности с крестьянским движением.

В середине 1861 г. правительство ввело новые “временные правила”, имевшие целью ограничить доступ в университет студентам-разночинцам. Отменялось освобождение нуждавшихся студентов от платы за обучение, запрещались студенческие сходки, депутации. В ответ на меры правительства в Петербурге, Москве, Казани прошли массовые студенческие выступления.

Студенческие выступления 1861 г. наглядно показали, что разночинская интеллигенция становилась ведущей силой русского освободительного движения.

В июне 1862 г. были закрыты органы революционной демократии – журналы “Современник” и “Русское слово”, запрещены созданные накануне реформы воскресные школы для взрослых, учреждена следственная комиссия для расследования дел о политических преступлениях. Начались аресты в Петербурге, Москве и других городах. Были арестованы Н. Г. Чернышевский, Н. А. Серно-Соловьевич, Д. И. Писарев, часть революционеров эмигрировала. Без всяких юридических доказательств, на основании показаний лжесвидетелей, Чернышевский был осужден на каторжные работы. На каторге и в ссылке в Сибири великий русский революционер, мыслитель и писатель провел 20 лет.

Репрессии лета 1862 г. не сломили волю русских революционеров. Работа по выявлению и объединению разрозненных столичных и провинциальных революционных кружков, начатая осенью 1861 г. в Петербурге братьями Серно-Соловьевичами, А. А. Слепцовым, Н. Н. Обручевым, продолжалась в середине и во второй половине 1862 г. Ее вдохновителем был Чернышевский. Петербург стал центром организации, комитеты и группы которой находились в Москве (до 400 членов), Казани, Нижнем Новгороде, в некоторых городах Украины. Были установлены связи с редакцией “Колокола”. Девизом общества стали слова Н. П. Огарева “Земля и воля”.

Несмотря на арест Чернышевского и восьмимесячный перерыв, ведущим органом демократической печати оставался “Современник”. С 1863 г. его редактировали Н. А. Некрасов и М. Е. Салтыков-Щедрин. Сотрудники журнала стремились продолжать традиции Добролюбова и Чернышевского, что удавалось далеко не всегда. Пропаганда общинного социализма и артельных начал сочеталась у публицистов “Современника” (Г. З. Елисеев, Ю. Г. Жуковский, М. А. Антонович) с высказываниями в пользу мирной просветительной работы.

Огромное влияние на демократическую молодежь оказал опубликованный в журнале роман Чернышевского “Что делать?”. Среди молодежи возникают кружки и артели наподобие тех, о которых писал Чернышевский. Читателей-разночинцев привлекала вера Чернышевского в победу революции, его идеал социалистического общества будущего. Отразились в романе и утопические черты мировоззрения великого революционера, который мечтал о переходе к социализму через старую, полуфеодальную крестьянскую общину.

Среди части разночинской молодежи был популярен журнал Г. Е. Благосветлова “Русское слово”. Программные выступления журнала обращались прежде всего к учащейся молодежи, которая рассматривалась как главная сила демократического движения. Ведущие сотрудники “Русского слова” (Д. И. Писарев, В. А. Зайцев) скептически относились к созидательным возможностям народа, не верили в близость революции.

Их главное внимание было уделено отрицанию существовавшего в России политического строя и социально-экономических отношений. В середине 60-х гг. между “Современником” и “Русским словом” произошла полемика (“раскол в нигилистах”), отразившая идейный кризис революционно-демократического движения. После покушения Д. В. Каракозова на Александра II оба журнала были запрещены.

Талантливый публицист и критик Д. И. Писарев начал литературную деятельность еще при жизни Добролюбова, до ареста Чернышевского. В 1860 г. он стал сотрудником “Русского слова”. В 1862 г. Писарев написал прокламацию, в которой восхищался деятельностью А. И. Герцена и утверждал, что “династия Романовых и петербургская бюрократия должны погибнуть”. За эту прокламацию он был арестован и заключен в Петропавловскую крепость, где пробыл до 1866 г. Литературная деятельность Писарева не прерывалась, и к середине 60-х гг. он стал главным выразителем настроений демократической молодежи.

Демократический подъем начала 60-х гг. привел к резкому размежеванию революционного и либерального направлений русской общественной мысли. Либералы пореформенного времени, находившиеся в оппозиции к правительству, вместе с тем боялись революции – их пожелания сводились к ограничению самодержавия и проведению дальнейших буржуазных реформ.

В первые пореформенные годы с притязаниями на ограничение самодержавия выступали и некоторые консервативные круги. В среде крупного поместного дворянства, мечтавшего об “исправлении ошибки 19 февраля 1861 года”, возникло течение, выступавшее за узкосословную, олигархическую дворянскую конституцию. Его органом стала газета “Весть”, выходившая с 1863 г. Вожди олигархического дворянства Н. А. Безобразов, В. П. Орлов-Давыдов, А. П. Платонов стремились конституционно закрепить главенствующую роль дворянства в политической и экономической жизни страны.

В 1862–1865 гг. их планы не раз обсуждались на собраниях петербургского и московского дворянства, на дворянских собраниях других губерний. В январе 1865 г. московское дворянское собрание приняло адрес, содержавший требование дворянской конституции.

Революционное направление общественного движения, переживавшее спад после репрессий 1862–1863 гг., не прекратилось. В 1863 г. в Москве на базе землячества студентов-пензенцев возник нелегальный кружок, руководителем которого стал студент Н. А. Ишутин. Члены кружка считали себя учениками и последователями Чернышевского. По примеру героев романа “Что делать?” они организовывали разного рода мастерские – артели и производственные ассоциации (переплетная и швейная мастерские, школа, ассоциация извозчиков и т. п.). Их попытки придать своим начинаниям легальный характер неизменно кончались неудачей.

4 апреля 1866 г. член кружка Д. В. Каракозов в Петербурге стрелял в Александра II. Покушение, произведенное им вопреки мнению товарищей, оказалось неудачным. Каракозов был казнен, ишутинский кружок разгромлен. В России началась полоса “белого террора”, который, однако, не прервал революционной традиции.

В 1867 г. сложился кружок Г. А. Лопатина, члены которого (Н. Ф. Даниельсон, Н. Н. Любавин) изучали западноевропейскую социалистическую литературу, читали произведения К. Маркса. Совместно с Ф. В. Волховским Лопатин приступил к созданию общества, названного по размеру вступительных взносов “Рублевым”. Члены “Рублевого общества” должны были кочевать по России, просвещать крестьян с помощью специально написанных учебников и книг.

Сближение с народом должно было дать революционерам ясное представление о его нуждах, целях и средствах борьбы. В начале 1868 г. общество было раскрыто. Лопатина сослали. Однако многие идеи “Рублевого общества” нашли воплощение в практике революционеров 70-х гг.

Возникновение народничества. На рубеже 50–60-х гг. среди молодежи распространился тот тип нигилиста, который был запечатлен И. С. Тургеневым в образе Базарова.

Осенью 1861 г. правительство ввело плату за обучение и запретило студенческие сходки. Тогда впервые в университетах произошли волнения. Многие студенты были исключены.

В последующие годы студенческие волнения происходили все чаще, и вновь “изгнанники науки” искали свое место в жизни. Многие шли в народ добровольно, других высылала полиция. Впервые столкнувшись с крестьянством, они бывали потрясены его бедностью, темнотой и бесправием. Образ нигилиста, который будоражил мысли молодежи, потускнел, отошел на задний план, а в сознании демократической молодежи (из дворян и разночинцев) стали укореняться идеи “возвращения долга народу”, беззаветного ему служения.

Народничество сложилось в мощное движение с собственной идеологией, у истоков которой стояли Герцен и Чернышевский. Именно у них народничество заимствовало самые благородные свои черты: защиту интересов простого народа, прежде всего крестьянства, глубокий демократизм.

Народники не придавали особого значения борьбе за конституцию и гражданские свободы. Считалось, что социальное освобождение сразу решит все проблемы. Участвовали они в борьбе за гражданские свободы, потому что надеялись с их помощью расширить свою пропаганду, чтобы взять власть и ввести социализм. Это было теневой стороной идеологии народничества.

Одно из течений народничества возглавил Петр Лаврович Лавров (1823–1900). Он был профессором математики Артиллерийской академии. Общественную деятельность начинал как сторонник постепенных реформ. Но, разочаровавшись в переменчивой политике Александра II, видя царящий в стране произвол, пришел к мысли о революции. Вскоре и сам стал жертвой полицейской расправы. В 1867 г. его выслали в Вологодскую губернию.

В ссылке Лавров написал свои знаменитые “Исторические письма”. Именно он высказал мысль о “неоплатном долге” перед народом.

Утвердившись в мысли о необходимости социальной революции, он до конца своих дней стоял на этой точке зрения.

Но вместе с тем Лавров сурово критиковал революционный авантюризм, указывал, что нельзя “торопить” историю, считал, что поспешность в деле подготовки революции не даст ничего, кроме крови и напрасных жертв, а революция должна готовиться теоретическими работами интеллигенции, неустанной пропагандой среди народа.

Другим идеологом народничества стал Михаил Александрович Бакунин (1814–1876). Теория разрушения оформилась у него в законченное анархистское учение. Он считал, что все государства построены на подавлении человека. Никакие реформы не изменят их антигуманной сущности. Поэтому их надо смести революционным путем и заменить свободными автономными обществами, организованными “снизу вверх”. Бакунин требовал передачи всей земли земледельцам, а фабрик, заводов и капиталов – рабочим союзам.

Некоторое время Бакунин находился под влиянием Сергея Нечаева – решительного и безнравственного человека. Нечаев проповедовал, что революционер должен разорвать с законами, приличиями и моралью существующего строя. Для достижения высоких целей, говорил он, не следует пренебрегать никакими средствами, даже низкими. После разочарования в Нечаеве Бакунин сосредоточил свою деятельность на международном социалистическом движении. Его борьба с К. Марксом закончилась расколом I Интернационала.

Влияние Бакунина было сильным среди социалистов южных стран Европы, особенно в Италии. Наиболее податливыми на пропаганду анархизма оказались самые неквалифицированные рабочие, люмпен-пролетариат. Бакунин объявил их авангардом рабочего движения. В России он связывал свои надежды с крестьянством. Русского крестьянина он считал “прирожденным социалистом”.

Петр Никитич Ткачев (1844–1885) – последователь идей Нечаева. Впоследствии за границей издавал газету “Набат”. Ткачев утверждал, что ближайшая цель революционеров – создание законспирированной, дисциплинированной организации. Не теряя времени на пропаганду, она должна захватить власть. После этого революционная организация подавляет и уничтожает консервативные и реакционные элементы общества, упраздняет все учреждения, которые противодействуют целям революции, и создает новую государственность.

В противоположность бакунистам Ткачев считал, что и после победы революции сохранится сильное, централизованное государство.

С начала 70-х гг. в Петербурге существовало несколько народнических кружков, во главе которых стояли М. А. Натансон, С. Л. Перовская и Н. В. Чайковский. В 1871 г. они объединились, и членов возникшего подпольного общества стали называть “чайковцами”, по имени одного из лидеров. В отличие от нечаевской организации здесь не было строгой иерархической подчиненности. Работа строилась на добровольном рвении членов общества. Его отделения возникли в Москве, Казани и других городах. В этой федерации кружков в пору ее расцвета насчитывалось свыше 100 человек.

В 1872 г. в петербургский кружок “чайковцев” вступил князь Петр Алексеевич Кропоткин (1842–1921), ученый-географ, впоследствии – теоретик анархизма. С его приходом в кружке стали распространяться идеи бакунизма. Главным делом “чайковцев” была пропаганда среди рабочих. Делались попытки наладить работу в крестьянской среде.

Именно “чайковцы” в 1874 г. наметили “хождения в народ” – стихийное движение радикальной молодежи. Весной 1874 г. из Петербурга, Москвы, Саратова, Самары “в народ” пошли сотни юношей и девушек – и лавровцы, и бакунисты.

Революционеры переодевались в крестьянскую одежду, запасались подложными паспортами, нанимались плотниками, грузчиками, коробейниками. Основной костяк странствующих пропагандистов составляли бывшие студенты, но много было и отставных офицеров, чиновников, встречались помещики и даже девушки из аристократических семей.

Крестьяне живо откликались на разговоры о малоземелье и о тяжести выкупных платежей. Но проповедь социализма успеха не имела. Слова заезжего “барина” о том, как будет хорошо, когда все имущество будет общим, встречались с ироническими усмешками. Торопливость, с какой велась тогда пропаганда, не позволила народникам сделать трезвые выводы насчет того, отвечает ли социалистическое учение народным взглядам.

Поднять восстание нигде не удалось. Полиция развернула настоящую охоту на пропагандистов. По 37 губерниям задержано было 770 человек. Те, кому удалось уйти от полиции, бежали в города. “Хождение в народ” подорвало идеи бакунизма и подтолкнуло распространение ткачевских идей.

В 1876 г. возникла новая организация со старым названием – “Земля и воля”. В нее вошли некоторые уцелевшие от арестов участники “хождения в народ” – М. А. Натансон. Г. В. Плеханов и др. Позднее в нее вступили Н. А. Морозов и С. Л. Перовская. В организации насчитывалось свыше 150 человек. Главная цель общества состояла в подготовке народной социалистической революции. “Земля и воля” была построена на началах централизма. Ядром ее был “основной кружок”. Общество делилось на несколько групп. “Деревенщики”, самая большая группа, направлялись на работу среди крестьян. Другие группы должны были вести пропаганду среди рабочих и студентов.

Программа общества требовала перехода всей земли в руки крестьян, свободы мирского самоуправления. Землевольцы извлекли урок из недавнего “хождения”, выдвинув близкие и понятные крестьянам требования. В расчете на поддержку старообрядцев и сектантов в программу включили пункт о свободе вероисповеданий.

6 декабря 1876 г. “Земля и воля” организовала демонстрацию перед Казанским собором в Петербурге. Она замышлялась как смотр революционных сил столицы. Надеялись собрать несколько тысяч человек, развернуть красное знамя, произнести речи и даже пройти по городу. Но собралось всего 300–400 человек. Полиция натравила на них дворников, приказчиков, грузчиков, и началось избиение демонстрантов. Около 20 человек было арестовано, другие разбежались.

Вскоре пятерых отправили на каторгу, 10 человек сослали на поселение. Столь суровая расправа над участниками мирной демонстрации вызвала недоумение и ропот в обществе.

Народники вновь сосредоточили свои усилия на деревне. Отказавшись от “летучей пропаганды”, землевольцы стали поселяться группами в наиболее беспокойных местах: в Поволжье, на Кубани и Дону. Им казалось, что именно там, где были живы традиции казачьей вольницы и предания о Разине и Пугачеве, легче всего поднять народ на восстание. Больших успехов “оседлая” деятельность не принесла.

Землевольцам не удалось создать “революционную рать”, о которой они мечтали. Они падали духом, не понимая, сколь наивны их попытки поднять немедленно народ на восстание. Народнические поселения выслеживались полицией. В неравной борьбе гибли лучшие силы. К осени 1877 г. в деревне почти не осталось народнических поселений. В “Земле и воле” назревал серьезный кризис.

Подъем общественного движения после русско-турецкой войны (1877–1878). Война России с Турцией вызвала подъем патриотических настроений в обществе. Оживилось либеральное движение. Либералы спрашивали: почему правительство отказывается ввести в России конституцию? неужели оно считает, что русский народ менее готов к ней, чем болгарский?

Правительство запрещало земским деятелям съезжаться на совещания, даже по отдельным регионам. Поэтому земцы начали собираться на нелегальные съезды. Конспирировались они не хуже революционеров, и о некоторых съездах полиция так и не узнала. В конце 70-х гг. возник нелегальный Земский союз.

Земские деятели, собравшись на съезд в Киеве, попытались договориться с революционерами о совместных действиях. Непременным условием они ставили приостановку террористических актов. Переговоры не имели успеха, и земцы разработали собственный план действий. С требованием конституции выступили Тверское, Полтавское и Самарское губернские земские собрания. Тверское земство заявило, что русский народ должен пользоваться теми же благами конституционных свобод, какие получил болгарский народ.

В 1879 г. в Москве состоялся новый нелегальный земский съезд. Было решено начать широкую пропаганду в земствах и выпуск литературы за границей. Вскоре после этого на территории Австро-Венгрии была напечатана программа Земского союза, включавшая три основных пункта: свобода слова и печати, гарантии неприкосновенности личности и созыв Учредительного собрания.

24 января 1878 г. молодая народница Вера Засулич явилась к петербурскому градоначальнику Трепову на прием и выстрелила в него из револьвера. Поводом для этого стал приказ Трепова высечь арестанта. Трепов был ранен, но остался жив. Правительство, надеясь подогреть в обществе настроения против террора, направило дело Засулич на суд присяжных заседателей.