Текст книги "Чужой мир. Пустыня смерти"

– И не фиг губки надувать, – крикнула ей вслед Карина.

Серго осуждающе посмотрел на Карину и пошел вслед за Ксюшей.

– Не стоило так резко, – заметил профессор. – Но ты права. Она уже начинает утомлять.

– Вот она где у меня! – постучав ребром ладони по горлу, отозвалась девушка. – Пользы – никакой, зато вони…

По ангару снова пронесся крик, полный муки, все переглянулись.

– Как же тяжело знать, что ничем не можешь помочь, – тихо заметил профессор.

– Мы сделали все, что могли, – покачал головой Игорь. – И даже, наверное, больше, чем могли. Кстати, неплохо было бы поесть. А то в желудке урчит просто зверски. Кстати, есть соображения, откуда появились эти милые создания? – Он мотнул головой в сторону изодранных ворот ангара.

– Я считаю, что эти зверьки из мира инквизиторов, – выдал свою теорию профессор. – Непохоже, чтобы они были местными.

– Согласен, слишком ухоженным был этот мир, – ковыряясь в банке свинины с фасолью, кивнул Игорь.

Серго сидел рядом, на коленях у него устроилась Ксюша. Он уже перекусил и теперь изредка прикладывался к чашке с кофе. Оказалось, что он смародерил целых две банки из кабинета генерала Штейна.

– Хорошо, вовремя их засекли и ворота были закрыты. Ворвись они сюда, нам бы не удалось отбиться, – продолжил профессор. – Ты видел, как вожак отпрыгнул в сторону, когда ты по нему выстрелил?

Игорь кивнул.

– Так это еще мелочь. Тут у них другой прыгун был. Мы с Кариной его минут сорок назад угробили. Тот «носорог» разбегался метров за триста. Набирал скорость под семьдесят километров и прыгал метра на три в высоту. Пока Карине не удалось всадить длинную очередь ему прямо в пасть. И даже после этого он сумел отбежать метров на десять. Ладно, хватит о нас, расскажите, как вы съездили?

– Мы нашли великолепную базу, – начал рассказ Игорь, – которую сможем удерживать всемером. Даже наших сил, имеющихся в данный момент, хватит. А еще мы выяснили причину гибели этого мира. Ваши местные коллеги, профессор, затеяли эксперименты с нанооружием. Мы привезли запись, только нужно будет придумать, как ее просмотреть. Хотя, если вернемся на базу, проблем не будет, там есть электричество.

– Она большая? – спросила Карина.

Игорь отставил опустевшую банку с фасолью и кивнул.

– Там без проблем можно было бы разместить около трех тысяч человек, а то и больше. Есть все: бронетехника, вертолеты, склады, лаборатории. Всеволод как чувствовал, когда вел нас туда.

– И как ее удержать? – поинтересовался профессор. – Нас мало, а база велика, и рано или поздно ее найдут.

– Там автоматическая система охраны, и я настроил ее на режим консервации. Теперь попасть на базу сможет человек с рангом не ниже полковника. То есть, скорее всего, без этих двух карточек, – Игорь продемонстрировал карты доступа, – никто туда не войдет. А кто захочет войти силой, будет уничтожен. Ладно, об этом после, пора заняться раненым.

Александр Николаевич кивнул и, поднявшись, с хрустом потянулся.

– Пойду я, присмотрю за территорией. Шума от нас много, кто-нибудь может услышать и заглянуть на огонек.

Он подхватил автомат паладинов с боковым магазином и поднялся по металлической лестнице на второй этаж. Там, на небольшой площадке под самой крышей двенадцатиметрового ангара, было крохотное окошко, из которого вся территория аэродрома была как на ладони.

Игорь с Кариной остались наедине. Девушка, стрельнув глазами по сторонам и выяснив, что никому до них дела нет, перебралась на колени к сержанту.

– Я соскучилась, – страстно целуя, прошептала она.

– Потерпи, – шепнул он в ответ, – вот переберемся на базу, там будет где уединиться.

– Знаешь, а я благодарна этому слиянию хотя бы за то, что оно подарило мне тебя. У меня с личной жизнью вообще бардак был. Последний был просто козлом, бил меня постоянно, еле выгнала. Я так счастлива, что теперь рядом со мной человек, на которого можно положиться.

– Я тоже рад, – ответил Игорь тихо. – Знаешь, я ведь все время отдавал работе, хотел карьеру сделать, офицером стать, на личную жизнь времени вообще не было. Девушка моя не выдержала, ушла, хлопнув дверью. Мне майор один сказал – все, что имеешь, – всегда теряешь, именно этому учит нас наша работа. А теперь… теперь у нас новая жизнь, мы сами по себе и все, что делаем, делаем для себя и ради себя.

– Я вот все думаю, – задумчиво произнесла Карина. – А что дальше? Вот прожили мы сегодняшний день. Бог даст, проживем завтрашний и послезавтрашний. А зачем все это? Что в итоге? Наша цель – просто выжить?

– Пока не знаю, – честно ответил Игорь. – Нашей новой жизни – неделя от роду. Тут как в песне у Высоцкого: будет день, будет пища. Но то, что эта жизнь, полная риска, опасностей и непредсказуемости лучше, чем моя прошлая скучная и размеренная жизнь, я знаю точно.

Крик боли, донесшийся из противоположенного угла, заставил их вздрогнуть, но Игорь поймал себя на мысли, что потихоньку привыкает. Во всяком случае, мурашки по коже бегать перестали.

Когда все ушли к огню, Инга уселась на перевернутое ведро рядом с топчаном и взяла Всеволода за руку. Он бился в судорогах, с силой сжав ее длинные тонкие пальчики. Сколько боли причинила она ему. Сколько страданий ему еще придется пережить, прежде чем он сможет встать. Девушка чувствовала вину за то, что сделала. Всеволод не сумел бы спасти ее мать и остальных пленников, он мог лишь погибнуть или сам стать жертвой фанатиков, погубив при этом всю группу. Сейчас она это отчетливо понимала. Но тогда… боль потери и жажда мести затопили разум. Все, что случилось потом, было как в тумане. Инга понимала, что подставила всех, подвергла риску весь отряд, лишив его командира. Но… сделанного не воротишь.

Последние дни она провела в стране кошмаров: навалилось равнодушие, не хотелось жить. Когда она осознала, что сделала, то попыталась покончить с собой. Думала, что остальные ее возненавидят, и оказалась неправа. Ее жалели, ей сочувствовали, соболезновали утрате. Никто не осуждал ее поступка. И вот теперь она сидела рядом с Всеволодом, держа его за руку. Сможет ли он простить ее? Да и выживет ли вообще? Инга не знала, что ему ввели, но очень надеялась, что это поможет. Просто, если он умрет, и ей незачем жить. За это время, что она провела рядом с ним, Инга поняла лишь одно: этого человека она ждала всю свою короткую жизнь. Двадцать лет – это так мало, да и Всеволод был ненамного старше ее, но… этот парень с грустными глазами заставлял ее сердце биться чаще. Все равно, простит ли он ее или прогонит, главное – чтобы выжил.

Тело, лежавшее перед ней, снова выгнуло дугой, жуткий крик, полный боли и страдания, заметался в металлических стенах ангара. Инга тяжело вздохнула и крепче сжала руку Всеволода, стараясь перелить ему свою силу и решимость. Обернувшись, девушка увидела у костра Карину и Игоря, те сидели обнявшись и целовались. На мгновение Ингу охватила жуткая зависть. Выстрелив в Бура, она пустила пулю в свое счастье…

Наступила ночь. Полная луна, яркие звезды. Серго сменил Александра Николаевича на наблюдательном посту, остальные, за исключением Инги, собрались у костра.

Из темноты, где на топчане лежал притянутый ремнями Всеволод, снова донесся болезненный хрип. Игорь оглянулся, старясь разглядеть раненого, но тщетно. Бур уже давно не мог кричать, он сорвал голос спустя два часа после введения «лекарства». Но все сидящие возле огня чувствовали его боль.

– Его страдания оправданны, – произнес профессор, когда звук, усиленный пустотой ангара, рассеялся. – Мы с Кариной осмотрели рану. Не знаю, что за жидкость в этом шприце, но, если бы ее пустили в продажу у нас, можно было бы заработать миллионы. Рана чистая, не осталось и следов от гноя и начинавшегося заражения. И мне кажется, что она… короче говоря, очень похоже, что рана начинает заживать. Эх, жаль, что пистолет Инги был заряжен экспансивными пулями.

– Какими? – не поняла Карина.

– Экспансивными, – повторил Игорь. – При попадании в человека такая пуля деформируется, распускается словно бутон, увеличивая диаметр раневого канала и снижая вероятность пробития цели насквозь. Плюс – мощный армейский пистолет и небольшая дистанция. Всеволоду реально не повезло.

– Зато повезло с вашим чудо-лекарством, оно явно делает свое дело, – продолжил профессор. – По моим расчетам, к полудню рана затянется… если, конечно, регенератора хватит на такой срок. Но я больше чем уверен, что теперь Всеволод в любом случае встанет на ноги. Даже если это нанолекарство к утру прекратит свое действие, того, что уже сделано, будет достаточно для выздоровления.

– В отчете указан срок действия – чуть меньше двенадцати часов, – напомнил Игорь.

– Если учитывать, что половина этого срока позади, то можно с уверенностью сказать, рана будет залечена процентов на восемьдесят, не меньше, – подвел итог профессор.

Новый хрип заставил всех замолчать.

– В любом случае, теперь его можно будет увезти отсюда, – заметила Карина.

– Нам всем не помешает перебраться в безопасное место, – язвительно заявила Ксюша. Она не забыла отповедь, полученную вечером.

– Так дорожишь своей белой пушистой шкуркой? – вложив в голос максимум сарказма, спросила Карина.

– Дорожу, – вскинулась девушка. – В отличие от тебя есть чем дорожить.

– Хватит, – хлопнув рукой по колену, прикрикнул Александр Николаевич. – Ксюша, ты помнишь, что сказал Всеволод в первый день? Будешь народ баламутить – гуляй на все четыре стороны. А ты, Карина, не ведись на ее подначки.

– Всеволод в ауте, так что его мнение сейчас никакой роли не играет, – пытаясь надавить на то, что командир отсутствует, заявила Ксюша.

– Помимо Всеволода, здесь шесть человек, – заметил профессор, – и пока, как ты выразилась, командир в ауте, любой вопрос может быть решен простым голосованием. И должен тебе сказать со всей определенностью: еще немного, и мой голос склонится на чашу весов, где крупными буквами будет написано – ДОСТАЛА.

Ксения явно не собиралась сдаваться, но… вдруг она поняла, что терпеть ее действительно никто больше не собирается, и Серго в данной ситуации – защита слабая. Вообще неизвестно, как он поступит. Парень формально хоть и с ней, а вроде как между ними ничего и нет. И если против нее выступит слаженный фронт – Игорь, Карина, профессор (а может, и Инга подключится), то… получит Ксюша пинка по своей немаленькой заднице. Красивой, надо сказать, заднице, не хуже чем у Дженнифер Лопес. Так ведь и пинок тоже может получиться весьма изящным…

И Ксюша предпочла самое разумное решение. Девушка разом заткнулась и принялась обдумывать свое положение. Понятно, что она чужая всем этим людям и терпят ее только из милости. А если еще точнее, то из-за Серго. Игорь-второй, в свою очередь, понимает, что для группы потерять хорошего бойца – смерти подобно. Но точно так же Серго хорошо понимает, что уйти от этой группы означает – умереть. Именно это он сегодня и пытался объяснить Ксюше, стараясь ее убедить примириться с реальностью. Смириться с тем, что ничто уже не будет как прежде. И у нее есть всего два варианта: подстроиться и войти в команду либо – быть изгнанной из группы. И при всей неприязни к этим гадким людям, не способным ее, Ксюшу, оценить по достоинству, остаться одной в этом пугающем мире девушке совсем не хотелось…

Ночь прошла спокойно. Во всяком случае, вокруг царила тишина, и на летном поле было пусто. Часовые сменялись каждые два часа, правда, Ксению и Ингу в караул не ставили. Ксюшу – по причине полной ее бесполезности, а Инга наотрез отказалась отходить от Всеволода. Профессору даже пришлось отнести ей завтрак. За три дня апатии девушка очень исхудала, лицо заострилось, выступили скулы. Что, надо было признать, ей очень шло. Инге вообще подходил образ Снежной королевы, или – холодной расчетливой стервы, хотя ни той ни той девушка не являлась. Профессор поражался произошедшим с ней переменам: в подвал, где они делили тайник Всеволода, пришла робкая испуганная девушка. А спустя всего лишь час эта самая девушка надела на себя одежду покойной и затем своими руками ликвидировала двух пленных. Он понимал мотивацию командира. Может, и не одобрял его методов, но понимал, знал, что подобное было необходимо. Уж слишком спокойно Инга восприняла новую реальность. И лишь то, что случилось после, доказало, что она все еще – человек, нормальный, живой и чувствующий боль.

Короткая летняя ночь подошла к концу. Все, кроме Ксении и Инги, собрались у костра, на котором в металлическом ведерке закипала вода. Ксюше все-таки решились доверить нести караул, днем риск казался минимальным, все, что от нее требовалось, это наблюдать. И позвать остальных, если кто-то появится.

Игорь взял кружку, насыпал кофе, плеснув кипятку, отхлебнул и зажмурился от удовольствия. Генерал явно не отказывал себе в мелких житейских радостях, вкус был отменным.

– Итак, нам нужно решить, что делать дальше, – на правах командира начал он совещание группы.

– Надо как можно быстрее валить на эту военную базу, там мы будем в безопасности, – высказался Серго.

– Это понятно, – согласился сержант. – Всеволода можно перевозить?

Профессор и Карина синхронно кивнули.

– Мы думаем, действие лекарства закончилось, – начала Карина. – Уже с час не было новых приступов, рана почти затянулась, во всяком случае на груди. На спине дело обстоит хуже, оттуда пуля вырвала приличный кусок, но регенератор зарастил его почти на восемьдесят процентов. Выглядит так, словно из него месяц назад вырвали кусок мяса размером с пятирублевую монету. Не вижу никакой опасности для перевозки, хотя… я рассчитывала, что Всеволод уже придет в себя.

Все оглянулись на темный угол ангара. В сумраке с трудом можно было разглядеть Ингу, которая сейчас протирала лицо их командира. Вот девушка снова обмакнула в воду губку и провела ею по губам раненого.

И тут Всеволод открыл глаза.

– Пить, – прошептал он. Горло горело, словно топка.

Инга кивнула и, наклонив бутылку с минералкой, начала поить его. Бур пил мелкими глотками, чувствуя, как прохладная жидкость тушит пожар, бушевавший внутри.

– Сколько я был в отключке?

– Четыре дня, – виновато ответила Инга. – Прости меня.

– Забудь, твоей вины нет, – нетвердым голосом произнес Всеволод. – Все, что случилось, уже случилось. Забыли и тронулись дальше. Есть хочу.

– Сейчас принесу, – и девушка, сорвавшись с места, устремилась к костру. Внутри разливалось спокойствие, она чувствовала, что Всеволод именно так и думает, а не просто произнес дежурную фразу. – Он пришел в себя и просит есть, – сообщила она остальным, почти подбежав к костру.

– Это хорошая новость, – обрадовалась Карина, – но пока ему нужно что-то легкое, желудок трое суток не работал. Сейчас я ему манную кашу сварю. Как чувствовала, когда прихватила пару пакетов с манкой. – Она повесила над костром походный котелок и налила воду. – Через пять минут все будет готово.

– Ненавижу манную кашу, – прокомментировал приготовления Игорь. – С детского садика ненавижу, она вечно была подгоревшая, а воспитатели заставляли есть.

Все понимающе улыбнулись.

– А если я приготовлю, попробуешь? – спросила Карина, с трудом сдерживая улыбку.

Игорь смущенно глянул на котелок.

– Если ты приготовишь, съем.

– А если будет вкусно, признаешься? – смеясь, спросила девушка.

– Не-а-а-а, – честно сказал Игорь, – тут дело принципа. Не люблю манную кашу, а если скажу, вкусно, то придется признать, что люблю. Так что лучше, дабы не вступать в конфликт противоречий, не пробовать.

Все засмеялись. Через пять минут каша была готова и перелита в алюминиевую миску.

Когда Инга присела рядом с ним, Всеволод настороженно принюхался.

– Что это?

– Манная каша, – беря в руки ложку и собираясь кормить его, ответила Инга.

Всеволода перекосило.

– А можно я умру голодной смертью? Зачем вы меня спасли? Чтобы пытать? Между прочим, пытки запрещены Женевской конвенцией.

– Женевская конвенция осталась там же, где и Женева, – ухмыльнулась девушка. – То есть – нигде. Наберись мужества, открой рот и ешь, без этого ты не сможешь встать, а нам всем тебя очень не хватает.

– И тебе?

– И мне, – призналась Инга, – особенно мне. Я очень сожалею, что причинила тебе боль, я не контролировала себя.

– Если будешь оправдываться, сожму челюсти и не стану есть. Мы же вроде все выяснили?

Одинокая слеза скатилась по щеке Инги.

– Да, выяснили, прости.

– Вот и славно. Давай приступай к пыткам, пока то, что называется кашей, не остыло. Холодная она еще отвратительней. А пока я ем, ты расскажешь мне, что я пропустил.

– Я сама не в курсе, что здесь творилось последние четыре дня. Пришла в себя от твоего крика, а потом все время сидела рядом, так что я не самый надежный источник информации. Поняла только, что два Игоря смотались на ту военную базу, к которой ты нас вел, до того как я… – она замялась. – До того как я тебя ранила.

– Опять? – проглотив очередную ложку, спросил Всеволод.

Инга покачала головой.

– Больше не буду. Так вот, они побывали на этой базе и нашли какое-то экспериментальное лекарство. Как они его добывали, пусть сами расскажут, я только обрывки разговора слышала. Пока парни ездили, нас атаковали какие-то твари, я видела, как профессор осматривал потом одну. Размером со здоровенную собаку, шерсти нет, толстая кожа, на носу рог, как у настоящего носорога. Карина и Александр Николаевич продержались до подхода ребят. Боевая у нас команда, только Ксюша не вписывается. Да теперь и на меня коситься будут.

– Раньше косились и боялись, – нехотя проглотив очередную порцию студенистой каши, заметил Бур, – поэтому я и показал тебе казнь. Знаю, это было ошибкой, но мне тогда нужна была твоя реакция, чтобы понять. Прости, я был жесток. И… боялся тебя, слишком уж резко ты начала меняться.

– Не извиняйся, – отложив пустую миску, проведя рукой по щеке, ответила Инга. – Ты командир и обязан заботиться обо всех. А я для тебя была непонятна, значит, представляла угрозу. Которая, надо признать, оказалась вовсе не призрачной.

– По-моему, мы уже разобрались с угрозой, – строго заметил Всеволод, делая глоток минералки. – Я удивляюсь только тому, что ты в меня весь магазин не всадила. И рад, что поняла, почему я так поступил. А коситься на тебя никто не будет. Все про себя понимают: на твоем месте каждый из них поступил бы точно так же.

В этот момент лицо Инги стало вдруг отрешенным.

– Что? – тут же среагировал Всеволод, дернув ее за руку.

Девушка вздрогнула, глаза распахнулись, став какими-то особенно яркими, изумрудными.

– Слияние, – выдохнула девушка, – прямо сейчас.

– Предупреди, – прохрипел Всеволод, из-за сорванного ночью голоса он не мог разговаривать громко.

– Слияние! – что было сил закричала Инга.

Глава шестая
Пески чужого мира

Секунду спустя мир вздрогнул. Первая судорога прокатилась по земле под ними и ушла дальше, искорежив ворота ангара, но Всеволод нутром почувствовал: то, что произошло, было ничтожно по сравнению с тем, что надвигалось. Возможно, это был последний этап, который должен был слить три мира воедино, а не выдергивать отдельные куски. А может, наступал конец всего сущего, который уничтожит всю цепь миров.

Игорь вскочил и растерянно завертел головой, он просто не знал что делать: остаться здесь, бежать?

– Инга, к машине, – прохрипел Бур.

– Все в машину, – заорала Инга и, обхватив Всеволода, помогла сесть. – Давай, нам надо спешить! Если ты мне не поможешь, можем остаться здесь навеки!

Ее слова подкрепил новый толчок, который сорвал часть крыши ангара.

Всеволод встал. Ноги не держали, от слабости кружилась голова, желудок рванулся вверх, стремясь вернуть все, что получил несколько минут назад. Снова тряхнуло, он полетел на пол, больно приложившись головой о бетон. Инга рывком подняла его с пола и поволокла к БТРу, куда Игорь и Александр Николаевич уже зашвыривали вещи. К счастью, никто не стал полностью распаковываться, понимая, что аэродромный ангар лишь пункт временной дислокации. Закинуть пару рюкзаков и пакет с едой – много времени это не заняло. Карина подбежала к ним и тоже подставила Всеволоду плечо, на которое он и оперся.

– Ноги подогни, – скомандовала она.

Бур выполнил приказание, в армии его научили не только командовать, но и подчиняться. И сейчас это было самым разумным подходом. Девушки побежали, стараясь попадать в ногу. Новая судорога встряхнула ангар, но каким-то чудом Карине и Инге удалось выстоять. Игорь и профессор помогли Всеволоду забраться внутрь. Серго уже завел двигатель и теперь ждал только команды.

– Жми, – приказал Игорь, захлопнув люки десантного отделения.

– Держись, – крикнул в ответ Серго, и БТР рванул к воротам. – Жаль передок, поцарапаем, там краска свежая, – припомнил он старый анекдот и протаранил ворота.

Бронемашина вынеслась на взлетное поле.

– Что за черт? – выругался Серго. – Я ничего не вижу, тут сплошной песок. Я не могу вести вслепую, хоть мы и в БТРе, но влететь можем запросто. Что делать?

– Тормози, – приподнявшись на локте, произнес Всеволод, но голос был слишком тихий, чтобы Серго смог его услышать.

Игорь кивнул и повторил приказ.

– Серго, стой!

Машина замерла. Игорь перебрался в кресло стрелка и надел шлем.

– Ни хрена не видно, тут самая настоящая песчаная буря.

Новая судорога, прокатившаяся по миру, ощутимо тряхнула машину, что-то тяжелое ударило в борт, заставив многотонный БТР покачнуться. Инга помогла Всеволоду подняться с пола и перебраться на сиденье. Напротив, прислушиваясь к завываниям ветра и шелесту песка по корпусу, сидели профессор с Кариной. Ксения вздрагивала, забившись в угол.

– Что делаем, командир? – спросил Игорь, снимая шлем.

– Ждем, – отозвался Всеволод, – это все, что мы можем. Профессор, что скажете?

– В ракурсе нашего эксперимента и всего, что произошло вслед за этим… я понятия не имею, что будет дальше.

– А в теории? – спросила Карина.

– В теории у нас идет слияние трех миров, но, поскольку три объекта не могут занимать одновременно одну точку в пространстве, то должен остаться только один, который как бы втянет в себя остальные. Меня очень занимает вопрос: куда делось огромное количество людей из нашего мира? И почему здесь оказалось столько народа из мира инквизиторов?

– И ответ на этот вопрос… – подсказал Всеволод.

– И ответ на этот вопрос может быть следующим: мир инквизиторов доминирует, сейчас все три мира сольются в единый, и если я прав, то их мир будет преобладать. Из него в этот, новый, мир попадет намного больше. Ну и кое-что останется от местного и нашего миров. Согласно информации, полученной от пленных, флора и фауна их мира были уничтожены в результате войны, и жизнь протекает в закрытых городах. Поскольку все остальное – это зараженные пустоши.

– Песок, – подвел итог Игорь.

– Именно, – кивнул профессор. – Этот песок – оттуда. Серго, я больше чем уверен, что в данном бронетранспортере есть какие-то анализаторы окружающей среды, ты не мог бы их найти и активировать?

Игорь-второй достал электронный планшет и несколько раз ткнул пальцем в сенсорный экран.

– Да, есть счетчики радиации, химического и биологического заражения, сейчас активирую. – Повозившись с незнакомым прибором, он все-таки включил его. – Сейчас запустится, и мы выясним, что происходит снаружи. Вот только местные датчики могут ничего не найти. Эта опасность может быть им незнакома.

– Курить хочется, – тихо пожаловалась Карина.

– Не самая лучшая идея, – ухмыльнулся Игорь, – мы сейчас в герметичной машине. Хоть вентиляция и работает, курить я бы не стал, поскольку среди нас есть двое некурящих.

– Да понимаю я, просто хочется.

– Ты не представляешь, как мне хочется, – с сарказмом заметил Всеволод. – Только в себя пришел, как на тебе – слияние. Накормили манной кашей, швырнули в коробку, покурить не дали, все болит.

– Как ты можешь шутить в такой ситуации? – вытаращилась на него Ксюша.

– Обыкновенно, – отмахнулся Бур. – Это лучше, чем дрожать от страха или причитать, действуя всем на нервы. Как-то в Грозном наша рота попала в засаду. Нам удалось пробиться к одному маленькому дому и укрепиться там. Отбивались трое суток, отрезанные от всех, несколько раз в день обнаглевшие «духи» закидывали через окно головы наших друзей, которые попали в плен или погибли возле брони. И был среди нас паренек, москвич. Веселый, заводной, душа компании. Так он сначала анекдоты стал рассказывать, потом втянул всех в игру «города», потом – в «крестики-нолики» на страницах уцелевших в доме книг… и страх, и ужас куда-то ушли. Мы стали относиться спокойно к этим жутким подаркам. Потом подошел наш батальон и разорвал кольцо осады. Из семидесяти человек из того дома вышли одиннадцать. А весельчак погиб всего за несколько часов до прорыва блокады, получив пулю в голову. Но – ведь это он нас спас. Так что лучше веселиться, чем депресняк ловить.

Все молча выслушали это откровение командира. Серго, Игорь и Александр Николаевич смотрели с пониманием, Карина и Инга с сочувствием. И только у Ксюши глаза были округлившимися.

– Нелюдь, – прошептала она.

Но расслышал ее только Бур, который и проигнорировал высказывание дурочки. На убогих не обижаются.

– Есть данные, – крикнул Серго. – Вы были правы, песок радиоактивен, но не фатально – сто сорок две единицы. Надеюсь, рентген. Этот БТР надежно защищен и от более сильного излучения, в характеристиках написано, что экипаж находится в безопасности, пока радиация не превышает трехсот пятидесяти единиц. Но, помимо радиации, сканер нашел еще что-то. И этот тип опасности ему незнаком.

– Напомните мне степени облучения, – попросила Карина.

– От ста до двухсот – легкая, – начал перечислять профессор, – от двухсот до трехсот – средняя, от трехсот и выше – тяжелая. Хотя оптимально – обойтись вообще без облучения. Любая степень одинаково дерьмово сказывается на организме, только одна убивает медленно, а другая – быстро. В нашем случае особой опасности нет. Но наружу лезть все равно не стоит, так что…

– Ждем, – закончил за него Всеволод.

И они ждали. Игорь перебрался из кресла стрелка поближе к Карине и о чем-то шептался с ней, профессор дремал, откинувшись в кресле. Ксюша, вроде бы пришедшая в себя, перебралась в кабину к Серго. Инга размотала бинт и обследовала рану Бура.

– Почти затянулась, – подвела она итог. – Сдается мне, регенератор по-прежнему действует, только уже не так интенсивно.

Новая судорога прошла по земле, тряхнув БТР, профессор на мгновение открыл глаза, после чего снова задремал.

– И куда дальше? – спросил Игорь, пересев к Всеволоду.

– Дурацкие вопросы задаешь, – отозвался Бур. – Откуда мне знать, куда дальше? Сам видишь, что творится. Может, мы уже посреди пустыни находимся и на много дней пути – один песок.

– Нет, ты все-таки ответь, – заупрямился сержант.

– Хорошо, – сдался Всеволод, – для начала было бы неплохо добраться до базы, которую вы с Серго разведали. Если там что-то уцелело, надо пополнить запасы топлива и провизии, да и боеприпасы не помешают. Если там можно жить и существовать, то останемся, устроим лежку. Если же базу накрыло медным тазом, в чем я, честно говоря, почти уверен, надо будет уходить к морю, у нас Балтика под боком. Но, пока не закончится эта буря, я с места не сдвинусь.

Неожиданно шелест песка по броне заглушил чей-то вой, и прозвучал он как-то уж слишком громко. Зверюга, издававшая этот вой, явно находилась где-то неподалеку.

– Это что, волк? – спросила Карина.

Всеволод отрицательно покачал головой.

– Непохоже. Волки потише будут. Либо этот волк – размером с лошадь.

– Главное, чтобы сюда не пришел, – прислушиваясь, пробубнил Игорь. – По-моему, зверек явно не травоядный. А проверять, насколько хорошо наше убежище, мне не улыбается. Ты как себя чувствуешь?

– Так себе, – проанализировав состояние, отозвался Всеволод, – подташнивает, слабость, грудь болит.

– Ну, слабость и тошнота скорее всего от голода, – заметила Карина. – Ты три дня ничего не ел. Мы вместе с консервами взяли три упаковки детского пюре: мясное, овощное и фруктовое. Сейчас достану пяток баночек, поешь нормально.

– Давай все, чего не жалко, – обрадовался Всеволод.

Карина улыбнулась и начала рыться в коробках. Вскоре на свет появился герметически запаянный хлеб для сэндвичей и различные баночки с питанием. Игорь вскрыл сразу пару мясных, баночки были маленькими, всего граммов по сто, и протянул Всеволоду, который уже вооружился пластиковой ложкой.

– Неплохо, – откладывая последнюю опустошенную банку, в которой еще пару минут назад было яблочное пюре, довольно заявил Бур. – Сытно и полный рацион: мясное, гарнир и десерт. Блин, еще бы супчика, и вообще получился бы полноценный обед.

– Завтрак, – поправил Александр Николаевич, дремавший вполглаза. – Ты очнулся на рассвете, с момента слияния прошла пара часов, значит – сейчас около десяти.

– Серго, ты бы завел машину и сдвинулся на пару метров, – попросил Игорь, который перебрался в кресло стрелка и обозревал окрестности. Вернее, то немногое, что можно было разглядеть в песчаной буре. – А то у нас колеса уже до половины занесло, можем увязнуть. Метров на пять дерни вперед на всякий случай.

– Сделаем, – отозвался водитель и, заведя двигатель, двинул машину вперед.

Броневик с трудом стал заползать на бархан. Всеволод посмотрел на наклон: не менее тридцати градусов, и это – за два часа. Около метра намело, выходит. Если буря не успокоится, то к вечеру здесь будет полноценная пустыня с высоченными барханами. Наконец БТР замер в относительном равновесии, слегка под наклоном, но это было некритично.

– Серго, – позвал Всеволод, – как думаешь, насколько эта машина годится для песка?

Игорь-второй некоторое время молчал, его лицо освещал голубоватый тусклый свет планшета. Видимо, изучал характеристики их броневика в местном аналоге КПК.

– Даже не знаю, командир, – спустя пару минут отозвался он. – Двигатель довольно мощный. Но эту бронемашину конструировали специально под войну на европейской части, где, как вы понимаете, песка не много, и тот весь в песочницах. Афганской войны здесь, считай, не было, все ограничилось несколькими специальными операциями – первая по смене власти и еще несколько по устранению лидеров «непримиримых». Короче, придушили в зародыше. Так что технику для этого театра военных действий никто специально не проектировал. В афганскую армию поставляли несколько модификаций специально доработанных танков и БТРов и пару-тройку вариантов внедорожников по типу «Хаммеров» и «Тигров». Основной враг Московии находился за океаном и в Европе, так что все железо, в принципе, и разрабатывалось под эти условия. Остается надеяться, что наши миры похожи, и здесь, как и у нас, русские делали оружие, которое в болоте не тонет и в песке стреляет.