Текст книги "Постоянный поход на Восток, или 44 Крестовых похода против славян"

6.6. Поход Григория IX на Новгород в 1237 году

Григорий IX родился между 1145 и 1170 годами в Ананьи в знатной семье. Был родственником Иннокентия III. Григорий IX получил образование в университетах Болоньи и Парижа.

В 1206 году возведен в сан кардинала-епископа. В 1220 году стал кардиналом-протектором ордена францисканцев.

В 1227 году был избран папой. В 1231 году Григорий IX учредил папскую инквизицию и передал разбирательство дел еретиков в ведение Доминиканского ордена. Григорий IX продолжил политику Иннокентия III по насильственной христианизации. В 1232–1234 годах он призвал к Крестовому походу против штедингов[21]21
  Штединги (нем. Stedinger – береговой житель, от Gestade – берег моря, реки) – свободные крестьяне, вероятно фризского и саксонского происхождения, заселившие в XI–XII веках болотистую местность по нижнему течению реки Везер (ниже г. Бремена), во владениях архиепископа Бременского. Долго успешно сопротивлялись попыткам их феодального закабаления. В 1230 году были объявлены еретиками, против них организован Крестовый поход (1232–1234). В 1234 году разбиты объединенными силами князей при Альтенеше. Позднее частично истреблены, частично превращены в феодально-зависимых крестьян.


[Закрыть], в 1237 году организовал Крестовый поход в Финляндию.

Григорий IX вступил в конфликт с императором Фридрихом II.

По восшествии на престол Фридрих II дал обет отправиться в Крестовый поход, однако был вынужден вернуться из него, не достигнув цели, из-за начавшейся эпидемии. За это Григорий IX отлучил Фридриха II от церкви, и отлучение не было снято даже тогда, когда Фридрих сумел договориться с мусульманами о передаче Иерусалима христианам (Шестой крестовый поход 1229 года).

Вернувшись из похода, Фридрих II напал на Григория IX. Хотя стороны и смогли прийти к перемирию, в 1239 году конфликт вспыхнул вновь, поскольку Фридрих II вмешался в итальянские дела и разгромил Ломбардскую лигу. Григорий IX вновь отлучил Фридриха от церкви, но созвать собор для осуждения императора папа не смог.

На протяжении всего своего понтификата Григорий IX вел борьбу с гибеллинами в Риме, которые выступали за ограничение светской власти папы и организацию в Риме республики. Григорий IX придерживался идеи о том, что иудеи должны оставаться в вечном рабстве. В 1239 году Григорий IX приказал конфисковать все рукописи Талмуда и сжечь их. При Григории IX были составлены пять книг папских декреталий, которые дополнили «Декрет Грациана».

В булле от 24 ноября 1232 года папа римский Григорий IX просил орден направить войска, чтобы защитить наполовину языческую Финляндию, крещение которой проводили шведские епископы, от колонизации ее новгородцами.

В этот период орден меченосцев объединился с Тевтонским орденом.

Григорий IX умер в Риме 22 августа 1241 года.

6.7. Битва при Сауле в 1236 годую Ливонский орден

В 1236 году орден терпит сокрушительное поражение в битве под Шауляем от литовцев и русских. По известным историческим данным, в бою гибнут 48 рыцарей и магистр ордена. В 1237 году орден меченосцев, вернее его остатки, становится частью Тевтонского ордена, перебравшегося после Крестовых походов из Палестины в Пруссию.

Рис. 6. «Битва при Сауле». Худ. Александр Круки, 1937

Ливонский орден имел притязания не только на Прибалтику, но и на русские земли, лежавшие дальше на северо-восток. Рыцари желали идти дальше, на Ижорскую землю, Псков, Новгород и другие города. Понимая всю опасность, новгородские войска организуют армию и оборону и в дальнейшем наносят ряд поражений Ливонскому ордену.

В 1237 году римский папа Григорий IX вместе с гроссмейстером Тевтонского ордена Германом фон Зальца совершают обряд и присоединяют остатки ордена меченосцев к Тевтонскому ордену. Возникший на их основе Ливонский орден просуществует вплоть до 1562 года, а после станет независимым государством на территории Прибалтики.

6.8. Шведский поход в 1238–1240 годах и Александр Невский

Невская битва – сражение между русскими и шведскими войсками на реке Неве. Целью вторжения шведов был захват устья реки Невы, что давало возможность овладеть важнейшим участком пути «из варяг в греки», находившимся под контролем Великого Новгорода. Воспользовавшись туманом, русские неожиданно напали на шведский лагерь, который они расположили на берегу Невы, прибыв из Швеции, и разгромили врага. Только наступление темноты прекратило битву и позволило спастись остаткам шведского войска Биргера, который был ранен Александром Ярославичем. Князь Александр Ярославич за проявленное в битве полководческое искусство и мужество был прозван Невским. Военно-политическое значение Невской битвы состояло в предотвращении угрозы вражеского нашествия с севера и в обеспечении безопасности границ России со стороны Швеции в условиях Батыева нашествия. 1238 год стал переломным в судьбе Александра Ярославича. Нашествие монголов и жесточайшее разорение ими русских земель как бы подчеркнули уже давно развивающийся политический распад Руси, ее все возрастающую военную слабость. Разгром Батыем русских земель закономерно совпал с усилением агрессии против Руси всех ее соседей. Им казалось, что теперь стоит предпринять лишь небольшое усилие, и можно будет прибрать к своим рукам все, что осталось за чертой татаро-монгольского завоевания. Литовцы захватили Смоленск, тевтонские рыцари, разорвав прежний мир, начали наступление на Псков. Сначала они овладели крепостью Изборск, а потом осадили и сам Псков. Взять его не удалось, но городские ворота открыли рыцарям их сторонники из числа псковского боярства. Одновременно датчане атаковали земли чуди (эстов) на берегу Финского залива, находившиеся под властью Новгорода. Последний оплот свободной и независимой еще Руси – новгородские земли – был поставлен на грань катастрофы. По существу, Александру Ярославичу и стоящему за его спиной великому князю противостоял блок западных стран, ударными силами которого были «слуги Божьи» из немецких земель. В тылу же лежала разоренная татарами Русь. Юный князь оказался в центре восточноевропейской политики. Наступал решающий этап борьбы русских за оставшиеся еще независимыми земли.

Первыми открытый удар по новгородским владениям нанесли давние враги Новгорода шведы. Они придали походу крестовый характер. Грузились на корабли под пение религиозных гимнов, католические священники благословили их в путь. В начале июля 1240 года флот шведского короля Эрика Леспе направился к русским берегам. Во главе королевского войска стояли ярл Ульф Фаси и зять короля ярл Биргер. По некоторым данным, с обоими ярлами шло несколько тысяч человек. Вскоре шведы бросили якоря в том месте, где река Ижора впадает в Неву.

Здесь они раскинули свой стан и начали рыть боевые рвы, предполагая, видимо, закрепиться надолго и в дальнейшем заложить крепость – свой опорный пункт в ижорской земле, как они это уже сделали в землях еми и суми. В древнем предании сохранилось обращение шведского вождя к новгородскому князю: «Если хочешь противиться мне, то я уже пришел. Приди и поклонись, проси милости, и дам ее, сколько захочу. А если воспротивишься, попленю и разорю всю и порабощу землю твою и будешь ты мне рабом и сыновья твои». Это был ультиматум. Шведы требовали от Новгорода безусловного повиновения. Они были убеждены в успехе своего предприятия. По их понятиям, сломленная монголами Русь не могла оказать им серьезного сопротивления. Однако события разворачивались вовсе не так, как предполагали шведские крестоносцы. Еще на входе в Неву их шнеки были замечены местными ижорскими дозорщиками. Ижорский старейшина Пелгусий тут же дал знать в Новгород о появлении противника и позднее сообщил Александру о месте пребывания и количестве шведов.

Сражавшийся во главе дружины переяславцев князь Александр Ярославич с высоты своего боевого коня сумел высмотреть «королевича» Биргера, защищенного мечами нескольких рыцарей. Русский ратоборец направил своего коня прямо на вражеского предводителя. Туда же развернулась и княжеская ближняя дружина.

«Королевич» Биргер как королевский полководец в ходе Невской битвы подтвердил, вне всякого сомнения, репутацию древнего рода Фолькунгов. В русских летописях нет упоминаний о его личной «шаткости» в проигранном сражении до той минуты, когда он получил тяжелое ранение в лицо. Биргер сумел сплотить вокруг себя личную дружину, часть рыцарей-крестоносцев и попытался отразить дружное нападение русской конницы.

То обстоятельство, что крестоносцы стали успешно отбиваться от нападавших на них русских конников у златоверхого шатра, и заставило князя Александра Ярославича усилить здесь натиск.

В противном случае шведы, начавшие получать подкрепление со шнеков, могли отбить нападение, и тогда исход битвы становился труднопредсказуемым.

Девятнадцатилетний Александр Ярославич смело направил коня на выделявшегося в рядах рыцарей-крестоносцев закованного в латы Биргера, восседавшего на коне. И тот и другой славились искусностью в рукопашных единоборствах. Русские воины почти никогда не носили шлемов с забралами, оставляя лицо и глаза неприкрытыми. Только вертикальная стальная стрела предохраняла лицо от удара мечом или копьем. В рукопашном бою это давало большое преимущество, поскольку воин лучше видел поле битвы и своего противника. В таком шлеме бился на невских берегах и князь Александр Ярославич.

Ни биргеровские оруженосцы, ни ближние княжеские дружинники не стали мешать поединку двух военачальников. Умело отбив удар Биргера тяжелым копьем, новгородский князь изловчился и метко ударил своим копьем в смотровую щель опущенного забрала шлема предводителя шведов. Острие копья вонзилось в лицо «королевича», и кровь стала заливать ему лицо, глаза. Шведский полководец покачнулся в седле от удара, но на коне удержался.

Оруженосцы и слуги Биргера не дали русскому князю повторить удар. Они отбили тяжелораненого хозяина, рыцари-крестоносцы вновь сомкнули строй у златоверхого шатра, и рукопашные схватки здесь продолжились. Биргера поспешили увести на флагманский шнек. Королевское войско осталось без испытанного предводителя. Ни ярл Ульф Фаси, ни воинственные католические епископы в рыцарских доспехах не смогли заменить его. Недаром современники и потомство дали Александру Ярославичу славное имя Невского. Его орлиный взгляд, его мудрая сообразительность, его юный энтузиазм и распорядительность во время боя, его геройская отвага и разумно принятые меры предосторожности, а главное, небесное содействие ему всего вернее обеспечили успех дела. Он сумел воодушевить войско и народ.

Самая личность его производила чарующее впечатление на всех, кто его видел.

6.9. Битва при Легнице в 1241 году

Битва при Легнице – эпизод западного похода монголов 1236–1242 годов и монгольского похода 1240–1242 годов, целью которого стали Юго-Западная Русь (владения Даниила Галицкого), Польша и Венгрия. Сражение 9 апреля 1241 года близ силезского города Легница между монгольской армией под командованием Байдара и объединенным польско-немецким войском князя Генриха Благочестивого закончилось полной победой монголов.

Битва известна также под названием «битва при Вальштатте». Вальштатт – немецкий вариант польского «Легницкое поле» (или «Доброе поле»). В русской литературе часто встречается вариант «битва при Лигнице», где Лигниц – германизированный вариант польского топонима.

Польский хронист Ян Длугош так описывает это сражение:

«Когда князь Генрих выходил со своими отрядами из города Легницы, чтобы начать войну с татарами, с ограды церкви Богородицы, где в предыдущий день были принесены дары Господу ради защиты для князя и его войска, выпал камень и пролетел возле головы едущего в своих прекрасных латах князя и едва не разбил ему голову. Тот случай все восприняли как предостережение с неба либо же – что и было на самом деле – за злое колдовство. Указывал же он, несомненно, на опасность, с которой в битве, что должна была наступить, столкнется князь Генрих и его войско.

Пройдя предместья Легницы, на равнинах и полях, что раскинулись при реке Нисе, остановился с войском и разделил его на четыре части. Первую часть составляли крестоносцы и разговаривающие на разных языках добровольцы, собранные меж разных народов. Для их пополнения, чтобы ряды оказались более сплоченными, ибо немного было иноземных солдат, добавили золото-копателей из города Золотая гора. Предводительствовал ими сын моравского маркграфа Болеслав. Вторую часть составляли краковские и великопольские рыцари, которыми предводительствовал брат покойного краковского воеводы Владимира Сулислав. Третью часть составили рыцари из Ополья. Предводительствовал ими опольский князь Мечислав. Четвертую составлял Поппо из Остерны, великий прусский магистр с братьями и своим рыцарством. Пятой частью руководил сам князь Генрих. Были с ним силезские и вроцлавские оруженосцы, лучшие и знатнейшие рыцари из Великой Польши и Силезии и к тому же некоторое число других, нанятых за жалование. Столько же было отрядов татарских, но значительно больших по численности, лучших по вооружению и военному опыту. И каждый из тех отрядов сам, в отдельности, превышал все войско поляков. Когда же 9 апреля, в понедельник после октавы [после восьми дней] Пасхи оба войска встретились на поле, которое зовется Добрым полем – либо от плодородной земли, либо оттого, что раскинулось широко на все стороны, первым приняло бой войско, что состояло из крестоносцев, наемников и золотокопателей (потому как получило, по позволению князя Генриха, ту честь, о которой рьяно испрашивало). Обе стороны сошлись в жестокой сече. Крестоносцы и иностранные рыцари разбили копьями первые шеренги татар и двинулись вперед. Но когда дошло до рукопашной – на мечах, татарские лучники так окружили со всех сторон отряды крестоносцев и иноземных рыцарей, что другие – польские – отряды не могли прийти им на помощь без того, чтобы поставить себя в опасное положение. Отряд тот пошатнулся и в конце концов лег под градом стрел, подобно нежным колосьям под градом, ибо много среди них было людей без щитов и панцирей.

А когда пали там сын Дипольда, моравского маркграфа, Болеслав и другие рыцари из первых рядов, остальные, которых также проредили татарские стрелы, отступили к отрядам польским. Два следующих польских отряда под предводительством рыцаря Сулислава и князя опольского Мечислава подхватывают битву, которую и провели бы удачно и стойко с тремя отрядами татар, подводящих здоровых воинов на место раненых, и нанесли бы татарам мучительное поражение, ибо были защищены от татарских стрел польскими арбалетчиками. Ряды татарские сначала отступили, а вскоре, когда поляки нажали сильнее, – обратились в бегство.

В это время некий татарский отряд – неизвестно, русского либо татарского происхождения, – очень быстро перемещаясь здесь и там между одним и другим войском, ужасно кричал, обращая к обоим войскам противоположные слова. Орал по-польски:

„Бегите, бегите“, приводя поляков в оторопь, по-татарски же призывал татар к битве и стойкости. На то опольский князь Мечислав, уверенный, что это крик не врага, но друга, который подает правдивый, а не обманный знак, бросил битву и бежал, увлекая за собой большое число воинов, особенно тех, кто был подчинен ему в третьем отряде.

Когда князь Генрих увидел то собственными глазами и когда ему донесли об том другие, начал вздыхать и плакать, говоря:

„Пало на нас великое несчастье“. Но не пораженный все же окончательно бегством Мечислава и людей из его отряда, вводит он в бой свой четвертый отряд, составленный из наилучших и опытнейших воинов. Три татарских отряда побеждены и разбиты двумя польскими полками, что вспоминались ранее, наисильнейшим образом громит их, кладет трупом и обращает в бегство. Но подходит четвертый, больший, нежели все три, отряд татар, в котором был хан Батый. Возобновляет битву, приносит помощь подавленным и рассеянным татарам и в страшной атаке напирает на поляков. Но так как поляки не уступали, некоторое время длится жаркая битва между обоими войсками. Когда в ней пала значительная часть именитых татар, немного не хватило, чтобы поляки одержали полную победу. Татары же, когда поредели их шеренги, начали уже думать о бегстве. Была в татарском войске среди иных хоругвей одна гигантская, на которой виднелся такой знак: „Х“. На древке же той хоругви было подобие отвратительной черной головы с подбородком, укрытым порослью. Когда татары отступили, склоняясь уже к побегу, знаменосец при том штандарте как можно сильнее потрясал той головой, торчащей высоко на древке. Изошли из нее тотчас же и разошлись над всем польским войском пар, дым и туман с такой сильной вонью, что в силу ужасного и несносного смрада сражающиеся поляки едва ли не сомлели и, став едва живыми, оказались неспособны к битве.

Известно, что татары с начала своего существования и до дня сегодняшнего использовали всегда в войнах и вне их искусства и умения ведовства, ворожения, предсказания и волшебства, и их же применили они в сражении с поляками. И нет среди варварских народов другого такого, который больше верил бы в свои ворожбы, предсказания и волшебства, когда надо принять какое-либо решение. И вот татарское войско, полагая, что уже почти победивших поляков под воздействием дыма, тумана и смрада охватил великий страх и словно бы какое-то одеревенение, подымает ужасный крик, обращается против поляков и разбивает их ряды, которые до того были сомкнуты, и там, в великой резне, славно погиб сын моравского маркграфа Дипольда, князь Болеслав, прозванный Шепелка, с многими иными знаменитыми рыцарями, а магистр тевтонцев из Пруссии, Поппо, вместе со своими претерпел страшное поражение, и обращены оставшиеся поляки в бегство. Но храбро сражающегося князя Генриха не покинуло еще его войско. Когда остальные поляки бежали, татары окружили князя, чтобы атаковать его и впереди, и сзади. Но не покинул он, не смотря на то, битвы, но, убивая попадающихся ему на пути татар, сумел пробиться сквозь их ряды. Малая же горстка его людей, однако, легко была побеждена и оказалась уничтожена превосходящими силами врага. Уже возле Генриха осталось лишь четыре рыцаря: брат убитого под Хмельником краковского воеводы Владимира Сулислав, воевода глоговский Клеменс, Конрад Конрадович и Ян Иванович. Пока другие были заняты битвой, эти четверо с огромным трудом и напряжением сопровождали князя, стараясь дать ему бежать, ибо, сохранив князя, сделали бы поражение не столь болезненным и позорным.

И возможно, удался бы их план, но конь князя, многократно раненный, отставал. Татары же узнали князя Генриха по внешнему виду и быстро его догнали. С тремя рыцарями, ибо четвертый, Ян Иванович, оторвался от них, был он окружен татарами. Какое-то время сражался с ними, защищаемый лишь тремя своими рыцарями. И хотя Ян Иванович, прорубившись сквозь вражеские ряды, привел князю свежего коня, полученного от княжеского слуги Ростислава, а князь Генрих, сев на коня, держась за Яном Ивановичем, который прорубал для него дорогу среди врагов, смог вырваться, но, когда во время бегства Ян Иванович был ранен, князь Генрих не смог бежать и вырваться, и вновь окружили его татары.

Потерявший всякую надежду на бегство, начал вновь с великой отвагой сражаться с татарами, то с правой, то с левой стороны. Но когда поднял правую руку, желая ударить татарина, заступившего ему дорогу, другой татарин ткнул его копьем под мышку. Князь, опустив руку, упал с коня, смертельно раненный. Татары, громко крича и подняв невыносимый шум, хватают его и вытягивают из битвы на расстояние двух выстрелов из самострела, отрубили мечом голову и, сорвав все знаки отличия и одежды, бросили голое тело. Великое же число панов и шляхты польской обрело в той битве смерть за веру христианскую. Известнейшими среди них были: брат краковского воеводы Владимира Сулислав, глоговский воевода Клеменс, Конрад Конрадович, Стефан из Вежбной и сын его Анджей, сын Анджея из Палчницы Клеменс, Томаш Петрков и Петр Куша.

Ян Иванович, которого догоняли девять татар, сумел, убегая, соединиться с двумя своими оруженосцами и рыцарем Лукманом, при котором тоже было два человека из слуг, несмотря на 12 ран, ему нанесенных, напал на своих преследователей, девятерых татар, когда те для отдыха остановились в некой отдаленной на милю от поля битвы деревеньке, и восьмерых из них положил трупом, а девятого захватил как пленника. Позже вступил он в доминиканский монастырь, где и жил набожно и богобоязненно. Татары, одержав полную победу над князем Генрихом, его войском и остальными князьми, которые пришли ему на помощь, после сбора добычи, желая знать, сколь велико число убитых, отрезав каждому трупу одно ухо, наполнили ушами доверху девять больших мешков. Вздев вверх на довольно длинном копье голову князя Генриха, подходят под замок (город же со страху перед татарами был сожжен). Показывают голову князя Генриха гарнизону замка и через толмача приказывают, чтобы из-за поражения и смерти князя отворили ворота. Но когда защитники замка дали им должный отпор, говоря, что вместо одного мертвого князя осталось у них много княжат, сынов славного князя Генриха, татары, опустошив и спалив все вокруг Легницы, пошли на Отмухов».