Текст книги "Охотник"

– А вы мастер своего дела, не думайте, что я не заметил, как быстро вы сумели вырубить здоровячка, – Дагос уже не казался пьяным. – Зачем вы пошли с нами, охотник?

– Не хотел, чтобы женщины подверглись насилию, – честно ответил Себастьян. – Это был единственный способ отвлечь вашу компанию.

– Браво! Люблю откровенных людей! Знаете, с теми дамами ничего бы не произошло. Поверьте, мои товарищи любят пошутить, но среди них нет насильников.

– Вы спросили, я ответил.

– Благодарю, рад, что между нами сейчас полное взаимопонимание. Зачем вы приехали в город, охотник?

Нельзя сказать, что этот вопрос застал Себастьяна врасплох. Что-то было в Дагосе такое… скрытое от внешних взглядов за откровенной грубостью и провинциальным хвастовством. И охотник уловил это нечто на подсознательном уровне, еще не сумев проанализировать факты. Сейчас же Дагос сам открывал карты, поэтому Себастьян ответил вопросом на вопрос:

– Вы – агент канцлера?

– Главный представитель секретной службы его величества в скромном городе Крепкий, – Дагос слегка пожал плечами. – По крайней мере, я предпочитаю это называть именно так.

Себастьян же предпочитал называть вещи своими именами. Шпион канцлера. У секретной службы много сотрудников.

– Что ж, – не стал спорить Себастьян, – пусть будет «представитель». Я искал кого-то вроде вас. Зачем вы устроили это представление?

– Дело в том, что в последнее время стали происходить странные вещи. Я должен был убедиться, что вы тот, за кого себя выдаете.

– Убедились?

– Бесспорно. В вашей технике боя чувствуется конкретная школа. Те, другие, дрались иначе.

– Какие еще другие? – удивился Себастьян.

– Да появлялись тут некие люди – трое, выдававшие себя за охотников особого корпуса…

– Но это же карается…

– Смертью? Думаю, они в курсе, но это их не остановило.

– И что они хотели?

– Я не сумел это выяснить. Мне вообще чудом удалось установить, что они не те, за кого себя выдают. Они пробыли в Крепком три дня, после чего отбыли на юг, прихватив с собой человека из местной тюрьмы. Вполне возможно, что он и являлся их целью. А вы зачем здесь, охотник? Что вас интересует конкретно? Контрабанда? Местные авторитетные люди? Недавние убийства?

– Нет, здешние дела мне без надобности. Я ищу одного человека… – начал было Себастьян и вдруг замолчал. А потом взволнованно спросил: – Этот человек, которого забрали ложные охотники, как он выглядел? Вы его видели?

– Мельком, издали. Обычный бродяга, каких полно: голова седая, за плечами потрепанная котомка. Его посадили за то, что он исполнял странные танцы на городской площади. Наш шериф – жесткий человек, к тому же очень религиозный. А в его танцах он усмотрел богомерзкие призывы. В таких делах он не церемонится, сразу в тюрьму, сечет плетьми до полусмерти, а если не помогает и человек не думает раскаиваться, вешает без раздумий. А местный священник-настоятель всегда на его стороне в делах подобного рода. Но, конечно, охотникам особого корпуса они не могли противоречить и отпустили бродяжку безо всяких проволочек. Даже странно, для чего он им понадобился?..

Портрет сходился, но, с другой стороны, мало ли бродяг в городе? Вовсе не обязательно, что они забрали именно того, кого искал охотник. Но интуиция подсказывала, что этот вариант следует рассмотреть в первую очередь. Ведь бродяга удивительным образом умудрялся оказываться в центре каждого мало-мальски странного происшествия. А уж ложные охотники – что может быть более необычным? Такими вещами не шутили. Единственная предусмотренная кара тому, кто выдавал себя за охотника особого корпуса – смерть. И уж если сразу несколько человек рискнули собственными жизнями, чтобы вытащить бродягу из тюрьмы, значит, это того стоило. По крайней мере, с их точки зрения.

Тем временем вся компания приблизилась к изящному двухэтажному особняку, двери которого были гостеприимно распахнуты, а на пороге их встречала высокая рыжеволосая женщина в откровенном наряде, состоящем, казалось, только из воздушных, невесомых и очень прозрачных тканей.

– Господа! Какая честь для нашего дома! Добро пожаловать!

Дворяне шумно ввалились внутрь, а Дагос шепнул Себастьяну:

– Потом договорим…

В общем-то, после рассказа Дагоса нужно было лишь уточнить, того ли бродягу забрали ложные охотники, и если того, то следовать за ними. На юг, сказал Дагос. Наверняка в Лодар. Больше на юге нет ничего стоящего. Хотя, если те люди забрали бродягу силой, против его воли, то могли увезти куда угодно…

Себастьян не понимал сущность бродяги. То он уничтожает целые деревни, то наказывает стражника за излишнюю жадность… Что он пытается показать? Какие цели преследует? Мог ли он позволить увезти себя силой? Почему нет, если его сумели посадить в тюрьму!..

С гулянки можно было уже уходить, но Себастьян решил остаться еще на некоторое время. Все равно ночью с шерифом не поговорить. А поговорить с ним стоило, только он мог подтвердить достоверно, нужного ли Себастьяну человека сдал в руки ложных охотников.

Дом госпожи Флави был обставлен с помпезной безвкусной вульгарностью уверенных в себе людей, пробившихся в люди из низших слоев общества. Одной только лепнины было столько, что казалось, она сейчас обвалится и завалит всех присутствующих до пояса. Впрочем, на воспитанницах госпожи Флави это никак не отражалось. Они все, как на подбор, казались юными и свежими. Расценки здесь оказались самыми высокими в городе, но за такую красоту не жалко было и переплатить.

Себастьян, хоть никогда и не чурался радостей жизни, сегодня не чувствовал себя в настроении. Поэтому просто сел в удобное кресло и попросил бокал вина. Дагос подмигнул ему, подхватил на плечо одну из красоток и утащил ее наверх.

Бедные дворяне разделились – кто-то пил внизу, кто-то уже удалился в комнаты по примеру Дагоса с той или иной прелестницей. Охранники, следящие за порядком в доме, благоразумно не показывались на глаза. Себастьян кинул кошелек на стол. Госпожа Флави тут же оказалась рядом и профессиональным жестом взвесила его на ладони.

– Я надеюсь, это возместит любой урон, нанесенный нашей компанией?

– Этого вполне достаточно, господин.

– Вот и славно.

Госпожа Флави с поклоном удалилась. Она сразу почувствовала, что этому человеку лучше не докучать излишним вниманием.

Не все девушки оказались заняты бравыми кавалерами. Две из них сидели на пуфике неподалеку от Себастьяна и, не обращая внимания на шум вокруг, болтали.

– …И, представляешь, ее нашли в комнате задушенной!

Охотник невольно прислушался.

– Да ты что?

– Именно! Она умерла, и госпожа Флави отдала приказ похоронить ее на следующий день.

– Я же видела ее всего две недели назад, незадолго до моего отъезда в Лодар.

– Да, тогда-то она и нашла эти проклятые красные бусы. Она мне все рассказала, как шла поздно вечером одна по городу, как наткнулась на тот труп совсем молоденькой девушки. Как нагнулась, чтобы посмотреть, жива ли она, но лицо бедняги оказалось совсем синим, кто-то задушил ее, а на ее шее блестели бусы. Малька пожадничала, сорвала их и убежала. А что? Все равно той девушке они уже были без надобности! Три дня она терпела, не надевала их. Потом не выдержала. Они ее притягивали, как пьяницу бутылка. Но она их жутко боялась, поэтому в тот день мне все и рассказала. А ночью бусы ее задушили.

– Какой кошмар!

– Да, я думаю, что и ту несчастную, у которой Малька украла бусы, они тоже задушили! Я все пересказала госпоже Флави, она забрала бусы и вроде бы уничтожила их.

– Бедная Малька…

Себастьян легко поднялся на ноги и приблизился к Флави, которая наблюдала за всем происходящим, как адмирал на мостике – из глубокого кресла в другом конце комнаты. Помимо бедных дворян сегодня пришло еще немало гостей.

– Вы что-то хотели? – обнажила она в улыбке два ряда белоснежных зубов.

– Мы можем поговорить? – он незаметно продемонстрировал ей бляху охотника. – Особый корпус.

– Конечно, – Флави легко, как молодая, вспорхнула из кресла. – Пройдемте в мои покои!

Они поднялись на второй этаж, но направились не налево, где в комнатах гуляли гости и веселые девицы, а направо, где за дверью оказался скрытый от взоров коридор с комнатами по обе его стороны.

– Здесь живут девочки, мои покои в самом конце.

Будуар госпожи Флави поразил бы до глубины души любую деревенскую девушку. Чего стоил только темно-бордовый бархат, которым были занавешены стены – или массивное ложе с балдахином и золотыми звездочками по всему контуру. Себастьян постарался не скривиться, а, напротив, улыбнулся хозяйке дома и сказал:

– Отдайте мне красные бусы!

– Что, простите? – госпожа Флави оказалась не готова к этому вопросу.

– Отдайте бусы, они опасны. Я знаю, вы не смогли от них избавиться, хотя очень этого хотели. Вы знаете, что я вправе приказывать вам, вы видели мой жетон.

– Но о каких бусах вы говорите, не пойму?

«Плохая маска при плохой игре», – подумал охотник.

– Не пойму! – повторила Флави, хлопая глазами.

– Просто отдайте их, – устало сказал Себастьян. – И мы навсегда разойдемся.

Несколько мгновений в душе госпожи Флави боролись разные чувства, вникать в которые Себастьян не посчитал нужным. Наконец она подошла к массивному секретеру красного дерева, открыла ключом один из ящиков и вытащила оттуда нечто, завернутое в шелковый платок.

– Вот они, заберите их, охотник. Вы правы, так будет лучше!

Тем не менее она не спешила расставаться со свертком. Себастьян чуть не силой выхватил его, подошел к изящному столику и развернул платок.

Рубиновые бусы редкостной красоты предстали его взору. Они притягивали взгляд, на них хотелось смотреть без остановки. Госпожа Флави тяжело вздохнула, охотник завернул бусы обратно.

– Я благодарю вас от имени короля и особого корпуса. Если у вас когда-либо возникнут проблемы, которые мы сможем разрешить, непременно обращайтесь.

Он спустился в нижний зал и вновь занял свое кресло. Бусы – еще один несомненно волшебный предмет. Имел ли бродяга к ним отношение или нет, но их следовало изолировать, а после уничтожить. А так как у охотников имелся природный иммунитет к любому колдовству, то лучшего места, чем в его сумке, для такой опасной вещи и не найти.

Через некоторое время Дагос вернулся, довольный, как кот, объевшийся бесплатной сметаны.

Себастьяну к этому времени пришел в голову вопрос, который он тут же и задал:

– Послушайте, Дагос, возвращаясь к тому бродяге. Вы говорили, что он танцевал на площади непристойные танцы?..

– Да. Я сам лично этого не видел, я появился там, когда его уже арестовали. Но стражники мне рассказали, что он плясал, как житель диких лесов, орал что-то несуразное, хватал всех за руки… бесновался, в общем!

– А не надевал ли он при этом некую маску?

– Обезьянью? Надевал. Я видел ее потом у шерифа, он ее конфисковал. Только те охотники забрали маску с собой.

Вот ситуация и прояснилась. Теперь не нужно видеться с шерифом. Арестованный им бродяга и тот, кого искал Себастьян – один и тот же человек.

– Маска эта… – протянул задумчиво Дагос.

– И что с ней?

– Шериф – человек очень серьезный, герой войны, но мне показалось, что он ее боится. Знаете, я как официальный агент канцлера вхож во многие дома. И так уж получилось, что я видел шерифа на следующее утро после ареста бродяжки. Так вот, этот несгибаемый человек трясся, как лист на ветру, глядя на маску, лежавшую на его столе. А потом приказал двум солдатам отнести ее в хранилище и запереть там. И больше, насколько я знаю, он к ней не прикасался до того самого момента, как ложные охотники не потребовали ее вернуть.

– И что же его так напугало?

– Этого я не знаю. Шериф отказался понимать мои намеки и рассказывать об этом. А напрямую я его не спрашивал.

– Хорошо, спасибо за информацию.

– Скажите, охотник. Зачем вам этот бродяга? Что он такого сделал?

– Много всего. И, боюсь, еще многое натворит. Поэтому и хочу отыскать его и разобраться, что он собой представляет, на что способен и какие силы стоят за ним.

– Даже так? – удивился Дагос. – Впрочем, если по его душу явились ложные охотники… Кстати, они очень опасные люди, будьте с ними осторожны при встрече! Отчет об этом я канцлеру отослал, так что, вероятно, и ваш капитан уже в курсе дела.

– Как думаете, куда они направились?

– Я уже говорил, на юг. А в том направлении, кроме Лодара, нет ничего стоящего. Я бы на вашем месте поискал их там.

Это совпадало и с мнением Себастьяна, поэтому он лишь благодарно кивнул и поднялся на ноги.

– Мне пора, приятно было пообщаться!

– Взаимно, господин охотник. Надеюсь, это не последняя наша встреча!..

Пока Себастьян возвращался сквозь ночной город к постоялому двору, он подумал, что судьба странным образом направляет его, вовремя сводя с нужными людьми и подкидывая интересующую его информацию. При этом ему не казалось, что кто-то манипулирует им по стороны. Хотя, в любом случае, стоило поостеречься. Эта история развивалась слишком уж бурно, и внезапно оказалось, что заинтересованных сторон даже больше, чем он думал прежде…

Роза крепко спала, охотник устроился на своей постели и тут же погрузился в сон. Снилась ему, как обычно, Ласточка. Иные сны он не видел никогда…

Наутро они выехали из города, как только стражники отперли ворота. Опять моросил дождь. Себастьян перед выездом купил у хозяина постоялого двора несколько вещей для Розы, в том числе теплый, непромокаемый плащ. Девочка куталась в него, стараясь повыше поджимать ноги, и чувствовала себя вполне комфортно. К счастью, ее прогулка по ночному лесу не довела до болезни, иначе, несмотря на ее очевидную нужность, пришлось бы оставить девочку в Крепком.

Все мысли Себастьяна крутились вокруг бродяги. Судя по тому, что его увезли из города всего полторы недели назад, временной разрыв между ними постепенно сокращался. Лишь бы только ложные охотники везли бродягу в Лодар, а не в иное место. Но даже в Лодаре отыскать объект будет непросто, тем более, если кто-то постарается спрятать его.

Главный вопрос: кто знал маршрут бродяги и обладал властью, достаточной, чтобы перехватить его? И зачем все это было сделано?

От Крепкого на юг вел новый широкий тракт, передвигаться по которому было в удовольствие. Лошадь прекрасно отдохнула за ночь и легко бежала по дороге. Для Розы отдельную лошадку Себастьян покупать не стал, девочка так и сидела перед ним в седле.

До обеда они двигались достаточно быстро, умудрившись покрыть даже большее расстояние, чем рассчитывал охотник. А на привал остановились прямо в поле, неподалеку от старой мельницы, крылья которой медленно вращались. Хозяин постоялого двора собрал им достаточно провианта, чтобы хватило до самого Лодара, поэтому перекусили оба с изрядным аппетитом, не жалея провизию.

А когда Себастьян готов был продолжить путь, Роза неожиданно замолчала, хотя до этого без умолку болтала о том, как красиво вокруг, несмотря на дождик, как мирно и спокойно. А потом сказала:

– Кажется, он был здесь, совсем неподалеку…

Себастьян, уже привыкший всерьез относиться к ее словам, сразу понял, кого она имеет в виду, и лишь уточнил:

– Ты опять чувствуешь его следы? На дороге? Он должен был здесь проезжать.

– Нет, – девочка задумалась, прислушиваясь к чему-то внутри себя. – Не на дороге. В стороне. Вон там!

Она уверенным жестом указала на старую мельницу.

– Он был там!

– Хорошо, – Себастьян постарался успокоить разволновавшуюся Розу. – Мы заедем туда и сами все проверим. Согласна?

Мельница представляла собой конструкцию из двух частей. Нижняя часть – крепкий деревянный восьмигранный сруб, установленный на массивных валунах – была неподвижна, верхняя же, малая часть, к которой крепились лопасти, вращалась в зависимости от направления ветра.

Путники остановились у входа. Себастьян приказал Розе оставаться в седле, сам же подошел к массивной двери и громко постучал.

Дверь оказалась заперта изнутри, а на стук никто не реагировал. Единственное же оконце находилось слишком высоко, чтобы в него заглянуть. Охотник постучал еще раз, и, для верности, попинал дверь ногами.

– Кого там принесло? – раздался наконец хриплый старческий голос.

– Открывай, королевский охотник, особый корпус! – произнес волшебную фразу Себастьян, и дверь тут же отворилась.

На пороге стоял седой, высохший старик с крючковатым носом и недобрым взглядом из-под густых, кустистых бровей.

Себастьян показал бляху, старик кивнул.

– Слушаю вас, господин охотник.

– Я ищу одного человека, – начал Себастьян. – Бродягу. Возможно, его увезли силой трое людей, также представившихся охотниками. Я предполагаю, что они могли заглянуть к вам на мельницу. Вы их видели?

Старик покачал головой.

– Нет, господин, я никого не видел. Зачем им заглядывать ко мне? У меня здесь нет ничего интересного. Только зерно, господин, зерно и мука.

– Могу я взглянуть?

– Конечно, господин, – Старик отступил в сторону, освобождая проход. Себастьян не услышал в его голосе энтузиазма, но кому бы понравилось, когда к нему без приглашения вламывается неприятный тип и шарит по дому?

Внутри все было в муке. Казалось, она пропитала все поры строения. Внизу, у входа, все свободное место занимали мешки с мукой на продажу. Кроме старика, никого живого на мельнице охотник не нашел.

Жернова крутились впустую: зерно не подавалось по желобку, у мельника не было помощников.

– Работаете один?

– Один, господин. Был у меня сын, да умер уже давно.

Мельница была с секретом. Помимо верхних крыльев, приводимых в движение ветром, внутри строения находился еще один механизм, позволявший ходившему по кругу животному – например, ослу – вращать жернов. Только осла охотник не увидел.

– Это что?

– Мое изобретение, – гордо сообщил старик. – Ветер не всегда сильный, а осел всегда под рукой. Когда силы ветра не хватает, впрягаю животину, он крутит. Живет в сарае, с той стороны.

– Смотрю, дела идут хорошо?

– Не жалуюсь, – подозрительно ответил старик. – Но и не хвастаюсь.

– Значит, говоришь, никого не видел?

– Нет, господин, никого.

– Хорошо, – Себастьян вышел на улицу, обошел строение, заглянул в сарай, в котором чем-то нестерпимо воняло, окинул долгим взглядом жившего там ослика, который громко заорал при его появлении, потом вернулся к входу и сказал старику: – Все в порядке! Прощай!..

Когда они с Розой отъехали на некоторое расстояние, скрывшись за поворотом дороги, он негромко сообщил девочке:

– Нет, я ему не верю. Слишком много муки. Он один не сумел бы смолоть такое количество – крылья едва вращаются, а осел слишком немощен, чтобы в одиночку крутить механизм с достаточной скоростью. К тому же я обнаружил свежие следы на рычагах. Будто кто-то царапал их ногтями или грыз зубами в том месте, куда ослу никак не дотянуться.

– Вы считаете, ему кто-то помогал вращать механизм?

– Да, – горячо воскликнул Себастьян. – Кто-то, кто гораздо сильнее осла. Он крутил нижний рычаг, приводя в движение жернова, причем с большой скоростью. Старику только и оставалось, как добавлять зерно в желоб. Очень интересно…

– Хотите расследовать этот секрет, господин?

– Знаешь что, – внезапно сказал охотник, – называй меня Баст, так звали меня… друзья.

– Хорошо, господин… хорошо, Баст, – девочка светло и открыто улыбнулась.

– И, отвечая на твой вопрос – да, я очень хочу узнать секрет мельника!

– Но мы же торопимся?

– Мы идем по следу, а в таком деле нет незначительных мелочей. Если бродяга останавливался здесь, то это неспроста. Я хочу лучше понять его, а сделать это можно, только разобравшись в мотивации его поступков. Что им движет? Какую цель он преследует? Ты это знаешь?

– Нет, – улыбка на лице Розы погасла. – Но я догадалась, что он каким-то образом убил моих родителей. Ведь это правда?

– Да, – жестко подтвердил охотник. – Это правда!

– Я это чувствовала, – слезы потекли по ее лицу. – И я хочу… отомстить…

Себастьян лишь кивнул в ответ. Девочка не нуждалась в его утешениях и обещаниях. Она пострадала от действий бродяги и была вправе требовать сатисфакции. Ее страдания, горе других жертв, да и внутреннее чувство справедливости говорило охотнику, что он уже подписал в душе приговор этому человеку. Осталось только отыскать бродягу и привести приговор в действие.

– Мы последим за мельницей, – сказал он, решительно разворачивая лошадь. – Все, чего касались руки бродяги, превращалось в зло. А оставлять за спиной зло не стоит…

Они устроились в густом подлеске, как раз за поворотом дороги. Место оказалось очень удобным для наблюдения за мельницей. Вот только ничего интересного там не происходило. Старик не выходил на улицу. Крылья все так же медленно вращались. Жизнь там будто замерла.

К вечеру Себастьян уже и сам был не рад тому, что решил остаться. Ну что он может обнаружить? Какой секрет? А потеряно полдня, за которые можно было бы преодолеть изрядное расстояние…

Они перекусили. К тому времени совсем стемнело. Хорошо хоть, дождик прекратился еще в обед, иначе Себастьян давно бы плюнул на старика и его мельницу. Небо было чистое, луны ярко освещали поле и двухэтажное строение, крылья скрипели на ветру, в верхнем оконце горел тусклый огонек. Мельник не спал. Кажется, он не собирался покидать мельницу даже ночью.

Роза зевнула. Себастьян отдал ей и свой плащ, она свернулась калачиком и вскоре задремала. Охотник наблюдал. Все было спокойно.

Луны медленно двигались по небосводу, отсчитывая ночные часы.

И вдруг что-то в привычной картинке изменилось. Скрипнула дверь, старик вышел со свечой в одной руке и чем-то непонятным, скрытым темнотой, в другой. Он осмотрелся по сторонам и, медленно ступая, обогнул мельницу, скрывшись в пристройке, где жил осел.

Охотник замер. Наконец-то! Что-то происходило, и он очень хотел понять, что именно.

Прошло совсем немного времени, и старик вновь появился в поле зрения. Только теперь он был не один. Три сгорбленных человеческих силуэта один за другим брели за его спиной, тяжело шаркая ногами. Старик держал в руках веревку, к которой все трое были привязаны, но ни один из них даже не пытался обрести свободу, хотя сделать это было совсем не сложно. Старик – слаб, а пленников трое!..

Процессия проследовала к мельнице, все четверо вошли внутрь, старик запер дверь на засов.

Себастьян никак не мог понять, откуда взялись трое на веревке и почему они не пытались бежать? Старый мельник словно имел власть над ними, вел их за собой, как скот. Даже ослик обладал большей свободой воли, чем эти три сгорбленных силуэта.

Охотник поднялся на ноги. Роза тут же открыла глаза, будто и не спала.

– Что-то происходит, – шепотом пояснил Себастьян. – Я должен разобраться. Ты оставайся здесь. Если вдруг что-то случится, вот тебе пистоль и кинжал. Нажми тут и тут, а потом кричи, я услышу!

– Хорошо, – покорно кивнула девочка, принимая в руки оружие. Себастьян внимательно посмотрел на нее, но Роза не выказывала страха, хотя любая другая на ее месте уже тряслась бы от ужаса. Ночь, лес, скрип мельницы, сияние лун – не самая подходящая обстановка для маленькой девочки.

– Я скоро, – пообещал охотник и, пригнувшись, побежал наискосок сквозь подлесок, а потом через поле прямиком к мельнице, прихватив с собой из оружия только меч.

Шум, исходящий от мельницы, все усиливался, хотя крылья вращались все так же вяло. В нем слышался уже не только скрип дерева, но и трение камней, как при работе жерновов, только более громкое, уверенное. Но ведь ветра недостаточно для полноценной работы механизмов?

Внезапно Себастьяна озарило, какую роль играла троица рабов, приведенных стариком на веревке. Они вместо ослика вращали рычаг, заставляя нижние жернова крутиться. И, судя по всему, делали это усердно, прилагая все силы.

Вот откуда у старика столько свежеперемолотой муки. Ночные труженики помогали ему, вот только за какой интерес?

Себастьян достиг мельницы и осторожно подергал дверь. Заперто, как он и предполагал. Оставался еще один вход – оконце наверху, оно казалось достаточно широким, чтобы в него пролезть.

Стараясь ступать как можно тише, охотник влез на выступ первой надстройки и, зацепившись за одно из крыльев, вместе с ним вознесся наверх, оказавшись перевернутым вниз головой. Это его нисколько не смутило, он ловко соскользнул вниз, пока крыло не сделало полный оборот, и, оказавшись прямо на оси, к которой крепились крылья, легко перескочил оттуда на крышу мельницы.

Оконце находилось с торца строения. Себастьян свесился с крыши, старясь не упасть. Прямо напротив оконца, но разглядеть, что происходит внутри, невозможно. Свет шел с первого этажа, наверху же царила полная темнота.

Он, держась одной рукой за скользкие доски, второй попытался отворить створку. Ему повезло, она оказалась не заперта и, едва слышно скрипнув, распахнулась.

Охотник плавно проник внутрь, стараясь не шуметь. Тут, на втором вращающемся этаже, старик жил. Себастьян уже заметил при первичном осмотре соломенный тюфяк в углу, на котором мельник, очевидно, спал в свободное от работы время.

На нижний уровень вела кособокая лестница. Себастьян вытащил меч: все же он один, а их там четверо. Хотя считать старика за бойца никто бы не стал, но оставшиеся трое – кто знает, на что они способны? Нужно было соблюдать осторожность.

Ступая как можно тише, охотник спустился по лестнице, удачно укрывшись за одним из огромных колес-жерновов, и только потом, убедившись, что его никто не обнаружил, выглянул из-за жернова и, несмотря на всю свою выдержку, чуть не вскрикнул от удивления.

Он оказался прав. Троица молчаливых помощников заняла место у рычага и, ходя по кругу, толкала его, вращая нижние жернова с такой скоростью и силой, что хозяин мельницы только и успевал сыпать зерно в желобок и собирать перемолотую муку в мешки.

Когда они совершили очередной круг и попали в тусклый свет свечи, Себастьян смог разглядеть их лица.

То, что он разглядел, не могло называться людьми. Точнее, уже не могло…

Куски полуразложившейся плоти свисали с их тел отовсюду, где не было одежды, которую покрывала корка запекшейся крови и грязи. Глаза мертвецов почти полностью вывалились из орбит и лишь каким-то чудом еще держались на ниточках-мышцах, частично мясо уже отвалилось, и белели кости, волосы на головах слиплись в жуткие комки, сквозь которые просвечивали черепа.

Мертвецы заставляли жернова вращаться. А старик-мельник только руководил ими, отдавая короткие, четкие приказы и время от времени подкрепляя их плетью.

Себастьян перевел дыхание. Так вот чем так пахло в сарае с осликом. Очевидно, старик где-то там и прятал мертвые тела, ночью возвращая их к жизни и принуждая к работе.

Теперь охотник вспомнил, что в сарае в дальнем углу земля казалась свежевскопанной. Он бросил туда лишь один взгляд и не придал никакого значения, теперь же все выстраивалось в цепочку. Мертвецы закапывались в землю, лежали там весь день, а ночью выкапывались наружу. Неудивительно, что у мельника оказалось столь много готовой к продаже муки – мертвецы трудились без устали, крутя жернова.

Итак, дано: мельник и троица живых трупов, принуждаемых к труду и после смерти. Решение: мертвых умертвить окончательно, мельника допросить с пристрастием, а уже потом решить его судьбу.

Себастьян выждал подходящий момент, когда старик оказался неподалеку от того места, где он прятался, и одним прыжком очутился рядом с ним, ударом под колени уронил на землю и приставил меч к горлу.

Старик попытался дернуться, но охотник держал крепко.

– Одно касание – и ты станешь таким же, как твои работники! – предупредил Себастьян. Попытки освободиться прекратились.

– Что ты хочешь, охотник?

– Для начала расскажи-ка, откуда у тебя взялись столь интересные помощники?

– Если пообещаешь оставить мне жизнь, я все скажу!

Себастьян глубоко вздохнул и полоснул старика клинком по плечу. Тот вскрикнул от боли, выступила кровь, мертвецы замерли на месте, принюхиваясь. Охотник не любил пытки, но иногда без них было не обойтись.

– Ничего обещать не могу. Все зависит от твоего рассказа. Если же ты будешь молчать, я подрежу тебе сухожилия и оставлю в компании этих милых ребятишек.

Мертвецы нюхали воздух, страшно поворачивая слепые головы в разные стороны. Кровь манила их.

– Я расскажу. Это все тот человек, которого вы искали! Они спрятались от дождя у меня на мельнице недели полторы назад. Я еще удивился, подумал, с какой это стати трое столь богато одетых господ везут куда-то нищего оборванца? Руки у него были связаны, глаз подбит, но он, этот бродяга, ухмыльнулся мне и спросил: «А что, старик, тяжело одному работается?» Я ответил, что, мол, да, очень тяжело. Тогда он поинтересовался, не нужны ли мне честные работники. Я сказал, что, конечно, нужны, да взять их нынче негде, да и нечем платить. Он вновь ухмыльнулся неприятно и сказал, что предоставит мне работников, которым не надо платить, но за это мне придется ему немного помочь. Я бы рассмеялся, слишком уж нелепо все это звучало, но внезапно заметил, что его провожатые спят глубоким сном. Бродяга велел мне принести нож и разрезать его путы. Я повиновался. Вскоре он уже обрел свободу, но бежать прочь не спешил…

Мертвецы наконец определили источник крови и двинулись в сторону Себастьяна и старика.

– Стоять! – закричал на них мельник.

Мертвецы замерли на несколько мгновений, но зов крови оказался сильнее, и они вновь двинулись вперед.

– Рассказывай быстрее, – поторопил охотник, отступая вместе со стариком чуть назад. – А то, видишь, ребята проголодались…

– Но они же должны слушаться моего слова, – растерялся старик. – Не понимаю…

– Я жду! – напомнил Себастьян и сделал второй надрез на шее мельника. Мертвецы задвигались активнее.

– Хорошо! Тот человек, нищий, он сказал мне: «Убей этих троих, и они станут служить тебе верой и правдой, повинуясь твоему слову и кнуту!» Я не знаю, что на меня нашло в тот момент. Но я взял нож и бил их, спящих, много-много раз… и никак не мог остановиться…

Старик заплакал, но охотнику не было его жалко. Приговор для мельника он уже вынес, осталось только дослушать историю и привести приговор в исполнение.

– А потом я вдруг опомнился. Все вокруг было в крови, а тот человек уже ушел, я даже не заметил, когда именно.

– И что ты сделал дальше? – Себастьян все отступал, придерживая мельника, а мертвецы шли следом, отставая на несколько шагов. Но бесконечно так продолжаться не могло. Рано или поздно они сменят тактику и зайдут сразу с двух сторон.

– Я закопал трупы в сарае, в дальнем конце. Я очень испугался. Копал до самой ночи, а потом сидел там долго, устал. И вдруг услышал, как что-то тихонько шебуршит, скрежещет. Меня парализовало от страха, я не мог шевельнуться и вдруг увидел, как земля в том месте, где я закопал трупы, шевелится. Потом появилась рука, затем вторая, третья… они вылезали из могилы, словно живые. Я боялся бежать и боялся оставаться на месте. Когда они пошли ко мне, я крикнул: «Стой!», и они внезапно замерли. Так я понял, что могу ими управлять…