Текст книги "Охотник"

– И ты решил, что, раз уж так вышло, почему бы не использовать мертвецов по хозяйству?

– Но он же мне их отдал, сам отдал, тот человек, которого вы ищете!..

В этом Себастьян не мог с ним поспорить. Бродяга вновь проявил себя, избавившись таким замысловатым способом от троицы ложных охотников – наверняка крайне опасных, опытных людей, умелых бойцов. Но почему он не сделал этого сразу же, как только они захватили его в плен? Возможно ли, что его дар дремлет временами? Или тут сыграли роль иные факторы?

А как поступить со стариком, он уже решил для себя.

– Отпустите меня, – тихо попросил мельник. – Меня околдовали, я ведь не хотел!..

– За все приходится платить, – ответил охотник, а потом, одним движением перерезав старческое горло, толкнул тело вперед, прямо в жадные руки мертвецов.

Они схватили мельника, повалили на дощатый пол и принялись рвать на части. Себастьян пожалел старика, поэтому тот был уже мертв, когда попал в руки оживших мертвецов. Хотя и заслужил более суровую кару…

Мертвецы пожирали мельника, не обращая ни малейшего внимания на охотника. Он подошел неспешно к одному и быстрым движением отрубил голову, а затем, для верности, проткнул ее мечом. Тело мертвеца некоторое время еще двигалось, а потом упало набок и замерло.

Тогда Себастьян принялся за второго, потом за третьего…

Вскоре все было кончено.

Он отнес все четыре тела в пристройку, к разрытым могилам, кинул их туда и наскоро засыпал землей, после чего отвязал почти обезумевшего ослика и вернулся к тому месту, где оставил Розу.

Девочка встретила его с пистолем в руке.

– Вот, ослика привел, – сказал охотник. – Ему там, бедняжке, было очень страшно и одиноко…

Отбросы человечества

542–543 годы от Слияния

– О, новенький? Гляди-ка, пацаны, щенок деревенский! Ха-ха! Теперь будет, кому полы драить!

Они обступили Баста со всех сторон, не давая вырваться. Парни от семи до шестнадцати лет, грязные, бедно, даже нищенски одетые, со злыми голодными глазами.

– Ну что, новенький, полы будешь мыть? – высокий, крепко сложенный здоровяк с маленькими свиными глазками схватил Баста за отворот рубахи и хорошенько встряхнул.

– Не буду! – ответил парень и тут же отлетел в сторону от мощной оплеухи.

– Ответ неправильный, – загоготал здоровяк, а остальные молча смотрели, не вступаясь за новичка. Здоровяк легко, словно играючи, одной рукой вновь поставил Баста на ноги. – Повторим?

– Я не буду ничего мыть за тебя! – упрямо ответил Баст, с тоской вспоминая былые привольные времена. – Я не раб!

Здоровяк коротко ткнул его кулаком в лицо, разбив губы в кровь, а Баст, понимая, что на этом все, конец, вывернулся из его рук и со всех сил пнул обидчика по колену и даже, к собственному удивлению, попал.

Свиноглазый вскрикнул, скорее от удивления, чем от боли и, широко растопырив руки, пошел на Баста.

Пацаны вокруг засвистели, предвкушая драку, и расступились, образовывая круг.

К недоумению Баста, и на его стороне оказалось изрядное число болельщиков.

– Бей его, бей! – кричали вокруг, и Баст уже не понимал, ему ли это сочувствуют или противнику.

Братья научили его драться, как умели сами, по-простому, сила на силу, кулак об кулак, но в данном случае этот проверенный метод не годился. Свиноглазый был раза в два крупнее Баста и, попадись тот ему в руки, раздавил бы без сомнения в могучих объятьях. Значит, этого не следовало допускать.

Здоровяк сделал ложный замах, намереваясь схватить Баста другой рукой, но тот понял его план и, увернувшись, внезапно оказался за спиной свиноглазого. Недолго думая, прыгнул ему на шею, сжав ее со всей мочи руками. Баст давил и давил, пока у самого не потемнело в глазах, свиноглазый хрипел и всячески пытался скинуть наглеца со спины.

Наконец, он развернулся боком, в три шага оказался рядом со стеной комнаты и изо всех сил врезался в камень. Баст разжал руки и кулем свалился на пол. Здоровяк закашлялся, развернулся к нему и несколько раз пнул паренька ногами, только лишь по большой удаче ничего ему не повредив.

«Вот теперь точно конец», – подумал Баст, понимая, что еще несколько ударов он не выдержит. В глазах потемнело, голова кружилась, но он еще каким-то чудом не терял сознания.

– Шухер! – внезапно закричал самый маленький из пацанвы, стоявший в дверях и следивший за коридором. – Воспитатель!

Не прошло и нескольких мгновений, а вокруг Баста не осталось ни одного человека. Даже свиноглазый уковылял к своей койке, злобно погрозив парню кулаком напоследок. Только Баст, как ни пытался, не мог встать на ноги, постоянно соскальзывая по стене обратно на дощатый пол.

– Так! Что тут у нас происходит? – раздался недовольный голос, принадлежавший старшему воспитателю Тродеру, совершавшему обход с двумя подчиненными. Баст уже успел с ним познакомиться некоторое время назад, когда его доставили в приют. И никак не мог сказать, что это знакомство ему понравилось. – Драка?

Он рывком поднял Баста на ноги и чуть придержал, предотвращая очередное падение.

– Так я еще раз спрашиваю, что здесь произошло? На тебя напали? Кто?

– Никак нет, господин старший воспитатель! На меня никто не нападал, я случайно споткнулся и упал. В этом нет ничьей вины!

– А что ж у тебя кровь так и хлещет? – подозрительно поинтересовался Тродер.

– Не могу знать, господин воспитатель!

– Что ж, раз ты ничего не знаешь, будешь скрести полы, пока не отмоешь добела. Можешь приступать!

Воспитатели вышли из комнаты, а Баст подумал, что фантазия у местных обитателей развита ниже среднего.

– Ушел! – младший проверил коридор.

Свиноглазый в мгновение ока оказался рядом с Бастом и на этот раз не промахнулся, точным ударом отправив парня в длительный сон.

Очнулся новенький от того, что кто-то положил ему на лоб смоченную в холодной воде тряпицу. Баст открыл глаза. Перед ним на корточках сидел тот самый малец, что наблюдал за коридором. Он был один.

– А ты здорово Буксу по коленке попал. Он теперь хромает!

– Повезло, – Баст аккуратно сел, едва сдерживая стон. Голова раскалывалась, все тело ныло. Видно, свиноглазый Букс хорошенько отпинал бессознательное тело. – Зато он меня приложил – до сих пор голова болит!..

В спальне, кроме них, никого не было. Ряды двухъярусных деревянных нар пустовали. Рядом стояло полное воды ведро и валялась грязная тряпка.

– Их во двор увели, прогулка сейчас, – пояснил малец. – Тебя оставили полы отмывать, а меня воду таскать. Тродер не видел, что ты в бессознанке. Кстати, меня кличут Мелкий.

– А зовут тебя как? На самом деле? – спросил Баст.

– Купер, – удивленно ответил малец. – Но так меня здесь никто не называет.

– А я буду, если ты не против, – парень с трудом поднялся на ноги. – Меня зовут Себастьян, можно просто – Баст.

– Ну, давай поручкаемся, коли такое дело. Тебя за что замели?

– За разное…

Баст не хотел воскрешать в памяти эту историю, но невольно вспомнил все: нападение на карету, в котором он участвовал, которого так ждал и которое привело в итоге к смерти отца и братьев. А потом… потом его кинули в подвал замка шерифа. Куда увезли Ласточку, он не знал и больше ее не видел. В подвале он просидел пару недель, кормили там отвратительно, но ему кусок не лез в горло, Баст все вспоминал тот злополучный день и казнил себя за жалость, которая сгубила семью.

Если бы он только не послушал Ласточку и свое сердце, если бы не вывел графиню и ее жестокую дочь из леса, если бы… то его родные до сих пор были бы живы. И отец, и братья, а Ласточка весело играла бы листьями и веточками, опавшими с деревьев, и Баст выстругивал бы ей смешных человечков. Все было бы хорошо, если бы не он…

Потом его привезли сюда, в королевский приют для малолетних преступников. И Тродер уже успел несколько раз пройтись дубинкой по его спине и объяснить новые принципы существования. Беспрекословное подчинение местным законам и лично воспитателю Тродеру. Иначе смерть, долгая и мучительная. У Тродера и его коллег имелось много свободного времени, чтобы убедить любого, возомнившего себя особенным, что он не прав.

Баст вынужденно смирился, но поклялся себе, что бежит отсюда при первой же возможности.

– А, ну понятно, – Купер залихватски подмигнул. – Я слыхал, натворил ты делов! Грабеж, мокруха… Это авторитетная тема, вот только Букс совсем мерзлый, никого не уважает, законы нарушает. Недолго ему тут командовать, пацаны уже недовольны. Он тут вроде как за главного стал после того, как Змея увезли. Вот Змей – тот законы уважал, никого не молол, коли тот не провинился. Козырной был парняга.

– А что с ним стало?

– Повесили, думаю, да прямо за шею. Он на Тродера огрызнулся, а тот тявканья не прощает. А может, колдунам продали. Это еще хуже.

– Колдунам?

– Ты не знаешь их? Совсем зеленый? Колдуны – страшные люди. Кто к ним в лапы попадет, сгинет без следа… Пол мыть будем? А то пацаны вернутся, а тут грязь. Непорядок.

– Будем, – согласился Баст. Одно дело свиноглазый Букс, а совсем другое – Тродер. Тот лично приказал вымыть полы, а ссориться с воспитателем пока не с руки. Да и к колдунам Баст попасть не хотел.

Они усердно трудились не меньше часа, и комната если не преобразилась, то, по крайней мере, стала выглядеть намного чище.

– Отлично поработали! – заключил Купер, осмотрев дело их рук и едва удержавшись от того, чтобы не сплюнуть на пол.

Послышались голоса, и в комнату ввалились пацаны, вернувшиеся с прогулки. В приюте жило около сотни ребят, гулять им разрешали только в узком внутреннем дворике, где толком и не развернуться. Баст видел его из окна. После лесных просторов ему показалось здесь тесно, грязно и очень неуютно.

– О, деревня, помыл пол! Да как-то плохо! – Букс вразвалочку приблизился к Басту и лениво пнул ведро – так, что оно перевернулось, а грязная вода залила все вокруг. – Мой заново!

– Ты чего, Букс?! – Купер подскочил к свиноглазому. – Мы дело делали!

– А ты куда лезешь? – удивился тот, подумал мгновение и легким ударом откинул мальчишку в сторону. Купер ударился головой о нары, потом удивленно прикоснулся ладонью к затылку. На ладони осталась кровь.

Баст уже стоял на ногах, готовый биться насмерть. Но Купер успел первым. Он подскочил к огромному Буксу, закружил вокруг него, как мошка рядом с быком, наскакивая то с одной, то с другой стороны. В руке у него внезапно оказалась остро заточенная щепка. Букс попытался его схватить, но громко вскрикнул, резко отдернув руку, с которой на пол закапала кровь.

– Да я тебя! – зарычал он. – Порву!

Баст поспешил на помощь Куперу, но, как оказалось, обошлись и без него. Пять пацанов, до этого молча наблюдавших за происходящим, внезапно поднялись со своих мест и, окружив Букса, совершенно скрыли его от посторонних глаз. Никто из прочих за него не вступился. А когда пацаны отошли, свиноглазый остался лежать на полу в луже крови, которая все текла и текла из многочисленных ран на его теле. Не только у Купера имелась заостренная щепка.

Остальные парни продолжали свои дела, словно ничего и не произошло. Пятерка убийц приблизилась к Басту. За главного у них был худощавый парень лет шестнадцати, с внимательным холодным взглядом.

– Слышь, новенький, тебя как кличут? – спросил он.

– Баст.

– Меня тут все зовут Мокком.

– Спасибо тебе, Мокк, и вам всем… Я вам должен…

– Сочтемся, – кивнул Мокк, словно только и ждал этих слов. – Тело надо вытащить отсюда, а то воспитатели озвереют. А вы пока с Мелким пол вымойте, а воду после вылейте, чтобы кровь никто не увидел. А вообще… живи спокойно, Баст.

Они отошли в сторону, устроившись на нарах, и жестом подозвали к себе несколько человек, пошептались с ними, и те быстро утащили куда-то тело.

– В сортире утопят, – пояснил приблизившийся Купер. – Там запах такой, что пока дерьмо не будут сливать, ни за что не найдут. А так – пропал и пропал. Не наша забота. Ты вот только зря сказал Мокку, что должен ему. Если он вписался против Букса, то знал сам, на что шел. Это было его решение. А так ты взял на себя непонятный должок, который когда-то придется отработать. А Мокк спросит с тебя, рано или поздно, будь уверен.

Купер рассуждал не по годам мудро, говорил размеренно, уверенный в собственных словах. Баст понял, что он прав. Но сделанного не воротишь. Будь что будет!..

– Ладно, – взмахнул рукой Купер. – Давай, что ли, кровь затрем, пока кто из воспитателей не заглянул?..

Они быстро прибрались, стараясь не пропустить ни капли, потом слили воду в деревянном сортире во дворе. Баст все никак не мог отделаться от мысли, что там в зловонной жиже плавает тело Букса. Охранники на стене подозрительно следили за каждым их шагом. Интересно, как удалось пронести Букса? Наверное, отвлекли внимание охранников каким-то хитрым способом. Здешние обитатели, несмотря на достаточно юный возраст, обладали огромным жизненным опытом. Впрочем, это не его проблемы. Он быстро уяснил для себя, что в этом месте лезть в чужие дела не стоит. Дорого обходится.

– Сегодня выходной, работы нет, все отдыхают. А вот завтра намучаемся!

– А что за работа?

– Кому как повезет. Кто-то на кухне хлеборезом и поваром – это самое козырное место, можно жрать от пуза, – в глазах Купера зажглись мечтательные огоньки. – Кто-то по дереву работает, лавки пилит, кто-то территорию убирает, других, самых смирных, отдают в помощь ремесленникам. Конечно, начальство за это монеты гребет, и немалые, а нам ничего не достается, только пахать подпрягают за троих. Ну и всякие другие дела имеются, сам увидишь… Вещи твои где?

– У меня ничего нет, только то, что на мне.

– Это плохо, вещей нет, денег нет, меняться не на что, – пояснил мальчишка. – А без обмена на местных харчах долго не протянешь. Ну да ладно, что-нибудь придумаем!

«Вот ведь странная штука, – подумал Баст, – малец, кажется, взвалил на свои плечи ответственность за меня. И я, который старше его на несколько лет, здесь кажусь младше и беспомощнее».

– Рядом со мной есть свободные нары, – усердно думал Купер, – поначалу разместим тебя там. Солому свежую завтра попробую найти, но одну ночь придется на досках поспать.

– Это не страшно, – кивнул Баст. – Спасибо тебе!

Купер расцвел щербатой улыбкой.

– А ты мне расскажешь, как графьев вешал? Страсть как послушать хочется. У нас тут народ бывалый, но таким похвастаться никто не может!

– Расскажу. Слушай, ты не знаешь, как узнать, куда именно отправили одну девочку… меня сюда, а куда ее – не знаю…

– Подружка твоя? – полюбопытствовал Купер.

– Сестра…

– Эх, плохо дело, сказать по совести. Ее, скорее всего, дамочкам отдали. Сколько ей?

– Малая еще.

– Будет у них по дому работать, пока в женском плане ее не тронут. Секешь?

Баст все прекрасно понял и сжал кулаки от бессильной ненависти. Если бы не Сильва, то ни Ласточку, ни его самого, ни отца с братьями никогда бы не схватили. Мерзкая аристократическая тварь!

– Ну, а пока у тебя еще есть вариант добраться до нее раньше, чем тамошняя госпожа решит, что ее время пришло, если фарт случится, – продолжил Купер. – Так что не унывай, кореш!

Странно, но этот мелкий, юркий, всеми несчастьями битый мальчишка подарил Басту надежду.

– Пойдем, покажу, где кемарить будешь!..

С той поры жизнь у Баста пошла тяжелая, насыщенная сложной работой, временами очень однообразной, нудной, хотя случались и исключения. Когда он несколько пообвыкся в приюте, то понял, что тот наезд Букса являлся здесь делом не обычным. Местные обитатели были жесткими, даже жестокими, но справедливыми. Новичков понапрасну не гнобили, только за дело: если провинился в чем серьезном или воспитателям докладывал. Поэтому, собственно, за Букса тогда не вписалась даже его шобла – он обнаглел и поплатился за это. Одиночка, даже физически сильный, словно буйвол, не имел ни малейших шансов против организованной, слаженно действующей группы бывалых пацанов.

Тело Букса со временем нашли, но никаких последствий это не возымело. Воспитатели отлично знали свой контингент и списали смерть как несчастный случай.

Баста с территории не выпускали – слишком уж по серьезному обвинению он здесь числился, но и в приюте оказалось не так все плохо, как он поначалу предполагал.

Купер, несмотря на свой возраст, пользовался среди воспитанников уважением за безграничную храбрость, граничащую с безумием. Когда он зверел, то уже не важно было, сколько перед ним противников и какого они размера. Глаза у него стекленели, как у берсерка, о которых Басту доводилось слышать, и он нападал, не ведая страха. Впрочем, при этом Купер умудрялся вести бой разумно. Помирать раньше времени в его планы не входило!

Он взял Баста под свою опеку, и это не казалось смешным. Напротив, Баст многое почерпнул у своего юного товарища: научился драться по-уличному, когда благородные правила нужно было забыть, научился разговаривать, как местные, узнал все писаные и неписаные законы учреждений подобного рода.

Когда один из давно умерших королей основал сеть приютов по всей стране, целью их провозглашалось исправление малолетних преступников и становление их на путь истинный. Деньги тогда выделялись под это дело немалые, контроль шел с самого верха, и, возможно, в те времена наставники добивались положительных результатов. Но при нынешнем короле финансирование снизилось до минимума, часть приютов закрылись, малолеток попросту отправляли во взрослые тюрьмы. Этот приют, один из немногих, еще держался на плаву, но ходили слухи, что если не в этом году, то в следующем прикроют и его.

По крайней мере, воспитатели в этом нисколько не сомневались. Плюнув на свои обязанности, они только и думали, как бы не остаться на улице без штанов. Конечно, жесткий распорядок дня, заведенный много лет назад, никто и не думал менять. Дети приносили приюту немалые деньги своим трудом, и отказываться от них воспитатели с Тродером во главе не собиралась.

Месяцы шли за месяцами, кормили с каждым днем все хуже. Если в начале своего пребывания в этих стенах в похлебке время от времени Баст еще обнаруживал куски мяса, да и хлеб давали – пусть не белый, а липкий, как клейстер, – то в последнее время о подобном можно было только мечтать. Пустая похлебка на обед, кружка кипятка на ужин – вот и весь скудный рацион воспитанника. Если бы не меновая торговля с охранниками, то половина приюта уже перемерла бы с голода.

Но, к счастью, хотя бы эта возможность добывать нормальные продукты еще осталась. Пацаны тащили все, что могли, особенно, когда их отдавали в качестве дешевой рабочей силы ремесленникам. Охранники охотно обменивали на украденные вещи хлеб или вяленое мясо – конечно, безжалостно обсчитывая в свою пользу, – но никто не роптал, а то и этот скудный источник жизни мог иссякнуть.

Басту приходилось хуже многих. Его ремесленникам не отдавали, заставляя трудиться только внутри приюта, но Купер не давал товарищу пропасть. За это Басту было невероятно стыдно. Он – здоровый, крепкий парень, которому уже стукнуло пятнадцать – кормился за счет малолетнего пацаненка. Каков его точный возраст, Купер и сам не знал. Мелковат он был от природы, так что, вполне возможно, выглядел младше своих лет. Считать Купер не умел.

Баст день и ночь думал, как бы подзаработать хоть немного, и, наконец, придумал. Точнее, всему виной оказался случай. Баста отправили в столярный цех – прежний помощник по неосторожности лишился руки. Там работали самые старшие и опытные воспитанники. В принципе, оказалось, что ничего сверхъестественного от него не требовалось. Цех производил дешевые столы и табуреты на продажу. Баст, который помогал отцу столярничать, пока они жили в деревне, освоился быстро и вскоре успевал делать работу раньше других, а в свободное время мастерил из дерева фигурки солдат, крестьян и всех, кого мог вспомнить в деталях. Мастерил он их скорее от скуки, для себя, не видя никакой конкретной пользы от своей работы, пока однажды один из охранников, которого все называли Толстый Бок, не заметил одну из его поделок.

– Сам сделал? – полюбопытствовал он, крутя мастерски выточенного маленького стражника в руках. Баст даже покрыл его остатками лака, поэтому стражник красиво поблескивал в свете лампад.

– Да, сам.

– Еще есть такие?

– Немного, но я могу сделать.

– Я заберу ее с собой, – Толстый Бок сунул фигурку в карман.

Баст и не думал протестовать, но постарался извлечь для себя хоть немного пользы:

– Я бы хотел немного еды за это…

Его требование не показалось Боку чрезмерным или наглым, поэтому он только кивнул и вскоре притащил изрядный ломоть хлеба, вымоченный в жиру.

– Если получится продать, будешь делать еще. За еду!

Охранник ушел, а Баст весь день мечтал с жадностью наброситься на хлеб, едва сдерживаясь от желания. Конечно, не забыв оставить треть для Купера, который весь день отсутствовал, и треть для общей доли, пожертвования в которую являлись по сути добровольными. С нее подкармливали самых маленьких и слабых.

Купера опять отправили к дубильщикам, а те гоняли помощников до седьмого пота. Он в тот день умудрился достать неслыханное лакомство – синюшного, худосочного цыпленка, которого ухитрился вытащить прямо из кастрюли на кухне у жены дубильщика. Купер закинул его себе за пазуху, еле сдержавшись в тот момент, чтобы не заорать в голос от боли, а теперь весь лучился удовольствием от славно исполненного дела.

Часть мяса отдали в общую долю – Мокк делил по справедливости, а из своей доли цыпленка да с хлебом вприкуску устроили настоящее пиршество.

Купер смаковал еду с таким аристократическим видом, что казалось, будто он вкушает не ножку несчастного цыпленка, а, как минимум, обед с пятью переменами блюд.

– Эх, – задумчиво протянул он, обсасывая в сотый раз ножку, – вот это жизнь! Вот это еда! Я, когда свалю отсюда, буду каждый день жрать до упора! Сейчас бы еще вина, я знаю, все дворяне пьют вино!

– А мне и так вкусно, – ответил Баст, развалившись на лежанке и чувствуя приятную тяжесть в желудке. – И без вина!

– Ничего ты не понимаешь, – возмутился Купер. – В вине вся их дворянская сила! Как налакаются, так и совершают подвиги. А трезвые они скучные, только выпороть любого способны да на столбе повесить, кто не вовремя под руку подвернется… По себе знаю!

– Еда – это хорошо, – подытожил Баст. – А я бы спал сутками, просыпаясь только, чтобы поесть!

– Это ты здорово придумал! – восхитился Купер. – Я не сообразил…

Спать в приюте давали не больше шести часов в сутки, чего, в принципе, хватало, чтобы не валиться с ног, но было все же маловато для молодых растущих организмов.

– Сон и еда!

– Для этого нужны монеты, чтобы не работать, а есть, пить да спать. А монет у нас не просто нет, их даже не предвидится!

– Мы выберемся отсюда, – сонно пообещал Баст. – Обязательно выберемся, потом разбогатеем, и все наши мечты сбудутся!

– Тише вы! – шикнул кто-то. – Мало того, что жрут там уже час, так еще и спать мешают!

– Обязательно разбогатеем, – зашептал Купер. – Я куплю себе карету и лиловый камзол, с золотыми пуговицами. Я видел такой на одном типе. И шляпу с цветным пером!..

Он так и уснул с куриной ножкой в руке и мечтательной улыбкой на устах. Баст укрыл его куцым одеялом и вскоре заснул сам.

А на следующий день его нашел Толстый Бок, лоснящийся от грандиозных планов.

– Я продал твою фигурку, – сообщил он. – Конечно, хорошую цену за нее не дали, но все-таки в городе нашлись любители. Так что делай еще! А пока… вот тебе хлеб, немного мяса, сыр… Но смотри, чтобы не тяп-ляп, а старательно мастерил! Если что, пеняй на себя!

Бок врал, это сразу было видно. За фигурку заплатили минимум втрое больше, чем он сообщил, но Баст и не надеялся на абсолютную честность со стороны стражника. Уже то, что тот дал ему продукты авансом, говорило о многом.

Баст, не раздумывая, отдал ему все готовые фигурки, и Бок ушел, довольный.

С тех пор жизнь у них пошла сытная. Иногда, в особо удачные дни, Бок даже давал монету-другую, так что за несколько месяцев у Баста скопилась некоторая сумма. Небольшая, но на первое время хватит, думал он, не расставаясь мысленно с мечтами о побеге.

Но пока что это и оставалось лишь мечтами, реального шанса все не представлялось.

Так прошло еще несколько месяцев, а потом, в один холодный зимний вечер, Баста подозвал Мокк. За это время он еще прибавил авторитета и сейчас являлся самым уважаемым среди пацанов приюта. Некоронованный король, слова которого слушались все.

То, что Мокк вспомнил о Басте, ничего хорошего не сулило. Мокк отвел парня в сторонку, где их никто не мог услышать, и начал издалека:

– Я вижу, ты уже вполне тут освоился. Никто не беспокоит?

– Нет, – осторожно ответил Баст, гадая, что понадобилось от него королю. – Все в порядке.

– Торговля процветает?

– Вполне себе, – Басту нечего было скрывать. Треть от любой полученной суммы он исправно отдавал на общее, так что никто не смог бы его обвинить в укрывательстве доходов. Здесь в приюте все обстояло совсем не так, как на воле. Там каждый норовил утаить от королевских сборщиков как можно больше, это даже превратилось в своего рода состязание. Сборщики ищут, люди прячут. Здесь же ты мог ничего не отдавать в общий котел, и тебя никто бы и словом не попрекнул, только, может, косились бы неодобрительно, но в дальнейшем, если бы тебе вдруг понадобилась хоть какая-то помощь, ты бы ее или не получил вовсе, либо заплатил бы за нее втридорога.

– Славно, славно… – одобрительно покивал Мокк. – Толстый Бок – хитрый тип! Думаю, он утаивает истинную стоимость твоих работ.

– Да мне все равно, я ведь никак не могу на него повлиять. А так хоть что-то получается заработать.

– Я могу на него повлиять, если хочешь. Будет платить больше.

– Не стоит, – отказался Баст, который не хотел еще в чем-то оказаться обязанным Мокку. Тот не настаивал. Некоторое время он пристально смотрел на Баста своими холодными глазами, казалось, даже не моргая при этом.

– Ты помнишь, что за тобой должок?

– Конечно.

«Наконец-то, – подумал Баст, – добрались до сути вопроса».

– И готов отдать свой долг в любой момент. Ты только скажи, как именно?

– Скоро я скажу, – таинственно ответил Мокк. – Я наблюдал за тобой все это время. Вижу, парень ты толковый, крепко стоишь на ногах, ответственный, башковитый, изобретательный. И слово держишь. Такой мне и нужен!

– Так что делать-то? – не понял Баст.

– Узнаешь, когда будет надо. А пока просто будь готов к переменам…

Сказал и ушел, оставив Баста в недоумении. Неспроста случился этот разговор. Что-то Мокк задумал и заранее прощупывал почву. И дело предстоит непростое, наверняка. Иначе король приюта не наводил бы секретности. Пахнет неприятностями, это точно!

Баст несколько дней раздумывал о том, что замыслил Мокк, но так и не пришел к определенному выводу. Купер, с которым он поделился сомнениями, тоже полагал, что нужно держаться настороже.

– Мокк – хитрый пацан, продумывает каждый свой шаг заранее. Если он задумал взять тебя в дело, то это обещает хороший куш. С другой стороны, можно на тот свет откинуться!

Вот только Толстый Бок внезапно стал давать значительно больше денег и продуктов, чем прежде. Видно, Мокк все же надавил на него каким-то образом – у короля приюта имелось много тайных рычагов давления. А счет долга Баста увеличился…

В приюте, тем временем, стали происходить странные вещи. Баст замечал, что то тут, то там воспитанники собираются малыми группами и что-то обсуждают между собой, стараясь говорить как можно тише. И среди пацанов имелись те, кто состоял на неофициальном жалованье у воспитателей. Их знали почти всех по именам – давно уже вычислили, кроме, может, самых скрытых, но прежде не трогали, полагая, что известный враг лучше неизвестного. Через них даже временами сливали ложную информацию, так что осведомители приносили некоторую пользу. Сейчас же все изменилось, за следующий месяц погибли сразу четверо ребят. С виду все выглядело пристойно – обыкновенные несчастные случаи, причем каждый был обставлен – не подкопаешься, но все в сумме наводили на определенные размышления.

Баст предполагал, что Мокк готовит нечто. И, чтобы не рисковать успехом, убирает всех, кто может ему помешать, не считаясь с последствиями, даже, можно сказать, не заботясь о своем будущем в стенах приюта. А это значило, что он намеревался его покинуть.

Побег! Причем, судя по всему, массовый. Вдобавок, скоро! Ведь, если воспитанников переведут во взрослую тюрьму, то оттуда уже не убежать. Там и охрана серьезнее, и стены выше, да и степень свободы там не такая.

В принципе, у одиночки шанс сбежать имелся всегда. Особенно у тех, кого отдавали ремесленникам в услужение. И многие пытались. Правда, если такого беглеца ловили, то участь, ожидавшая несчастного, была печальна. Зачастую таких ребят отдавали королевским колдунам для черных опытов, а уж оттуда возврата нет – это всякий знал…

Но были и те, кто сумел сбежать. Об их дальнейшей судьбе ходили легенды, но все ребята им завидовали. Ведь даже нищета и голод не сравнятся с несвободой. А когда ты можешь идти по широкому полю, вдыхать ароматы цветов, ощущать на лице дуновение ветра – это и есть счастье, как его понимало большинство местных воспитанников.

К Басту никто с разговорами больше не лез, а Купер, который обычно узнавал все местные новости первым, только смущенно разводил руками. Его перестали посвящать в секреты. Баст сделал единственно правильный вывод – им двоим Мокк готовил нечто особенное.

И, как вскоре оказалось, не ошибся.

Тот день начался, как обычно. Ребят подняли с первыми лучами солнца и после короткого умывания отправили на работы. Баст, как всегда, трудился в столярном цехе, Купера опять отослали к дубильщикам.

До обеда время тянулось буднично-неторопливо. Помимо основных обязанностей, Баст старался находить минутку-другую и для дополнительного заработка. Это не всегда удавалось, а аппетиты Бока лишь росли день ото дня. Но, так как на другой чаше весов лежала его жадность, то он не делился с воспитателями талантами Баста, предпочитая присваивать себе плоды его трудов. Но именно потому и не мог оставить парня на исключительно приносящих ему выгоду работах. Существовал общий план, которого он волей-неволей должен был придерживаться.

Поэтому Баст выкраивал минуты для вырезания фигурок, которые навострился делать удивительно красивыми, будто живыми. Сегодня он работал над лучником, старательно обрабатывая маленького человечка. Лучник выходил ладным, Баст был доволен.

И тут в цех ворвались несколько парней во главе с Мокком, тащивших с собой завернутое в полотно тело. Они быстро проверили помещение, приказав всем воспитанникам собраться в центре, закрыли дверь и выставили дозорного.

Дежурный воспитатель как раз ненадолго отлучился, Мокк и его команда воспользовались минутой.