Текст книги "Последние рыцари. Фантастическая сага «Миллениум». Книга 1. Том 1"

На этот раз Элли не выдержала. – Слушай, а тебе не кажется, что ты слегка не в себе? – спросила она тихо и свирепо, – тебе не кажется, что ты бесишься с жиру? Ой, меня обозвали дурой, какое горе! – изобразила она плаксивый голосок. – Ой, кто-то на меня косо посмотрел, теперь незачем жить! – Диана багровела, но Элли было плевать. – Ты наверняка каждый вечер плачешься мамочке о том, какие все вокруг сволочи, перебираешь каждую ерундовую обиду, и тебе даже в голову не приходит, что ты просто имеешь возможность с ней болтать! – крикнула Элли, вскочив на ноги и подходя ближе, – а я, например, все что угодно отдала бы, чтобы хоть раз в жизни поговорить с отцом или матерью – у меня их просто убили! Да если бы у меня были только твои жалкие проблемы, я бы…

Диана с воплем кинулась на нее, очевидно, намереваясь поцарапать, и Элли отбросила ее телекинезом – не слишком сильно, только чтобы защититься.

Диана, кажется, потеряла контроль над собой – одновременно крича, плача и выкрикивая ругательства. Профессор с женой взяли ее под руки и увели в комнату.

Элли уже стало стыдно за свою вспышку, но все же, говоря объективно, она была права. – Сейчас будет принуждение к миру или разойдемся? – осведомился Алекс, стараясь задать беседе бодро-непринужденный тон – не очень успешно. – Я, конечно, понимаю, что она защищает достоинство, это правильно, – сказал Давид задумчиво, запрокинув голову и почесав затылок, – но я бы сказал, что лучше переключиться и съездить в клуб, если настроение – никакое. Кто «за»? – Я, – устало выдохнула Элли. Остальные, кроме Чарльза, Петера и Эвелин, дружно поддержали идею. Они дождались возвращения профессора, тот укоризненно посмотрел на Элли и огорчился, что ребята не хотят разобрать произошедшее прямо сейчас. Кто-то пробормотал за всех, что в следующий раз все непременно будет обсуждено, и ребята заторопились к выходу. Элли была в числе первых – разговоров для нее было на сегодня более чем достаточно.

***

Портал в Главном зале, связывающий Университет с Центральным Порталом Парижа, представлял собой широкий круг, расписанный магическими символами, а в центре его светился темно-голубой кристалл. По окружности располагались круги меньшего радиуса, повторяющие фракталом главный круг, перед каждым из них стоял терминал. В такой поздний час многие расходились по домам – естественно, кроме тех, кто жил в общежитиях Университета. Элли вошла в круг, приложила маленькую печать на ладони к терминалу и нажала на всплывшую на терминале строчку «ЦПП». Вообще, ей нравилось ощущение телепортации – словно тебя сжимает в бесконечно тонкую и длинную линию, на какое-то мгновение исчезают и мысли, и восприятие – и затем ты, как пружина, резко разжимаешься и как будто выскакиваешь из-под земли – где-то уже в совершенно другом месте. Конечно, чем дальше телепортируешься, тем больше энергии затрачиваешь – этому еще в школе учат. Они уже сейчас способны мгновенно преодолеть расстояние метров в десять-двадцать, что очень полезно в бою, однако, если бы Элли вздумалось такими вот прыжками добраться, скажем, из Парижа в Версаль, она бы свалилась без сил прежде, чем преодолела бы и четверть пути. Кей, конечно, мог телепортироваться куда-нибудь даже за пределы Франции – скажем, в Берлин – но после этого, как он сам сказал, мог бы пошевелить разве что языком. Возможно, Великие маги смогли бы, после длительной подготовки, телепортировать себя и с континента на континент, а то и создать портал, но есть ли резон так утруждаться, когда существует отлаженная система порталов, которые питаются от кристаллов, проводящих течения магического поля планеты? Как рассказывали на курсе пространственной магии, структура магического поля Земли представляет собой нечто вроде фрактала в форме паутины, мембран или сот – маленькие линии пронизывают каждую комнату, объединяясь в концентрический рисунок – и вдоль этих силовых линий маги и совершают скачки. Однако, каждая паутина-комната или дом является, в свою очередь, фрагментом линии для более крупной паутины-города – и здесь уже работают внутригородские порталы. Следующие ступени – линии между городами, странами, и наконец – континентами, самые огромные, протягивающиеся вдоль меридиан силовые потоки, слишком широкие и глубокие, чтобы ими мог оперировать даже сильнейший волшебник. По крайней мере, в одиночку – гигантские арки были построены на каждом континенте, и громадные порталы соединяли все места планеты, которые были обжиты цивилизованным человечеством. Питались они от магических кристаллов – одним из очень немногих видов неживой материи, которая обладала способностью аккумулировать и проводить магическую энергию.

Сами же маги, как самые совершенные живые существа, представляют собой живые батареи, способные как аккумулировать энергию в себе, так и манипулировать ей, придавать форму, направлять в цель – и тем самым творить заклинания. Что интересно, объемы этих «батарей», величина энергии, которую маг может в себя вместить и которой способен единовременно оперировать – показатель врожденный и неодинаковый у разных людей. Маги поделены по этому принципу на семь ступеней, или рангов – от нулевых до Великих. Каждый следующий ранг превосходит предыдущий примерно в пять раз (то есть один Грандмейстер равен ста двадцати пяти им, магам третьего уровня, или двадцати пяти профессорам Кеям – по чистой силе, но, как показывают тренировки, сила зачастую значит куда меньше, чем искусность и мастерство), и соответственно реже встречается – за исключением нулевого, то есть таких людей, которые вовсе неспособны к магии. Их численность колеблется между десятью и двенадцатью процентами населения планеты, остальные пятьдесят – рождались с первым рангом, еще тридцать – со вторым, носителей третьего ранга – порядка десяти процентов, четвертого – счет шел на десятки тысяч по миру, пятого – на сотни, а Великих магов едва ли насчитывалось больше двух – двух с половиной десятков.

Все это им рассказал единственный Великий маг, которого Элли доводилось видеть, еще в самый первый год обучения, хотя он добавил мало нового к тому, что рассказывают еще в начальной школе – разве что сумел донести это просто и понятно.

Что касается порталов, они, конечно, были не единственным способом перемещения. Куда большим спросом пользовались летательные диски – их можно держать в рюкзаке за спиной – а также различной формы и дизайна скоростные платформы для одного или нескольких лиц. Встречались и диковинные изделия вроде ковров-самолетов – скорее причуда Великих, чем транспорт. Существуют также магические животные – обычно кони-скакуны, выведенные особым образом и зачарованные так, чтобы бежать со скоростью ветра. Живая материя очень хорошо пропускает магическую энергию, так что конями (и более редкими видами порой тоже) пользуются тоже нередко – хотя в Королевстве набирают силу голоса сторонников запрета «эксплуатации» братьев наших меньших. Впрочем, в чем именно эксплуатация, если они от этого не болеют и не умирают раньше срока, Элли было непонятно.

Зал Центрального Портала был грандиозен – сразу видно, что его строили задолго до Войны – так же, как и Университет, и Королевский Замок, – уходящий ввысь купол потолка, своды, колонны, люстры, статуи магических существ – единорогов, грифонов, фениксов, и почему-то горгулий, хотя их относят к темным существам. В центре располагался портал, соединяющий Королевство с разными странами, а вдоль стен – круги поменьше, отвечающие за различные направления внутри Королевства. Внутри одного из кругов находился еще более маленький круг – из него-то и выходили студенты Университета.

Вечерний воздух встретил их теплым объятием, запахи столицы наполнили ноздри. Светились вывески ресторанов и клубов, но «Роза Мира» стояла особняком – это место считалось культовым для всех студентов Университета, и ни один день первокурсника за последние двести лет не проходил в каком-либо другом заведении. Светящиеся в воздухе шары освещали улицы, в воздухе мчались диски в форме гондол, драконов, левиафанов, грифонов – каждый старался удивить окружающих цветом и формой – некоторые оригиналы выбирали даже форму летучих рыб. Были и степенные любители самых стандартных круглых дисков, неспешно рассекающие воздух, смотрящие вперед спокойно и деловито, как и подобает жителям первой столицы мира. Студенты подошли к стоянке, где находились свободные летательные диски – им досталась объемистая черепаха. Забравшись в «панцирь», они расплатились, поочередно приложив метки к табло возле «головы» черепахи, и заняли кресла.

Чем пленительны улицы Парижа – они переплетаются так, словно хранят в себе все эпохи древнего города, построенного, как говорят, за два тысячелетия до нашей эры, то есть три тысячи лет назад! Трудно поверить, что если не все, то так многое в этом городе было создано без помощи магии – руками и примитивной техникой. В это сложно было поверить, но предок человека, говорят, вообще обходился руками, палкой и камнем.

Что до улиц, то сворачивая на одну улицу, Элли видела выложенную камнями мостовую, с уютными приземистыми домиками – казалось, словно она тайком пробирается в чужой сад; другая была, напротив, идеально гладкой и широкой, блестящей хромом и многоцветными вывесками; третья – иметь явные черты помпезного стиля одной из древних эпох – кажется, она звалась Веком Приключений – о ней, как и о других временах, предшествовавших Войне, им почти не рассказывали – тем немногим знаниям, что у нее были, Элли была обязана любопытству Антуана.

А вот несколько главных улиц явно несли в себе отпечаток чего-то поистине грандиозного, одновременно пугающего, радостного и величественного. Высокие дома, черные шпили, зубчатые стены, устремленные, словно пики, к небесам, будто стремящиеся их пронзить – и величественный Нотр-Дам, разительно не похожий на Храм Всех Религий, что расположился на Площади Мира.

Последний имел округлую форму, словно обнимал посетителя стенами, как заботливыми руками великана; и мягкий белый, с оттенком ближе к бежевому, цвет. Нотр-Дам был великаном строгим и грозным, устремленным в небеса и словно отказывающимся идти на уступки и мириться, нарочито заостренный и предпочитающий голодать в отсутствие посетителей – католическая община Парижа была совсем невелика. Что-то в этой гордости импонировало Элли, хоть она никогда и не задумывалась всерьез о вере – просто, скорее всего, она и сама поступила бы так, окажись она перед выбором между одиночеством и принципами.

Нотр-Дам остался позади, а с ним и мысли о старине; еще семь минут и черепаха остановилась. Когда все вышли, она двинулась обратно, на стоянку – ждать новых гостей, что бывает чаще – туристов, решивших посетить столицу Королевства Европейского. Бар «Роза Мира» был вычурным двухэтажным зданием, завинчивающимся спиралью, подобно морской ракушке – и на вершине цвела огромная голубая роза – говорят, самая что ни на есть живая. Впрочем, сам бар уходил под землю, где желающих отдохнуть встречали все возможные виды развлечений. Сегодня, правда, ни о какой экзотике они и не думали – весь план мероприятия включал в себя лишь ужин и танцы.

Полумрак ослеплял, если заходишь днем, однако вечером разница в глаза не бросалась. Дизайн был уникален тем, что менялся в соответствии с общим настроением посетителей – уникальная особенность этого места и изобретение основателя клуба, легенды в мире моды и красоты, Рене Дюпри.

Старик, к слову, был до сих пор жив и, говорят, не упускал ни одно из удовольствий жизни – да и выглядел более чем неплохо для своих почти трехсот лет.

Вообще, продолжительность жизни была, как и прочие особенности магов, связана с врожденной силой – все люди старели, но чем сильнее был маг, тем длиннее был для него этот цикл. Если волшебники первого ранга старели около ста и доживали в среднем до ста пятидесяти, то второй ранг позволял спокойно дотягивать до двухсот и даже до двухсот пятидесяти, третий – до четырехсот, четвертый – как утверждалось, свыше пятисот, а сколько жили те, кто сильнее, точно неизвестно – говорят, что были те, кому свыше семисот лет, хотя все это неизвестно в точности. Никто не знает, сколько на самом деле лет тому же Грандмейстеру и какие эпохи он помнит: от него самого кроме шуток ничего не дождешься. …Поскольку общее настроение на этот раз было усталым, но с надеждой на веселье, стены расцветились довольно спокойными тонами, диваны приняли в мягкие объятия, а музыка началась неспешно и игриво – с тем, чтобы взорваться бешеным ритмом в момент, когда о ней все забудут.

Голем-официант подлетел тут же, едва все расселись по местам. Элли решила ограничиться простым салатом и коктейлем, остальные, за исключением Антуана (тот не обошелся без стейка), тоже заказали не слишком много.

Элли приложила ладонь к терминалу в центре столика, и о формальностях можно было забыть. Вообще, удобная вещь эта печать – она является универсальным кодом доступа ко всей личной информации, служит для закрепления документов и выполнения любых банковских операций, удостоверения личности – копии этой татуировки находились в общей информационной базе, а также в банках, и были связаны заклинанием, через которое и управлялся личный счет клиента. Те же чудаки, кто не хотел «носить на себе метку», оставляли ее на карточке, которую держали при себе – раз уж не боялись потерять. Разговор начался с того, что Алекс, откинувшись в кресле и отпив коктейля, заметил: – А все-таки у этой Дианы не все дома, как мне кажется. Элли, ты ведь с ней раньше общалась? Она всегда была такой странной? – В принципе, раньше я такого… – начала было Элли, но ее перебил Давид: – А по-моему, она просто жертва и все, – сказал он, уперев локти в стол и наклонившись вперед. Он улыбался, но лишь чуть-чуть, краем губ, и взгляд его был серьезен, – видимо, ее довели, и, значит, виноваты те, кто это делал, и те, кто недоглядел. Вот и Этьен, – прости, ничего что мы о тебе так говорим? (Этьен кивнул) – и он пережил подобное и чуть было не… Скажи, как ты думаешь, кто виноват?

Тот задумался на несколько секунд, опустив голову, и наконец заговорил: – Раньше я винил всех. И людей, и себя, и весь мир. Потом пришел к мысли, что во всем этом просто нет смысла, нет причины в очередной раз просыпаться и… принял решение. Теперь я смотрю на все несколько иначе. Я ведь сам могу выбирать, чем мне жить – прошлым или будущим. Я жил прошлым, а теперь хочу попробовать что-то другое. Давид вытянулся и дружески хлопнул Этьена по плечу. – Теперь ты с нами, если что. Пусть кто-то только попробует взяться за старое, только скажи. Алекс, сидевший рядом с Этьеном, тронул его за рукав: – Слушай, ты реально не обижаешься? Я правда виноват, так что если… – Да, правда не обижаюсь! – остановил его Этьен, – ты ведь не стал бы надо мной смеяться, если бы знал… – Ну конечно! – Тогда и говорить не о чем! Давайте лучше о чем-нибудь другом. Как вам профессор Кей, вы ведь тренируетесь с ним? Остальные его как-то побаиваются. – По мне, так он просто класс, – сказал Алекс фанатично. – Да, мастер, – поддержал его Давид, и все принялись наперебой рассказывать самые забавные случаи из их тренировок, о самом первом занятии, о том, как Кей сначала швырял их по углам и какой безнадежной казалась сама идея того, что в принципе возможно сражаться с магом, настолько их превосходящим – и, тем не менее, уверенность крепла, и неверие сменилось отчаянным азартом и наслаждением. Элли краем уха уловила, что музыка сменилась на быстрый африканский ритм, а освещение засверкало оранжевым, зеленым и красным. Жажда движения и скорости наполнила Элли, и она крикнула: – Хватит занудства, пора танцева-ать!

Все с готовностью выскочили на танцпол, вытащив за руки слабо сопротивляющихся Антуана и Этьена. Музыка раскачивалась подобно маятнику, и наконец взорвалась – а с ней и Элли. Танец – это чистое ощущение жизни, чистый ее вкус, сила движения и жизни, когда нет мыслей, когда ты живешь каждой клеточкой, а твое тело сливается с потоком окружающего мира, когда наполняет бешеная энергия и все, что нужно – только успевать за ней, а то подхватит и унесет, как девятый вал. Элли танцевала для него, Давида, и он не уступал ей в скорости. Они двигались несинхронно, но при этом на одной волне – она не теряла его глаз, улыбки, его небольших, но очевидно сильных рук, – и желание заполняло ее целиком, требуя выхода, требуя близости… Она двигалась все быстрее, но каждый раз, когда они сближались, делала шаг назад – и он ее преследовал, а она отступала. Шаг навстречу будет, будет… сегодня – поняла она совершенно неожиданно, и тут танец кончился, музыка затихла, зал наполнился звуками и медленными движениями людей – остановился диск и сошли на землю, став пешеходами.

Все вернулись за столик, выпили освежающего безалкогольного лимонада – напиваться, пожалуй, рановато, так можно и самое интересное пропустить.

Какой-то общей темы уже не было, разговор распался на короткие обмены случайными репликами. Вскоре начался медленный танец, и Элли, поддавшись внезапному порыву, пригласила Этьена (очевидно, он никогда не танцевал раньше с девушкой – надо же ему когда-то начинать?). Она ощутила спиной недовольный и азартный взгляд Давида и мысленно показала ему язык. Ничего, пусть знает, что несмотря на все чувства, она не станет его собственностью.

Этьен, конечно, отнекивался, но не слушать же его? Элли скомандовала, и парень положил руки ей на плечи (слабо, волнуется).

– Держи крепче, я не бумажная, – засмеялась Элли и повела танец.

– Не танцевал раньше? – спросила она мягко. – Спрашиваешь? – прошептал он. – Смотри, я тебя немного научу, а там и стесняться перестанешь, пригласишь, кого захочешь, хоть Эмму Брюйе. Шучу, она стерва, с такими лучше не связываться. Только меня не выбирай, я занята! – А жаль! Ой, я пошутил, извини… – кажется, он решил, что она может обидеться. Нет, ну какой все же милый… – Вообще-то было приятно, так что не за что извиняться.

– Знаешь, давно хотел на самом деле завести девушку… Ты… не будешь против, если что, подсказать, ну… как подойти, что сказать, а то я… – Ну конечно! Кто не любит помочь хорошему человеку с личной жизнью, – рассмеялась Элли. – Вообще, я так рад, что вы меня приняли, и… понимаешь, раньше не с кем было даже поговорить. Вот как сегодня, про Войну. Я сам как-то думал, но казалось, что не с кем. Ведь на самом деле очень интересно было, почему все это на самом деле, как… Не понимаю, почему я раньше не ходил ни на какие встречи, вечеринки, ведь ничего страшного, и собеседники есть, с кем мыслями поделиться… – Конечно! Мы всегда рады, а о войне всегда можно пообщаться с Антуаном, он у нас историк, может об этом сколько угодно говорить, давно этим интересовался, со школы еще. Правда, подойди к нему! – Он… он такой серьезный, не будет против? – Антуан? Нет, ты что, я его с самого детства знаю, мы вместе росли. Он добряк! Вообще, он сам стеснительный, поэтому и кажется закрытым.

Дальше они танцевали молча – Элли показывала Этьену движения, улыбалась – конечно, он был неуклюж и наступал ей на ноги, но пусть почувствует себя уверенным – так приятно, когда человек в хорошем настроении. Танец закончился, и Элли улыбнулась Давиду, скрестившему руки на груди с неисчезающей улыбкой, полной готовности к вызову.

Да, все-таки в Давиде было то, чего не было ни в ком другом. С Антуаном они с Элли слишком непохожи, слишком различны. И Шар подтвердил – она огонь, он – вода. У Элли раньше были отношения, пара случайных и недолгих, один раз – почти полтора года… Вспоминать не хочется. Вот чего не хватало с Антуаном – он был слишком тихим, даже замкнутым, да и она сама, в общем-то, тоже. Нет, с людьми-то всегда сходилась легко, но чтобы начать что-то новое, куда-то пойти – всегда нужен кто-то активный, полный идей. Она иногда думала, что она нашла своего человека, но каждый раз ошибалась. Странно это – доверяешь человеку, а потом оказывается, что ты одна не знала, что тебя за спиной предают. Давид же с самого начала был не таким, как все, кого она знала, это как-то чувствовалось в каждом его движении, в том, как легко и в то же время глубоко он смотрел на мир, как пел ей песни на той, первой встрече, когда ее притащил Алекс, первого сентября, как светились его глаза, как открыто он смотрел вперед, в будущее…

Он как-то сразу обратил на нее внимание, и… Сложно было понять, что он такое. Бесшабашность, бесконечная открытость, своенравность – это было видно сразу. Любовь к риску – тоже. И еще что-то, очень свободное и непринужденное. Если уж он окажется не тем человеком, который для нее создан – тогда кто? Кто еще поет так самозабвенно, кто еще так улыбается и так искренне готов помочь, так умеет развеселить – вроде бы и шутки у него простые, но… Нет, она не влюбилась с первого взгляда, но интерес, симпатия – это да, всегда в первый момент, либо уж есть, либо нет. Музыка ускорилась, и Элли отключила мысли – иногда все эти раздумья жутко утомляют, и лучше всего отдаться течению момента.

Дальше был смех, танцы все вокруг плыло и двигалось в такт музыке. Давид был все ближе, и его голос, легкий басок, словно ласкал ее – тело покрывалось гусиной кожей, хотелось впиться в его губы… Не сейчас, еще рано. Пусть Антуан сначала уйдет, незачем ему это видеть. Ну же, ну же! Элли бросила на Алекса умоляющий взгляд, и тот мгновенно все понял: подсел к Антуану и Этьену, сказал им несколько слов – и все втроем буквально через минуту прошли к выходу. Еще через пару минут Алекс вернулся, и подняв над собой коктейль, прокричал: – А теперь настоящая вечеринка!

… И вечеринка была. Они покинули свой небольшой зал и вышли в общий – там была уйма народа, и Алекс мгновенно познакомился с двумя девушками. Давид, дождавшись медленного танца, пригласил Элли, и они отплыли в страну грез, тихой музыки, плавных движений. Он вел ее куда-то к стене, и она не сопротивлялась. …Вечер продолжился в особняке Алекса, сына одного из не самых последних промышленников Королевства. Девушки, Анна и Мэри, с которыми познакомился Алекс, не смогли сдержать удивленно-восторженного вздоха при виде шикарного особняка, остальным было не в новинку – Алекс человек гостеприимный. Дальнейшее слилось в памяти воедино: песни, шампанское, почти обнаженные танцы на столе, брызги искр от ручных фейерверков, какие-то конкурсы… Мягкая кровать, горячее тело, сильные руки… Все было просто замечательно.