Текст книги "Танец Шивы"

– Эка ты, батюшка, хватил. Постой-ка, такие же слова полвека назад китаец у нас в деревне произносил. Мистика какая-то.

– Почему же мистика? Всё в мире взаимосвязано, ничего нового не придумано. У мироздания есть свои законы, не каждому понятные, но от этого они не перестают существовать. И когда начинаешь видеть и понимать, как всё просто устроено, становится смешно и грустно одновременно. Чем ты занимался раньше, чем обременял себя и какими идеалами руководствовался, как ты глупо и странно жил, к чему стремился. И те, кто этого пока не понимает, они ведь тоже нужны. Мы все части одного большого целого. Они создают трение, противовес, баланс. Чтобы выделялась ЭНЕРГИЯ, которой питается ЖИЗНЬ.

– Интересно рассуждаешь, Григорий. Но почему это всё выпадает мне или тебе, или ещё кому-то конкретному? И почему у тебя или меня судьба сложилась именно так?

– А ты не заморачивайся. Ни тебе, ни мне не дано сейчас это понять, может быть, когда-то потом. Принимай это как данность. И не задавай вопросов типа «за что это мне», «почему со мной». Правильнее будет спросить: «для чего это происходило со мной», «зачем это было мне дано». Ведь у тебя был выбор, по какой дороге идти. Но, выбирая, ты должен отдавать себе отчёт, что поступать можно как угодно, а вот каковы будут последствия твоего выбора? И как с ними потом жить? Ведь за каждый выбранный шаг будет предъявлен счёт. И по этому счёту все мы отвечаем. Кто-то неудачами или везеньем, кто-то болезнями или здоровьем, кто-то своей жизнью. Тебе даётся СУДЬБА, но внутри неё есть выбор путей. По какому из них ты пойдёшь и с каким багажом и опытом придёшь в конечный пункт своего назначения, зависит от тебя. В этом ты хозяин, но прислушивайся к Богу, он даёт советы и указания, только надо их разглядеть и понять. Не сразу и не у всех это получается, к этому надо придти.

Самолёт как будто присел и надрывно загудел двигателями в форсированном режиме. Разбег его показался коротким, он оторвался от земли и стал резко набирать высоту. Потом, сделав крен, повернул на девяносто градусов и лег на курс. Пассажиры в салоне, притихшие на взлёте, начали греметь пряжками отстёгиваемых ремней. Послышались голоса, включился более яркий свет, из-за шторок в своих закутках появились стюардессы.

– Да, батюшка, – произнёс, ворочаясь в кресле, Саня, – не похожи твои речи на слова православного священника. Нет, ты точно буддист какой-то.

– Я же уже говорил, для Бога нет разницы, со стороны какой веры ты к нему обращаешься. Если бы я родился в Тибете и жил бы там, то обращался бы к нему как буддист. Но я живу в России, потому и оперирую христианством. И людям так меня понять проще, и мне с ними через православие общаться сподручнее. Но сути это не меняет. Можно нацепить на себя рясу, крест, заучить догмы из книжек, проштудировать молитвенник и вещать себе прописные истины. Так и легче, и благ материальных получить можно больше. Но то же не по совести будет, одна формальность в служении Богу. А формальности ему не нужны. Веру и религию не всегда отождествлять можно, а уж церковь и веру тем более. Правильно ты говорил, сейчас многие сан носят, кто этого недостоин. И бизнес на религии делают. И тем отваживают верующих от церкви. Но не все таковы, я, как видишь, миллионов своим служением не «срубил». Да и не нужны они мне, мне Бог даёт столько, сколько необходимо для жизни и служения. А бизнесмены от церкви… так ведь я говорил: у каждого есть выбор, поступай как захочешь, но пометь себе в уме, что за каждый поступок ответ держать придётся. Как говорится: люби Бога и делай, что хочешь. И если эта любовь истинная, а не декларируемая, то позволит она тебе делать только ЛЮБОВЬ.

– Да, Святой Отец, пожалуй, встреча с тобой самое большое откровение в моей жизни за последние несколько лет, – после недолгого раздумья заключил Саня. – Озадачил ты меня и загрузил по самое ого-го. Тебе никогда не говорили, что ты сумасшедший?

– Говорили. Как раз то самое непосредственное начальство. А я и не спорю. И мало с кем делюсь тем сокровенным в той форме, что тебе изложил, – ответил священник. – Чтобы людей не пугать, тех, кто себя нормальными считают. А с тобой знаешь, почему разоткровенничался?

– Догадываюсь. Потому что я такой же, как ты?

– Ну, такой же, не такой же… все мы индивидуальности. Но увидел я в тебе брата. Причём, тоже сумасшедшего. И жизни загубленные на тебе есть, хотя, наверное, поменьше, чем на мне… и осознание к нам в душу стучится… и приходит… обязательно придёт.

«Добрый вечер господа, с вами говорит командир корабля… наш полёт проходит на высоте… – раздалось в динамиках. – Расчетное время прибытия в аэропорт Даболим… температура воздуха… просим вас не пользоваться электронными приборами, отключить мобильные телефоны…»

– Вот ведь, уже предупреждали, а мы заболтались, забыл я телефон-то свой выключить, – спохватился отец Григорий и полез доставать его в кармашек рюкзака. – Я что-то не голоден. Вот поспал бы с удовольствием. Если еду разносить будут, скажи, чтобы меня не будили. Устал я сегодня.

– Ой, а я вообще после тюремных харчей желудком мучаюсь. Два года назад девчонок-сестрёнок детдомовских удочерил. Одна замуж уже вышла, а вторая со мной живёт. Так она учиться пошла на диетолога, чтобы мне правильную еду готовить. Вон целую сумку с собой собрала. Давай сейчас пару часиков на массу придавим, а потом нормальным хавчиком закинемся, – поддержал батюшкину инициативу Саня. – Только давай снотворного по маленькой примем ещё, чтобы сны приятные видеть.

– Ну, ты и мёртвого уговоришь, – отозвался Гриша, найдя, наконец, в недрах рюкзака свою старенькую Нокию. – Наливай уже быстрее.

Он раскрыл телефон, на экране большими чёрными цифрами высветилось время – 00.00. Начался отсчёт новых суток двадцать второго декабря две тысячи двенадцатого года.

Гоа – Бали – Москва. 2010—2011