Текст книги "Сказкотерапия и метафора. Искусство трансформации"

Взрослые женские сказки также предполагали обряды инициации, но они во многом с течением времени, передаваясь из уст в уста, были существенно видоизменены. Это сказки, в которых рассказывалось о половой жизни, любви, деторождении, трансформации, женских таинствах. Такие сказки видоизменялись, особенно в Средневековье, в силу их «порочности».

Известный психоаналитик, философ и рассказчица К. Эстес долгое время, путешествуя по всей территории Америки, побывав в Италии, Польше, Мексике и других странах, искала первозданные сказки. Она выслушивала эти истории в естественных условиях: за кухонными столами, в виноградных беседках, курятниках, сараях, ночью под звездами в домах без крыш. Это были именно те сказки, которые возвращали женщин к их инстинктивной душе и их связи с дикой природой. Сегодня эти древние устные истории уже записаны, и мы можем ознакомиться с ними, например, в книге «Бегущая с волками»[45]45
  Эстес К. П. Бегущая с волками. М.: София, 2005.


[Закрыть].

После довольно длительного устного периода жизни сказок появляется лубочная литература с яркими картинками, которая является мостом между устной и книжной сказкой. По данным Н. Сахарова[46]46
  Сахаров Н. Русские народные сказки. СПб., 1841.


[Закрыть], печатные издания сказок начали появляться только в XVIII веке, рукописные несколько раньше – в XVII веке. Н. Сахаровым была проделана огромная работа по поиску и систематизации русских народных сказок. По его данным, одними из первых печатных книг со сказками были «Сказки с картинками, или Лубочные издания: Эзоповы притчи», «Сказка о утке с золотыми яичками»; «Сказка о Силе царевича и о Ивашке-белой рубашке» и др. (1717). Далее к более поздним изданиям относятся: «Старинные диковинки, или Приключения Славянских князей», 1775; «Бабушкины сказки», 1778; «Сова, ночная птица, повествующая Русские сказки, из былей составленные», 1779, и т. д. Многие печатные издания сказок были уничтожены в войне 1812 года.

Именно лубочная литература поддержала сказочные традиции. По данным Н. П. Андреева[47]47
  Язык и литература. Т. VIII / Научно-исследовательский институт речевой культуры. Л.: Изд-во Академии наук СССР, 1932. С. 21.


[Закрыть], в 70-х годах XVIII века тиражи некоторых лубочных изданий доходят до 250 тысяч экземпляров, среди них, конечно, и сказки. Но сказка еще долгое время оставалась устной, «сказкой из природы», которая особенно ценилась ее собирателями. Появление сказок «из книги» расширяет пространство их распространения и несколько видоизменяет сказку.

А. Н. Афанасьев наделял сказку характеристиками эпической поэзии: «тот же светлый и спокойный тон; то же неподражаемое искусство живописать всякий предмет и всякое явление по впечатлению, ими производимому на душу человека; та же обрядность, высказывающаяся в повторении обычных эпитетов, выражений и целых описаний и сцен»[48]48
  Афанасьев А. Н. Русские народные сказки / под ред. А. Е. Грузинского. Изд. 4-е. М.: тип. Т-ва И. Д. Сытина, 1913. С. 63.


[Закрыть]. В ходе сказочного действия и там, где это необходимо, метко сказанное и удачно обрисованное постоянно повторяется при помощи одних и тех же оборотов речи. Сказки начинаются и заканчиваются устойчивыми фразами: «Жили-были…»; «В некотором царстве…»; «Жили они долго и счастливо…»; «…я там был, мед, пиво пил…» и т. п. Прослеживаются и некоторые часто повторяющиеся мотивы (мотив несчастного героя, изгнанного короля, противоборствующих родственников).

С одной стороны, возникает ощущение однообразия, а с другой – это восполняется неподдельной красотой языка, искренностью и чистотой, в сказке отражается духовный облик времени, который мы и сегодня можем постичь.

В сказках описываются состояния героя/героев, изменения этих состояний в результате успешного преодоления трудностей; сюжет развивается линейно, присутствуют элементы волшебства и морализаторства. Как правило, в сказках существуют две противоположные реальности: реальность «добрая» и «злая»; реальность «правды» и «кривды». При этом народная сказка часто на стороне слабого и беззащитного, на стороне нравственности, сострадательности, честности, трудолюбия, сообразительности.

Ценность сказки и в том, что она вырабатывает определенные типы фактических событий, которые могут быть легко перенесены на другие материалы (гимны, саги, песни) и, преобразованные при помощи последних, переданы по наследству дальше. С течением времени из запаса форм типичных событий и простых фраз получалось целое богатство, постоянно возраставшее и привлекавшее внимание не одного поколения.

Нельзя отрицать огромного значения сказок и для детей. Считается, что именно воспитание при помощи сказки (т. е. косвенное) может привести ребенка «от созерцания чувственного к созерцанию внутреннего мира»[49]49
  Бенеке Ф. Э. Руководство к воспитанию и учению / пер. с нем. под общ. ред. Н. Х. Весселя. СПб., 1871–1872. С. 120.


[Закрыть].

Дискуссируя с Э. Руссо относительно вредоносности сказок для детей в силу их ложности и двусмысленности, Ф. Э. Бенеке пишет о том, что «голая истина недоступна ребенку, ему понятна истина чувственных образов»[50]50
  Там же.


[Закрыть]. При сообщении ребенку образов из духовного мира, подготавливающих его к пониманию того, что вообще происходит в жизни, в сказках выражаются те самые известные общие житейские истины. Ребенок близок к природе, и в его представлении окружающий мир такой же живой, каким он был когда-то в представлениях древних людей. Именно поэтому маленьким детям так понятны сказки, кажущиеся нам, взрослым, жестокими и ужасными. Мы, взрослые, понимаем события в таких сказках буквально, а ребенок – символически, отдаваясь глубокой философии и психологии сказок.

Возможно, поэтому взрослые, отдалившись от природы, от своего естества, постоянно устраивают дискуссии о целесообразности сказок для детей. Так, еще в позапрошлом веке Михаил Борисович Чистяков[51]51
  Чистяков М. Б. Курс педагогики. СПб., 1876. С. 99.


[Закрыть], известный российский педагог и писатель, современник Ф. И. Буслаева и А. Д. Галахова, подмечал, что, с одной стороны, в сказках жизнь представляется в извращенном виде и они способны порождать «безобразные» суеверия, влияющие на ум и характер ребенка, порождать «непреодолимую робость» перед враждебным миром. С другой – в них много «младенческого простосердечия, патриархальной простоты и лесной свежести», а потому хорошие чувства в ребенке можно пробудить только сказкой. Ученик и последователь А. А. Потебни Д. Н. Овсянико-Куликовский говорил о том, что простые сказки простых людей создают пространство доброты вокруг ребенка: «Сказка – это моральный дар»[52]52
  Овсянико-Куликовский Д. Н. История русской интеллигенции. Итоги русской художественной литературы XIX века. Ч. II (от 50-х до 80-х годов). М.: издание В. М. Саблина, 1907. С. 160.


[Закрыть].

Уже из этого небольшого перечня мнений о целесообразности сказок в детском воспитании видно, что они крайне противоречивы. На Втором Всероссийском съезде педагогической психологии, прошедшем в 1909 году, также развернулась бурная дискуссия относительно использования сказок для детей. На одной из секций съезда был заслушан доклад Ц. П. Балталона[53]53
  Труды Второго Всероссийского съезда по педагогической психологии. 1909 (1–5 июня). СПб.: тип П. П. Сойкина, 1910. С. 333–334.


[Закрыть] «Экспериментальное исследование классного чтения», в котором были проанализированы данные опроса впечатляющего количества детей начальной и средней школы: 1600 (!) в возрасте от 8 до 15 лет. Согласно научным результатам Ц. П. Балталона, было установлено, что дети любят длинные законченные рассказы о людях и детях, мало интересуются стихами, еще менее баснями, высоко ценят изображение правды и крайне низко – фантастические сказки. Докладчика поддержал А. И. Зачиняев[54]54
  Там же. С. 339.


[Закрыть], который отметил, что сказки действительно не имеют образовательного начала, а тем более воспитательного. «Что хорошего в том, что один убивает другого, обманывает, видит счастье в золоте и в царской дочери и т. д.!» Сказочные элементы, искажающие правильное представление о жизни человека и природы, особенно ужасные, чудовищные и болезненные, безусловно, вредны с воспитательной точки зрения, – высказал свое мнение, видимо, сразу родившийся взрослым ученый.

С ними не согласилось большинство участников данной секции. Так, Г. Соловьева на примере личного опыта библиотекаря утверждала, что охотнее всего дети берут в библиотеке и читают именно сказки, что противоречит исследованию Ц. П. Балталона. Сказки вовсе не являются отжившим материалом, это та ступень, которую уже прошли все взрослые, но детям она необходима. Мы не можем лишить их сказки! С. И. Любомудров, А. П. Нечаев, Я. И. Душечкин поддержали Г. Соловьеву и указали на недостаточную корректность в постановке вопросов и поспешность, поверхностность выводов представленного экспериментального исследования. Говорилось о том, что нельзя сказки противопоставлять правде, так как в них своя, внутренняя правда; подчеркивалось воспитательное значение сказки, ее влияние на развитие мышления, эмоциональной и нравственной сфер. В резолюции было справедливо подмечено, что исследования интереса к сказкам должны лечь в основу целенаправленного воспитания детей, а оно (воспитание) в свою очередь должно быть преобразовано на началах, вытекающих из научного изучения детской природы.

Ближе всего к изучению детской природы подошла глубинная психология[55]55
  Фрейд А. Детский психоанализ. СПб.: Питер, 2003.


[Закрыть], которая связала интерес к сказкам с проявлением детских инстинктивных желаний, а потому для понимания этих желаний важно изучать само содержание сказки. Несмотря на то что сюжет народных сказок часто бывает далек от реальной жизни и они так похожи одна на другую, интерес детей всех времен и народов к ним сохраняется. Так, при анализе сказок «Золушка» и «Гадкий утенок» Дж. Грин[56]56
  Грин Дж. Психоанализ в школе / пер. А. В. Нахимовой-Молоденковой; с предисл. проф. Ив. Ермакова. М.: Государственное изд-во, 1924.


[Закрыть] выводит общую их идею: несуразное существо преследуют другие, но оно в конце концов оказывается более достойным и прекрасным, чем его мучители. Данная тема отражает положение самого ребенка в семье (его заставляют делать то, что он не хочет, на него смотрят сверху вниз, им понукают, его заставляют выполнять нелюбимые дела). Поэтому так привлекательны для него сказки, которые содержат схожий сюжет. Скрытый смысл таких сказок понятен ребенку и заложен в следующем: каждый имеет право на любовь, независимо от поступков; должна сохраняться вера в прекрасное собственное Я, пока еще невидимое окружающим, как и вера в кого-то, кто сможет разглядеть это Я.

Таким образом, сказка изображает мир таким, каким ребенок сам его представляет и чувствует. «Это небольшой мирок с узкими, но яркими интересами. Обитатели этого мира или подобны ему самому, или огромны как взрослые, которые окружают его. Они или очень добры и выражают свою доброту дарами, или враждебны и имеют желание испугать, ударить, убить, лишить свободы. Это мир резких антитез, похожий на мир самого ребенка, где все бело или черно, хорошо или плохо, “мило” или “гадко”, который не знает тонких граней. Это мир, где правда торжествует, а зло карается; это именно такой мир, который мог бы быть создан людьми с небольшим и несложным опытом, живущими маленькой самодовлеющей общиной, подобной его домашнему миру»[57]57
  Там же. С. 125.


[Закрыть].

Ребенок, слушая сказку, легко идентифицирует себя с его главными типами: он переживает страдания Золушки и других героев, когда его родители, бывшие ранее такими заботливыми и любящими, вдруг резко меняются и заставляют свое подросшее дитя подчиняться, например, дисциплине, делать вовремя уроки и другие дела, которые ранее были не нужны или которые взрослые делали за них сами.

Сказка многое может сказать ребенку, потому что в ней говорится о нем самом и окружающей его жизни. Особенно привлекательными являются сюжеты о победе добра над злом и установлении справедливости, что отражается в детских желаниях и вере в их исполнение. Ребенок без устали будет просить читать или рассказывать одну и ту же сказку, выучив ее наизусть, сам прочтет множество вариантов сказок с той же темой, интерес его не иссякнет, потому что нет ничего более постоянного, чем интерес к самому себе. Этот своеобразный детский поиск ответов на вопросы и многократные проживания событий любимой сказки – не что иное, как неосознанное стремление получить важный для себя опыт. Этот опыт ребенок получает в сказке.

Таким образом, сказки в самом раннем возрасте составляют одно из лучших и самых пригодных к условиям психической жизни ребенка средств для его развития. Еще в 1767 году в Генеральном плане Московского воспитательного для приносимых младенцев дома[58]58
  Бецкой И. И. Учреждение Императорскаго Воспитательнаго для приносных детей дома и госпиталя для бедных родильниц в столичном городе Москве. Ч. 3. 2-е изд. СПб.: при Имп. Акад. наук, 1767. С. 21.


[Закрыть] в разделе об обучении детей «от пяти лет, возраста, когда сами одеваться могут» сказано следующее. Вместо того чтобы рассказывать детям разные страшные и безумные повести про колдунов и ворожей, лучше бы сочинять «самым простым наречием легкие и приметные достойные нравоучительные сказки, которые бы сим приставницам (воспитательницам. – Прим. авт.) вместо неприличных разговоров при детях употреблять полезно было».

Кроме того, слушая сказки, ребенок обогащает свою речь новыми оборотами, расширяет умственный кругозор, память, усваивает нравственные понятия, развивает фантазию.

При анализе проблематики детской фантазии еще В. Вундт[59]59
  Вундт В. Фантазия как основа искусства. СПб.: издание Т-ва М. О. Вольф, 1914.


[Закрыть] подметил, что сказка родственна детской фантазии и обладает следующими особенностями.

1) Преувеличение как фактор усиления чувств (страдание, удовольствие и т. д.);

2) Наличие образов, возбуждающих противоположные чувства: отвращение (ужасные великаны, ведьмы, карлики и т. п.) или восхищение (прекрасные принцессы, феи, доблестные рыцари);

3) Неожиданность, удивительность событий и персонажей;

4) Простота и легкость при воспроизведении сказочного сюжета в играх ребенка.

В. Вундт, выделяя народные сказки и так называемые искусственные (авторские), подметил гораздо более богатое, сложное и выходящее за пределы детского мышления содержание жизни в искусственных сказках. Искусственная сказка сродни фантастической новелле, которая не может быть адекватна детской фантазии. Она скорее для взрослых. Ребенок слушает такие сказки, удивляясь, но не принимая в них живого участия. Поэтому народные сказки – лучшее средство для усиления чувств, для знакомства с разными, даже противоречивыми эмоциями, неожиданными событиями и людьми – всем тем, с чем предстоит встретиться ребенку во взрослой жизни.

Как видим, чаще всего сказка может рассматриваться как форма эпоса, в которой создаются модели мира, наполненные невероятными событиями, которые могут быть изменены при включении образного, эмоционального и интуитивного начал человека.

Мир хаоса в сказке всегда упорядочивается, выстраивается стройная история героя или героев. Это очень важно при соотнесении с реальной жизнью людей, потому что зарождается понимание происходящего. Хаос – это всегда непонимание, а упорядочивание – постижение, пусть даже поначалу интуитивное и не совсем ясное. Бинарность сказочного мира, заключающаяся, например, в ощущении беды в начале и счастливого конца, в наличии злых персонажей и помощников, героев, предательства и верной дружбы, глупости и ума, слабости и силы, зла и добра, является отражением реальной жизни и становится хорошим целительным ресурсом для человека. В сказках мы находим переплетение невидимого (неосознаваемого) и видимого (осознаваемого), незримого присутствия внутреннего (переживания, эмоции) над поверхностью внешнего (поступки героев), что также зарождает процесс понимания.

Возможно, неслучайно в современном сложном, неоднозначном мире и обозначилось такое направление, как терапия сказкой, или сказкотерапия.

Хотя все еще недостаточно отчетливо определены теоретико-методологические основы данного направления, размыты границы, отделяющие сказкотерапию от других направлений психологической практики, не слишком ясно сформулированы основные принципы, методы и методики работы, оно все же задает вектор движения психологам-практикам.

Исходя из изложенного выше, сказкотерапию можно обозначить как один из древнейших видов психотерапии, который использовался людьми на протяжении веков – вначале интуитивно. Сегодня же усилиями специалистов осознанно делаются попытки придать данному направлению более отчетливые очертания, даже несмотря на то, что общепризнанного понятия сказкотерапии до сих пор не существует.

В общих чертах сказкотерапию можно определить в качестве направления психологической практики, которое использует сказки (и близкие к ним жанры) в качестве архетипической метафоры с целью:

1) Психодиагностики (например, проективная диагностика, описывающая целостную картину личности, ее проблемные и ресурсные элементы);

2) Психокоррекции (изменение, исправление нежелательных проявлений личности);

3) Психотерапии (излечение душевных ран);

4) Развития субъектности.

Сказкотерапия обозначается и в качестве направления полисубъектного подхода, использующего метафорические ресурсы сказки, позволяющие людям развивать самосознание и выстраивать такие уровни взаимодействия друг с другом, которые создают условия для становления их субъектности.

Сказкотерапия, сила которой безгранична, позволяет решить важнейшие задачи:

1) «Задачу зеркала» как обеспечения возможности увидеть самого себя, встретиться с собой, гармонизировать свое личностное пространство и исцелить то, что требует исцеления;

2) «Задачу кристалла» как создания возможности по-новому увидеть других людей и мир вокруг себя и, следовательно, построить новые более продуктивные и гармоничные отношения с людьми и миром.

Можно выделить следующие положения сказкотерапии как особого психологического направления[60]60
  Одинцова М. А., Вачков И. В. Сказкотерапевтические технологии в психологическом тренинге: учебник и практикум для вузов. М.: Издательство «Юрайт», 2023.


[Закрыть]:

1) Сказочные герои представлены как субличности или персонифицированные эмоции, мысли, действия;

2) Отбираются или сочиняются сказки в соответствии с проекцией собственных переживаний и проблем;

3) При чтении (или сочинении) сказки происходит сосредоточение на проблемах путем приемов метафоризации, что позволяет человеку мягко и безболезненно продвигаться к разрешению этих проблем;

4) Использование сопоставлений, комбинации символических образов способствует более глубокому пониманию самого себя и окружающей действительности;

5) Работа со сказкой, особенно собственной (клиентской), помогает обнаружить скрытые ресурсы;

6) Написание сказки пробуждает творчество, которое заложено в каждом человеке, но не всегда проявлено.

Сказкотерапия как раз и предоставляет человеку возможность открыть в себе творческое начало, свой изначально природой данный потенциал, что уже является фактом исцеления. Еще К. Г. Юнг и Э. Нойманн предупреждали о последствиях «неродившихся историй». «Неродившееся произведение в душе художника – это стихийная сила, которая прокладывает себе путь либо тиранически и насильственно, либо с той неподражаемой хитростью, с какой умеет достигать своих целей природа, не заботясь о личном благе или горе человека – носителе творческого начала».

С помощью сказкотерапевтической практики становится возможным направить данную стихийную силу в конструктивное русло, одновременно решая и другие задачи.

1.2. Сказкотерапия и типологии сказок

Классификация сказок очень затруднительна. Каждый исследователь, руководствуясь тем или иным основанием, предлагает свою систему. В данном параграфе рассмотрим некоторые известные классификации от ранних до современных.

Так, П. Е. Георгиевский[61]61
  Георгиевский П. Е. Руководство к изучению русской словесности, содержащее в себе: Основные начала изящных искусств, Теорию красноречия, Пиитику и Краткую историю литературы: В 4 ч. 4 т. 2-е изд., испр. и доп. СПб.: тип. И. Глазунова и К, 1842. С. 123.


[Закрыть], называя сказку вымышленной повестью, в которой реальные происшествия переплетены с чудесными и которая не должна смешиваться с романом, потому что в романе прослеживается связь нескольких приключений, а в сказке – только одно происшествие, делит их по содержанию, приводя некоторые примеры:

1) Волшебные (например, стихотворная сказка «Причудница» И. И. Дмитриева);

2) Аллегорические (стихотворная сказка Вольтера «Телема и Макар, или Желание и счастье» в переводе А. Х. Востокова);

3) Анакреонтические[62]62
  От др. – греч. Ἀνακρέων – жанр лирической поэзии, воспевающей чувственные наслаждения и радость беззаботной жизни.


[Закрыть] («Спящий Эрот» Г. Р. Державина);

4) Нравственные и философские (сказки И. И. Дмитриева «Модная жена», «Филемон и Бавкида»);

5) Эпиграмматические («Любопытный», «Крестьянин и работник» И. Крылова).

Как видим, автор сосредотачивается только на стихотворных сказках, имеющих определенного автора, и выстраивает свою небольшую подсистему в безграничном океане сказочного мира.

Известный русский филолог, ученый, писатель В. В. Сиповский[63]63
  Сиповский В. В. История русской словесности. Ч. 1. Вып. 1: Народная словесность. СПб.: тип. СПб. т-ва печатного и издательского дела «Труд», 1906. С. 108–118.


[Закрыть] говорил о том, что из всех видов народного творчества сказка оказалась наиболее жизнеспособной, свободной от контроля точного знания и почти неприкосновенной, т. е. бережно сохраняющей свое содержание на протяжении веков. В. В. Сиповский предлагает нам более объемную классификацию сказок.

1. Мифические сказки, в которых отражено мировоззрение наших предков. Это сказки о борьбе Дня и Ночи, Лета и Зимы. К ним автор относит сказку «Василиса Премудрая», в которой присутствуют мифологические герои: кони Солнца и Зари, Дня и Ночи. Перечисляет наиболее распространенные мифические мотивы в русских сказках: необъяснимое логически поведение Бабы-яги, выступающей то помощницей героя, то его врагом; злобствование Кощея Бессмертного – похитителя красавиц; превращения людей в животных, птиц, рыб (оборотничество); чудесное рождение героя из обрубка дерева или другим невероятным способом; усыпление героя или целых городов. Иными словами, в сказках данного типа отражается пестрый мир чудес в сочетании с явлениями потустороннего мира, сверхъестественными трансформациями, что заложено было некогда и в мифах.

2. Сказки животного эпоса. О Лисе, Медведе, Козе и т. д. В эту группу можно отнести сказки о благодарных животных, которым вначале делает добро герой, за что животные становятся ему помощниками.

3. Авантюрные сказки, в которых описаны приключения героя. В таких сказках важнее остального становятся похождения героя, преодоление им препятствий, решение трудных задач и поручений, разгадывание загадок.

4. Бытовые сказки. В них много драматизма, и они создают почву для психологического анализа. Обычно изображена скромная героиня или герой и их противоположность: злые, непокорные, завистливые люди или существа. К таким сказкам относится, например, «Сказка о Дураке». В эту же группу можно отнести и сказки о семейной жизни: отношениях мужа с женой, со свекровью и т. д.

5. Философские сказки. Это немногочисленные произведения, в которых отразились черты миросозерцания нашего народа. Таковы сказки о «Правде и кривде», «Старая хлеб-соль забывается». К ним же можно отнести и «Думы», или «Духовные сказки», «Стихи духовные». Возникли такие сказки с момента появления на Руси христианской религии как отражение стремления народа объяснить новые и неясные вопросы, появившиеся вместе с религией.

6. Сатирические и юмористические сказки. Это более поздние сказки. Например, «Шемякин суд», «Сказка о Ерше Ершовиче». К таким сказкам автор относит и анекдоты.

Финский ученый А. А. Аарне[64]64
  Aarne A. Verzeichnis der märchentypen mit Hülfe von fachgenossen ausgearbeitet. URL: https://de.wikisource.org/wiki/Verzeichnis_der_M%C3%A4rchentypen (дата обращения: 29.11.2023).


[Закрыть], труды которого были переведены на русский язык по предложению Сказочной комиссии Государственного Русского географического общества, созданного еще в 1896 году, разработал систему сказочных сюжетов на материале европейских сказок. Данная система критиковалась, в том числе и В. Я. Проппом, однако дальнейшая разработка и публикация разнообразных указателей, основанных на системе А. Аарне, продолжается до сих пор. В чем же суть данной системы? В основу положен принцип деления текстов сказок по жанровым разновидностям. Все сказки А. Аарне делит на три большие группы:

1) сказки о животных;

2) настоящие сказки;

3) фарсы или анекдоты.

Группа «Настоящие сказки» включает четыре подгруппы:

1) волшебные сказки;

2) легендарные;

3) новеллистические;

4) сказки о глупом черте.

В свою очередь подгруппы делятся на тематические разделы.

Каждая сказка получает свой порядковый номер, для удобства нумерация является сквозной, а не по разделам. Номер сопровождается описанием общей идеи и короткого сюжета сказки. В указателе есть пустые места, которые с течением времени могут занять новые сказки. Всего в системе А. Аарне на тот момент было 1960 сказок.

Так, первый раздел «Сказки о животных» включает сказки о лесных животных, а с 1-й по 69-ю сказку – это сказки про хитрую и коварную лисицу.

Для лучшего понимания системы А. Аарне приведем несколько примеров. Например, первая сказка раздела «Сказки о животных» описана следующим образом: «Захват рыбы. Лиса притворяется мертвой, а человек поднимает ее на сани, загруженные рыбой». С 70-й по 99-ю – сказки про других лесных животных, которые соревнуются, помогают слабым. Далее следует подраздел «Лесные и домашние животные», включающий с 100-й по 149-ю сказку. Например, вот как описана известная 123-я сказка о волке и козлятах: «В отсутствие матери волк съедает козлят. Коза распарывает ему брюхо». Со 150-й по 199-ю – это сказки о человеке и диких животных. Например, 171-я «Снегурушка и лиса» описана следующим образом: «Лиса доставляет старику и старухе оставленную подругами в лесу Снегурушку». С 200-й по 219-ю – сказки о домашних животных. 203-я сказка: «Овцы и лошадь соревнуются. Лошадь побеждает». С 220-й по 249-ю – сказки о птицах; с 250-й по 274-ю – сказки о рыбах; с 275-й по 285-ю – сказки о других животных.

Далее следует большой раздел «Настоящих сказок» с подразделами. Первый подраздел – «Волшебные сказки» – включает сверхъестественных противников, в том числе и глупого дьявола (300–399). Далее – раздел «Заколдованный муж/жена или другие родственники» с 400-й по 459-ю сказку. Третий подраздел – «Сверхъестественное задание» (460–499), в котором помещены сказки о поисках неизвестного, походах к Богу с просьбой о награде, поиски судьбы. Четвертый подраздел «Сверхъестественный помощник» включает сказки об умных лошадях, говорящих головах, котах в сапогах, волшебных воронах, золотых рыбках и т. д. (500–559). С 560-й по 649-ю сказку – сказки про «Волшебные предметы». Это пятый раздел Указателя. Сюда входят сказки про волшебное кольцо, волшебную мельницу, волшебную птицу и т. д. Далее следует раздел «Сверхъестественные способности или знания» с 650-й по 699-ю сказку. Сказки о том, как исполняются мечты, о возможностях человека плавать, как рыба, летать, как птица, и т. д. С 700-й по 749-ю сказку начинается раздел «Другие сверхъестественные моменты». Это, например, «Мальчик с пальчик» или «Принцесса на горошине».

Легендарные сказки начинаются с 750-го номера по 849-й. Это сказки про то, как Бог вознаграждает и (или) наказывает; про поиск истины; про человека на небесах; про обещания дьявола.

Далее следует раздел «Новеллы» (850–1000). Сказки о том, как добиться руки дочери царя и как стать женой сына короля; что такое верность и невинность и какие роли они играют в судьбе человека; сказки об укрощении развратниц, грабителей и воров, про умных девочек и мальчиков, про пророчество и судьбу.

Раздел сказок о глупом дьяволе (великане) с 1000-й по 1199-ю включает сказки о договоре на обслуживание; о разных общих делах человека и дьявола; о попытках убить или причинить вред; о продаже своей души дьяволу; о спасении при помощи хитрости и ловкости.

И третья группа сказок – это фарсы о семье и браке, о черте и девушке, анекдоты про мужчин, про умного человека, про дурака, различные охотничьи истории и другие небылицы (1200–1960). В обобщенном виде данная классификация представлена на рис. 1.

Рис. 1. Классификация сказок по жанрам А. Аарне, 1910

В 1929 году отечественным ученым Н. П. Андреевым[65]65
  Андреев Н. П. Указатель сказочных сюжетов по системе А. Аарне. Л.: Государственное русское географическое общество, 1929.


[Закрыть] указатель А. Аарне был существенно дополнен русскими сказками. В свет вышел новый указатель уже с 2403 сказками, но система А. Аарне была сохранена. В нумерации по-прежнему остались пропуски, чтобы при нахождении новых сказок можно было бы вставить новые номера в тот раздел, куда они больше всего подходят. При этом во внимание принимается главная роль героя сказки. Иногда сказку можно отнести к разным разделам. В этом случае она относится только к одному и получает свой номер, а в других лишь упоминается. Сказочная комиссия того времени пригласила организации и собирателей, имеющих в своих коллекциях сказки, описать их по предлагаемой системе, опубликовать или присылать копии в Сказочную комиссию, чтобы приобщить данные материалы к системе международного сказочного фольклора.

Несмотря на широкое признание системы А. Аарне, только со второй половины XX века стали появляться единичные работы по систематизации сказок. Призывы Сказочной комиссии не сразу были услышаны.

Так, в 1946 году С. Томпсон[66]66
  Thompson S. The Folktale. New York: The Dryden Press, 1946. P. 481–487.


[Закрыть], не нарушая систему А. Аарне, предложил расширенный список сказок, выделяя следующие ее виды:

1) Сказки о животных, растениях, неживой природе и предметах (1–299);

2) Народные сказки, включающие «Волшебные сказки» (300–749), «Религиозные истории» (750–849), «Романтические сказки» (850–999), «Сказки о глупом людоеде» (1000–1199);

3) Шутки и анекдоты, среди которых «дурацкие» истории (1200–1349), истории о браке (1350–1439), рассказы о девушках (1440–1524), истории о мальчиках (1525–1874), сказки о лжи (1875–1999), кумулятивные сказки[67]67
  Сказка, содержащая многократное повторение одних и тех же действий или элементов.


[Закрыть] (2000–2199), сказки про улов (2200–2249), незаконченные сказки (2250–2300), бесконечные сказки и сказки без секретов (2400–2499).

Система А. Аарне была использована в еще одной попытке классификации сказок, которая предпринята А. Е. Наговицыным и В. И. Пономаревой[68]68
  Наговицын А. Е., Пономарева В. И. Типология сказки. М.: Генезис, 2011.


[Закрыть]. Данная типология основана на современном структурно-функциональном подходе.

Авторы полагают, что каждая сказка выполняет определенную целевую функцию, которая выступает четким критерием для категоризации сюжетов, выстраивающихся в четкую иерархию. На основании этого можно выделить несколько уровней типологии. Первый уровень включает три основных класса: первичные сказки, вторичные сказки и псевдосказки. Все виды сказок авторы выверяют по системе Аарне – Андреева и соотносят с их номерами.

Признаками первичной сказки являются:

1) Условия создания (обыденное существование; огосударствление общественной жизни; ослабление, разрушение или стагнация древних государств);

2) Назначение (инициация; установление моральных и религиозных норм; научение выходу из трудностей);

3) Целевая аудитория слушателей (дети, подростки, взрослые).

Первичные сказки включают огромный класс материала. В таких сказках герой, как правило, покидает свой дом, отправляется что-то добывать или искать. В процессе путешествия проходит инициацию, преображается. К первичным сказкам относятся инициационные, назидательные и авантюрные.

При анализе инициационных сказок авторы обозначают функции поиска: это могут быть волшебная вещь/помощник, знания и умения, брачный партнер. Это сказки, в которых герой находит волшебные предметы/сокровища, расширяющие его возможности (чудесную сумку, шляпу, рожок и т. п.), получает помощника или советчика (невесту, жену, друга), приобретает знания, умения (хитрое ремесло, ум и т. п.).

Назидательные сказки – сказки, в которых осмысливаются религиозно-нравственные установки. Это сказки о праведности, совершении греха и наказании, судьбе и ее предопределенности, возможностях человека воздействовать на судьбу, спасении души от черта, поучительные сказки на основах религии и морали, об образцовых отношениях в семье, правильном/неправильном поведении, поведении в экстремальной ситуации.

Авантюрные сказки, как правило, имеют сатирический или юмористический характер. Это сказки о хитрости, различных уловках, победе над чертом, мудрости, судействе, просто сатирические сказки о чиновниках, попах.