Текст книги "Сказкотерапия и метафора. Искусство трансформации"

4. Важнейшие события – это то, что составляет стержневую фабулу сказки. Их можно отнести к символическим отражениям внешних и внутренних событий жизни человека. Зачастую это метафорическое отражение самим автором до момента анализа уже написанной сказки не осознается. Каждое событие можно считать некой переломной точкой. Чем больше таких переломных моментов, тем активнее и энергичнее сама сказка. Некоторые сказки похожи на action (экшен) – действие очень динамично, стремительно меняется сюжет; другие, похожие на философские эссе, представляют всего одно-два события. Количество событий характеризует внутреннюю энергетику автора.

5. Трудности, которые описаны в сказке и с которыми встречается герой, зачастую являются метафорами трудностей, которые есть у автора в реальной жизни. Как правило – это самые важные, эмоционально заряженные вопросы, которые волнуют человека.

6. Способы преодоления трудностей, отраженные в сказке, – это те приемы, которыми пользуется человек. Они могут в символической форме отображать применяемые в реальной жизни средства, а могут быть неожиданно найдены в процессе создания сказки и стать способом решения проблемы.

7. Недостающие ресурсы – это то, чего не хватает герою для решения возникшей проблемы. Важен анализ недостающих ресурсов. За недостающими сказочными ресурсами могут стоять конкретные, реальные. Они могут быть как внутренними (уверенность в себе, смелость, решительность), так и внешними (материальные условия, возможности, жизненные опоры).

8. Имеющиеся ресурсы – то, что есть в наличии у человека. Например, доброта, щедрость, уважительное отношение к старшим. В результате использования таких ресурсов можно получить помощь или полезный совет, что приводит к получению желаемого. Работа с ресурсами, раскрываемыми в текстах сказок, – это важнейшая часть сказкотерапевтической помощи. Поиск и четкое определение ресурсов в созданной клиентом сказке определяют эффективность преодоления им психологических трудностей.

9. Образно-символический ряд сказки. Сюда относятся сами сказочные герои, а также образы, наиболее ярко проявляющиеся в сказке. Символические значения того или иного образа не следует интерпретировать однозначно. Для понимания значения, которое имеет тот или иной образ в каждом конкретном случае, необходимо обязательно обсудить это с автором сказки. Важны ассоциации, возникающие у него относительно сказочного образа, чувства и мысли, которые этот образ вызывает, и т. д.

Таким образом, практика показывает, что современным людям недостаточно прочтения сказки, ее сочинения, рисования и раскрашивания ее героев, беседы о сюжете. С клиентами необходима работа над смыслом сказки, поиск скрытых значений и выход на жизненный урок, отраженный в сюжете. Тогда сказки могут действительно помочь людям в реальной жизни стать более активными, знающими, как разрешать жизненные проблемы, и готовыми к этому.

В сказках можно найти множество разнообразных способов разрешения человеческих проблем. Сочиняя сказки, люди накапливают символический багаж жизненных ситуаций и способов их разрешения. Данный багаж может при необходимости активизироваться, находясь в пассивном состоянии довольно длительное время. Если с участниками тренингов обсуждать и анализировать каждую сказку, то знания, закодированные в ней, станут активными.

1.4. Как читать сказки детям: практические советы[81]81
  Вачков И. В., Соловьева Н. С. Волшебство происходит вовремя, или Как использовать сказку в детском саду и в семье / И. В. Вачков, Н. С. Соловьева / Под ред. И. В. Вачкова. М.: Линка-Пресс, 2020. 256 с.


[Закрыть]

Стоит ли родителям читать своим детям сказки?

Ведь можно включить детский канал в телевизоре, запустить на компьютере мультфильмы или просто дать послушать аудиокнигу со сказками, а себе освободить время для более важных дел. Да, все так. Можно. Но все же стоит взять в руки книгу и вместе с малышом начать чтение.

Более того: это нужно делать обязательно. Никакие самые современные технические средства не заменят живого голоса мамы или папы, читающего ребенку сказку, которая становится для малыша главным средством познания мира. Родители, не желающие читать сказки детям, упускают возможность стать для них проводниками в этот удивительный мир, настоящими надежными друзьями, с которыми ребенок может поделиться самым сокровенным. Чтение сказки – это универсальный способ построения понимающих и доверительных отношений между поколениями, тех отношений, которые закладываются на всю жизнь и позволяют растущему человеку в трудную минуту обратиться за помощью к родителям, а не прятать свои переживания в себе. Ведь недаром веками существовала традиция читать сказки на ночь.

Однако возникают вопросы: какие сказки читать и как читать? Можно дать несколько простых рекомендаций.

Когда следует начинать читать детям сказки?

Начинать можно прямо с младенчества. Ничего страшного, что малыш не понимает смысла сказок. Звучание родительского голоса, особые интонации, многочисленные повторы, характерные для детских сказок, успокаивают малыша, способствуют возникновению контакта между ним и родителем, начинают закладывать пассивный пока словарь ребенка.

Какие сказки должны быть первыми?

В нашей культуре давным-давно сложилось, что первыми сказками, с которыми знакомится ребенок, стали четыре: «Репка», «Курочка Ряба», «Колобок», «Теремок». Ну и еще плюс к ним – некоторые короткие стихотворные сказки.

Почему именно эти четыре оказались востребованными? Причин тут, видимо, много. Можно предположить, что именно они несут в себе самую важную, базовую информацию о тех ценностях, которые характерны для нашего социума, о моделях поведения и взаимоотношений между людьми, о способах преодоления жизненных трудностей и разрешения конфликтов. Кроме того, эти сказки короткие, содержат повторы, сюжеты в них простые и внятные. При этом эти сказки содержательно очень богаты. Возьмем, к примеру, сказку «Колобок». Вот далеко не исчерпывающий список тех уроков, которые (с помощью взрослого) может извлечь из нее ребенок:

1. Если возникла опасность, стремись действовать.

2. Одни и те же действия не годятся для всех случаев жизни. Будь гибким.

3. Если хочешь чего-то добиться – не медли. Действуй решительно.

4. Хитрость – самое опасное оружие. Надо быть осторожным с хитрыми людьми.

5. Не удаляйся от родителей, это может привести к беде.

6. Надо учиться противостоять тем, кто хочет тебя обмануть.

7. Умей думать и оценивать происходящее с тобой.

8. Даже когда кажется, что ничего нет, надо находить новые возможности.

9. Нельзя быть беспечным – к словам старших стоит прислушиваться.

10. Родители не должны оставлять детей без присмотра.

11. Не воспринимай все буквально, учись видеть скрытое.

12. Если уж ты решил отдалиться от родителей, осознай, для чего.

13. У каждого свое предназначение.

14. Без специальных усилий не раскроешь всех своих возможностей.

15. Используй свои недостатки (в своей песенке Колобок сообщает о своем происхождении – «по амбару метен, по сусекам скребен», то есть из пыли и грязи).

16. Учись предвидеть последствия своих поступков.

17. Не надо хвастаться.

18. Не надо быть грубым с незнакомыми – это попросту опасно.

Не меньшее число уроков могут дать и другие три сказки. Конечно, не всякому полутора-двухлетнему малышу по силам полностью понять содержание этих сказок. Но если ему удалось извлечь из сказочного текста нечто важное для него – это уже очень хорошо.

Какие сказки в каком возрасте читать?

О самых первых сказках мы поговорили. После них можно переходить к таким русским народным сказкам, как «Лиса и заяц», «Зайкина избушка», «Маша и медведь», «Волк и семеро козлят», «Лиса и Журавль», «Бычок – смоляной бочок» и т. д. Предпочтительным является обращение именно к народным сказкам, поскольку они отшлифованы столетиями использования, несут самую значимую для нашего менталитета информацию, задают ребенку первичные этнокультурные ориентиры. Конечно, можно использовать и сказки других народов, но лучше это делать уже после знакомства с фольклором своего этноса. Кроме того, нужно помнить, что в возрастной период от полутора до трех лет желательно отбирать для чтения детям сказки с хорошим концом (заблуждаются те, кто считает, что все сказки хорошо заканчиваются), с сюжетами, не содержащими избыточного насилия, с героями, которые не будут пугать ребенка.

Из авторских сказок можно порекомендовать проверенные временем сказки Сутеева, стихи Барто, Маршака, Чуковского. Но и у этих авторов следует отложить на потом такие сказки, например, как «О глупом мышонке» Маршака или «Тараканище» Чуковского, поскольку, несмотря на их высокую и несомненную художественную ценность, они могут вызвать у чувствительных детей сильные негативные эмоции.

После трех лет детям можно предложить более сложные по сюжету сказки: «Гуси-лебеди», «Василиса Прекрасная», «Кот в сапогах». В этих сказках действуют персонажи, которые могут вызвать у ребенка испуг, поэтому следует внимательно следить за его реакцией на предъявление сказочных текстов.

До пяти-шести лет у многих детей сохраняется магическое мышление, они искренне верят в существование волшебства, колдунов, в возможность превращений людей в других существ, поэтому нужно с осторожностью применять сказки, где все это присутствует. После пяти лет детям будут интересны волшебные сказки: «Двенадцать месяцев», «Золушка», «Дюймовочка», «Русалочка», «Снежная королева». Это время сказок братьев Гримм, Ш. Перро, А. С. Пушкина и некоторых сказок Г. Х. Андерсена. Относительно последнего автора следует заметить, что сложился некий парадокс: он является одним из самых популярных и издаваемых у нас в стране сказочников, и при этом я бы не рекомендовал читать отдельные его сказки детям дошкольного возраста. В качестве примера можно привести сказку Андерсена «Огниво». В этой сказке есть момент, который часто вызывает и у детей, и у взрослых чувства удивления, отторжения и даже брезгливости. Солдат – главный герой сказки – по договоренности с ведьмой добывает для нее огниво и получает за это огромное количество золота. Но вместо того, чтобы соблюсти условия договора, как это обычно делают порядочные люди, солдат забирает себе и золото, и огниво, а ведьме (не сделавшей ему абсолютно ничего плохого, наоборот, поступившей с ним честно) просто отрубает голову (видимо, чтобы скрыть все последствия своего откровенного преступления – обмана). Понятно, что положительного героя, которым представляет солдата Андерсен, такое поведение, мягко говоря, не красит. Да и дальнейший сюжет сказки демонстрирует нам этого героя далеко не с лучшей стороны.

Вообще для очень многих сказок Андерсена характерны трагические концовки. Достаточно вспомнить «Оловянного солдатика», «Девочку со спичками» или напоминающую современные триллеры сказку «Красные башмачки». Такое завершение сказок для некоторых детей может оказаться травмирующим, вызвать бурные чувства, страх, слезы. Лучше отложить чтение этих сказок на более поздний срок, когда ребенок окажется готов к восприятию трагических текстов и, возможно, прочтет их самостоятельно.

Полезными для дошкольников будут «Приключения Незнайки», «Золотой ключик, или Приключения Буратино», «Конек-горбунок», «Доктор Айболит».

Вообще-то, чтобы правильно выбрать сказку для ребенка, родителям нужно посмотреть в купленной книжке, для какого возраста она рекомендована. Если таких пометок в книжке нет, следует самим прочитать текст и поразмышлять над тем, как его может воспринять ребенок, представить его возможную реакцию. Конечно, восприятие малыша-дошкольника и восприятие взрослого человека могут оказаться кардинально разными, и то, что нам кажется абсолютно неприемлемым, может быть легко принято ребенком. Однако если ваша родительская интуиция настойчиво требует отказаться от чтения этой сказки ребенку, пожалуй, есть смысл к ней прислушаться.

В качестве общей рекомендации по выбору книги со сказками для малышей можно посоветовать обращать внимание не только на простоту сюжета и используемых слов, но и на иллюстрации: если на рисунках изображены свирепые, злобные страшилища или моменты насилия, такие книги покупать не стоит. Для старших дошкольников следует подбирать сказки, содержащие те уроки и смыслы, которые вам самим очевидны и которые вы можете обсудить с ребенком.

Как читать детям сказки?

Детям до трех лет нужно читать спокойным голосом, нараспев, неторопливо, четко проговаривая слова, чтобы ребенок успевал ухватить основной смысл. Ребенка при этом можно посадить к себе на колени, чтобы он ощущал состояние комфорта и безопасности. Можно попробовать не читать, а рассказывать сказки, так голос звучит иначе: теплее и естественней. Не нужно фиксировать интонацией пугающие моменты, излишне артикулировать или размахивать руками, читать замогильным голосом, особенно на ночь – это может породить у ребенка страх, с которым он окажется не в состоянии справиться и который может вызвать бессонницу.

При чтении сказок старшим дошкольникам можно добавить в голосе выразительности, можно «обыгрывать» высказывания персонажей, но пугать детей все равно не стоит.

Зачем нужны страшные сказки?

Многие родители искренне удивляются: почему в народных сказках так много насилия, агрессии и смертей? Братья Ивана-царевича рубят его на мелкие части, ведьма пытается посадить Жихарку в печь, Баба-яга грозится съесть всех, кто на свою беду заявляется к ней в избушку. Можно встретить в сказках и ходячих мертвецов, и многоголового Змея Горыныча, и ужасного Кощея Бессмертного…

Почитав такие сказки, некоторые мамы решают, что их детям все эти ужасы совершенно ни к чему и при знакомстве ребенка с сюжетом сказки тщательно «приглаживают» текст, избегая или модифицируя все «страшные» места. Правильно ли так поступать? Нет. И вот почему. Не пройдя через проживание пугающих ситуаций в достаточно безопасной ситуации совместного с родителем чтения сказки, ребенок может оказаться не готовым к переживанию страха, возникающего в других обстоятельствах, – а это рано или поздно неизбежно случится. Тогда страх может закрепиться. Ведь, по сути, сказка – это своеобразный полигон для тренировки самых разных эмоций, в том числе страхов. Если ребенок научится справляться со своим страхом, погружаясь в сюжет сказки, то он получит неоценимый опыт, который, безусловно, пригодится ему в будущем. Если же мама станет превращать все «страшные» сказки в «белые и пушистые», то ребенок такого опыта не приобретет и окажется уязвимым перед пугающими жизненными ситуациями. Мне довелось сталкиваться со случаями, когда подобная тактика обращения со сказками, выбранная родителями, приводила к устойчивым фобическим реакциям у детей.

Своим появлением страх обычно обязан возникновению ситуаций, несущих реальную или воображаемую угрозу – либо физическую, либо психологическую. Страх может парализовывать, а может порождать необузданную активность, реализующуюся в бессмысленном импульсивном поведении или паническом бегстве.

Страх обладает прогностической функцией, то есть он является переживанием ожидаемого: предвидение страдания порождает в нас страх. Преодолевать страх сложно потому, что обычно мы редко правильно осознаем источник своего страха. Нельзя не сказать: до тех пор, пока родители будут использовать страх перед наказанием как едва ли не основной рычаг управления ребенком, ни о каком осмысленном усвоении ценностей, моральных норм, ни о каком гармоничном личностном развитии детей говорить не придется.

Рассматривая «страшные» сказки, мы должны помнить о том, что взрослое и детское восприятие сюжета и героев сказки очень сильно отличается. То, что представляется нам страшным, может вовсе не казаться ребенку таковым. И наоборот: то, на что мы можем вообще не обратить внимания, вызовет у ребенка панический ужас. Причины детских страхов очень индивидуальны: один боится Бабы-яги, но совершенно равнодушен к Бармалею, а другой бледнеет и дрожит только при упоминании людоеда и к Бабе-яге относится даже с симпатией.

Конечно, нельзя к детским страхам относиться легкомысленно и «нагружать» психику детей безмерным количеством «страшных» сказок. Следует давать возможность детям переживать столько эмоций, сколько будет для них безвредным. Для этого надо быть очень внимательным: следить, как ребенок реагирует на те или иные сюжеты, тех или иных героев. Возможно, его поведение подскажет вам, что пережить страх в данной ситуации ему не по силам, а значит, книжку со сказкой нужно пока отложить. Если же ребенок сам просит прекратить читать сказку, родитель не должен настаивать. Впрочем, и в этом случае полезным будет через какое-то время вернуться к прерванной сказке (вполне возможно, что ребенок сам попросит об этом) и завершить чтение. Это поможет ребенку убедиться в том, что в сказке все закончилось хорошо: герой победил всех злодеев, добро восторжествовало, и все страшное осталось позади.

Ни в коем случае не следует насмехаться или иронизировать по поводу страхов, появившихся у ребенка при восприятии сказки. Для ребенка эти эмоции очень серьезны. Насмешка может привести к тому, что ребенок замкнется в себе, спрячет свои чувства и в дальнейшем не захочет делиться с родителями своими трудностями. Надо с вниманием и уважением отнестись к его переживаниям, обсудить пугающих персонажей, помочь ребенку увидеть незамеченные им качества этих героев или понять причины, приведшие их к злым поступкам. Если страхи ребенка начали вас беспокоить, стали устойчивыми и сильно выраженными, есть смысл обратиться к детскому психологу. Сейчас в арсенале психологов есть немало средств оказания помощи детям и снятия эмоционального напряжения: через рисование, лепку из пластилина, работу с песком, драматизацию и многое другое.

Просить много раз читать одну и ту же сказку – это нормально?

Очень распространенное явление, когда ребенок просит маму прочитать сказку еще и еще раз – и это при том, что он уже сам знает ее наизусть. Не стоит беспокоиться. Это абсолютно нормально (ведь взрослые сами перечитывают любимые книги или многократно смотрят любимые кинофильмы). Причин такого поведения много. Видимо, содержание этой сказки отзывается чему-то в душе ребенка, каким-то актуальным для него потребностям. Ребенку, кроме того, очень важно убедиться в устойчивости мира, в том, что в мире и в сказке все осталось по-прежнему, ничего не изменилось: добро победило зло, «плохие» персонажи наказаны, а «хорошие» получили заслуженную награду. Неспроста если родитель вдруг решит хотя бы чуть-чуть изменить текст сказки, ребенок непременно выскажет возмущение: нет, было не так!

И в завершение: сказки очень нужны детям, они – та питательная среда, в которой развивается детская психика, закладываются основы мировоззрения, системы убеждений, ценностей, национального самосознания. Читайте детям сказки!

Раздел 2. Метафора как средство психологической работы

2.1. Метафора: подходы к пониманию

А. Ребер определяет метафору как «выведение, расширение, перенос одной реальности дискурса (понятия) или содержания на другое, более яркое, вспоминающееся»[82]82
  Reber, A. S. (1986, 1995, 2001, 2010). Dictionary of psychology. London, Penguin/Viking. Second edition, 1995, Third Edition, (A. S. Reber & E. S. Reber, 2001), Fourth Edition (A. S. Reber, R. Allen & E. S. Reber, 2009). P. 19.


[Закрыть]. Метафора представляет собой нечто большее, чем полезный и яркий образ, дающий новое видение и понимание. Метафора отражает определенную позицию в понимании и транслирует это понимание в систему иных образов, находящуюся за рамками привычного контекста, сохраняя основное значение.

Метафора как предмет изучения занимает исследователей с давних времен. Тайна метафоры привлекала к себе самых разных мыслителей: от Аристотеля до Руссо, Гегеля и Кассирера. О метафоре написано множество работ. Она интересовала не только ученых, но и самих создателей метафорического языка – поэтов, писателей, художников.

Метафора – это особый инструмент, дающий человеку возможность донести до других людей свое индивидуальное «мировидение». Метафора, главной особенностью которой является перенос свойств одного предмета или класса предметов на другой предмет или класс предметов, является источником для построения новых семантических пространств. Семантическое пространство – это система функционально оправданных связей между значимыми для некоторого круга лиц семантическими элементами (смыслами и значениями). Семантическое пространство душевного мира человека содержит в себе множество подпространств – тех фрагментов внутреннего мира, которые соответствуют определенным фрагментам внешнего мира и жизненному опыту взаимодействия человека с ними. Повседневную жизнь человека, согласно Е. Л. Доценко[83]83
  Доценко Е. Л. Семантическое пространство психотехнической сказки // Журнал практического психолога. 2004. № 5. С. 35–50.


[Закрыть], можно рассматривать как непрерывное путешествие из одного семантического пространства в другое – по мере того, как человек идентифицирует себя, относит себя к той или иной общности людей, обладающей сходными смысловыми характеристиками: потребностями, интересами, знаниями, привычками, установками и пр.

Какие психологические механизмы позволяют применять метафору в практической психологии и психотерапии?

Фактически, когда в психотерапии используется метафора, содержание которой соответствует особенностям жизненной ситуации человека в данный конкретный момент, два семантических пространства – психолога-практика и клиента – должны взаимно отобразиться. То есть определенному содержанию одного из этих двух семантических пространств ставится в соответствие некоторое содержание другого, так что язык каждого из них может быть иносказательно (метафорически) использован для описания содержания другого. Однозначного изоморфного отображения в большинстве случаев, как правило, не происходит, потому что психолог, конечно, не может знать о человеке абсолютно все.

Многоаспектность и многофункциональность метафоры, являющейся уникальным механизмом речи, привлекают внимание специалистов различных научных профилей: метафору изучают в лингвистике и литературоведении, семиотике, философии и психологии, а также в других науках. Психология и психолингвистика, традиционно изучающие практическую речь и ее сферы, обращенные к сознанию, познанию, мышлению, в последние годы ведут все более подробное изучение метафоры как основного источника метафорической речи. При этом современная наука сама наполнена метафорами.

О. А. Свирепо и О. С. Туманова называют метафору «слово-сфинкс». «Слово “метафора” состоит из двух частей: мета (дословно): после, над, через, за, перед или совместно, сообща, фора – движение. <…> Это некоторое совместное движение навстречу, посредством которого некие элементы объединяются, чтобы создать уже совершенно новое целостное образование»[84]84
  Свирепо О. А., Туманова О. С. Образ, символ, метафора в современной психотерапии. – М.: Изд-во Института психотерапии, 2004. С. 15.


[Закрыть] (Свирепо, Туманова, 2004, с. 15).

Метафора служит одним из ведущих способов познания объектов действительности. Ее применяют для создания новых образов, понятий, значений. Обыденная понятийная система человека, в рамках которой люди мыслят, метафорична по своей сути. Это ярко демонстрирует короткий фрагмент диалога между Алисой и Королем из сказки Л. Кэрролла «Алиса в Зазеркалье»: «“Сядем на минутку”, – говорит задохнувшаяся от бега Алиса. “Сядем на Минутку? – с негодованием переспрашивает Король. – А что бы ты сказала, если бы на тебя сели?”»[85]85
  Кэрролл, Л. Приключения Алисы в стране чудес. Алиса в Зазеркалье. Перевела с английского Н. Демурова. Стихи в переводах С. Маршака, Д. Орловской и О. Седаковой. Петрозаводск: Карелия. 1979. С. 164.


[Закрыть] (Кэрролл, 1979, с. 164).

Итак, как же идет процесс формирования/построения метафоры? К формированию метафоры часто привлекаются несколько компонентов, отражающих в чем-то сходные признаки предметов. Создание метафоры происходит следующим образом: метафора выбирает признаки одного класса объектов и относит их к другому классу, актуальному для субъекта. Рассмотрим простой пример. Когда индивида называют «орлом», ему приписывается признак зоркости, характерный для этого вида птиц, способность рассмотреть мелкие предметы на значительном расстоянии. Таким образом, демонстрируется сущность человека, формируется его образ и появляется новый смысл: слово «орел» приобретает переносное значение «зоркого, внимательного человека». Но есть и другие метафорические значения слова «орел», применимые к человеку («взгляни на полковника – орел!»), что и демонстрирует тот факт, что каждый человек создает свое индивидуальное семантическое пространство, в котором привычные метафоры могут иметь совершенно иной смысл.

Метафора может быть и национально специфичной, часто она принадлежит исторически сложившемуся фонду представлений, культуры, мифологии и сказочной традиции того или иного народа.

О метафоре можно говорить и как о сокращенном сравнении, в котором, как правило, нет места предикатам подобия (схож, такой же и пр.) и сравнительным союзам (как, как бы, точно, словно и пр.). При удалении из метафор предикатов и союзов теряют свою актуальность в ней и различные модификаторы (обстоятельства места и времени), а также основания, по которым проводится сравнение. При этом для большинства метафор характерна лаконичность, в то же время ей удается выявлять глубинное и неочевидное подобие. Например, «она всегда была настоящей лисой».

Поэтической метафоре, выделенной О. М. Фрейденберг, открыта возможность сближения крайне далеких классов объектов (например, у Цветаевой: «Не возьмешь моего румянца – // Сильного как разливы рек!»[86]86
  Цветаева М. Избранное. М.: Просвещение, 1990. С. 128.


[Закрыть]).

В семантическую структуру метафоры включены две составляющие: во-первых, образ ее вспомогательного субъекта, а во-вторых, значение самой метафоры. Именуя малыша «перекати-поле», имя «перекати-поле» относят к классу объектов, а свойственные ему признаки, напрямую ассоциирующиеся с данным классом (мобильность, неуловимость и пр.), – к актуальному субъекту метафоры, т. е. к индивиду. Семантический процесс может быть сведен к замещению одного дескриптивного (описательного, образного) значения другим, например: мышка (животное и компьютерный аксессуар), ежик (животное, модель стрижки), ручка (маленькая рука, авторучка, дверная ручка). Для исключения такой многосмысленности метафоры необходимо рассматривать в сочетании с микроконтекстом, который может пояснить ее отнесенность к тому или иному предмету. В том случае, если метафора обозначает лишь фрагмент предмета, к ней присоединяется поясняющее целое (ключ: от входной двери, методики или к шифру).

Ключом к постижению сущности метафоры, направленной на объект, служат образ класса и сумма свойственных ему признаков.

Метафора так универсальна, так проста, что ее понимание доступно даже ребенку, но в то же время не все великие умы смогут с достоверностью пояснить всем, в чем секрет метафоры, который придает ей такую меткость, выразительность и бездонность. Пускаясь в рассуждения о сущности метафоры, можно написать книги, а можно прибегнуть к ее же оружию – выразить все одной лишь метафорой (тавтология здесь преднамеренна).

Метафоры окружают нас повсюду и беспрестанно. Они настолько прочно вошли в наш обиход, что становятся попросту незаметными. Ярким примером служит олицетворение (одна из разновидностей метафоры), когда о предметах речь идет как о субъектах. Примеры такой метафоры настолько привычны, что их переносное значение воспринимается как норма (речь журчит, ветер дует, солнце заходит, тучи ходят и пр.).

Метафорой является своеобразное объединение, отличающееся от механического сложения, – это взаимовлияние, взаимосвязь элементов, в результате получающих новые свойства. К. К. Жюль, автор знаменитой книги «Мысль. Слово. Метафора», писал, что появление метафор в поле языкового сознания считается свидетельством определенной филогенетической и онтогенетической зрелости, и связывал их с появлением басен, загадок и пословиц[87]87
  Жюль К. К. Мысль. Слово. Метафора: Проблемы семантики в философском освещении. Киев: Наукова думка, 1984. 304 с.


[Закрыть] (Жюль, 1999).

В одной из своих работ Джон Локк обратил внимание на тот факт, что представление многоярусной научной теории, особенно новой, иногда наталкивается на трудности, вызванные, с одной стороны, частичной концептуальной неясностью, а с другой – отсутствием адекватных средств, позволяющих сформулировать новые определения вводимых понятий. Этот кризис на первых порах может частично приглушиться за счет метафорического употребления прежних терминов[88]88
  Метафора в языке и тексте [В.Г. Гак и др.]. М.: Наука, 1988.


[Закрыть].

Многие авторы считают, что метафора активизирует психическую деятельность читателя и слушателя. Еще Квинтилиан писал, что метафора употребляется для поражения ума, сильнейшего осознания предметов, более наглядного представления предметов, о которых идет речь[89]89
  Там же.


[Закрыть].

Ф. Вилрайт, М. Ф. Осс, Д. Берггрен создали теорию, названную «теорией метафорического напряжения». Считается, что в метафоре представлены две взаимодополняющие, находящиеся в напряжении тенденции. Это эпифора и диафора. Эпифора означает, что метафора как бы заражает все соседствующие с ней выражения и расширяет значение через сравнение. Диафора – это своего рода внутренний фокус, в котором сопоставляются различные качества. Она создает новое значение с помощью намека. Все достаточно остроумные метафоры должны содержать в себе эпифору и диафору, иначе они превращаются в абстрактный символ[90]90
  Там же.


[Закрыть].

Одним из важных видов метафоры считают «научные метафоры», связанные с понятием «модели»; они играют исключительно важную роль в конструировании научных текстов и трактуются как миниатюрные языковые системы для обслуживания тех данных, которые поддаются моделированию[91]91
  Там же.


[Закрыть].

Любая метафора сообщает информацию о некоторых вещах так, как если бы они не были тем, что они есть. Аналогичную роль выполняют теоретические модели, например, «планетарная модель атома». Модели-метафоры создаются в два этапа: на первом этапе мы полагаемся на свою интуицию, свой научный опыт, пользуясь смелыми аналогиями, создаем нетривиальные метафоры. На этом этапе аналогия понимается, главным образом, в интуитивном смысле как некое эвристическое средство познания; на втором этапе мы занимаемся моделированием, пытаясь эксплицировать первичные, зыбкие интуиции[92]92
  Там же.


[Закрыть].

Анализируя механизм метафорообразования, Р. О. Якобсон[93]93
  Якобсон Р. О. Лингвистика и поэтика / Структурализм: «за» и «против». М.: Прогресс, 1975. С. 193–230.


[Закрыть] рассматривал классификацию тропов (образных оборотов речи), считая метафору тропом, базирующимся на подобии и аналогии. Сравнивая метафору с метонимией, он отмечал, что метафора есть вертикальная ассоциация, тогда как метонимия (перенос названия с предмета на предмет на основе их объективной близости) – горизонтальная. Подклассом метафоры является сравнение, подклассом метонимии – синекдоха (стилистический прием, состоящий в употреблении части вместо целого, частного вместо общего и наоборот).

В древности метафору рассматривали как орнамент, в настоящее время в ней усматривают способ интуитивного постижения. Метафора является механизмом озарения, которое приходит в процессе решения задачи. Поиск решения как бы подготавливает человека к определенному уровню напряжения, для того чтобы найти нужную метафору. Нахождение этой нужной метафоры, за которым стоит решение, и есть состояние инсайта[94]94
  Жюль К. К. Мысль. Слово. Метафора: Проблемы семантики в философском освещении. Киев: Наукова думка, 1984. 304 с.


[Закрыть].

Метафорой может являться слово, выражение и достаточно объемный текст. Особенностью метафоры является то, что для нее невозможно подобрать какую-либо единую структуру. Сущность метафоры определяется взаимодействием содержания и формы. Суть метафоры в том, что она раскрывает свой потенциал там, где не действуют законы упрощенно-предметного (конкретного) выражения мысли, она является предметно или субъективно связанной трансформацией содержания нашей мысли в языковую форму.