Текст книги "Философия преступления и наказания"

В философской литературе справедливость определяется и как добродетель, составляющая сущность нравственной красоты, и как согласие с действительностью, и как равенство перед законом, и как соответствие воздаяния деянию, и т. д. Но как определить, что наказание в виде пожизненного лишения свободы более справедливо, чем смертная казнь? Справедливо ли наказание сроком 21 год лишения свободы за умышленное убийство более 70 человек, предусмотренное законодательством Норвегии? Справедливо ли наказание в виде смертной казни за умышленное убийство или изнасилование одного человека, предусмотренное в некоторых странах Азии и Востока?

Каждое общество понимает наказание справедливым, исходя из нравственных начал, менталитета, обычаев и морали, а также состояния преступности. Каждое государство, по словам Демокрита, во имя «общего блага» считает необходимым сурово наказывать за нарушение справедливости. «Должно, во что бы то ни стало, убивать все, что приносит вред и попирает справедливость. Тот, кто это делает, сохраняет при всяком государственном строе спокойствие духа, право, мужество и имущество скорее, чем тот, кто этого не делает»[231]231
  См.: Материалисты Древней Греции. М., 1955. С. 170.


[Закрыть].

Именно из-за отсутствия единого понятия справедливости практически невозможно установить соответствие наказания совершенному деянию. Для норвежского законодателя наказание, равное 21 году лишения свободы в двухкомнатной камере со всеми удобствами, террористу, убившему более 70 человек, справедливо с точки зрения существующего уголовного законодательства. Однако это еще не означает, что такое наказание справедливо с точки зрения мировой общественности, а также правосознания самих норвежцев.

Смертная казнь за изнасилование несовершеннолетних, предусмотренная уголовными законами некоторых стран, в том числе среднеазиатских, по мнению европейцев, считается несправедливым наказанием и отрицательно характеризует уровень развития этих народов в широком смысле. Но так понимают справедливость европейцы, в то время как сама общественность в этих странах, так же как и законодатель, считает такое наказание за совершенное деяние вполне справедливым.

То, что всякое преступное деяние заслуживает наказания, а всякое наказание должно быть справедливым, утверждалось с древних времен, ибо все мыслящие люди понимали полезность, как для общества, так и для самого преступника, справедливого наказания. Иначе наказание теряет свою сущность. Но как уравновесить преступление и наказание, не допуская ни излишней снисходительности, ни чрезмерной суровости, чтобы строго соблюдать требования воздающей справедливости? А. Франк писал: «Как только наказание переходит или не доходит до количества мяса, которое должно быть вырезано из тела нашего врага, как только наказание не исполнится в самой строгой точности, по требованию безусловного равенства, оно, по необходимости, становится несправедливостью и произволом»[232]232
  Франк А. Философия уголовного права. СПб., 1868. С. 133.


[Закрыть].

На протяжении тысячелетий мыслители пытались найти рецепт справедливого и адекватного возмездия. Еще Платон говорил о необходимости справедливого наказания как при его определении, так и при его назначении.

Представители классической школы уголовного права, основанной через сто лет после выхода труда Ч. Беккариа, исходили из того, что наказание должно быть неотвратимым и являться справедливой отплатой за совершенное преступление. В XIX в. английский юрист и экономист И. Бентам развил утилитарную теорию наказания, выдвинув три условия образования и применения наказания:

а) оно не может применяться, если не способно предотвратить вред от преступления;

б) наказание не должно быть слишком дорогим, то есть не дороже причиненного преступником вреда;

в) наказание не нужно, если вред от преступления может быть предотвращен не наказанием, а каким-либо другим, более дешевым способом.

Лист считает, что «при определении рода и меры наказания в законе и приговоре должно придавать больше значения внутреннему состоянию деятеля, чем внешнему последствию деяния»[233]233
  ListF. Strafrechtliche Aufsatre u Vortrage. B. II. S. 377.


[Закрыть].

Таким образом, масштабом меры наказания для классической школы служат последствия деяния, а для позитивистов – внутреннее состояние индивидуума.

По мнению современного юриста Н. Хавронюка, чтобы наказание было на деле максимально справедливым и адекватным, то есть точно соответствовало совершенному преступлению, необходимы:

1) разработка и принятие общих требований к уголовной статистике;

2) проведение анкетирования и опросов. Официальные статистические данные – при любой степени их совершенства – обязательно должны дополняться данными виктимологических опросов населения;

3) математичность уголовного закона;

4) экспертное сопровождение уголовного процесса.

Автор заключает, что «критериями жесткости (мягкости) санкции должна быть, прежде всего, действительная общественная опасность того или иного деяния»[234]234
  Хавронюк Н. Каким должно быть уголовное наказание, или Почему юриспруденция отстает от физики? // Материалы Научно-практической конференции в Пекине. 2012 г. 1–3 дек. С. 14–15.


[Закрыть].

На наш взгляд, для того чтобы наказание было справедливым воздаянием за совершенное деяние, оно должно отвечать следующим основным требованиям:

Во-первых, наказание должно соответствовать и зависеть от нравственных, религиозных, исторических, культурных основ того или иного народа, нации.

Во-вторых, оно должно быть соразмерным тому злу, которое заключает в себе преступное действие. Эти условия имеют принципиальное значение при построении и определении наказания законодателем в правотворческой деятельности.

Третье условие имеет отношение к судебной деятельности по назначению наказания. На этой стадии практической реализации наказания внимание должно быть направлено преимущественно на личность преступника, то есть субъект преступления, его особенности, внутреннее состояние должны играть существенную роль при осуществлении справедливого наказания.

Если справедливость как принцип имеет основополагающее значение при определении наказания законодателем, то гуманизм как этическая, философская категория необходим при его назначении и исполнении. Гуманизм как принцип правоприменительной деятельности должен наполняться содержанием, почерпнутым, прежде всего, из общей теории гуманизма.

Одним из оснований принципа гуманизма является признание абсолютной ценности человека. Поэтому все, что касается человека и его наиболее благоприятного развития, определяется общим понятием «гуманизм» (лат. человечный, человеческий). «Гуманизм – это нравственная позиция, выражающая признание ценности человека как личности, уважение его достоинства, стремление к благу человека как цели общественного прогресса»[235]235
  Келина С.Г., Кудрявцев В.Н. Принципы советского уголовного права. М., 1988. С. 147.


[Закрыть].

Следовательно, гуманизм – отношение между обществом (государством) и личностью. Поэтому можно говорить о двояком характере гуманизма. Одна его сторона проявляется по отношению к обществу и заключается в защите государственных, общественных и личных интересов от преступных посягательств. Понимаемому таким образом гуманизму вполне соответствуют строгие меры наказания преступников. Так, Э.А. Саркисов отмечал: «Гуманные идеи защиты социалистического общества и всех советских граждан от преступных действий требуют строгости, непримиримости по отношению к преступникам, особенно к тем, кто посягает на охраняемые законом объекты»[236]236
  Саркисов Э.А. Гуманизм в советском уголовном праве. Минск, 1968. С. 23.


[Закрыть].

Другая сторона гуманизма обращена к преступнику и означает человеческое отношение к его личности, отрицание жестоких наказаний, учет смягчающих обстоятельств и т. д. Так, Ж.П. Марат, составляя «План уголовного законодательства», стремился к тому, чтобы «не ущемляя ни справедливости, ни свободы, примирить мягкость кары с ее надежностью и человечность с безопасностью гражданского общества»[237]237
  Марат Ж.П. Избр. произв. М., 1956. Т. 1. С. 213.


[Закрыть]. Ч. Беккариа писал: «… следует употреблять только такое наказание, которое. производило бы наиболее сильное впечатление на душу людей и было бы наименее мучительным для тела преступника»[238]238
  Беккариа Ч. О преступлениях и наказаниях. М., 1939. С. 244.


[Закрыть].

Как отмечал И.И. Карпец, строгое наказание преступников в интересах охраны общества от опасных посягательств является не гуманизмом по отношению к обществу, а вынужденным отступлением от последовательности проведения в жизнь этого принципа[239]239
  Карпец И.И. Наказание: Социальные, правовые и криминологические проблемы. М., 1973. С. 87.


[Закрыть].

Такая позиция сводит суть гуманизма к одной его стороне – гуманности по отношению к преступнику. В общепринятом смысле термин «гуманизм» означает признание ценности человека как личности, утверждение блага человека как критерия оценки общественных отношений. Следовательно, гуманизм может относиться только к конкретному человеку и в современном смысле понимается как человечность, милосердие. Защита интересов общества путем причинения вреда конкретному человеку, даже если это вызвано необходимостью и соответствует социальным интересам, не может считаться гуманизмом, ибо вред и гуманизм – понятия несовместимые.

Принцип гуманизма в уголовном праве связан только с личностью преступника и заключается в гуманном к нему отношении. В связи с этим возникает естественный вопрос: следует ли сводить гуманизм к тому, что лицу, совершившему преступление, должно быть назначено минимальное наказание?

А.С. Горелик замечает, что «назначение даже наиболее мягкого из возможных наказания можно назвать гуманизмом в значительной мере условно. Любое наказание является карой, а кара и гуманизм – антиподы. Наказание вообще не может быть более или менее гуманным; точнее, следовало бы говорить о более или менее негуманном наказании, то есть не о степени гуманизма, а о степени отступления от него, и иметь это в виду при использовании данного термина»[240]240
  Горелик А.С. Наказание по совокупности преступлений и приговоров. Красноярск: Изд-во Красноярск. ун-та, 1991. С. 83.


[Закрыть].

Итак, принцип гуманизма необходим в объяснении соразмерности конкретного наказания совершенному преступлению с учетом особенностей личности преступника. Поэтому гуманизм можно рассматривать как средство достижения справедливости. Очень важное значение имеет понимание законодателями и судьями уголовно-правовых категорий справедливости и гуманизма, которые, естественно, не должны отрываться и, тем более, противопоставляться понятиям справедливости и гуманности, разработанным философией.

Справедливость как оценка становится мерилом деятельности, поступков людей при наличии убежденности в их правильности. К судьям это относится в особенности. Судья, убежденный в правильности оценки преступления, должен прямо и смело отстаивать справедливость наказания через призму гуманизма, забывая о себе, презирая робкие оговорки и двусмысленные намеки и заботясь только об истине, а не о том, что скажут о нем самом. Необходимо также иметь в виду, что непременное условие справедливости наказания – неподкупность и бескорыстие судьи. Как сказал Цицерон, «преступно брать деньги за вынесенные приговоры, еще преступнее осудить того, с кого возьмешь деньги за оправдание», а Демокрит заметил: «Доступный подкупу не может быть справедливым». Ф. Бэкон уточнил эту мысль: «Судьям подобает более учености, чем остроумия, более почтительности, чем искусности в доказательствах, более осмотрительности, чем самоуверенности. Но главной их добродетелью является неподкупность»[241]241
  Бэкон Ф. Соч. Т. 2. М., 1978. С. 473.


[Закрыть].

Без категорий справедливости и гуманизма вообще невозможно обойтись там, где решение вопроса зависит от характеристики личности виновного. Многообразие отличающих человека признаков не позволяет изложить их в виде нормативно закрепленных четких критериев. Поэтому при использовании такого рода норм особенно важное значение приобретают нравственные категории справедливости и гуманизма, на которые следует опираться при оценках характера и степени опасности личности. Среди этих норм на первое место выдвигаются правила назначения наказания.

Субъективизм при применении наказания в судействе неизбежен. В связи с этим мы сталкиваемся с проблемами внутреннего убеждения судьи и судейским усмотрением, которые означают такое состояние психики, сознания, пребывая в котором судья считает назначаемое наказание самым справедливым, индивидуальным, не вызывающим сомнений. Внутреннее убеждение как состояние возникает не в результате сиюминутных впечатлений, а складывается на основе анализа степени и характера общественной опасности совершенного преступления, личности виновного, обстоятельств, смягчающих и отягчающих наказание. Судебная практика нашей страны показывает, что за одинаковые по характеру и степени опасности преступления суды нередко назначают отличающиеся виды и сроки наказания, исходя из собственного усмотрения. Что же такое судейское усмотрение?

А. Барак определяет судейское усмотрение как «полномочие, которое закон дает судье, чтобы делать выбор из нескольких альтернатив, из которых каждая законна», при этом оно «не является ни эмоциональным, ни умственным состоянием. Это, скорее, юридическое условие, при котором судья волен делать выбор из ряда вариантов»[242]242
  Барак А. Судейское усмотрение. М., 1999. С. 13–14.


[Закрыть]. Вряд ли с этим можно согласиться, поскольку юридическое условие для выбора того или иного конкретного наказания определено законом. А это означает, что судья не может выйти из рамок этих условий, в то время как в пределах юридических условий он не в состоянии принять справедливое решение.

Судейское усмотрение – это, скорее, комплекс нравственных, практических, психологических, педагогических условий, на основе которых судья принимает то или иное решение. Поэтому правильность решения зависит от уровня развития этих качеств у судьи. При этом само собой разумеется, что, наряду с профессиональными качествами, существенное значение имеет способность судьи мыслить общечеловеческими категориями.

Исходя из этого, мы полагаем, что судейское усмотрение – это внутренняя убежденность в принятии справедливого решения при определении наказания преступнику. Понятно, что судейское усмотрение не должно быть безграничным. Речь идет именно об оптимальном варианте усмотрения. Как бы ни выступали некоторые авторы против судейского усмотрения, надо признать, что там, где есть право, всегда будет возможность выбора по усмотрению правоприменителя.

В этом смысле мы разделяем опасения В.П. Нажимова, когда он предупреждает, что «участники процесса, особенно подсудимый и защитник, почти беззащитны от усмотрения судей в выборе конкретной меры наказания. Судьи могут привнести в этот вопрос любые субъективные моменты, например такие, как скверное настроение, интуитивная антипатия к подсудимому и т. п.»[243]243
  Нажимов В.П. Справедливость наказания – важнейшее условие его эффективности // Вопросы организации суда и осуществление правосудия в СССР. Калининград, 1973. Т. 2. С. 3.


[Закрыть]. По-видимому, это зависит от личных качеств судьи, а не от границ судейского усмотрения. Мы не уверены в том, что чем меньше сфера личного усмотрения судьи, тем больше гарантий законности и правильности принятого решения. Поэтому вопрос состоит не в том, следует или не следует отказаться от судейского усмотрения, а в том, каковы должны быть пределы такого усмотрения.

Безусловно, наряду с необходимыми предпосылками, элементами формирования рационального внутреннего убеждения служат умственная деятельность, выражающаяся в размышлении, сопоставлении, взвешивании отдельных доказательств, всесторонняя критическая оценка модели возможного решения, после этого – проверка правильности всех выводов и, наконец, установление логических, причинно-следственных связей между данными, которые легли в основу решения[244]244
  Надь Л. Приговор в уголовном процессе. М., 1982. С. 92.


[Закрыть].

Предпосылка рационального внутреннего судейского убеждения состоит в том, что судья, подходя к сформированному мысленно «проекту» вида и размера наказания как созданной в сознании модели, осуществляет на этой основе самоконтроль. Наиболее важный элемент самоконтроля – сомнение. Каждый судья, избирая вид и размер наказания, опирается на свои нравственные принципы. При этом необходимо отметить, что чрезвычайно важную роль в справедливом и целесообразном назначении наказания играет система философских, правовых, общечеловеческих взглядов судьи. Политические и идеологические принципы должны быть чужды судье.

Таким образом, закон оставляет известные границы для усмотрения применяющего его органа или должностного лица, с тем, чтобы он смог принять правильное решение, основанное на началах справедливости и гуманизма. Так, между Посланником Аллаха – Мухаммедом и назначенным судьей в Йемен Маузом произошел следующий диалог: «По чему ты будешь судить?» – спросил Мухаммед. «По писанию Аллаха», – отвечал Мауз. «А если не найдешь?» – поинтересовался Пророк. «По Сунне Посланника Аллаха», – сказал Мауз. «А если и там не найдешь?» – спросил Мухаммед. «То буду судить по своему мнению, не пожалев сил на поиск верного решения», – отвечал Мауз. «Хвала Аллаху, наставившему тебя на угодный Ему путь!» – воскликнул Пророк.

§ 2. Содержание и свойства наказания

I. В юридической литературе лишь несколько авторов оперировали понятием «сущность наказания» как отличающимся от понятия «содержание наказания». Остальные авторы либо придавали этим понятиям одинаковый смысл, либо использовали какое-то одно из них. Приведем несколько мнений относительно понятия сущности наказания.

Русские ученые-криминалисты дореволюционного периода сущностью наказания считали причинение преступнику страданий[245]245
  См.: Таганцев Н.С. Русское уголовное право. Лекции. Часть Общая. С. 91–93; Спасович В.Д. Учебник уголовного права. Т. 1. Вып. 2. СПб., 1863. С. 180; Познышев С.В. Основные вопросы учения о наказании. М., 1904. С. 335.


[Закрыть]. Так, например, Н.Д. Сергиевский сущность наказания видел в осуждении и порицании, которые выражаются «в форме известного физического или морального вреда» <sup>[246]246
  Сергиевский Н.Д. Русское уголовное право. Часть Общая. Пособия к лекциям. II изд., 1915. С. 84.


[Закрыть]</sup>. А вот советский ученый П.П. Осипов указывал на двусущностную природу тех наказаний, в содержание которых включено воспитание[247]247
  См.: Осипов П.П. Теоретические основы построения и применения уголовно-правовых санкций. Л., 1976. С. 68.


[Закрыть]. И.А. Тарханов сущность наказания определял как «выраженное в правоограничениях государственное порицание преступного поведения и лица, совершившего преступления»[248]248
  Тарханов И.А. Замена наказания по советскому уголовному праву. Казань, 1982. С. 9.


[Закрыть]. Достаточно часто сущность наказания усматривается в каре[249]249
  См.: Учение о наказании в уголовном праве России. М., 2011. С. 58; Наташев А.Е., Стручков Н.А. Основы теории исправительно-трудового права. С. 17.


[Закрыть].

На самом деле, раскрыть подлинную суть наказания, дать ему четкое определение, разграничить с логически и исторически близким явлением кары, составляющим содержание наказания, – задача сложная. В подтверждение сказанного уместно привести слова Д.А. Керимова: «Разрыв сущности и содержания права ничем не оправдан: не только содержание, но и сущность права являются категориями объективными и выражены в законодательстве субъективно отраженными»[250]250
  Керимов Д.А. Методология права… С. 167.


[Закрыть].

В отличие от сущности содержание наказания представляет собой нечто неустойчивое, колеблющееся, изменчивое. Содержанию наказания присуще постоянное развитие, непосредственно отражающее движение и изменение материальной, духовной и социально-политической жизни общества. Поэтому отождествление сущности и содержания наказания недопустимо, ибо сущность наказания – более глубокая, более общая категория, нежели категория содержания. Первая как основа, суть наказания – явление, а второе – ее выражение в многочисленных и разнообразных проявлениях сущности наказания.

Сущность вскрывает внутреннюю природу наказания, а содержание наказания конкретно выражает в уголовно-правовой санкции те или иные лишения и страдания данной сущности. Поэтому содержание наказания исчерпывается карой, со всеми ее свойствами, признаками и т. д. По содержанию наказания можно определить, какими средствами и методами государственная воля осуществляет в реальности сущность наказания. А из этого следует, что государственная власть не в состоянии повлиять на сущность наказания, которая имеет объективный и неизменный характер, в то время как в зависимости от уровня развития общества, в широком смысле, содержание наказания постоянно меняется.

Кара является не целью наказания, а его содержанием. Она объективно ему присуща и не находится в зависимости от законодателя, который может целесообразно употреблять это средство или же злоупотреблять им в своих целях. Сложность познания карательного содержания наказания связана не только с различным подходом в науке к определению места кары в наказании, но и с различными взглядами ученых на природу самой кары.

Так, Б.С. Утевский определял кару как принуждение[251]251
  Утевский Б.С. Вопросы теории исправительно-трудового права и практика ее применения // Материалы теоретической конференции по вопросам советского исправительно-трудового права. М., 1957. С. 37.


[Закрыть]. Б.С. Никифоров, критикуя такое понимание кары, полагал, что кара предполагает страдание [252]252
  Материалы теоретической конференции по вопросам советского исправительно-трудового права. С. 128.


[Закрыть]. Таким образом, он видел в каре не только принуждение вообще, но и принуждение к страданию, причем соразмерному с совершенным преступлением.

Свое отношение к понятию кары определил и И.С. Ной: «Кара – это принуждение с целью вызывать страдание. Лишь такое понимание кары позволяет, практически, отличить ее от иных видов принуждения, входящих в наказание, но не являющихся карой»[253]253
  Ной И.С. Сущность и функции уголовного наказания… С. 31.


[Закрыть].

С.В. Полубинская считает, что кара является сущностью, неотъемлемым свойством наказания. Кара в этом смысле заключается в лишении осужденных возможности совершать новые преступления. В таком понимании кара есть необходимая предпосылка для достижения наказанием целей предупреждения преступлений[254]254
  Полубинская С.В. К вопросу о целях наказания. Проблемы усовершенствования уголовного закона. М., 1984. С. 100.


[Закрыть].

И, наконец, по мнению В.К. Дуюнова, «кара – это всегда реакция в виде осуждения, порицания, укора виновного за совершенный им проступок, в какой бы сфере социальной жизни это понятие ни употреблялось»[255]255
  Дуюнов В.К. Наказание в уголовном праве России – принуждение или кара? С. 65.


[Закрыть].

В целом ряде языков, как европейских, так и восточных, нет особого слова, которое соответствовало бы понятию «кара», в отличие от понятия «наказание». В русском языке слово «кара» все-таки имеет особый оттенок. Кара, по Далю, не только наказание вообще, но и строгое наказание и казнь. Именно свойством кары наказание отличается от других мер государственного принуждения. Поэтому как преступления обладают различной общественной опасностью, так и наказания отличаются друг от друга по степени кары количественно и качественно.

Конкретное выражение кары образует содержание наказания того или иного вида. При анализе системы наказаний нельзя не видеть, что в нее входят различные виды наказаний, которые при одной и той же сущности отличаются друг от друга. Это свидетельствует о том, что содержание наказания, в отличие от сущности, может относительно быстро меняться. Законодатель может оказать влияние на содержание того или иного наказания путем определения той или иной «дозы» кары в его составе. Например, «доза» кары в лишении свободы количественно отличается от «дозы» кары в штрафе. И это вполне естественно, поскольку для достижения цели в одних случаях необходима наибольшая «доза» кары, а в других – наименьшая.

Наказание в процессе реализации карательного содержания причиняет осужденному определенные страдания. Именно это свойство является необходимым признаком кары как элемента содержания наказания. При этом следует подчеркнуть, что страдание – не цель наказания, а свойство кары, то есть неотъемлемая суть, характеристика и качество кары. И то, что нравственные страдания должны соединяться со страданиями физическими, – это совершенно справедливо, потому что само совершение преступления уже бесчестит преступника.

Как факт чувственной жизни уголовное наказание является актом принуждения к страданию. Иначе понятие наказания исчезло бы из юридического лексикона как исторически устаревшее. С.П. Мокринский писал: «Стоит отнять у наказания эту характерную черту – преднамеренное причинение страдания, или предложить, что данное мероприятие не по исключению, но уже по общему правилу не в силах вызвать требуемого эффекта, – и всякий почувствует, что мероприятие уже не соответствует понятию наказания, что оно может быть названо мерой принудительного воспитания, образования, врачебного пользования, презрения, изолирования, но, отнюдь, не наказания»[256]256
  Мокринский С.П. Наказание, его цели и предложения. Ч. I–III. М., 1902. С. 3.


[Закрыть].

В то же время страдание и унижение не должны доходить до крайности и быть беспочвенными и бесцельными мучениями. Одновременно следует учитывать предупреждения Э. Ферри: «Мы решительно противимся ниспровержению всех принципов общественной справедливости, при котором тюрьмы становятся более удобным и комфортабельным помещением, чем жилища честных, но бедных людей»[257]257
  Ферри Э. Указ. соч. С. 270–271.


[Закрыть].

Страдание относится к числу тех понятий, реальный жизненный смысл которых, на наш взгляд, ясен даже обыденному сознанию. Однако оно имеет противоречивое, сложное содержание. В психологическом плане страдание – это особое переживание, связанное с ощущением неудовольствия. В социальном аспекте страдание представляет собой результат отчуждения, непризнанности другими. Согласно религиозным представлениям страдание – чисто религиозное учение, не выходящее за грань религии и не входящее в повседневную жизнь, связанное исключительно с отношениями между людьми и Богом, но никак не между людьми друг с другом. Значит, страдание – это жертва чему-то высшему, Божественному, Святому. Страдание можно также трактовать как претерпевание. В юридическом плане страдание понимается как результат совершенного зла, последствие преступления.

Страдание – совокупность крайне неприятных, тягостных или мучительных ощущений живого существа, при котором оно испытывает физический и эмоциональный дискомфорт, боль, стресс, муки и т. д. Понятно, что причинами страданий могут быть различные обстоятельства (любовь, болезнь и т. д.). Такого рода страдания не носят принудительного характера со стороны государства, то есть это не принудительное страдание, а естественное человеческое чувство.

Страдание как признак, свойство кары отличается именно принудительным характером, ибо оно осуществляется помимо воли самого человека, в особых условиях. Поэтому от такого страдания необходимо отличать нравственные муки, угрызения совести, испытываемые преступником, даже если они были бы столь велики, что для их прекращения он желал отдаться в руки правосудия, чтобы выстрадать свою вину. Именно благодаря страданию лицо, совершившее зло, должно искупить свою вину, осознать ошибочность своего поведения, понять привлекательность и прелесть жизни на свободе.

В то же время следует отметить, что страдание – угрожающее здоровью человека состояние, приводящее к неврозам и психозам. Наказание утрачивает свой смысл в случае полной утраты кары, а последняя немыслима без лишений, страданий и ограничений. Г.В. Мальцев прав, утверждая, что «чистое наказание без элементов кары – мечта либеральных деятелей нашего времени – есть иллюзия, способная превратить социальную реакцию на преступление в ничтожный акт»[258]258
  Мальцев Г.В. Указ. соч. С. 524.


[Закрыть].

Поэтому если отнять у наказания кару, то есть страдание, переживание и т. д., тогда это явление (наказание) не будет соответствовать понятию уголовного наказания. В принципе, даже если постараться это сделать, то это окажется бесполезным, ибо кара – объективное свойство наказания, без которого оно существовать не может. Идея Божьего наказания фундаментально повлияла на уголовно-правовое представление о наказании. Согласно религиозным догматам раскаяться чисто рассудочным путем невозможно, бессмысленно, неэффективно. Вот почему истинное покаяние религия видит в страдании и боли, мучительном переживании того преступления, греха, зла, которое содержит в себе наказание в виде кары.

В литературе всегда возникал вопрос относительно воспитательных возможностей кары. Так, например, Леффлер считает, что если лучшие из граждан сами по себе уже питают известное отвращение к большинству деяний, отмеченных государством как преступление, то это чувство есть продукт общественного воспитания и важнейшую роль в этом воспитании сыграло именно уголовное наказание [259]259
  Леффлер. Der Begriff der Vezantworlichkeit. Mitt. D.I.K.V.VI. S. 388.


[Закрыть].

Если в содержании кары, помимо страданий, лишений и т. д., находятся также элементы воспитания, то тогда наказание, помимо карательной сущности, обладает также и свойствами воспитания, а значит, может не только причинять страдание, но и воспитывать, перевоспитывать. Постановка государством цели исправления в процессе исполнения наказания отнюдь не свидетельствует о том, что в содержании кары имеются элементы воспитания. Цель исправления государством может быть поставлена не перед наказанием, а перед органами, исполняющими наказание, что не одно и то же.

Понятно, что в процессе исполнения наказания карательными мерами невозможно положительное воздействие на личность осужденного, ибо кара, то есть причинение лишений, введение правоограничений, словом, – причинение ущерба личным интересам осужденных, не может рассматриваться в качестве средства воспитания.

Как нельзя принудить человека к патриотизму, уважению чужой собственности, проникновению чувством любви к ближнему, так и посредством наказания невозможно переустроить или усовершенствовать внутренний мир человека, ибо наказание – принуждение, а не убеждение. Поэтому глубоко ошибаются те, кто возлагает надежды на наказание в деле исправления и перевоспитания человека, в том числе преступника. Наказанию недоступны проблемы улучшения внутренних качеств, свойств человека.

Кара не воспитывает, она подавляет, устрашает и, в лучшем случае, вырабатывает конформность поведения[260]260
  Осипов П.П. Теоретические проблемы построения и применения уголовно-правовых санкций. С. 68.


[Закрыть]. Угроза карой не может воспитывать, изменять сознание, укреплять нравственные нормы. Кара, если ее рассматривать как средство воздействия на личность осужденного, может способствовать достижению предупредительной, но не воспитательной цели.

Таким образом, карательное и воспитательное воздействие – относительно самостоятельные явления, имеющие различную правовую природу. Меры воспитательного воздействия не входят в содержание кары, а соединяются с ним в едином процессе карательно-воспитательного влияния на осужденных в целях достижения цели предупреждения преступлений.

Единство карательных и воспитательных элементов в достижении поставленной цели наиболее ярко проявляется на примере лишения свободы. Включаясь в целостную систему, они образуют качественно новое явление – карательно-воспитательное воздействие, состоящее из элементов кары и воспитания. В процессе исполнения наказания решаются две относительно самостоятельные и в то же время очень тесно, органически взаимосвязанные между собой задачи – реализация карательных элементов, а также организация воспитательного воздействия, которая выступает сопутствующим наказанию мероприятием.

Хотелось бы обратить внимание еще на одно важное обстоятельство: отличие кары от возмездия. Хотя они являются составными частями наказания, отличие их состоит в том, что кара выражается в причинении страдания наказуемому, в то время как возмездие характеризуется как известная отплата тому, кто совершил зло. Эта отплата заключает в себе уравнивание, заглаживание учиненного, погашение его, а потому и восстановление того, что было нарушено. Однако эта отплата не есть месть за совершенное преступление. Помимо этого кара как элемент содержания наказания реализуется в процессе исполнения наказания, а возмездие – при назначении наказания.

II. Любая деятельность, в том числе и деятельность государства, имеет определенную цель, иначе эта деятельность является бессмысленной. В принципе, цель – это категория не уголовноправовая, а философская. В философии под целью понимается предвосхищение в сознании результата, на достижение которого направлены действия. Применительно к праву «цель как философская категория лежит в основе исследования правовых явлений и процессов, детерминирует правотворчество, само право, законодательство и его реализацию, совершенствование и развитие правовой системы»[261]261
  КеримовД.А. Методология права… С. 270–271.


[Закрыть].