Текст книги "Философия преступления и наказания"

Поэтому угрозой наказания мы стремимся убедить людей, что преступление нецелесообразно из-за слишком большого риска. «Сигналы», посылаемые уголовно-правовыми санкциями, с одной стороны, содержат фактическую информацию о том, с чем связан риск неповиновения, а с другой – возвещают, что неповиновение – зло.

Обычно угроза наказанием психологически связана с уяснением санкции, то есть степени риска в случае неправомерного поведения. В связи с этим исключительно важное значение для эффективности механизма общепредупредительного воздействия, а значит, и для построения действенной уголовно-правовой санкции имеет учет психологического отношения потенциальных преступников к угрозе наказанием. Потенциальный преступник должен знать, что риск, на который он идет, совершая преступление, столь велик, а наказание столь сурово, что он может больше потерять, чем выиграть от совершения преступления. А это значит, что потенциальный преступник должен сознавать: а) величину риска; б) суровость наказания; в) расчет при совершении преступлений.

Исследование психологии потенциальных преступников позволяет сделать следующий вывод: решающими факторами в создании удерживающего эффекта уголовного наказания являются: а) неотвратимость наказания; б) усиление угрозы наказанием за отдельные категории преступлений.

При этом если первый фактор является обязательным для всех преступлений, то усиление угрозы наказанием может дать общепредупредительный эффект в отношении таких потенциальных преступников, у которых, в силу специфики характера преступления, имеется достаточное время и возможность до или в процессе их совершения, во-первых, сознавать те последствия, которые его ожидают в случае разоблачения, во-вторых, противопоставить ожидаемую от преступления пользу угрозе наказанием.

Психологическое отношение потенциальных преступников этой категории к угрозе наказанием отличается тем, что у них есть возможность до или в процессе совершения преступления соизмерить выгоду от результата совершенного действия и ответственность за него. В итоге они решают: выгодно или не выгодно совершать им преступление.

В данном случае можно говорить о неэффективности общепредупредительного воздействия уголовного наказания. Значит, целесообразно усилить ответственность за это преступление до тех пределов, когда совершение этого преступления станет лицу невыгодным.

Мы не сомневаемся в том, что эффективность действия наказания зависит от степени его суровости. Если наказания не могут вызвать у потенциальных преступников страх, то это означает, что они бессмысленны. Когда люди не боятся нарушать законы, рассчитывают на безнаказанность, то это свидетельствует о слабости и кризисе уголовной политики в борьбе с преступлениями. Ф.М. Достоевский писал: «Не хотел бы я, чтобы слова мои были приняты за жестокость. Но все-таки я осмелюсь высказать. Прямо скажу: строгим наказанием, острогом и каторгой вы, может быть, половину спасли бы из них. Облегчили бы их, а не отяготили. Самоочищение страданием легче-легче, говорю вам, чем та участь, которую вы делаете многим из них сплошным оправданием их на суде. Вы только вселяете в его душу цинизм, оставляете в нем соблазнительный вопрос и насмешку над вами же. Вы не верите? Над вами же, над судом вашим, над судом всей страны. Вы вливаете в их душу безверие в правду народную, в правду Божью; оставляете его смущенного… Он уходит и думает: “Э, да вот как теперь, нету строгости. Подумали, знать. Боятся, может. Значит, оно можно и в другой раз так же. Понятно, коли я был в такой нужде – как же было не своровать”»[290]290
  См.: Правовая мысль: Антология. С. 428.


[Закрыть].

В то же время нельзя впадать в противоположную крайность. Следует помнить, что все наказания, притупляющие нравственное чувство, ухудшающие преступника или все общество, должны быть отвергнуты. В. Гюго отмечал: «Особенностью такого рода наказаний, в которых преобладает беспощадность, то есть нечто притупляющее разум, является то, что они изменяют человека, мало-помалу превращая его путем какого-то бессмысленного преображения в дикого зверя» [291]291
  Гюго В. Собр. соч.: В 15 т. Т. 6. М., 1954. С. 109–112.


[Закрыть].

Во-первых, следует иметь в виду, что система и характер наказаний напрямую зависят от состояния самого общества. Чем менее развитым является общество, тем более абсолютный характер власть имеет в нем и тем сильнее и интенсивнее в нем наказания. И наоборот. Во-вторых, чем выше культура человека, тем большее значение в его поведении играют целевые соображения. Поэтому общество с высоким уровнем культуры населения не нуждается в особо суровых наказаниях. И наоборот. В-третьих, чем сильнее государственная власть, тем сильнее и жестче наказания.

При выборе наказаний законодатель должен обращать внимание на то, чтобы наказания отличались такими качествами, которые служили бы гарантией как справедливости, так и пользы применения. Только те наказания, которые обладают этими качествами, законодатель должен считать надлежащими карательными мерами и принять их в свою систему наказаний[292]292
  Бернер А. О смертной казни. СПб., 1865. С. 59.


[Закрыть].

Главная устрашительная сила уголовного наказания заключается в его публичности, то есть в том, что оно непосредственно действует на остальных граждан. Значит, люди должны быть хорошо осведомлены об этом. Следует также учитывать, что одно и то же наказание неодинаково действует на поведение различных людей. Чем ближе момент исполнения преступления, тем сильнее оно влияет на поведение человека. Очень мягкое, но близкое наказание может быть равносильным жестокому, интенсивному наказанию. К примеру, загробное наказание – наказание отдаленное, поэтому, чтобы иметь влияние на поведение человека, оно компенсируется всеми Писаниями избытком ужаса и жестокости.

Есть категория преступлений, когда у субъекта преступления нет времени делать расчет между выгодой, которую он получит в результате своего антиобщественного поведения, и наказанием. Так, например, при совершении внезапно возникшего хулиганства лицо осознает, что совершает антиобщественное действие, но у него нет времени и возможности задуматься над тем, какой вид и размер наказания его ожидает. Таким образом, угроза наказанием свою предупредительную функцию не может выполнить полностью. Поэтому для предотвращения подобного рода преступлений наказание не нуждается в усилении.

Санкцию, точнее, ее угрозу, можно, конечно, назвать «побуждением к действию», однако это побуждение совсем другого рода, так сказать, косвенное в своем отношении к поведению как таковому, опосредованное комплексом эмоциональных, психологических, оценочных и других моментов.

Сдерживающее влияние устрашения отнюдь не такое простое явление, как полагают некоторые. Очень многие преступники в момент совершения преступления настолько напряжены (особенно, если преступление совершается впервые), что не способны осознавать последствия своих действий. Другие убеждают себя в том, что им удастся остаться безнаказанными.

Любая угроза наказания, в том числе и самая строгая, бессильна остановить лицо от намерения совершить преступление, если оно не способно соизмерять выгоду и потерю в результате антиобщественного поведения. Поэтому угроза наказания должна быть точно обозначена в уголовно-правовой санкции, с тем чтобы в сознании потенциального преступника страх перед наказанием перевесил соображения о потерях, связанных с воздержанием от преступления. Каждое преступное настроение проистекает от представления того наслаждения, выгоды, которые ожидает человек от совершения преступления. Лицо, желающее совершить преступление, как правило, исходит из соответствующего расчета: на одной чаше весов – та выгода, которая его ожидает, а на другой – угроза причинения страданий и лишений и т. д. Поэтому если угроза окажется сильнее, то воля лица, желающего совершить преступление, будет парализована и он может отказаться от преступного намерения.

Угроза наступления возмездия усиливается эффективной деятельностью органов правосудия по разоблачению преступников и их наказанию. Поэтому факт применения наказания к конкретным лицам, осознание реальности и неизбежности наказания являются эффективными предупредительными средствами, удерживающими большую часть населения от совершения преступлений. В этом и заключается устрашительная функция наказания. Степень устрашения, таким образом, зависит напрямую от степени уверенности быть наказанным.

Еще со времен Ч. Беккариа считается общепризнанным, что неизбежность разоблачения и наказания имеет большее значение для удержания людей от совершения преступлений, чем суровость карательных мер. Даже простой здравый смысл подсказывает, что степень риска быть разоблаченным и осужденным имеет первостепенное значение для предупредительного воздействия угрозы уголовного наказания. Ч. Беккариа писал: «Уверенность в неизбежности хотя бы и умеренного наказания производит всегда большее впечатление, чем страх перед другим, более жестоким, но сопровождаемым надеждой на безнаказанность»[293]293
  Беккариа Ч. Указ. соч. С. 124.


[Закрыть].

На это важное обстоятельство обращали внимание также представители русской дореволюционной школы уголовного права. В связи с этим следует особо подчеркнуть, что понятие «безнаказанность» включает в себя не только факт неразоблачения преступника, но и возможность уйти от ответственности на стадии расследования и судебного разбирательства, а также расчет на институт помилования и амнистии.

В принципе, надо согласиться с тем, что в современных условиях среди населения достаточно широкое распространение получило мнение о возможности избежать ответственности и наказания за совершенное преступление. Такое недоверие к органам правосудия, естественно, оказывает существенное влияние на уровень преступности в стране. В среднем в Азербайджане ежегодно остаются нераскрытыми 8—10 % преступлений от общего количества всех выявленных преступлений; от 10 до 14 % – тяжких и особо тяжких преступлений, около 10 % – умышленных убийств.

В своей книге «О преступлениях и наказаниях» в разделе «О помиловании» Ч. Беккариа предупреждал: «Показывать людям, что можно прощать преступление, что наказание не является необходимым их последствием, – значит питать в них надежду на безнаказанность, заставлять думать, что, раз может быть дано прощение, исполнение наказания над теми, кого не простили, является, скорее, злоупотреблением силы, чем проявлением правосудия»[294]294
  Там же. С. 155.


[Закрыть].

С 1996 по 2010 г. в отношении 53 558 человек были приняты акты о помиловании и амнистии. За 15 лет, то есть с 1995 по 2010 г., было принято 48 указов о помиловании, на основании которых освобождены от отбывания наказания 5121 человек, из них: 2623 – осужденных за умышленное преступление, 29 – осужденных к пожизненному лишению свободы. С 1996 по 2009 г. на основании 9 актов об амнистии оказались на свободе 48 437 преступников, из которых 3394 отбывали наказание в местах лишения свободы. Без сомнения, гуманизм необходим, но нельзя так часто и широко жертвовать общественной безопасностью в пользу отдельного лица, ибо создается общее представление о безнаказанности.

В науке уголовного права дискуссионным является вопрос относительно объекта угрозы наказания. В свое время Э. Ферри в уголовной социологии распределил социальные классы по трем категориям по их отношению к уголовному наказанию.

К первой группе принадлежат высшие в нравственном отношении классы. Они никогда не совершают преступлений и составляют наиболее многочисленную часть общества. Эта категория людей, для которых уголовное наказание совершенно бесполезно.

Ко второй группе принадлежит низший класс, который поставляет большинство прирожденных преступников. Наказание как угроза против них бессильно, потому что эта угроза попадает на почву, лишенную общественного чувства, благодаря чему на наказание они смотрят как на простой риск.

Наконец, у последнего социального класса индивидов нет прирожденной склонности к преступлению, но их честность не выдерживает испытания. Для них наказание в качестве психологического воздействия может иметь некоторое значение[295]295
  Ферри Э. Указ. соч. С. 258–259.


[Закрыть].

Р. Гарофало, разделяя идеи Э. Ферри, считал, что необходимо отличать класс преступников, способных чувствовать устрашающую силу угрозы наказания, от тех преступников, на которых этот страх оказывает меньшее влияние[296]296
  Garofalo. Criminologia. 2-е изд. Турин, 1886. С. 217.


[Закрыть].

По мнению современного сторонника теории общего предупреждения И. Анденеса, население можно разделить на три категории: а) законопослушные люди, которые идут по правильному пути, независимо от угрозы закона; б) потенциальные преступники, которые нарушили бы закон, не будь угрозы наказания, и в) преступники, которые, вполне возможно, боятся закона, но не настолько, чтобы это удержало их от правонарушений. Удерживающий эффект наказания действует в отношении промежуточной категории – потенциальных преступников[297]297
  Анденес И. Наказание и предупреждение преступлений. С. 125.


[Закрыть].

С.Н. Тимошев еще в 1914 г. пришел к выводу, что абсолютное большинство населения царской России удерживалось от совершения преступлений лишь угрозой наказания[298]298
  Тимошев С.Н. Уголовное осуждение. СПб., 1914. С. 304–306.


[Закрыть]. Такие утверждения свидетельствуют о высоком общепредупредительном значении уголовного наказания, хотя никаких данных, подтверждающих такое заключение, не имеется. По мнению С.И. Курганова, прямыми адресатами угрозы наказания являются не все субъекты, а те из них, которые не совершают преступлений только из-за страха перед наказанием[299]299
  Курганов С.И. Наказание: уголовно-правовой, уголовно-исполнительный аспект. М., 2008. С. 172.


[Закрыть].

В.М. Коган полагает, что с точки зрения действия угрозы наказания население можно разделить на три категории. Первую категорию составляют люди, для которых угроза не имеет мотивирующего значения, так как они не совершают преступлений в силу сознательности или других обстоятельств, вообще не связанных с уголовным запретом. Ко второй категории принадлежат люди, для которых угроза не имеет мотивирующего значения, так как они совершают преступления, несмотря на угрозу неблагоприятных последствий. К третьей категории относятся люди, для которых угроза имеет мотивирующее значение, так как они не совершают преступлений из страха перед неблагоприятными уголовно-правовыми последствиями. Они составляют главный объект угрозы наказанием[300]300
  Коган В.М. Социальный механизм уголовно-правового воздействия. М., 1983. С. 160–161.


[Закрыть].

Анкетирование осужденных к лишению свободы, то есть лиц, которых угроза уголовного наказания не удержала от совершения преступления, показало следующее. По данным А.И. Марцева, из 200 человек при совершении преступления 58 % относились к грозящему им наказанию безразлично[301]301
  Марцев И. Общая превенция преступлений // Правоведение. 1970. № 1. С. 73.


[Закрыть], а по данным И.С. Ноя, из 245 человек 64 % не думали о наказании при совершении преступления[302]302
  Ной И.С. Сущность и функции уголовного наказания… С. 153.


[Закрыть]. Положение о том, что угроза возможного наказания удерживает какую-то часть людей от совершения преступлений, можно считать аксиомой[303]303
  Коробеев А.И., Усс А.В., Голик Ю.В. Уголовно-правовая политика: тенденции и перспективы. С. 114.


[Закрыть].

Однако количественно определить эту часть не представляется возможным. И дело не только в уголовном наказании, а в большей степени в невозможности на сегодняшний день объяснить причины преступности вообще.

Наука уголовного права, в той новой форме, в которую она начинает облекаться, ищет, прежде всего, естественные причины патологического общественного явления, называемого преступлением; она, таким образом, старается найти верное средство если не для полного уничтожения, то для удержания его в известных границах. Гиппократу принадлежат слова: «Чего не лечат лекарства, излечивает железо; чего не врачует железо, исцеляет огонь; чего не исцеляет огонь, то следует считать неизлечимым».

Преступность в современном обществе – явление неизлечимое, ибо человечество использовало и сейчас использует все необходимые средства, включая самое важное и вынужденное – уголовное наказание, которое можно сравнить с огнем. Угроза наказания охватывает всех членов общества, а не какую-то категорию людей, ибо законодатель не в состоянии определить конкретную направленность этой угрозы. Однако люди по-разному воспринимают наличие уголовного наказания. Для одних это предупреждение, а для других – средство удержания от намерения совершить преступление. Но страх перед угрозой наказания присутствует у всех. Этот вывод основан на данных психологии о том, что в психике любого человека взаимодействуют рациональная, эмоциональная и волевая сферы.

Внешнее поведение людей в индивидуальных поступках продиктовано их внутренней психической деятельностью. При этом волевые акты психики порождаются как мыслями, так и чувствами, взаимовлияющими друг на друга. Воздействуя на разум и чувства извне, можно предопределить волю человека, сформировать ее «изнутри» и пробудить к проявлению в виде волевого действия.

Задача устрашения состоит именно в возбуждении такого мотива поведения, который, вступая в борьбу с иными мотивами, должен преодолеть их и склонить субъекта к требуемому правомерному поведению. Как правило, это мотив страха перед неблагоприятными последствиями неповиновения.

Но об этом можно говорить, по-видимому, только применительно к тем преступлениям, совершению которых предшествует определенный расчет, взвешивание «за» и «против», то есть борьба мотивов. Поэтому совершенно прав К.А. Сыч, утверждая, что «страх, чтобы иметь значение действенного мотива, способного изменить поведение человека, удержать его от общественно опасного поступка, должен быть реальной категорией, оказывающей постоянное влияние на сознание лица»[304]304
  Сыч К.А. Указ. соч. С. 16–17.


[Закрыть].

Степень устрашительного воздействия зависит от уровня социально-нравственной запущенности субъекта. Несомненно, чем больше «запущен» индивидуум в этом отношении, а значит, меньше социализирован, тем сложнее воздействовать на него угрозой наказания. На граждан, более образованных и более нравственных, мягкие наказания, то есть меньшая доза устрашения, могут производить такое же действие, как жестокие наказания на граждан другой страны, отличающиеся грубостью, дикостью и невежеством.

Хотелось бы особо подчеркнуть, что угроза наказания затрагивает психологию людей. Поэтому, если бы психологи заинтересовались воздействием угрозы наказания на человека, это привело бы к важным практическим и теоретическим результатам. Речь идет об изучении психологической закономерности системы «человек – угроза наказания». Только таким образом мы сможем уяснить психологическое отношение к этой угрозе. Рассмотрение этого вопроса требует в очень краткой форме обратиться к науке психологии, которая изучает закономерности и механизмы психической деятельности людей. Изначально психология развивалась как составная часть философии, и только в середине XIX в. она выделилась в самостоятельную науку.

В.П. Тугаринов отмечал: «Философия является итогом, обобщением всего предшествующего развития науки и практики. Это обстоятельство делает философию теоретической основой, идейным фундаментом всех социальных наук»[305]305
  Тугаринов В.П. Законы объективного мира, их познание и применение. Л., 1954. С. 98.


[Закрыть]. Философия помогает решать ряд важнейших проблем, среди которых вопросы о природе психического, об уровнях психического и концепции человека и личности. С чувством сожаления приходится констатировать, что юриспруденция на сегодняшний день не в полной мере использует результаты этих исследований применительно к области изучения причин преступного поведения человека.

Что касается исследования проблем психического воздействия наказания на человека и механизма восприятия личностью самой угрозы, а также сдерживающей роли наказания, то они практически никогда не были объектом научного рассмотрения. Нельзя, конечно, не отметить, что исследования в области юридической психологии за последние 30 лет имеют широкий диапазон.

Как известно, в настоящее время достаточно глубоко исследованы такие области юридической психологии, как судебная психология, психологические основы предварительного расследования, психология судебной деятельности, исправительно-трудовая психология и т. д. Представляется, что назрела необходимость в исследовании и разработке общей психологией в союзе с уголовным правом научных критериев и методов системы «человек – угроза наказания». Это поможет законодателю сформулировать научно обоснованные рекомендации при построении уголовноправовой санкции.

Конечно, наказание не останавливает всех преступников от совершения преступлений, подобно тому как медицина не вылечивает всех больных. Мы не сомневаемся в том, что человек способен самостоятельно и независимо от существования наказания находить правильное решение в сложившейся правовой ситуации, ибо люди и без уголовного закона могут различать правомерное, законное от незаконного. Но мы также не сомневаемся в том, что индивидуум очень часто не совершает преступлений именно из-за существования уголовного наказания.

Эффективность устрашительных свойств наказания всегда была предметом споров прогрессивных мыслителей всех времен – юристов, философов, психиатров, писателей и т. д.

За последние годы появилось достаточно много работ, посвященных эффективности уголовного наказания. И, несмотря на то, что авторы высказывают самые различные точки зрения по этому вопросу, в конечном счете все сходится на том, что при определении эффективности следует придерживаться формулы «цель – результат».

Мы также считаем, что определить степень реализованности, действенности наказания целесообразно путем соотношения поставленной цели и полученного результата. При этом, естественно, следует иметь в виду, что между поставленной обществом целью – систематическим уменьшением состояния преступности в целом, ее тяжких и особо тяжких видов в частности – и фактическим результатом существует довольно значительная дистанция, которую следует преодолеть. На этом пути может возникнуть целый комплекс взаимосвязанных обстоятельств, влияющих на эффективность достижения. Сложность определения полезности наказания связана также с неопределенностью, неясностью самой цели, в отличие от результата, который свободно и точно выражается в числовых показателях.

Иначе говоря, если результат достижения возможно «материализовать», «овеществить посредством введения соответствующих показателей, которые придают ему количественную и качественную определенность, то в отношении цели этого сделать невозможно. Следовательно, чтобы измерить величину цели, необходимо найти отношение измеряемой величины к другой однородной величине, принятой за единицу измерения. Иначе говоря, чтобы осуществить процедуру измерений, нужно, прежде всего, провести их сравнительный анализ, то есть, во-первых, найти непосредственный эталон оценки, во-вторых, выразить в однозначных единицах измерения как цель, так и результаты. Поэтому, чтобы измерить, хотя бы приблизительно, эффективность наказания, необходимо выразить предварительно цель, поставленную обществом, и результаты в соотносимых единицах измерения, для чего требуется разработать систему показателей. Так, например, для определения эффективности пожизненного лишения свободы, заменившего смертную казнь, можно провести сравнительную характеристику между показателями уровня преступлений, за которые по законодательству предусмотрена эта мера наказания. Если уровень этой категории преступлений системно растет, то можно предположить, что смертная казнь была более эффективна, чем ее заменитель.

Этот же метод можно использовать при определении эффективности лишения свободы в случае изменения его границ, то есть при увеличении или уменьшении его пределов. Поэтому измерение эффективности наказания посредством числовых показателей невозможно. Они могут основываться на относительных величинах числа: низкая, средняя, максимальная; худшая, средняя, лучшая; малая, средняя, большая. Мы предлагаем выделить четыре условных ступени эффективности уголовного наказания в зависимости от существующего результата преступности: высокоэффективная, среднеэффективная, малоэффективная, неэффективная (нулевая эффективность)[306]306
  Подробнее см.: РагимовИ.М. Преступность и наказание. М., 2012.


[Закрыть].

К сожалению, уровень, характер и динамика преступности за последние 20 лет свидетельствуют о малоэффективности уголовного наказания в достижении поставленной обществом цели. Понятно, что сводить эффективность наказания к реально наступившим желаемым результатам нельзя, ибо практически трудно представить ситуацию, когда цель и результат совпадают полностью. Однако хотелось бы, чтобы результат двигался к желаемой цели – высокоэффективной ступени, а не к нулевой эффективности. Следует также учесть, что результаты наказания могут быть не достигнуты не из-за того, что она неэффективна, а по причине того, что она плохо реализована, например из-за необеспечения принципа неотвратимости наказания.

Цель, ради которой применяется уголовное наказание, обращена в будущее. Поэтому многие проблемы эффективности сегодняшнего наказания непосредственно связаны с его прогностической сущностью. Следовательно, не вызывает никакого сомнения тот факт, что будущее наказания связано с использованием прогнозирования в учении о наказании и в практическом его применении в законотворческой, судебной деятельности, а также в процессе исполнения приговора.

В значительной степени эффективность устрашительного воздействия наказания и в целом достижение цели предупреждения преступлений зависят от предвидения будущих его результатов. Именно в этом и заключается проблема, ибо мы сталкиваемся с прогнозированием, то есть с предвидением, будущих результатов наказания в момент принятия решения – начиная с принятия уголовно-правовой санкции и заканчивая исполнением судебного решения. Поэтому без научного прогнозирования практически невозможно устранить те препятствия, которые мешают повысить эффективность уголовного наказания. А это означает, что его малоэффективность – результат неиспользования научных достижений в области прогнозирования в процессе уголовного правотворчества, в судебной деятельности по назначению наказания, а также при исполнении судебного приговора.

Рассмотрев сущность, содержание и свойства наказания, можно дать следующее философское определение.

Наказание – особое специфическое средство в руках государства для удержания людей от совершения преступления, сущность которого – возмездие, содержание – кара, а свойства – предупреждение и устрашение.