Текст книги "Философия преступления и наказания"

Итак, рассуждая о будущем уголовного наказания и возможности его замены мерами некарательного воздействия, мы поддерживаем позицию И. Анденеса, который сказал: «Я выбираю уголовное право, которое имеет открытый и прямой карательный характер и не пытается спрятаться за великодушной риторикой об исправлении и восстановлении личности, то есть уголовное право, основанное, главным образом, на общем удержании и соображениях справедливости, и предсказываю, что ему принадлежит будущее»[349]349
  Анденес И. Наказание и предупреждение преступлений. С. 261.


[Закрыть].

Вот почему мы должны не о «кризисе наказания» говорить и спорить, а глубоко изучить и понять механизм воздействия угрозы наказания на человека. Можно ли открыть то, что прежде не было известно, или же восстановить позитивную истину и подкрепить ее новыми доказательствами?

Американские криминологи утверждают, что «в конечном счете не так важно, действует наказание или нет, потому что оно выходит из употребления…»[350]350
  Bittner and Platt. The meaning of Punishment // Issues in Criminology. 1966. Vol. 2. P. 79.


[Закрыть] Почему? Потому что, как они полагают, наказание становится все менее совместимым с господствующей моралью. «И можно представить время, когда кара наказания утратит интенсивность в такой мере, что потребуется вводить новую терминологию»[351]351
  Криминология XX век. С. 225.


[Закрыть].

В России уже был такой период, когда наказание именовалось мерами социальной защиты. Однако реакция государства на преступления не изменилась, а осталась тем же воздаянием. Датский УК 1954 г. отказался от термина «наказание» для Гренландии и заменил его термином «мера». Предложение отказаться от термина «наказание» серьезно обсуждалось после второй мировой войны в Швеции, тем не менее новый УК 1962 г. сохранил термин «наказание». Представляется, что такие мнения относительно наказания на Западе выражают существенные изменения моральных оценок, а в странах постсоветского пространства связаны с демократическими преобразованиями.

Несомненно, ныне национальные законодательства о реагировании на преступность нуждаются в подлинной реформе, соизмеренной по глубине с реформами конца XVIII – начала XIX столетия, когда человечество освободилось от членовредительских наказаний и квалифицированных видов смертной казни[352]352
  Шестаков Д.А. Введение // Криминология XX век. С. 12.


[Закрыть].

Однако попытки изобрести новый термин взамен «наказания» ничего не изменят, и не могут быть признаны сколь-либо серьезными. В связи с этим И. Анденес замечает: «Я не думаю, что произойдут большие изменения, если прогрессивно настроенная законодательная власть решит заменить термин “наказание” термином, звучащим более нейтрально, например, “санкция” или “социальная мера”» [353]353
  Анденес И. Указ. соч. С. 260.


[Закрыть].

Что изменится, если мы сейчас согласимся с Н. Кристи и вместо понятия «наказание» используем в УК термин «причинение боли»? Ровным счетом ничего, ибо сущность реакции общества на преступление останется неизменной. Другое дело, если мы постараемся подвергнуть тщательному исследованию полезность роли наказания в предупреждении преступлений и построить обновленную концепцию наказания, с учетом социально-экономических, этико-религиозных, национальных особенностей того или иного народа. Ясно одно: все очевиднее становится факт малоэффективности уголовного наказания в борьбе с преступлениями.

Таким образом, отказ от термина «наказание» и замена его каким-либо другим, более гуманным, демократическим, современным названием ничего не меняет по существу. Об этом свидетельствует история учения о наказании. Поэтому будущее наказания связано не с изменением его названия, а со многими факторами как объективного, так и субъективного характера. Надо исходить из того, что будущее наказания нельзя определять вне контекста причин преступления. До тех пор, пока мы не сможем ответить на вопрос о причинах преступного поведения человека, вряд ли может идти речь относительно кардинальных изменений в карательной сущности наказания.

Некарательное воздействие на преступников займет место уголовного наказания только в том случае, если будет доказано, что человек совершает преступление не по своей воле, а в силу не зависящих от него причин, и что эти причины могут быть устранены без карательного воздействия. Будущее наказания, в плане степени его карательной сущности, будет зависеть напрямую от характера, динамики и уровня преступности в целом по стране. А это приведет к появлению новых альтернативных видов наказания вследствие появления неизвестных нам сейчас преступных деяний. Процент осужденных к лишению свободы останется почти на сегодняшнем уровне, исходя из уровня и характера преступности.

Будущее наказания связано с расширением судебного усмотрения, ибо будут увеличены границы низшего и верхнего пределов, а также с появлением новых альтернативных наказаний. Краткосрочные виды наказаний со временем выйдут из «моды» и будут заменены крупными штрафными санкциями. Некоторые страны вновь вернутся к смертной казни из-за увеличения тяжких и особо тяжких преступлений.

Будущее наказания непосредственно связано также с определением уровня его эффективности. Если будет доказано, что наказание практически не дает того результата, которого ждет от него общество, то существуют серьезные основания от него отказаться и найти другие меры воздействия на преступное поведение, в том числе и некарательного характера. Однако если мы убедимся, что наказание приносит какую-то пользу, то следует искать пути его совершенствования. В принципе, будущее наказания не исключает применения, наряду с наказанием, также методов некарательного воздействия для определенных категорий преступлений и преступников.

II. Будущее смертной казни. Сегодня почти во всех странах, как сохранивших смертную казнь, так и отказавшихся от нее, время от времени вспыхивает острая полемика. Это касается европейских стран, Соединенных Штатов Америки, государств постсоветского пространства. Так, например, в английский парламент, после окончательной отмены смертной казни в 1969 г., 18 раз вносились предложения о ее восстановлении.

В свое время А. Бернер писал: «В последние десять лет почти везде, где удерживалась смертная казнь, торжественно объявляли, что настанет время для полного ее уничтожения»[354]354
  Бернер А. О смертной казни. С. 90–91.


[Закрыть]. Эта мера наказания, как известно, существует и реально исполняется во многих странах мира, хотя противников смертной казни значительно больше и их аргументы имеют достаточную силу. В частности, многие ученые, выступающие против смертной казни, так же как и Беккариа, стараются в основание своих позиций приводить доказательства из жизни, истории тех или иных народов: так, в доказательство бесполезности смертной казни они указывают на то, что она не делает людей лучшими и не устрашает преступников, что преступность от существования смертной казни не уменьшается. Так, например, А. Бернер замечает: «Кровавое зрелище частных казней совершенно деморализует нравы народа: оно развивает в нем грубость, заглушает человеческое сострадание, возбуждает жестокость и кровожадность»[355]355
  Там же. С. 30.


[Закрыть]. Даже Нерон – подлинное воплощение человеческой жестокости, – когда ему дали подписать, как полагалось, смертный приговор одному преступнику, воскликнул: «Как бы я хотел не уметь писать!» – так сжалось у него сердце при мысли осудить человека на смерть. Иногда противники смертной казни ссылаются на высказывание Т. Мора о том, что человеческую жизнь нельзя сравнивать со всеми богатствами мира. Однако Т. Мор имел в виду ненужность смертной казни в отношении экономических преступлений. Он писал: «По моему мнению, совершенно несправедливо отнимать жизнь у человека за отнятие денег. Я считаю, что человеческую жизнь по ее ценности нельзя уравновесить всеми благами мира. А если мне говорят, что это наказание есть возмездие не за деньги, а за попрание справедливости, за нарушение законов, то почему тогда не назвать с полным основанием это высшее право высшей несправедливостью. Бог запретил убивать кого бы то ни было, а мы так легко убиваем за отнятие ничтожной суммы денег»[356]356
  Мор Т. Утопия. М.; Л., 1958. С. 68.


[Закрыть].

Аргументация в пользу отмены смертной казни часто увязывается с тем, что смертная казнь произошла из обычаев кровной мести. Так, С.В. Жильцов полагает, что «объективной основой смертной казни как уголовного наказания является возмездие за убийство, принцип талиона: равное за равное. Ни за какие другие преступления объективно смертная казнь назначаться не может»[357]357
  Жильцов С.В. Указ. соч. С. 7.


[Закрыть].

Такой подход представляется ошибочным, хотя в науке имеет место мнение о том, что существует факт генетической связи наказания в виде смертной казни с обычаем кровной мести, которая характеризуется такими признаками, которые не присущи и не могут быть характерны для смертной казни. Кровная месть считалась моральным долгом, невыполнение которого влекло позор и признание недостойными предков. Поэтому, в отличие от смертной казни как возмездия, кровная месть преследует цель поддержания авторитета рода, племени, семьи.

В.В. Есипов правильно полагал, что смертная казнь не может быть выведена из кровной мести, поскольку последняя «естественно выродилась в систему композиций, которая просуществовала довольно долго еще до введения смертной казни»[358]358
  Есипов В.В. Преступление и наказание в древнем праве. Варшава, 1903. С. 42.


[Закрыть].

Отличие мести от смертной казни заключается не только в том, что одна совершается по воле частного лица, а другая – по воле государства, а в том, что при кровной мести субъект получает удовольствие от совершенного деяния, он и совершает его именно ради удовлетворения чувства удовольствия и справедливости и своего, и своих родственников, племени, рода и т. д. При смертной казни этот компонент отсутствует. Однако речь может идти лишь об удовлетворении чувства справедливости членов общества, в том числе и близких потерпевшего.

Кроме того, кровная месть не предусматривала обязательной соразмерности между вредом и местью. За обиды можно было даже откупиться. Если объектом смертной казни выступал непосредственно сам преступник, то объектом мести мог быть не только сам обидчик, но и любой другой член данного рода, племени, семьи и т. д. Таким образом, источником кровной мести являются обычаи и нравы того или иного народа, а смертной казни – охрана общественных и частных интересов.

Основной аргумент сторонников немедленной отмены смертной казни всегда сводился к тому, что это наказание не имеет предупредительного значения. Самым сильным доводом против этого наказания Г.Д. Тард считает не соображения его бесполезности для общества, а то моральное и эстетическое отвращение, которое оно вызывает: «Я долго пытался преодолеть в себе чувство ужаса перед смертной казнью и не мог»[359]359
  Тард Г.Д. Указ. соч.


[Закрыть].

Утверждать, будто люди не боятся смерти, – значит, утверждать ложь, восставать против природы, заявлять верх бессмыслицы. А.Ф. Кистяковский совершенно справедливо отмечает, что «нет ничего нагляднее, проще и очевиднее, как устрашимость смертной казни. Человек чувствует ужас при одном мысленном представлении этого наказания» [360]360
  Кистяковский А.Ф. Указ. соч. С. 55.


[Закрыть].

Страх смерти – серьезный барьер для преступника. Даже, исходя из обычного здравого смысла, люди боятся смерти более других видов наказания, а, следовательно, смертная казнь сдерживает преступников больше, чем какое-либо другое наказание. В.А. Жуковский писал: «Казнь – не что иное, как представитель строгой правды, преследующий зло и спасающий от него порядок общественный, установленный самим Богом. Смертная казнь как угрожающая вдали своим мечом Немезида, как страх возможной погибели, как привидение, преследующее преступника, ужасна своим невидимым присутствием, и мысль о ней воздерживает многих от злодейства»[361]361
  Жуковский В.А. О смертной казни // Соч. Т. XI. СПб., 1857. С. 186.


[Закрыть].

Поэтому доводы о том, что смертная казнь совершенно не страшна, потому что она есть удел каждого, и что разные мудрецы считали ее успокоением, а также физиологические соображения о безболезненности и даже некоторой приятности отнятия жизни посредством гильотины или виселицы, хотя бы они в научном отношении и были справедливы, противоречат общему ощущению общей настроенности[362]362
  Кистяковский А.Ф. Указ. соч. С. 57.


[Закрыть].

Следующий довод сторонников отмены смертной казни звучит таким образом: смертная казнь – наказание противное; оно основывается на силе, а не на правде, на гуманизме. Несомненно, выступать против гуманизма глупо. Поэтому мы бы полностью поддержали этот аргумент, если бы не два существенных момента.

Во-первых, если мы считаем смертную казнь наказанием антигуманным и требуем гуманного отношения к преступнику, тогда давайте не забывать и о потерпевших от преступления. Разве гуманно оставлять женщину, мужа которой жестоко убили преступники, с двумя, тремя и более детьми на произвол судьбы? Почему-то в этот момент мы больше думаем о гуманизме в отношении преступника. Гуманность и справедливость полностью восторжествуют тогда, когда государство возьмет на свое полное обеспечение семью потерпевшего от преступления.

Во-вторых, если смертная казнь антигуманна, то гуманность ее заменителя, то есть пожизненного лишения свободы, – небесспорна. Поэтому отказаться от смертной казни следует в том случае, если мы убедимся в том, что это самое негуманное наказание, но в то же время ее альтернатива обладает не меньшим предупредительным эффектом. К сожалению, на сегодняшний день в этом мы не убеждены. Без сомнения, по сравнению со смертной казнью пожизненное лишение свободы – мера более гуманная, хотя она обрекает преступника на пожизненное мучение.

Однако следует признать, что страх перед смертной казнью сильнее, чем перед пожизненным лишением свободы. Это факт бесспорный, хотя некоторые с этим не согласны. Преступник, которого приговорили к смертной казни, предпочел бы самое жестокое и длительное лишение свободы, самые тяжкие работы и условия отбывания, чем смертную казнь. Поэтому страх даже пожизненного лишения свободы не может удержать от совершения преступлений в такой степени, в какой смертная казнь.

Справедливость смертной казни может быть признана только тогда, когда доказана ее необходимость и незаменимость. И, наоборот: справедливость смертной казни подвергается сомнению, если доказана ее нецелесообразность и заменимость. Отрицая смертную казнь с позиций гуманизма, мы, тем не менее, утверждаем, что эта мера уголовного наказания обладает самым высоким качеством устрашения.

Каково будущее смертной казни? Общества, отказавшиеся от этого наказания, вновь вернутся к вопросу о ее восстановлении, а те страны, которые сохранили по сегодняшний день смертную казнь, еще больше убедятся в правильности своей позиции. Для такого вывода существуют религиозные, философские и юридические основания.

1. Религиозное основание смертной казни. Хотя вопросы права, в частности уголовного, нельзя разрешать на основе религиозных тенденций и священных Божественных книг, тем не менее их значение при рассмотрении проблемы сохранения или уничтожения смертной казни, а также характера наказания, уголовного в частности, не может быть оставлено без внимания. Обращаясь к теологическим воззрениям, мы, откровенно говоря, находим непонятным, как образованный, просвещенный, цивилизованный человек может строить защиту смертной казни на отжившем принципе: «Кто прольет кровь, кровь того должна быть также пролита».

Всем известно, что голос народный, то есть мнение народа, которое нельзя игнорировать, требует кровь за кровь. Но откуда берется этот голос народа? Из религиозного чувства, ибо Божественное послание «око – за око и зуб – за зуб» живет в народном сознании как символ справедливости и правосудия.

Жизнь подтверждает многими историческими фактами, что «люди патологически любят смотреть на казнь себе подобных»[363]363
  Голик Ю.В. Философские проблемы наказания… С. 37.


[Закрыть]. Если бы объявили, что днем кого-то казнят на площади, то люди с самого раннего утра уже начали бы там собираться. Почему?

Теория возмездия так, как понимают ее люди, исходя из Священных книг, при выводе из нее безусловной необходимости смертной казни, может быть ошибочна в основании и негодна для применения, но она существует и имеет серьезное не только религиозное, но и философское и юридическое основания. В то же время, справедливости ради, следует отметить, что первые почтенные голоса против смертной казни постоянно раздавались в христианском мире. Кстати говоря, приговаривая Адама к смерти, Бог отдает преимущество лишению свободы в виде неопределенного приговора, а не смертной казни немедленной, то есть переводит его в иную жизнь: из рая – на землю, из жизни вечной – в жизнь смертную. Наказание, таким образом, «изображается как предоставление полной свободы действий силам природы, стремящимся привести живой организм к распаду»[364]364
  Гольбити Э., Пьяцца А. Трудные страницы Библии (Ветхий завет) // Христианская Россия. Милан; М., 1992. С. 97.


[Закрыть]. В то же время для Бога Адам с момента согрешения уже умер, но не физически, а в духовном плане, ибо произошел разрыв связи человека с Богом.

Коран призывает не убивать: «Не убивайте человека, кроме как по праву, ведь это запретил Аллах» (Сура 17 «Перенес Ночью», аят 33). Поэтому наиболее строгий вид наказания, по Корану, – смертная казнь. Ее основой является постулат: «душу за душу». «И не убивайте душу, которую запретил Аллах, иначе, как по праву. А если кто был убит несправедливо, то Мы его близкому дали власть, но пусть он не излишествует в убиении. Поистине, ему оказана помощь» (Сура 17 «Перенес Ночью», аят 35).

В Священной книге Аллаха очень часто встречается выражение «мучительное наказание». Представляется, что речь идет о смертной казни. Указание в Коране о предании смерти следует понимать однозначно как фактическое лишение жизни, как смертную казнь. В то же время, по Корану, понятие «убийство» как преступление и «смертная казнь» как наказание нетождественны.

В убийстве всегда имеет место произвол, воля одного человека, а в наказании в виде смерти, то есть лишении жизни, – высшая воля Аллаха, обеспечение высшей справедливости. Предусматривая в качестве возмездия за убийство смертную казнь, Коран в то же время предоставляет право выбора стороне потерпевшего. «Если же у кого-нибудь убьют родственника, то он может выбирать одно из двух: либо получить выкуп за убитого, либо отомстить за него в другом месте» («Сахих Аль-Бухари» – сборник хадисов Пророка Мухаммеда (92). Книга веры).

Специальное наказание в Коране предусмотрено за убийство верующих. Аллах обращается к людям с призывом: «Верующему не следует убивать верующего – такое допустимо лишь по ошибке. А если кто убьет верующего по умыслу, то возмездие ему – ад, где пребудет он вечно. Аллах разгневается на него, проклянет его и уготовит ему великое наказание» (Коран. Сура 4 «Женщины», аяты 92–93).

Не только ислам, но и другие религии, исходя из Божественных посланий, считают смертную казнь наказанием справедливым.

2. Философское основание смертной казни. Требование смертной казни основано не только на требовании религии «кровь за кровь», но также на принципе и идеях философии Канта и Гегеля. Таким образом, сохранение смертной казни – это не только религиозный принцип воздаяния, но и требование философии. Можно ли считать Канта и Гегеля защитниками смертной казни на основании их философского положения: равное – за равное, жизнь – за жизнь? Как мы знаем, эта теория существует несколько тысячелетий, то есть со времен первобытного человечества. Кант кладет в основу определения меры наказания принцип уравновешивания преступления с наказанием. Из этого следует, что за убийство обязательно должна наступать смертная казнь.

Гегель также желает установить известное равновесие между преступлением и наказанием. Но это равновесие не должно быть специфическим равенством, а лишь равенством, сообразным качеству преступления, которое определяется приблизительной оценкой.

Б.Н. Чичерин писал: «Справедливая же кара состоит в отнятии того, что имеет одинаковую цену. Если, несмотря на то, что смертная казнь иногда отменяется и заменяется другими наказаниями, то это происходит не в силу требований правосудия, а по другим соображениям»[365]365
  Чичерин Б.Н. Указ. соч. С. 156.


[Закрыть].

Интересно и то, что и противники, и защитники смертной казни ссылаются на справедливость. В связи с этим А.Ф. Кистяковский отмечает: «Что же это за общая справедливость, которая приводит к двум противоположным выводам и одни говорят: смертная казнь есть святое учреждение, она соответствует моим требованиям; другие – смертная казнь мне противна, она основывается на силе, а не на правде»[366]366
  Кистяковский А.Ф. Исследования о смертной казни. Тула, 2000. С. 13.


[Закрыть].

3. Юридическое основание сохранения смертной казни. Рост преступности и характер преступлений новые современные методы, средства и орудия убийств, имеющие массовый характер, все чаще заставляют юристов задуматься о целесообразности сохранения смертной казни как средства устрашения.

Еще Б.Н. Чичерин писал: «Если для защиты общества требуется устрашение преступников, то в этом отношении смертная казнь действует всего сильнее. Это – одно, перед чем останавливаются закоренелые злодеи, которые даже на пожизненное заключение смотрят весьма равнодушно. Для общества полезно отсечение зараженного члена. Если есть неисправимые преступники, то лучше всего от них отделаться разом»[367]367
  Чичерин Б.Н. Указ. соч. С. 156.


[Закрыть].

Даже Ч. Ломброзо в последнем издании (1907) своего труда «Преступление, причины и средства лечения» возвращается к проблеме смертной казни и находит нужным, «чтобы перспектива смертной казни висела, как меч Дамокла, над головами наиболее ужасных злодеев, которые, уже будучи осуждены на пожизненное заключение, тем не менее, несколько раз посягали на жизнь других». В этих случаях, по его мнению, «не остается ничего более, как прибегнуть к этому тяжкому средству отбора». Смертная казнь, в таких случаях, «относительно справедлива, как и все другие наказания». Ч. Ломброзо полагал, что «смертная казнь вписана яркими буквами в книгу природы и в книгу истории и что даже органический процесс всецело покоится на борьбе за существование».

Как же сами преступники относятся к смертной казни? Согласны ли они на пожизненное лишение свободы вместо смертной казни?

Ответить на эти вопросы пока еще никому не удалось и вряд ли когда-нибудь удастся, ибо речь идет о людях с разной психологией, характерами, волевыми качествами и т. д. Проведенные нами исследования показали, что в некоторых случаях преступники предпочитают смертную казнь пожизненному заключению, хотя именно смертная казнь всего сильнее действует на душу человека: она заставляет его перед лицом вечности углубиться в себя и покаяться в своих преступлениях. Однако очевидно и то, что многие преступники идут к смерти совершенно равнодушно. Когда мы говорим, что страшимся смерти, то думаем, прежде всего, о боли как ее предшественнице. Смерть или была или будет, она не имеет отношения к настоящему, и менее чувствительна сама смерть, чем ее ожидание. М. де Монтень заметил: «Деревья – и те как будто издают стоны, когда им наносят увечья. Что касается смерти, то ощущать ее мы не можем; мы постигаем ее только рассудком, ибо от жизни она отделена лишь мгновением»[368]368
  См.: О природе человека. Монтень. Ларошфуко. Паскаль. М., 2009. С. 32.


[Закрыть]. То же самое сказал Ф. де Ларошфуко: «Невозмутимость, которую проявляют, порой, осужденные на казнь, равно как и презрение к смерти, говорит лишь о боязни взглянуть ей прямо в глаза; следовательно, можно сказать, что то и другое для их разума – все равно что повязка для их глаз»[369]369
  См.: Там же. С. 201.


[Закрыть].

Воздействие мягкого наказания на граждан с более высоким уровнем развития может быть таким же сильным, как воздействие тяжкого наказания на людей необразованных или малообразованных. Логически из этого вытекает следующее положение: если мы хотим, чтобы система наказаний была более мягкой, то необходимо позаботиться о повышении нравственного и образовательного уровня граждан. И из этого можно заключить, что отмена или сохранение смертной казни зависит именно от этого основания. Поэтому следует с пониманием относиться к тем странам, где сегодня еще существует этот вид наказания. На самом деле, на людей с более высоким уровнем развития в нравственном, правовом и политическом отношении демонстрация смертной казни производит болезненное впечатление. Совершенно по-иному она действует на людей необразованных или малообразованных. Для них это обычное явление, зрелище.

По нашему мнению, законодательство должно предусмотреть для умышленных убийств при отягчающих обстоятельствах, а также за изнасилование малолетних при исключительно отягчающих обстоятельствах два вида наказания: смертную казнь, а также пожизненное лишение свободы. Право выбора должно быть предоставлено самому подсудимому, вина которого доказана.

III. Лишение свободы и его будущее. Нет ни одного уголовного кодекса ни в одном государстве, где в качестве наказания не было бы предусмотрено лишение свободы. Мало того, оно чаще, чем другие виды наказаний, применяется на практике.

Каждое государство по-разному определяет пределы лишения свободы. Так, например, в Бельгии минимальный срок лишения свободы – 5 лет, а максимальный – 30, с учетом того, что существует и пожизненное лишение свободы. В Голландии определенный срок тюремного заключения начинается с первого дня и не может превышать 15 лет (в исключительных случаях – 20 лет). Швейцарским уголовным законодательством предусмотрено наказание в виде заключения в каторжную тюрьму на срок от 1 года до 20 лет. В исключительных случаях – пожизненное лишение свободы. Помимо каторжной тюрьмы в системе наказаний существует и тюремное заключение от 3 дней до 3 лет. В Китае, наряду со срочным наказанием (от 6 месяцев до 15 лет), уголовное законодательство предусматривает также бессрочное лишение свободы, то есть пожизненное, хотя в системе наказания имеется и смертная казнь. Кстати, и грузинское законодательство вместо пожизненного лишения свободы использует понятие «бессрочное лишение свободы». В Сан-Марино минимальный срок тюремного заключения – 3 месяца, а максимальный – 35 лет.

Следует обратить внимание на то, что некоторые государства вместо понятия «лишение свободы» употребляют понятие «тюремное заключение», что, по сути, одно и то же.

На рубеже XVIII и XIX вв. началось «триумфальное шествие» современной тюремной системы. Как известно, до этого существовали ужасные телесные наказания и смертная казнь (повешение, обезглавливание, колесование, отсечение частей тела); заключение в каторжные тюрьмы, где содержались лица, совершившие разные преступления (разбойники, воры, проститутки, бродяги и т. д.). Иначе говоря, до второй половины XVIII столетия в тюрьмах царили ужасные условия. Основной целью общества было предупредить, устрашить людей. Лишения свободы на длительное время и принудительных работ в качестве наказания не существовало.

Джон Говард был первым, кто изучил у себя на родине, в Англии, и в других странах условия отбывания наказания и выступил с известным обвинением тогдашних тюремных порядков. Параллельно многие ученые начали признавать тот факт, что преступник – это также и жертва общества, поэтому его необходимо не уничтожать, а постараться спасти. Впоследствии в Филадельфии даже был сооружен знаменитый образец тюрьмы с одиночными камерами. Как и сейчас, число заключенных в тюрьмах того времени превышало количество имевшихся мест. Появлению мест лишения свободы способствовал также стремительный рост преступности, с которой было немыслимо бороться одними казнями и телесными наказаниями. В то же время появилась необходимость в дешевой рабочей силе. Поэтому лишение свободы со строго принудительной работой на долгие годы стало новым карательным средством для защиты общества. Этот вид наказания в течение XIX столетия приобретал господствующее положение в карательной системе и так глубоко укоренился в массовом сознании, что полезность его считалась почти бесспорной. Разногласия могли быть только в определении наилучшей системы лишения свободы. Представители науки, а также практические работники начали поиски путей совершенствования и повышения эффективности мест лишения свободы (которые продолжаются по сей день) в направлении гуманизации процесса отбывания наказания, уменьшении страданий и боли осужденных. Но до каких пределов? Ведь без причинения страданий и боли лицам, совершившим преступления, исполнение наказания в виде лишения свободы невозможно, и следует признаться, что современные учреждения такого типа основаны именно на признании необходимости воздаяния и причинения страдания, а не на исправлении осужденных. Поэтому фактические современные места лишения свободы необходимы только для изоляции преступников.

Причинение страданий и боли осужденным абсолютно не означает их подавления или унижения. В то же время при организации системы лишения свободы следует считаться с общим жизненным уровнем населения. Осужденные должны чувствовать эту разницу, иначе наказание не окажет устрашительного воздействия как на самого преступника, так и на общество в целом.

Наказание лишением свободы, не теряя сущности причинения страдания, боли в разумных пределах, должно одновременно посредством разнообразных реформ превратиться в систему исправления, воспитания и восстановления человека. К сожалению, современные места отбывания наказания не в состоянии решать эту задачу. Они не только не способны сократить рецидивную преступность, а наоборот, порождают все новое и новое число преступников. Сегодня эти учреждения не могут защитить общество от новых преступлений, ибо они потеряли устрашительную силу, которой они когда-то обладали.

Необходима продуманная и практически приемлемая система исправительного воздействия, сопровождающаяся гуманным исполнением наказания. Ведь в современных учреждениях осужденные полностью не включены в трудовой процесс, хотя сами места лишения достаточно благоустроенны. Почему бы определенную категорию осужденных не использовать на работах в частных компаниях, если для этого нет возможности в местах лишения свободы. При этом не следует забывать, что только та работа пойдет на пользу в деле исправления, которую выбирает сам осужденный, которая ему по душе и доставляет радость. В состоянии ли мы сейчас пойти на это и решить эту проблему? Над этим стоит задуматься.

По сравнению с местами лишения свободы, существовавшими в Советском Азербайджане, современные пенитенциарные учреждения внешне выглядят гораздо лучше. В лучшую сторону произошли изменения также во внутренней части этих учреждений. Однако по сути и социальному значению они стали гораздо хуже, то есть карательно-воспитательный процесс практически не достигает поставленных целей.

Обращает на себя внимание тот факт, что количество осужденных к лишению свободы с каждым годом не только не уменьшается, а, наоборот, увеличивается. Если средний показатель осужденных к лишению свободы в 60-е годы составлял 28–32 %, то, начиная с 1970 г., этот показатель начал расти быстрыми темпами и к 1983 г. составлял уже 55 %. Анализ карательной практики судов показывает, что процент осужденных к этой мере наказания в 1971–1991 гг., то есть до развала СССР, колебался в пределах 35–55 %. Так, в 1971–1977 гг. он составлял 41–45 %. За период с 1980 по 1997 г. произошло увеличение этого показателя до 50–54 %.