Текст книги "Записки физика-экстрасенса. Кн. 2. Научный путь к Богу"

Глава 7
Триалог разминувшихся во времени

Общество, в котором мы живем, конечно, нельзя разбирать только с позиции строительства или разрушения коммунизма-капитализма. Вне этих категорий, хотя и не без связи с ними, существуют вечные проблемы: богатые и бедные, семья и дети, практика религиозных отправлений и другие вопросы, относящиеся к тактике жизни. Далеко не всегда их можно рассматривать по отдельности. Вот мы и попробуем для обсуждения некоторых связанных вопросов организовать «круглый стол» и предоставить слово людям, которые в жизни никогда не встречались и, увы, уже никогда в ней и не встретятся. Представлю участников.

Самый старший – обедневший граф Антуан де Сент-Экзюпери, отважный летчик, мыслитель, писатель. Родился в 1900 году. Мне было семь лет, я успешно «оканчивал курс» детского сада, когда он не вернулся из боевого полета. Но об этом мне тогда никто не сказал, и мне не пришлось плакать, потому что в моем детстве мне не читали «Маленького Принца» – не знали про такую сказку. Фразы, придуманные Сент-Эксом, как называли его друзья, давно разошлись на цитаты. Это ведь он вложил в уста Маленького Принца «самое главное то, чего глазами не увидишь» и Лиса «ты навсегда в ответе за всех, кого приручил». Но все-таки, если открыть том сочинений Экзюпери на середине, то вся вторая половина – неоконченная и самая важная, по мнению ее автора, книга под названием «Цитадель». Трудно определить жанр этого сочинения. Как будто мемуары восточного Деспота, Властителя Цитадели, но именно «как будто». Это размышления о смысле жизни во имя Господа. Деспот он и есть деспот. Слово «казнь» деспота-философа не пугает, потому что он знает истину: без применения жестокости Цитадель разрушится, а затем и люди, населяющие ее, погибнут нравственно и физически.

В Советском Союзе у этой книги была несчастливая судьба. Ее не печатали долгие годы потому, что она делала слишком наглядной схему и в какой-то мере оправдывала целесообразность просвещенной диктатуры. Сочли, что эту тему лучше не обсуждать в советской печати. А потом, когда старая власть утратила силу и стало можно печатать все подряд, изменился читатель. Он неожиданно стал республиканцем и потребовал на некоторое время свободы, потребовал разрушения той самой Цитадели, которую любовно пестовал герой Экзюпери во имя Господа на благо людей.

Второй участник – Жан Ванье, автор знаменитой книги «Община – место прощения и праздника». Представлю его словами издателя:

Жан Ванье родился в 1928 году. Сын губернатора Канады. В 1950 году, будучи офицером Морского флота, оставил канадские военно-морские силы, почувствовав при чтении Евангелия призыв кжертвенной жизни. Шесть лет прожил в христианской общине «Живая вода», изучая философию и богословие в Парижском Католическом Институте. Защитив докторскую диссертацию по философии, принял предложение преподавать в Университете города Торонто, но в 1964 году оставил его, чтобы посвятить себя умственно отсталым людям, от которых общество, иногда даже родители, хотят избавиться. Он купил недалеко от Парижа в городке Трёсли-брёй старый дом, куда принял двух умственно отсталых взрослых, и назвал его «Ковчегом» в надежде, что «этот новый Ноев Ковчег спасет не приспособленных к жизни людей от потопа в водах современного мира». В «Ковчеге» люди с поврежденной нервной системой трудятся, как могут, молятся вместе, чувствуют себя любимыми и счастливыми. Постепенно такие же дома возникают в других странах мира: в Канаде, США, Великобритании, Бельгии, Дании, Норвегии, Шотландии, Ирландии, Гондурасе, Индии, Гаити, в ряде африканских стран и в других. В 1981 году число «Ковчегов» достигло шестидесяти. Ванье стал председателем международной федерации «Ковчег».

Я тоже буду участвовать в этом «круглом столе». Таким образом, у нас получится триалог. Триалог разминувшихся во времени. Я самый молодой в этой компании. Жан Ванье старше меня на девять лет… Понимаю реакцию читателя: «Куда конь с копытом, туда и рак с клешней». На самом деле не все так просто. Моя, так сказать, сознательная биография началась в последние годы сталинской диктатуры, развернулась в период хрущёвской «оттепели», скукожилась в застойные времена, захмелела в горбачевский ренессанс… А теперь пришли прозрение и понимание. Много жизненного материала. Есть что сказать, как мне кажется… Впрочем, если получится хорошо, то победителей не судят, а если плохо, то и объясняться бессмысленно.

Нищие и бедные

Предоставим для начала слово Жану Ванье. Он считает, что людям необходимо собираться и жить в общинах. Послушаем, зачем и почему это надо делать.

Община становится на самом деле единой и сильной духом только тогда, когда все ее члены испытывают желание откликнуться на зов о помощи. В мире живет очень много людей без надежды; мир исполнен криками о помощи, остающимися без ответа, наполнен множеством людей, умирающих в одиночестве.

Вот другой отрывок.

Ты входишь в общину для того, чтобы жить с другими, но также и, прежде всего, для того, чтобы разделить вместе с ними цели их общины, для того, чтобы ответить на призыв Бога, чтобы ответить на крик бедных.

О каких «бедных» идет речь у Жана Ванье? И о каких «нищих», которым надо раздавать деньги, говорится в Евангелии? Встречаем ли мы в своей повседневной жизни таких «бедных» и «нищих»? Попробуем разобраться с этим, а также с тем, следует ли нам слепо следовать призывам Ванье. Ведь одно дело – начать заботиться об умственно отсталых людях, и совсем другое – привести жить к себе в дом парочку практикующих нищих а ля Паниковский или кого-нибудь похуже.

Как будто отвечая на трогательные слова Жана Ванье, Сент-Экзюпери открывает свою «Цитадель» непримиримой мыслью, принадлежащей его герою-Властителю.

Ибо слишком часто я видел жалость, которая заблуждается, но нас поставили над людьми… Были времена в моей юности, когда я, видя гнойные язвы нищих, жалел их, нанимал им целителей, покупал притирания и мази. Караваны везли ко мне золотой бальзам с дальних островов.

Но потом я увидел, что нищие расковыривают свои болячки, смачивают их навозной жижей – так садовник унавоживает землю, выпрашивая у нее багряный цветок, – и понял: смрад и зловоние – сокровище попрошаек. Нищие гордились друг перед другом своими язвами, бахвалились выручкой, и тот, кто получал больше других, возвышался в собственных глазах, чувствуя себя верховным жрецом при самой прекрасной из кумирен. Только из тщеславия приходили нищие к моему целителю, предвкушая, как поразится он обилию их зловонных язв.

Я готов во многом согласиться с Властителем. Действительно, я неоднократно видел в переходах московского метро женщину с пяти-шестилетней девочкой; женщина стояла с протянутой рукой, и эта рука тряслась. Им подавали много. И вот однажды вечером на лавочке около путей я увидел их обеих, пересчитывавших выручку. Это был умеренных размеров полиэтиленовый пакет, наполненный металлическими рублями. Руки у женщины действительно тряслись, но не так сильно, как на рабочем дежурстве. Счет и перекладывание в другой пакет у нее получались неплохо. Я тогда подумал: жалко женщину, но еще больше жалко ребенка. Как женщина может так отнимать у ребенка детство? Что из этого ребенка вырастет? И одновременно: где эта женщина заработает столько же, если не будет просить подаяния?!

Другой пример. В вагон метро (или электрички) входит бомж, после чего дышать становится невозможно. Извлечь его из вагона очень трудно. Он хам, и у него нет комплекса неполноценности. Он бедный, но, как правило, пьющий… Да, конечно, есть и другой взгляд на бомжей. Вспомним, например, кинофильм «Небеса обетованные», созданный Эльдаром Рязановым в те времена, когда слово «бомж» еще не было привычным. Это и позволило постановщику сделать римейк пьесы М. Горького «На дне». В обоих произведениях обитатели трущоб – это благородные люди, которым просто не повезло, и они оказались выброшенными в какой-то параллельный мир, сохранив все добродетели мира, который они покинули. Это как бы и бомжи, но от них не пахнет. Но много ли таких людей мы видим здесь и сейчас?

Есть ли они вообще или придуманы авторами для каких-то своих литературно-кинематографических целей? Во всяком случае, если мне приходится видеть по телевизору отрывки из этого рязановского кино, то мне просто неудобно смотреть на экран, несмотря на всю мою любовь к замечательным артистам и прекрасному режиссеру, неудобно потому, что в каждом кадре – фальшь, ежеминутно слышится скрежет «железом по стеклу».

Снова предоставим слово Властителю.

Я не видел ничего грязнее городской окраины на склоне холма, она сползала к морю, как нечистоты. Из дверей на узкие улочки влажными клубами выползало смрадное дыхание домов. Человеческое отребье вылезало из вонючих нор и без гнева и обиды, грязно, сипло перекорялось, как будто хлюпала и лопалась пузырями болотная жижа.

Я вгляделся в хохочущих до слез, вытиравших глаза грязными лохмотьями прокаженных – они были низки и ничего больше. Они были довольны собственной низостью.

«Сжечь!» – решил мой отец. И весь сброд, вцепившись в затхлые свои трущобы, завопил о своих правах. Правах гнойной язвы.

– Иначе и быть не может, – сказал мне отец. – Они понимают справедливость как нескончаемость сегодняшнего.

А сброд вопил, защищая свое право гнить. Созданный гниением, он за него боролся.

И далее.

– Каждый для меня – хранитель сокровища, я чту сокровище в каждом, и в этом моя справедливость, – говорил отец. – Чту я и самого себя. В нищем теплится тот же свет, но его едва видно. Справедливо видеть в каждом путь и повозку. Мое милосердие в том, чтобы каждый сбылся.

Что, собственно, хочет нам сказать Властитель? Что бедность развращает духовно, что человек перестает бороться за себя, за свое право «сбыться»? Это правда. Бедность рождает невежество, страх, грязь, бандитизм и проституцию. Социальное дно – не только отсутствие денег, но и неразборчивость в выборе жизненных средств. Святостью бедность не пахнет. Властитель, стало быть, должен поступать так, «чтобы каждый сбылся», даже через насилие над этим «несбывшимся». Что же, вполне разумная прагматическая программа, не учитывающая только одного обстоятельства: если разрушить трущобы и на их месте построить многоэтажные дома для обитателей трущоб, то обитатели эти, как жизнь показывает, будут по привычке выбрасывать мусор в окно на ветки деревьев, курить и справлять нужду в лифте. Нельзя насильно сделать душу человека возвышенной и светлой. Та бедность, которую описывает Властитель, что-то вроде тюрьмы для души, и спастись может только тот, кто очень хочет ее покинуть ради настоящей жизни, и побег этот – индивидуальный, а коллективного спасения не будет.

Получается, что Жан Ванье, призывая нас помогать бедным, совсем ничего не понимает? Напротив, он человек выдающийся. Только выдающийся во всех отношениях человек может бросить карьеру морского офицера и забрать из приюта двух умственно отсталых взрослых людей для совместного проживания. На всю жизнь! Однако заметим, что эти два «бедных» не входят в категорию гнилого быдла, о котором по сути пишет Экзюпери. Они обездоленные, но у них не было свободы выбора. Им досталось такое тело. Им действительно нужны душевное тепло и, может быть, лечение. Взглянем на это иначе. Взять в собственную семью из детского дома умственно отсталого ребенка – подвиг, но настоящее решение проблемы состоит в том, чтобы детских домов вообще не было, чтобы матери не отказывались от своих детей…

Но заслуживает внимания совершенно другой аспект «усыновления бедных» по Жану Ванье: как эта деятельность влияет на «усыновителя». И это, вероятно, важнее всего. На самом деле человек, который бескорыстно, по обету ухаживает за умственно отсталыми, меняется сам. Вот как пишет об этом Ванье.

Входящий в жизнь бедного совершает это сначала из желания оказать ему милость, ради того, чтобы помочь ему и поддержать его; такого часто принимают за спасителя и в сердце воздвигают ему памятник. Но, прикасаясь к бедному, достигая его, устанавливая с ним отношения, в которых царствуют любовь и доверие к нему, он открывает тайну. В неуверенном сердце бедного он обнаруживает присутствие Иисуса. Именно тогда он открывает таинство бедного и достигает тайны сострадания. Кажется, что бедный разрывает преграды мощи, богатства, даровитости и гордости; он плавит ту скорлупу, которой человеческое сердце обволакивает себя для самозащиты. Бедный всем раскрывает Иисуса Христа в себе. Он дает понять тому, кто приходит помочь ему, свою собственную бедность и уязвимость; он показывает также свою способность любить, силу любви своего сердца. Бедный обладает таинственной властью: в своей слабости он становится способным прикоснуться к очерствевшим сердцам и раскрыть перед ними источники воды живой, сокрытой в них.

Бесчисленное число раз нам (тем, кому сейчас шестьдесят-восемьдесят лет) внушалась идея душевной красоты бедняка.

Изучение марксизма у нас начиналось с «Коммунистического манифеста». Это страстный, огненный документ. Каждая страница его пропитана ненавистью к буржуазии и сочувствием к пролетариям (неимущим). Советская власть поднимала на щит деревенского бедняка, а кулака уничтожала физически. Бедняк получил чужие дома, чужой скот, стал хозяином на деревне. И что, расцвела деревня? Наоборот, голод случился и людоедство. Большевики считали, что богач «может, но не хочет», а бедняк «хочет, но не может», поэтому надо их поменять местами. Попытки перевернуть общественный бутерброд происходили несчетное количество раз. И каждый раз – неудача. Неужели вековой опыт не доказал нам, что обитатели социального дна, бедняки, не случайно являются бедняками, что у них не хватает каких-то качеств, чтобы «выйти в люди»? Им можно (и нужно!) сострадать, им, безусловно, надо как-то с умом оказывать помощь, но видеть в них отражение лика Христа – очень большой перебор!

Конечно, не обязательно в наше время отождествлять несчастье Мира с жизнью бедных людей, имеющих мало денег. Да и сама мера богатства или бедности переменчива в веках[21]21
  В детстве я был бедняком, если оценивать по нынешним общеевропейским нормам. Бедность была следствием большой войны – я пошел в школу в 1945 году. У моего поколения не было не только автомобилей, но и родных отцов, жилья без соседей, у многих не было централизованного отопления, ванной комнаты и газа на кухне (и это в столице – Москве!). Не было холодильников, стиральных машин, лифтов в домах, радиоприемников, телевизоров. Книг почти не было. Зато были карточки – продуктовые и промтоварные. Я с изумлением читаю иногда ностальгические воспоминания о счастье жить в отдельно взятой коммунальной квартире; какой там был, якобы, дух товарищества. Не знаю, не знаю – клопы там были и тараканы в большом количестве, вот это – подлинная правда.


[Закрыть]. Надо просто по ходу своей обычной жизни, не надевая схимы, помогать, кому можно и нужно, бедным или богатым – не важно, – и не задумываться, открывается ли в ком-то при такой помощи образ Христа или нет.

Но посмотрим на другую сторону медали. Какие порой плоды приносит помощь вообще и «бедным» в частности.

О пользе и вреде прогрессорства

Давайте представим себе белого в пробковом шлеме, который находит где-нибудь в дебрях Амазонки племя, добывающее огонь трением. А у белого есть блок спичек! Белый дарит одну, другую, третью коробку. Для туземцев он становится богом, а племя в результате его подарка подвергнется разложению. Механизм разложения чрезвычайно прост. В глазах молодежи будет подорван авторитет вождей племени, которые не знают про существование спичек. А если вожди ничего не знают про спички, значит, они – недоумки, не стоит их слушать вообще. Этот белый в пробковом шлеме – прогрессор (напоминаю, термин ввели братья Стругацкие). Что он несет: добро или зло?

Даже пачка анальгина, не говоря уже про антибиотики, может привести к необратимым изменениям в жизни отсталого племени. Взрослые сильные мужчины запросто могут превратиться в попрошаек, а если их еще с огненной водой познакомить, то близкий конец племени неизбежен. Но, повторяю, дело вовсе не в спаивании напрямую, а в девальвации внутренней, собственной, самодеятельной – пусть примитивной – духовности племени. Поэтому всякие там резервации и апартеиды, придуманные белыми людьми, вовсе не так безнравственны, как нас учили при советской власти. Прогрессорство далеко не всегда – благо, оно может нести духовную деградацию.

Можно ли вообще смешивать две культуры, находящиеся на разных ступенях развития? Хорошо ли это? Этот вопрос ставили братья Стругацкие в романе «Трудно быть Богом». И отрицательный ответ достаточно очевиден, хотя наше самолюбие и страдает. Есть проблемы, которые нам, умникам, не дано решить. Потому что мы не можем в рамках материализма (а по-другому мы не обучены!) ответить на вопрос о смысле человеческой жизни. Мы интуитивно догадываемся, что никакому народу нельзя перепрыгивать через ступеньки саморазвития, но не знаем, почему именно. И если ты имеешь несчастье родиться в отсталой по какому-то параметру стране, то приходится кусать локти, потому что отставание иногда становится непреодолимым.

Рассмотрим, например, проблему компьютеризации России. Наша страна, замкнутая на себя, – как это было, например, при Брежневе, – на самом деле в компьютерах не нуждалась. Персональные компьютеры становятся необходимыми тогда, когда они органично встраиваются в инфраструктуру общества как средство интеграции общества и управления им. По существу, компьютеры без сети компьютеров вообще роскошь – для научных целей можно использовать большие вычислительные машины.

Когда открыли границы, и у нас появились компьютеры (чужие, разумеется), то оказалось, что бешеный темп совершенствования бытовых компьютеров (через два года любой бытовой компьютер можно считать устаревшим) связан, прежде всего, с компьютерными играми. Именно для них требуются непрерывное увеличение быстродействия, рост оперативной памяти, новейшие носители информации. Поэтому современные компьютеры для нас – не хлеб, а пирожное. И ценность этого пирожного в образовательно-воспитательном плане весьма сомнительна. Эта «сладость» свалилась на нас за наши же нефтедоллары, а программы мы просто украли и продолжаем красть, потому что понятие интеллектуальной собственности для нас, людей, застрявших между Востоком и Западом, еще чужеродное, в то время как за бугром «soft» стоит дороже, чем само «железо».

Но жизнь продолжается, наступила компьютеризация и в России. Сейчас персональный компьютер имеется в каждой комнате каждой конторы (иногда непонятно зачем – но имеется!). То есть мы перевели государственный организм на использование чужих компьютеров. Мне страшно думать о том, в какую зависимость мы попали от Америки. Сколько бы мы ни издевались в Интернете над «микромягкой» (Microsoft) империей Билла Гейтса, мы пользуемся именно его программами, они будут делать компьютеры, а мы их – покупать. И если они когда-нибудь прекратят поставлять комплектующие, жесткие и мягкие (hard and soft), наша страна встанет – своих нет и не будет никогда. Поезд навсегда ушел. Мы – те самые туземцы, а Билл Гейтс – в пробковом шлеме…

Разумно предположить, что сепаратное развитие имеет глубокий смысл. Целесообразно, видимо, разделение на два пола, на несколько рас, на множество народов с разными языками, обитающих в разных – богатых и бедных – странах, на богатых и бедных людей внутри одной страны. Видимо, целесообразна РАЗНОСТЬ. А попытка подтянуть всех до одного уровня обычно приводит к деградации… И приходит понимание, что разность всяческих потенциалов – НЕРАВЕНСТВО, – в том числе и по части богатства-бедности, есть условие развития, что по-иному просто нельзя. Неравенство в ряде случаев абсолютно целесообразно, и его надо принимать смиренно. Например, какой-то женщине хочется быть мужчиной. Надо терпеть до следующего воплощения, а пока добросовестно осваивать женское пространство, а не пытаться с помощью безумных операций менять пол. В умении терпеть – одно из проявлений духовности и одно из проявлений веры в Бога, в целесообразность устройства мира. Но попробуй сказать это вслух в обществе рыцарей тотальной борьбы за права человека, женщины и комнатной собачки!

Это все с позиции материализма. Но если попытаться внести в жизнь какой-то смысл, то можно предположить, что Бог испытывает душу каждого из нас последовательно то холодом, то жарой, то бедностью, то богатством, мужчин – силовыми трудностями, женщин – проблемами любви. Эти перемены воспитывают нас, ведут к совершенству нашу душу. А если это так, то, прежде всего, не навреди существующей системе, не пытайся перестроить мир, не разобравшись в чужих исходных чертежах. И если какому-то бедному или богатому выпадает тяжелая судьба, то единственное, в чем ему можно на самом деле посодействовать, – это помочь найти жизненные ошибки. Может, самая мудрая мысль, которую стоило бы воспринять человечеству в целом, что все мы ходим в школу, но в разные классы, и наши неприятности – это следствие нашей индивидуальной и коллективной неуспеваемости. Надо ее устранять, а для этого просто учиться, переходить из класса в класс и не ломать школьную мебель. Но разве можно совместить эту идею со средневековым идеалом РАВЕНСТВА?

Передать управление Богу…

Но вернемся к дающему и получающему. Итак, дающий делает две вещи одновременно. Он пытается материально помочь принимающему, а на духовном уровне занимается самовоспитанием – учится легко расставаться с деньгами. Для решения второй задачи подходит любой нищий, даже тот, который в два раза тебя богаче! Принимающий также решает две задачи: на материальном уровне он увеличивает свой «золотой запас», а на духовном – тоже борется с жадностью, во всяком случае, он должен задуматься, имеет ли нравственное право стоять с протянутой рукой.

А почему надо учиться легко расставаться с деньгами? Казалось бы, нет ничего проще! Иди в магазин и… Но это рассуждение для детей. Если деньги даются тебе нелегко, то ты невольно становишься жадным, не понимая, что Бог устанавливает каждому тот материальный уровень, который нужен для выполнения его жизненной миссии на данном ее этапе. Тебе хочется изменить этот заданный уровень, тебе кажется, что если ты поднимешь доходы и сократишь расходы, то жить будешь лучше. Все не так! Откроется невидимый ранее сливной кран, и уровень останется прежним. А человек часто не осознает этого и продолжает ломиться в закрытые двери. Вместо того, чтобы остановиться, подумать, прислушаться к подсказке Сверху. А она идет нам, как я уже говорил в первой части, чаще всего через совесть и интуицию. Все серьезные решения в своей жизни мы принимаем не в результате логических умозаключений, а на основе интуитивных представлений. Для решений на основе логики всегда катастрофически не хватает информации. Умный это понимает и сознательно обращается к Богу за Откровением. Дурак считает бессонной ночью варианты и, в конце концов, все равно «кидает на пальцах».

Интуитивный выбор целесообразных решений входит в число Даров Святого Духа, о которых много говорит Жан Ванье, как о реальности общинной жизни. Интуитивное понимание истины существует, конечно же, и вне общины (но об этом подробнее чуть позже). Это – подсказка Сверху. Она поступает за счет канала взаимодействия с Богом, о котором мы уже говорили. Ее надо выполнять. На подсказке нельзя экономить. И если даже кажется, что данные затраты тебе не по карману, то тратить все равно надо, потому что эти деньги или затраченные усилия каким-то образом вернутся. Надо только понимать, что интуитивное решение и логическое чаще всего не совпадают. Надо преодолевать свой страх, реализуя именно интуитивное решение. Тем самым ты передаешь руководство над собой Богу. Но возврата назад уже нет! Ты не можешь по четным дням жить интуитивно, а по нечетным – логически.

Ну, а на вопрос, что делать с нищим, если он от тебя требует «копеечку», – ответ прост. Решение должно быть интуитивным. Если твой внутренний голос говорит «дай», то давай, не торгуясь. Если почему-то не хочется – проходи мимо. Тем самым ты передал руководство Богу. В Новом Завете множество примеров, на которых нас учат не бояться передавать управление Богу. Идея не решать сегодня задачи завтрашнего дня — как раз из этой серии. Имея интуитивный канал связи с Богом, мы не должны сильно беспокоиться о завтрашнем дне, потому что завтрашний день откроет новые средства решения задач, которые сегодня не видны. Сказанное хочется дополнить народной мудростью: «Если хочешь рассмешить Господа, расскажи Ему о своих планах».